Текст книги "Сталин и Дальний Восток"

Олег Борисович Мозохин
Сталин и Дальний Восток

Памяти историка органов государственной безопасности полковника ФСБ России Ямпольского Владимира Павловича посвящаю

На тайной линии огня

Япония и ее народ вызывают всё больший интерес в нашей стране. Российская общественность закономерно желает больше знать об истории, экономике, Силах самообороны Японии, одной из ведущих стран Азиатско-Тихоокеанского региона, играющей всё более заметную роль в мировой политике. К тому же Япония – наш сосед на Дальнем Востоке, и отношения между двумя странами не раз сплетались в довольно сложные узоры. В истории остались и начавшаяся без объявления Русско-японская война 1904–1905 гг., и сопровождавшаяся нечеловечной жестокостью японская военная интервенция 1918–1922 гг., и тщетные попытки Квантунской группировки войск и японской Корейской армии прощупать прочность границ СССР и его союзников у оз. Хасан и на р. Халхин-Гол…

В наши дни от отношений между Россией и Японией в немалой степени зависит обстановка на всём Дальнем Востоке, в Азии и в бассейне Тихого океана. Чтобы правильно оценить перспективы развития этих отношений, нужно знать не только их нынешнее состояние, но и прошлое – как недавнее, так и далекое, становление и формирование связей между двумя странами. В самом широком смысле прошлому советско-японских отношений, их первым страницам и посвящена книга доктора исторических наук О. Б. Мозохина «Сталин и Дальний Восток»[1]1
  Мозохин О. Б. Сталин и Дальний Восток. М., 2020.


[Закрыть].

Российская Федерация завершает второе десятилетие XXI в. в условиях значительной внешнеполитической и социальной напряжённости, непрекращающихся притязаний на её государственный суверенитет, в т. ч. и со стороны современной Страны восходящего солнца. Перечисленные обстоятельства определяют сложную и многоплановую совокупность действий по блокированию внешних и внутренних угроз. Всё это требует постоянного внимания к проблемам обеспечения безопасности страны, как на общегосударственном, так и региональном уровнях. В современных условиях безопасность государства невозможно обеспечить без понимания уникальности теоретико-прикладного курса страны, а также комплекса идей, концепций, доктрин, программ, реализуемых в интересах управления социумом. Их осмысление позволяет понять и учесть исторический опыт становления отечественной государственности, минимизировать последствия допущенных управленческих ошибок, определить порядок нейтрализации угроз, возникающих в различных сферах функционирования государственного механизма.

Вот почему в настоящий момент важным направлением, актуальным для ретроспективного изучения, является исследование и анализ опыта деятельности органов государственной безопасности СССР по противоборству спецслужбам Японии, осуществлявшим разведывательную и иную подрывную работу против советского Дальнего Востока. Отличительной особенностью представляется выбранный автором широкий временной отрезок, охватывающий 1917–1945 гг., в который, как известно, в условиях конфронтационных отношений с большинством европейских и азиатских стран происходил сложнейший процесс становления и укрепления Советского государства. После окончания Гражданской войны руководство Страны Советов небезосновательно опасалось новой интервенции, а в дальнейшем, в годы Второй мировой войны, – и войны на два фронта. В этой связи огромное внимание уделялось получению объективной информации о политических и военных планах соседних, тем более агрессивных, государств и обеспечению сохранности собственных секретов и тайн посредством эффективно действующей системы контрразведки.

Постсоветское тридцатилетие характеризуется частичной открытостью источниковой базы, пересмотром доктринальных подходов к анализу исторических событий и фактов. Поэтому изучение опыта деятельности органов госбезопасности в 20-40-е гг. XX в. позволяет, отбросив конъюнктурные пропагандистские характеристики, извлечь необходимые уроки, сформировать выводы, определить возможные направления деятельности органов безопасности современной России.

Безусловную роль в изучении указанных факторов играет региональный аспект. Проведение научных исследований через его призму позволяет раскрыть геополитическую и социально-экономическую специфику исследуемых регионов. Проследить изменение слагаемых государственной политики по обеспечению безопасности личности и общества, защиты территориальной целостности государства. Именно такой подход удачно реализован в очередной монографии О. Б. Мозохина, посвящённой Дальнему Востоку России. Автором рассмотрен опыт работы советских органов госбезопасности по противодействию спецслужбам Японии как в целом по стране, так в особенности и на её дальневосточной окраине в период с начала Гражданской войны и до так называемого историками Августовского шторма 1945 года. Этот опыт как никогда сегодня востребован в подготовке сотрудников специальных служб, а также борьбе против угроз национальной безопасности Российской Федерации, выражающихся, в частности, в попытках ряда государств подвергнуть ревизии незыблемые итоги Второй мировой войны. И японская истерия по несостоятельному поводу возвращения якобы своих «северных территорий» – один из тому примеров.

Монография базируется на основе внушительного количества различных материалов и источников. Значительную ценность представляют приводимые документы из четырёх государственных и шести ведомственных архивохранилищ. Как официального, так и личного происхождения они отражают не только крупные исторические процессы, события и явления в стратегически важном регионе СССР, но и историю повседневности. В их сопоставлении, взаимном дополнении и анализе открывается перспективное направление для современных историков. Исследовательский инструментарий, применённый автором, весьма обширен. Результативно использованы исторические приёмы описания событий, сравнения, построения аналогий, противопоставлений, выделения значимых критериальных оснований.

Необходимо подчеркнуть, что работа не носит краеведческого характера. Она представляется удачным конгломератом, опирающимся на выявление всеобщего, общего, особенного и единичного. Средством его реализации, повторим, стал огромный массив неопубликованных документов, извлечённых автором из фондов федеральных и региональных архивов, музеев, опубликованных документальных материалов, периодической печати и мемуаров участников событий. Большинство документов, представленных в издании, введены в научный оборот впервые. Исследователь-историк опирался и на солидный корпус вторичных источников, имеющих значимый историографический контекст. О. Б. Мозохиным проанализированы исследования, проведённые ведущими специалистами по рассматриваемой проблематике, такими как В. П. Ямпольский, А. В. Полутов, Е. А. Горбунов, К. Е. Черевко, А. М. Буяков, О. В. Шинин, С. Николаев (Чумаков), а также труды учёных, не работающих в области истории спецслужб: К. Тэраямы, С. В. Смирнова, Е. Н. Чернолуцкой, А. В. Усова, В. С. Мильбаха и др. Автор издания отмечает, что, несмотря на то что все изученные работы конкретные, обоснованные и методологически корректные, однако ни монографических, ни диссертационных исследований, имеющих абсолютное сходство по своей предметно-объектной сути с предлагаемой работой, им обнаружено не было.

Представляется, что научная новизна издания заключается в целенаправленности исследования характеристик обеспечения безопасности в 20-40-е гг. XX в. и в органичном дополнении их за счёт имплементации региональных особенностей её реализации. Автору удалось выявить тенденции и обстоятельства формирования самостоятельных сегментов политики обеспечения безопасности государства и личной роли И. В. Сталина в этом, определить закономерности, причины и условия, детерминировавшие реализацию государственного подхода в Дальневосточном регионе.

Представленная работа является специальным самостоятельным исследованием, основанным на богатом документальном наследии не только партийной номенклатуры, советских органов госбезопасности, но и главного противника последних в рассматриваемый период – спецслужб Японии. Приводимые в монографии архивные трофейные материалы органов разведки и контрразведки Страны восходящего солнца предоставляют редкую возможность проведения полноценного и, так сказать, «двустороннего» анализа рассматриваемой проблемы. Основная их часть, по утверждению автора, вводится в научный оборот впервые. Новизна опубликованных документов и выдержек из них придаёт рецензированному изданию особую значимость.

В целом материалы монографии предоставляют возможность расширить историографию истории России и её Дальнего Востока, отечественных спецслужб, полнее осветить инструментарий советской внутренней и внешней политики, глубже осознать роль региональной элиты и тайных политических операций государства для достижения геополитических целей и обеспечения внутренней безопасности страны. Издание позволяет усилить значимость темы и понять, что деятельность советских органов госбезопасности способствовала реализации внутренней и внешней политики государства в 20-30-е гг. XX в., победе СССР в Великой Отечественной войне и разгроме милитаристской Японии в августе – сентябре 1945 г., помогла защитить геополитические интересы нашей страны на Тихом океане.

В частности, автор раскрывает неизвестные ранее особенности построения широко разветвлённой сети разведывательных структур Японии на оккупированных территориях соседствующих стран. Пожалуй, впервые уточняется, что наряду с официальными органами японской разведки и контрразведки в Корее и Маньчжурии работниками военной контрразведки «Смерш» Тихоокеанского флота в г. Харбине был вскрыт глубоко законспирированный радиоразведывательный центр при Управлении Южно-Маньчжурской железной дороги. Этот орган японцами назывался русским отделом при общем отделе Управления ЮМЖД, фактически же являлся разведывательным центром японской военной разведки, имевшим свои филиалы в г. Сахаляне, Хайларе и Расине. Радиоразведывательный центр насчитывал в своем составе в разное время от 25 до 37 сотрудников, которые подбирались из членов белоэмигрантских антисоветских организаций. Ими ежедневно производились радиоперехват радиостанций Советского Союза, прослушивание радиотелефонных и телеграфных переговоров, выявление новых радиостанций, радиоперехват кодированных радиограмм, которыми обменивались воинские учреждения и части как сухопутных войск, так и ТОФ, АКВФ и радиостанций Дальневосточного морского пароходства…

Расширение спектра научных исследований, в том числе регионального характера, положительно сказывается на понимании необходимости деятельности органов безопасности. Они всегда были, есть и будут готовы на тайной линии огня защищать Отечество от происков недоброжелателей. Всем интересующимся историей отечественных и зарубежных спецслужб, и в особенности практическим подразделениям специальных служб России будет интересен обобщённый в исследовании опыт работы советских органов госбезопасности по противоборству диверсионно-террористической деятельности экстремистских организаций и разведывательно-подрывной работе иностранных государств.

Доктор исторических наук, профессор А. М. Плеханов,

кандидат исторических наук С. В. Тужилин

Введение

С первых дней советской власти и до окончания Второй мировой войны Япония активно готовилась к нападению на Советский Союз. Преследовалась цель оккупации и в дальнейшем отторжения территории Дальнего Востока.

В период Гражданской войны на Дальнем Востоке существовала буферная буржуазно-демократическая Дальневосточная республика. В это время Япония оккупировала Приморье и Северный Сахалин.

Основными формами подрывной деятельности были избраны: шпионаж, диверсии, террор, заговоры и организация повстанческой деятельности. В подрывной деятельности против СССР использовались белогвардейские элементы, китайские, корейские и японские граждане. Руководили этой работой кадровые японские разведчики. Перед выводом своих войск с ДВК японские специальные службы активно развернули мероприятия по массовой вербовке агентуры, рассчитывая в дальнейшем использовать это средство в борьбе против Советского государства.

После установления дипломатических отношений между СССР и Японией последние солдаты оккупационных японских войск покинули Дальний Восток и Северный Сахалин. Однако планы отторжения территории СССР остались.

В первой половине 1931 г. японский Генеральный штаб приступил к непосредственной подготовке захвата Северо-Восточного Китая. Оккупировав эту территорию, японцы большое внимание стали уделять активизации разведывательно-подрывной деятельности специальных служб, стремясь максимально использовать их возможности в подготовке и ведении будущей войны против Советского Союза. На оккупированной территории Маньчжурии стал создаваться плацдарм для нападения на СССР.

Интересы Советского Союза в Китае после «маньчжурского инцидента» оказались под угрозой. Северная Маньчжурия, бывшая сферой влияния России, была фактически включена в состав японской империи. В марте 1932 г. было объявлено об образовании независимого маньчжурского государства Маньчжоу-Го, а в марте 1934 г. это государство превратилось в империю, которая во всех отношениях зависела от Японии.

Советский Союз мог также потерять свое влияние и в Монголии. По мнению японских политиков, МНР должна была входить в состав маньчжурской империи. В связи с этим СССР предпринял попытки предотвратить возможное нападение на Монголию посредством заключения с Японией пакта о ненападении, которые предпринимались в 1931 и в 1932 гг., однако эти попытки были безрезультатны.

В 1934–1935 гг. японские войска неоднократно провоцировали конфликты на советско-маньчжурской и монголо-маньчжурской границах в отношении КВЖД, последнего оплота советского влияния в Северной Маньчжурии. В результате этих действий железная дорога в марте 1935 г. правительством СССР была продана властям Маньчжоу-Го.

Учитывая то, что японской армией в будущей войне с Советским Союзом придется иметь дело с Красной армией, проводились соответствующая подготовка и соответствующие мероприятия, направленные на подготовку японских войск для войны с СССР.

В это же время усиливаются японские спецслужбы. По мнению руководства армии, они не отвечали новым возрастающим требованиям. В связи с этим в 1934 г. была разработана инструкция по разведывательной работе штаба Квантунской армии против Советского Союза, в которой определялись задачи и обязанности каждого разведывательного органа. Всем разведывательным подразделениям указывался конкретный участок подрывной работы против СССР, перечислялись методы осуществления разведывательно-диверсионных акций. Устанавливался порядок отчетности перед 2-м (разведывательным) отделом штаба Квантунской армии.

Подписание 25 ноября 1936 г. соглашения между нацистской Германией и Японией, известного как Антикоминтерновский пакт, еще более обострило отношения. Вскоре после этого события японское правительство провело реорганизацию разведывательных и контрразведывательных органов. В 1937 г. при кабинете министров Японии было создано специальное бюро, которое руководило всеми разведывательными органами, установив жесткую централизацию в работе секретных служб и усилив их подрывную деятельность против Советского Союза.

В это время Япония приступила к непосредственной подготовке войны против Советского Союза. Генеральным штабом при участии 2-го управления была издана т. н. «Красная книга», с которой знакомили только старший офицерский состав. Это был сборник материалов о Советских вооруженных силах, подобранных таким образом, чтобы дать японским офицерам наглядное представление о Красной армии. Ознакомление с ним способствовало подготовке японских офицеров к будущим боевым действиям против СССР. С этой же целью военным министерством Японии начал издаваться специальный военный журнал. Во всех офицерских училищах Японии был введен для обязательного изучения русский язык.

В конце тридцатых годов японцами стали провоцироваться вооруженные конфликты. Так, в июле 1938 г. возникли территориальные претензии между СССР и Японией в районе оз. Хасан, на границе с Маньчжурией. Дипломатические переговоры ни к чему не привели. У японцев появилась реальная возможность проверить свои войска в действии, которой они с успехом воспользовались. Войсковая операция у высоты Заозерной и сопки Безымянной показала слабость Красной армии. Конфликт был урегулирован дипломатическим путем.

По итогам этих боев Сталин отмечал, что боевая подготовка советских войск оказалась на недопустимо низком уровне. Оказалось, что Дальневосточный округ к войне готов не был. Советским правительством были сделаны необходимые выводы по улучшению боеготовности Красной армии.

Через год, 11 мая 1939 г., японские войска совершили вооруженное вторжение на территорию Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол. К этому времени Советский Союз сумел перевооружить Дальневосточную армию, заменить командный состав, провести обучение личного состава. В соответствии с протоколом о взаимопомощи с Народной Монголией, который был к этому времени заключен, сумел оказать военную помощь союзнику. Войска Японии в течение четырех месяцев были разгромлены. Это поражение несколько охладило воинственный пыл японских милитаристов, вынудило их проводить более осторожную политику по отношению к СССР.

Подписание советско-германских соглашений в августе-сентябре 1939 г. повлекло за собой и урегулирование японо-советских отношений. Вне всякого сомнения, позиция Германии сыграла здесь определенную роль. 13 апреля 1941 г. министры иностранных дел Японии и СССР подписали в Москве пакт о нейтралитете сроком на пять лет. Естественно, и для СССР, и для Японии этот пакт не являлся сдерживающим фактором в планировавшейся войне. Для ввода войск можно было найти массу причин. Сейчас можно с уверенностью сказать, что если бы Германия захватила Москву, то Япония, вне всякого сомнения, ввела бы свои войска на территорию СССР.

После нападения Германии на СССР Япония поддержала эту агрессию. О начале войны с Советским Союзом Япония была заранее предупреждена своим военным союзником. Теперь ей оставалось только определиться с датой нападения на СССР.

В это время японские специальные службы прилагают максимум усилий, чтобы определить такой момент. В решении этого вопроса использовались возможности агентурных источников, официальных сотрудников спецслужб, находившихся в годы войны в СССР под различными прикрытиями, службы радиоперехвата, информационно-аналитической службы, а также другие силы и средства.

Значительно увеличилось количество забрасываемой японской агентуры в СССР, которой давались задания по разведке военных объектов, а также по установке фактов переброски советских войск с Дальнего Востока на Западный фронт. Через агентуру в приграничной советской территории распространялись провокационные слухи, разбрасывались антисоветские листовки с изменническими призывами, рассказывавшими об успехах немецких войск. В пропагандистских целях японская разведка применяла громкоговорящие радиоустройства, устанавливая их на границе и транслируя передачи на сопредельную советскую территорию.

С началом войны Япония активно стала готовиться к оккупации Дальнего Востока и Сибири. Спецслужбами были даже посланы на оккупированные Германией территории СССР представители разведки с целью изучения опыта деятельность немецкой администрации. Выводы, сделанные на основании собранных данных, рекомендовались для практического использования в период оккупации советской территории японскими войсками.

Но они не смогли воспользоваться этими рекомендациями. Ход войны сложился не по тому сценарию, который предполагался японским правительством. Победа советских войск под Москвой способствовала тому, что Япония вынуждена была строить свою политику в соответствии с пактом о нейтралитете и даже пыталась выступить посредником в переговорах между Гитлером и Сталиным по прекращению военных действий.

В дальнейшем, в связи с успехами Красной армии в войне с немецко-фашистскими войсками, японским правительством было принято решение о соблюдении нейтралитета с Советским Союзом, чтобы исключить войну на два фронта одновременно, с США и СССР.

Однако еще до окончания Великой Отечественной войны, во время Крымской конференции главы трех государств: Сталин, Рузвельт и Черчилль, 11 февраля 1945 г. подписали Соглашение относительно участия Советского Союза в войне против Японии. По предварительной договоренности СССР должен был вступить в войну при условии восстановления его прав, нарушенных нападением Японии в 1904 г. В частности, возвращением южной части острова Сахалина и всех прилегающих к нему островов; интернационализацией торгового порта Дайрена и восстановлением аренды Порт-Артура как военно-морской базы СССР; совместной эксплуатацией Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железных дорог; передачей Курильских островов. Главы государств согласились, что эти претензии Советского Союза должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией.

После окончания Великой Отечественной войны американцы и англичане стремились втянуть СССР в войну с Японией как можно быстрее. У союзников уже выработалась привычка «загребать жар чужими руками». Имелась информация о том, что высшие правительственные и военные круги США и Англии настаивали на завершении войны с Японией только ее полной капитуляцией.

Советская разведка следила за политической обстановкой в Японии, за морально-психологическим состоянием и настроениями в японском правительстве и других слоях населения, за динамикой изменения их после капитуляции Германии. После шокового воздействия на сообщение о капитуляции военно-политического союзника в японском обществе усилился страх перед будущим вступлением СССР в войну. Разведка фиксировала перегруппировку сил японской армии на азиатском материке – в Китае и Корее, переброску значительной части ее из Южного Китая на север к советской границе. Отмечала озабоченность Чан Кайши возможным усилением позиции Коммунистической партии Китая в связи с вступлением СССР в войну.

Согласно принятым обязательствам, СССР после Крымской конференции стал вести подготовку к войне. 3 июня 1945 г. ГКО утвердил перечень войсковых соединений и частей, подлежащих перевозке в состав Забайкальского и Дальневосточного фронтов и Приморской группы войск. При этом Генштаб Красной армии обязывался закончить перегруппировку войск в состав Забайкальского, Дальневосточных фронтов и Приморской группы войск к 1 августа 1945 г.

30 июня 1945 г. Маршал Советского Союза А. М. Василевский был назначен главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке с подчинением ему с 1 августа 1945 г. Забайкальского и Дальневосточного фронтов, Приморской группы войск и Тихоокеанского флота.

7 августа 1945 г. Ставка Верховного главнокомандования приказала войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов 9 августа начать боевые действия для выполнения задач, поставленных ранее директивами Ставки.

Перед этим, 8 августа 1945 г., советское правительство через посла Японии в Москве заявило, что с 9 августа 1945 г. СССР считает себя в состоянии войны с Японией[2]2
  Правда. 1945. № 189.


[Закрыть].

План Ставки Верховного главнокомандования в войне с Японией заключался в проведении одной крупной стратегической операции, в которой планировалось тесное взаимодействие трех фронтов и Военно-морского флота. В период подготовки к проведению этой операции начались сильные проливные дожди, что исключало возможность использования авиации и значительно ограничивало действия артиллерии.

Главнокомандующий войсками Дальнего Востока А. М. Василевский принял решение: используя ночное время и начавшийся ливень, внезапной атакой прорвать японские укрепленные районы без авиационной и артиллерийской подготовки. Войскам предстояло прорвать мощную полосу японских долговременных оборонительных сооружений, которые были созданы непосредственно вблизи государственной границы. Только против Советского Приморья эта полоса состояла из семи укрепленных районов. При этом на пограничные войска возлагалась задача по уничтожению японских пограничных полицейских отрядов и постов. В общей сложности пограничным войскам трех округов предстояло уничтожить более 320 японских гарнизонов на границе.

Необходимо отметить, что японские пограничные полицейские кордоны представляли собой передний край полосы долговременной обороны и большая часть из них непосредственно входила в общую систему укрепленных районов.

Еще до объявления войны японское военное командование в Маньчжурии приняло меры по усилению своей группировки войск. В японских пограничных провинциях с июня было введено военное положение. По всей Маньчжурии и Корее была проведена мобилизация в армию японских резервистов, общей численностью до 200 тыс. чел. Многие из них прошли обучение в разведывательно-диверсионных школах.

В ряде населенных пунктов пограничных провинций была произведена скрытая эвакуация семей офицерского состава японской армии и чиновников различных ведомств. Пограничные укрепленные районы и гарнизоны были усилены личным составом и пополнены боеприпасами и продовольствием. В них велось форсированное строительство новых оборонительных сооружений. Усиливались и заново строились оборонительные сооружения, земляные валы и рвы. Шло пополнение личным составом полицейских частей.

Охрана границы осуществлялась как в ночное, так и в дневное время. Во многих японских пограничных полицейских отрядах была организована караульная служба с использованием натренированных собак, чего раньше не наблюдалось. Увеличилась сеть наблюдательных пунктов.

Нельзя не отметить и то, что японцы готовились применять бактериологическое оружие. В апреле 1945 г. Генеральный штаб японской армии дал указание руководителю бактериологической лаборатории Исии Сиро форсировать выработку бактерий. Исии на оперативном совещании руководящего состава отряда № 731 в том же месяце заявил: «Нам придется применить последние средства, в том числе и бактериологическое оружие для того, чтобы добиться перелома в пользу Японии»[3]3
  Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. М., 1950. С. 413.


[Закрыть]. Эта лаборатория и ее филиалы находились в Маньчжурии и представляли серьезную угрозу, тем более что факты заражения водоемов в районе Трехречья на границе с СССР имели место еще в 1944 г. В 1945 г. спешно осуществлялись последние приготовления для начала бактериологических атак против Советского Союза.

К этому времени значительно активизировалась деятельность японской агентурной разведки. Усилилась заброска на территорию СССР хорошо подготовленной японской агентуры. Только в сахалянской и цзямусинской японских военных миссиях было подготовлено для заброски на территорию СССР в мае – июле 239 специально обученных агентов. Японская военная разведка настойчиво стремилась получить необходимые сведения о сосредоточении советских войск в приграничной полосе, их группировке, численности и готовности к боевым действиям, о загруженности и напряженности железнодорожных линий, интенсивности и характере перевозок по ним.

Красной армией проводились очень крупные перегруппировки войск, прибывали новые соединения и части. В приграничной полосе сосредоточилось большое количество боеприпасов, горючего, продовольствия и других материальных ценностей. Для обеспечения скрытности подготовки к наступлению все передвижения и подвозка грузов осуществлялись только ночью. В связи с этим на всех дорогах, ведущих к государственной границе, органы НКГБ были вынуждены установить четкую и скрытую службу регулирования и очень строгий прифронтовой режим.

В связи с создавшейся оперативной обстановкой на государственной границе с Маньчжурией, с целью эффективной парализации действий японских разведывательных органов и обезвреживания забрасываемой на территорию Советского Союза агентуры противника пограничные войска были вынуждены перейти на усиленный режим охраны границы. В результате проведенных мероприятий японская агентура чаще всего задерживалась непосредственно на линии государственной границы. Только в июне-июле на участке Хабаровского пограничного округа было задержано более 50 нарушителей, основная масса которых являлась агентами японской разведки.

Надежная охрана государственной границы в значительной мере способствовала проведению командованием войск Красной армии мероприятий по скрытому сосредоточению войск для решающего удара с целью разгрома японских войск в Маньчжурии.

Объявление войны для японского правительства было неожиданным, так как его разведывательные органы ориентировали, что советские вооруженные силы смогут выступить против Японии только к концу зимы – началу весны 1946 г. Это был серьезный провал.

После начала войны японские спецслужбы в спешном порядке пытались осуществлять диверсионно-террористические акции на коммуникациях советских войск; осуществлять заброску или оставление в тылу советских войск своей агентуры для сбора разведывательной информации. Во время боевых операций отдельные руководители органов японской разведки предпринимали попытки организовать диверсионно-террористические акты против советских войск. Однако подобная деятельность была малоэффективна, так как в результате стремительного наступления Красной армии японская разведка не смогла управлять этой деятельностью. Уже в первых боях японцы понесли тяжелые потери.

В результате стремительного наступления советских войск японская разведка не смогла реализовать свои планы, так как почти все реорганизованные к этому времени японские военные миссии в Маньчжурии были захвачены оперативными группами органов военной контрразведки «Смерш» НКО и НКВМФ СССР.

Отображая противоборство спецслужб СССР и Японии, нельзя не упомянуть о предшествующем военным действиям и явно не рядовом событии, имевшем место в июне 1938 г. в Дальневосточном крае, – о побеге начальника Управления НКВД ДВК Г. С. Люшкова в Маньчжурию. Об этом событии много написано. В связи с этим была в настоящем издании сделана попытка отразить не до конца изученные моменты этого события.

Ранее исследователями уже предпринимались попытки осмыслить взаимоотношения Японии и СССР. Для публикаций начала 30-х гг. XX в. характерны утверждения о надвигавшейся мировой войне[4]4
  Аварин В. Я. «Независимая» Маньчжурия. М., 1934; Болдырев Г. И. Японские милитаристы провоцируют войну. М., 1938; Иоган Е., Танин О. Когда Япония будет воевать. М., 1936; и др.


[Закрыть]. Предпринимались попытки анализа состояния вооруженных сил Японии. Отражались японо-советские конфликты у оз. Хасан и на р. Халхин-Гол[5]5
  Болдырев Г. И. Указ. соч.; Его же. Как мы били японских самураев. M., 1938; Хамадан А. Япония на путях к «большой войне». Военно-фашистский заговор в Токио. 26–29 февраля 1936. М.-Л., 1936.


[Закрыть]. В более поздних публикациях предпринимались попытки объяснить причины напряженности в отношениях СССР и Японии[6]6
  Кутаков Л. Н. История советско-японских дипломатических отношений. М., 1962; Степанов А. С. В борьбе за мир в АТР (1917–1933). М., 1996; Кошкин А. А. Россия и Япония: Узлы противоречий. М., 2010.


[Закрыть], планы нападения на СССР, провокации японских военных[7]7
  Горбунов Е. А. 20 августа 1939. М., 1986; Его же. Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке. М., 2002; Кошкин А. А. Крах стратегии «спелой хурмы». Военная политика Японии в отношении СССР. 1931–1945. М., 1989; Кутаков Л. Н. Россия и Япония. М., 1988. Молодяков В. Э. Несостоявшаяся ось: Берлин – Москва – Токио. М., 2004. Панасовский В. Е. Уроки Хасана и Халхин-Гола. М., 1989; Победа на реке Халхин-Гол. М., 1981; Шкадов И. Н. Озеро Хасан. Год 1938. М., 1988; и др.


[Закрыть].