Текст книги "Долгая дорога в дюнах"

– Откровенно говоря, совсем немного.

– Подарите мне это «немного».

Красное авто промчалось по живописной лесной дороге, и вскоре они сидели на веранде уютного, пустынного в этот час загородного ресторанчика. Веранда висела над гладью озера, над самой водой. К перилам подплывали лебеди, Марта просовывала им сквозь решетку кусочки хлеба.

– Видит бог, меня так и подмывает прыгнуть туда, чтобы получить свой кусочек счастья. – Лосберг налил в свою рюмку коньяку.

– Рихард! – укоризненно сказала она. – Вы же обещали…

– Умоляю, не портите нашу последнюю встречу, – полушутя-полусерьезно ответил он.

– Вы просто сумасшедший. Для чего я вас лечила?

– А для чего лечат осужденного на смерть? Для того, чтобы привести приговор в исполнение. Я поднимаю этот бокал за вас, Марта! За мою чудесную исцелительницу. Кстати, почему бы вам не перевестись на медицинский факультет? Пока не поздно. У вас определенно талант…

– Рихард, а какой факультет закончили вы?

– Философский, – почему-то ожесточаясь, буркнул он и выпил коньяк. От нее не ускользнула перемена в его настроении.

– И какую же наивысшую истину вы постигли на своем философском?

Он на секунду задумался, вновь наполнил рюмку.

– Рихард!

– Вы напрасно беспокоитесь, я не рассыплюсь из-за этой капли. Истину? Пожалуй, самую важную. Каждое утро напоминай себе: перед тобой вся жизнь – целый день. Проведи его как следует, – он перехватил ее насмешливый взгляд, насупившись, добавил: – И еще: в этом мире справедлив не тот, кто прав, а тот, кто может утвердить свою правоту.

– То есть сила – это и есть наивысшая истина?

– А вы видели когда-нибудь, чтобы побеждал слабый? Впрочем, есть одна слабость, перед которой беспомощна любая сила. – Рихард многозначительно усмехнулся. – Но это уже из другой области. За вас, Марта!

Она зябко повела плечами, откровенно посмотрела на часы.

– Боитесь опоздать? – Лосберг заметно пьянел. Его лицо побледнело, лоб покрыла легкая испарина.

– Ну вот, – досадливо проговорила девушка. – Я так и знала. И вы еще собираетесь вести машину?

Он попытался отшутиться:

– «Джигиту лишь бы ногу в стремя…»

– Ай, бросьте! – Марта решительно поднялась, – Предупреждала же…

– Да, кажется, я немножечко того… – виновато забубнил он. – Слишком много впечатлений сразу.

Марта немного смягчилась, проговорила миролюбивей:

– Что же нам делать?

– Что? – Озорная искра промелькнула в его глазах. – А почему бы вам самой не сесть за руль?

– Вы с ума сошли!

– Ничуть. Через десять минут будете водить машину, как заправский шофер.

… – Еду! – в азарте крикнула Марта, намертво вцепившись пальцами в рулевое колесо.

– Конечно, едете, – улыбнулся Рихард, придерживая баранку правой рукой.

Другую руку он положил на спинку водительского сиденья и слегка придерживал девушку за плечи. Но Марта ничего не замечала – устремив перед собой безумный от счастья взгляд автомобильного неофита, она восторженно крутила руль. Машина медленно виляла по проселочной дороге, надсадно ревя двигателем.

– А теперь попробуйте выжать сцепление и переключить на вторую скорость… Вот сюда рычаг.

– Страшно…

– Ничего, решайтесь, – он положил свою руку на ее кисть. – Ну!..

Марта попробовала.

– Ага, получилось!

– Вы прирожденный шофер, – поморщившись, как от зубной боли, похвалил Лосберг. – Теперь газу добавьте.

Машина прыгнула, как лягушка, и покатила быстрее. Это вызвало новую бурю восторга. И вдруг девушка взвизгнула от страха – на дорогу, прямо перед машиной, выскочила корова.

– Тормоз! – крикнул Лосберг, перехватывая у Марты руль. – Жмите на тормоз! Отпустите руль!

Но Марта совсем растерялась и еще крепче вцепилась в баранку, мешая Рихарду объехать бестолково мечущееся животное. Потом их тряхнуло – в последний момент Лосбергу все же удалось резко вывернуть руль вправо – машина нырнула в кювет и с силой ткнулась в стоящее на обочине дерево. Мотор заглох. В наступившей тишине откуда-то сзади донеслось насмешливо-недоуменное мычание коровы.

Уже стемнело, когда Рихард, перемазанный до бровей, с безнадежным видом захлопнул капот.

– Вы очень на меня сердитесь? – виновато спросила Марта.

– Очень. Только не на вас, а на ту рогатую скотину. По-моему, это все-таки был черт. – Рихард обтер руки платком. – Побудьте здесь, а я сбегаю на шоссе, попробую поймать какую-нибудь машину.

– Может… нам пешком? – неуверенно предложила она.

– Двадцать километров? Как раз к утру будем дома. Ждите меня здесь, а если нападут разбойники или корова, сигнальте.

Марта вяло улыбнулась и осталась ждать. Вдруг ей на руку упала капля – начинал накрапывать дождь.

Артур ждал ее возле старой мельницы. Уже совсем стемнело. Но он все еще не хотел верить в то, что она не придет. Мерил и мерил шагами пустырь, заросший травой.

Дождь остервенело барабанил по крыше машины, хлестал по стеклам.

– Ну вот… Теперь вы меня проклинаете, – удрученно пробормотал Рихард. – Я вас втравил…

– За что мне вас проклинать… Сама виновата.

– Ладно уж, не казнитесь. Кто знал, что так все обернется? Как назло – ни машины, ни подводы…

Она тоскливо прислушивалась к шуму ночного ливня – он хлестал все сильнее.

– У вас, наверное, свидание? – сочувственно спросил Рихард. – Я вас здорово подвел. Но действительно – ни одной живой души.

Марта промолчала.

– Холодно, – поежился он и достал откуда-то плоскую флягу. – Не хотите глоток? Это ром.

– Нет, спасибо.

Лосберг отвинтил пробку, глотнул и тут же спохватился.

– Господи, какой же я осел! – Он стянул с себя пиджак, накинул его на Марту. – Надевайте в рукава.

– Да не нужно… – Ее начинала раздражать нелепость положения.

– Надевайте, надевайте, у вас уже зубы стучат. Или вы нервничаете?

Она снова не ответила.

– Слушайте, а что вы, собственно, так переживаете? Я понимаю, конечно, неприятно, но… В общем-то – ничего ужасного. Не встретились сегодня – встретитесь завтра. Или послезавтра. Может, все-таки глотнете капельку? – Он снова достал фляжку.

– По-моему, и вам достаточно, – сухо заметила она.

– А кто знает… – На этот раз он влил в себя порядочную порцию. – Кто знает, может, это сама судьба распорядилась? А? Увела вас с одного свидания и… привела на другое. Чертовский холод! Откуда таким льдом веет? – A-а, понимаю – айсберг! Послушайте, айсберг, а вы не схватите воспаление легких? Давайте хоть как-нибудь греться.

– Отодвиньтесь сейчас же! – рассердилась Марта. – Вы что, совсем ошалели от своего рома?

– Я давно ошалел, Марта… – Теряя голову от ее близости, глухо заговорил он.

– Отодвиньтесь или я выйду!

– Марта!.. – Не в силах больше сдержаться, Рихард обнял ее за плечи, рывком притянул к себе. Несколько секунд шла молчаливая борьба. Наконец девушка вырвалась и, влепив ему пощечину, распахнула дверцу, выскочила из машины. Лосберг бросился следом. Но пока обегал автомобиль, споткнулся, упал, потерял ее из виду.

– Марта! – кричал он в отчаянии, шлепая по грязи и лужам. – Ма-арта! Остановитесь!

Она стояла, прижавшись к дереву, затравленно дрожа. И когда он, крича и размахивая руками, тяжело протопал мимо, рванулась с места и изо всех сил бросилась бежать в противоположную сторону. Сквозь лес, сквозь ливень, сквозь тьму…

Озолс спозаранку хозяйничал на своем подворье! Ночной дождь наполнил воздух сочной влагой и терпким запахом разнотравья! Блестели в лучах раннего солнца лужи. Мимо прошло стадо, подгоняемое пастухом. В ожидании плотников Якоб тесал топором бревнышко. Дом потихоньку отстраивался – плотники собрали сруб, над стенами уже поднялись свежетесаные стропила.

Эрна молча поставила на верстак перед хозяином кружку с молоком, положила рядом кусок хлеба с жареным салом. Отложив топор, хозяин принялся за еду. Спросил как бы между прочим:

– На сеновале ночуешь? Не холодно одной?

– Тебе-то что? – нервно встрепенулась она. – Петериса нарочно в город услал?

Озолс неловко усмехнулся:

– Почему нарочно? Гвоздей же нет. А без гвоздя – какая работа?

Эрна забрала пустую кружку:

– Хватит, Якоб. Побаловались, и довольно! Как бы беды не накликать. Коту забава – мышам слезы.

Она пошла. Озолс озадаченно посмотрел ей вслед, снова принялся было тесать бревно, но в это время за его спиной хлопнула калитка. Он обернулся да так и замер с топором в руках. Перед ним стояла Марта. Насквозь промокшая, в изодранном, заляпанном грязью платье, изнемогающая от усталости.

– Ты? – изумленно пробормотал отец. – Где ты была?

– Потом, папа. Я очень устала.

Он заметил пиджак Лосберга, и страшная догадка промелькнула в его глазах.

– Ты была с Рихардом?

Девушка только сейчас вспомнила об этом проклятом пиджаке. Брезгливо оглядела себя и крикнула, выплескивая накопившуюся ярость и отчаяние:

– Да! С Рихардом! Всю ночь!.. Теперь доволен? Ты же мечтал об этом. Не так ли?

И вдруг замолчала на полуслове, испуганно отшатнулась – в трех шагах от нее стоял Артур. Почерневший, измученный ожиданием, снедаемый ревностью, он стоял посреди двора, ошеломленный ее растерзанным видом, ее чудовищным признанием. Сплетни, подозрения, догадки – все это вдруг приобрело реальные очертания, дохнуло на него зловещим смыслом. Он медленно повернулся и, тяжело ступая в своих рыбацких сапожищах, пошел обратно к калитке.

– Артур! – Марта бросилась к нему наперерез, загородив дорогу. Сказала неожиданно тихо: – Я тебе все объясню.

Только мгновение он смотрел в ее полные отчаяния и мольбы глаза. Кровь прихлынула к голове, и он не сдержался – ударил ее по щеке. Ударил хлестко, наотмашь, вложив в эту пощечину всю свою боль и презрение.

– Ты что делаешь, сволочь? – подскочил к нему Озолс. – На кого руку поднял, бандит? – И в бешенстве замахнулся топором.

Артур успел перехватить руку, вырвал топор и с силой отшвырнул Озолса. Тот мешком отлетел к верстаку, неуклюже повалился на спину. На ободранной щеке выступила кровь. Артур постоял секунду, потом, стряхнув оторопь, бросил топор и, круто повернувшись, зашагал прочь со двора.

– Ну, спасибо, доченька… Уважила родителя. – Якоб с трудом поднялся на ноги, прижал к щеке ладонь, пытаясь унять кровь.

Марта, потрясенная, молчала, глядя на плачущего отца. Всхлипывая и сморкаясь в фартук, выскочила на шум Эрна. В этот момент у калитки затормозил автомобиль, во двор вбежал взволнованный Рихард.

– Марта, господи! Слава богу, вы целы. Я чуть с ума не сошел, все побережье объездил. – Он замолчал, заметив окровавленного Якоба. – Что с вами, господин Озолс? Что произошло?

– Нет уж, господин Лосберг, – гневно ответил старик. – Это вы должны объяснить, что произошло.

– Ничего особенного, – смущенно пробормотал Рихард. – Ездили прогуляться, застряли в лесу…

– Прогуляться… Застряли… – Озолса потрясла невиданная наглость Лосберга. – Почему же Марта прибежала одна, словно за ней гнались? И этот пиджак… Вы мне голову не морочьте. Знаем мы эти ночные прогулки…

– Уверяю вас, ничего дурного. Нелепый случай… Мы сейчас поедем домой, и я вам все объясню.

– К вам в дом? – взорвался Озолс. – В качестве кого, позвольте узнать?

Рихард побледнел, прижал обожженную руку к груди:

– Ваша дочь, – хрипло проговорил он, – может войти в мой дом кем захочет. Даже хозяйкой. Я готов повторить это где угодно и официально просить ее руки.

Артур и Лаймон в брезентовых робах и свитерах сидели в дальнем углу трактира. У грубых дощатых столов в этот ранний час никого не было. За оцинкованной стойкой под литографией, изображавшей застигнутый бурей корабль, дремал Аболтиньш.

– Да выпей ты! – уговаривал Лаймон. Артур молча крутнул головой – перед ним стояли нетронутые кружка пива и стаканчик водки.

– На тебя посмотришь – будто конец света настал. Подумаешь, сегодня поссорились – завтра помирились…

– Нет, Лаймон, это все.

– Что все, что все? Будь же ты мужчиной, в конце концов! Встряхнись и пойдем домой.

– Никуда я не пойду.

– Не дури, – Лаймон поднял приятеля со стула.

Банга качнулся, словно пьяный, посмотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потянулся было за водкой, но в последний момент передумал, безнадежно махнул рукой:

– Ладно, пошли…

У самого входа они едва не столкнулись с торопливо вбежавшей Бирутой.

– Весь поселок обыскала, – бросилась она к Артуру. – Давай быстрее!

– Что случилось? – насторожился Лаймон.

– Марта сидит у меня.

Короткая судорога пробежала по лицу Банги, бешенство плеснулось в его глазах.

– Передай своей подруге… – Он не договорил, схватил со стола фуражку и стремительно выскочил на крыльцо.

Именно здесь, словно из-под земли, перед ним вырос Бруно. Двое других айзсаргов стояли поодаль.

– Что там у вас с Озолсом вышло? Ты можешь мне объяснить?

– Тебе-то какое дело? – Тон не предвещал ничего хорошего. – Ты что, полицейский?

– Я айзсарг. Порядок в поселке мне не безразличен.

– Слушай, Бруно, – угрюмо вмешался Лаймон. – А нельзя ли потом? Ты же видишь, что он не в себе.

– Отстань, – надменно возразил Бруно. – Еще раз повторяю – порядок в поселке…

– А не пошел бы ты со своим порядком? Вырядился, как индюк… – зло выплюнул Артур.

– Ах, вот как? Оскорбление мундира! Теперь ты пойдешь со мной, – он схватил Бангу за руку, тот вырвался, свирепея:

– Убери лапу!

На помощь Бруно подскочили Зигис и Волдис.

– Да оставьте вы его, чего привязались? – Лаймон преградил им путь. – А ну, полегче!

Айзсарги с двух сторон навалились на Артура. Тот, рванувшись, стряхнул их, но это лишь раззадорило парней – они, словно бульдоги, вцепились в свою жертву. Бруно попытался ударить рыбака сапогом в живот, но тот вовремя увернулся, затем, изловчившись, тяжким, как молот, кулаком сбил айзсарга с ног. Лаймон кинулся в гущу драки. Но Бирута намертво вцепилась в его робу, повисла на ней.

– Пусти! Да пусти же! – Калниньш с силой оттолкнул девушку, бросаясь на помощь другу.

На крыльцо выскочил испуганный Аболтиньш:

– Зигис, отойди! Зигис, не лезь!

Трактирщика никто не слушал – возле крыльца надсадно сопел, плевался бранью и кровью яростный клубок человеческих тел. Артур в бешенстве молотил кулаками наседавших на него айзсаргов, давая выход ярости и отчаянию, накопившимся в его душе. Не уступал ему и Лаймон – он бросался от одного к другому и бил, бил, бил, словно задался целью размолоть противников в порошок.

– Господи, горе мое! – всхлипывала Зента, бинтуя Артура. Тот сидел посреди комнаты на табуретке. – Как еще голову не снесли твою глупую? Куда ты теперь такой? Как на люди покажешься?

Вид у парня был плачевный – глаз заплыл синяком, на скуле кровь, вокруг разбросаны окровавленные полотенца, вата. Заметила, что Артур скривился, проговорила испуганно:

– Больно, сынок? Потерпи. Сейчас кровь обмою – и все…

Мать схватила таз, выскочила на кухню, плеснула воды из ведра и застыла в гневном изумлении, увидев в дверях Марту.

– Что вам здесь нужно? – холодно спросила Зента.

– Что с ним?

– Насмерть пока не убили, – съязвила Зента. – Поучили для начала, чтоб к чужим невестам не лез.

– Что за глупости! – возмутилась Марта. – Вы же ничего не знаете.

– А что тут знать?.. – Зента возмущенно тряхнула головой. – Сколько же бесстыдства в людях! Делайте себе что хотите. Но зачем мальчику голову морочите? Если совести нет, хотя бы жалость какую поимели. Да как вы только порог переступили?

– Я смею… – с трудом решившись на признание, начала Марта, – потому что я… – Она запнулась, подняла голову – в дверях стоял Артур. – Боже! – В отчаянии подняла руку. – Что они с тобой сделали?

Ни один мускул не дрогнул на лице парня. Марта рванулась было в его сторону, но, встретив пустой, безразличный взгляд, подавленно остановилась.

– Скажи матери, Артур… – едва слышно проговорила она. – Скажи ей все. Она должна знать.

Он угрюмо молчал.

– Не хочешь? Ну тогда я скажу. – Марта обернулась к Зенте. – Я… жена вашего сына.

Женщине, по всей видимости, показалось, что она ослышалась.

– Что? – Мать беспомощно посмотрела на Артура. – Да что ж это такое, сынок?

Марта со страхом и надеждой ждала ответа.

Любовь, ненависть, ревность – все кипело, боролось в нем, рвалось наружу едкими, прожигающими до самого сердца упреками, но сказал он только одно:

– Не жена ты мне, уходи.

– Артур! – в отчаянии метнулась к нему Марта. – Что ты делаешь? Опомнись! – Девушка с мольбой заглянула ему в глаза.

Но он повторил упрямо:

– Иди, откуда пришла. Обойдемся без барских объедков. – И захлопнул за нею дверь.

Банга стоял, прижавшись лбом к стеклу и смотрел, как уходила Марта. Был момент, когда казалось, что он бросится ей вслед, остановит, но проходили секунды, а Артур все не двигался с места.

Девушка шла медленно, с трудом ступая по колеблющейся под ногами земле, ничего не видя, ничего не слыша. Зябли в вечернем сумраке голые ветви деревьев. Пусто, по-осеннему неприютно глядело подворье Озолса. Сквозь незакрытые стропила крыши холодно поблескивало небо – такое же зловещее и бескрайнее, как море за серой грядою дюн. Именно туда шла Марта. К старому, доброму карбасу, единственному существу на свете, которому она могла сейчас доверить свою душу и сердце.

В кабинете Рихарда горел свет. Он сидел у стола, разбирая бумаги. Услышав стремительные шаги, вскинул голову и замер – перед ним стояла Марта. Лицо ее было безжизненно бледным, словно гипсовая маска.

– Я согласна, – не разжимая губ, мертвым голосом произнесла она и замолчала, будто забыв, зачем пришла сюда.

Рихард поднялся, шагнул к ней, взял за руку:

– Что с вами? Вам нездоровится?

– Слышите, Рихард? – упрямо, почти зло повторила она. – Я согласна… стать вашей женой. Или, может быть, вы передумали?

Кровь бросилась Лосбергу в лицо. Он ответил, едва сдерживая волнение:

– Вы так противоречивы и стремительны в своих решениях, Марта… Позвольте, я вам отвечу тем же. Мы обвенчаемся сегодня же.

Он в упор взглянул на нее, увидел, как расширились, дрогнули ее зрачки, и повторил жестко:

– Или сегодня – или никогда.

…Темная громада церкви наполнялась светом. Служка проворно зажигал свечи. Из-за алтаря торопливо вышел пастор и с ходу начал читать молитву. Сзади шушукались свидетели – Аболтиньш с женой, горничная Лосберга, Эрна, рядом с нею, как всегда пьяненький, Петерис, несколько гостей из Риги, личные друзья Лосберга, рыбаки, среди которых был и Лаймон.

Сам Озолс испуганно озирался по сторонам, то и дело поправляя на своей бычьей шее мешавший галстук.

– К чему такая спешка? – недоуменно вполголоса проговорил он. – Пожар, что ли?

Аболтиньш сочувственно посмотрел на обескураженного отца невесты, неопределенно пожал плечами: что, мол, поделаешь, барские причуды.

Лосберг, торжественно держа под руку бледную, обряженную в подвенечное платье Марту, нетерпеливо вслушивался в бормотание пастора, ожидая, когда тот доберется до сути дела. Наконец служка подал на подносике кольца.

– Венчается раб божий Рихард… чается раба божия Марта… – возвестил пастор.

Марта, как во сне, протянула руку, пальцы ее дрожали, и Рихард долго не мог надеть ей кольцо.

– Поцелуйтесь, дети мои, и да благословит вас Господь! – услышала она голос пастора и совсем близко увидела расплывающееся лицо Рихарда, его вытянутые для поцелуя губы.

Все вдруг поплыло перед нею – лицо жениха, пастор, темные лики святых, мерцание свечей… Закружилось – сначала медленно, потом все быстрее… И превратилось в бешеную круговерть.

Артур взволнованно шагал из угла в угол. Мать, перетирая посуду, с состраданием наблюдала за сыном.

– Чего теперь казниться? Выплеснутую воду не зачерпнешь.

Резко распахнув дверь, в комнату вбежал Лаймон.

– Ну и заварил ты кашу! Всякое видел, но такое…

Артур замер, с волнением вглядываясь в лицо друга.

– Представляете, тетя Зента, только им пастор кольца надел, только благословил, она – хлоп в обморок. Вообще-то, я вам скажу, молодой Лосберг похлеще папаши будет. У этого между пальцев не проскочит. Приволок пастора, обвенчался…

– Что с Мартой? – собрался с духом Артур.

– А бог ее знает. Шум, паника… Унесли без чувств.

Артур метнулся к вешалке, схватил фуражку:

– Где? Где она?

Лаймон решительно загородил ему дорогу;

– Ты что? Совсем спятил?

– Пусти!

– Мало ты дров наломал? Еще хочешь? Не пущу!..

К ним поспешила Зента:

– Сынок, одумайся! К чужой жене-то…

Артура словно ударили. Только сейчас до него дошел смысл материнских слов – он безучастно опустился на стул.

Банга сидел отрешенный и не догадывался, что судьба предначертала воздать ему в этот день полной мерой. Бывает с нею такое – расщедрится так уж расщедрится. Ему было невдомек, что по улице поселка к их дому уже ехала полицейская машина. Машина остановилась подле ворот. Двое дюжих парней в форме поднялись на крыльцо. Старший полицейский постучал, однако его не услышали. Постучал громче. Наконец дверь распахнулась – на пороге появился высокий худощавый парень с удивительно синими, ярко-васильковыми глазами.

– Вам кого? – удивленно спросил Лаймон.

Полицейский смерил его оценивающим взглядом.

– Вы Артур Банга?

– Нет, а что?

– Кто из вас Артур Банга? – негромко, но весьма многозначительно спросил полицейский, входя в комнату.

Артур, не поднимаясь со стула, вяло ответил:

– Ну я.

– Вам придется поехать с нами.

Происходящее с трудом доходило до сознания Артура.

– Куда? – вяло и безразлично спросил он.

– В Ригу. Одевайтесь!

– А в чем дело? Можно узнать? – поспешил вмешаться Лаймон. Полицейский сухо ответил:

– Там объяснят. Наше дело доставить. Одевайтесь!

Возле дома уже толпился народ. Ворота были распахнуты настежь, посреди двора стояла полицейская машина, вокруг нее судачили, галдели люди.

– За что парня берете? – напирал на полицейского Калниньш.

Ему никто не ответил.

– Господин офицер, давайте по-хорошему, – рядом с Калниньшем вырос словно из-под земли Фрицис Спура.

– Что? – Взгляд полицейского беспокойно прошелся по толпе, брови устрашающе сбежались к переносице. – Угрожать?

– Никто вам не угрожает, – пояснил Калниньш. – Просто мы хотим знать, за что берете парня. Если из-за этих подонков… – Он презрительно ткнул пальцем в сторону стоявших неподалеку айзсаргов.

– Что-что? – насупился офицер. – Ты на что намекаешь? Тоже прокатиться захотелось? Можем и тебя за компанию прихватить.

– Можете, – буркнул Андрис. – Пока все можете.

– То-то. А ну отойди от машины! – неожиданно гаркнул полицейский и, воспользовавшись секундным замешательством рыбаков, с силой втолкнул Артура в кабину. Машина тронулась.

– Стойте! – вбегая во двор, бросился ей наперерез учитель Акменьлаукс. – Покажите ордер на арест.

– Извольте отойти! – не выходя из машины, приказал офицер.

Но Акменьлаукс не тронулся с места:

– У вас даже ордера нет! Это бесчинство, это нарушение закона. Кому-то понадобилось убрать парня… Мы требуем!..

Толпа недвумысленно придвинулась к машине.

– Пошел! – встревоженно крикнул шоферу полицейский, и машина, рявкнув двигателем, рванулась вперед. Едва не сбив учителя с ног, она выскочила из ворот на улицу и помчалась в сторону Риги.