Текст книги "Стрелы для хана, или Богуслав из Китежа"

караульных. Город был красив и чуден – избы, клети, церкви, колокольни,

часовни, хоромы, затейливые терема и башнеобразные и высокие повалуши

из белого камня и кондового дерева. Город был хорошо укреплен: с трех

сторон его окружали глубокие рвы и мощные валы высотой до десяти

метров. На валах стояли деревянные стены с многочисленными смотровыми

башнями. Четвертую сторону Китежа прикрывал крутой берег и озеро

Светлояр.

После того как возвели Малый Китеж по княжескому распоряжению,

Юрия Всеволодовича, минув реки Узолу, Санду и Керженец, нашёл

прекрасное место на берегах озера Светлояр. Там было необычайно красиво,

тихо, а на другом берегу озера шумела дубовая роща. Юрию Всеволодовичу

очень понравилось этот участок, и он по просьбе местных жителей велел

строить на берегу озера город в размерах больших, чем Малый Китеж.

Поэтому новый город и назвали Большой Китеж.

Город начали отстраивать 1 мая 1165 года, в честь памяти святого

пророка Иеремии. И возводился Большой Китеж три года. Построили его

окончательно 13 сентября 1168 года, в день памяти святого

священномученика Григория, епископа Великой Армении.

…Богуслав радовался прибытию в родной город как ребенок. На то

были две причины.

Первая – это то, что он вновь посетит свой дорогой сердцу Китеж и

после длительной разлуки увидит мать, отца и двух братьев.

А вторая – то, что с ним туда пребывает его будущая жена – Дарина.

Без нее Богуслав теперь не мыслит своей жизни. Витязь непременно

расскажет матушке о своей возлюбленной, опишет ее внешность, нрав и

положение и предварительно они оговорят, когда засылать сватов к Дарине.

Правда, свататься он будет после войны. Вот как только он с великим князем

и ратными товарищами разобьет полчища Батыя – так сразу и позовет замуж

Дарину. А в том, что русичи разгромят монголов, Богуслав нисколько не

сомневается. И это произойдет в течение двух-трех месяцев. Еще никто из

врагов не покорил доселе великую Русь!

…Богуслав отделился от отряда и поехал к отчему дому. С собой он

взял Ярему Медведя и еще одного своего десятника Данилу Храброго –

широкоплечего, приземистого и могучего воина. На окраине Китежа они

нашли справную большую избу с летними клетями и пристройками. А за ней

– большой земляной надел, запорошенный снегом. То было вотчина

родителей Богуслава.

Весть о прибытии Богуслава в Китеж бежала впереди богатыря.

Поэтому витязя и его друзей уже встречали хлебом-солью да чаркой с

медовухой. Мать – Зорица, отец – Далибор, и два младших брата –

Добромил и Ждан. Одному брату было тринадцать годков, другому – десять.

Подле них крутились трое холопов. Отец богатыря был калека: в сражении с

половцами он потерял одну руку. Когда-то он верой и правдой служил отцу

великого князя – Всеволоду Большое Гнездо. За это Далибор получил

земельный надел от Всеволода, а Богуслав по наследству стал дружинником.

– Матушка! Батюшка! Братья! Мир вашему дому! Как давно вас я не

видел! – принялся обниматься и целоваться с родителями Богуслав. – А это

мои верные братья по ратному делу – Данила Храбрый и Ярема Медведь.

Решил с собой пригласить, зараз надёжи они для меня, верные надёжи. Как

правая и левая длань – не могу без них в бой идти.

– А мы без него не можем, – сказал Ярема. – Ежели мы руки верные

для него, то он для нас как голова. Подчиняемся его во всем, не перечим

особливо. Только спорить можем и то по ратному делу касательно. Но и тут

он нас превзойдет, умен наш предводитель.

– И храбр, – поддакнул Данила.

Богуслав деланно возмутился.

– Да полно, братья-братушки, хвалить меня, а то зардеюсь от ваших

речей как девица. Похвальба молодцу только пагуба.

– Кто бы говорил, сам нас превозносишь велико, а нам разве не можно?

– отпарировал Ярема.

Богуслав улыбнулся.

– Вам не можно, а мне не возбраняется. На то я ваш и предводитель.

Зорица прослезилась.

– Это хорошо, что привел за собой товарищей преданных, боевых,

пущай заходят. Гостям мы всегда рады. Им первое место и красная ложка…

Как давно тебя, сыночек, мы не видели. Ты все в боях да на службе – и в

родной град редко заглядываешь. Кабы не беда нынешняя, ни татары

поганые, то тебя еще несколько лет не узрели в отчем доме. Дело ли это?

Богуслав нежно и добро улыбнулся.

– Матушка, на то княжья воля. Где он, там и я. Так отец служил, так и

я сейчас служу. Мы верные слуги своих хозяев. Тем более такого хозяина как

благоверный князь и правитель Владимиро-Суздальской Руси Юрий

Всеволодович.

– Да понимаю я то, сынок, понимаю… Но так порою хочется тебя

увидеть – аж сердце кровью обливаются. Хоть на минутку увидеть. Посему

временами и плачу по ночам: где же мой сыночек ненаглядный, что с ним?

– Не переживай понапрасну, матушка, со мной всегда все в порядке.

– А где твоя зазнобушка, дочь воеводы Полябы Удалого – Дарина?

Люди говорят, что в жены ее берешь. О кулачном бое, в котором ты

норманна побил за нее, тоже речь ведут. Говорят, она красавица!

– Да еще какая! – воскликнул Богуслав. – Словно яркое солнышко,

словно утренняя заря, словно небеса лазоревые! Глянешь на нее единожды –

и на века залюбуешься! Вот когда увидишь ее – познаешь мою правоту,

матушка. Клянусь богом.

– Увижу еще, увижу, – закивала головой Зорица. – Проходите гости

дорогие в горницу. Угощу вас пирогами, кашей, кренделями, зайчатиной на

углях, морсом брусничным да медом хмельным… Но надолго ли в родной

город вернулся, мой сынок, доколе здесь князь, и войско его пробудет?

Народ говорит, монголы к нам движутся и что их не счесть.

– Ничего, матушка, сосчитаем их по головам, мечом острым да

тяжелой палицей посчитаем. Боюсь, что им счетец подобный не по душе

придется. А войско наше навсегда здесь останется – оборонять град будем. И

числом и умением. И мужеством. Никуда из Китежа не уйдем, до своего

смертного конца будем биться. Тем более я. Ведь здесь вы, мои родители,

братья мои, родина моя – значит здесь мне и умирать. И право не жалко.

Правда, погибать я покамест не желаю. Доколе на Дарине не женюсь, пущай

старуха-смерть обходит меня стороной. Вот мое богатырское слово.

– Да хранит нас всех Всевышний милосердный, – Зорица

перекрестилась и осенила всех крестным знамением. – Спаси и сохрани!

Все перекрестились, да не единожды, и прошли в дом…

Долго сидели за столом Богуслав, его верные дружинники и близкие.

Витязь много рассказывал о своей нелегкой службе, делились также своими

воспоминаниями Ярема и Данила. Мальчишки слушали, открыв рот, про

ратные подвиги своего брата и его смелых воинов.

– Выехали мы к реке – а там булгары! – припомнил один случай

Богуслав. – Их видимо-невидимо. А нас – не более ста. Что делать? Назад

воротиться – в спину ударят да положат немало наших ратников. Вперед на

булгар переть – тоже гибель. Решили тогда погибнуть героически. Ринулись

на врагов. Я выбрал для себя их предводителя – здоровущего витязя. Весь в

кольчуге, в латах, в шлеме закрытом. Подумал: коли я изничтожу их вождя,

может, враги дрогнут и ударятся в панику. Доколе добрался до булгарского

вождя – человек семь супостатов порубал. И Ярема и Данила тоже хороши –

валят направо и налево врагов, мне путь расчищают. И вот добрался я до

вражьего витязя…

Богуслав сделал паузу и отпил из кружки медовуху.

– А далее? – не вытерпели мальчишки.

– Далее? – усмехнулся богатырь. – А далее вот что было… Схватились

мы на мечах с булгаром – крепко мне стало. Чую, силушки в нем немерено,

ни в чем мне не уступает. А может в чем-то и превосходит. И зараз думу

думаю: что делать? Долго так биться? И возьму ли я его? На мечах – вряд ли!

Пошел я тогда на хитрость. Отбросил я щит и схватил булаву в левую длань.

Сошлись мы снова с булгаром, скрестились мечи наши крепко да намертво,

не можем отнять друг от друга – перекрестьями зацепились. Оттолкнул я его

от себя и нанес со всей силушки и размаху удар по нему, но уже булавой.

Попытался он закрыться щитом, да запоздал маленько, не высоко поднял-то

щит. А булава так и пришлась по шлему крепко – закачался ворог в седле да

упал с коня без сознания. А булгары увидели, что их вождь пал, сразу

дрогнули, некоторые поворотили даже вспять. А тут еще подоспели –

человек тридцать отставших наших и давай осыпать ворогов градом стрел. А

булгары подумали, что основные силы наши подошли и обратились в

бегство. Вот так не числом, а умением выиграли мы это сражение. А тот

вождь что я сразил, оказался жив, я его в полон взял да к великому князю

Юрию Всеволодовичу привел. Правитель наш простил его да князю

новгородскому подарил, и стал булгар у него в наемниках служить. Да вот

прослышал я намедни, что в том году его сразила вражеская стрела. Жалко

его, добрым ратником был, хоть и булгаром. Звали его Мило Красный Шрам.

Может, слыхали?

– Как же! Мы слышали о нем! – чуть не хором воскликнули

мальчишки. – И про его подвиги – тоже! Невероятно, и ты его победил?

– А кто еще окромя меня?

– Выходит, ты на самом деле лучший богатырь всей Руси?

Богуслав заулыбался и шутливо произнес:

– А вы, чертёныши, сомнение разве имели насчет брата своего

родного? Усомнились в моей силе? Вот я вам трепку задам.

– Нет, не имели, – растерялись мальчишки. – Но… Мило Красный

Шрам… он же…

Взрослые дружно рассмеялись.

– Эх, вы, несмышленыши, – ласково потрепал братьев за волосы

Богуслав. – Это все не выдумки, это правда… Слушайте другую быль,

малые… Про битву с мордвой…

Мальчишки замерли за столом и обратились в слух…

Расходится и гости и хозяева стали за полночь. Спали кто на печи, кто

на полатях, а кто и на лавках. В доме было натоплено. Приятное тепло

обволакивала людей словно вата. Оттого и спалось всем безмятежно и

сладко. И не верилось, что где то идет война, гибнут люди, и пылают в огне

русские города и села. Казалось, это все далеко и неправда.

…В том кровавом феврале полчища Батухана и Субедея захватили и

разорили четырнадцать городов. А разных селений и деревень – просто не

счесть! Различные отряды царевичей напали на Ярославль, Ростов, Городец

Волжский. Татары, разоряя все на своем пути, двинулись далее по Волге, их

жертвами стали Кострома и Галич. Опустошено было все междуречье

Клязьмы и Волги: Переяславль-Залесский, Кашин, Тверь, Кснятин, Юрьев,

Волок-Ламский, Дмитров. Все эти города были сожжены, разграблены, а

жители убиты или взяты в плен. Те, кто убежал от беспощадных и жестоких

кочевников, спасались по немногочисленным трактам, дорогам и стежкам,

свободных от монгольских разъездов.

***

Глухомань лесов близ Китежа. Вокруг засыпанные снегом дубы, вязы,

сосны. Снег на кочковато-болотистой земле. Где-то полыхают алые островки

клюквы. Замерзшее озеро Светлояр. И два всадника. В тридцати саженях от

них – дюжина человек из княжеской дружины.

Князь Юрий Всеволодович и его верный ратник Богуслав вели

неспешный диалог. Князь не на шутку был встревожен и опечален.

– Преследуют нас несметные полчища Батыя, рыщут по лесам. Словно

черные тучи они закрыли солнце. Мало нас воинов дабы противостоять им. И

вот гонец прибыл нынче к нам: Малый Китеж тоже не устоял… Эх…

Вырезали там ироды окаянные, вороги узкоглазые, весь христианский люд.

Никого не пожалели. Евлампия, посадского, тоже не пощадили. Храбро он

бился, но окружили его монголы, да засим на копья подняли, а после и

голову отсекли. Разорили узкоглазые Малый Китеж, и Большой Китеж –

тоже разорят. Стало быть, примем мы последний бой у сего града, и нет нам

уже видимо спасения. Отовсюду нас зажал чертов Батый. И что поделать с

этим, ей-богу, я не знаю. Откуда нам подмогу брать, мой верный Богуслав? И

как нам спасаться от лютых ворогов?

– Княже, я один из твоих советников, и вот что скажу. Я из Китежа-

града родом и знаю одну тамошнюю тайну.

– Что за тайна такая?

– А вот какая, княже. Живет в этих лесах близ озера Светлояр один

колдун. Последний из племени полоцких волхвов. Его сильно почитают

горожане и жители окрестных земель. Может быть, он своими заговорами и

спасет нас всех от поганых татар?

– Ежели бог наш всесильный Христос не хочет защитить землю нашу

родимую о ворогов, то придет ли нам помощь от какого-то колдуна? Тем

более язычника.

– Почто нет, княже! Зовут его Милонег. Он зело сильный колдун,

провидец и знахарь. Матушка носила меня к нему, в ту пору, когда я малой

ногами слаб был да хил, не ходил вовсе. И помер бы – ежели не он. Траву он

дал одну приворотную и спасительную – вот я и ожил. Стал ходить, силу

набирать и, в конце концов, богатырем дюжим стал. Говорят, он с силами

стихии знаком. И с древними богами. А еще в народе болтают, что он сын

Царя Водяного – Чудища Светлоярского. А вдруг он нашлет на татар

окаянных бурю али потоп, али грозу невероятную. А может он огнем их

спалит? Отчего бы нет – раз он колдун!

Юрий Всеволодович недоверчиво усмехнулся.

– Сын водного царя? Едва ли я поверю в эту бредню. Пустословие все

это. Но все же ты высказал добрую мысль, Богуслав, просить чародея о

подмоге. Ежели Царь божий не подсобляет мне, то пусть подсобляют

языческие идолы. Иди к нему, Богуслав. Я же, как и ты, веры христианской,

и негоже мне там появляться. Тем более я великий князь. Я не должен с ним

общаться. Он – язычник. Что обо мне люди скажут? Князья, бояре, воеводы.

А тебе дозволено, мною дозволено. Ты тайно к нему иди. Спроси подмогу,

совет спроси. Интересно, что он скажет, какое его будет слово вещее.

– Добро, княже. Отправлюсь к нему немедля…

И в этот день Богуслав с Яремой Медведем и Данилой Храбрым и еще

с пятью верными товарищами поехал разыскивать Милонега в заволжских

лесах.

Долго дружинники искали колдуна, пока один из местных жителей не

указал едва приметную тропу между вековых сосен. Они поехали по ней,

увязая в глубоком снегу. Затем Богуслав и воины спешились и повели коней

под уздцы. Через некоторое время воины добрались до большой полянки, где

обнаружили одинокую избушку, на кровле которой вместо традиционного

конька выступал деревянный языческий знак – " Сваор-Солнцеврат". Этот

знак символизировал для противников христианской веры постоянное

"Движение Ярилы-Солнца по Небосводу". И для того человека, кто

использовал этот символ, он означал очень многое. И "Чистоту Помыслов и

Деяний", "Благость и Свет Духовного Озарения". Судя по всему, в этом

простом, но таинственном жилище обитал великий мудрец. Значит, Богуслав

был у цели.

Чуть дальше от избы торчало несколько вкопанных в землю

деревянных идолов, изображавших основных языческих богов – Перуна,

Ярило, Светича. Рядом с кумирами – четыре деревянных столба, вырезанных

в виде медведя, волка и орла и водного ящура. А ближе к краю поляны –

возвышался заснеженный холмик с воткнутым в него столбиком, на котором

было вырезано ножом только одно слово: "Ладимира".

– Это, выходит, и есть пристанище Милонега, – предположил

Богуслав.

– Похоже на то, – согласился с предводителем Ярема. – Видишь,

языческие идолы кругом. И солярный знак на охлупени.

– Угу, – кивнул головой Данила. – Знак Ярилы.

Колдун, видимо заслышав стук копыт, лошадиное ржание и

человеческие возгласы, решил выйти к незваным гостям.

Дверь заскрипела, и из-за нее появился старец – седая голова, седая

борода. Но ростом он был высокого, плечи широкие, тело худое, но крепкое.

Чувствовалась в нем немалая физическая и внутренняя сила, очи его были

ясны и тверды и излучали неземной свет. В руках у него был длинный,

толстый и тяжелый посох, наверху которого был вырезан голова медведя.

Этим посохом старец мог с одинаковым успехом прокладывать дорогу сквозь

дубраву и отражать атаки вражеских мечей. Он настороженно принялся

изучать непрошеных гостей: не по его душу приехали дружинники? Но

увидев среди вооруженных ратников, Богуслава расслабился. Взгляд его

потеплел.

Богатырь прокричал колдуну:

– Приветствую тебя, Милонег! Не узнаешь меня, это я – Богуслав, сын

Зорицы-ткачихи. А отец мой – Далибор – служил верным дружинником у

князя Всеволода Большое Гнездо. Ты меня в детстве спас от смерти!

– Я уже не помню, добрый молодец, кому я помогал и сколько людей я

спасал, – схитрил колдун. – За все мои прожитые годы много хворого люда у

меня пребыло – даже не сосчитать. Но приветствую тебя, Богуслав. Что за

нужда привела тебя ко мне? Да и добры ли твои намерения ко мне или худы?

– Я с добрыми намерениями, Милонег! От великого князя Юрия

Всеволодовича послан к тебе. И с большой просьбой!

– И что желает великий князь?

– Град наш Китеж Большой от монголов надобно как-то оградить, да и

князя, воинов да простой люд схоронить. Что нам делать, ведун, подскажи?

Как великую беду отвести от нас?

– Что делать? Как отвести?.. – Милонег на минуту задумался и затем

ответил. – Пусть не печалься напрасно, великий князь, я сберегу его,

дружину, народ и город. Покорнейше попрошу об этом своего отца –

Владыку озера. Только, однако, есть одно условие для великого князя.

– Какое?

– Передай князю, что в обмен на защиту его и его людей он обещает не

преследовать и не убивать волхвов и не разорять наши храмы. Выполнит он

это обещание тогда я спасу его и Китеж-град.

– Но…

– Это мое последнее слово, храбрый витязь и больше я ничего не скажу

вам! Прощайте!

– Добро, великий старец, я передам твою просьбу Юрию

Всеволодовичу и привезу тебе весть о его решении! – пообещал витязь.

Милонег кивнул, склонился в три погибели и зашел в дом. Дверь за

ним затворилась. А Богуслав со своими братьями и верными воинами поехал

обратной дорогой в Китеж.

По приезду в княжескую резиденцию между Богуславом и Юрием

Всеволодовичем состоялся тайный разговор.

– Я нашел волхва и разговаривал с ним, – доложил витязь.

– И какие успехи? – поинтересовался правитель.

– Княже, он обещал, что спасет Китеж и всех нас, но выставил тебе

одно условие.

– Какое-такое условие? – недобро нахмурился князь: он не любил когда

ему перечили или выдвигали какие-либо требования.

– Ежели он поможет тебе, княже, то ты тогда не станешь более

притеснять волхвов во Владимиро-Суздальской земле. Вот его условие.

Юрий Всеволодович "взорвался":

– Я не могу ничего обещать оному чародею! Его братья и сестры –

еретики, язычники, отступники! И я их должен уничтожать! Так поступал

мой батюшка – Всеволод Большое Гнездо, дед – Юрий Долгорукий, моя дядя

– Андрей Боголюбский… так и я буду поступать всегда. Об том я не желаю

никаких речей слушать! Не желаю!.. Ах, этот подлый колдун, дорого же он

запросил за наше спасение!

Богуслав помрачнел и задал правителю прямой вопрос:

– Так что ему передать, великий князь? Каков твой ответ?.. Я слово

дал, что я сегодня привезу ему отклик правителя…

Юрий Всеволодович поморщил лоб и крепко задумался… Прошла

минута – и его гневный пыл угас. Религиозная война это одно, а спасение

целого города и жизней дружинников и горожан – это другое. В этом деле

его княжеская гордыня ни к чему хорошему не приведет. Выходит, нужно

ему, великому князю Владимирскому, унять свое высокомерие и соглашаться

с условиями проклятого кудесника. А куда деваться? Договор с колдуном –

это единственный шанс спасти Китеж и своих поданных от неумолимо

надвигающейся беды.

– А впрочем, волхвов осталось не бог весть сколько, зело мало, и

хоронятся в непроходимых лесах, – уже миролюбиво начал Юрий

Всеволодович. – Тем паче они вскорости сами повымрут, ведь вера наша

христианская сильнее их языческой. А идолы их нечета нашим иконам и

нательным крестам. И по силе воздействия и по чудесному спасению…

Лады, пущай будет по его прощению. Уступить в малом – не значит

окончательно сдаться. Я радею за спасение всех людей христианских, войска

своего и града и за это я готов на греховный сговор с чародеем. Уповаю на

то, что Господь меня простит.

Богуслав обрадовался.

– Вот и славно, княже! Всевышний по достоинству оценит твое

радение к православному народу… Поскачу тогда я скорее к Милонегу,

передам ему весть нужную. Будем надеяться, что он нас спасет.

– На бога надейся, а сам не плошай, – горько усмехнулся Юрий

Всеволодович. – Ежели никто не поможет нам супротив Батыя, биться будет

сами. Еще остры наши копья да стрелы, не заржавели пока наши мечи

булатные! Еще сильны руки наши, да зорки очи! А в душе нашей горит дух

победителя и ненависть к врагам. И мы непременно их разобьем!

– Разобьем, княже, разобьем.

… Богуслав не замедлил явиться к Милонегу и передать ему в

точности ответ Юрия Всеволодовича. Колдун, внимательно выслушав

приятную для него весть, удовлетворительно кивнул.

– Скажи великому князю, что я сдержу свое слово. Не дам я

супостатам, татарам поганым да их приспешникам, захватить Большой

Китеж. Пущай великий князь и народ будут спокойны за себя и за град.

Ступай с миром, княжеский ратник.

– И тебе всех благ, мудрый старец! – не замедлил отозваться витязь.

– Тебе тоже! Пусть тебе бережет мой покровитель Светич!

Богуслав ускакал. Милонег вышел к капищу, помолился своим

идолам, а затем, подняв руки к небу, стал заклинать громким голосом силы

природы:

– Оттай, разверзнись жижа болотная! Открой свой зев тинный,

глубокий и зловонный, да поглоти врагов наших! Всех до единого! А ты,

сосновый лес, завали супостатов своим могучими стволами! Не дайте пройти

ворогам к Китежу! Не да им учинить злодеяния над его жителями! Да

сбереги князя и его дружину!..

После этих слов темное небо стало еще темнее, задул сильный ветер, и

закачались мохнатые лапы елей и сосен. Природа откликнулась на зов

человека.

***

На одном из лесистых заволжских холмов находилась ставка самого

великого Батухана. В центре – огромный белый шатер на громадной повозке

с шестью здоровенными деревянными колесами и запряженный в ряд

восьмью сильными и отборными белыми быками. Рядом с шатром был

разложен огромный костер.

Сам Батухан, подбоченись, сидел на белом рослом коне. На голове хана

красовался позолоченный шлем с нащечниками, отделанный снаружи

соболиным мехом с конским белым хвостом на конце. Одет Батухан был в

длинный теплый халат, богато расшитый золотыми и серебреными узорами и

с белыми полосками по краям подола. Поверх халата был металлический

панцирь с наплечниками с насечками из золота и серебра. Великий хан

любил покрасоваться перед своими начальниками, а особенно перед

простыми воинами. Он любил, когда его боготворили.

За Батуханом находились нарядно одетые полководцы, царевичи, ханы,

родственники и другие его приближенные. В том числе темники. Под знатью

и военачальниками были отличные рослые кони с дорогой сбруей,

отделанной золотом. Некоторые всадники были в кольчугах, другие в

блестящих панцирях.

Заметной фигурой среди всей этой пестрой толпы был великий и

доселе непревзойденный полководец Субедей – творец громких побед,

приписываемых многими летописцами Чингисхану и Батухану. Сутулый,

полный, но крепкий как дуб, с черной повязкой на одном глазу он сидел на

низкорослом и мощном коне, способном выдержать и не такое грузное тело.

Полководец был в простом одеянии и простом шлеме с лисьим хвостом. Он

как всегда был спокоен и хладнокровен. С ним были его сыновья: Кукуджу –

тысячник правого крыла войска и Урянхатай.

Батухана сопровождала личная гвардия – отборная сотня лучших

тяжеловооруженных монгольских воинов. Их кони были защищены

металлическими пластинами, от головы до хвоста. На передних ногах

жеребцов были стальные поножи.

К Батухану прибыл напуганный и ошеломленный предводитель

разведывательного отряда. Он запричитал:

– О, Саин-хан, не иначе этот проделки злых духов! Они творят такое!..

Батухан недоуменно вскинул брови.

– Что случилось, мой верный слуга?

– Мои воины пошли вправо – и провалились в болото! Оно,

оказывается, не замерзло – что удивительно! Его лишь сверху запорошило

снегом. Человек пятнадцать моих верных лучников сгинули под грязной

жижей. Засосало их вместе с лошадьми. Там – гигантская яма! А пошли мои

воины влево – как вдруг ни с того ни с сего сосны высокие в два обхвата на

головы повалились. Еще двадцать человек задавило. Не можем мы никак

пройти далее. Часть батыров уже поворотила вспять. Смерть кругом, мой

великий хан, погибель! Колдовство здесь прямое – не иначе! А урусу-

проводнику размозжило голову стволом – кто теперь укажет нам путь к

Кидишу? Только он знал тайную тропу к граду.

Батухан вскипел. Яростный крик вырвался из его груди:

– Хараал!!! Проклятье!! Не иначе это проделки какого-то шайтана-

уруса! Он заколдовал дорогу! Но я доберусь, чего бы это мне не стоило, до

Кидиша и до этого чертова князя Владимирского! Пусть даже для этого

придется сжечь весь лес и всю Русь! Позовите ко мне Хагана! Да поживее!

Верные нукеры стремглав умчались за главным шаманом всех

монгольских улусов – Хаганом.

Великий джихангир в ожидании главного колдуна дергал от злобы за

уздцы коня, и тот невольно плясал под ним. Субедей по-прежнему оставался

спокойным.

Вскоре прибыл Хаган со своей свитой из дюжины верных

помощников-шаманов. Внешность его была весьма примечательная:

бронзовое зловещее лицо, густые грозно сдвинутые брови, черные

немигающие как у змеи глаза, крючковатый нос, острый подбородок,

выдающиеся скулы, большой рот, кривые, но крепкие зубы, черные длинные

волосы, заплетенные в косички, черный стрелки-усы и острая клиновидная

бородка. Мрачный вид колдуна дополнял длинный черный стеганый халат с

золотистой вышивкой в виде зверей и птиц, луны и облаков. На плечах

болталась черная волчья шуба. На голове его была черная шапка с

окантовкой из чернобурки. В руках – крепкая палка, а за спиной – бубен с

беличьими и горностаевыми хвостиками.

Он поприветствовал Батухана и спросил:

– Что желает мой великий хан?

Наследник Чингисхана заставил сотника-лазутчика повторить Хагану

рассказ о недавних трагических происшествиях. Шаман выслушал все,

закрыл глаза, постоял минут пять, открыл глаза и про себя прошептал лишь

одно слово: "Милонег". Затем шаман обратился к Батухану:

– О, великий хан, я помогу тебе и нашим войнам достичь Кидиша. Но

для этого я должен обратиться к нашим богам.

– Так, обращайся, Хаган! – воскликнул в великом нетерпении Батухан.

– Я ненавижу чего-то ждать! Чем скорее ты мне отыщешь тайный путь до

Кидиша в этом лесу, тем лучше! Приступай!

Шаман почтительно склонился и отошел в сторону. Он поднял глаза

вверх и громко заговорил:

– О, Хухэ Мунхэ Тэнгэр! Слушай меня! И ты, Вечно Синее Небо! Ты

тоже слушай! О, хухэ мунхэ тэнгери! И ты великий Сульдэ! Посмотри на

меня! Все добрые и злые духи, внимайте кудеснику всех монгольских улусов

– Хагану! Вот моя просьба!..

И тут подручные шамана вместе с Хаганом стали плясать, вопить,

завывать, кричать, бить в бубны. Они просили на разные голоса всесильных

монгольских богов сразить уруского колдуна и всех уруских воинов и

показать дорогу к проклятому Кидишу. Обещали богам принести в жертву

сорок четыре русских пленных юношей и пятьдесят пять самых красивых

русских девушек из числа горожан Китежа. Через двадцать минут бесовская

вакханалия закончилась, и шаманы с пеной у рта все разом упали ниц. Будто

из них выпустили весь воздух.

Прошло минут десять…

Первым поднялся великий Хаган. Он велел своим приближенным

разжечь костер, а над ним подвесить котел. Те незамедлительно выполнили

указание хозяина. Тогда Хаган распорядился, чтобы в пустую емкость

насыпали снега. И это указание его слуги тоже сделали. И как только они

насыпали снега, он тут же в котле растаял… Хагану принесли живую крысу.

Он намертво ухватился за все четыре крысиными лапки и, вцепившись

крепкими и острыми клыками в ее шею, стал грызть!.. На снег закапала алая

кровь, крыса противно и жалобно заверещала. Хаган размазал крысиную

кровь по лицу и бросил агонизирующую серую тушку в кипящую воду.

Тварь сразу не смогла выскочить из кипящей воды, поэтому тут же

обварилась и погибла. Батухан не в силах смотреть такое зрелище, с

отвращением отвернулся в сторону, а Субедей с любопытством продолжал

смотреть за тайными пасами Хагана.

Шаман кинул в котел какие-то травы, конский помет – и запах из котла

пошел пренеприятнейший. Затем великий Хаган кинул горсть мерзлой земли

и снега в котел, шепотку какого-то порошка – и густой иссиня-черный дым

взвился высоко вверх.

– Достигни мое земное послание высот Вечно Синего Неба и разбуди

его силы! – напутствовал шаман вращающийся спиралью дым. – Пусть Оно

удостоит меня своим вниманием!

Дым к удивлению всех улетел в небо. Варево в котле испарилось, и в

нем осталась только сваренная заживо крыса и корешки неизвестных трав.

Хаган криво заулыбался, обнажив свои клыки.

– Видите, Хухэ мунхэ тэнгери приняло мое подношение! Оно

проснулось и теперь слушает меня! – шаман упал на колени и простер руки к

небу. – О, великое Синее Небо, к тебе взывает твой верный раб – Хаган. Он

просит тебя лишить колдовской силы русского чародея Милонега и указать

тайный путь к Кидишу! Только и всего! За это я принесу тебе в жертву

самого большого и сильного быка! И как обещано ранее – девяносто девять

уруских юношей и девушек из Кидиша! По числу наших добрых и злых

богов!

Все монголы, от простых воинов до военачальников, смотрели с

великой надеждой на серое февральское небо.

И вдруг завыл сильный ветер, откуда-то с небес появился черный

вихрь. Он облетел все войска и вклинился в лес. И случилось чудо! Ураган,

словно неведомыми мощными лапами, стал вырывать из земли прямо с

корнями мощные сосны, ели и березы. И валить их так таким образом, что

спустя десять минут в лесу образовался просвет шириной в метров двадцать.

Через него теперь могло проехать сразу девять-десять татарских конников в

ряд. И не было видно конца и края этой неожиданно образовавшейся лесной

дороге. Она была на много верст. И до самого Китежа.

Батухан приободрился, а Субедей несказанно удивился. Хаган

торжествующе указал в сторону просеки и возвестил Батухана громким

голосом:

– О, Саин-хан добродушный, Вечное Небо услышало нас! Это тропа

проложена богами через леса и болота до самого Кидиша! И нет надежнее и

прямее этой дороги! Иди, Саин-хан, бери в свое владение уруский град и

руби голову князю Юрию! Теперь Кидиш станет твоим! А его жители –

твоими рабами! То будет славная добыча, Саин-хан!..

А затем шаман стал потрясать кулаками и обращаться вдаль, к какому-

то неведомому сопернику:

– Милонег, ты слышишь меня?! Я одержал победу над тобой! И все

почему? Мои чары сильнее твоих! И мои боги имеют огромную власть над

твоими! Ты жалок, колдун! И я смеюсь над тобой! Ты еще не дорос до меня!

Я степной волк, а ты – тушканчик! Не тягаться тебе никогда со мной, урус!

О, хвала тебе, Вечно Синее Небо! Хвала моим могущественным богам за ту

силу и помощь что дают они мне!

Хаган истерически захохотал и упал на колени…

***

Монголы, добравшись до Китеж-града, стали постепенно охватывать