Текст книги "Урановая вахта"

Клим благодарно моргнул и перевел взгляд на соседний «экспонат». Камеры зафиксировали предмет интереса посетителя, и развернулась другая картинка.

– О! – вступила неутомимая программа-Ян-шен. – Вы знаете, на что стоит взглянуть, уважаемый. 2007-й, заря космической эры! Увы, «Нетлэндер» почти не сохранился… А ведь он состоял из четырех малых посадочных аппаратов и орбитального комплекса «Премьер»! Какие бы это были отменные образцы для вашей бесценной коллекции древностей! Спектрометры гамма-излучения, нейтронные детекторы, сейсмометры, видеокамеры, посадочные амортизаторы!.. И все-таки у меня есть для вас, дружище, прелестная частица орбитального аппарата – конус для захвата капсулы с образцами. Представляете, как он будет выделяться на вашем рабочем столе, подвигая к творческим свершениям?

– Не представляю, – не вытерпел Клим.

Он никак не мог выбрать среди товара деталь, похожую на ту, что была сейчас с ним. Программный Ян-шен не заметил реплики посетителя, однако реальный хозяин этих сокровищ, конечно, получил сигнал от автоматики (где бы он ни находился) и сейчас наверняка обдумывал, не появиться ли перед гостем в живую.

– А, памятный 2003-й! Отличный был марсоход, с панорамной камерой. Не верится, что уже в те годы он мог напрямую связаться с Землей! Сам аппарат был найден в двадцать третьем веке в кратере Гусев (кстати, когда-то заполненном водой, но она прорвала стену кратера и вытекла), за исключением этого осколка ПЗС-матрицы, который обнаружили веком позже.

Клим уже потерял терпение, безуспешно бегая глазами по рядам антиквариата. Никак не удавалось толком приглядеться – автоматический продавец тут же начинал вещать с нарочитым энтузиазмом.

– Деталь объектива инфракрасной камеры от «Скаута», – заявил виртуальный Ляо. – Не поверите – 2008-й год! Зонд должен был пролететь сквозь атмосферу Марса и вернуться на Землю, собрав образцы пылевых частиц и газа. Но застрял на эллиптической орбите, откуда его и сняли в двадцать втором веке.

– Послушайте, уважаемый, – сказал Клим. – Интересная штука, спору нет. Помните, как вы дали мне свою визитку в Музее истории Марса? Меня заинтересовал этот объектив. И «Справочник», который вы составили.

«Антикварный» антураж магазина развеялся, панели с товаром подернулись непроницаемой силовой пленкой, а физиономия «гида» растворилась в мешанине вокселей. Через несколько минут неприметная дверь в торце помещения отъехала вбок, и на ее пороге возник сам старик Ляо. Трости при нем не было, но выглядел он так же величественно.

– Заходите… – радушно произнес он. – Простите, запамятовал ваше имя, уважаемый.

– Клим Хан.

Геолог вошел вслед за хозяином в гостевую комнату магазина. Похоже, именно тут антиквар принимал людей, захотевших что-либо у него купить. Старинная стеклянная мебель в сочетании с растением и аквариумом с робо-рыбками порадовали неизбалованный взгляд Клима. Вдоль одной из стен располагался реальный сейф, явно защищенный от посягательств всеми современными способами. Очевидно, в нем хранились оригиналы товарных единиц (с которых были сняты голографические копии, «висящие» на стендах).

В комнате пахло необычно, каким-то редкостным альдегидом, и Клим с опаской вдохнул поглубже.

– Ага, чувствуете! – почему-то обрадовался антиквар. – Вот мой красавец. – И он любовно погладил ветви приземистого деревца, широко раскинувшего мелкие листки под искусственным окном. – Понюхайте же, не смущайтесь.

– Неужели настоящее? – Клим опасливо склонил голову к ветке и понял, что терпкий дух исходит именно от листьев. – И что это?

– Мирт! – воскликнул старик. – Подлинный мирт, крайне редкое растение. Красавец, не так ли? – Клим с готовностью кивнул, хотя мог бы признаться, что оранжерейные деревья впечатляют его намного больше, в том числе размерами. Но там они находятся под защитой, наконец их нельзя унести, не заимев в нагрузку тучу робомух… И не станешь же торчать у ботаника сутками, вдыхая аромат цветов? – Раз уж вы здесь, помогите мне заменить ему воду.

Ян-шен достал из шкафчика стандартную упаковку с твердой водой, затем расстегнул стилизованный под фарфор горшок. Пока он держал растение за ствол (так, будто одно неловкое движение могло привести к осыпанию листьев), Клим снял истощившийся мешок с вязкой водой и надел на корень свежий. Эта вода была достаточно дорогой штукой. Специальные грибки постепенно разлагали упаковку, и корни получали точно дозированные порции воды, смешанной с микроэлементами, солями и что там еще потребно прихотливым древесным видам. Полимерный загуститель тем временем разлагался на другие полезные вещества.

– А вы долго держались, мой молодой друг, – произнес антиквар и опустился в глубокое кресло. Геолог трепетно занял такое же, буквально ощутив кожей прохладу древнего мягкого пластика.

– Я высматривал что-нибудь похожее на мою находку, – признался он и выдвинул багажное отделение палма, прицепленного к поясу. Геолог с самого начала решил привлечь к экспертизе и возможному сбыту найденных предметов старика Ляо. Однако начал, естественно, с одной не слишком ценной по виду детали.

Это была черная, в редких царапинах жестяная трубка переменного диаметра, размером с палец. С одного конца у нее имелась сорванная резьба, а второй был забран увеличительным стеклом. Под ним видны были и другие линзы, поэтому даже Клим, не специалист в артефактах, был уверен – это деталь древнего оптического устройства.

– Позволите? – хищно вскинулся антиквар.

– Конечно.

Клим зафиксировал акт передачи предмета камерой палма (он уже давно приклеил к черной трубке персональную метку) – без делегирования прав собственности, разумеется. В бизнесе, даже не слишком легальном, без таких формальностей не обойтись.

– Занятно! – Ляо бегло изучил предмет через прицепленную к его палму камеру. Перед ним развернулась трехмерная проекция артефакта, которую он повертел во все стороны. – Где вы это взяли, не спрашиваю… Выглядит как вещь, которой не меньше семисот лет. Позднее объективы такой или сходной конструкции не изготавливались. Хотите продать или просто оценить, уважаемый?

– Сколько это может стоить?

– От десяти до ста тысяч юаней. Точнее сказать не могу – многое зависит от года изготовления и места находки. Но если удастся установить, какому аппарату принадлежал этот объектив, его стоимость резко возрастет…

Он выжидательно уставился на гостя, явно желая услышать дополнительные факты из истории вещицы, но Клим был слишком огорошен числами, назваными стариком. «Ну и ну! – думал он. – За какую-то старую жестяную трубку можно получить такие огромные деньги! Чтобы потом отдать их на турпоездку Кристины». Последнее соображение вернуло его с небес в катакомбы хутуна Фламмарион, на 4-ю улицу. Оно почти сдвинуло некий крючок в его мозгах.

– Я могу провести экспертизу и попытаться выяснить, от какого аппарата отвалилась эта деталь, – видя сомнения, терзавшие геолога, продолжал старик. – Если вы не знаете, где она найдена, это займет значительное время. В противном случае я уже завтра мог бы назвать вам сумму, в которую этот объектив может быть оценен рынком антиквариата.

– Интересное предложение, – пробормотал Клим.

Тут вдруг сработал экран на одной из стен – на нем показалась фигура молодого человека, несмело заглянувшего в магазин. Глаза его засияли при виде раритетов, развешанных на панелях, хотя даже Клим мог бы сказать, что на его счету негусто. Очевидно, таких посетителей в заведении старика большинство.

– Хорошо, оставляю у вас этот артефакт, – решился Клим. – Я нашел его сам, на Фобосе.

– Вот как! – Сообщение геолога потрясло Ляо, но он быстро погасил возбуждение и поднялся. – Пройдите здесь. – Он указал на одну из стенных панелей рядом с аквариумом, и та отодвинулась в сторону, явив поцарапанную стальную дверь. Глазок сигнализации мигнул и погас, замок лязгнул. – Помнится, вы хотели поработать с моим справочником?

– Позволите?

– Разумеется! Пожалуйста, откройте порт своего палма. – Он по узкому каналу сбросил на палм Клима собственное сочинение, заодно получив адрес для связи. – Если вы не ошибаетесь, этот предмет может стоить очень больших денег… Я оставил вам свою лицензию и обязательство по экспертизе. Это формальности, необходимые в моей работе. Я сразу свяжусь с вами, как только узнаю что-либо точно.

Ян-шен проводил гостя до двери, причем ему явно хотелось сказать что-то еще. Но затем он, как видно, передумал и просто вежливо остановился на пороге.

А Клим выбрался в боковое ответвление 4-й улицы, захламленное крупными деталями сломанных каров. Тут даже валялся остов робота ЕЦСС, совершенно ободранный. Очевидно, и в хутуне Фламмарион имелись свои грибные отморозки. Клим какое-то время мучился сомнениями, верно ли он поступил, доверив антиквару поиск информации о древнем объективе, но затем смирился со своим импульсивным решением. Все-таки он еще никто на рынке антиквариата, а старик в этом бизнесе не один килограмм бактерий съел… Иметь такого союзника на незнакомом пути, в самом его начале совсем нелишне. К тому же старый объектив, судя по его неказистому виду, далеко не самая ценная вещь из найденных Климом.

Заметную часть дня он провел, изучая «Справочник» Ляо, для чего снял кабинку в публичной библиотеке Фламмариона.

Под вечер он решал дилемму – навестить отца или завалиться в «Под грибком», чтобы поглядеть хотя бы в записи пропущенные им игры «Бактерий Гюйгенса» с «Кротами Лоуэлла» и «Глицерами Скиапарелли».

– Живой, – обрадовались старые товарищи, которых по этому поводу пришлось угостить дозами чистого спирта. Все радостно приложили игольчатых ежиков – кто к запястью, а кто и к шее, и впитали добрую жидкость в кровеносную систему. – Опять наших парней не видал?

– Как сыграли?

– Даже счет не знаешь? Ну, патриот ты грибковый.

Они вразнобой принялись делиться впечатлениями об играх. Кому-то из защитников пришлось оставить протезы в трубах, пара нападающих подхватила гнилостных бактерий и потом неделю лечилась от них, а тренер так переволновался, что поставил второе сердце и вживил в гортань мегафон, чтобы перекрикивать соперника. Да, новостей было множество. «Бактерии» уверенно держались между 20-м и 24-м местом, и такая стабильность глубоко радовала всех гюйгенсян.

– А «Крысы Толстого» на 27-е место скатились! – слышались удовлетворенные реплики.

Тут в грибницу ввалились какие-то безобидные сектанты в ярких наколках, празднующие Новый год. В Офире в любой день можно встретить такую шумную компанию с петардами и хлопушками. Губы у гуляющих вечно намазаны сладким известковым молоком, а физиономии раскрашены под демонов и прочих чудовищ древности. Эти вдобавок приплясывали, изображая танец мифического «льва». Как обычно, детям сектанты предлагали рекламные диски и конфеты в красных конвертиках, и Климу в бытность его пацаном перепал таких не один десяток. Секты всякий раз оказывались разными, но цели у них совпадали. И основной лозунг звучал примерно так: «Старый год с его печалями уже позади. Счастья всем людям, без разбора и даром!»

– Это хорошо, что у нас ликования. Взрывы петард отпугнут злых духов и болезни, а плохих людей тут не бывает.

– Наконец-то дома, – вздохнул геолог.

– Ты подожди часок, еще не там очутишься.

За такими приятными беседами прошел вечер, и домой Клим вернулся в полночь. Подав уведомление руководству «Азефа», он не чувствовал себя обязанным придерживаться каких-либо ограничений в распорядке суток. И готов был продолжать веселье и дальше, но товарищи внезапно проявили здравомыслие и разбрелись (они-то продолжали трудиться на своих рабочих местах). За кем-то пришел робот-поводырь, кого-то увлек властный голос супруги из палма, одного прихватил добрый отпрыск на самокате…

И еще Климу запомнился его широкий жест, когда он решил выказать уважение к друзьям и рассыпал по столу пачку зивокса.

15-й день сезона Чуньфень, поселение Офир

О приглашении посетить хутун Кассини он узнал только поздним утром. В этот момент Клим напряженно размышлял, как провести очередной Родительский день. Чем потешить старика Хана?

Менеджер по кадрам из самого холдинга отправил Климу сообщение. Похоже, «Недра» не собирались расставаться с опытным геологом.

– Холдинг предлагает вам аналогичную работу на Марсе, господин Хан, – сообщил менеджер с уважительной мимикой на физиономии. – Условия оплаты и прочие подробности контракта вы можете узнать по адресу компании «Реголит» в хутуне Кассини. Если наше предложение вас не устроит, готовы предоставить вам на выбор еще несколько вакансий. Но эта, поверьте, в наибольшей степени отвечает вашим навыкам и склонностям.

Клим проглядел главные направления работы компании. Глобальное картографирование элементного состава, поиск залежей водяного льда, калибровка и проверка данных с орбитальных аппаратов… Чего-то подобного и следовало ожидать.

Он перехватил калорийной биомассы и залез в шкаф, подобрать одежду посовременней. В сетевых магазинах Клим не бывал достаточно давно и подозревал, что деловой стиль с тех пор круто изменился. И ведь пока толком разберешься в вопросе, он опять успеет поменяться! Поэтому геолог решил одеться функционально и без затей.

Первой заняла место «памятливая» сорочка из никеля, титана и нейлона (все в форме нитей, разумеется). В условиях офиса, где возможны колебания климата по любому поводу и грибковые атаки со стороны модников, она совсем не помешает. При повышении температуры тела рукава у нее поднимались от запястья до локтя, и наоборот, а вшитые в ткань сменные капсулы с помощью репеллента убивали все формы бактерий. Жакет, надетый поверх сорочки, способен был защитить не только от грибков или холода (жары), но и от ручного оружия типа пневматического игломета или разрядника плазмы, не говоря уж о гамма-излучении. Шорты тоже не подкачали, оснащенные робо-мускулами, половым усилителем (случаи бывают всякие) и портом прямого подключения к эротическим адресам Сети. Каждая вещь, естественно, могла менять цвет по желанию владельца, и Клим выбрал зеленый с черными прожилками.

Осталось облачить палм капроновым чехлом и нацепить его на пряжку шорт, напротив пупка, проверить вывод аудиоканалов в гортань и зубной протез, а видео – на зеркальные очки. Те, как обычно, покоились на затылке, заодно оберегая от опасности сзади.

«Возможно, я и смотрюсь как суровый старик, пять лет назад отставший от веяний, – решил Клим самокритично. – Зато как специалист заслужил приглашение от руководства холдинга».

Он добрался до станции монорельса и вскоре прибыл в нужный хутун. Офис «Реголита», как удалось выяснить из комментария к письму менеджера, находился через два перекрестка от «Азефа». В общем, окружение у него было похожим, только компрессор не зудел у самого входа, и вывески вокруг сверкали поновее. Вдалеке виден был даже мини-ровер с командой из айбо и шокера – механизм разъезжал по тоннелю, отслеживая подозрительные сигналы от термо-камер. Кстати, роботов ЕЦСС в поле зрения не имелось.

Метрах в двадцати от «Реголита» виднелся Храм под вывеской «Башня пяти бессмертных вирусов». Клим задумал при случае пообщаться в этой «Башне» с богами – название Храма ему понравилось.

В разгар делового утра улица была не слишком оживлена, большую часть прохожих составляли рекламисты на роликах, сборщики косвенных налогов, адепты Церкви, члены молодежных сект… Очевидно, были здесь и «падальщики» (они всегда маскировались) – собиратели открытой информации.

На входе через матовую дверь Клима просканировала вежливая автоматика. «Реголит» не занимался публичной коммерцией, оттого в нем и не имелось ни покойных кресел для посетителей, ни столиков с развлекательными линиями связи, ни даже головизора. Функциональность на грани эстетики минимализма: объемная структура компании, стенд-карта Марса с оранжевыми разводами, автомат с напитками и биотуалет. Разве что массивный валун, добытый дизайнером на поверхности (или мастерская голограмма?), хоть как-то украшал это помещение.

– Проходите в кабинет номер четыре, уважаемый, – услышал Клим.

В коротком коридоре, открывшемся за второй дверью (там уже пришлось заявить о себе вслух, чтобы охранная система открыла замок), слышались деловые голоса, писк каких-то механизмов и жужжание робота-уборщика.

В четвертом кабинете сидел за обычным полукруглым столом с терминалом худой человек с изъеденной грибками кожей. Смотрелся он хоть и неприятно, но солидно. От его лысого черепа тянулся пучок волноводов, исчезавший в грозном аппарате (FMRI-сканере, судя по наклейке). На сплошном комбинезоне этого типа светилась надпись «Гарольд Чжоу».

– Ложитесь. – Не споря, геолог развалился в пластиковом гробу и позволил тесному шлему надеться на голову: – Иерархия рудных единиц?

– Элемент, минерал, тело, месторождение, поле, район, провинция.

– Задача геологического прогноза?

– Исследования связных множеств элементов на рудной карте и предсказание месторождений. Кажется… Мне не приходилось этим заниматься, уважаемый.

– Это неважно, опрос чисто формальный. Последнее – чем привлекает вас работа на «Реголит»? Можете не отвечать.

– Почему же? Мне нравится моя специальность.

– Вылезайте оттуда, наконец, – притворно рассердился Гарольд. – У вас отличные рекомендации из «Недр». Эти глупые вопросы – обычная проверка адекватности и заодно медицинский тест.

– Вот как?

Клим покинул «гроб» и уселся напротив хозяина кабинета. Тот между тем возился с управлением FMRI-сканера, дружелюбно вещая:

– Уровень стресса низкий, пульсовая волна спокойная… Никаких отклонений. Так я и думал! Что ж, поздравляю с включением в коллектив «Реголита». – Он страшно улыбнулся, явив стальные зубы, и стиснул ладонь Клима бугристыми пальцами. Тот опасливо сунул ее поближе к грибковым детекторам своего жилета. – Я провожу вас на будущее рабочее место.

– Вы так уверены, что мне у вас понравится? Ведь я даже не знаю, чем буду заниматься.

– Хорошим делом, уважаемый! Только на Марсе, а не на орбите. Насчет оплаты можете не тревожиться, ее размер будет не меньше прежнего. В руководстве холдинга об этом позаботились.

Хозяин кабинета воздвигся на ходульного вида ноги и широко шагнул наружу, и Клим последовал за ним. Цель их находилась в самом конце коридора, за цветастой полупрозрачной дверью с табличкой «Диспетчерская».

– Тут наш сотрудник собирает и сортирует поступающую со спутников и от разведочных партий информацию. – Погрузившись в объемную голограмму с виртуальной клавиатурой наперевес, в море данных тонул черный тип потасканного вида, до неприличия седой и неряшливый. – Будда битового моря… – склонился к Климу Гарольд. – Лучше его не тревожить, у него хтонический запор.

– Болезнь?

– Скорее состояние духа.

Клим слыхал о таком сдвиге в организме человека, слишком плотно работавшего с динамическими потоками данных. Однако видеть живьем пораженных людей ему не доводилось.

– Реальность плохо пробивается к его сознанию, оставаясь на уровне мутных образов. Только четкие биты для него по-настоящему живы и подменяют весь спектр ощущений. Но как работает! Сукулент, а не человек! Удаленный контроль за твоими полевыми экспедициями будет осуществлять именно он, так что можешь быть спокоен…

Они покинули диспетчера и вошли в соседний кабинет. Тут, очевидно, находился вычислительный комплекс «Реголита», поскольку на отдельных стеклянных блоках красовались наклейки со словами: «Сетевые базы общего назначения», «Поиск и представление знаний», «Почтовая служба», «Управление внешними связями» и так далее. На особом, выделенном месте торчал комплекс блоков под гордым названием «Искусственный интеллект». Подключив к нему интерфейсный шлем, рядом возлежал в гамаке довольно пухлый человек в прозрачном халате, татуированный в стиле «логический хлам».

– Наш спец по экспертным системам, Су-цин. Вся автоматическая поддержка принятия решений висит на нем, можешь смело дергать его и грузить персональными задачами. Он будет только рад. Поиск и представление данных – его стихия.

Внезапно Су-цин очнулся и выпрыгнул из гамака. Его халат замерцал и утратил прозрачность, а сам он подскочил к Климу и восторженно толкнул нового коллегу в грудь кулаком.

– Отлично, брат! Твоих-то свежих идей нам и не хватало! Ну, за работу?

– Само собой, – невольно поддакнул геолог. – Технологично тут у тебя, брат.

– Технологии! – фыркнул Су-цин. – Это только инструмент для представления данных! Управление знаниями – нечто гораздо больше, нежели технологии. Скажу больше: стратегия управления, вот что занимает меня и мою версию ИИ больше прочего. Конечно, без накопления информации тобой я застряну на одном уровне и не двинусь вперед, к абсолютному могуществу, – милостиво добавил он. – А вообще-то управление знаниями – это колоссальный пласт культуры, редкий талант способен постичь его.

– Завел песню, фан, – поморщился Гарольд. – Только и талдычит: «Знания, знания!» Но горжусь! – И он отечески приобнял толстяка за плечо. – Трудись, сынок.

Он подтолкнул геолога к выходу, а там направил в дверь с цифрой «3». За ней Клим обнаружил небольшое, но эстетически безупречное помещение с искусственными цветами в кадках и на стенах. Голографические постеры лучились немарсианской свежестью красок. В общем, тут чувствовался манипулятор хозяйственного робота, помешанного на превращении хаоса в порядок.

За столом, уставленным пластиковыми фигурками мифологических существ, работало с какими-то графиками и схемами щуплое существо неопределенного пола и среднего возраста.

– Мне пора, – сказал Гарольд. – Это твой коллега, Суенг Шен-цзи. А это Клим Хан.

Геолог впал в замешательство, замерев посреди кабинета и не зная, что сказать или сделать. Смуглый, круглолицый Шен-цзи ласково взирал на него.

– Рад познакомиться, – напевно молвил реголитовец и привстал, исторгнув в воздух целый букет альдегидов. В голове у геолога временно помутилось. Ему показалось, что он попал в театральную постановку из средних веков последнего тысячелетия – тот же эстетический натиск на нервную систему посредством химии эмоций.

Кое-как справившись с нагрузкой на образную половину мозга, он стал знакомиться с полем будущей деятельности. Документация и мягкие комментарии Шен-цзи дополнили друг друга. Это подразделение «Реголита» (состоявшее теперь из двух сотрудников) занималось корой Марса, уточняя ее модель. Главным здесь было идентифицировать древние ударные бассейны и заодно уловить колебания коры.

– Ядро Марса богато железом и его сульфидом, – заметил Шен-цзи на вопрос Клима. Спустя час знакомства Клим наконец сообразил, что коллега активно принимает женские половые гормоны. – Тебе как специалисту по динамике Фобоса вряд ли в деталях известно строение планеты, но общие направления работы сходны, правильно? – Полумужчина пригладил удлиненные на макушке волосы, чем вызвал их искрение. – Ядро невелико, его радиус около тысячи километров, а масса – всего десятая часть от общемарсианской. Прости, что напоминаю такие простые для выпускника университета вещи.

– Все нормально, никогда не помешает освежить память.

– В мантии Марса, таким образом, полно сернистого железа, а вот металлического почти нет… Так вот, ядро генерирует электромагнитные волны. Проходя через какой-то участок коры, эти волны (в зависимости от типа месторождения) искажаются. Поглотив волны от ядра, месторождение тоже начинает излучать. А как именно, зависит от объема и типа месторождения. – Шен-цзи развернул перед Климом панораму объемных снимков из космоса. – Что мы видим?

– Следы метеоритной и вулканической активности, движений коры, сглаживание рельефа…

– Добавь сюда карту электромагнитных колебаний, и получишь точные сведения о залегании полезных ископаемых. И даже достоверную оценку их объема.

– Это понятно. И как, собственно, улавливается это «ядерное» излучение? Неужели у «Реголита» есть свои научные спутники?

– У холдинга арендуем каналы связи… По всей планете стоят наши ретрансляторы. К тому же у нас есть три беспилотных аппарата (очень старые, на гидразине), они облетают интересные районы и тоже фиксируют излучение. Больше ни на что не годятся, – улыбнулся Шен-цзи. – Может быть, пообедаем? В соседнем квартале неплохой кулинарный автомат…

Клим немного поколебался, не зная, стоит ли появляться в тоннелях с трансиком. В общем, ничего особенного, но эта запись обязательно попадет в полицейские и личные архивы, а оттуда – в виртуальную биографию… И потомки будут думать, что их предок отличался эклектичными пристрастиями. «Ну и табень на них!» – решил он и кивнул в ответ на смущенную улыбку Шен-цзи.

– Ты наверняка еще не забыл, какое столпотворение начинается у нас хутуне в полдень. Все, кроме магазинов, закрываются и летят на «дим сум».

– Закуску к питательным растворам?

– Вот-вот. Тут важно успеть забежать в бистро, пока там еще есть свободные лежаки.

– А где остальные сотрудники? – спросил Клим по дороге к выходу.

– Полевые работы, – пояснил коллега. – Их всего-то четверо, два в разъездах, один залечивает травму, и еще один в отпуске на Земле. У нас мелкая контора.

– Даже меньше «Азефа», где я раньше работал. Значит, на Землю летаете…

– Можешь быть свободен, – раздалось в среднем ухе у Клима. Педантичный менеджер решил напомнить новому сотруднику, что у того сегодня ознакомительный визит в компанию, а не рабочий день.

Как обычно во время обеда, в тоннелях свирепствовала реклама. Она настырно лезла из каждого бродячего автомата и пугала звонкими слоганами. Особо циничные фирмы пытались сунуть видеоролики в память палма, о чем тот методично предупреждал каждые полминуты. Клим, понятно, не откликался на призывы, и предложения товара и развлечений пропадали втуне.

Не успели новые коллеги миновать поворот на улицу ресторанов и пищевых автоматов, как откуда-то сбоку вырулила на тройке турбо-каров компания крепко модифицированных подростков. Две девчонки в робо-костюмчиках и красных шлемах, и двое ребят с дополнительными наращенными конечностями по бокам. Клим с трансиком посторонились, как все, но тут первый юнец распахнул лишние руки и подхватил Шен-цзи за талию.

– Ай! – тонко взвизгнул тот и упал перед мальчишкой, затем ударился головой о подвернувшуюся отрубу вентиляции – вялый, будто нейлоновая кукла.

Все три кара промчались мимо остолбеневшего геолога, и вслед им летел радостный хохот служащих. Как назло, команда из айбо и уличного шокера куда-то подевалась, и некому было отправить сигнал о помощи. «Пылявки мелкие», – буркнул в злобе Клим и с удивлением понял, что ноги споро несут его вслед за машинами. Те угодили в скопление людей и каров и на минуту замедлили ход. Шен-цзи, как успел заметил преследователь, болтал конечностями и звонко визжал.

В десять прыжков Клим догнал удаляющийся транспорт последнего из ездоков и запрыгнул на покатую пассажирскую платформу. Нога чуть не соскользнула с нее, когда кар вильнул под действием импульса, однако Клим успел ухватиться за пассажирский поручень.

– Эй! – взвыл малолетний водитель и пальнул в геолога из газовой трубки, но промахнулся. Зато тычок стволом, совмещенным с указательным пальцем его третьей руки, сковал бедро геолога льдом. Если бы Клим не утвердился к этому мигу на каре, вполне мог бы кувыркнуться вон.

Вместо него с машины, вереща, слетел сам мальчишка, тотчас подхваченный каким-то спасательным роботом-ремонтником (наверное, тот принял парня за собрата, настолько он был напичкан косметической электроникой). Клим же вдавил педаль скорости, выжав из кара предельные тридцать камэ в час, и быстро догнал первого хулигана. Тот не смотрел, что творится у него за спиной, и притормозил – впереди показалась широкая 2-я улица, по которой двигался особо мощный человеческий и машинный поток.

Так они и встали. Одна из девчонок со второго кара, выдвинув пластиковые щитки, попыталась было подступить к геологу с вытянутым кулачком. На нем сочились вонючими грибками титановые иглы. Но Клим смело выпятил грудь, нависнув на пылявкой. Его архаичный, но крепкий жакет уверенно сверкнул бляшками уплотнений, и девица отступилась. Да и полиция была рядом.

– Эй! Хапулка лысый, Поню куда дел? – опешил парень с первого кара, когда Клим тормознул его машину, соскочив с реквизированной. – Костяшки растопырь!

– Сковырнул Поню, байчи хромосомный! – крикнула сзади боевая девчонка.

– Ну-ка отойди, хуайдань. Человека шаркнул, ушастик, – грубо сказал геолог.

– То чел, йа? Пипенис и груди вразвалку, музейка ты пыльный. То транька кэчиди, дыровка луженая. Словил гунмынь, чернявка безухий?

– И без тебя знаю, что транька! – отбрил наглеца Клим и вызволил стонущего Шен-цзи из-под рулевой колонки кара. – Езжай себе, пока под шокер не сунул, пылявка. Запись в полицию кину, ушан мелкий!

Парень дерзко скривился, но вскочил в кар скрылся в толпе вместе с компанией соратников. Подоспевшего Поню они тоже прихватили.

Клим же оттолкнул подвернувшегося под руку прохожего, протащил легкое тело коллеги сквозь толпу и ввалился в первое же автоматическое кафе. Оно было крайним на этой улице закусочных и пищевых магазинчиков. «Требуется помощь?» – вякнул медицинский робот (массовой модели «гексапод») на входе, обычно боровшийся с психоделическим делирием, спазмами в желудках и грибковой аллергией.

– Само собой! Не видишь?

Некоторые посетители с интересом уставились на новичков, привстав с узких лежанок, будто собственные виртуальные переживания их уже не волновали. Эта грибница, как оказалось, привлекала ценителей биоактивными ароматическими веществами, предлагая каждому собственную горячую подложку, пропитанную ими. При этом, как утверждалось в меню, без особенного питания восстанавливались физиологические характеристики человека.

«Тем лучше!» – решил геолог и взгромоздил нового товарища на свободное ложе.

– Лечи, – приказал он «гексаподу». – Да голову сперва проверь, он ей ударился.

Робот ощупал череп Шен-цзи, снимая с мозга томограмму, и удовлетворенно зажужжал. При этом он успел расчехлить сверла, длинные иглы и набор разновеликих заплаток. Клим, конечно, слыхал, что медицинские роботы готовы бить тревогу по поводу малейшей бляшки в сосуде, но на этот раз мешать «гексаподу» он не стал. Судя по терминалу, на который выводилась информация томографа, пара микросхем в черепе коллеги слегка сдвинулась и нуждалась в подправке.

Никаких опухолей в мозге Шен-цзи не возникло. Вообще-то такие травмы, как помнил Клим из какой-то случайной «лекции» Кристины, могут иметь для человека неприятные последствия. Многое тут зависит от генов. Допустим, мутировал какой-то из хитроумных протеинов – и все: считай, станешь слабоумным (если не скопил крепких марсианских юаней на операцию). А кто сейчас скажет, что у Шен-цзи с генами? Пусть уж лучше «гексапод» поработает, не торчать же ему без дела… Робот тем временем уже погрузил иглу в широкое бедро пострадавшего, чтобы добыть порцию стволовых клеток из костного мозга. Останется впрыснуть их в места повреждений, и со временем они превратятся в полноценные нейроны.