Текст книги "2012. Танго для Кали"

– Перевод имени нужен.

Чёрный начал терять терпение. Ну как она не понимает, что он прекрасно знает и про Лоренцу, и про её тётю и ему нужен конкретный ответ на конкретный вопрос?

– Ищу, что нахожу интересное, тебе кидаю. О, смотри! Целая серия ссылок! Давай, я по ним подборку сделаю.

– Делай. Про что ссылки-то?

– Про Кали. Я по корням искала, и вот нашлось.

По коже Антона вдруг побежали мурашки, волоски на руках встали дыбом. В тот же миг ему показалось, что где-то далеко-далеко протрубил рог. Или это был теплоходный гудок? Нет, какой теплоход, сейчас же зима! Антон поискал обычные объяснения необычного звука и пришёл к тому, что, наверно, ему просто послышалось.

– Собирай!

Матрёна замолчала надолго. Прошло около двух часов, когда она снова стукнулась в асю с коротким:

– Лови!

Антон открыл присланный файл.

«Культы Богини КАЛИ некогда были распространены повсеместно. Это находит подтверждение в свидетельствах священных текстов различных религий, это не опровергается научными данными. Культ Чёрной Богини имел в древности свои прямые аналоги в самых разных уголках мира. И в этом есть НЕЧТО большее, чем простые совпадения в названиях. КАЛИ – Великая Матерь всех существ, почитаемая под разными именами и в разных формах практически повсюду.

КАЛИ – Чёрная. Имя КАЛИ производно от санскритского слова КАЛА, обозначающего чёрный цвет.

«Время (КАЛА) пожирает весь мир во время космического растворения (пралайи), но КАЛИ пожирает даже само Время, потому Она и именуется словом КАЛИ».

КАЛИЮГА – Чёрная Эпоха, Эпоха КАЛИ.

В КАЛИЮГУ именно почитание Кришны становится господствующей формой вишнуизма, так как Кришна – проявление КАЛИ, а из всех Махавидья и других форм Богини-Матери именно КАЛИ почитается как центральный и главный и часто вообще единственный объект Богопочитания в век КАЛИ. «Только КАЛИ должна почитаться в КАЛИЮГУ» (калау КАЛИ ту кевала), – говорится в «Шакта-прамоде», известном собрании ритуальных текстов Тантры.

КАЛИ – Чёрная Богиня (инд.). КАЛИгхата – священный храм КАЛИ, построенный в Бенгалии».

Другой источник. Это уже современное прочтение.

«Кали – Богиня вечности, наблюдающая за всеми нашими изменениями и способствующая тем, кто помогает нашему духовному росту. Говоря конкретнее, Кали – это Юга-Шакти или та энергия, сила времени, которая переносит человечество из одной мировой эпохи в другую.

Богиня-Мать как тёмная, мистическая и трансцендентная Деви (богиня – пер. с санскрита) держит ключ к истинной силе и настоящему мироздания во всех своих проявлениях. Кали снова входит в человеческую среду и в сферу Земли, чтобы творить магию и вызывать чувство страха и почтения.

Богиня вызывает все изменения на планете, пробуждая Шакти (энергию) планеты и стимулируя не только индивидуальное, но более глобальное общепланетное сознание. Современные природные и иные катастрофы, которые в настоящее время случаются повсюду на планете, являются проявлением, указанием на изменяющую всё силу Кали…

Чтобы принять вызов Матери Кали, мы должны внутренне измениться… Мы должны научиться жить в согласии с её ритмами и трансформирующими вибрациями, позволяя ей очищать и изменять нашу собственную, в первую очередь психологическую природу.

Она терпеливо ищет тех, кто может нести её милостивую волю.

Существует острая потребность в новых аватарах и формах энергии Кали, в возрождении поклонения ей и в новом, ещё большем потоке её милости. Кали держит ключ от нашего будущего как вида и от судеб наших душ. Мать Кали обладает властью поднять человечество на новый уровень развития…

Нам следует принять очищающий огонь Кали, чтобы она могла поднять нас на новый уровень просвещённости, который только и поможет решить наши личные и глобальные проблемы. Те, кто могут вынести испытание огнём Кали и нести его, могут принести новое знание в мир. Они откроют видение будущего, которое заключается в гармонии с вечной истиной и вселенской гармонии».

Ещё один текст.

«Ка́ли (санскр. काली, Kālī, «чёрная») – тёмная и яростная ипостась Парвати, тёмная Шакти и разрушительный аспект Шивы. Богиня-мать, символ разрушения. Кали разрушает невежество, поддерживает мировой порядок, благословляет и освобождает тех, кто стремится познать Бога. В Ведах её имя связано с Агни, богом огня.

Этимология имени связана с понятиями “время” и “чёрный”».

Ничего себе! Чёрный, ты только смотри!

«Время», «Чёрный»! Во как!

Он дочитал до конца и некоторое время не мог подобрать слов для ответа. Его накрыло то ли просветление, то ли инсайт: внезапно в его голове повернулись и совместились разбросанные в беспорядке кусочки мозаики, и, пусть не вся, пусть пока одним небольшим куском, картина начала собираться. Он чётко знал, что теперь он уже ЗНАЕТ НЕЧТО, только не понимал, что именно.

Антон поблагодарил Матрёну и отключился. Он чувствовал, что сейчас ему нужно побыть наедине с собой.

Чёрный ещё некоторое время провёл как сомнамбула в состоянии отстранённости от обычных бытовых дел. Он находился в мире, и в то же время мир проходил мимо него, не задевая. Он не пытался разобраться в своём состоянии, но лелеял его, как куколка, ожидающая превращения. Совсем рядом находились полная ясность и свет, и Антон ждал, когда ему будет позволено войти в расположения этого света. Он боялся потерять это чувство близости и предожидания, боялся разменять на мелочи и всякую ерунду. Тем временем внутри него проворачивались невидимые колёса, куски информации сцеплялись, как шестерёнки, и до времени погружались в глубину подсознания. Его разум старательно переваривал полученный материал. Больше всего на свете ему хотелось сейчас, чтобы все о нём позабыли, но это было неисполнимое желание.

– Привет, пузечко!

– Привет.

– Слушай, тут мне голос вот такое сказал: «Ищи способы наполнить себя энергией. Не хватает». А потом добавил: «Он сам тормозит процесс». Что ты об этом думаешь?

– Не знаю пока. Что ещё?

Хорошо им говорить «сам тормозит», взяли бы и подсказали, как ускорить. Раз видят, что он не понимает. Да, дождёшься от них. Сегодня настроение у Чёрного было ворчливым.

– Я тут таблицу делаю, взяла троих: Берёзу, Калиостро и Кашпировского – и выписываю всё про них. Может, так наглядней будет?

– Ясно.

– Так ты что думаешь по поводу сказанного голосом?

– Я думаю, это процесс восстановления себя и в дальнейшем нахождения Нечто.

– Да?

– Если Нечто стоит за нами, почему тогда в трудный момент он не выходит на арену, а появляются Брюс и Властелины Времени? Это не просто так. Что-то мы пропустили.

– Может, мы в этой борьбе против трудностей эволюционируем?

– Нет, не в этом дело. Думай, мать, думай!

– Может, он пока к нам только присматривается? Он дал нам подкрепиться слегка, а теперь смотрит, как мы выкарабкаемся? Или как он должен выйти на арену? Может, я просто тебя не поняла?

Они – подопытные крысы у Нечто? Какой в том смысл, если исключить извращённое развлечение иного разума? Подкинул колечко и любуется, как все забегали? Антон чувствовал, что это был бы слишком простой и неверный ответ.

– Если событие уже состоялось, почему его завершать приходится Властелинам и Брюсу?

– Знаешь, я почти уверена, что дело в нас. Мы что-то сделали не то или, наоборот, не сделали. А теперь нам пытаются помочь исправить ошибки. Чтобы не получилось, как с той диадемой, которую ты так и не доделал, но она была на Мишиной Татьяне в день их свадьбы. Так же.

– Да ладно.

Антон очень не любил вспоминать о незавершённой работе.

– Нечто может всё? Да?

– Наверное, не спрашивал.

– Он и есть время?

– Да.

Да, он – время, но не только время, больше времени. Это кусок мозаики, его спросили, он ответил, и теперь и он сам знает его. Может быть, будет ещё один «вопрос точного попадания?»

– Тогда он как дал возможность контакта с ним в будущем, так и убрать может?

– Ты так, значит, думаешь?..

Нет, не будет. Матрёша ушла в сторону, но он ещё не может сказать, в какую и как далеко.

– Понимаешь, мы не можем быть уверены на все сто, что это будет. Брюс говорил лишь о большой вероятности.

– Так.

– И это, как ни странно, зависит по большей части от нас. Будет он или нет. Понимаешь?

– Что делать надо. Конкретно? Инструкции?!

– Да никто тебе их не даст! – Кажется, Матрёша начала закипать. Антон хотел от неё слишком многого. – Властелины Времени стараются помогать, чем могут. Брюс тоже. Но зависит это от нас! Не понимаешь? Нет этих инструкций, нет!

– Ты стараешься?

– Да, я делаю всё, что могу.

– Филонишь?

– Каким образом? Ты думаешь, мне не хочется этой встречи? Этого хочет любой на планете и все остальные. Этого нельзя не хотеть. Но ни я, ни ты, мы точно не знаем, что надо делать.

– То есть встреча была и её как бы не было, так, что ли?

– Нет. Она-то была, но её в любой момент может не стать. Знаешь, в чём недостаток моего контакта с Властелинами Времени? В том, что я заинтересованное лицо.

– Видимо, все заинтересованы. Кроме, возможно, Брюса.

– А Нечто заинтересован? И может ли он быть заинтересован?

Вот про Нечто он теперь отвечать мог.

– Нейтрален.

– Наверное. Кстати, я вспоминаю слова голоса о том, что нужно больше энергии, так как они тебя к операции готовят, помнишь?

– Да.

– Я думаю, что вот оно и начинается. Эта операция. Они действуют своими силами, а чтобы ты ничего не почувствовал, моя энергия пойдёт как наркоз. Понимаешь? То есть морально и физически ты держишься нормально, а они устраняют проблемы.

– А позвоночник, получается, – это дело второе? Энергии реально нет.

– Нет, конечно. Так и у меня нет энергии, нужно вырабатывать. Сегодня об этом же и сказали. Теперь я понимаю, почему часть последней информации так расплывчата.

Да, да, да, энергия – это важно, но сейчас ему гораздо важнее понять: для чего это всё? Нужна информация, очень нужна информация. Энергия пока подождёт.

– Что ты имеешь в виду – расплывчата?

– Не сформулирована, как будто очень сложный и большой клубок, то есть о чём там, ты примерно представляешь, а как и что – не понимаешь. Понял?

– Нет.

– Я вытащила этот клубок и вижу, что там есть часть более-менее мне понятная, а остальную я как-то чувствую, но не могу перевести в слова. Понимаешь?

– Нет. Почему не можешь?

– Например, что-то мешает. Или рано знать эти подробности. Представь, если я чётко пойму, что и как будет, первым делом я что сделаю? Правильно. Расскажу тебе! Про Нечто. Это будет нарушением. Нельзя точно знать, будет или нет контакт с ним, он непредсказуем.

– Понял.

– Каждое слово его весомо и корректирует наши действия.

– Знал бы – всё равно не поверил.

– Кто возьмёт на себя ответственность? Вот нам и дали намёк, что возможность есть и она велика. Понимаешь?

– Да. Это понято.

– Так теперь-то ты веришь в эту возможность?

– Так же, как и раньше.

– Не веришь, значит.

– Нет, я всегда верю. Но раз в неделю есть сомнения. Как в анекдоте: пятьдесят на пятьдесят – либо увижу, либо нет.

– Нет, вероятность гораздо больше. Не забывай.

Вот так всегда – пара штрихов к картине, одна чёрточка или ещё какая мелкая деталь, а сколько на неё ушло. Времени, сил, да просто электроэнергии. Чёрный усмехнулся при этой мысли – в показаниях электросчётчика ценность контакта ещё никто не измерял.

Только через два дня Антон вернулся к обычному состоянию духа, вновь ощутил, что всё ещё принадлежит этому миру, мир его покуда не отпустил. Он вздохнул, поцокал языком, и они с Матрёной с удвоенным рвением принялись разыскивать следы Калиостро. Антон был уверен, что этот поиск должен привести их к Нечто. Если сущность воплощалась в существе с определённым набором свойств и черт характера, значит, это было для неё наиболее адекватным состоянием. Значит, в следующий раз можно ожидать чего-то похожего, хотя бы в основных чертах.

– Вот, погляди. – На этот раз Night укатила в какую-то свою бизнес-командировку, а Матрёна всё-таки доехала до Антона, они сидели на пушистом ковре, гладили блаженствующего кота и разбирали записи. – Сохранилась копия записки Калиостро, снятая в Ватикане. В ней даётся описание процесса «регенерации», или возвращения молодости: «…приняв две крупицы этого снадобья, человек теряет сознание и дар речи на целых три дня, в течение которых он часто испытывает судороги, конвульсии и на теле его выступает испарина. Очнувшись от этого состояния, в котором он, впрочем, не испытывает ни малейшей боли, на тридцать шестой день он принимает третью и последнюю крупицу, после чего впадает в глубокий и спокойный сон. Во время сна с него слезает кожа, выпадают зубы и волосы. Все они вырастают снова в течение нескольких часов. Утром сорокового дня пациент покидает помещение, став новым человеком…»

– Интересно. Стоит подумать.

– Только подумать? Я, грешным делом, вспомнила про твои состояния. Может, ты уже бессмертный? – Матрёша картинно округлила глаза.

– А помнишь, я рассказывал, как Миша орал в телефон? – не в тему спросил Антон.

– Конечно.

– Значит, ему Властелины сказали всё. А потом поприкрыли. – Он задумчиво чесал кота за ухом. Граф громко мурлыкал.

– Думаю, не всё.

– Многое.

– Ну да, это как я тогда вспомнила почти всё, когда у тебя шок был. – Матрёша передёрнула плечами. Воспоминания были не из приятных.

– Ну что, про Калиостро есть ещё чего? – Антон отстал от кота.

– «Щеголял перстнями, украшенными редкими драгоценными камнями. Называл их «безделицами» и давал понять, что они – собственного производства», – прочла очередную цитату Матрёна.

– О как!

– Ага, прям как ты. – Она хихикнула.

– Это я как он, – ворчливо возразил Чёрный.

– Это уже мелочи. Могу я тебе комплимент сделать? «Он стал вести в Лондоне роскошную жизнь и усердно занимался благотворительностью».

– Что-то берёзкой потянуло… – Он сделал вид, что принюхивается.

– Распаренной? – подхватила Матрёна.

– Ага, как в парной. Наверно, скоро жарковато будет!

– Да нам тут и так не холодно.

– Ну да, кто там намекал, что уже теплее?

– Кому теплее, а кому и пятки жжёт.

– Так у них мерки другие.

– Помню-помню, всё относительно, это и есть Великий Закон! – расхохоталась Матрёша.

– Не смейся, это действительно так. Просто мы не можем представить такого вот равновесия.

– Смотри дальше. – Девушка перелистнула страницу. – «Что же касается титула графа, то можно сказать только, что ни в одном из европейских геральдических атласов герб графов Калиостро не был обнаружен». Ещё. «Ибо «кальостро» на юге Италии зовётся горячий ветер, дующий из Африки. Ему нужно пространство – весь мир! И будьте уверены, этот ветер согреет многих».

– Вот! Значение слова всё-таки есть!

– У меня совершенно безумная мысль: а что, если Калиостро, пройдя во времени, подарил тебе в будущем один из своих перстней?

– Это как? Технологически? – фыркнул Антон.

– Ну, будучи Калиостро, он переместился в будущее. И подарил или отдал тебе один из своих перстней.

– То есть сделал кольцо за меня? Так?

– Ну да. Ты же не присутствовал при всём процессе. Может, он сделал что-то с памятью твоего литейщика, а сам его сделал?

– Ты не понимаешь, о чём говоришь. – Чёрного возмутила мысль, что его кольцо ему подбросил кто-то другой, пусть даже такой загадочный человек, как граф Калиостро.

– Да понимаю я, просто объяснить не могу нормально. Он отдал тебе в будущем своё кольцо, а сделал так, чтобы ты был уверен, что сделал его сам. Короче, бред. Но кольцо же у тебя всё равно от Нечто. Правильно?

– Как ты сейчас сказала, с подачи.

– Ага, как Седой мне во сне ключи подавал. – Девушка мечтательно улыбнулась.

– Эй, ты никак по нему соскучилась, – не преминул подколоть её Антон.

– Нашёл, по кому мне скучать! Прямо такой подарок, – отбрила Матрёна.

– А у меня эталона для подражания, кроме Седого и Брюса, нет! – заявил Чёрный.

– А Калиостро?

– Нет, скорее уж Седой. А представь, тут Нечто выходит из тени и ка-ак!.. – Чёрный поднял кулак, показывая, как именно проявит себя Нечто.

– Да, а мы что, его тень ищем? – Матрёша со смехом заглянула под кровать, проверяя, нет ли там лишней тени. Тени не было, только сверкнули глаза затаившегося в засаде Графа.

– Нет, это я говорю, что, может, он себя ещё не проявил, но вот выйдет из тени, и мы точно поймём, что это он, – скучным голосом принялся пояснять Чёрный.

– Тогда в чём его действия должны проявляться?

– Не знаю. – Он развёл руками. – Вон у меня кольцо опять помутнело. Может, оно?

Рука Антона опустилась почти под кровать, кот прыгнул. Он вцепился передними лапами и зубами в руку с кольцом и начал драть её задними. При этом Граф не выпускал когтей и прихватывал несильно, демонстрируя, что он просто решил поиграть.

– Это оно! – завопила Матрёна и бросилась тискать кота.

Антон смеялся.

В этот бизнес-центр пройти не просто – бдительные секьюрити не пропустят человека с улицы, если о его ожидаемом визите нет предварительной записи в их журнале учёта посетителей. Придётся гостю звонить нужному человеку и дожидаться в холле, пока его встретят и проведут. Но двоих гостей в строгих деловых костюмах препятствия не остановили. То ли их внешний вид снял любые вопросы, то ли охрана их попросту не заметила – два человека спокойно прошли мимо поста и вошли в лифт.

На шестом этаже они покинули кабинку лифта, прошли по коридору, разглядывая названия фирм. Обнаружив нужный отсек, разделились и поодиночке прогулялись по всем отделам, как будто кого-то искали. Никто не поднял глаз при их входе, ни одного вопроса не прозвучало. Гости прошли коридор до конца, встретились, важно кивнули один другому и без стука открыли самую последнюю дверь.

Человек, которого коллеги Night попросту именовали боссом, а он делал вид, что об этом не знает, был на месте. Его кабинет завершал ответвление коридора, которое полностью занимала организация, – он располагался в торце. В хорошие минуты босс шутил, что держит все отделы в своих руках: по правой стене – в правой, а по левой – в левой. Он не был ретроградом, этот ещё довольно молодой человек со спортивной фигурой и демократично отпущенными волосами. Он любил скорость и риск, в редкое свободное время скорее предпочитал забраться за штурвал своего спортивного самолёта или в седло мотоцикла, чем завалиться в модный ресторан и устроить бессмысленный пышный кутёж. Он даже иногда играл на гитаре. Сейчас этот человек учтиво приветствовал посетителей, старательно припоминая, кто это такие и когда он успел назначить им приём.

Босс так и не вспомнил, чтобы он приглашал к себе этих людей. Впрочем, они не огорчились. Они провели в кабинете несколько минут. После их ухода сидящий за столом человек какое-то время крутил в руках новую игрушку – толстую дорогую ручку с блестящим, как зеркало, колпачком. Потом положил её на стол перед собой, чтобы время от времени касаться взглядом – она ему очень понравилась. Вот только откуда она у него взялась, он вряд ли сумел бы сказать.

Они снова встречались под эстакадой – распутывать загадки в живом общении было гораздо удобнее, чем через переписку по Интернету. Прошли по кругу – Нечто – Калиостро – Березовский, вернулись к началу. Ответ не давался. Что-то никак не желало сходиться, а они не могли определить что. Помолчали, глядя на лёд канала. Оба чувствовали, что решение находится совсем рядом, может быть, в паре шагов.

– Я пока думаю обо всём, – заговорила Матрёна. – О кольцах. Никак не могу понять. Вроде всё очевидно, а самое главное и непонятно, как же это всё так? Ещё бы вспомнить, что про них Брюс сказал. Сейчас попробую. Крутится где-то рядом… Пробую вытащить. Есть! – Она даже хлопнула в ладоши. – «С появлением кольца тебя Силы стали рассматривать как игрока в войне, как её участника», то есть кольцо – это метка, знак, в нём заключается некая информация. Он сказал, что «это подарок судьбы». Как всё сумбурно! Ты понимаешь, о чём я?

А ведь они почти до этого уже додумались сами… Не совсем так, не точно, но очень близко к тому.

– Так кольцо задолго до войны появилось! И как подарок судьбы? – не поверил Чёрный.

– Как я понимаю, подарок судьбы – это то, что оно от Нечто. А война… Если это всё же ты его сделал во времени. Всё дело во времени. – Матрёна смотрела куда-то вверх, но вдруг с озабоченным видом развернулась к Чёрному. – Слушай, только что голос был. Причём с какой-то заботой, сочувствием и сожалением.

– Так. – Он подобрался.

– «Детка, дела плохи. Если так дальше и пойдёт, то мы с тебя качать ничего не сможем. Придётся своей энергией тебя чуть подкачать, но неизвестно, какая на это будет реакция. Так что давай, ищи способы». Ну вот. – Матрёна сокрушённо потупилась. – У кого-то экономический, а у кого-то энергетический кризис. А у меня сегодня голова так закружилась, как будто бутылку водки выпила. Хм, меня даже растрогало, с какой теплотой это было сказано. Интересно, почему они не могут подсказать эти способы? Они-то уж наверняка их знают.

– Давай про кольцо подумаем, может, так что-то решим? – вернулся к теме Антон.

– Давай. Ещё было знаешь что им сказано? Что-то вроде того, что только одно из колец лично для тебя, остальные для… а вот дальше, хоть убей, не помню. Перевариваешь?

– Так это я понял давно. Это ещё Седой говорил.

– А Брюс сказал, для кого они, но я не помню. – Она вздохнула.

– Как думаешь, почему это сейчас всё открывается?

– Может, потому, что это поможет нам как-то разобраться с тем, кто есть Нечто?

– Слушай, а как тебе удаётся такие подробности вспоминать?

– Я вспоминаю досконально всю обстановку, тебя, его, а потом прямо всплывают либо его слова, либо вот этот клубок информации. – Матрёна подняла ладонь так, как будто на ней действительно лежал клубок. – Как знание, которое уже есть.

– До Глаза Дракона у меня никаких сильных артефактов не было, чтобы я мог заподозрить его в таком могуществе. – Мысли Антона неизбежно возвращались к кольцу.

– А ты его просто так решил сделать, чтобы было?

– Да.

– Вот и сделал… – заключила Матрёна. – Так о его могуществе тебе все говорили. Да, что-то как-то странно, что-то во времени запутано.

– В каком именно? – тут же переспросил Антон.

– Вообще. Непонятно кто, непонятно когда сделал это кольцо.

– Почему непонятно? Летом.

– Ну да, и из нейзильбера, – хмыкнула девушка.

– Неважно из чего. Важно когда, – отмахнулся Антон.

– Вот-вот. Точно. А нам реально это понять без посторонней помощи?

– Думаю, что да.

– Тогда давай думать. – Она вновь стала серьёзной.

– Смотри! В тот же год, в ноябре появилась тетрадь. А в следующем, в августе, он. Кольцо появляется за год до его появления. Либо он припечатал меня этим кольцом, либо отметил для будущего.

– Я думаю, второй вариант вероятней.

– А возможно, он вообще общался параллельно во времени. Но это уже совсем фантастика.

– Я думаю, что это отметка для будущего. – Матрёна говорила очень уверенно.

– То есть, по-твоему, он заранее пометку сделал?

– Да, чтобы в будущем с тобой встретиться… Надо попробовать узнать, было ли у Брюса что-нибудь похожее? – вдруг подхватилась она. – Может, тоже перстень или ещё что-то?

– Да, может быть. Поищем. Я поищу. Слушай… – Антону пришла в голову мысль. – А давай сходим в «Жирафик».

– Мне как-то сейчас не до тренировок, – возразила Матрёна.

– Просто отдохнём. Согреемся наконец в тёплой массажной ванне.

– Ладно, пошли.

Отдохнувшие и умиротворённые после процедуры Антон и Матрёна завалились в комнату отдыха и закрыли дверь. Здесь был приятный полумрак, вдоль стен тянулись плети лиан, тут и там стояли кадки с какими-то тропическими растениями, а прямо перед ними в огромном, во всю стену, аквариуме среди расходящихся в толще воды лучей подсветки плавали туда-сюда разноцветные рыбы.

– Интересно, как он меня заметил? – Чёрный даже не уточнял, кто именно не идёт из его головы.

– Может, потенциал увидел в тебе? – Конечно, Матрёша его поняла.

– Может, оттого, что я тогда остро Средневековьем болел? Даже по городу ходил в чёрном плаще. Картина была! – Он расхохотался. – Седой как-то допытывался у Миши: почему вдруг плащ, после того как они с Кавказа приехали?

– Ну, тогда этим многие болели, я думаю.

– Ну, не настолько, – не согласился Антон.

– Да, вспомнила вдруг – хороший у меня статус в «Одноклассниках». – Мысли Матрёны уже убежали от Средневековья. – «Не стоит искать истину. Она отдастся единицам…»

– Давно стоит?

– С мая. А ещё я тут свои фотки просматривала. – Матрёна разом опечалилась и притихла. – Смотрю и понимаю, насколько я тогда живая была. Энергии хоть отбавляй было.

– Что, прощаешься со старой жизнью? – подколол Антон.

– Наверное, да. – Матрёна не приняла шутки. – Да я давно с ней простилась. Теперь осознаю потихонечку.

– Что нас ждёт? – негромко то ли спросил, то ли просто произнёс Чёрный. – Что-то невообразимое?

– Первое, что проскочило в голове, – неизвестность. – Матрёша поёжилась.

– Или устроенный быт, – хмыкнул Антон.

– Не веришь – не верь, но сейчас игра стоит свеч. Это было, есть и будет ради него. Когда ждёшь, именно так и бывает. – Матрёна воодушевилась, даже глаза её подозрительно заблестели. – Вот смотрела фотки и, знаешь, прямо чувствовала разницу по всему: по силе, по настроению, по глазам. И чётко разделяется на «до Крыма» и «после обморока» – всё совсем другое.

– Сколько человек в контакте с Нечто? – Антон оторвал её от рефлексии. – Как думаешь?

– Полагать, что ты один, смело, но глупо. Возможно, осознанный – с тобой, а неосознанный – ещё с некоторым количеством народа. – Теперь Матрёна свернулась калачиком в большом мягком кресле, звук её голоса шёл откуда-то из его глубины.

– Я говорю про осознанный, – настаивал Антон.

– Приятно думать, что ты один, – съехидничала Матрёна.

– Мне нужно не для тщеславия, а для осознанности. – Кажется, Чёрный начинал злиться.

– Да я знаю, – быстро согласилась она. – Но здесь даже предполагать трудно.

– Например, «Олигарх», если это знак, то только для нас.

– Это да.

– Или ещё кто по нашей аллейке ходит? – Антону пришла мысль, и он упорно её думал.

– А может, именно там мы это поймём? – предположила Матрёна.

– Ещё – часть разгадки в имени Чёрный, – развивал идею Антон.

– Да. Только до конца мы её не нашли. В фильме ничего с «чёрным» не было?

– Я не про фильм. Про Кали. – Чёрный пожал плечами. – Хотя приливы силы вокруг, по моему мнению, должны быть сильнее…

– Ты про Кали – время – чёрный? – уточнила она.

– Не только. Властелины Времени и Брюс…

– А может, нас не трогают особо? – В её голосе зазвучала надежда. – Может, мы под определённой защитой?

– Да-да, и все друзья разбегаются, – с кривой улыбкой согласился Антон.

– Где-то прибывает, а где-то убывает. – Она помахала рукой из своей немыслимой позы, Чёрному показалось, что над креслом поднялось гибкое тело змеи. – Может, это психологическое давление. Кто-то из очень мудрых сказал, что только через боль можно познать истину. Будь то моральная или физическая – это к нашему нынешнему состоянию.

В дверь постучали, потом открыли без церемоний, и к ним присоединилась весёлая компания из трёх смеющихся девиц. Очень ненадолго, потому что Матрёна и Антон почти сразу поднялись и вышли.

Декабрь основательно расположился на российской земле. Зима вызверилась на глупую человеческую теорию глобального потепления и во всей красе демонстрировала свой жестокий нрав. Столбик термометра на улице не поднимался выше отметки в минус двадцать градусов. Деревья покрылись опушкой из инея в несколько сантиметров толщиной, стояли белые и загадочные, как из сказки про Снежную королеву. Машины не желали заводиться, бензин замерзал прямо в топливных баках. Они, как большие мёртвые жуки, выстроились вдоль улиц и медленно уходили под снег. В квартире Татьяны топили неплохо, всё-таки элитный дом, но Антон не мог без содрогания подумать о том, что творится в его собственном доме за городом. После смерти отца там не осталось никого, кроме собаки.

Как только он немного пришёл в себя в больнице и смог хотя бы говорить по телефону, он попросил одну из своих бывших подруг, Марину, присматривать за домом и кормить Джоя. Она прожила там какое-то время, пёс её знал. Марина, убедившись в серьёзности ситуации, не отказалась. За это Антон был очень ей благодарен, всё же не каждая женщина сумеет простить.

Марина приезжала раз в несколько дней, протапливала систему, оставляла еду псу и поглядывала, всё ли в порядке в самом доме, нет ли разбитых стёкол или следов незваных гостей. Дом держался, пока не наступил этот мороз.

Первыми полопались батареи в спальне. Они разлетелись на мелкие кусочки, как будто были из хрусталя. Потом разморозился коридор. Марина как раз подходила к дому. Её удивило, что пёс не выскочил её встречать, обычно он очень радовался появлению хоть одного знакомого ему человека. Сейчас Джой забился в будку и не выглянул, даже когда Марина прошла мимо неё. «Замёрз, наверно, надо будет ему ещё одно одеяло принести», – подумала она, открывая дверь. Она щёлкнула выключателем, но свет не зажёгся. Подсвечивая зажигалкой, посмотрела на пробки – на щите был порядок. Видимо, где-то оборвались провода. Она дошла до двери в зал, когда там прозвучал взрыв. Осколки шарахнули по стене, по двери, раздался звон разбившегося стекла. Возмущённая непорядком Марина влетела в комнату.

От чугунной батареи остались только подходящие к ней трубы, из них прямо на палас вытекала грязная маслянистая жидкость. Окно было цело, разбилась большая старинная ваза. Всё было засыпано мелкими кусочками разорванного металла. Марина охнула и кинулась сливать из системы остатки воды. Дом остывал на глазах, пока она возилась, на полу коридора уже образовались наплывы грязного льда.

Больше сделать ничего было нельзя. Марина заперла дверь, накормила собаку, засунула в будку ещё одно найденное в чулане старое одеяло и позвонила Чёрному. Он принял известие равнодушно, всё равно сделать что-либо с этим он сейчас не мог. Его удивило только то, что разлетались на куски батареи, в которых, по рассказу Марины, всё-таки оставалась жидкость. Теперь он был привязан к квартире Night до самой весны.

– Смотри, что я нашла! – Даже через аську Антон чувствовал восторг Матрёны. – Это книга! «Подлинная жизнь господина Березовского». Целый трактат про Еленина!

– Н-да. Интересно.

– И что ты думаешь по поводу Берёзы и вот этого?

– Или пиар-ход, или…

– Знаешь, а мне всё же кажется, что он неплохой дядька, а журналисты в основном пишут так, как хотят, или за что им платят. Заметь, ни Калиостро, ни Берёза совсем не красавчики, но оба пользуются успехом у женщин.

– У меня такая же мысль была.

– Ещё вот. Про другое. «Мощь Кали превосходит его силу. Поэтому я привёз кольцо. Я верю, что оно сделает его достаточно сильным, чтобы победить и остаться жить».