Текст книги "2012. Танго для Кали"

– Там целая связка ключей была. А обстановка – как потом в больнице, очень похожая. Но это летом было. Потом ты пришёл, мы поговорили.

– О чём, не помнишь? – на всякий случай поинтересовался Антон. Обычный разговор в обычном сне редко бывает важным.

– Не, совсем не помню. Ты ушёл. А потом ко мне приходит муха. Огромная, с огромными зелёно-чёрными глазами, и даёт мне записку. Я у неё спрашиваю: «А ты кто?» Она отвечает: «А ты что, сама не знаешь, что ли?» Я говорю: «НЕЧТО?» Она говорит: «Да». А потом я проснулась.

– А как он выглядел?

– Кто?

– Седой. – Образ Нечто в виде огромной мухи Чёрный оставил без комментариев.

– Молоденький такой, года двадцать три – двадцать пять, среднего росточка, с белыми волосами. Симпатичный очень, чуть смазливенький, стройный. Его седина не выглядела отвращающей, скорее это как окраска, только глаза странные – вроде карие, но такие тёмные-тёмные.

– Похож.

– Слушай, что-то у меня голова разболелась совсем. Пойду спать.

– Ты про массаж не забудь узнать.

– Обязательно!

Антон просматривал почту. Целая пачка файлов от друзей с информацией о клиниках по хирургии позвоночника. Врачи в один голос утверждали, что Антону необходима операция. Наконец он позволил себя убедить. Теперь ребята занимались поисками места, где её могут провести с наибольшим успехом. Адреса, данные ведущих специалистов, характеристика условий в клинике, цены и, главное, процент успеха. Чёрный сразу смотрел на последний пункт. Семьдесят, семьдесят два, семьдесят пять, снова семьдесят. Мало. Это мало. Ему нужен лишь гарантированный результат. А это что? Ссылка вела на сайт с роликами видеофильмов. Автор письма был незнаком. Антон щёлкнул на ролике и с удивлением уставился на разноцветные круглые рожицы – смешарики! Кто это с мультиком ему подгадал? Наверно, это такая шутка. Он досмотрел до конца и оценил юмор послания. Мультфильм назывался «Чёрный ловелас». Наверно, его прислала какая-нибудь знакомая девушка. История ему понравилась, он с удовольствием просмотрел ролик ещё раз и отправил ссылку Матрёше: пусть тоже порадуется.

Неожиданно рано появилась Night. Сияющая, победоносная, она возникла на пороге и объявила:

– Чёрный, мы идём пить шампанское! За удачный контракт.

Шампанское так шампанское, Антон был не против.

Татьяна удобно устроилась на высоком табурете у стойки бара, Антону проще было стоять, чем сидеть. Они обмыли контракт, выпили за удачу, за здоровье присутствующих. Вторая бутылка выстрелила в потолок и пролилась в бокалы. Таня расслаблялась и радовалась нечастой возможности поговорить по душам. По молчаливому соглашению темы хирургии они не касались, но разговор всё равно вертелся вокруг и около.

– Чёрный, а что ты будешь делать потом?

– Напьюсь, конечно.

– Нет, серьёзно?

– Заведу рай с гуриями и буду вечно праздновать жизнь. – Антон задумчиво посмотрел на потолок.

– Да ну тебя!

– Тань, мне придётся полгода только дела разгребать. Наследство, имущество. Всё, что сейчас мимо летит. Мне по самые уши хватит.

– Дела – это понятно. У всех дела. А кроме дел? Если не сможешь ходить в зоны?

– Надеюсь, смогу. Посмотрим. Не хочу загадывать.

– Но ты же не бросишь исследования? – На второй бутылке Night было очень сложно сбить с темы, за которую она взялась.

– Конечно нет. Возможно, откроется новый путь.

– Какой?

– Не знаю пока.

– А почему думаешь, что должен открыться? Нашёл что-то новое?

– Таня, я пока не знаю. Ничего не могу сказать. Мы работаем над этим вопросом. – Антон улыбнулся, превращая последнюю фразу в шутку.

– Мы! – Татьяна фыркнула. – Работаем! С котом на пару, что ли? Он у меня мастер кругами ходить.

– Ты недооцениваешь своего кота, Граф – умница. А кругами мы ходим вместе. И ведь, правда, всё по кругу, по кругу.

– Вокруг чего?

– Выпьем за то, чтобы круг перешёл в спираль! – пафосно возгласил Антон вместо ответа.

Татьяна поддержала тост и вернулась всё к той же теме:

– Ты нашёл что-то? То, что все пропустили?

– Ничего не нашёл. – Чёрный развёл руками. – Ищу. Не могу об этом пока говорить – возможно, оно сейчас как раз всё решается.

– Ладно, я подожду. Когда найдёшь – скажешь? Я в тебя верю!

– Скажу. Всё скажу.

– Тогда – за успех!

– Виват! – отозвался Антон, радуясь про себя, что допрос завершён. Иногда лишний бокал превращал Night в совершенно несносное существо. Впрочем, благодаря такой бульдожьей хватке она и пробивала свои контракты. Настойчивость – полезное свойство для бизнес-леди.

Пока Чёрный развеивался в кабаке, его аську штурмовала Матрёна. Она пришла в полный восторг от мультфильма и теперь от всей души подшучивала над Антоном: намёк ролика был абсолютно прозрачен.

– Чёрный ловелас! Ха-ха! Чёрный – ещё какой ловелас! Точно!

– Чёрный, ты где? Я уже два часа на связи вишу!

– Ау, ты очередную женщину с ума сводишь?! Эй, Чёрный ловелас, ты вернёшься? Нюша соскучилась.

Антон с улыбкой пролистал всё. Смешная девчонка, что на уме, то и на языке, никакой скрытности. Редкая птица среди его друзей. Уж точно – Нюша! Он подумал, что девушка уже спит, и решил не будить. Но не успел отвернуться, как прозвучал знакомый сигнал.

– Привет! – отозвался Антон. – Как дела у юной мадемуазели?

Однако Матрёна не поддержала шутливый тон.

– Слушай. Не хотела тебе говорить, но скажу. Короче, я сейчас легла, и тут резкий спазм в спине, и отдало сразу в ногу, только в правую, тот же самый нерв. Может, ерунда, конечно, но при определённых движениях всё болит. Уже пять минут как. Может, растяжение, да? После тренировки?

– Может.

Антон задумался. Что за ерунда, только синхронных болячек им не хватало.

– Пытаюсь выгнуть позвоночник назад – очень больно. Антош, мне страшно! У меня же не может быть того, что у тебя? Нет?

– Конечно нет, не выдумывай!

– Чёрт! Ногу свело. Я сейчас вспомнила, он сказал «ей будет несладко» и «нельзя уйти». Наверно, он предсказывал.

– Кто «он»?

– Да Брюс же!

– А-а. Помнишь, он ещё сказал «ты найдёшь»? Другой новый мир?

– Может быть. Свой мир, я об этом думала.

– Правильно?

– Он не уточнял. Ты тогда его понял.

– Попробуем угадать? – Антон, раз уж так сложилось, решил получить и от этого вечера пользу, тем более что Матрёну следовало отвлечь от мрачных мыслей о всяких болезнях.

– Надеюсь, что не приключения на пятую точку. Хотя ты их уже нашёл.

– Мир? Знания? Силу? Любовь? Время?

– Я думаю, всё вместе. Может быть, просто слово «счастье», оно будет включать всё.

– Счастье – понятие относительное.

– Ты не забывай, ты меняешься, как он сказал, и то, что для тебя было когда-то сверхценным, уходит на второй план.

– То есть после всего я буду счастлив от мысли, что я просто жив? Как-то такое счастье… – Антон хмыкнул и сморщился, глядя в экран.

– Нет. Быть счастлив, что жив, это банально. А болезнь заставляет тебя по-другому посмотреть на жизнь. И ты с этим справляешься на ура! Она расставляет всё по местам. Но от неё меняюсь и я, правда-правда.

– Это тебе твой голос сказал? – Что-то девушка начала изъясняться чересчур философски, на неё непохоже.

– Ага, голос. А может быть, у меня нога заболела, чтобы я что-нибудь поняла?

– Ты чего? Это слишком было бы. Давай понимай просто так. Из нас кто-то должен оставаться здоровым. Возьми проверься сходи.

– В поликлинику?

– Да.

– Да ну! Мать испугается. Если не пройдёт, тогда схожу.

– Договорились.

– Устроим живую очередь, сначала ты лечишься, потом я.

– А можно мне без операций? – попробовал пошутить Чёрный.

– Я сделаю всё для этого, но! Если она будет необходима, на руках на операционный стол принесу. И будет мне после этого грыжа. – Сейчас Матрёна воспринимала всё только в одном-единственном прямом смысле.

– Зачем ты про всякие глупости думаешь?

– Да я пошутила, мне просто страшно. Я думаю, это всё нервное, мне бы поплакать лучше, тогда бы не заболело. Те, кто за нами следит, не допустят, чтобы я заболела. Правильно? Мне же нужно тебя поднимать.

Вот она взяла себе в голову, что должна его вылечить! Или не она? Или это ей кто-то туда положил? Взялся же у неё откуда-то этот голос. Может быть, это и есть обещанный Брюсом канал?

– Да, Матрёш, да. Никто не допустит. Ты не волнуйся, и всё пройдёт.

– Я попробую.

Чёрный, ожидая Матрёну, прохаживался по аллее перед эстакадным мостом. Это место было для него в некотором роде особым, он ощутил его значимость для себя задолго до того, как впервые сюда пришёл. Всякий раз, проезжая по эстакаде в автомобиле, он бросал взгляд вниз и отмечал одно и то же сложное чувство. Здесь была и непонятная ностальгия, тоска по какой-то давней и уже забытой утрате, и ощущение близости, известности, родства. Как будто он бывал там множество раз, измерил шагами всю короткую прибрежную аллею, да что там «измерил», как будто он идёт по ней прямо сейчас. И вот-вот должно произойти что-то невероятно важное. Но фантазировать за рулём опасно, поэтому Чёрный переключал внимание на дорогу, аллейка терялась внизу, и ощущение уходило. До следующего переезда.

Новая квартира Night неожиданно оказалась как раз возле этого моста через канал. С этого времени Антон стал бывать здесь гораздо чаще, но по-настоящему пришёл сюда только теперь, когда не мог больше ездить на машине. Фитнес-клуб находился на другой стороне, Матрёна заявила, что она не допустит, чтобы Антон преодолевал лестницы в одиночку, и теперь он перед каждой тренировкой прогуливался по той самой аллее. Он пытался объяснить себе эту взаимосвязь. Объяснения выходили странными. Получалось, что давно, за рулём, он вспоминал об этих одиноких прогулках, а может быть, и не только о них. Вспоминал о будущем. После таких выводов его мысли сами собой переходили к Нечто. Антон ждал девушку и бесконечно проигрывал в голове идеи о настоящем значении в его жизни этой фигуры. Предположений с каждым разом становилось больше и больше.

– Привет! Слушай, тут такое! – Матрёша буквально подпрыгивала от переполнявших её новостей. – Помнишь препода, которому я кольцо на анализ давала? Металл то есть. Мой старый препод? Так вот, он взорвался! Сегодня! Он проводил опыт, и у него калий взорвался. Про это даже в Интернете написано. Его на «скорой» увезли в больницу, он единственный пострадал. Как ты думаешь, это случайность?

– А ты сама как думаешь?

– Я уверена, что металл до сих пор у него. Седой говорил, это похлеще водородной бомбы? При взаимодействии калия и воды образуется водород! А при реакции с кислородом получаем взрыв!

– Занятно выходит.

– Ага, знаешь, что самое интересное? Всё произошло в пятнадцать двадцать, в это время занятий по неорганике нет. Понимаешь? Дело ясное, что дело тёмное.

Почему-то тренировка у Матрёши закончилась раньше обычного, в это время Чёрный всё ещё отмокал в ванне гидромассажа. Она, разыскивая его, заглянула в кабинет процедур. Антон блаженствовал в бурлящих струях тёплой воды, на его лице было написано настоящее наслаждение. У него не болела спина! Как мало нужно человеку для счастья! Матрёна присела на край, посмотрела на довольную рожицу Чёрного и вдруг фыркнула и затряслась от смеха.

– Ты чего? – не понял Антон.

– Пу! – Матрёша пыталась выговорить слово сквозь смех, у неё не получилось. Тогда она шлёпнула по воде и по животу Антона, подняв целый фонтан брызг. – Пузечко!

И она опять расхохоталась. Антон чуть было не обиделся, потом посмотрел на свой прокачанный пресс и рассмеялся вместе с ней. Пузечко так пузечко, ему не жалко.

С этого дня их беседы в аське начинались с вопроса Матрёны: «Как моё пузечко поживает?» Чёрный улыбался и отвечал: «Ему хорошо». Пузечку и вправду было хорошо, болела-то спина.

В очередной раз по телевизору повторяли передачу, которую Чёрный не мог смотреть без недоумения, хотя сам в ней участвовал. Он в качестве эксперта от группы «Неман» должен был комментировать сюжеты о перемещении во времени, собранные в передачу из разных времён. И только перед съёмками он узнал, что героиней одного из них стала Матрёна! Оказывается, они с подружкой умудрились заблудиться во времени прямо посредине Москвы – в Коломенском парке. Это была первая, но не последняя странность. Когда передача вышла в эфир, выяснилось, что нерадивый монтажёр перепутал фамилии участников. В результате в кадре с Чёрным красовалась табличка с фамилией Матрёны. Конечно, все друзья не упустили возможности позубоскалить на эту тему, но она была бы быстро забыта, если бы не необъяснимая любовь телеканала именно к этой серии. Из всего длинного цикла передач об аномальных явлениях эту часть крутили чаще всего, по крайней мере, Чёрному казалось, что она не сходит с экрана. Со временем это стало его раздражать. Сейчас он в двадцатый раз пронаблюдал себя под чужим именем и подумал, что, может быть, не так всё это было случайно. Ведь теперь Матрёша и он действительно оказались связаны как минимум общей тайной. И эта тайна тоже имела отношение ко времени. Интересно, бывает ли хоть что-то случайное в этом мире? Антон выключил телевизор и пошёл одеваться.

Матрёна, как всегда, опаздывала. Чёрный даже слегка замёрз, вышагивая взад и вперёд на промозглом ветру. Под ногами шуршали и расползались по ветру последние потемневшие листья. Вот-вот посыплет первый снежок, и закончится эта долгая осень.

– Привет! – Девчонка ссыпалась по ступеням как снег на голову. – Заждался?

– Есть немного, – ворчливо начал Антон, но тут же улыбнулся. – Идём?

– Пошли. – Матрёша ухватила его за рукав куртки и потянула к мосту.

– Не столь агрессивно, Нюша, – взмолился Антон. – У Чёрного ножка болит.

– Ах, простите, пожалуйста, дорогой Чёрный ловелас!

Она сбавила темп и теперь лишь слегка страховала Антона, пока они поднимались по лестнице, а на эстакаде отпустила совсем. Антон шёл и смотрел вниз, на пролетающие под ногами машины, девушка задумалась о чём-то своём, и только через какое-то время он заметил, что она тихонько бормочет что-то ритмичное, помогая себе отмашками рук. Он незаметно прислушался.

 
Ночные ласточки Интриги —
Плащи, – крылатые герои
Великосветских авантюр.
Плащ, щеголяющий дырою,
Плащ вольнодумца, плащ расстриги,
Плащ-Проходимец, плащ-Амур.
 
 
Плащ прихотливый, как руно,
Плащ, преклоняющий колено,
Плащ, уверяющий: – темно…
Гудок дозора. – Рокот Сены.
Плащ Казановы, плащ Лозэна. —
Антуанетты домино.
 
 
Но вот, как чёрт из чёрных чащ —
Плащ – чернокнижник, вихрь – плащ,
Плащ – вороном над стаей пёстрой
Великосветских мотыльков.
Плащ цвета времени и снов —
Плащ Кавалера Калиостро.
 

– Мадемуазель Нюша любит стихи? – заинтересовался Антон.

– Да не особо. Это вот прочла сегодня в Сети, а оно как привяжется! Не отцепиться просто, как песенка. Это Марина Цветаева.

– Бывает, – подтвердил Антон. – Странно только, что и сюда воткнули про Калиостро.

– Угу. – Матрёша согласно кивнула. – Что-то куда ни кинь – везде одно и то же.

– Надеюсь, он нас не будет встречать у дверей «Жирафика»? – с серьёзным выражением лица обеспокоился Чёрный. Матрёна весело рассмеялась:

– Нюша его туда не пустит!

После тренировки они снова бродили по той же самой аллее. Матрёна продолжала разбираться в хитросплетениях пригрезившегося разговора.

– Помнишь, мы думали, что зачем-то Властелинам Времени была нужна книга? Может быть, чтобы на тебя вышел Брюс?

– Помню. Будешь смеяться, сегодня я сам именно это подумал.

– Не буду. – Она задумалась. – Мы можем знать только, что было после того, как там оказалась я. Первое, что он сделал, это вручил тебе книгу. Значит, Брюс должен сыграть очень важную роль.

– Возможно. – Чёрный старательно смотрел под ноги, как будто опасаясь запнуться.

– Ещё помнишь, они говорили что-то про вопрос, на который вам нужно было ответить? Какой вопрос?

– Это сейчас неважно. Вопрос был тогда.

– Всё равно скажи. – Матрёша дёргала Чёрного за рукав и заглядывала в лицо.

– Закон равновесия. Они сами на него ответили. – Антон остановился, они подошли к лестнице на эстакаду.

– А может быть, отвечать на него нужно только сейчас? – Матрёна старательно его теребила. – Если для них время ничего не значит?

– Чем нас сейчас касается равновесие?

– Не знаю, наверное, кого как. – Девушка опустила голову и теперь тоже смотрела на свои сапоги. – Может, это внутреннее равновесие тоже. Или между «я» и «не-я». Мне нужно разобраться. Меня в последнее время очень родители напрягают, все их проблемы житейские. Я в любую минуту сорваться могу, нервы почти на пределе.

– Не обращай внимания, просто делай вид, что ты слушаешь. – Антон очень хотел бы дать ей полезный совет, но он давно позабыл времена, когда перед ним стояли такие проблемы.

– Конечно, это не про инопланетян разговор, – вздохнула Матрёна. – А ты на самом деле считаешь, что каждого человека передают из рук в руки такие няньки?

– Передают? Почему?

– Потому что без них у тебя никакого Брюса бы не было. Ты бы поиграл в магию, а потом, как говорится, взялся за ум и стал бы как все. Тебе их благодарить надо, Властелинов твоих. И мне тоже, потому что меня бы тоже тогда не было.

– Не в одних Властелинах соль, там много обстоятельств было.

– Помню-помню, так сложилось исторически. Ты так говоришь.

– Ага. Исторически. – Антон ухмыльнулся. Это действительно было его любимое присловье.

– Да, а мне исторически пора домой. – Матрёна вздохнула ещё раз.

– Да, маленькой мадемуазели нужно делать уроки. – Антон взял девушку за пальчики перчаток и церемонно произнёс: – Спокойной ночи, Нюша!

– Злой ты! – Матрёна выдернула ладошки и взбежала по лестнице на целый пролёт. – А ты придёшь, когда я вырасту, Чёрный ловела-ас? – донеслось из темноты.

– Может быть! – отозвался Антон, улыбнулся и тоже пошёл домой.

– Антон, со мной что-то странное происходит! – Аська отчаянно замигала, стоило Чёрному только включить компьютер.

– Что случилось?

– Как хорошо, что ты уже пришёл. У меня чувство, как будто я как переговорный пункт или как попугай, я должна тебе всё рассказывать.

– А ты мне рассказываешь не всё?

– Ты не понимаешь. Голос в моей голове, он будет мне всё говорить, а я должна сразу тебе. Или мне плохо будет, по-настоящему.

– Матрёша, откуда ты это взяла? Тебе сказал голос?

– Нет. Я знаю. Я так чувствую, что я как твой проводник здесь. Ты теперь понимаешь, почему именно я вылечу именно тебя?

– Нет.

Чёрный понимал, что надо как-то успокоить Матрёну, но не мог ничего придумать. Похоже, у неё начинался нервный срыв. Но именно в таком состоянии лучше всего работает медиум. И похоже, про канал он догадался верно.

– Поймёшь позже. Это объяснить невозможно, осознание должно прийти, у меня пришло, и у тебя придёт.

– Я ориентируюсь на то, что ты вспоминаешь. Этого мало. Важно вспомнить всё. Или нам конец. – Он попробовал задать ей вектор приложения сил.

– Я знаю. Не дави на меня, я стараюсь, но если ничего не идёт, то это не надо здесь и сейчас. Вот я только подумала о Нечто, как ты про память сказал.

– И ты вспомнила? – тут же подхватил Антон.

– Нет, другое. Прости, я тебе не всё говорила про Брюса. Я специально умолчала продолжение фразы «ты найдёшь…». Нельзя мне тебе этого говорить. Поэтому я прошу тебя самого попробовать вспомнить.

– Так я же тогда обрадовался?! – Он честно не понял.

– Ну да. Ты очень эмоционально отреагировал. Вспоминай, хотя сейчас ты вряд ли готов это воспринять. Если я скажу, ты не так воспримешь.

– Наверно, я не готов.

– Ещё не время, я знаю, какой ты сейчас. Сейчас ты вряд ли обрадуешься. После переоценки только.

– А ты знаешь, кто я? – Антон зашёл с другой стороны.

– Я? Ты знаешь, кто я? – Не получилось, это не ответ.

– Нет, не знаю. – Ему тоже нечем ответить, жаль, так она может и с настроя слететь.

– Я знаю, кто я, и ты знаешь.

– Знаю?

Он решил не спорить. Всё, что он мог сейчас, это очень внимательно слушать. Кажется, слова Матрёши становились откровением и для неё самой.

– Ты будущий знаешь, кто я, ты настоящий не знаешь. Ты там был будущий, и ты обрадовался, что узнал, кто я! Всё, это подсказка! Больше ничего не скажу! Но ты зря меня не слушаешь. Они всё правильно говорят. Сначала он сказал, потом остальные.

– Стоп. Остальные? – Это уже нечто новенькое, сначала «голос» был один.

– Я тебя запутала. Больше правда ничего не скажу. А! Только сейчас поняла, почему «мне нельзя соскочить и уйти»! Слушай, для тебя это сейчас неважно, это мне важно. А когда будет нужно, я обязательно тебе расскажу. Хорошо?

– Не думаю, что там было про мою мечту или про будущие желания.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Давай оставим этот вопрос! Пожалуйста! – Матрёна упорно не хотела продолжать эту тему. К чему бы это?

– Ладно, концовка сразит меня наповал, так?

– Не знаю, наповал не надо.

– Всё, проехали. Давай, что там было про Властелинов? Про матрицу? Сумеешь? – сдался Антон. Ладно, раз то не идёт, можно попробовать получить хоть это.

– Думаю. Целый клубок ощущений. Что-то вытаскивается. О! Он сказал что-то вроде «эти интересные вещички», наверное, обо всех артефактах. Сейчас попробую дальше. Что-то типа «не зря они»… А дальше никак. Чёрт. Я что-то не то сделала. Не знаю. Ощущения странные. Прямо давит, что зря я тебе начала про концовку говорить, знаешь, что-то вроде угрызений совести. Думать мешает. Я устала! Скорей бы вся эта попа закончилась, а то мне уже кажется, что она пожизненна. А у меня просто съехала крыша, и ничего не было. Антоша, я же не схожу с ума? Ведь правда же?! Не молчи!

– Нет, Матрёша, конечно, не сходишь. С тобой происходит странное, но оно действительно происходит.

Она не сходит, пока что она просто ходит по грани, но Чёрному не следует оповещать её об этом, потому что девушка испугается, а страх как раз и может её подтолкнуть. Будет лучше, если она будет принимать всё как само собой разумеющееся, без удивления и испуга.

– А что поделать, если никак? Не вспоминается.

– Думаю, в конце должно быть что-то архиважное. Про переход. Или про время.

– Да! Почти!

– Но это не сходится с подсказкой. – Он пытался применить логику, логика пасовала.

– Сходится. Я объяснить не могу.

– Ты из будущего? – напрямую спросил Антон. – А вдруг? Как в кино про Алису?

– Нет-нет-нет! Пожалуйста, не спрашивай. Я и так это зря сказала. Мне уже плохо становится. Раньше никогда так не было, я тебе всё говорила, и ничего. А сейчас плохо. Не спрашивай больше! Там целый клубок, я его просто достала, но не распутала, понимаешь? Ещё не время.

– Тогда доставай, что можно.

– Я так и хочу! То, что можно, оно само идёт, даже тянуть не надо.

– Вспоминай, что он в середине сказал. Про жёсткую переоценку ценностей, про новый этап, что нужно прислушиваться к советам.

– Вот! – Она упорно пыталась подвести его к некой мысли.

– Расслабиться и не паниковать. Но это никак с концовкой не связано. – А он упорно не понимал – к какой.

– Связано! Ну не спрашивай же, пожалуйста! Мне стало очень плохо сейчас! Всё, и слабость сразу, и голова болит и кружится. Вот сейчас я чувствую, что схожу с ума. Понимаешь? Меня всю наизнанку выворачивает. Давай про окончание пару дней не будем вспоминать, я прошу тебя по-человечески, иначе я свихнусь просто. Я обещаю, расскажу тебе всё, как только мне позволят, допустят это. Я влезла не туда, куда надо.

– Всё, Матрёшенька, всё, не спрашиваю. Отдохни. Постарайся хорошо выспаться. Это поможет.

– Да, я и так сейчас засну. До завтра!

Она отключилась. Антон ещё немного поломал голову и тоже решил поспать. Night до сих пор не было дома, но за неё он не беспокоился – значит, дела. Звонок телефона вырвал Чёрного из сладкого сна. Гидромассаж помогал – по ночам Антон теперь спал спокойно. Но это было ещё очень слабое улучшение. Работать он по-прежнему не мог, да и жить без посторонней помощи тоже.

– Антон, мне страшно! – Матрёнин голос звенел от напряжения. – Сделай что-нибудь! Я умру сейчас!

– Что с тобой? Давай спокойно, не торопясь, понемногу. Что ты сейчас чувствуешь?

– Мне страшно. Что у меня крышу снесло. Меня трясёт всю, как когда температура поднимается. Холодный пот, и сердце колотится.

– Матрёша, это всё нервное. Я знаю, у меня так было. Это ты перенервничала вечером и из-за меня сильно переживаешь. Не надо так.

– Нет, это не нервы! Я попробовала понять, откуда оно. Это те, с кем ты общался, это они устроили. Ой!

– Что случилось?!

Чёрный очень хотел бы сейчас оказаться рядом с Матрёной, по телефону отличить реальный наезд от игры расшатанных нервов довольно сложно.

– Как канал открылся. И голос: «Мы пытаемся вас спасти, а вы сопротивляетесь». Это его голос! И страх пропал, сразу! Но кто мы и вы?

– Чей голос?

– Того дяди, Брюса.

– Ты же его не помнила!

Антон не забыл, как девушка уверяла его, что не может вспомнить голос человека из видения.

– Я и не помню! Просто мне кажется, что это он. Ещё был звук такой странный в ушах. На ультразвук похоже.

– Всё, ты успокоилась?

Ладно, кто бы то ни был, если он усмирил излишние нервы, спасибо ему.

– Да, почти. Сначала такая мысль пришла, что всё! Теперь я уже сошла с ума. Я никогда не буду нормальным человеком. Адекватным. Потом ещё одна волна страха того, что это может повториться в любой момент. А потом голос, и всё. Так легко сразу. Я правда с ума схожу? Понимаешь, это не разговор был, это как сообщение на пейджер. Я пейджер.

– Нюша, слушай сюда. Пока ты задаёшь себе вопрос, всё ли с тобой в порядке, ты в порядке. Запомнила? Что бы с тобой ни случилось.

– Так теперь будет всегда? Можно, я помру сразу? Вот, я уже не помню, что только что говорила. А ты помнишь?

– Да, я помню, не переживай.

При контактах подобная амнезия – штука обычная. Потому контактёры и стараются немедленно записывать всё или наговаривают на диктофон.

– Знаешь, Анфиса твоя как-то раз сказала, что она с тобой, потому что только ты можешь ей обеспечить весёлую жизнь. Если бы она сейчас была вместо меня, как бы оно ей понравилось? Такое веселье? Скорее это уже сумасшедшая жизнь!

Чёрному показалось, что Матрёна улыбается. Значит, самое страшное позади.

В институт Матрёша не пошла. Она лежала на диване и разглядывала потолок, который то приближался, то снова возвращался на место. Наверно, это качался диван. Ощущение полой трубы, приставленной к голове, не уходило, сама голова тоже была какой-то пустой и гулкой. Внутри неё, как камешки, перекатывались отдельные сжатые в комок мысли. Снова болела спина, тянуло ногу, слабость не давала оторвать голову от подушки. Ей было страшно закрыть глаза, тогда она обязательно упадёт в темноту и уже не встанет.

– Терпи, мать, если выжить хочешь, – с издёвкой пророкотала труба.

Матрёна мигнула. Это уже не на пейджер, это специально ей. С ней заговорили.

– Почему?

У неё не получилось собрать слова в нужный вопрос. Но неизвестный ответил:

– Чтобы его лечить, нужна энергия. У него её нет, у тебя её много. Поэтому ты сейчас работаешь донором. Мы берём твою энергию для лечения. Ты можешь плохо себя чувствовать, но, пока мы используем твою энергию, смерть тебе не грозит. Мы защитим тебя также от любого чужого воздействия.

– Мне уже плохо. Будет ещё хуже?

– Обязательно, – с новой порцией ехидства донеслось из трубы.

– Седой, это ты? – с внезапной надеждой спросила Матрёна.

Ответа не было, но ей показалось, что на той стороне усмехнулись. Расслышать что-либо ещё помешала заскрипевшая дверь.

– Матюня, ты чего разлеглась? Не заболела? – В комнату заглянула мать.

– У меня голова болит, – отговорилась Матрёна, надеясь, что её оставят в покое.

– Тебе таблетку дать? – Отделаться так просто не получалось, мать уже окончательно проникла в помещение и по-хозяйски оглядывала его. – А какой бардак ты тут развела! Мотя! Тебе на столе не прибраться?

– Мама, у меня голова болит! – возмутилась Матрёна. – Не кричи, мне и так плохо.

– Ну и болит, ничего страшного, анальгин выпей. А порядок в доме надо держать. Какая из тебя хозяйка растёт?

– Я уже выросла. – Матрёна поняла, что ситуация безнадёжна, придётся вести длинный бессмысленный диалог.

– Только ума не нажила. Тебе ко скольки на учёбу?

– Мама! Я третий раз повторяю, у меня болит голова! Я не пойду в институт!

– Так голова не попа. – Мать неуклюже попыталась шутить. – Завяжи и лежи.

– Вот я и лежу! Здесь! Сама! И не надо мне мешать!

– Ты как с матерью разговариваешь?! Ты ещё палец о палец не ударила, копейки не заработала, а на мать орёшь! А кто за твою учёбу платил? Кто тебе есть-пить готовенькое выдаёт? Антон твой? Только голову глупой девке дурит, мужик взрослый. А ты и рада за ним бегать. Да никому ты, кроме матери, не нужна!

– Не смей про Антона! – Жаркая волна ударила Матрёне в голову, перехватило дыхание, сердце споткнулось и застучало в два раза быстрей. – Антона не трогай! Никого не трогай! Ты ничего не понимаешь!

– Да, мать дура, мать не понимает! Мать тебе только всего хорошего хочет, работает на тебя всю жизнь!

– Мне срать на деньги! Оставьте меня в покое! Пожалуйста! Все оставьте! – Матрёна сделала попытку вскочить с дивана, колени подогнулись, и она упала на четвереньки. Её трясло, зубы стучали так, что она удивлялась, неужели мать этого не слышит? Ей хотелось одного – оказаться подальше от этих людей и этой квартиры, нужно было бежать, спрятаться. Матрёша поползла к двери.

– Ты чего? Что с тобой? – растерялась мать. Теперь она по-настоящему испугалась. – Матюшенька!

Мать протянула руку, чтобы погладить Матрёшу по голове. Матрёна не поняла, что и как произошло, но её голова сама собой резко дернулась навстречу, и зубы ляскнули рядом с маминой рукой. Потом она упала и разрыдалась.

– Психичка! Успокоительное тебе надо пить! На людей бросаешься! – Мать теперь трясло не хуже Матрёши. Она побледнела, выпрямилась, почти минуту простояла, остолбенев, потом опустилась на пол рядом с Матрёной и заплакала вместе с ней. Матрёна подползла, уткнулась, как бывало в детстве, в мамкины колени, мать привычно её обняла, и они дружно ревели вместе, пока не закончился запас слёз.

– Доченька, что случилось? – Матрёна уже отстранилась, мать вытирала последние текущие по её лицу слёзы и поправляла волосы. – Я же тебе только помочь хочу.

– Мама, ты не можешь мне помочь, поверь мне. У меня проблемы.

– В институте? Так то не беда, не страшно. Вот на работе проблемы бывают. А у тебя они ещё детские.

– Нет, не в институте.

– А где?

– Мама, я не могу рассказать. Это бесполезно. Ты просто не поймёшь, мне самой нужно справиться.

– Да как это, родная мать не поймёт?

– Я не сумею объяснить, мама. Поверь. Ты можешь только мне не мешать. Пожалуйста, я очень об этом прошу. Позволь мне разрулить всё самой, не вмешивайся. И не дергай меня из-за мелочей. Мне и так плохо.

– Ну полежи сегодня, отдохни. Может, тебе морсика сделать, вон затемпературила вроде? А?

– Мама, можно я просто так полежу? Чтобы тихо было и никого не было? Так мне будет лучше всего.