Текст книги "Лондон prêt-à-porte"

Заморосило. Симона накинула капюшон.

– Опять долбаный дождь, – Макс обнял кузину за плечи.

– Пойдемте внутрь, погода в Лондоне – как избалованная модель: никогда не знаешь, что откаблучит через минуту.

На противоположной стороне улицы я заметил закусочную «Samurai» и магазинчик с розовой надписью «Simply pleasure. com». Секс-шоп. Полезное соседство. Если что-нибудь понадобится, можно быстро сбегать через дорогу.

* * *

Обстановка первого этажа ZET MAX скорее напоминала обычное ателье, чем бутик или тем более шоурум для демонстрации модной одежды. Вдоль стены выстроились два стола со швейными машинками и стеллаж, на полках которого лежали свертки тканей, кипы журналов, всякие коробки, баночки и прочая швейная дребедень. Рядом разместилась металлическая стойка на колесиках. На ней висели готовые платья, а также несколько зачехленных вещей. Стена напротив входа была наполовину зеркальной.

В углу под деревянной лестницей, ведущей на второй этаж, виднелась гладильная доска с утюгом и пара устройств, назначение которых мне было неизвестно. В центре стоял длинный широкий стол с разложенными на нем кусками материи и выкройками. Рядом примостился экзотично-старинный диван. На низком холодильнике возле окна-витрины ютились электрический чайник, чашки и банка кофе. И здесь собираются удивить публику?

– После дефиле, когда потянутся покупатели, все это уберем, – принялся оправдываться Макс, заметив мое недоумение. – Здесь в холле поставим антиквариат. Я уже все присмотрел. Видишь, даже диванчик прикупил, не удержался от соблазна. Какая спинка – барокко викторианской эпохи! Надо только чуток подреставрировать. Продавец клялся и божился, что эту прелесть создали в конце девятнадцатого столетия. Солгал, конечно, шельма, но диванчик мне все равно полюбился. Я называю его le canapé на французский манер. В придачу я сторговал парчовое креслице – чуть потрепанное, но тоже девятнадцатого века.

Макс указал на кресло у раскроечного стола. В кресле, закинув ногу на ногу, сидел худощавый длинноволосый брюнет лет тридцати, с вытянутым скуластым лицом изголодавшегося интеллигента, злобно презирающего весь мир. Брюнет внимательно следил за нами, пряча глаза за продолговатыми стеклами темных очков.

– Николя, что ты расселся, как барин! – укорил его Макс.

Парень нехотя поднялся из кресла, почесывая щетину трехдневной небритости, тянувшуюся от висков к подбородку. В левом ухе я заметил золотую серьгу-кольцо. Бледно-лимонная рубашка свисала с его угловатых плеч и пузырилась из-под ремня черных брюк.

– Знакомься, Николя, – сказал Макс, когда парень подошел к нам. – Это Антуан, мой армейский друг и инвестор.

Николя бросил кивок в сторону Симоны, с которой, несомненно, был знаком, и протянул мне руку. На его небритом лице промелькнула снисходительная улыбка, когда он взглянул на мою техасскую шляпу.

«Ничего себе адъютант, – думал я, пожимая его холодную ладонь. – Хватка сильная, несмотря на худобу. Жилистый. И явно проворный, как хорек. А если двинет в живот острым носом лакированных туфель, печень разлетится на куски».

– Николя, милый друг, сделай нам по чашке кофе, – попросил Макс, сдвигая чемоданы в угол.

– Может, еще блинчиков напечь? – Николя пригладил волосы. – Поваром не нанимался.

– Николя, ты перечишь боссу? – шутливо округлил глаза кутюрье.

– Ничего, обойдемся без кофе, – поспешно сказала Симона.

– У него сложный характер, – словно извиняясь, пояснил Макс, – и по-английски он знает только «фак ю» и «май нейм из». Но местные аборигены его отлично понимают.

– А на хрена козе баян, да? – Николя хитро улыбнулся, адресуя мне это многозначительное «да».

Я бы дорого дал, чтобы увидеть выражение его глаз в этот момент. Что-то в этом типе меня беспокоило. С такими в армии было труднее всего: если дерутся, то до полусмерти, если затаили злобу, то отомстят подло и жестоко.

Пропела мелодия мобильного.

Макс извинился и заговорил с кем-то по-английски.

– Привет, Мальвина, – Николя повернулся к Симоне, роющейся в чемодане.

– Привет, – ответила Симона, не поднимая головы. – Не могу найти пилку для ногтей. В этих аэропортах теперь даже маникюрный набор считают оружием. Бред. Неужели кого-то можно убить пилкой для ногтей?!

– Можно даже шариковой ручкой, – хмыкнул Николя. – В горло. Да?

Он вновь адресовал вопрос мне, словно задирая.

– Наверно, – я пожал плечами.

Симона нашла в чемодане пилку для ногтей и направилась к стойке с вешалками.

Николя с прищуром наблюдал за ней. Без лишних слов было понятно, что эти двое не переваривают друг друга.

Макс закончил телефонный разговор.

– Звонили портнихи-белошвейки, спрашивали, надо ли сегодня приходить. Я все отменил – вечером у нас party, – пояснил Макс и вдруг закричал: – Кузина, стой! Не открывай! Это еще не готово.

Он бросился к вешалке, заметив, что Симона начала расстегивать один из чехлов. Макс выхватил у нее зачехленную вещь и, прижав к груди, заявил, что смотреть пока нельзя, потому что недошитая модель – все равно что незавершенная картина художника.

Скрипнула лестница, ведущая на второй этаж.

Показались стройные ноги в кроссовках. Затем короткая джинсовая юбка, замшевая куртка и наконец миловидное лицо молодой девушки.

– Hi, Ange! – воскликнул Макс.

– Hi, Max, – ответила девушка. Короткая стрижка придавала ей сходство с юным пареньком. – Vlad doesn’t want to pay two hundred pounds per catwalk, he offers one and the rest in clothes. It’s a pin many.[5]5
  Влад не хочет платить двести фунтов за выход, он предлагает одну сотню и остальное вещами. Это мало. (англ.).


[Закрыть]

– I’ll talk to him.[6]6
  Я с ним поговорю. (англ.).


[Закрыть]

– Thanks, Max, you’re a sweetheart.[7]7
  Спасибо, Макс. Ты душка. (англ.).


[Закрыть]

– My cousine and my friend from Russia, Моя кузина и мой приятель из России – представил нас Макс. – He’s a sponsor, by the way.[8]8
  Он спонсор (англ.).


[Закрыть]

– A fat cat.[9]9
  Денежный мешок. (англ. сленг).


[Закрыть]

Девушка с интересом разглядывала меня. Судя по тому, что я разобрал все слова в диалоге, включая уточнение про «жирного кота», Анджи не была англичанкой. Она поправила юбку и протянула руку.

– Ange.[10]10
  Анджи (англ.).


[Закрыть]

– Very pleased to meet you.[11]11
  Очень рад познакомиться (англ.).


[Закрыть] – выразил я свое приветствие.

Она была симпатичной, но не в моем вкусе. Слишком высокая и чересчур стройная.

Анджи попросила сигарету. Я протянул пачку.

Она закурила, сказав вместо «спасибо»: Lovely hat![12]12
  Прелестная шляпа! (англ.).


[Закрыть]

Краем глаза я поймал издевательскую улыбку Симоны: «Вот и длинноногие девицы – все как ты хотел!»

Проводив Анджи, Макс попросил Николя сходить за продуктами. Тот немного поворчал, затем надел черное полупальто, снял с вешалки черную фетровую шляпу с короткими полями и, прежде чем исчезнуть за дверью, заговорщицки кивнул мне. Тоже мне, шпион-пижон.

Ну и компания – сборище любителей шляп!

Я снял свою «техаску» и водрузил на пластиковую лысину голого манекена в витрине. Пусть покрасуется.

* * *

На втором этаже располагалась двухкомнатная «администрация». Проходная комната выполняла роль приемной. На столе рядом с монитором компьютера стояла банка пива и лежал сборник пьес Шекспира.

– Это место Николя. Когда в бутике никого нет, он работает автоответчиком: «Ху из ит?» – передразнил «адъютанта» Макс.

– Он что, читает Шекспира? – удивилась Симона.

– Ага, говорит, врага надо знать в лицо. А ты думала, он совсем додик? Прошу в директорский кабинет. – Макс открыл дверь второй комнаты и прошагал вперед, едва не задев головой висящую под потолком люстру.

В небольшой комнате практически все пространство занимали два стола. За одним широкоплечий мужчина обсуждал что-то по телефону. Завидев нас, он прервал разговор, закрыл ноутбук и вышел навстречу.

– Привет, Влад! – расцвела Симона.

Они тепло обнялись.

Влад выглядел моим ровесником, но был выше ростом и мощнее. Густые темно-русые волосы, зачесанные на одну сторону, закрывали половину высокого лба. Загорелое лицо украшали две симпатичные родинки величиной с гречишное зерно. Одна чуть выше правого глаза, другая – чуть ниже. Издалека могло показаться, что это приклеенные мушки, как у модниц эпохи барокко. Из расстегнутого воротника коричневой шелковой рубашки выглядывала золотая цепь сложного плетения. Рукава, закатанные по локоть, обнажали мускулистые руки. На левом запястье поблескивали часы, на правом – браслет, дополняющий цепь на шее. Во всем облике Влада читалась неброская роскошь и элегантность. По сравнению с этим шикарным мужчиной я выглядел затрапезным провинциалом. Понятно, почему Симона выбрала его, а не меня.

– Как долетели? – спросил Влад простуженным голосом.

– Кошмарно. Вчера зависали в клубе почти до утра, хотела выспаться в самолете, но спина разболелась, – Симона демонстративно потерла поясницу.

– Как всегда, тусуешься от заката до рассвета. – Влад закашлялся, достал платок и высморкался. – Ты получила мое поздравление и подарок?

– Спасибо! Чудное платьице!

– Влад, это Антон, познакомься, – представил меня Макс. – Но ему больше нравится, когда его называют Антуаном.

Я одобрительно кивнул, мы пожали друг другу руки. Влад вынул из подставки визитку. На глянцевом квадратике под логотипом ZET MAX по-английски значилось: «Vladislav Chuprov, managing director».

– А это, мой ля табль, – Макс показал на второй стол, где лежали вперемешку листы с набросками платьев, фломастеры и карандаши, обрезки тесьмы и другой дизайнерский реквизит.

Над столом висели эскизы, приколотые кусочки тканей, выдранные из журналов картинки и плакат с коричневым предметом округлой формы. Чуть приглядевшись, я узнал в нем зад бегемота с хвостиком.

– Моя стена вдохновения, – пояснил Макс.

– Ой-ой. Какой чудный ракурс! И с хвостиком! – послышалось замечание Симоны. – Не всякого подпускают так близко сзади. Возбуждает воображение?

– Как ты догадалась, милая Сью! – засмеялся Макс.

Несколько минут ушло на обмен новостями. Потом Влад предложил нам поехать в отель, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок перед вечеринкой.

– Можно до вечеринки посмотреть управленческий отчет фирмы? – поинтересовался я.

– Что, прямо сегодня? – удивился Макс. – Антуан, ты же собирался провести здесь неделю?

– У меня возникли проблемы. Возможно, завтра придется улететь.

Я не удержался и бросил взгляд на Симону, но она никак не отреагировала на мое заявление.

– Так что, я могу увидеть бумаги? – настойчиво повторил я.

– Как скажете, – Влад холодно улыбнулся. – Бизнес прежде всего.

– Какой бизнес? Какие бумаги? Антуан, ты даже коллекцию не видел! Что за хрень? – недоуменно воскликнул Макс.

Он явно нервничал – снял кепон, потер бритую голову.

– Вечером покажешь, я еще никуда не уехал.

– Макс, успокойся, – сказал Влад. – Мы же с тобой обо всем договорились. Идите, выпейте кофе, а я покажу Антуану баланс.

Влад раскрыл ноутбук, защелкали клавиши. Он явно хотел, чтобы мы остались наедине. Макс застыл посреди комнаты в раздумье. Симона разглядывала эскизы на стене, делая вид, что происходящее ее не касается. Но, судя по тому, как напряженно она молчала, это было не так.

– Влад… – неуверенно начал Макс.

– Я все помню, – голос директора фирмы звучал властно и жестко. – Спускайтесь с Симоной вниз и вызовите такси. Встретимся в половине седьмого.

– Ладно, заметано, – проворчал Макс. – Идем, сестра, выпьем кофе. Я все равно ни черта не смыслю в балансах.

Симона подошла к Владу и поцеловала в щеку.

– До вечера.

Когда мы с Владом остались вдвоем, он заговорил не сразу. Чуть передвинул на столе фотографию двух девочек лет пяти и семи, что-то поискал в ноутбуке. Наконец негромко сказал:

– Я знаю, что вы с Максом друзья, но мне бы хотелось обсудить кое-что без него. Если не возражаешь?

– Что именно? – уточнил я, присаживаясь на стул.

– Одно деловое предложение. – Влад закрыл ноутбук. – Начнем с того, что фирма ZET MAX убыточна, так что балансы можно не смотреть. Макс просил приукрасить действительность, но я решил быть откровенным. У нас финансовые проблемы.

– Подозревал.

– А разве могло быть по-другому? На первом этапе всегда приходится вкладывать много денег, а будет ли прибыль, неизвестно. Фэшн-индустрия – огромный риск. На рынке затоваривание. Шмотки шьют все кому не лень. Каждый поляк или китаец может что-нибудь сляпать в подвале, пристрочить лейбл «Пьер Карден», толкнуть крупным оптом и считать себя непревзойденным дизайнером.

– Согласен. Не у каждого китайца есть миллионы долларов, чтобы стать настоящим кутюрье, – пошутил я и заметил, что при слове «миллионы» Влад как-то странно взглянул на меня.

– Действительно, не у каждого. – Влад достал платок и высморкался. – Через две недели показ коллекции. Если все пройдет, как задумано, то единственное, что мы поимеем с этого, – реклама бренда. И только. О прибыли не может быть и речи. Если она появится, то не раньше чем через год, и то, если к весне успеем разместить заказы на осеннюю коллекцию. Цикл от создания коллекции до ее поступления в магазин – как минимум полгода. Затем полгода продажи. Не знаю, на что рассчитывал Макс, когда обещал тебе быстро вернуть деньги.

Я молчал. Вот все и раскрылось. Макс лукавил и врал. Даже если Фортуна будет благосклонна к этой затее, я увижу свои деньги не раньше чем через год. А если дефиле провалится – то никогда.

Влад продолжал говорить:

– Я готов расплатиться с тобой по векселю и выплатить шестьдесят девять тысяч в течение трех-четырех дней, но при условии, что Макс об этом ничего не узнает. После этого ты уедешь, а через две недели, как пройдет дефиле, скажешь ему, что не мог ждать и… Да говори что хочешь. Это твоя проблема.

Я задумался. Цель Влада была предельно ясна. После дефиле он заявит Максу, что тот не выполнил условия договора, заберет его долю в бизнесе и взамен предложит десять-пятнадцать процентов от прибыли. При этом Влад опасается, что если кутюрье узнает о коварной сделке до показа коллекции, то может взбеситься и все испортить.

– Если я правильно понял, ты собираешься обставить все так, чтобы Макс превратился из равноправного партнера в обычного дизайнера, который будет получать процент с прибыли, – озвучил я свою догадку, и судя, по тому, как сузились глаза Влада, догадка оказалась верной.

– Нелегкий выбор – дружба или деньги, – усмехнулся я. – А почему ты сразу не предложил этого Максу?

– Предлагал, но он отказался, – спокойно ответил Влад. – Он же считает себя гениальным и бесценным. Бесспорно, у него есть неплохие задатки, но все решают деньги, а не длина платья или размер декольте.

«Иногда решает, еще как решает, – подумал я. – И декольте, и короткая юбка». Мне стало противно смотреть на этого холеного московского дельца. Хотя сам-то я кто? Точно такой же деляга – так, кажется, обозвала нас Симона. Похоже, она с первых шагов по британской земле поняла, к чему все идет. А может, все знала заранее, и в этой игре заодно с Владом?

– Надо подумать, – я встал.

– Конечно. Рад, что мы поняли друг друга. – Влад тоже поднялся. – Макс ничего не должен знать о нашем разговоре, иначе…

– Что «иначе»? – переспросил я с вызовом.

Влад пожал плечами и вместо объяснений сухо произнес:

– До вечера.

– До вечера, – ответил я, вышел в приемную и остановился.

Банка пива со стола исчезла, оставив скучать в одиночестве новенький томик пьес Шекспира.

«Дать денег или не дать? Предать или не предать?» – перефразировал я гениального классика.

Через тонкую перегородку донеслось, как в кабинете зазвучал битловским мотивом «Let it be» мобильный телефон.

«Он только что вышел», – ответил кому-то Влад.

Я помедлил, ожидая продолжения разговора, но за дверью кабинета раздалось покашливание и шаги, и я заспешил вниз по лестнице. Не хватало, чтобы меня уличили в подслушивании.

Сквозь стекло витрины было видно Макса и Симону, стоящих на тротуаре возле такси. Симона разговаривала по мобильному телефону.

«Прости, брат», – я мысленно извинился перед манекеном, снял с его головы техасскую шляпу и вышел на улицу.

Приближался вечер. Затянутое тучами небо отяжелело, насупилось. Вокруг все выглядело промокшим и серым. И только позолоченные буквы вывески «Boutique Fashion House Showroom» сияли в наползающих сумерках.

Мы сели в такси. Водитель включил магнитолу. Симона попросила прибавить громкость. Зазвучал мягкий чистый голос, как будто льющийся с неба вместе с лондонским дождем: «Let it be, let it be…»

– Моя любимая песня! Обожаю «Битлов», – она принялась подпевать.

«Так вот кто, похоже, звонил Владу», – подумал я и в очередной раз обозвал себя идиотом.

– Что вы решили с Владом? – поинтересовался Макс. – Как балансы-финансы?

– В порядке, – ответил я, старясь говорить как можно беззаботней. – Надо переделать кое-какие расшифровки.

Врать почему-то было приятно. Похоже на месть.

– Какие расшифровки? – подозрительно спросила Симона.

– Кое-что из дебиторки, – я выразительно посмотрел на нее. (Еще одна маленькая месть!). – Скучные цифры на экране монитора, ни одного интересного кадра.

– Деляги. Вечно что-то ловчат и скрывают, – фыркнула Симона.

– Отстань от них, – урезонил ее брат. – Антуан – свой парень, мы с ним на одном аэродроме два года бетонку топтали. И Влад – душка.

Такси, выехав на Oxford street, плелось за красным двухэтажным автобусом. По обеим сторонам улицы сплошным потоком двигались люди. У многих в руках были сумки и пакеты с покупками. Вот она, воплощенная мечта человечества: заработать и потратить. Ради чего? С другой стороны, что еще делать – не медитировать же в позе лотоса на рваной циновке?

– Товарищи пассажиры, поверните головы направо, – Макс изобразил голос гнусавого кондуктора. – Проезжаем магазин Диора. Это единственный магазин в Лондоне, где есть бесплатные телефоны-автоматы. Двенадцать автоматов, и все с прямой городской связью.

– Не в Лондоне, а в Париже, – поправила его Симона. – Ты все перепутал: «На последнем дыхании»[13]13
  «Breathless». Режиссер Жан-Люк Годар. 1960 г.


[Закрыть] Годар снимал про Париж.

– Это шутка, глупенькая. А какой там Бельмондо – молодой, вертлявый, в белых шелковых носках и в твидовом пиджаке от Черрути! В зубах папироса. Помнишь, Бельмондо весь фильм ищет какого-то Берутти. Тетя Зина еще спросила: «Кто такой Берутти?», а я пошутил, мол, наши дураки неправильно перевели: не Берутти, а Черрути – модельер. Жалко, что Бельмондо в конце застрелили. И предала его, между прочим, любимая девушка.

– Женщины коварны, – рассмеялась Симона. – Принесите мне голову Иоканаана…

* * *

Спустя полчаса я оказался в просторном номере отеля с двуспальной кроватью и большим письменным столом. В углу располагалась уютная софа. Высокое окно выходило во двор, где сторожили тишину несколько мусорных баков. Я бережно вытащил из сумки фигурку клоуна и поставил на прикроватную тумбочку. Клоун безмолвно улыбался. Хорошо ему: нарисовали праздничное настроение, и оно всегда с ним. Мое же настроение было не к черту, словно тусклое небо и холодящая изморось Лондона проникли внутрь, окрасив мысли в серый безрадостный цвет. Почему тоска всегда серая, а мечты – розовые или голубые?

Я принял душ и завалился на кровать. Достал карту-путеводитель по центру Лондона. Проверил маршрут от отеля, расположенного в районе St James’s park, до бутика. Добираться в подземке с одной пересадкой минут сорок. Значит, у меня в запасе есть пара часов.

Внизу путеводителя на желтом фоне выделялась реклама магазина Selfridges: «Find your way to Selfridges and you’ll discover GUCCI PRADA VERSACE CHANEL DIOR LAGAVULIN». Мое сердце неожиданно отозвалось на эти бессмертные имена, хотя, кроме часов GIVENCHY, подаренных на один из юбилеев женой, я никогда не носил вещей знаменитых топ-брендов. На работу шикарную вещь не наденешь – испортишь за один раз. Пыль, грязь, масло, бензин. В кабинете я практически не бывал. В небольшой фирме хозяину приходится все контролировать самому, иначе тут же напортачат или с клиентом поругаются. Автомеханики – народ ушлый. Я вздохнул, вспомнив, сколько сил, времени и денег было вложено в мастерскую. Но что делать? Как ни люби свое дело, в конечном итоге все сводится к деньгам.

Часы GIVENCHY я выбросил после развода. Сейчас носил AVIATOR, подаренные благодарными работниками, когда я выплатил годовую компенсацию после вынужденной продажи мастерской. Стоят пятьсот евро. Алый циферблат стилизован под высотомер знаменитого истребителя ЛА-5 времен Второй мировой войны. Это, конечно, не ORIS BIG CROWN, дизайн которого навеян вертолетом «Апачи», но все равно приятно.

Я отложил карту-путеводитель, закрыл глаза. Предложение Влада терзало меня. С одной стороны, я жаждал вернуть деньги, с другой – не хотел совершать нечестный поступок по отношению к Максу. Он неважный бизнес-компаньон, но как друг всегда был интересен. Надо что-то придумать. Я попытался сосредоточиться, но через пару минут понял, что это бесполезно. Слишком много впечатлений и выпивки. Лучше выспаться, иначе вечером свалюсь после первого бокала. Я выставил будильник на мобильном телефоне и покрепче сжал подушку.