Текст книги "Смысл жизни человека"

Глава 5. Методология познания

В настоящее время человечеством накоплены значительные знания о надежных методах познания нашего многогранного и сложного мира. Сам метод определяют как систему требований, которые должны ориентировать в решении конкретной задачи, достижении определенного результата в той или иной сфере деятельности. Он дисциплинирует поиск истины, позволяет (если правильный) экономить силы и время, двигаться к цели кратчайшим путем [24].

В научной литературе под методом также понимают унифицированный способ, то есть способ, который лучше всего использовать для достижения цели в одних и тех же условиях. Под методом также понимают систематизированную совокупность шагов, действий, которые направлены на решение определенной задачи или достижение определенной цели. И если предмет науки и ее методология характеризуются тем, что исследуется, то метод – как исследуется [25].

Основной функцией научного метода является регулирование познавательной и других форм деятельности. Любой из научных методов разрабатывается на основе теоретических предпосылок, а его эффективность всегда обусловлена содержательностью, фундаментальностью и глубиной теории, которая впоследствии сжимается в метод. Результатом применения научных методов познания являются научные знания. Однако такие знания не застрахованы от ошибок. При этом наука и не претендует на абсолютное знание. В ее знаниях всегда содержится какая-то часть заблуждения, которая сокращается с развитием науки. И, вероятно, будет правильно сказать, что наука направлена на поиск истины, а не на обладание ею. Именно в такой направленности науки, как отмечают отдельные авторы, заложен основной критерий, отличающий ее от многочисленных подделок: любая претензия на обладание единственной и абсолютной истиной будет ненаучной.

Но вернемся к методологии. Учение о методах познания, или по-другому – методология в самом широком смысле этого слова, включает в себя не только методологию науки, то есть учение о научных методах познания, но и учение об иных способах и стратегиях исследования изучаемого процесса или предмета.

Стоит отметить, что зачатки методологии зарождались на заре человеческой цивилизации. Учение о методах познания является давним и верным поставщиком методов, использующихся самыми разными современными науками. Учитывая глубину, широкий охват, давность применения и значимость методологии, остается только признать, что она была если не единственным, то одним из прародителей всех существующих наук. Существующее же утверждение о том, что науку породил миф, представляется по крайней мере некорректным, поскольку в сути любой науки лежит познание и без многих методов и способов познания породить научные знания даже с помощью мифа было бы едва ли возможно.

Если наука – это вид познавательной деятельности человека, направленный на получение, обоснование и систематизацию узконаправленных знаний о конкретных объектах или явлениях, то методология, как единое учение, есть инструментарий для познания, пожалуй, всего мироздания целиком. Поэтому понятие методологии стоит также использовать как алгоритм поиска цели, набор приемов, методов, средств, способов достижения цели как в научной деятельности, так и в любой иной познавательной деятельности.

Очевидно, что обладая качеством применимости ко всем без исключения процессам познания, методология выходит за рамки науки, поскольку может быть использована не только современным научным миром, но и вновь формирующимся с его новыми, пока еще не доступными человечеству науками. Методология также может быть использована в полную силу и всеми теми, кто не связан с наукой напрямую, но стремится приоткрыть тайны человека и вселенной. В свете изложенного представляется, что представление о том, что методология связана только с современной научной деятельностью, является ошибочным. Чтобы прийти к такому выводу, достаточно обратить внимание на понятие науки. Согласно сложившимся представлениям, наука является лишь одним из специфических видов деятельности человека. А ведь помимо науки человеку доступны, например, такие виды деятельности, как искусство и религия, которые не лишены познавательных процессов, как и наука, имеют на вооружении не только общеизвестные инструменты познания, но и свои специфические способы познания. Другими словами, сфера применения методологии значительно шире, чем сфера действия науки, и раз это так, то важно рассматривать не только научные методы, но и способы ненаучного познания.

Итак, в зависимости от применения той или иной части методологии познание может быть научным и ненаучным. Считается, что научные методы познания отличаются от ненаучных предельной объективностью, системностью, целенаправленностью, последовательностью и порою длительностью получения результата познания. По мнению ряда авторов, ненаучные способы познания такими критериями не обладают, а если и обладают, то очень немногими и в достаточно редких случаях. И все же, несмотря на наличие отличий научного и ненаучного познания, оба этих вида познаний дополняют друг друга и абсолютно изолированно друг от друга существовать не могут, с чем спорить едва ли возможно. Уже сейчас трудно вообразить современную науку без народной мудрости, музыки, живописи, поэзии. Ведь насколько многогранно мироздание, настолько разнообразны и способы его познания. Более того, наглядным примером связи научного и ненаучного познания может служить и то, что научное познание порою использует ненаучные способы познания, накопленные человечеством для обоснования новых теорий, научных методов. Например, не признанная наукой астрология дала науке много знаний о небесных объектах, что в результате способствовало появлению астрономии. То же самое можно сказать и об алхимии, которая способствовала появлению химии.

Ненаучные способы познания имеют и много общего с научными методами познания. Например, ненаучное познание, при котором осуществляется применение ненаучных способов познания, осуществляется в интеллектуальных сообществах в соответствии с определенными нормами и эталонами. Кроме того, ненаучное познание, как и научное познание, имеет собственные средства и источники познания. Истинные знания не находятся исключительно только в пределах научных знаний, как не находятся они и исключительно в пределах ненаучных знаний. Здесь даже можно заметить действие скрытого философского закона золотой середины или закона крайности. Согласно этому глобальному закону природы, который, к месту сказать, должен активнее изучаться философией, в крайности впадать не стоит, поскольку нарушение такого закона приводит к ошибкам, в том числе к ошибкам в процессе познания объективной реальности.

Продолжая читать данную главу, стоит обратить внимание на интересную деталь. В главе мы незаметно для самих себя приняли на веру информацию о том, что научные методы познания образуют некую самостоятельную категорию или кластер инструментария познания наравне с ненаучными способами. Однако мы не проверили информацию о том, насколько было обоснованным выделять научные и ненаучные инструменты познания, и не разобрались, в чем же именно заключается специфичность научной деятельности, которая, возможно, и вынуждает выделять из методов познания такие методы, как научные. Для того чтобы внести ясность в затронутые вопросы, следующая глава будет посвящена специфике научной деятельности, которая должна помочь нам разобраться.

Глава 6. Научно ли считать научный метод познания научным?

Из первых глав книги читатель может легко убедиться в том, насколько глубоко дезинформация внедрилась в умы людей. Казалось бы, такое положение дел царит лишь там, где мало внимания уделяют анализу фактических обстоятельств, но нет, дезинформация внедрилась в саму науку. Даже такие фундаментальные понятия, как знания, истина и опыт, в науке сквозят неопределенностью. Даваемые этим понятиям определения носят противоречивый характер и не дают человеку четкого понимания сути этих понятий. А ведь без понимания таких важных основ нельзя двигаться дальше на пути к осознанию многих истин.

К великому сожалению, несмотря на то, что на дворе уже XXI век, ситуация не улучшается, а только запутывается. Нескончаемое количество научных статей подчас множит в голове читателей всевозможные теории, концепции, гипотезы и зачастую только отодвигает человека от истины. И там, где больше всего происходит дробление, классификация рассмотренных категорий понятий, сфер деятельности, там вероятность заблуждений возрастает. Научная толерантность и безответственность от нежелания двигаться в направлении истины настолько сильно поглотила сообщество людей, что дальше уже некуда. В этой связи хочется привести случай, когда автор этой книги был студентом юридического факультета и стал свидетелем того, как преподаватель дал студентке занимательный совет. Отвечая на вопрос преподавателя, студентка привела мнение одного ученого, не сказав, что это его мнение. В ответ на это ее спросили, почему она пришла именно к такому мнению. На такой вопрос студентка ответить не смогла. В результате преподаватель порекомендовала ей говорить, что то, что она приводит, есть лишь мнение того или иного научного деятеля. Так, по логике преподавателя, студент может снять с себя необходимость обосновывать то или иное мнение. Что тут сказать, замечательно. Торжествует научная толерантность, снимается ответственность, а вместе с ней и интерес узнать истину. По всей видимости, так во многом сейчас и устроена наука – на всех ссылаться, дробить зависимые понятия на понятия, друг с другом не связанные, и не пытаться разобраться, где именно истина. Трудно сказать, как долго будет терпеть это человек с его врожденным стремлением к познанию, но если появляются работы по данной теме, то хочется верить, что недолго.

В настоящее время наука уже сама стала заложницей своих заблуждений. Попытался бы ученый лет двадцать назад сказать, что теория эволюции Дарвина ложная, так того же ученого обвинили бы в ненаучности и того хуже. При таких обстоятельствах он скорее лишился бы научных степеней и приобрел порицание, чем мировое признание. В настоящее время ситуация медленно начинает меняться. Примером этого могут послужить хотя бы распространяемые СМИ слухи о несостоятельности теории Дарвина. Здесь стоит отметить, что такие слухи идут даже из правительственных кругов разных стран. И это вовсе не шутка. Например, в Турции теорию Дарвина собираются вообще исключить из школьной программы. Связано это с тем, что, по мнению турецких чиновников, теория эволюции сейчас недоказуема, и чтобы избежать спорных тем, было принято решение отказаться от ее преподавания.

Сейчас все чаще возникают обоснованные работы о том, что ортодоксальная наука и является основным источником, который тормозит научный прогресс. Все это может показаться странным только на первый взгляд. Если разбираться с этим вопросом, то можно прийти к выводу, что ничего странного здесь нет. Однако для таких выводов нужно глубоко погрузиться в историю самой науки, выяснить, кто ее создавал и для каких целей, но это уже выходит за рамки настоящей книги.

Поскольку дезинформация так сильно укоренилась в науке, нам придется копнуть так глубоко, насколько это позволяет существующий инструментарий процесса познания. В ранее приведенном материале мы остановились на том, что для изобличения всего того, что не соответствует действительности, стоит ознакомиться с существующими в распоряжении человечества методами познания. Вне всякого сомнения, методы, которые используют для познания окружающей действительности, очень важны и необходимы. Такие методы сложно как-либо изменить или подменить, как, например, исторические факты. Казалось бы, изучив данные методы, можно безошибочно определять, что есть истина, а что есть дезинформация. Но радоваться по этому поводу стоит осторожно. Дело в том, что частица лжи и неопределенности засела в самом инструментарии познавательной деятельности, а именно в методы и способы научного и ненаучного познания, о которых уже было изложено выше.

Как уже было отмечено, суть самих способов и методов познания изменить сложно, а подчас и вообще невозможно. Однако основной инструментарий познавательной деятельности объявлен научным и воспринимается в обществе именно таковым. Вполне возможно, что во многом сделано это было для того, чтобы наука узурпировала такой инструментарий и провозгласила, что иные инструменты познания являются ненаучными, то есть такими инструментами, которые не должны восприниматься обществом серьезно. Не хочется плохо думать о науке, но можно предположить, что те, кто влияет на науку, таким своеобразным способом попытались лишить человечество весомого количества различных приемов и способов познания. А это уже вообще можно рассматривать как некую диверсию в познавательной деятельности. Очевидно, что такое положение дел порождает очень серьезные претензии к тем, кто так усердно старался вселить неразбериху в умы людей.

Конечно, можно оставить в покое не признанные наукой способы и приемы познания, но возникает ряд вопросов к оставшемуся инструментарию, а именно к научным методам познания. Например, возникает вопрос о том, почему некоторые способы ненаучного познания наука так упорно не берет на вооружение и не превращает их в научные методы. Возникает и другой, не менее интересный вопрос, и он заключается в том, насколько вообще научно считать научные методы познания научными. Ведь если посмотреть описанные в литературе научные методы познания, то можно заметить, что они применяются не только в научной деятельности, но и в деятельностях, которые с наукой не связаны, хотя в достаточной степени отвечают требованиям объективности и обоснованности их применения. Очевидно, что разобраться с этими вопросами быстро не получится, но, как говорят, дорогу осилит идущий. Представляется, что в начале этого пути следует рассмотреть еще раз то, что из себя представляет сам метод как таковой.

В литературе предложена масса определений понятия метода. Так, например, под методом в философском энциклопедическом словаре под ред. Л. Ф. Ильичева, П. Н. Федосеева, С. М. Ковалева, В. Г. Панова понимается совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности [8]. Согласно толковому словарю русского языка Ожегова С. И., под методом следует понимать способ теоретического исследования или практического осуществления чего-либо [10]. Учитывая изложенные определения, можно предположить, что метод не всегда может быть научным и не всегда может относиться к познавательной деятельности. Здесь важно, где именно применяется метод, какую цель он преследует и насколько он эффективен для получения требуемого результата. Например, согласно Приложению Б ГОСТ30494—2011, зеркальную поверхность шарового термометра образуют гальваническим методом путем нанесения хромового покрытия [26]. Сама гальванизация представляет собой метод покрытия одного металла каким-либо другим путем электролиза. В толковом словаре русского языка Ожегова С. И., на который мы уже не так давно ссылались, «гальванический» означает «относящийся к получению электрического тока путем химических реакций». То есть метод предполагает получение тока посредством известной химической реакции, которая людям известна достаточно хорошо, с исследованиями и получением новых знаний это не связано. Гальванический метод применяют в производстве. Поэтому такой метод условно можно назвать производственным. Гальванический метод вообще выпадает из сферы действия познавательной деятельности. Соответственно, он не может относиться к научным методам познания, поскольку они применяются в научной деятельности, которая относится к познавательной деятельности, направленной на производство новых знаний.

Согласно современным представлениям, познавательную деятельность определяют как специфическую деятельность человека. Такая деятельность должна быть ориентирована на открытие законов природы и общества, тайн человека и мира вообще, обнаружение возможных способов действия с предметами и явлениями. Если коротко, то познавательная деятельность – это деятельность по производству новых знаний. По отношению к научной деятельности такая деятельность выступает родовым понятием. И наоборот, деятельность научная является зависимой деятельностью по отношению к познавательной деятельности. Резюмируя изложенное о гальваническом методе, стоит отметить, что поскольку само по себе отработанное и освоенное в практике производство не несет в себе научной ценности, то гальванический метод весьма затруднительно признать научным методом познания. Однако, как и научный метод, такой метод отвечает требованиям эффективности, надежности хотя бы потому, что в противном случае его бы не стали использовать в массовом производстве и тем более «стандартизировать».

Как уже было отмечено, называя метод методом познания, а не способом познания, в научной литературе исходят из того, что тот или иной метод познания достаточно эффективен, надежен и хорошо изучен. Тем не менее очевидно, что такое признание всегда субъективно хотя бы потому, что не всегда тот или иной метод познания работает везде одинаково. Однако важнее даже не это, а то, что данное признание не влияет на природу рассматриваемого понятия и не отменяет того, что любой метод познания представляет собою прежде всего специфический способ познания окружающей действительности, который не чужд и видам деятельности, не связанным напрямую с научной деятельностью. Поэтому в данной работе, говоря о познавательной деятельности, следует использовать такое понятие, как метод, но с учетом понимания того, что данный метод – это прежде всего способ познания реальной действительности, который достаточно хорошо изучен.

В настоящее время в научной литературе упускается из виду очень важное обстоятельство. Дело в том, что определенной четкости в критериях научности методов познания не существует. Однако наука продолжает декларировать, что она не претендует на обладание истиной, а лишь направлена на ее поиск, в том числе и в части методов познания. В этой связи возникает ожидаемый вопрос об объективности научного взгляда на критерии научности научных методов познания.

Если говорить о том, что научные методы познания применяются исключительно в научной деятельности, то критерием это быть не может, поскольку, как уже было описано, такие методы зачастую используются в сферах, не связанных с наукой. Если говорить о надежности, эффективности таких методов, то и они присущи многим методам, которые к научной деятельности также не относятся. Например, уже описанный гальванический метод эффективен, надежен и даже систематизирован в применяемых технических нормах, и все это в совокупности можно подвести под критерий научности. Но в действительности такой метод научным не является. Если рассуждать о том, что научные методы познания отличаются от других тем, что применяются в познавательной деятельности, то почему тогда методы познания наука называет научными, а не познавательными? Похоже, что ответа на такой вопрос у науки нет.

Известно, что процесс познания включает в себя огромный инструментарий, часть которого наука не рассматривает всерьез и не признает его надежным. В этой связи не совсем ясно, в чем отличие научного метода познания от ненаучного способа познания. Неужели научные методы познания характеризуются все-таки тем, что они используются в научной деятельности, тем, что их разработала наука, дала им имена, классифицировала и установила их надежность? По всей видимости, ответ на этот вопрос должен быть отрицательным.

Представим, что поэт делит текст стихов на строфы в момент их сочинения. В таком процессе он применяет анализ как метод познания. Его творческая деятельность предполагает применение такого метода, но это вовсе не означает, что этому методу необходимо давать такое название, как творческий метод. Методы пронизывают любую деятельность, где применяются мыслительные процессы, и вряд ли возможно в каждой деятельности называть методы так, как называется соответствующая деятельность.

Если еще раз посмотреть на такой общенаучный метод познания, как анализ, и посмотреть на такой метод, как синтез, то можно ожидаемо убедиться в том, что эти методы применяются не только в науке, но и в повседневной жизни. Например, методом анализа очень часто пользуются дети, которые разбирают игрушки, чтобы изучить, как сделан объект их увлечения. Дети также часто собирают конструктор и здесь уже задействуют метод синтеза. Очевидно, что дети научной деятельностью при игре в игрушки не занимаются и обычно не знают таких слов, как синтез или анализ. Тем не менее при игре в игрушки они применяют методы познания, которые наука признает научными. Интересно еще и то, что описанные методы познания существуют вне зависимости от того, существует наука или нет, и тем более вне зависимости от того, как наука их называет. С древнейших времен метод анализа применялся, например, для проверки качества драгоценных металлов, когда вещество взвешивалось до и после нагрева. В те далекие времена только стали появляться зачатки науки, и говорить о том, что наука породила такие методы познания, как анализ и синтез, не приходится.

Выходит, что критерий определения научности метода, связанный даже с научной деятельностью, весьма сомнителен. Поэтому стоит продолжать искать другой критерий, если, конечно, он вообще существует и мы, как и прежде, сомневаемся в том, что научных методов как таковых не существует. И здесь уже снова пора обратиться к понятию самого метода как такового. Так, согласно еще одной устоявшейся точке зрения, под методом понимают некий универсальный способ, который наилучшим образом подходит для достижения цели. Другими словами, для того, чтобы назвать способ познания методом, наука должна убедиться в том, что соответствующий способ наилучшим образом решает конкретную задачу. Соответственно, для проверки эффективности способа решения задачи требуется время, обобщение накопленной информации о применении способа. Поэтому, пожалуй, одним из условий «преобразования» способа в научный метод является его признание наукой как метода. Такое признание, в свою очередь, предполагает его эффективность, обобщенность и возможность решать в сфере познавательной деятельности конкретную задачу наилучшим образом. Из приведенных примеров методов анализа и синтеза становится понятным, что методы не всегда формируются самой наукой. Они лишь признаются научными при определенных условиях, когда способ познания сжимается наукой в метод, что, в свою очередь, обусловлено многократными проверками способов познания на предмет их эффективности. Но важно и то, что само по себе признание наукой способа познания эффективным и надежным не может являться критерием определения метода научным. Ведь, как уже было отмечено, признать можно все что угодно и само по себе признание никак не влияет на природу признаваемого.

Из всего изложенного можно сделать вывод о том, что деление способов, методов и приемов как инструментария познавательной деятельности на научные и ненаучные некорректно. Инструментарий познавательной деятельности формируется под воздействием разных факторов. На него влияет как наука, так и общество в целом. Принадлежать такой инструментарий только к какой-то одной из познавательных деятельностей, например, научной, не может. Данный инструментарий принадлежит и является достоянием всего человечества. В данном ключе наука должна помогать человечеству накапливать знания о возможности применения того или иного способа познания. Но она не должна запутывать людей и себя в сложных и порою необоснованных классификациях инструментов познания. Наука не должна отсеивать отдельные способы познания как сомнительные, ненаучные и не подлежащие применению, а другие возвеличивать до статуса особо эффективных и научных.

И все же, неужели наука не вправе претендовать на что-то свое, что-то такое, что относится в познавательной деятельности исключительно к ней? Разве мало наука сделала для анализа и изучения нашего мира? Судя по всему, немало. Наука напрямую способствует совершенствованию познавательной деятельности и имеет в познавательной деятельности нечто такое, что действительно отличает ее от всех других видов такой деятельности. Однако это не связано с применением исключительно тех методов познания, которые наука называет научными. Более того, из данной главы можно сделать вывод о том, что как таковых научных методов познания быть не может, так как нет убедительных критериев, которые бы могли выделить данные методы из всего массива инструментов познания.

Если основные методы познания не могут быть признаны исключительно научными, то возникает обоснованный вопрос о том, в чем именно заключается специфика научного познания как такового. Ведь нужно понимать, что помимо научного познания, может быть бытовое, творческое, религиозное и любое другое познание, которое не может как-либо относиться к научному познанию и которое в то же время не лишено методов, или по-другому способов, познания в сфере своего применения. И здесь уже пора рассмотреть то отличие, которое отделяет научную деятельность от других видов деятельности, связанных с познавательными процессами. Другими словами, следует выявить нечто такое, что использует исключительно только наука.

Если проанализировать научную деятельность исследовательских центров, институтов, отдельных ученых, то можно сделать вывод о том, что при получении знаний учеными мужами и их сообществами используется некий особый подход. Такое положение дел связано не только со сложившейся практикой добычи так называемых научных знаний, но и с тем, как устроена сама наука.

Всем известно, что прежде чем наука совершит какое-либо научное открытие, она изучает объект исследования по определенному алгоритму. Как правило, на первом этапе происходит определение вида исследуемого объекта или процесса, место, которое он занимает в нашем мире. Если в целом, то дальше, как правило, происходит сопоставление его с другими объектами, о которых наука уже имеет более емкие знания. Например, астрономы сначала стремятся определить максимальное количество характеристик подлежащего исследованию небесного объекта исходя из уже имеющихся знаний о таких объектах. Все это делается для того, чтобы понять, какими именно научными инструментами его лучше всего исследовать. В дальнейшем определяется, как именно исследовать объект, какие научные методы применять при его исследовании, разрабатывается соответствующий план исследований.

То есть в начале пути своего исследования наука стремится оперировать уже накопленными знаниями, исходит из более общих представлений об аналогичных объектах исследований, составляет планы исследований, фиксирует их и систематизирует для сохранения полученной информации. В этом есть свои плюсы, но есть и минусы. Они заключаются в том, что если накопленные знания на начальном этапе исследования не являются истинными, то и результаты исследований могут быть не такими эффективными, как могли бы быть. Но в данный момент нам важно понять не указанные минусы, а то, что выделяет научную деятельность из других видов познавательной деятельности. Поэтому дальше стоит коснуться методик научного исследования.

В настоящее время составлено множество учебных пособий, методик научного исследования, где достаточно подробно описываются этапы научного исследования. В данных работах можно отследить порядок действия исследователя и прийти к выводу о том, что такой порядок связан с обобщением уже имеющихся данных, которые напрямую могут быть и не связаны с объектом исследования. Можно выйти на данный вывод и по-другому. Можно попытаться разобраться в том, почему научные знания считаются наиболее достоверными и проверенными. Для этого нужно выяснить, из чего же исходит наука при поиске новых знаний. Если обратить внимание на то, что мы рассмотрели в настоящей главе, то исходит она уже хотя бы из того, что изначально располагает определенным набором инструментов познания, типовым планом исследования какого-либо объекта или явления. Здесь можно задаться вопросом о том, возможно ли иметь план исследования, если по объекту исследования или вообще по самому процессу исследования не было сформулировано никаких знаний или исходных данных? Конечно, это риторический вопрос. Совершенно очевидно, что нельзя иметь план исследований, если мы вообще ничего не знаем. Другими словами, наука осуществляет поиск новых знаний, опираясь на уже накопленные знания как об изучаемом объекте, так и о методологии изучения подобных объектов. Такой длительный и скрупулезный процесс предполагает выполнение действий по заранее определенной схеме. В этом можно убедиться, если изучить научные работы, посвященные этапам исследований. Именно такой порядок действий исследователя нас сейчас и интересует. Именно он и является той спецификой научного познания, которая и отделяет научное познание от какого-либо иного познания.

Так в чем же заключается специфика научного познания? Что же это за сакральное и неизвестное и такое ли оно действительно сакральное? Если начать разбираться в этом вопросе, то мы обнаружим, что в основе практически любого научного познания лежит определенный подход. Согласно этого подхода, результат познания выводится из сопоставления каких-либо ранее известных знаний и представления о таком, к чему относится объект или процесс. То есть научная мысль в процессе получения нового знания, как правило, идет по пути от общего к частному. Такой путь можно назвать дедуктивным или научным.

Здесь могут возразить и сказать, что наука использует и индукцию для получения новых знаний. Да, получение новых знаний таким путем в науке происходит, но такое получение знаний не является для научной деятельности чем-то таким, что выделяет ее и делает не похожей на другие познавательные виды деятельности. А вот получение новых знаний дедуктивным путем является для научной деятельности тем, чем она отличается от других видов познавательной деятельности. Более того, научная деятельность изначально построена на данном подходе, и такой подход является основным подходом для такой деятельности. Именно это и выделяет научную деятельность среди других деятельностей, связанных с познавательными процессами.