Текст книги "Смысл жизни человека"

Ничего подобного мы не наблюдаем при получении новых знаний в какой-либо другой деятельности, связанной с познанием. Возьмем, например, деятельность, связанную с изобразительным искусством, где визуально воспроизводится окружающая реальность посредством графики или печати. В этой деятельности едва ли кто-либо занят планом исследования. Возьмем и бытовую деятельность, где тоже есть свой познавательный элемент. Разве станет огородник производить сложные «исследования», чтобы сделать вывод о том, что прошлый год выдался дождливым? Он скорее воспользуется индукцией и вспомнит, что в определенные дни было много осадков, и сделает вывод, что весь год был дождливым. А вот наука по-другому решит эту задачу. Она соберет все данные о количестве осадков, которые были в году, соберет статистику того, что было в другие годы, и на основании этих данных сделает вывод, что в прошлом году осадков было намного больше, чем в другие годы, а значит, год был дождливым. То есть наука сделает свой вывод дедуктивным путем, используя для этого самые разнообразные способы познания и все имеющиеся у нее факты о том, какие годы предшествовали исследуемому году. Так работает наука.

И теперь самое главное. Ни у художника, ни у огородника, ни у кого-либо еще нет в наличии столько фактологического материала, времени, столько методик и иного инструментария, как у науки, чтобы познавать наш мир в своей сфере деятельности дедуктивным путем. Только наука на это способна. Для этого у нее есть все необходимое. Здесь можно говорить и о научных центрах, собранных и систематизированных в научных трудах фактах, финансировании, сообществе ученых, способных применять самые разнообразные и эффективные способы познания окружающего мира. На равных конкурировать с наукой в научном познании нет сил и возможностей ни у кого, если, конечно, наука не деградирует и разрушится. В завершение главы хочется отметить, что какой бы путь познания, научный или какой-либо другой, ни выбрал субъект познавательной деятельности, он не должен быть ограничен рамками какой-либо отдельной обделенной части всего набора методов и способов познания, даже если часть такого инструментария наука отгораживает от остального и именует его ненаучным.

Глава 7. Ненаучные способы познания

Поскольку о так называемых научных методах познания в научной литературе написано достаточно много, стоит рассмотреть те способы познания, которые наука считает ненаучными. Вне всякого сомнения, такие способы достойны особого внимания. Ведь несмотря на то, что такие способы познания наука не признает даже сейчас, в начале XXI в., большинство людей черпают множество сведений о мире отнюдь не из научных трактатов. Кроме того, многие ненаучные способы познания плохо изучены и представляют интерес не только для обывателя, но и для науки.

В литературе часто выделяют такие способы ненаучного познания, как интуиция, остроумие, вера и мистическое озарение. Особый интерес здесь может вызвать интуиция. Под интуицией же понимают способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства. Другими словами, интуиция – это возможность получить новое знание «по наитию», «в озарении». Однако решение проблемы в интуитивном познании приходит, как правило, не само собой, а на основе «прошлого опыта» и в процессе напряженных размышлений над проблемой. Ведь скорее военный стратег примет правильное решение, чем обычный солдат, окажись он на его месте, в условиях наличия у каждого из них интуиции. Также стоит отметить, что интуицию обычно связывают с нашим подсознанием, которое в состоянии сна человека работает особенно сильно. В этой связи нет ничего удивительного в том, что в свое время Дмитрий Иванович Менделеев во сне увидел принцип построения периодической системы элементов. Очевидно, что выдающийся русский ученый очень долго размышлял над предметом изучения и продолжительное время не мог решить важную задачу построения элементов. Вероятно, многолетнее упорство в данном вопросе в конце концов спровоцировало его подсознание, которое и позволило ему совершить открытие.

Таких примеров, как с Д. И. Менделеевым, можно привести массу, ведь сны известных людей, подтолкнувшие их к совершению открытий, не такая уж редкость. Примером тому может служить сновидение Нильса Бора, которое часто описывают в литературе. Однажды ему приснилось, что он находится на Солнце – сияющем сгустке огнедышащего газа, – а планеты со свистом проносятся мимо него. Они вращались вокруг Солнца и были связаны с ним тонкими нитями. Неожиданно газ затвердел, «солнце» и «планеты» уменьшились, а Бор, по его собственному признанию, проснулся как от толчка: он понял, что открыл модель атома, которую так давно искал. «Солнце» из его сна было не чем иным, как ядром, вокруг которого вращались «планеты» -электроны!

Еще один знаменитый ученый, Фридрих Август Кекуле, не стеснялся во всеуслышание признавать, что именно благодаря сну ему удалось открыть молекулярную структуру бензола, над которой до этого он безуспешно бился много лет. На одном из научных съездов он заявил: «Давайте изучать свои сны, джентльмены, и тогда мы, возможно, придем к истине!».

Из всего изложенного можно сделать вывод о том, что в процессе познания путем интуиции человек охватывает мыслями сложную ситуацию, например, во время военного сражения, определения диагноза, процесса вождения автомобиля в условиях аварийной ситуации, угрожающей жизни людей. Роль интуиции особенно велика там, где необходим выход за пределы существующих приемов познания для проникновения в неведомое. В то же время интуиция не есть нечто неразумное или антинаучное. Она во многом посредством подсознания приводит человека к верному решению без участия отдельных звеньев процесса мышления, и при этом человеком ясно осознается итог мысли – истинное знание. Кроме того, для интуиции характерна быстрота выбора решений в сложной ситуации, а также недостаточная осознанность их логических оснований. Интуиции бывает достаточно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедить в этой истине других и самого себя. Для этого необходимо доказательство.

При изучении примеров того, как в критические моменты люди находили правильные решения, порою возникает восхищение от осознания того божественного могущества, которым наделен человек, и досада оттого, что этот же самый человек мало знает свою подлинную природу. В этой связи хочется упомянуть о том, что в последнее время создаются сложные системы искусственного интеллекта, а также системы, основанные на логической модели баз знаний, демонстрирующие поведение, которое имитирует человеческое мышление и интуицию. Обучение таких систем – эвристический процесс, состоящий в нахождении решения задачи на основе ориентиров поиска, недостаточных для получения логического вывода [27]. Возможно, что вскоре появится система, способная свободно мыслить, как Скайнет из известного научно-фантастического фильма «Терминатор» режиссера Джеймса Кэмерона или Master Control Program – искусственный интеллект из научно-фантастического фильма «Трон», снятого режиссером Стивеном Лисбергером. Однако не стоит думать, что такая система во всем обойдет человека, в том числе и в способности познания. Ведь история не знает случаев, когда творение во всем бы смогло превзойти своего творца. Если искусственному интеллекту и удастся обойти человека в скорости некоторых сложных логических построений, то такому интеллекту будет недоступно подсознание, а значит, и полноценная интуиция как способ ненаучного познания. Все это говорит о том, что человеку нужно еще больше погрузиться в процесс изучения самого себя и признать такой способ познания, как интуиция, который способен дать человечеству невероятное количество новых открытий.

К другому способу ненаучного познания причисляют остроумие. Этот способ познания связывают со способностью замечать взаимосвязи разнородных процессов и впоследствии совмещать их в едином, радикально новом качестве. В частности, в таком ключе понимал остроумие Иммануил Кант. Остроумием он признавал способность придумывать для особенного общее. Также хочется привести слова советского ученого-философа, специалиста по теории творчества и науковедению А. Н. Лука, который предполагал, что изучение остроумия способно привести к пониманию механизма специфических умозаключений как способа познания. По мнению этого ученого, «остроумию принадлежит почетная роль в системе творческих способностей человека, и, возможно, изучение остроумия дает ключ к объяснению механизма подсознательно-интуитивных умозаключений, лежащих в основе остроумных технических решений, остроумных технических научных гипотез и т. д.» [28].

Приведение мнения А. Н. Лука в контексте связи интуиции и остроумия было сделано неслучайно. Если сравнить остроумие и первый затронутый способ ненаучного познания, то можно обнаружить нечто общее в этих способах. Так, как и в случае с интуицией, при остроумии в процессе познания человек охватывает мыслями сложную ситуацию, которая требует от него выйти за пределы стандартных приемов познания. В такой ситуации человек мобилизует в себе колоссальные мыслительные и порою даже скрытые возможности, связанные с нашим подсознанием, способные привести человека к правильному решению задачи. Если не касаться подсознания, то в поисках решения проблемы, человек в процессе приобретения новых знаний зачастую черпает ассоциации и аналогии из весьма отдаленных областей.

Несмотря на специфичность затронутых способов познания и их некоторую взаимосвязь, остроумие значительно отличается от интуиции. При остроумии решение задачи приходит к человеку при участии большинства звеньев процесса мышления. Благодаря остроумию человек приобретает новые знания благодаря осознанию логических построений с помощью доказательств. Однако в начале процесса такого способа познания зачастую лежит подсознание, куда, в частности, выдавливаются наши воспоминания, которые в силу разных причин не могут храниться и обрабатываться центральной нервной системой человека. Реализация такого способа познания, как остроумие, во времени осуществляется следующим образом. Мыслительный аппарат человека после получения некой нестандартной идеи работает на подхвате и развивает мысль и таким образом переводит ее в область логических построений.

Другими словами, остроумие – это процесс получения знаний посредством интуиции, который вывернут как бы наизнанку. Ведь при интуиции происходит нечто полностью противоположное. При интуиции решение приходит к человеку, минуя значительное количество мыслительных звеньев, но провоцируют этот процесс, как правило, длительные размышления над проблемой, а не нестандартная идея. Кроме того, интуиция и остроумие отличаются друг от друга и тем, что при остроумии из процесса познания иногда выпадает факт получения нестандартной идеи – толчка, источником которой служит подсознание. Другими словами, наше подсознание не всегда задействуется человеком при таком способе познания, как остроумие.

Для лучшего понимания такого способа познания, как остроумие, стоит также обратить внимание на его название. Из названия этого способа познания следует, что данный способ познания напрямую связан с возможностью тонко и точно замечать различные процессы и делать соответствующие выводы. Поэтому для остроумия справедливо утверждение видеть не только в особенном общее, но и вообще все отличное от него.

В литературе такие способы познания, как остроумие и интуиция, зачастую смешиваются со способностями, что представляется абсолютно недопустимым и неправильным. Такая неразбериха связана с тем, что наука должным образом не изучает данные способы познания. В науке нет единого представления о том, что из себя на самом деле представляет подсознание человека и как оно взаимодействует с нашим сознанием. Кроме того, в науке нет четкости в понимании того, что следует понимать под способностями человека и как они отличаются от описанных способов познания. Между тем совершенно очевидно, что способность никак не может быть каким-либо способом познания, в том числе остроумием или интуицией. Это явствует хотя бы из того, что сам по себе способ – это лишь определенный порядок действий. Способностью также не может быть и свойство личности. В действительности способность – это, прежде всего сформированное у человека умение, которое представляет собою порядок действий, усвоенный на сознательном уровне и призванный обеспечить ожидаемый результат. Но и даже такое понимание способности будет неточным. Дело в том, что умение может быть у человека, но в силу, например, инвалидности реализовать его он не может. В этом случае можно говорить о наличии у человека соответствующих умений, но не способности, поскольку способность предполагает то, что человек может реализовать свое умение. Таким образом, под способностью следует понимать умение, которое человек способен реализовать. Поэтому когда говорят, что человек способный, то это означает, что человек имеет необходимые данные, которые позволяют ему приобрести ту или иную способность и воплотить ее в жизнь. Другими словами, способный человек может освоить определенные умения и реализовать их.

Нам пришлось немного отвлечься от такого способа познания, как остроумие, но это было необходимо для четкости понимания вопроса. Кроме того, изложенное позволяет убедиться в том, что остроумие и интуиция не являются способностями. Ведь способность представляет собою усвоенный на сознательном уровне порядок действия, а остроумие и тем более интуицию не так-то просто связать с усвоенным на сознательном уровне порядком действий. Вопрос интуиции и остроумия во многом лежит в области подсознательного, и будет лукавством утверждать, что такие способы познания реализуются благодаря одному только усвоенному на сознательном уровне порядку действий. Вполне возможно, что именно по данной причине научить интуиции или остроумию нельзя или затруднительно, так как они не являются умениями.

Возвращаясь к остроумию, стоит отметить, что применение человеком остроумия само по себе не означает реализацию остроумия как способа познания. Чтобы убедиться в этом, достаточно привести следующий пример. Так, во времена французской революции взбунтовавшиеся студенты поймали одного монаха и собрались вешать на ближайшем фонаре. Монах не растерялся и возопил:

– Господа студенты! Вы что, думаете, если вы меня повесите, вам от этого светлее станет?

Студенты рассмеялись и отпустили его с богом. Так монах спас себе жизнь остроумием [29].

Из приведенного исторического примера видно, что, применяя остроумие, монах не узнал для себя чего-то нового, как и все те, кого он рассмешил. То есть познанием здесь и не пахнет, но факт того, что было применено остроумие, налицо. Ранее рассмотренное убеждает в том, что возможность применения остроумия является обязательным условием для результатов рассматриваемого способа познания, но такое условие, как выясняется, не единственное. Чтобы человек приобрел новые знания посредством остроумия, помимо наличия возможности его применения, в человеке должна быть сгенерирована особая мысль – импульс. Такая мысль должна быть настолько ценной, что, получив ее, интеллект смог бы логическим путем вывести новые для человека знания, которые либо уже известны отдельным людям, либо не известны никому из людей.

Важно понимать, что импульсом для познания в рассматриваемом способе познания должна быть только особая мысль. Это связано с тем, что обычная мысль может породить в лучшем случае лишь практичное, рационалистическое решение, а не что-то остроумное. Например, изобретение мыльницы с наклоном для слива воды является рационалистическим решением. То же самое можно сказать и об изобретении непрозрачного дождевого зонта, который создан с прозрачной полоской для наблюдения за дорогой в условиях, когда зонт сильно опущен к голове человека. Совершенно иначе выглядит изобретение межкомнатной двери в малогабаритной квартире, которая может трансформироваться в теннисный стол. В основе такого творческого решения стоит оригинальная идея. Такая идея позволяет экономить пространство квартиры и сочетать это с возможностью не только занятия спортом, но и приятного времяпрепровождения. Здесь, как мы видим, наблюдается признак остроумия – видеть в общем частное, а именно в поверхности межкомнатной двери теннисный стол. Однако, как и в случае с мыльницей, едва ли для такого изобретения было использовано знание, полученное посредством остроумия как способа познания.

Определение того, совершено ли изобретение или открытие таким способом познания, как остроумие, является весьма субъективным. Но тем не менее некоторые условные критерии выявления остроумности как способа познания быть должны. Одним из таких критериев, без сомнения, можно назвать общий для всех способов познания критерий получения знаний. Другими словами, результатами применения такого способа познания, как остроумие, должны быть определенные знания. Во-вторых, при рассматриваемом способе познания источником идеи-импульса должно быть подсознание или неожиданный результат работы интеллекта человека. Это важно понимать, поскольку мысль может возникнуть у человека и извне, например, при внушении. Очевидно, что в этом случае не будет задействован такой способ познания, как остроумие. В-третьих, ранее описанная идея-импульс должна формироваться неожиданно, и за ней должна следовать аналитическая работа центральной нервной системы человека.

К другому способу ненаучного познания причисляют веру, в которую можно включить и веру в авторитет. При поверхностном рассмотрении этого способа можно заметить, что он стоит как бы особняком от других способов познания. В этой связи первое, что обращает на себя внимание, – то, что вера, в отличие от других способов познания, имеет особое отношение к истине. Например, если наука, со всеми своими методами и способами познания, не претендует или декларирует, что не претендует на обладание истиной, а лишь направлена на ее поиск, то вера, если ее рассматривать как способ познания, позиционирует себя как наиболее верный источник получения знаний. По данному поводу возникает даже некоторое ощущение присутствия тоталитарного субъективизма, которым вера пронизана от начала до конца, что для способов познания выглядит, мягко говоря, подозрительно и довольно странно. Стоит отметить, что в такой подозрительности нет ничего удивительного. Четкое понимание этого вопроса крайне важно по той причине, что субъективизм несет в себе риск ошибочности наших представлений, поскольку не всегда соответствует истине, которая объективна.

Особую наглядность отношения веры к истине можно усмотреть в сфере религии. Так, утверждения, которые берутся на вооружение верой, в любой религии признаются непререкаемыми истинами, и вера в них делает ненужной чувственную и рациональную проверку. Если веру рассматривать как способ познания, то обращает на себя внимание еще и то, что такой способ познания является, пожалуй, самым распространенным. Ведь если присмотреться к тому, что нас окружает, то можно обнаружить, что он применяется так часто, что по сравнению с ним остроумие, интуиция и все остальные способы ненаучного познания настолько редкие явления, что их можно записывать в Красную книгу способов познания. В доказательство такого вывода можно привести факты массового применения веры в быту, в искусстве, религии, в педагогической деятельности, которая, кроме всего прочего, тесно связана с научной деятельностью. Так, на лекциях студенты слушают лектора и таким образом «приобретают новые знания». Через веру приобретают новые знания дети, которые, как правило, верят всему тому, что им говорят взрослые. С оговорками можно даже заключить, что вера применяется и в научной деятельности, несмотря на то что наукой такой способ познания научным вовсе не признается. Например, для ученых мужей всегда было важно мнение научных авторитетов, которым многие из научного сообщества верили и продолжают верить.

Изложенное заставляет внимательного человека обратить внимание на некую диспропорцию в применении людьми отдельных способов познания. Как и в вопросе об отношении веры к истине, такие обстоятельства вызывают все большие подозрения в обоснованности выделения веры как способа познания. При детальном же рассмотрении вопроса можно прийти к выводу о том, что вера вообще не может называться способом познания, поскольку представляет собой убежденность человека в верности той или иной информации. Но начнем все по порядку, а именно с того, что из себя, собственно, представляет сам способ как таковой.

Итак, под способом понимают совокупность и порядок действий, используемых для решения какой-либо задачи. Соответственно, способ познания можно определить как совокупность и порядок действий, используемых для приобретения знаний о конкретном явлении или закономерности реальной действительности. Учитывая, что в вере как способе познания мы не наблюдаем какого-либо порядка действий, едва ли веру можно признать способом познания. Не в пользу того, что вера является способом познания, и тот факт, что вера не может порождать знаний, поскольку она применима только к уже имеющейся у человека информации.

Необоснованность вывода о том, что вера есть способ познания, более наглядно можно обнаружить, если понимать знание в узком смысле этого слова. Ведь знание в таком смысле, по мнению некоторых авторов, есть обладание проверенной информацией, позволяющей решать поставленную задачу. Сама по себе какая-либо проверка знаний и вера категории несовместимые, поскольку вера не опирается на какие-либо подтверждения. Таким образом, вера не может быть «источником» проверенных знаний, поскольку такие знания требуют от человека проверки своей обоснованности. И если чувства человека иногда определяют как отношение человека к своим эмоциям, то веру можно определить как отношение человека к полученной им информации, но ни в коем случае вера не может выступать «источником» проверенных знаний.

Другим примером, позволяющим обнаружить несостоятельность веры как способа познания, является раскрытие цели познания, ведь целью познания является получение достоверных знаний об исследуемых предметах, явлениях, о мире в целом. Посредством веры, ввиду неразберихи с этим понятием, в общество вбрасывается масса неподтвержденной информации. Удивительно, но для многих людей знания, полученные посредством такого «способа познания», являются более весомыми, чем, например, знания, полученные даже при помощи общеизвестных методов познания. Сама по себе вера возвышает себя над интеллектом и потому во многом является уязвимостью человека, поскольку при помощи веры легче всего манипулировать сознанием как отдельных людей, так и огромных масс.

Вывод о том, что вера может нести в себе ряд препятствий на пути к познанию объективной реальности, очевиден. Однако вера несет в себе и благо для людей. Например, вера может быть весьма полезна тогда, когда человек выбирает из источников получения информации тот источник, который в прошлом уже был проверен отдельными способами познания и доказал свою обоснованность. Другими словами, вера позволяет экономить время и концентрировать внимание на тех источниках, которые показали свою состоятельность. И наоборот, вряд ли стоит пользоваться источником информации, который многократно себя дискредитировал в глазах вдумчивого человека. Например, представляется нецелесообразным читать очередную книгу автора, который в других прочтенных книгах систематически допускал массу логических ошибок в своих выводах и пренебрегал фактами. Кроме того, вера помогает человеку справиться с жизненными сложностями, когда человеку требуется некоторый толчок к действию. Резюмируя сказанное, можно сказать, что вера вплетена в саму природу человека, естественна для него, но не может рассматриваться как способ познания и должна быть задействована в каждом конкретном случае с умом.

В способах ненаучного познания выделяют еще один способ, который называют мистическим озарением. Этот способ овеян туманом таинственности и неопределенности, что должно заставлять мыслящего человека особенно сильно подвергать сомнению все общепризнанные представления в этом вопросе. Итак, согласно общепризнанным представлениям, мистическое озарение есть путь к истинному познанию, позволяющему осуществить прорыв из «тюрьмы» окружающей человека действительности в сверхприродное, истинное бытие. Однако уже при первом внимательном рассмотрении сказанного о мистическом озарении можно обнаружить противоречие, связанное с понятием окружающей действительности. Дело в том, что окружающая действительность сама по себе не может быть «тюрьмой» и не может быть ложной. Это связано с тем, что окружающая действительность и есть бытие, о выходе в которое упоминалось в вышеприведенном общепризнанном представлении. Поэтому бытие не может быть ложным либо искаженным, оно есть в том виде, в котором есть, и другого бытия нет. Дело совершенно в другом, а именно в том, что мы по-разному воспринимаем такую окружающую действительность. Поэтому мистическое озарение – это прежде всего способ, позволяющий увидеть окружающую нас действительность по-новому и вовсе не обязательно правильно.

Так, в 2012 году российский сегмент интернета во многом пестрил новостями, связанными с предсказаниями различного рода оракулов и экстрасенсов о приближении глобальной катастрофы 21 декабря 2012 года. Однако ничего подобного в 2012 году не произошло. Без сомнения, в значительной мере такие предсказания делали не выдумщики, а те, кто искренно верил в то, что говорил. Трудно сказать, каким именно образом информация, не соответствующая действительности, овладела данными людьми, но вероятно, что некоторыми из них был применен нестандартный способ получения информации, который можно назвать мистическим озарением.

Так что же такое мистическое озарение и почему такой способ познания является «крепким орешком» для науки или вообще для любого человека? Чтобы разобраться с данным вопросом, представляется необходимым обратиться к названию рассматриваемого способа познания, которое включает в себя слово «мистическое». Слово «мистика» происходит от греческого слова μυστικός – «скрытый», «тайный». Вполне возможно, что в этом слове и скрыта основная причина, по которой наука не может сказать ничего внятного по поводу достоверности такого способа познания, как мистическое озарение. Дело в том, что наука еще не располагает достаточным инструментарием для исследования вопросов, связанных со скрытыми возможностями человека, душой, богом, многомерием, параллельными вселенными, которые не без оснований, по мнению некоторых исследователей, также являются частью бытия. Мистика во многом определяется как сакральная религиозная практика, имеющая целью в том числе переживание непосредственного единения с богом, духами, другими нематериальными сущностями. Тем не менее наука развивается и рано или поздно подойдет к пониманию многих вопросов и мистика потеряет долю своей таинственности. Подобная мысль далеко не нова и подтверждается словами швейцарского натурфилософа эпохи Возрождения, алхимика и естествоиспытателя Парацельса. Он сказал, что то, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием.

Уже сейчас можно осторожно предположить, что такой способ ненаучного познания, как мистическое озарение, неоднороден. Он может включать в себя ясновидение, человидчество («ремесло» тех, кто читает скрытые знаки и видит всех насквозь) и многое из того, что позволяет получать информацию из источников, достоверность которых наукой не может быть подтверждена или опровергнута в силу ее несовершенства на сегодняшний день. Например, бытует мнение о том, что есть способ получения информации от подсознания самого человека, когда берут в руки рамки и ходят по земле, пытаясь найти наилучшее место для бурения скважины. По уверениям практиков в этом деле, «рамки» не обманывают и показывают точное место для бурения скважины. У подсознания также пытаются найти ответы через сны, считая, что подсознание напрямую связано с информационным полем всего мироздания и способно считывать с него запрашиваемую информацию. Так, засыпая, пытаются настроиться таким образом, чтобы во сне явились образы, которые бы позволили понять то, как решить ту или иную задачу.

С некоторыми оговорками в мистическое озарение также можно включить способ измененного состояния сознания, когда, например, детектив пытается встать на сторону маньяка-убийцы, входит в соответствующий образ и пытается мыслить как преступник. Благодаря этому детектив познает то, как мог действовать маньяк, и, соответственно, пытается предугадать его дальнейшие шаги. В литературе можно найти и иные нестандартные способы получения информации, которые однозначно стоит изучать и использовать их. Но пока наука молчит, не стоит забывать, что в людях имеется свойство сомневаться, а значит, у них имеется желание искать истину даже там, где наука бессильна. Используя терминологию известного физика Алексея Юрьевича Золотарёва, читатель применительно к такому способу познания, как мистическое озарение, может почувствовать себя в роли романтика, который пытается осмыслить то, что пока не доступно научным мужам, и таким образом попытаться помочь науке и дать ей толчок для новых научных изысканий и выводов.