Текст книги "Россия сегодня. Через 100-летие великих революций"

О производстве и технологиях

В начале XX века до России добралась промышленная революция, которая прошла по Европе в середине XIX века. Разумеется, имелись отличия, вызванные в первую очередь возможностью пройти по проторенной дороге и энергичным участием иностранного капитала.

Все догоняющие экономики имеют более высокие темпы развития, чем средние по планете. Если вместо одного станка будет собрано два, то мы увидим удвоение производства. Но если вместо тысячи станков будет производиться тысяча сто, то производство увеличится лишь на 10 %.

В чем была особенность российской промышленности в начале века?

Для начала, в том, что эта промышленность не принадлежала России. Удельный вес иностранного капитала в основном капитале ведущих коммерческих банков составлял на 1 января 1917 года 47 %, а в таких банках, как Русско-А-зиатский, – 79 %, Петроградский частный Коммерческий банк – 58, Соединенный банк – 50 % и т. д.[31]31
  Хромов П. А. Экономическое развитие России в XIX–XX веках (1800–1917 гг.). С. 385.


[Закрыть]

В производственном секторе иностранцам принадлежало порядка 20 %. Однако в ведущих отраслях доля иностранного капитала была гораздо выше, достигая в горнорудной промышленности, металлургии и машиностроении 48 %.

Иностранцам принадлежало 70 % добычи донбасского угля, половина нефтедобычи и % нефтепереработки, 67 % южно-русского чугуна и т. д.

Затем, в целом российское производство было низкотехнологичным. На 24 472 завода имелось 24 140 двигателей. То есть число двигателей было меньше, чем число заводов. По энерговооруженности и механовооруженности Россия отставала от США в 10 раз, от Англии – в 5, от Германии, Бельгии, Новой Зеландии в 4 раза[32]32
  Там же.


[Закрыть].

Разумеется, пропорционально отставала производительность труда: от немецкой в 4 раза, от британской в 5 раз, от американской в 9 раз.

Производство было, говоря современным языком, сборочным. Все высокотехнологичное оборудование ввозилось из-за рубежа. Ввозили всю оптику, манометры, кабели, электрику, качественную сталь, веялки, двигатели и даже уголь. Но если бы дело ограничивалось манометрами!

Чтобы понять, на какой «высоте» находилась промышленность в царской России, есть смысл привести перечень товаров, импортированных из Германии в предвоенном 1911 году[33]33
  Купцов А. П. Миф о красном терроре. М., 2008. С. 194–196; Внешняя торговля России в 1907–1917 годах и цены на товары на внутреннем рынке // URL: http://istmat.info/files/uploads/10505/ stat_sbornik_l 913-17_vneshtorg.pdf.


[Закрыть]:

♦ рыболовные крючки, вязальные спицы, шпильки для волос – 359 тонн;

♦ швейные иглы – 17 тонн;

♦ ломы и молоты – 302 тонны;

♦ мотыги, лопаты, заступы и сковороды – 1230 тонн;

♦ вилы, косы, серпы – 31 тонна;

♦ подковы – 141 тонна;

♦ гвозди – 33 тонны;

♦ плуги – 1,2 млн тонн;

♦ камень для мостовых – 815 тонн;

♦ оконное стекло – 60 тонн.

♦ Также ввозили сало, хрен, лук и лапти.

Список очень обширен. Но уже приведенных выше примеров достаточно, чтобы сделать вывод: промышленность России была неспособна обеспечить нужды страны даже в лопатах и серпах.

Кстати, страна ввозила и хлеб – в 1913 году за рубежом было куплено примерно 0,4 млн тонн качественной муки и хлебобулочных изделий[34]34
  Россия, 1913. Статистико-документальный справочник. СПб.: Институт Российской истории РАН, 1995. С. 212.


[Закрыть].

Об РПЦ

Иисус Христос – наверное, один из самых привлекательных образов в истории человечества за последние две тысячи лет. Аскет, бессребреник, обличитель алчности и лицемерия, смело споривший с авторитетными раввинами и выгонявший торговцев из храма. Он был категорическим противником насилия и отвергал богоизбранность одного народа, провозглашая: «нет ни иудея, ни эллина».

Нелепость, парадокс – массовый снос храмов Христа. Никакой террор не может обеспечить поддержку таких мероприятий. Да и какой смысл в сносе, если «всякая власть от Бога»[35]35
  «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Послание к римлянам апостола Павла. 13:1, 2).


[Закрыть] и гораздо проще было договориться с руководством РПЦ. Оно ведь вполне договороспособно, как показала история СССР и новейшей России. А ведь массовое разрушение храмов означало, что оно было востребовано в самих народных массах. Востребовано, соответствовало желаниям народа, и использовалось довоенным Сталиным для укрепления своего авторитета и популярности. Как такое оказалось возможно?

Обратимся к своду законов Российской империи.

С детства, если ребенку везло, его отправляли в церковно-приходскую школу. Если он путался в Пятикнижии Моисеевом и в Требнике, бородатый преподаватель его порол розгами. Вы вообще можете представить себе, чтобы ценности гуманизма вбивались порками? Не очень, правда? А чтобы к чему-то привлечь любовь с помощью побоев? То-то же.

Дальше дети взрослели и выясняли для себя, что хотят они того или нет, но они должны жертвовать на церковь. Земледелие было рискованным, долгая зима или дождливое лето могли обрушить и так небогатые урожаи, по разным районам России за право заниматься землепашеством крестьяне даже к 1914 году отдавали владельцам земли 21–68 % урожая.

На протяжении почти трехсот лет РПЦ принадлежали рабы – крепостные крестьяне. Можно ли представить, чтобы Иисус владел рабом? Просто немыслимо. А у русской православной церкви их было два миллиона. Отношение к ним отличалось от отношения помещиков. Оно было более жестким. В 1730-1750-е годы крепостные монастырей бунтовали 57 раз, а крепостные помещиков – всего 37[36]36
  Шацкий Е. Православная церковь и крепостные. URL: https:// scisne.net/a-740.


[Закрыть]. В результате Екатерина Великая изъяла церковных рабов в пользу государства, написав дословно: «управление столь великого числа деревень духовными властями происходило тягостное, а временем, или за расхищением служками, или и за незнанием прямого хозяйства деревенского, беспорядочное и самим крестьянам разорительное»[37]37
  Из Указа об обращении государством церковной собственности в светскую (1764 г.)


[Закрыть]. Впрочем, рабы продолжали трудиться на РПЦ, просто не напрямую, а опосредовано, через Священный Синод.

В 1861 году крепостное право было отменено, но еще 50 лет селяне должны были платить выкуп, который шел в том числе и в доход РПЦ.

Однако просто налогом отделаться было нельзя. Человек был обязан ходить в церковь. Обязан ходить и исповедоваться. То есть рассказывать о своих мыслях священнику, который зачастую водил дружбу с барином и полицейским приставом. Если человека что-то не устраивало, выбор был небольшой – или донести на самого себя, или лгать. Уклониться от собеседования со священником было нельзя – за это предусматривалась особая статья царского уголовного кодекса, называемого Уложением о наказаниях.

В Уложении о наказаниях защите интересов Русской православной церкви был посвящен целый раздел. Он весьма интересен.

Ст. 182 – богохульство в церкви каралось лишением всего имущества и ссылкой на рудники на срок минимум 12 лет, а также клеймением человека как скотины раскаленным железом. Учитывая продолжительность жизни в то время и полное отсутствие охраны труда, это означало не что иное, как убийство в особо жестокой форме. За слова – смерть. Очевидно, что если бы Иисус родился на 19 столетий позже и на пару тысяч километров севернее, после первой же речи в храме его бы отправили в Сибирь.

Ст. 183 – богохульство, но при паре свидетелей (или лжесвидетелей). Наказание – лишение всего имущества и ссылка в Сибирь.

Ст. 184 – публичное порицание РПЦ. Это то, в чем провинился Лев Николаевич Толстой, и лишь великое имя и ветер революционных перемен избавили писателя от восьми лет каторги. Кстати, непубличное порицание РПЦ тоже каралось – вечным поселением в тайге или тундре.

Ст. 185 – если кто-то услышал крамольные речи Л. Н. Толстого, но донес властям об этом позже соседей, то ему полагалось полгода тюрьмы.

Ст. 191 – у русских, переставших ходить в церковь или исповедоваться, отбирали имущество и детей. Причем наказание касалось и жен (мужей), сохранившись верность православию. У них тоже отбирались и дети, и имущество.

Учитывая затруднительность разводов в то время, калечили жизни и судьбы даже тех, кто сохранил полную лояльность.

Ст. 190 и ст. 196 – у православных, перешедших в иные христианские (!) церкви, а также в ислам или иудаизм, отбирали детей и имущество. При этом православие не было добровольным выбором. Если родители носили крест, они были обязаны, без всякого выбора, крестить своих детей. Католических и исламских миссионеров, вздумавших сокращать паству РПЦ, ссылали в Томск. Туда вообще ссылали очень многих, и нынче этот город имеет славу культурной столицы Сибири.

Ст. 206 – старообрядцев, молокан и духоборцев уже не сжигали на кострах, но ссылали в Сибирь или Закавказье.

Вот так «христианство» выглядело в царской России. Я буду очень признателен, если кто-нибудь сможет объяснить, какое отношение весь этот концлагерь имел к человечному проповеднику из Палестины.

Из поколения в поколение детей секли розгами за плохую зубрежку сложных преданий Ветхого Завета. Когда они взрослели, их заставляли отдавать пожертвования, поскольку десятина просуществовала вплоть до конца XIX века. Их приручали к лжи на исповеди, потому что говорить правду было себе дороже. Из этих правил можно было выбраться, но только потеряв своих детей и все имущество. Вопрос: если сегодня вернуть все эти правила в жизнь, сколько людей останется в РПЦ? Правильно: никого.

Так что же удивляться, что в тридцатые годы Сталин зарабатывал популярность на сносе церквей по всей России? Он шел не вопреки общественным желаниям, а на волне их. Да, в отдельных местах выходили массы людей и защищали церкви, но надо всегда говорить не про отдельные места, а про общее правило. А оно было очевидным: практика РПЦ породила огромное неприятие официальной версии христианства.

На закате Советского Союза никто не вдавался в детали, соответствуют ли идеи Маркса тому, что было построено в СССР. Точно так же пятью поколениями раньше масса обычных людей не вдавалась в подробности соответствия проповеди Христа тому, что несла дореволюционная РПЦ.

В 1905 году Петр Столыпин писал жене из Саратова: «Вчера в селе Малиновка осквернили божий храм, в котором зарезали корову и испражнялись на образе Николая Чудотворца»[38]38
  Письма П. Столыпина жене; 30 октября 1905 года // URL: http://oldserdobsk.ru/1000/002/1002003.html.


[Закрыть]. Малиновка – маленькая деревня чуть южнее Балаково. Никаких революционеров там и близко не было. Но была ненависть, накопившаяся за столетия. Ненависть слепая, темная, порожденная безысходностью и полным бесправием, которые светские и духовные власти считали основой своего личного благополучия. Кстати, в том же письме Столыпин описывает как в соседней деревне, недалеко от Петровска, казаки зарубили двадцать крестьян, разгоняя бунтовщиков.

Напоследок стоит сказать несколько слов и об изъятии церквей под светские нужды, а также о сносе храмов.

Сносом храмов в царской России никого не удивляли, равно как и передачей их под государственные учреждения. В Астрахани, к примеру, старейшей церковью был Троицкий собор, возведенный в местном Кремле в XVII веке. В ведении собора был крупный монастырь, построенный за пределами Кремля.

Уже в 1721 году Сретенский Долбилов монастырь, бывший подворьем Троицкой обители, указом Петра I был совершенно уничтожен, и на его месте построили здание адмиралтейства. В 1765 году священников попросили и из основного храма, после чего здесь была размещена гарнизонная школа. Затем в здание переехали банк, типография и госпиталь. В 1788 году почти все монастырские строения были отданы на слом с использованием кирпича для возведения Главного Народного училища.

После этого в монастыре остались лишь два храма – Троицкий и Введенский, под которыми в двух кладовых хранились денежные суммы, состоящие в ведомстве коменданта, и двухэтажный каменный флигель, в котором с 1800 года находилась городская тюрьма. Наконец, и сами храмы решили разобрать. Астраханский губернатор князь Тенишев в 1806 году писал к министру внутренних дел, что «оставшееся (от Троицкого монастыря) строение по древней архитектуре своей делает одно токмо безобразие в городе, а по совершенной ветхости близко к разрушению, не принося при том никакой пользы Приказу общественного призрения, на котором числится долгу более осьмнадцати тысяч рублей; посему для приращения капитала Приказа полагаю: означенное церковное строение с пристройками разобрать, годный кирпич из оного употребить на строение в Астрахани казарм»[39]39
  Астраханский Троицкий собор // Астраханские Епархиальные Ведомости. 1880. № 5. С. 88.


[Закрыть].

Только в результате большой дискуссии власти отказались от своих планов и передали Троицкий собор обратно в пользование церкви, которая обязалась его восстановить.

Если кто-то полагает, что подобное было только в Астрахани, он крепко ошибается.

Взять, к примеру, Московский кремль.

Успенский и Архангельский соборы Московского Кремля в 1481 году были украшены трехъярусным иконостасом, а в 1513 году – и фресками. Спустя сто лет эти фрески были сбиты, поскольку их вид не отвечал эстетическим представлениям новых владельцев замка[40]40
  Московский Кремль. Успенский собор. М.: Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль», 1995. С. 8.


[Закрыть]. Алексей Михайлович Романов так и указал: «писать церковь Михаила Архангела наново стенным письмом, а старое сбить»[41]41
  Там же.


[Закрыть]. Тогда же было уничтожено много шатровых церквей – и деревянных, и каменных. Книги, как известно, тоже сжигали, если они вступали в противоречия с реформой патриарха Никона. Продолжим путешествие по Московскому Кремлю.

В 1770 году был снесен собор Александра Невского, а в 1776 году – Кирилловское подворье. Они мешали строительству императорского дворца. Примерно тогда же был разобран Афанасьевский монастырь, на месте которого появилась плац-парадная площадь.

На XIX век пришлись особенно активные мероприятия.

В 1801 году уничтожили Большой Сретенский собор (1560 года постройки). Спустя некоторое время и здесь появился императорский дворец.

Затем Александр I снес собор Николы Гостынского. Церковь была построена в 1506 году. Но в августе 1816 года Александру I пришла в голову мысль провести в Москве парад с приглашением прусского короля Фридриха Вильгельма III, который до парадов был большой любитель. Комендант Москвы граф Тормасов предложил снести Никольскую церковь как мешающую параду. Об этом он сказал митрополиту Августину. Тот дал согласие при условии, что снос древнего храма произведут за одну ночь. Ночное время было выбрано для того, чтобы москвичи не видели уничтожения церкви. Тормасов уверил, что «за ночь не останется ни камешка». В октябре 1816 года вышло высочайшее соизволение от императора Александра о том, что Николо-Гостынский храм следовало разобрать как «по местоположению своему и по бедности архитектуры делающий безобразие Кремлю». На разборку направили полк солдат, и за одну августовскую ночь 1817 года Никольский храм был уничтожен.

За пределами Кремля был снесен Борисов городок – личный укрепленный замок царя Бориса Федоровича Годунова с самой высокой в России каменной шатровой церковью, поднимавшейся над землей на 74 метров.

Древнейшей церковью в Москве был храм Рождества Иоанна Предтечи. Именно был. Он не дошел до нашего времени. Храм был построен на территории Кремля еще до Ивана Калиты, в самом начале XIV века, когда московские князья еще присягали на верность Золотой Орде. В 1461 году ввиду ветхости деревянный храм разобрали и возвели вместо него каменный. Так он и простоял почти 400 лет, пережив вторжение поляков и Великий пожар 1812 года. А потом к власти пришел Николай I, который приказал снести эту церковь. Храм, по мнению Николая Романова, портил вид на его новый дворец со стороны Москвы-реки. В 1847 году старинную церковь снесли, невзирая на недовольства москвичей.

Церковь Рождества Иоанна Предтечи в Москве. Литография Андре Дюрана, 1839 г.

С приходом Александра II ничего не изменилось.

Один из наиболее ярких и талантливых русских литераторов Алексей Константинович Толстой писал:

«Когда великий князь Михаил высказал намерение построить в Новгороде церковь в честь своего святого, там, вместо того чтобы просто исполнить это его желание, снесли древнюю церковь ев. Михаила, относившуюся к XIV веку. Церковь св. Лазаря, относившуюся к тому же времени и нуждавшуюся только в обычном ремонте, точно так же снесли. Древнейшая в России Староладожская церковь, относящаяся к XI веку (!), была несколько лет тому назад изувечена усилиями настоятеля, распорядившегося отбить молотком фрески времен Ярослава, сына святого Владимира, чтобы заменить их росписью, соответствующей его вкусу. На моих глазах пет шесть тому назад в Москве снесли древнюю колокольню Страстного монастыря, и она рухнула на мостовую, как поваленное дерево, так что не отломился ни один кирпич, настолько прочна была кладка, а на ее месте соорудили новую псевдорусскую колокольню. Той же участи подверглась церковь Николы Явленного на Арбате, относившаяся ко времени царствования Ивана Васильевича Грозного и построенная так прочно, что и с помощью железных ломов еле удавалось отделить кирпичи один от другого.

Когда спрашиваешь у настоятелей, по каким основаниям производятся все эти разрушения и наносятся все эти увечья, они с гордостью отвечают, что возможность сделать все эти прелести им дали доброхотные датели, и с презрением прибавляют: «О прежней нечего жалеть, она была старая!». И все это бессмысленное и непоправимое варварство творится по всей России на глазах и с благословения губернаторов и высшего духовенства. Именно духовенство – отъявленный враг старины, и оно присвоило себе право разрушать то, что ему надлежит охранять, и насколько оно упорно в своем консерватизме и косно по части идей, настолько оно усердствует по части истребления памятников»[42]42
  Толстой А. К. Собрание сочинений в четырех томах. Том четвертый. Дневник. Письма. М.: Художественная литература, 1964. С. 139–141.


[Закрыть].

В глубинке работала логика экономики. В селах старые церкви сгорали при пожарах, разрушались от ветхости, и далеко не всегда помещики и крестьяне считали нужным их восстанавливать. Так, на территории современного Ступинского района в начале XIX века действовало 78 церквей, в начале XX века действующих самостоятельных приходов осталось 58. Пять церквей сделали филиалами, а остальные разобрали.

Так, про храм в селе Коледино в хронике сказано: «Зданием каменная, ветхая, а именно, в алтаре и трапезе все железные связи разорвались и имеются большие седины, крыша ветхая, во время дождя течет. Упразднена в 1831 году. Антимине представлен в Чудовскую ризницу. После приписки утварь и колокола перенесены в Чиркинскую церковь»[43]43
  URL: http://www.koledino.ru/?page_id=2.


[Закрыть].

Про храмы иноверцев и говорить нечего. В 1742–1743 годах произошло массовое уничтожение мусульманских мечетей и молелен в Казанской, Нижегородской, Астраханской и Сибирской губерниях. В Казанском уезде Казанской губернии из 536 храмов были ликвидированы 418, причем среди них были и древние мечети, построенные до завоевания Казани. В Сибирской губернии, в Тобольске, Таре – 98 из 133, в Астраханской губернии – 29 из 40[44]44
  Загидуллин И. Исламские институты в Российской империи. Мечети в европейской части России и Сибири. Казань: Татар. кн. изд-во, 2007.


[Закрыть].

Если на протяжении столетий власть без всяких протестов Патриархии сносила церкви для проведения парадов, сносила мечети из принципа, размещала в храмах тюрьмы и канцелярии, то что же спрашивать с крестьян и городских обывателей, которые переняли этот опыт и применили его в 1930-е годы, также снося церкви или размещая в них школы и дома культуры?

Разумеется, снос храмов, мечетей, синагог и пагод, которые представляли собой почти всегда великолепные произведения архитектурного искусства, – варварство. Но это варварство появилось не после 1917 года. Оно практиковалось на протяжении всей долгой истории царской России.

Отличие было разве что в том, что после 1917 года перестали строить новые церкви. Численность клира сократилась, поскольку принудительные меры исчезли вместе с прежним режимом. Капиталисты, которые недоплачивали зарплату рабочим, но выступали в роли меценатов, исчезли. У государства оказались иные приоритеты – всеобщее образование, развитие медицины, строительство заводов.

Церкви опустели. Тысячи храмов стояли брошенными. Но, вопреки всеобщему мнению, ни один из них у РПЦ не был отнят. Дело в том, что ни один храм РПЦ не принадлежал.

У церкви вообще не было никакой собственности. Все монастыри и храмы числились на балансе Священного Синода, который был обычным правительственным учреждением. Членов Синода назначал император.

Синод назначал епископов, устанавливал церковные праздники и обряды, канонизировал святых, осуществлял цензуру в отношении религиозной литературы и принимал решения о снятии сана с духовных лиц. Повторим еще раз, что членов Священного Синода назначал император.

РПЦ эта ситуация в целом устраивала, поскольку 1,5 % бюджета империи шло на поддержку Русской православной церкви.

То есть церковь как институт была обычным государственным учреждением. Соответственно, и ее деятельность определялась государственными интересами, которым в случае возникновения противоречий всегда отдавалось предпочтение перед интересами русского народа.

Дело писателей

Чем гордятся русские люди? Победой в Великой отечественной войне, выходом в космос, классической русской литературой XIX века.

Однако власти в XIX веке сделали все возможное, чтобы этой литературы не было.

Начнем с Александра Сергеевича Пушкина. Строго говоря, при нем и произошел прорыв в развитии русской литературной речи. До Александра Сергеевича высший класс мог изъяснять сложные мысли и чувства только на французском языке, а низшие классы использовали хотя и очень меткие, но довольно бедные по степени своего разнообразия выражения. Пушкин стал русским Бернсом, Шекспиром, Гете, Тукаем, Вергилием. Это человек, благодаря которому мы имеем современный русский язык.

Все мы хорошо знаем его произведения о Бахчисарае, Кишиневе, Эрзуруме. Однако вряд ли кто помнит, что на диком юге Александр Сергеевич оказался вопреки своей воле.

Впрочем, у него был выбор – он мог отправиться не в Крым, а на Соловки или в Сибирь.

Дело в том, что молодой коллежский секретарь МИДа (примерно армейский поручик по табелю о рангах) провинился эпиграммами на министра Аракчеева. Эпиграммы были талантливые, хлесткие, а Аракчеев был влиятельный и злобный. К тому времени Александр Сергеевич уже успел написать «Руслана и Людмилу», так что репутация восходящего таланта его выручила.

На юге Пушкин провел четыре года, пока однажды весенним днем цензоры не вскрыли одно из его писем, где поэт размышлял об атеизме. После этого Александра Сергеевича выгнали со службы и отправили в псковское село Михайловское, поручив слежку за ним… его же отцу! Такая вот «духовность» активно насаждалась в период самодержавия.

Лишь исключительный талант и невероятное чувство жизни сохранят возможность Александра Сергеевича творить. Спустя еще два года ему разрешают вернуться в столицу, но зато личным цензором литератора становится сам Николай I. Творчество создателя русской литературы царю не нравилось.

В 1834 году был запрещен «Медный всадник». Императора не устроило, в частности, подчеркнутое восхищение Пушкина Санкт-Петербургом:

 
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
 

При жизни Пушкина так и не была опубликована «Сказка о попе и работнике его Балде». В первом издании, подготовленным Василием Жуковским, редакция заменила «попа» на «купца». Цензура просуществовала 42 года. Сорок два!

«Песня о Стеньке Разине», «Вольность», «Деревня», «К Чаадаеву», «Кинжал» и уж тем более «Во глубине сибирских руд» нелепо было даже представлять к цензуре, поскольку автор бы рискнул отправиться на окраину империи вторично.

Та же судьба постигла легендарный «Памятник» («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»). Лишь после смерти поэта он был напечатан с колоссальными искажениями (напр., вместо вполне конкретного «Александрийского» столпа был указан никому не известный «Наполеонский», ибо читатели могли подумать про Александра I).

Помимо идеологических претензий, царь активно требовал изменения художественной стилистики. На «Борисе Годунове» была наложена резолюция: «Я считаю, что цель г. Пушкина была бы выполнена, если б с нужным очищением переделал комедию свою в историческую повесть или роман, наподобие Вальтер Скота». В результате произведение было запрещено к печати в течение пяти лет.

Неискаженного Пушкина читатель смог узнать только после 1917 года.

Но такое отношение было не только к потомку Ганнибала.

Одним из первых на убийство Александра Пушкина, как известно, откликнулся корнет Михаил Лермонтов своим знаменитым стихотворением «На смерть поэта». За это стихотворение Лермонтов был арестован и после двухмесячного содержания под стражей отправлен на Кавказ. Николаю I крайне не понравились такие строки:

 
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
 

Лермонтова не печатали. В 1840 году вышло единственное прижизненное издание стихотворений Лермонтова, в которое он включил 26 стихотворений и две поэмы – «Мцыри» и «Песню про купца Калашникова».

По воспоминаниям современников из числа окружения Николая I, после извещения о гибели Михаила Юрьевича царь произнес: «собаке – собачья смерть».

Столь же неравнодушно отреагировала и Русская православная церковь. Лермонтов появился на фресках, причем изображен он был, естественно, в аду. В тридцатые годы XX века эти изображения стали предметом особой гордости музеев атеизма.

В 1845 году царем было принято Уложение о наказаниях, ряд статей которого напрямую относились к писателям.

Ст. 273 за «воззвания и сочинения с целью возбудить неповиновение» предусматривала до десяти лет каторги, а также клеймение и биение плетьми.

Если же речь шла не о «возбуждении неповиновения», а просто о «порицании установленного законом образа правления», то каторга тоже полагалась, на срок от четырех до шести лет. В придачу к каторге шли клеймо и избиение плетью.

Это были вполне работающие нормы, хотя клеймо и плетка исключались для дворян.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин был сослан за вольнодумие в Вятку, где пробыл долгих семь лет, и фактически был вынужден прервать творчество.

Федора Михайловича Достоевского хотели расстрелять за чтение письма критика Виссариона Белинского в адрес Николая Гоголя с критикой правительства и РПЦ. Николай Васильевич в это время был в глубокой депрессии и выпустил «Избранные места из переписки с друзьями», которые были восприняты частью общества как оправдание крепостничества. Виссарион Белинский, лечившийся от туберкулеза в Альпах, написал резкую отповедь, которая разошлась по России посредством самиздата.

Всех, кто читал письмо Белинского и оказался в поле зрения полиции, арестовывали и приговаривали к смертной казни! Среди них оказался и Федор Михайлович.

Гражданская казнь Н. Г. Чернышевского состоялась 19 (31) мая 1864 года на Мытнинской площади в Петербурге.

Обряд казни заключался в публичном унижении наказуемого с преломлением шпаги над головой в знак лишения всех прав состояния

Расстрел Достоевскому и другим участникам литературного вечера, на котором он присутствовал, заменили каторгой. Причем сделали это в особо циничной форме, выведя ожидавших смерти людей на плаху и переломив им над головой шпаги. Один из приговоренных к казни сошел с ума. Последующие четыре года Достоевский провел на каторге в Омске, оставив о том весьма гнетущие воспоминания «Записки из Мертвого дома». Здесь же он заболел эпилепсией, которая преследовала его до конца дней.

Достоевский был человек глубоко православный и крайне отрицательно относившийся к революционным перспективам. Разумеется, цензура коснулась и его. Даже в «Бесах» с их явным антинигилистским посылом были запрещены к печати многие эпизоды, и в частности глава «У Тихона».

На каторгу был отправлен и Николай Гаврилович Чернышевский.

Долгие годы без свободы провел Тарас Григорьевич Шевченко.

Десять лет не мог опубликовать «Крейцерову сонату» Лев Николаевич Толстой. В «Воскресении» цензура вымарала 67 эпизодов. Были запрещены его статьи о голоде 1911 года.

Но особые отношения складывались у графа с РПЦ. Судя по формулировке Священного Синода, отлучившего его от церкви, Лев Толстой оказался просто посланцем из преисподней, по масштабам намерений лишь слегка уступавшим Искусителю: «изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее. Все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет не одоленною вовеки. Но в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой». Особенно отличился в критике графа кумир нынешних государственных охранителей протоирей Иоанн Кронштадтский: «Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство!..

Дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю… Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения…»[45]45
  Праведный Иоанн Кронштадтский. Ответ Иоанна Кронштадтского Льву Толстому на его обращение к духовенству.


[Закрыть].

У Николая Васильевича Гоголя цензура исключила не только «Повесть о капитане Копейкине».

Антон Павлович Чехов получил запрет на первый же сборник рассказов.

В юнкерских училищах современная русская литература не преподавалась, так как ее идеи считались идеологически опасными[46]46
  Кенез П. Красная атака, белое сопротивление. С. 23.


[Закрыть]. Русский офицерский корпус, составивший костяк белого движения, априори не мог сражаться за русскую культуру, потому что в процессе обучения был старательно отсечен от нее и ее не знал.

Это подтверждает и Антон Деникин, который писал: «Молодых офицеров едва ли интересовали социальные вопросы, которые они считали чем-то странным и скучным. В жизни они их просто не замечали; в книгах страницы, касающиеся социальных прав, с раздражением переворачивались, воспринимались как нечто, мешающее развитию сюжета… Хотя, в общем, и читали они не много»[47]47
  Там же.


[Закрыть].

Почему об этом стоит вспомнить сегодня?

Потому что золотая русская литература XIX века, сформировавшая фундамент русской культуры и идентификации, родилась вопреки самодержавному государству и невзирая на карательные ссылки, каторги и запреты.

А еще потому, что силы исторического реваншизма ничуть не дремлют и очень хотят отбросить Россию на 150 лет назад, в эпоху, когда можно было запрещать мыслить и когда общество делилось на 2 % верхушки и 98 % бесправного большинства. Пушкина, Толстого, Гоголя и Салтыкова-Щедрина они искренне ненавидят. Министр культуры России

Мединский прямо сказал, что указанные авторы «упорно избегали хорошего» и вообще «наша литература полна персонажами типа Раскольникова, Акакия Акакиевича и в лучшем случае мечущихся „лишних людей“ типа Печорина, и почти никто из воистину великих писателей XIX века не хочет рассказать о других героях нашего времени»[48]48
  Мединский В. Мифы о России. О русском пьянстве, лени и жестокости.


[Закрыть]. Действительно, никто из великих русских литераторов не писал оды Николаю II, Столыпину или Аракчееву. Были, разумеется, и те, кто писал такие оды. Но история не сохранила их имена, как история не сохранит имена лиц, зарабатывающих кусок хлеба с черной икрой на славословии нынешней российской власти.