Текст книги "Расходный материал"

– А взять за задницу таких махинаторов?

– Это на том конце стола, – будущий экономист указала на подружку, будущего юриста.

– Полный тухляк. – Будущий юрист помотала кудрявой головой. – В лучшем случае такие симки оформлены на Равшана и Джамшута, которые до войны приезжали работать на столичных стройках. В худшем – симка куплена без регистрации, в любом подземном переходе такие продаются по десять баксов за ведро. Да здравствует свобода и возможность покупать телефонные номера без регистрации! Словно для мелких наркодилеров придумано. С электронными кошельками ситуация похожая, попробуй, докажи, что именно ты его создал. Тем и хороша система, что понятна, при желании можно отследить, но притянуть кого-то конкретно весьма непросто. Скорей всего, даже улик на нормальное дело не наберется.

– Блин, куда я попал! – Игорь схватился за голову. – На кой он сдался, такой технический прогресс? Хочу обратно в тверские болота. Девчат, а у вас водки нет?

– Лен, тебе не кажется, что нам достался какой-то неправильный военный?

– Ха, я давно это поняла. – И посмотрела на капитана недоуменным взглядом. – Настоящий военный давно бы нашел. В морозилке она, угощайся.

Не обманули, под пачкой с пельменями лежала начатая бутылка местного завода. Тоже загадка, официально завод стоит уже несколько лет, собственники никак его поделить не могут, а продукцию выпускает. Стоп! Бутылка водки в морозилке под пельменями, прям как во сне!

– Ты типа стресс снимаешь от столкновения с цивилизацией? – поинтересовалась Лена, когда он уже набулькал себе стопочку. – Тогда дай я закончу.

– Там есть еще что-то грязней?

– Нет, пахнет так же, но исполнение другое. Вот, последние трансакции, после которых счет арестовали. Наглое воровство, совершенно неприкрытое. Очень странно, совершенно не похоже на всю предыдущую деятельность.

– А поподробней?

– Переводы крупных сумм на Каймановы острова, в мировую финансовую прачечную. Если в швейцарских банках еще можно добиться ареста счетов, то там все, черная дыра. Законны абсолютно любые состояния, пусть ты нажил их, торгуя котлетами из убиенных младенцев. Естественно, законно все, кроме того, что не понравится британскому правительству. А если вспомнить, что, начиная со времен Герцена, любой ненавистник России или просто жулик из нее находил на Туманном Альбионе теплый прием, то шансов хоть что-то узнать нет вообще.

– Протестантская, блин, этика, – поморщился Берсенев, опрокинув стопку. – Лен, а можно сделать так, что деньги на счет приходят и уходят, а владелец об этом ни сном ни духом?

– Ха, банк может сделать все. Вообще все. Понимаешь, современные банковские деньги это просто единички и нолики в компьютере. Управление документооборотом опять же электронное. Имеешь доступ к системе, можешь делать, что хочешь.

Очень странно, учитель, скажем политкорректно, не особенно любил банки. Тем более не стал бы использовать счет фонда для сомнительных операций. Бред какой-то, он двадцать лет шпионил в Китае и попался только благодаря предательству отцов-командиров, и вдруг так тупо подставиться? Ну, допустим, крутил он свои темные делишки, так какой смысл его убивать? А смысл убивать следователя прокуратуры? Правильно, еще меньше. Конечно, если сама прокуратура не задействована. Последнее очень может быть, ведь его дело закрыли за отсутствием состава преступления. Это только в России может произойти – есть следователь прокуратуры, нашпигованный свинцом настолько, что родители на опознании не признали, а состава преступления нет. Но кто-то по-любому должен за все ответить. И хитрозадый Орлов знает, кто именно, но молчит. Напоследок поинтересовался у девок, нет ли у них подружки с белыми как снег волосами и зелеными глазами. Мог бы не спрашивать, естественно, нет, снежно-белые волосы в этом сезоне не в моде.

Утром Берсенев еле дождался девяти часов, когда можно беспокоить людей по служебным вопросам. Позвонил адвокату, спросил, а не оставлял ли Олег каких-либо инструкций относительно содержимого переданной ему флешки. Ответ адвоката его несколько озадачил: «Олег Игоревич передал, что за подобный интерес оторвет вам башку. На все вопросы он ответит осенью». Ладно, на всякого хитромудрого манагера найдется грамотный инженер. И пусть сам Игорь таковым не является, но найти, безусловно, сможет. Через сорок минут начинался перерыв в занятиях у курсантов, и он позвонил Андрюхе. Предложил вместе пообедать. У адъюнкта сегодня занятий не было, посему договорились на двенадцать.

Когда первый голод был утолен, Игорь перешел к делу. Взломать запароленный архив. Андрюха поморщился – по его словам, взломать такую штуку особых проблем не составляет. Есть специальные программы по подбору паролей. Но смысл во времени. Программа работает тупым перебором. Сколько символов в пароле, неизвестно, может, три, а может, тридцать три. Что есть символ? Буква русского, латинского алфавита, заглавная или строчная, цифра или закорючка. Количество комбинаций – десять в очень надцатой степени. Современные компьютеры, конечно, хороши, но если на архиве длинный и заковыристый пароль, увы и ах. Ломать его будут долго и нудно.

Долго и нудно не хотелось. Хотелось, как всегда, всего и сразу. А если несколько компьютеров? Приятель задумался, теоретически можно, но такой программы у него нет, значит, придется переделывать имеющуюся, а это фактически то же, что написать новую, короче пути нет. А если за деньги? За них, конечно, можно, пошли знакомиться с заказчиком. Когда Андрюха узнал, кто заказчик, то обиделся. От денег отказался, пригрозил, что Игорь ни в жисть не расплатится, будет его детей руконогомахательству учить. Предложил начать на следующей неделе, он посмотрит, что у него за сеть, и, исходя из увиденного, напишет ему программку. Для верности можно обратиться к его старлею. Оказывается, парнишка весьма толковый программист, просто не повезло родиться в семье депутата.

Вечерняя пьянка под названием «вливание в коллектив» прошла успешно. Ну, в том смысле, что понимается под успехом подобного мероприятия. В процессе злоупотребления горячительными напитками выяснили ху из ху. Его номинальный начальник закончил Серпуховское и попал служить на паровоз. Отслужил два года, и государственные мужи решили, что содержать паровоз для страны слишком дорого. Молодого старлея перевели дежурить на шахты. Потом государственные мужи решили, что шахты вообще вчерашний день, и в стране останутся одни мобильные комплексы. Типа дешево и эффективно и типа мобильно, почти как телефон в кармане. Про эти долбаные подвижные комплексы Берсенев многое мог рассказать, как-никак четыре года занимался их охраной. Больший геморрой придумать сложно, но тут властям виднее, где деньги воровать. Короче, после того как его часть в очередной раз сократили, капитана, не обеспеченного жильем, не знали, куда приткнуть, и после длительного пребывания в распоряжении приткнули в Тавропольское связи, курсовым офицером. В прошлом году сделали начальником курса.

Обычная карьера обычного офицера, с одним отличием, ему после всех мытарств повезло. С его теперешним курсовым история была куда интересней. Звали его Литвин Петр Иванович, как правильно догадался Игорь, парень был пиджаком, который отбывал в училище срочную. По идее такого происходить не должно, чему может научить будущих офицеров паренек со знаниями об армии, полученными на военной кафедре гражданского вуза? Правильно, не должно, если у вас нет папы-депутата местного законодательного собрания. Вот тут возникают варианты, иногда совсем забавные. Папа мечтал стать губернатором, но тут случился облом, центральной власти хуже горькой редьки надоели местные феодалы, которые, прикрываясь демократическими выборами, творили в своих вотчинах, что хотели. Так в один день и не стало выборных губернаторов. Региональные феодалы взвыли, у них-то места у кормушки были расписаны на десятки лет вперед, простые граждане вздохнули чуть свободней, а папа старлея выдрал на лысине остатки волос. Это здесь он звезда на политическом олимпе, а в масштабах страны – меньше, чем кусок дерьма. Папа подумал, подумал и не стал стреляться, а, перенаправив усилия, пролез в спикеры местного парламента.

Кажется, на этом можно бы и успокоиться, но нет, он был из тех, кому всегда всего мало, считал свою политическую карьеру отнюдь не законченной. На местном телевидении метал молнии, испускал громы, типа трудился. Между тем у него подрастал сынишка. Кто знает, имелось ли ему до сынки какое-то дело, но время шло, учеба в институте закончилась, и как-то раз поехал сынка с друзьями в соседний край отдохнуть на море и поучаствовал там в драке. Милиция особо разбираться не стала, загребла всех скопом, пробила по базе, которая после стодневного позора стала в некоторых вопросах пересекаться с базой министерства обороны. В общем, перед тем как спровадить парня из околотка пинком под зад, всучили ему повестку. Подпись есть, отметка в базе есть, замять, конечно, можно, но если история всплывет – политической карьере конец. Стодневная – это не обе Кавказские, первые две были банальным распилом бабла, а тут от страны одна треть осталась.

Извечный русский вопрос про «что делать» перед опытным политиканом не стоял. Надо, значит, надо. Но отпускать сынку далеко не хотелось, вдруг еще учудит чего. Отправить его в солдаты, конечно, можно, найти часть, где нет диких горцев и офицеры не бездельники. Однако даже при таких тепличных условиях мало ли что может случиться. И папа нашел гениальное решение. Пусть сынка идет служить, два года офицером, в родном городе. И чтоб солдат у него не было, ну его, это быдло. Здесь и произошел конкретный затык, в Таврополе нет частей, где нет солдат. Как это нет, из его окна вид на училище, там солдат нет, одни курсанты. Кому и сколько он заплатил, за какие ниточки потянул, знали, наверное, только на Дзержинского, и вот майор-ракетчик теперь с этим чудом мучился.

Парень оказался неплохой, не выпендривался, не подличал, папой не стращал, по прошествии полутора лет даже начал постепенно втыкать, что к чему в военной службе. Но для удержания в рамках восьмидесяти молодых охламонов, переживающих гормональный взрыв и при этом запертых в казарме, нужен был человек, повидавший в жизни несколько больше, чем все городские кабаки. А уж про чему-то научить, ну разве только девок клеить и дно стакана рассматривать. Было еще программирование, но оно не по профилю.

Майор уже приготовился взвыть, но, на его счастье, к нему на курс поступал сержант фронтовик. Который среди вчерашних школьников стал что-то типа альфа-самца и успешно тянул все, что на него взваливал начальник курса. Стрельченко Владимир Алексеевич, известный своим бывшим сослуживцам под прозвищем Счастье.

Здесь Игорю пришлось подробно рассказать про Счастье. Служил он под началом Берсенева во взводе противодиверсионной борьбы и вместе с ним попал на фронт. Средств ПВО для прикрытия переднего края у них не было всю войну, и китайские беспилотники летали где хотели. Тогда над позициями роты пролетел один из них. Оператор передал координаты на гаубичную батарею, и через две минуты там все перемешали с землей. На месте командного пункта роты появилось несколько воронок. Из всех, находившихся там, выжил один будущий сержант, которого Берсенев послал туда получить батареи для радиостанций. Парень отделался штанами, порванными на коленке, и прозвищем.

Медаль он получил аналогично, не как все. Его взвод тогда воевал в лесах на северо-востоке от Красноярска. Сплошного фронта там не имелось, кто где находится, понять было решительно невозможно, ни своим, ни китайцам. И вот послали Счастье в ближайшее село в надежде раздобыть, чего пожрать, но парень, выросший в тавропольских степях, малость заплутал в тайге и решил вернуться по собственным следам. Шел, шел, пока на одном из поворотов тропинки не столкнулся нос к носу с таким же китайским пацаном с термосом за плечами. Оба ошалели от неожиданности, так как о наличии поблизости противника даже не подозревали. На спуски своих автоматов они нажали одновременно. Вот тут-то и спасла обоих раздолбаев система комплектования по призыву. Что в России, что в Китае профессиональному офицеру приходится работать с восемнадцатилетними пацанами очень разного уровня сообразительности и отмороженности. Поэтому в первую очередь они вбивают детям правила безопасности при обращении с оружием. Вбивают иногда в прямом смысле. У обоих пацанов это был вбито до уровня рефлекса, патрон в патронник не досылать, автомат на предохранителе. Чего нельзя было сказать о работе с оружием и действиями в бою. Так и стояли пацаны на тропинке, направив друг на друга автоматы и судорожно давя на спуски. Счастье опомнился первым или испугался меньше. Понял, что «калаш» сломался, саданул противника прикладом по башке, отправив того в тяжелейший нокаут. Одним словом – молодец. Задание по поиску еды выполнил и языка захватил. Игорь написал на него представление, и – о чудо! – пацану дали «За отвагу». Естественно, писал он не как оно было, а как надо: «В результате боестолкновения с противником численностью до двух взводов…» – и, главное, не обманул. Просто чуть ошибся во времени. После пленения китайца они прошли по его следам до вражеской позиции. Взяли в ножи секрет, подползли поближе и закидали позицию гранатами, а потом с фланга долбанул Большаков из своего «Корда», короче, нормально сходили, без потерь.

…В общем, хорошо посидели, как и положено, так что утро у Берсенева началось в тринадцать. Но зато комната вела себя прилично, и шкаф не дрался, жить можно. Не спеша сделал гимнастику, приготовил себе обедо-завтрак и пешком поплелся в училищный спортзал. Ближе к вечеру в тренажерку заглянул номинальный начальник, поинтересовался, как насчет побыть ответственным в воскресенье.

Да какие вопросы, конечно, побудет, но, чуть подумав, вопрос все же нашел. Как сделать пропуск на транспорт? По словам Сергеича, проблема выеденного яйца не стоит, в понедельник познакомит его с комендантом, две бумажки, подпись Менга, и можно ставить чудо техники за бассейном.

Таврополь, день до Столкновения

Утром воскресенья Игорю пришлось расплатиться за разгульную неделю. Подъем у курсантов ранний, а по собственному опыту он прекрасно помнил: лучше прийти пораньше, дабы у молодежи не возникало дурных мыслей. А в преддверии переезда в общагу оные обязательно возникнут. Гимнастика, завтрак, затянулся в камуфляж, послал воздушный поцелуй сонной Насте. Подъезд, мотоцикл, ручку газа на себя, пять минут – и ворота родной бурсы.

Дверь в казарму долго не открывалась, понятно, на тумбочке никого, народ уже спит и видит себя на воле. Все правильно, одному начальнику курса сложно совладать с такой бандой, из пиджака помощник аховый. Счастье парень толковый, но интересы офицера ему до одного места, по большому счету он банальный главарь уличной компании. Училище не армия, отношения начальник – подчиненный здесь изначально более либеральные. Правильно это или нет, сложно судить, по крайней мере, система работает и, как показала жизнь, производит на свет более-менее адекватных офицеров. Для мирного времени!

Открывший дверь дневальный набрал воздуха в грудь, намереваясь громким докладом сообщить всем заинтересованным лицам о факте прибытия начальства. Капитан выбросил вперед руку, двумя пальцами зафиксировал подбородок дневального – шуметь до подъема нельзя. Где дежурный?

– В комнате досуга.

– Прекрасно, а сейчас марш на тумбочку!

Что ж, вот она, комната досуга, два шага от входа. В ней расхристанный дежурный развалился в кресле и тихо похрапывал. В дальнем углу четыре товарища сидели за столом, на котором лежали чистый лист и карандаш, сами товарищи заметно нервничали. Подошел, перевернул лист, так и есть, пулька.

– Дежурный! – рявкнул Берсенев, от чего спящий младший сержант подскочил и уставился бешеными глазами. – Заправься, и ко мне. Раз товарищам не спится, гони их на уборку территории, а рискового парня, сыгравшего «паровозный мизер», озадачь интересной работой по уборке туалета. Должен же он расплатиться за свои пять взяток!

Ага, трое ухмыльнулись, один покраснел, понятно, кто сыграл этот мизер. Молодежь совсем расслабилась, просто страх потеряла, проморгала офицера, лохи. Кто им на смену идет? Ужас!

– Пошли, – бросил капитан дежурному, – посмотрим, что у тебя, и строевую записку захвати.

При упоминании строевой записки дежурный дернулся: понятно, прознали, что начальника курса сегодня не будет, и кто-то решил ночевать у милой. Хорошо, если у милой, плохо, если в обезьяннике. Прошелся по рядам, считая спящих по головам, на двух койках товарищи курсанты спали, закутавшись в одеяло с головой, наверное, по причине летней жары. Подошел полюбопытствовать, так и есть, под одеялом шмотье скомканное, призванное имитировать фигуру спящего человека. Зимой, когда в казарме холодно, и весь народ спит, накрывшись шинелями, такая маскировка прокатывает, но не летом же, совсем стыд потеряли. Трудно, что ли, приписать пару лишних человек в наряд, вероятность нарваться на дотошного проверяющего крайне мала, зато такого палева не будет, а строевую записку переправить перед прибытием собственного командования – все равно ведь карандашом заполняется.

– Так, семь в увольнении, четыре картежника, ты и дневальный. Где еще два? Только не говори, что они спрятались в тех ворохах шмотья, а я просто не нашел, – съязвил Игорь. Дежурный стоял и глядел на носки капитанских ботинок. – Товарищ младший сержант, вы слышали вопрос?

– Да, – проблеял дежурный.

– Вам понятен вопрос?

– Да.

– Ну так отвечайте.

– Местонахождение отсутствующих мне неизвестно, – выпалил собравшийся с духом дежурный.

– Молодца, правильный ответ. Действительно, по здравом рассуждении, откуда ты можешь знать, где они находятся. Под боком у девки или в канаве с перерезанной глоткой. Пошли, продолжим.

Запомнив номера кроватей, Берсенев похромал дальше, потом по номерам посмотрит фамилии. У окна под полом должен быть тайник, по крайней мере, в бытность его курсантом он находился именно там. Старшины на курсе нет, поэтому Сергеич может о нем не знать. Начальник курса такими мелочами не занимается, других геморроев хватает. Да и сам он ракетчик, всю службу в смену отходил, чем дышит живой солдат и как с этим бороться, знать не знает, а курсантские уловки успел благополучно забыть. Курсовой офицер-пиджак, наверное, и не догадывается, что под полом можно хранить много интересного из того, что в тумбочку не положишь. На Счастье в таком вопросе надежды нет, он сам заинтересован в таких схронах.

Капитан добрался до предполагаемого тайника, осмотрелся, все точно, вот и он. Щели в паркете хорошо видны.

– Доставай, – бросил дежурному.

– Что доставать? – включил дурачка курсант.

– Я ни фига не Нострадамус, откуда знаю, что вы туда напихали! – Игорь постучал костылем по паркету над схроном.

– Не понимаю, товарищ ка… – Он не договорил, Берсенев ловко ударил обрезиненным концом костыля в угол люка, от удара тот подпрыгнул и застыл перекошенным. Дежурный с вытянутой мордой встал на четвереньки и принялся доставать на свет содержимое нычки.

Две банки сгущенки, мультитул, кипятильник, два бульбулятора, несколько мужских журналов разной степени засаленности и прочий мусор, который курсантам запрещается под страхом смертной казни. Идиотизм? С позиции его не слишком большого опыта военной службы – он самый. Пацанам девятнадцать лет, они сидят в казарме, многие безвылазно, а им нельзя журнальчик с девками полистать, они что, бесполые? У каждого мобильник, порнухи можно хоть обсмотреться. Кто мешает поставить в комнате отдыха чайник, все равно в казармах чай пили и пить будут, этого не искоренить, зато народ прекратит пользоваться пожароопасными кипятильниками и бульбуляторами. Та же жрачка, что они прятали под полом, ну почему не выделить специальное место, чтобы крыс не разводить? Из года в год крыс приходится отлавливать заново, тех, которые попались живьем, сжигать, и примерно на год можно о грызунах забыть. Дело несложное, но сколько они перед тем успевают перепортить имущества!

Дежурный закончил изъятие имущества и честными глазами посмотрел на Берсенева. Очень странно, что нет ничего действительно криминального. И дежурный не выдержал взгляда, занервничал, глазки заметались. Понятно, значит, то, из-за чего он затеял утренний шмон, имеет место быть.

– Товарищ младший сержант, вы не видите, я калека, мне трудно нагибаться. Потому, если вы меня вынудите это сделать, это будет статья. Если устав читали, то, наверное, уже догадались чья! – Опа, это он удачно зашел, курсантика аж передернуло, похоже, там не просто пара бутылок с водкой, как в его время, а действительно криминал.

Бутылок оказалось три. Початая пачка «Беломора» и пара спичечных коробков, завернутых в полиэтилен. Берсенев мысленно выругался: похоже, действительно статья. Жестом показал дежурному развернуть пакет, взять один из коробков и открыть. ОНО! Во втором то же самое, но наполовину меньше. Нет, понятно, чудесная трава испокон веков растет за забором. И к пятнадцати годам на Таврополье и Кубани не остается ребенка, не попробовавшего ее хоть раз. Но в казарму ее зачем приносить? Особенно, если ты знаешь, какая скотина особист. Предыдущий контрразведчик, поймавший двух молодых идиотов за исследованием глубин собственного сознания, снял брючной ремень и переключил внимание исследователей с головы на пятую точку. Примерно на неделю – рука у него была крепкая, бил умело. И нормально, оба успешно закончили, один даже с красным дипломом, сейчас вон диссертацию пишет. А этот посадит полкурса?

Люк следующего тайника оказался намертво прикручен саморезами с высверленным шлицем. Нормально, сразу видно, старшина предыдущего курса работал, а не просто штаны в каптерке просиживал. Схрон в спортгородке, как и в его время, имел маскировку в виде сложенных на него блинов. Здесь дежурному пришлось заняться физподготовкой, дабы открыть доступ к люку. К облегчению капитана, он оказался также надежно прикручен. Оставалось последнее место, о котором Берсенев точно знал и куда можно было спрятать черта лысого. Шкаф с пожарным гидрантом на лестничной клетке запасного выхода. Потребовал у дежурного предъявить печать и утвердился в своих худших предположениях. Дверь запасного выхода была опечатана печатью дежурного – большая ошибка, дающая личному составу неограниченный доступ к практически неконтролируемому месту казармы.

Шкаф с гидрантом выглядел нормально, дверь и коробка оклеены полоской бумаги с сообщением, что осмотрено, и фамилией ответственного. Бумажка целая, только кончик засаленный, а по лестничной клетке подозрительные пятна и сигаретный пепел. Потянул бумажку, так и есть, держится исключительно на честном слове, открыл дверь, а там мини-бар. Сильно, достал телефон, сфотографировал на память. Распивать золотого «Ивана ходуна» и «Черный вельвет» на лестничной клетке – это тема. Оба пойла далеко не самые дорогие и ни капли не элитные, но не для курсантского кошелька, эстеты, так их. Рядом бульбулятор из полуторалитровой пластиковой бутылки, значит, пепел не только сигаретный.

– Все улики в отдельный пакет. – Берсенев, скорчив страшную рожу, покосился на побледневшего дежурного. – Принесешь в бытовку, разбудишь Стрельченко, и его туда же. И про самоходчиков не забудь.

Нет, решение о разгоне родной бурсы верное, хоть и запоздалое. Ну зачем ракетным войскам собственное училище связи, когда от ракетных войск осталась пара дивизий, а сидеть третьим номером можно и без связного образования после месячной стажировки. Но главное, качество личного состава! Понятно, что в армии употребляют везде, а в Таврополе дурь курили всегда, тут смысл в другом. Не кури внаглую и не попадайся, подходи к проблеме со здравым смыслом, который должен подсказывать: на территории части некоторых вещей делать не следует. Иди в город и там кури хоть до потери сознания. Если к концу второго курса это понимание отсутствует, то, несомненно, присутствует обоюдная вина. Офицеров, не вдолбивших своим питомцам столь простые вещи, и самих курсантов, у которых соображалка не работает. Разогнать – всех. Которые со звездами – на пенсию, остальных – в народное хозяйство.

Пакет ему принесли через три минуты, заспанное Счастье заявился через пять. Попытался представиться по форме, но Берсенев махнул рукой, указал на стул рядом с собой.

– Есть пара принципиальных вопросов, начнем по порядку, – сказал капитан. – Два самоходчика ушли с твоего разрешения?

– С моего.

– Ладно, уже легче. – Указал на пакет: – О содержимом тебе успели рассказать. – Сержант кивнул. – Какое отношение ты к этому имеешь?

– Никакого.

– То есть ты хочешь сказать, что народ, который у тебя в подчинении, с которым ты уже два года живешь в одной казарме, вовсю бухает и пыхает, а ты об этом узнал две минуты назад? Занятно. Тут возникает два варианта ответа: либо ты не контролируешь роту, либо конопатишь мне мозг. Даже не знаю, какой из вариантов хуже. Я слушаю твой комментарий.

Игорь предполагал, что Стрельченко столкнулся с традиционной проблемой многих отслуживших. В училище имеющего опыт армейской службы, как человека, научившегося отличать задницу от пальца, сразу ставят на командную должность. Решение логичное, но не всегда правильное. За год в армии школьные знания успевают порядком выветриться из молодой головы, а учиться надо. Своих мозгов и времени самостоятельно разобраться с вопросом частенько не хватает. У преподавателя особо не поспрашиваешь, тот отчитал и ушел по своим делам, консультация у него раз в неделю. Не усвоил материал, а на его основе тебе уже читают следующий, иногда по другой дисциплине, и он автоматом пролетает мимо кассы. И к этой консультации человек подходит с гигантской дырой в знаниях, не понимая, с какой стороны ее латать. Таким образом парень после армии попадает в зависимость от своих более молодых сослуживцев со свежими школьными знаниями.

Ошибся, Счастье учился, конечно, не блестяще, но вполне уверенно. Ситуация оказалась еще хуже. Как обычно, родной второй факультет отличался повышенным содержанием деток нужных родителей. Исторически так сложилось, еще когда родина была большая и ракетных дивизий существовало столько, что имелся шанс отбиться от всего земного шара. Много, короче. Парень, закончивший проводный факультет, в худшем случае попадал на узел связи полка, а как правило, сразу в дивизию. Где и карьеру сделать проще, и расположены дивизионные узлы всегда в городах, а не где-то в тайге, куда добираться три дня на оленях, потому как вертолет сломался. И вот на его курс этих правильных сынков набралось не только больше обычного, но и отличались они особой наглостью и особыми связями. Один из них имел счастье являться племянником замначальника училища. Сам зам – дерьмо редкостное, связываться себе дороже. Счастье о том не знал и пытался вогнать блаткомитет в рамки разумного. Начальник курса благоразумно самоустранился, предпочел не замечать проблемы, ход понятный, учитывая наличие двоих детей. Дело известное, начнешь приводить сынков к общему знаменателю и в конце месяца обнаружишь отсутствие премии. А какая у майора зарплата без премии? Одному в провинции еще можно жить, с семьей уже проблема.

В конце концов, противостояние сержанта и блаткомитета перешло в горячую фазу. Случилось все по законам жанра: ночь, умывальник, мордобой. Соотношение сил было четыре к одному, но и Стрельченко не прост. Раньше тренировал тело, занимаясь боксом, а война закалила его дух. Кое-что Берсенев ему успел показать, а он не забыл. И сержант принял бой, проиграв исключительно по очкам.

Утром, придя на построение, начальник увидел пять разбитых рыл, среди которых его сержант и племянник зама, и понял – гнойник прорвался, спустить дело на тормозах не получится. Как обычно бывает в таких случаях, решили отчислить того, у кого спонсор хуже, у Счастья он вообще отсутствовал. Ну не считать же за спонсора старлея, написавшего ему представление в военно-морское училище, куда он не прошел по здоровью. Но тут уже рогом уперся начальник курса, пошел к командиру, ему совсем не улыбалось остаться один на один с целым курсом малолетних бандерлогов. Коллеги и так подшучивали, называя его «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Переселиться в канцелярию прикажете? А семья? Ценой квартала на голой зарплате и напрочь испорченных отношений с замом отстоял своего сержанта. Отстоять-то отстоял, но фактически на курсе установился некий статус-кво, по которому блаткомитет оказался предоставлен самому себе. Да, ситуация непростая, с наскока не разрулить. Дисциплина, конечно, дело нужное, но своя получка ближе к телу, особенно если ты капитан на должности прапорщика. Спасибо учителю, он теперь человек не бедный. И Олежка, конечно, красавец, оставил ему целый дом ништяков и кучу денег, но это всяко не на то, чтобы он их тупо прожрал.

Подумать ему не дали, в бытовку постучали, и он машинально среагировал, сказав «да». В комнату вошел дежурный и, вытянувшись, доложил о появлении самоходчиков. Живые, и то дело. Зашли, представились, как в кино – Петров и Васечкин, – просто рояль в кустах. Застыли истуканами, устремив взгляды сквозь Берсенева. Забавно, за кого они его держат с таким простеньким трюком?

– Хм, Петров и Васечкин. Вы что, братья или просто однофамильцы? – Застывший взгляд сменился непонимающим. – Только не говорите, что бегали к девушке Маше. – Опа, а тут оба дернулись, а Счастье уронил челюсть. Неужели угадал? Экспериментаторы, блин.

– Итак, планирование простейшей операции осуществлено на оценку кол. Даже в самоход не смогли без палева сходить. Вам, идиоты, через три года людьми командовать. Как вы будете этот вопрос разруливать, если с таким простым делом не справились, ума не приложу.

Так, Стрельченко, раз они головой работать не могут, придумай им занятие, где задействованы руки. Рекомендую одного кадра на умывальник, второго на лестницу и запасной выход. Все, пока свободны.

Дождался, когда за самоходчиками закроется дверь, развернулся к сержанту:

– Знаешь, Счастье, на самом деле это твой косяк. Раз они у тебя отпросились, мог бы продумать, как их прикрыть, вариантов, на которых трудно попасться, аж шесть штук. И вообще, никогда не отпускай в самоход на ночь. Если идет в ночь, значит, по девкам или в кабак. Оба варианта плохи тем, что нарваться на неприятности легче легкого. Упаси создатель, если кому из них проломят башку. Прокуратура всем должностным лицам задницу на уши натянет. Или ты забыл, как нас прессовали за утопленный тобой автомат? Пойдут по цепочке, начиная от дневального, стоявшего на тумбочке, и кончая начальником училища. Если вспомнить нехитрое правило про стекающие вниз помои… то тебе оно надо? Тем более через две недели уже начнете общагу ремонтировать. Ладно, иди, «Чапай думать будет», как с вами быть. И не забудь проконтролировать назначенных мной уборщиков.