Текст книги "Алхимик и королевский ингредиент"

Когда заметили, что вынесение приговора затягивается, и решили открыть массивные двери, в ноги стражникам из зала заседаний бросились куры.

* * *

После тяжелого дня Элрик вышел из душной кухни посидеть на ступеньках корчмы, как любил это делать вот уже двадцать лет кряду. Раскурив трубочку у самого порога, он приглядел курицу, заплутавшую среди мусора. Та дергала головой: то одним глазом глянет, то другим.

Элрик осмотрелся. В переулке было пусто.

– Ты ж моя хорошая, как ты тут?..

Он попятился и на ощупь снял с настенного крюка пустой мешок…

Притащил трепыхающуюся птицу на кухню, вытянул из мешка за шею.

– Сейчас мы тебя…

Левой рукой прижал курицу к разделочной доске, правая потянулась к широкому ножу. Замахнулся.

Курица раздулась, брызнула перьями во все стороны. Ошарашенный корчмарь отскочил от стола и выронил нож. С грохотом ударилась о пол тяжелая доска для разделки.

Голый юноша с волосами цвета темной меди встал и потянулся, разминая спину. Из его плеч кое-где еще торчали перья.

– Т-ты кто? – спросил растерянный Элрик.

Сейн обвел кухню взглядом: пробежался по посуде, заготовкам, пучкам сухих трав, свисающим с потолка, остановился на чугунном котелке. Глаза алхимика блеснули:

– Голодный студент.

Стычка

Сейн глотнул кислого пойла, которое в трактирах Клатеринга почему-то выдают за пиво, и приложил прохладную кружку к саднящему лбу. В голове звенело, все же крепко врезал ему четырехрукий. Впрочем, здоровяк управился бы с алхимиком и одной парой.

Марго спала в комнате наверху, а значит, у Сейна было время подумать, как добраться до теззарийской границы без лишнего риска.

– Ты алхимик?

Двое выросли за спиной. Один долговязый, лопоухий, с длинными руками и черными от въевшейся грязи пальцами. Второй пониже, широколобый, с виду молодой, но уже с залысиной.

– Алхимик ты? – повторил он вопрос лопоухого.

Сейн горько вздохнул и посмотрел в кружку.

– И что с того?

– Зелья варишь?

– Варю.

– И яды у тебя есть на продажу?

Сейн глянул на лопоухого через плечо:

– Кого травить собрался?

– Тебе какое дело?

– Нужно знать, чтобы подобрать самый эффективный.

Широколобый почесал лысину и вопросительно покосился на приятеля.

– Ефективну эту твою не надо, – заверил тот, подумав. – Только яд.

– Я говорю: каждому паразиту – своя отрава. Насекомым одна, грызунам другая. Вас кто донимает?

Парочка переглянулась.

– Самый сильный давай, – расплылся в улыбке лопоухий. – Чтобы и быка свалил.

– Чтобы быка, – кивнул второй.

– Ясно. – Сейн вернулся к кружке. – Ничего я вам не продам.

Он-то понимал, что обеспокоенные мышами земледельцы в ямах Клатеринга по ночам не собираются. Но ему стало любопытно, будут ли эти двое выдумывать или скажут прямо.

– Ты котелком своим здесь не крути, – не унимался лопоухий. – Мы же по-хорошему пока просим.

– По-хорошему, – поддакнул широколобый.

Сейн не удостоил их ответом, но его рука будто случайно скрылась в сумке, пальцы пробежались по флаконам… Он различал их на ощупь, лишь по форме.

– А если по-плохому, это как это? – басовито спросил подошедший мужчина.

Выправка и шрамы выдавали в нем бывалого солдата. Возраст – бывшего солдата. Но куда красноречивей был меч, который он спокойно положил на стол перед собой. Эфесом под правую руку. Клинок скрывался в ножнах, но Сейн знал: опытному бойцу хватит одного движения и чтобы его достать, и чтобы обагрить кровью.

– Мы ж ничего такого, – залепетал лопоухий. – Только спросить подошли…

– Только спросить, – подтвердил широколобый, пятясь потихоньку.

Сейн скривил губы в ухмылке. Связываться с тем, кто так свободно носит мечи, здешнее отребье зазря не станет.

Солдат проводил незадачливых покупателей взглядом, поморщился, как от боли, и приложил ладонь к щеке.

– Чего хотели-то?

Сейн рассказал. Солдат нахмурил густые брови:

– Это ты правильно. Нечего всякой погани еще и с ядами баловаться.

Он постоял немного, будто в нерешительности, затем опустился на скамью напротив. Спросил, продолжая прижимать руку к щеке:

– А ты и впрямь алхимик?

– Есть такое.

– Нечасто в этой дыре ученого человека встретишь.

– Проездом.

– Оно и видно, – слабо улыбнулся солдат, не желая, видимо, лишний раз напрягать лицо. – Куда, говоришь, путь держишь?..

Так и свела судьба Бальтрама с алхимиком: зуб не давал выспаться в ночь перед дорогой, и командир, попутно проверив дозорных, решил пройтись до ближайшей питейной в надежде отыскать там успокаивающий отвар…

…Сейчас они молча нависли над тем самым лопоухим. Он лежал на спине, запрокинув голову и раскинув руки, словно пытался взлететь, да не смог, а из его пробитого горла торчала стрела.

– Узнаешь? – спросил Бальтрам.

Сейн кивнул.

– Эта падаль за нами явно проследила. – Командир пнул мертвеца в бок. – Но ладно он, сразу ясно: крыса из Клатеринга. Эту вонь я ни с чем не спутаю. Остальные-то кто?

Рядом с лопоухим лежало еще два тела: одного смельчака зарубили бойцы Бальтрама, когда он перелез через обоз; второго нашел огонь алхимика, оставив после себя маску обгоревшей плоти на лице. Даже сквозь кровь, грязь и копоть было видно, что эти двое снаряжены не в пример лучше клатерингского оборванца. Кольчужные воротники, плотные клепаные куртки, стальные наголенники, дорогие ножны. У каждого при себе был меч.

И медная эмалированная бляшка с серой псиной на черном фоне.

– Жирновато для лесных разбойников, – заметил Бальтрам.

– Это не простые разбойники, – сказала Марго, и все посмотрели на нее. Королева переступила через черную яму с опаленными краями и подошла ближе. – Серые псы, наемники.

– С каких это пор у наемников свой герб? – удивился командир.

Марго прикусила губу, задумавшись, сколько ему стоит знать. Но в скрытую играть было уже поздно, обозная стража должна понимать, с чем ей придется столкнуться.

– Эрлы Даферлена меньше зависят от короля, чем те же графы в соседних королевствах, – начала она осторожно. – На своей земле у них куда больше власти. Чтобы править ими, порой недостаточно твердой руки или сильного войска. Поэтому король прикармливает самые успешные и самые жестокие шайки. Несколько головорезов могут держать эрлинг в страхе куда надежнее и дешевле, чем целая армия. Если знать, как их применить.

– Боги… – выдохнул Бальтрам.

– Чуть больше года назад король приказал приструнить одного из своих подданных. – Под взглядом Сейна Марго поспешно добавила: – Уже и не помню, как его звали. Во время штурма наемники шли в первой волне, расчищая дорогу солдатам и рыцарям. Особо отличившихся он наградил титулом, кого-то даже землями. Один из таких, Грэм… сир Грэм, как его теперь называют… сколотил свою шайку. Это его стая.

Она кивнула на бляху в руке командира. Сейн невольно потер уже почти заживший порез на носу.

– Слыхал я про ту осаду, – помрачнел Бальтрам. – Эрл Танкред, это он в немилость впал. Гадкая, говорят, была бойня, стены замка покраснели от крови. Сколько слухов ходило, отчего король взбеленился… А оно все из-за бабы. Ладно бы сердце девичье на турнире выиграть, в бою честном, но чтобы так? Столько людей угробить, да еще руками таких бродяг, разменявших добродетель богов на золото?

Он вновь пнул тело, и вновь досталось лопоухому.

– Одного в толк не возьму: мы-то им зачем? Игдо – купец не из бедных, но и не самый зажиточный. В политику не лезет, с гильдиями дружит. Нелепица какая-то…

Марго постаралась ответить непринужденно:

– Если пса слишком часто спускать с привязи, можно не уследить, как он станет бросаться не на тех.

– Вы слышали, с кем мы имеем дело, парни! – обратился Бальтрам к своим бойцам. Они перекрыли дорогу полукругом и ждали, когда обоз двинется с постоялого двора. Голос командира поднимался выше сосновых крон. – Их кормит королевская казна, а значит, это не захиревшие в лесах отбросы, которых мы ждали. Они сытно жрут и сладко спят, у них добрые кони и крепкая сталь. Резать глотки им не впервой. А главное – ваша жизнь для них не стоит и пары медяков. Что мы им скажем, когда они вернутся, парни? Что мы им скажем?

– Ничего! – выкрикнул Мешко. – С мертвыми не говорят!

– С мертвыми не говорят! – подхватил клич десяток голосов.

Марго поймала на себе взгляд алхимика и отвернулась, пряча глаза. Глаза могли ее выдать. Глаза, полные страха.

* * *

Дозорные Бальтрама сообщили, что дорога впереди свободна. Обозная стража держала ухо востро; бойцы не расставались со щитами, у каждого при себе было копье или топор. Притихли обычно болтливые возницы. Сейн с Марго тряслись в одной повозке.

– Что теперь будет с королевством? – спросил алхимик. – Без короля.

– Интересуешься политикой?

Марго вычесывала из головы еловые иголки. Волосы после краски стали сухими, путались и напоминали свалявшийся грубый ворс щетки, которой чистят лошадей.

– Я любопытный, – ответил Сейн, наблюдая за ее попытками распрямить очередной колтун. Вспомнил, как королева отказывалась уезжать из Клатеринга, пока ей не купят хотя бы деревянный гребень. – Любопытные люди не так боятся смерти.

– То есть глупцы? – Марго усмехнулась и тут же ойкнула, слишком резко дернув гребень в волосах.

Подумала, как сильно ей не хватает зеркала, и тотчас отбросила эту мысль: сейчас она не отважилась бы в него заглянуть.

– В большом зале соберутся эрлы, выпьют пару-тройку бочек вина, облапают всех служанок, может, даже подерутся. – Голос королевы оставался отстраненным. – Ближайший родственник короля – его второкровный брат Мердок. Он герцог и имеет большое влияние при дворе, а после того, как к нему отошел эрлинг моего отца… Теперь он еще и крупнейший землевладелец королевства. Думаю, первым делом он попробует усадить на трон одного из своих внуков.

– Попробует?

– Я уже говорила о своенравности эрлов.

– Среди них есть кто-нибудь на твоей стороне?

– С чего бы? Корона ясно дала понять, что бывает с теми, кто на моей стороне. К тому же ты был прав: большинство наверняка решит, что это я помогла тебе избавиться от короля.

– Значит, наемников послал Мердок. Захотел отомстить за брата.

Марго качнула головой:

– Ты его плохо знаешь. Месть – последнее, что его интересует. Только политика.

Сейн задумчиво постучал костяшками по борту телеги.

– Не понимаю. Женщина не может претендовать на корону Даферлена, а ты даже наследника не родила. Какую угрозу они в тебе видят?

– Они не знают, – ответила Марго, поджав губы.

– Не знают чего?

– Что я не ношу наследника. Ты думал, о тишине в королевской спальне было позволено трепаться на каждом углу? Сам-то он не раз бахвалился, как «оседлал молодую женушку». – Ее передернуло от отвращения. – Пока эрлы не будут уверены, так просто герцогу корону не забрать. Всегда найдутся те, кто хотел бы видеть на троне законного наследника. Прольется кровь.

– Советник им не скажет?

Лес вокруг становился реже, впереди показался просвет. Марго уже хотелось поскорее выбраться из тени деревьев, ей надоели запахи смолы и хвои, она устала от наглого писка комаров над ухом.

– Это непростая должность, – ответила королева, приподнявшись, чтобы лучше видеть дорогу. – Первый помощник короля клянется всего себя отдать службе, отрекается от титулов и земель. А служба его длится, пока живет династия. Сейчас он неприкосновенен, его слово имеет вес в малом зале, но, когда на трон взойдет кто-нибудь из внуков Мердока, он станет никем. Королей принято бояться или уважать… Их самих, но не тех, кто ходит за ними тенью. Когда придет время, эрлы припомнят советнику все неудачные решения короны.

– Поэтому он дольше других будет распускать слухи и поддерживать легенду о наследнике…

Марго кивнула. Разговор о королевском советнике отразился на ее лице смесью обиды и разочарования. Видимо, предательство этого человека, некогда ей симпатичного, глубоко засело в ее сердце.

Лес закончился. Песчаная лента дороги петляла среди зеленых лугов, огибая холмы и горбатые спины мшистых скал. На фоне темных облаков не сразу удалось разглядеть крепость. Она разом сливалась и с серым камнем, и с предгрозовой хмарью, будто не могла определиться, принадлежать ей земле или небу. Поднялся ветер.

Один из стражников отделился от обоза и погнал лошадь вперед. Остальные зорко следили за вершинами холмов.

– Это крепость лорда Бучи, – пояснил Бальтрам, поравнявшись с повозкой. – Я отправил человека просить защиты на его землях. Дадут боги, и будем в Теззарии еще до вечера.

– Кто-нибудь из людей лорда может тебя узнать? – спросил Сейн, когда командир отъехал.

Марго пожала плечами:

– Буча – мелкий барон, такие при королевском дворе нечасто появляются. Больше ста лет его род стережет границу в том месте, где ее пересекают лишь беглые преступники да отчаянные торговцы вроде Игдо. Буче привычнее сидеть в глуши.

Дышалось легко, как дышится только перед грозой. Небо гремело, вдалеке бесновались молнии, тучи грозили вот-вот разразиться ливнем.

Дорога пошла вверх, сильнее заскрипели колеса. Подъем оказался недолгим. С высоты холма было видно, как от крепости отделяются цветные пятна, плывут над землей, словно гонимые ветром. Всадники.

Возницы повеселели, понукая пока еще бодрых лошадей. Всем хотелось добраться до границы побыстрее.

Фигуры всадников то исчезали за скалами, то вновь появлялись на дороге, с каждым разом становясь все ближе. Когда они наконец подъехали, Бальтрам дал команду остановить обоз.

Сейн насчитал полтора десятка человек в плотных двухцветных стеганках. Все при оружии. Во главе отряда был совсем еще юноша, кучерявый, с едва заметными усиками под носом. Он выделялся среди рослых широкоплечих бойцов, но держался в седле прямо, всем видом демонстрируя, что говорить следует именно с ним. Его плащ был того же песочного цвета, что и попоны на лошадях.

Он перекинулся парой дружелюбных фраз с Бальтрамом. Поздоровался с краснощеким Игдо, который уже успел ополовинить очередную бутыль вина.

Заверил, что на его землях честному путнику ничего не угрожает.

– Венцель, – сказала Марго едва слышно. – Бучин сын…

Венцель, будто услышав ее, лениво повернул голову к повозкам.

– Откуда ты?.. – Сейн умолк на полуслове в то мгновение, когда блуждающий по обозу взгляд баронского сына зацепился за лицо Марго.

Королева побледнела.

Бальтрам махнул рукой, давая знак возницам, те подстегнули лошадей. Обоз двинулся дальше.

Сейн с Марго ехали молча. Было ясно и без слов: раз королева знает Венцеля в лицо, то и он, скорее всего, помнит ее. Узнал? Если и так, то виду не подал.

Обозная стража быстро разговорилась с людьми барона, а те сочувственно поглядывали на бойцов, которые уже второй день не снимали кольчуг. Мешко показывал опаленную пращу и в красках расписывал схватку у «Трухлявого пня», тыкал пальцем в телегу с алхимиком.

Венцель хранил внешнее равнодушие, но сам внимательно слушал, замедлив лошадь и даже чуть повернувшись в седле. Сейн выругался сквозь зубы.

Обоз добрался до развилки, одна из дорог уходила к крепости. Венцель громогласно поблагодарил богов за «знакомство с достопочтимым купцом Игдо и его спутниками». Пообещал оставить своих людей для сопровождения до границы.

– Совсем забыл! – Он наигранно хлопнул себя по лбу. – Как я понимаю, с вами заклинатель? Боюсь, им с… со спутницей придется задержаться и уладить несколько вопросов. Надеюсь, нам окажут честь и позволят принимать их в крепости.

Бальтрам нахмурился:

– Это чего это? Каких вопросов?

– Простая проверка, ничего особенного. Предписание из дворца. – Венцель достал из поясной сумы конверт с надломанной печатью и тряхнул им в воздухе. – Сами понимаете, как на теззарийской стороне к чародеям относятся, приказано всех брать под контроль.

Бальтрам крутил головой, глядя то на Сейна, но на Игдо. Алхимик ясно представлял его положение: старый вояка чуял неладное, но поделать ничего не мог. Ему платят, чтобы обоз добрался целым и точно в срок. Драться с разбойниками – риск понятный, но отбивать временного попутчика у людей барона ему никто не позволит.

Обозная стража, видя замешательство командира, приосанилась, готовая ко всему. Кто-то легким, едва заметным жестом положил руку на топор.

– Мы с радостью примем приглашение, милорд, – сказал Сейн и перекинул ногу через борт телеги. Добавил, обращаясь то ли к Бальтраму, то ли к Марго: – Все хорошо.

Прощание было недолгим. Игдо булькнул что-то благодарно-напутственное. Несколько возниц соскочили с козел, чтобы пожать Сейну руку или похлопать по спине. Мешко с грустью в глазах помахал Марго. Она кивнула в ответ.

Когда Сейн протянул руку Бальтраму, тот отмахнулся:

– Погоди ты лапы жамкать. Я решил – провожу. Проводить-то я могу.

В тоне не было вопроса, только упертость – прямая, как меч.

Венцель изменился в лице, набрал в грудь побольше воздуха, чтобы возразить, но в последний момент передумал, не рискнул. Он в своем юном возрасте еще не обзавелся храбростью, чтобы так легко перечить авторитету старших.

Бальтрам что-то коротко обсудил с купцом, затем раздал указания своим бойцам. Сказал, когда вернулся:

– Нагоню их уже за самой границей. А дадут боги, так вместе поедем.

…Сейн с Марго шли пешком, никто не предложил их подвезти. Венцель забрал с собой четверых воинов, остальные продолжили путь с обозом. Алхимик видел, что баронскому сыну хотелось бы забрать больше.

Крепость приближалась, вскоре можно было различить каждую темную бойницу и каждый зубец на высоких стенах. Дорога пролегала по обрывистому краю каменистого склона, внизу вдоль крепостного рва тянулась деревня. Где-то стучал молоток, но дворы и улицы казались пусты: близость грозы разогнала людей по домам. Холм по левую руку защищал от ветра.

Марго шла, опустив голову. Бальтрам донимал Венцеля вопросами:

– А долго проверка эта ваша?

– Не могу сказать. Нужно выписать разрешение…

– А кто его выписывает?

– Жрец.

– А нельзя послать за жрецом, чтобы…

– Нельзя.

Баронский сын отвечал неохотно и растерял всю свою важность. Теперь он напоминал перепуганного мальчишку, которому не терпится пришпорить коня. Бальтрам не унимался, спросил про отца.

– Отец скончался в начале зимы.

Командир такого ответа не ждал, он будто бы даже смутился и посмотрел на молодого лорда чуть теплее.

– Да успокоит его душу Мать в своих объятиях…

– Вскоре после его кончины я поехал в Вельдарг, – припомнил Венцель, глядя прямо перед собой. – Принять титул и дать клятву верности королю. Одно грело меня той смутной порой: предвкушение от встречи с королевой. Говорят, если красота ее способна сводить с ума властелинов мира, то другим и подавно не следует подолгу на нее смотреть. Одна ее улыбка способна зажечь в сердце новое Светило, которое растопит все печали. А мне хотелось… всего одним глазком!

Бальтрам каркнул в кулак, выдав усмешку за кашель, но смолчал.

– Вот только она меня даже не заметила. Не было ей дела до мелкого барона. Ей вообще ни до кого не было дела. Но знаешь, уважаемый Бальтрам, что не дает мне покоя куда сильней? – Венцель оглянулся на королеву и добавил громко: – Она была обычной! На троне подле короля сидела самая обычная девчонка, которых хватает в любом эрлинге. И я до сих пор не понимаю, как можно сходить по ней с ума.

Сейн причмокнул. Не хватало ему еще влюбленного болвана… Додумать мысль он не успел; на вершине холма показались всадники, чтобы спустя мгновение со всей прытью устремиться вниз.

– Это кто это? – спросил Бальтрам, щуря глаза.

– Явно не жрец с разрешением, – буркнул Сейн.

Марго содрогнулась:

– Псы…

– Ух, погань! – Бальтрам злобно зыркнул на Венцеля и соскочил с лошади. – Алхимик!

Сейн уже держал в руках угольный шарик и огниво.

– Дай сюда…

– Что вы делаете? – Голос Венцеля стал совсем писклявым. – Они обещали, что не тронут, если вы не будете сопротивляться!..

Его люди растерянно переглядывались, не зная, как себя вести: то ли хвататься за оружие, то ли не вмешиваться.

– Дайте мне меч! – кричала Марго, обводя их взглядом. – Дайте мне меч, трусы!

Всадники приближались, можно было услышать храп лошадей и дрожь земли под тяжелыми копытами. Огонек затрепетал от порыва ветра, но не погас, удержался на шарике. Бальтрам со всей мочи швырнул его ввысь, а затем одним резким движением толкнул Марго и Сейна со склона.

Сзади громыхнуло.

Алхимик летел кубарем, всем телом чувствуя острые камни, пытался ухватиться за редкие клочки травы, чтобы хоть как-то замедлить падение, но лишь сдирал в кровь пальцы. Рухнул на колючие ломкие ветви. Воздух выбило из легких.

Его сумка раскрылась, из нее вылетело несколько пузырьков, звякнув один о другой, оставшиеся шарики укатились в заросли. Сейн не стал их искать, сгреб зелья обратно в сумку, вскочил, сплевывая песок, скрипящий на зубах.

Рядом свистнула стрела. Чья-то тяжелая рука схватила за предплечье, потянула за собой. Бальтрам.

Марго спустилась куда удачнее, весь путь проскользив на спине, и теперь уже стояла на ногах.

Бежали к деревенским домам, чьи крыши могли укрыть от стрел. Перелезали через плетеные заборы, петляли дворами, пугая кур и гусей; топтали сапогами зелень на огородах. Лаяли собаки, но никто из хозяев не вышел даже на крыльцо, помощи беглецам здесь было ждать неоткуда.

– Это я такой старый… или это вы такие быстрые?.. – бурчал Бальтрам, опершись о косой угол сруба. – Знал я… непростая девка. Еще тогда понял, когда про осаду рассказывала, точно сама там была. По глазам видел…

– Выпей. – Сейн подал ему красную склянку из своей сумки. – Полегчает.

То ли преследователей было больше, то ли они двигались куда слаженнее. Между домами позади все чаще мелькали силуэты, блестя сталью. Сейн одной рукой тянул за собой Марго, другой копался в сумке. Щипало сбитые локти.

Беглецов окружили в очередном дворе, на самой окраине деревни. Бальтрам успел затолкать алхимика с королевой в темный приземистый сарай, а сам остался снаружи. Встречать лицом к лицу, с мечом на изготовку.

Через широкие щели между досками Сейн видел, как к командиру приближаются пятеро. Главаря стаи он хорошо знал.

– Эй, зельевар! – крикнул Грэм и поднял над головой два черных шарика. – Ты что-то потерял.

– Яйца свои, – оскалился один из его дружков, и остальные заржали.

– Правду говорят, заклинатель из тебя как из жопы барабан. – Грэм понюхал шары, скорчил гримасу и бросил их на землю. Брезгливо вытер пальцы о штанину. – Только говном и можешь швыряться. Выходи, зельевар! Не тронем. За живого тебя больше платят. Но и терпение мое недешево. Выходи, говорю! И ее величество сюда тащи.

– Надо что-то делать, – прошептала Марго, прижимаясь к алхимику. В сарае пахло плесенью, в темном углу скреблась мышь.

Сейн закатал рукава балахона и внимательно осматривал свои руки. Ссадины, царапины, запекшаяся кровь. Никуда не годится.

– Мы на баронской земле, а значит… – басил Бальтрам снаружи.

– Барон не станет вмешиваться, – перебил его Грэм. – Мы здесь по делу государственной важности!

Он улыбался вовсю. Его самого забавляла нелепость этих слов.

– Отойди, старик. Псы уважают седины матерого волка.

– Если твои псы хотят вернуться живыми в конуру, пускай с важностью своей делают ноги, Грэм… или как тебя там.

– Сир Грэм, – поправил наемник, дважды подпрыгнул на одной ноге и отвесил нелепый поклон, будто придворный шут.

– Это какая погань, ты посмотри! – Бальтрам сплюнул. – Чтобы я расшаркивался перед безродным потрохом?!

– Не хочешь расшаркиваться, так мы тебе ноги поотрубаем, больше не будешь. Оно дело недолгое.

Грэм кивнул своим бойцам. Двое двинулись к Бальтраму.

Сейн оторвался от двери, запрокинул голову и выпил зелье. Достал второй пузырек… Марго не видела, чего он там возится, хотелось ткнуть алхимика между лопатками за его медлительность. Во дворе дважды лязгнула сталь, затем взметнулся к небу короткий вопль. Ему ответом стал собачий вой с другого конца деревни.

Марго прильнула к щели. Бальтрам стоял на том же месте, ни на дюйм не сдвинулся. Густая темная капля замерла на мгновение, прежде чем сорваться с его клинка.

Один из лежащих рядом наемников не шевелился. Второй еще дрыгал ногами, вспахивая землю каблуками сапог.

Сердце королевы пропустило удар, когда она увидела нацеленный на Бальтрама арбалет. Но Грэм поднял руку, останавливая стрелка.

– Вижу, старый волк не растерял зубов. Хорошо.

Грэм вынул из ножен кинжал, качнулся из стороны в сторону плавно, словно ива на ветру. Сделал шаг вперед, отступил мягко, чуть согнув ноги в коленях. Еще один влево, назад, вправо, каждый раз отводя руку с кинжалом в противоположном направлении, вычерчивая лезвием замысловатые фигуры в воздухе.

– С кинжалом на меч? Да в тебе мозгов не больше, чем в куске полена! – воскликнул Бальтрам. – И чего ты все пляшешь? Дерись!

– На шрамы твои смотрю, этой грамоте я обучен, – отвечал Грэм, не сбивая дыхания. Он двигался все быстрее, гибкий, подвижный, как ртутная капля. – Левое ухо, левая щека. Знаешь, сколько у меня шрамов? Нисколько. А и были бы… Никому бы не показывал. По шрамам видно… Куда проще достать.

…Сейн никак не мог решиться. Перебирал в голове варианты и не находил верного. Остается самое неприятное. Если делать, то сейчас!

– Покажи руки, – сказал он Марго.

Королева смотрела непонимающе, но послушно протянула ему ладони. Он резкими движениями закатал рукава ее платья до самых плеч, пробежался пальцами по гладкой нетронутой коже, осмотрел кисти со всех сторон. Идеально.

Сейн откупорил пузырек из желтого стекла и полил королеве руки от локтей до кончиков пальцев.

– Стой смирно.

– Что это? – Голос Марго дрогнул, зелье начало пощипывать.

– Извини. Я бы сделал это сам, но в основе змеиный яд, он попадет в мои раны, прежде чем зелье успеет подействовать.

– Яд?!

– У меня есть противоядие, но оно сделает только хуже. Кровь должна быть чистой.

– Для чего? Что произойдет, Сейн?

Зелье на руках высыхало мгновенно, впитываясь в кожу. Марго на миг даже забыла о страхе перед Грэмом. Теперь она боялась алхимика.

– Доверься мне. – Сейн приоткрыл дверь и крикнул: – Мы выходим!

А затем что-то положил себе в рот.

Небо налилось черным, потяжелело и опустилось ниже, будто саму тьму притягивало то, что творилось на земле.

Бальтрам стоял на коленях лицом к сараю, кинжал у горла не позволял ему пошевелиться. Сзади замер Грэм, придерживая командира за единственное ухо.

– Отпусти его, мы сдаемся! – выкрикнула Марго. – Отпусти!

Грэм кивнул, и двое наемников бросились к ней, заломили руки. Королева брыкалась, плевалась бранью, норовя пнуть коленом пониже живота, но звонкая пощечина лишила последних сил.

– Тащите ее к лошадям, парни, – оскалился Грэм. – Позабавимся в пути. Советнику нужно, чтобы ее кто-нибудь обрюхатил, так почему бы нам не поработать над ней хорошенько? Королев в шлюхах у меня еще не было, за такое даже платы не возьму.

Сейн не сдвинулся с места, когда Марго волокли со двора. Холод до боли кусал губы, словно они примерзли к металлу.

Глаза Бальтрама были закрыты, он тихо молился.

– О-о, Защитник, спаси! – передразнил Грэм. – Мать, успокой! Судья, восстанови справедливость! Нам осталось лишь найти бога, который и зад будет за нас подтирать.

Сейн молчал.

– Ты спросил меня, зельевар, чту ли я богов. Помнишь? Вот мои боги! – С этими словами Грэм полоснул Бальтрама по горлу. – Кровь и сталь. Потому что над ними я сам – Бог!

Сейн смотрел, как командир заваливается набок. Кровь почему-то стала очень яркой на фоне черной земли, ее вид резал глаза, ее запах смешивался с запахом грозы.

– Скажешь что-нибудь? – спросил подошедший Грэм, вытирая кинжал перчаткой. – Или опять думаешь о своих сусликах? Ну, не пучь зенки, выдавлю.

Не дождавшись ответа, он ударил. Алхимик не увидел бы его кулака, даже если бы собирался защищаться. Согнулся от боли, но рука наемника схватила за волосы на затылке, оттянула назад.

– Ну же, ты был такой болтливый во дворце, слова что понос. Смелее, говори!

Он наклонился ниже, и его дыхание согрело щеку алхимика.

Защищаться Сейн и впрямь не собирался. Только убивать.

Он качнулся на каблуках и ткнулся губами в шею наемника, со стороны это походило на робкий поцелуй. Грэм тотчас отскочил как ошпаренный, ловко крутанул кинжал в руке.

– Ты чего это… – начал он и тут же поперхнулся словами. – Ты…

Движения его стали скованными и неуклюжими, как у марионетки балаганщика. Он захрипел, царапая горло свободной рукой, и рухнул на спину.

Сейн с трудом разомкнул онемевшие губы, изо рта выпала костяная игла. Яд чернолоба ценится за способность лишать ткани всякой чувствительности не только корпариканскими лекарями, но и убийцами всех мастей. Достаточно всего одной неразбавленной капли, попавшей в кровь, чтобы вызвать смертельный паралич.

Над крышами пронесся полный отчаяния крик Марго. Нужно было спешить к ней, но Сейн не мог себя заставить. Стоял и смотрел, как набухает, наливаясь сливовым цветом, шея наемника, как скребут землю его скрюченные пальцы.

Да, алхимику было что сказать. О Бальтраме и эрле Танкреде. О тэне Урдэке. О бочке сидра, пахнущей спелыми яблоками. Припомнить гордое: «Я там в первых рядах глотки вскрывал». И даже свой порез на носу. У Сейна была хорошая память.

Но говорить он не мог – язык отказал. Не выпей противоядие заранее, возможно, валялся бы сейчас рядом.

Поэтому Сейн смотрел. Смотрел, не в силах оторваться.

…Грэм знал, что умирает. Он все ждал, когда однажды явится кто-то ловче, достанет мечом или копьем. Но как так вышло, что его перехитрил доходяга зельевар? Причуда богов, не иначе. Еще Грэм ждал улыбки на лице своего убийцы. Злобного оскала, проклятий, унизительных слов, чего угодно. На глаза зельевара будто легла тень, но взгляд его оставался абсолютно спокойным.

Смерть скребла горло, а холод растекался по ногам, и Грэму вдруг почудилось, что он увидел, разгадал в темных зрачках за всем этим спокойствием нечто такое… Заметь он это раньше – перерезал бы зельевару глотку еще там, у котла, невзирая на волю советников и королей. Лишь бы не выпускать это на свободу.

Осознание было столь ярким, что всего на один миг – последний миг его жизни – Грэму впервые стало по-настоящему страшно.

…Сейн нагнулся над Бальтрамом и стер с его горла кровь. Под ней розовела полоска молодой кожи. Командир слабо дышал.

Зелье, что дал ему алхимик, было единственным в своем роде, и Сейн здраво рассудил: если кто и полезет первым под клинки, то Бальтрам, а значит, и достаться оно должно ему. У того, кто отпил из красной склянки, рассеченная плоть затягивалась сама собой практически моментально. Но эликсир был далек от идеала: вены и сосуды зачастую срастались неправильно, кости не срастались вовсе. Выживет ли крепкий командир – покажет время, которого у Сейна как раз таки нет.

Отыскать королеву не составило труда – алхимик увидел два тела на дороге и двинулся в ту сторону.