Текст книги "Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)"

Корниловское выступление

В середине августа 1917 года Совет Союза казачьих войск «заявил Временному правительству и народу, что снимает с себя возложенную на него ответственность за поведение казачьих войск на фронте и в тылу и заявляет громко и твердо о подчинении своему вождю-герою генералу Лавру Корнилову»[190]190
  Астраханский листок. 1917. 17 (30) авг.


[Закрыть]. Астраханское казачье войско в лице Правления присоединилось к этой декларации. Смысл бумаги сводился к прямому шантажу России угрозой военного путча в случае замены Корнилова на должности Верховного главнокомандующего.

Попытка правого государственного переворота, предпринятая спустя неделю Лавром Корниловым, как известно, провалилась, но изменила политическую ситуацию в целом. Стало очевидно, что во Временном правительстве эсеры и меньшевики играют второстепенную роль, между тем как не имеющая поддержки в народе партия кадетов вместе с генералитетом ведет страну к диктатуре. Единственной силой, способной остановить сползание России к реставрации правого режима, могли быть только последовательно левые. В центральных городах эту роль играли большевики. В Астрахани жизнь стала выводить на переднюю линию левых эсеров.

Поражение корниловщины дало им возможность укрепить свои позиции и потребовать от правых социалистов полного разрыва с кадетами.

2 сентября в Совете рабочих и солдатских депутатов состоялось общее собрание, на которое были выдвинуты две резолюции. Одну из них предложили большевики Трусов и Гольдберг, другую – член партии эсеров прапорщик Парфенов-Перфильев. В обоих текстах осуждалась корниловщина и содержался призыв к немедленному миру. Но большевики требовали перехода всей власти к Советам, а Перфильев – к Учредительному собранию. Большевики ставили вопросы о всеобщей трудовой повинности, конфискации капиталов, реквизиции хлеба у крупных землевладельцев и даже прекращения выпуска бумажных денег. Перфильев так далеко не заходил. Большевики уступили незначительно: 43 голоса против 50[191]191
  Голос революции. 1917. 7 сент.


[Закрыть]. По сравнению с началом лета, их поддержка среди солдат возросла, а среди рабочих они доминировали. Но левые эсеры были их союзниками, а не противниками.

Это подтвердилось буквально через пару дней, когда на конференции фабрично-заводских комитетов было поддержано совместное предложение Перфильева, Гольдберга и Трусова о рабочем контроле на производстве, отмене коммерческой тайны и передаче власти Советам[192]192
  Астраханский рабочий. 1917. 8 сент.; Голос революции. 1917. 10 сент.


[Закрыть].

Казачество пребывало в состоянии неопределенности. Верхушка симпатизировала Корнилову. Фронтовики были резко против. 25 сентября прошел Второй большой войсковой круг. Среди делегатов преобладали представители станичных правлений. Председательствовал Ляхов. Его заместителями были Иван Бирюков и его сын Владимир Бирюков.

Круг поддержал инициативу донского атамана Каледина о создании Союза казачьих войск Юга России, объединяющего Дон, Кубань, Терек и Астрахань. После этого собравшиеся погрузились в обсуждение калмыцкого вопроса.

Главным инициатором вступления калмыков в Астраханское Казачье войско был 28-летний нойон (князь) Данзан Тундутов. Уроженец Малодербетовского улуса, он представлял один из самых богатых калмыцких родов. Тундутов был человек с амбициями, закончил Пажеский корпус. Со времени начала мировой войны пытался получить фактический мандат на управление калмыцким народом через признание всех мужчин-калмыков казаками и на этой основе утвердить свое руководство калмыцкой частью войска.

Его чаяния были удовлетворены, и Тундутов приступил к формированию военных подразделений.

Чтобы князь и его окружение не воображали лишнего, круг указал, что «войсковой атаман избирается только из коренного русского казачьего населения, имелся в своем распоряжении казаков из калмыков»[193]193
  Астраханский листок. 1917. 30 сент. (13 окт.).


[Закрыть].

Вместо поддержавшего Временное правительство Соколова атаманом Казачьего войска был избран сторонник Корнилова атаман Бирюков.

Сентябрьские волнения

В губернии назревал финансовый кризис. Вкладчики изымали деньги из банков, а сами банки, интегрированные с заграничными штаб-квартирами, очевидно, вкладывали средства в зарубежные проекты.

В Астрахани со свойственной рыбному краю сезонностью экономики кризис приобрел особенно острый характер. Работники перестали получать зарплату. Вместо денег им выдавали муку, по 16 кг в месяц, или по фунту в день. Состав семьи при выдаче пайков не учитывался, и люди требовали за свой труд деньги.

Первыми заявили о готовности к забастовке деревообработчики. Они сообщили, что помимо требований повышения зарплаты выступают за Советы. В той же резолюции работники язвительно заметили, что считают необходимым также поддержать предложение генерала Корнилова о введении смертной казни, применить такую к самому Корнилову, после чего положить конец всем смертным казням[194]194
  Астраханский рабочий. 1917. 7 сент.


[Закрыть].

К инициативе в губисполкоме отнеслись со сдержанным спокойствием, запросив Временное правительство срочно прислать в казначейство деньги.

4 сентября прекратили работать фармацевты. Для экстренных случаев две аптеки, впрочем, были открыты[195]195
  Астраханский рабочий. 1917. 7 сент.


[Закрыть].

Но 11 сентября забастовала транспортная компания «Кавказ и Меркурий», прервав на два дня поставки военных и прочих грузов. К докерам и судовым рабочим присоединились другие предприятия. Громадные толпы народа стали собираться в порту, останавливая работы на предприятиях. К стачке присоединились извозчики. Прибыло несколько сот человек с Форпоста, требовавших увеличения пайков и введения свободной торговли хлебом[196]196
  ГААО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 3436. Л. 2–3; ГААО. Ф. 1094. Оп. 1. Д. 37. Л. 386.


[Закрыть].

12 сентября три тысячи человек прошли к зданию Продовольственной управы на Московской улице. Митингующие выдвинули из своего состава делегацию для озвучивания требований к губернскому комиссару Склабинскому. Разговор не получился, и Склабинский выставил делегацию за дверь. Это он сделал напрасно. Толпа ворвалась в комиссариат, жестоко избила Склабинского и, вытащив его на улицу, заставила его отвечать на вопросы. Это продолжалось четыре часа, пока прибывшим нарядом милиции толпа не была несколько оттеснена. Склабинского увели домой. Толпа рассыпалась по главным улицам, предполагая собраться в том же месте наутро.

13 сентября несколько тысяч человек прошли мимо крепости к зданию Продовольственного комитета. Служащие комитета сбежали. Вошедшие в здание делегаты обнаружили оставленные клерками чай, сахар и муку и продемонстрировали все эти блага в окна. У остановленных около здания мелких служительниц толпа стала спрашивать домашние адреса начальников Комитета, но выяснить что-либо оказалось невозможно. Намерения собравшихся не отличались дружелюбием. На Больших Исадах был растерзан человек, которого по ошибке признали за члена Продовольственного комитета[197]197
  Голос революции. 1917. 17 сент.


[Закрыть].

Другая часть рабочих, среди которых также было много солдат, вышла к зданию губисполкома и Совета РСД[198]198
  Совр. ул. Кирова, 21.


[Закрыть], где начался стихийный митинг. Собравшиеся требовали разрешить обыски квартир и домов граждан для обнаружения запасов продовольствия. Никакой власти в городе не было. Склабинский отлеживался в больнице. Его заместитель Коханов подал в отставку. Военное руководство ждало решение от штаба Казанского военного округа.

Из всех руководителей проявил смелость и выступил перед многотысячным митингом только председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Константин Бакрадзе, призвавший всех держаться спокойнее, но его слова повлияли мало.

Для смягчения напряжения председатель СРСД Бакрадзе согласился с требованием многотысячного митинга об обысках, поставив условием обязательное присутствие членов Совета. Разумеется, запрет на самозахваты был проигнорирован.

Горожане принялись взламывать склады с припасами пароходных обществ. Заодно был разгромлен винный склад. Начальник милиции сбежал. Вечером Совет РСД отменил разрешение на обыски и реквизиции[199]199
  ГААО. Ф. 1093. Оп. 1. Д. 4. Л. 191.


[Закрыть]. Совет оставался единственным организованным органом власти в городе, как отмечал в своем последующем отчете председатель Биржевого комитета Склянин[200]200
  Письмо председателя Биржевого комитета Склянина // Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 114–115.


[Закрыть].

Была объявлена мобилизация рабочих дружин, впрочем, не имевших оружия и малоэффективных против бунтовавших солдат. О своей готовности выполнять распоряжения Совета заявила мусульманская рота. Из гражданских учреждений были готовы обеспечивать порядок пожарные. Подключились казаки.

Утром 14 сентября к зданию губернского комиссариата, где в то время происходило заседание Совета рабочих и солдатских депутатов, подошла большая толпа народа, делегатами которой было предъявлено требование отменить постановление о запрещении производства обысков. Когда Совет в этом отказал, толпа потребовала, чтобы председатель совета Бакрадзе вышел для объяснения на улицу. Так как из толпы раздавались угрозы по адресу Бакрадзе и всего Совета рабочих и солдатских депутатов, то Бакрадзе отказался выйти к толпе, после чего значительное количество лиц ворвалось в помещение комиссариата, но Бакрадзе и остальные члены Совета покинули здание через черный вход.

Между тем к помещению комиссариата начальником гарнизона был приведен отряд солдат, которые, не применяя оружия, рассеяли толпу. Небольшие, но агрессивные группы разбрелись по городу, разыскивая членов продовольственной управы, но разыскать их не удалось, так как все они скрылись.

Лишь в одном месте, возле городской лавки, толпа случайно опознала члена продовольственной управы Королева, и ему были нанесены жестокие побои. К вечеру 14 сентября в городе наступило успокоение[201]201
  Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 99–100.


[Закрыть].

Порядок в городе удалось восстановить только усилиями рабочих дружин, мусульманской роты, пожарной бригады и казачьих разъездов.

14 сентября Мусульманский военный комитет провел на Гоголевской площади митинг, подчеркнув, что татары и другие мусульмане не участвовали в беспорядках и, напротив, пресекали их, и на этом основании потребовали представительства в Губисполкоме, Совете рабочих и солдатских депутатов, а также в Продовольственном комитете[202]202
  ГААО. Ф. 1093. Оп. 1. Д. 34. Л. 115.


[Закрыть].

Совет тоже извлек свои выводы из происшедших событий. В течение месяца он дважды брал власть в городе, прекращая стихийные беспорядки, после чего возвращал полномочия тем, кто явно не справлялся с управлением.

20 сентября прошло массовое объединенное собрание Совета рабочих, солдатских депутатов и профсоюзов. Присутствовало более 450 человек. Исходя из полученного опыта, большинство в две трети приняло решение:

– нужно немедленное вооружение рабочих дружин (Красная гвардия);

– власть в губернии должна перейти к СРСД;

– власть в стране должна перейти к Всероссийскому центральному комитету Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов[203]203
  Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 119–120.


[Закрыть].

Это решение было незамедлительно поддержано общими собраниями бондарей, пекарей, портных и других работников. Низовые собрания пошли дальше и потребовали «заменить менее революционных работников более революционными, а также и переизбрать состав Исполкома СРСД»[204]204
  Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 117.


[Закрыть].

Правые эсеры теряют Совет и приобретают Губисполком

Революция развивалась столь быстро, что сами революционеры не успевали за ней. В сентябре подал в отставку председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Константин Бакрадзе.

История была такова: на фоне развивающегося политического кризиса возникла идея собрать воедино всех астраханских левых, то есть Совет рабочих депутатов, социалистическую фракцию в городской Думе и профсоюзы. Собрание оказалось массовым: пришло более четырехсот человек, каждый из которых представлял группу рабочих, солдат или был депутатом.

Правые эсеры, меньшевики и бунд сформировали объединенную коалицию, предлагавшую подождать выборов в Учредительное собрание. Им противостояли большевики и левые эсеры. Прапорщик Перфильев, за которым стоял весь гарнизон, предложил резолюцию, зачитанную большевиком Вейнмарном. Они требовали подчинения Временного правительства Советам, немедленной организации Красной гвардии, отмены смертной казни и передачи власти в Астрахани объединенной коалиции Советов, профсоюзов и городской Думы, то есть собравшимся в зале.

Голосовали по американской модели: выходя в разные двери и считая число вышедших. Левых эсеров и большевиков поддержали 276 делегатов, правые социалисты набрали 175 голосов.

Для Бакрадзе такие стремительные изменения оказались немыслимы. Он подал в отставку с поста председателя Совета[205]205
  Голос революции. 1917. 21 сент.


[Закрыть] и сосредоточился на организации «Народной гимназии» для рабочих, проще говоря, вечерней школе, которую Бакрадзе открыл в 1-м Высшем городском училище на Московской улице[206]206
  Голос революции. 1917. 23 авг.


[Закрыть]. На курсы записалось 250 человек[207]207
  Астраханский листок. 1917. 14 (27) нояб.


[Закрыть].

30 сентября проходят выборы нового руководства Совета. Теперь Исполком Совета возглавляет левый эсер прапорщик Перфильев, член партии социалистов-революционеров с 1905 года[208]208
  Астраханский листок. 1918. 14 марта.


[Закрыть]. За него голосует 90 делегатов, против нет никого. От рабочей секции в руководство входят большевики Гольдберг (товарищ председателя), Иконицкий (секретарь), Мазухин, Хумарьян, а также левые эсеры Бакрадзе, Войцехович и Четин. От солдат – беспартийные Волков, Иванов и Зигмунд. Меньшевики и правые эсеры отказались от руководящих постов, полностью утратив влияние на Советы рабочих и солдат[209]209
  Голос революции. 1917. № 49; Астраханский рабочий. 1917. 4 окт.


[Закрыть]. При этом самому Совету присутствовавшие на заседании эсер Якиманский и меньшевик Абдушели пообещали всяческую поддержку, но дистанционно[210]210
  Голос революции. 1917. 5 окт.


[Закрыть].

«Советы не вся демократия и не весь народ, – объясняет этот поступок эсеровская печать. – При их выборах не было такой строгой организации, как при выборах в городскую Думу. Советы – это часть демократии, ее авангард, но авангард не должен отрываться от армии»[211]211
  Голос революции. 1917. 24 сент.


[Закрыть].

Рассуждая подобным образом, сами эсеры быстро отрывались и от авангарда, и от армии.

Левые эсеры и большевики сформировали единое ядро, в котором ленинцы обозначали перспективные задачи, а их стремительно левевшие товарищи по коалиции призывали к некоторой осмотрительности. 19 октября на общем собрании Совета рабочих и солдатских депутатов рассматривался вопрос о борьбе с контрреволюцией. Трусов говорил о необходимости создания Красной гвардии и передаче власти непосредственно Советам[212]212
  Астраханский рабочий. 1917. 22 окт.


[Закрыть]. Перфильев предложил резолюцию, определившую необходимость «борьбы с разрухой и энергичную поддержку избранных демократией продовольственных и иных органов». При этом «всякое сепаратное выступление отдельных отрядов демократии признавалось в настоящий момент (!) гибельным для революции, пролетариат обязан проявлять сугубую осторожность, пользуясь при этом директивами своих органов – Советов»[213]213
  Астраханский рабочий. 1917. 22 окт.


[Закрыть].

Иначе говоря, пролетариат должен был проявлять тактическую сдержанность, но готовиться к выступлению и взятию власти, как только избранное им руководство Советов сочтет это возможным.

Фактический раскол в эсеровской организации становится невозможно скрыть. Местный партийный официоз «Голос революции» перепечатывает из центральных газет многочисленные статьи, направленные против левой части партии, а в начале октября проходит партконференция, требующая «очистки партии от случайных элементов и открытой, честной борьбы с большевизмом»[214]214
  Голос революции. 1917. 12 окт.


[Закрыть]. Судя по отсутствию возражавших и избранию весьма консервативного состава Исполкома, левое крыло просто проигнорировало это мероприятие.

Тем временем губернский комиссар Склабинский подал в отставку. Хороший журналист, он был совершенно не способен руководить бурлящим краем. 4 октября настало время выбирать нового губернского комиссара. Меньшевик Кругликов и бывший городской голова казак Ляхов категорически отказались занимать эту должность. В результате был избран меньшевик Аствацатуров. Примечательно, что присутствовавшие на заседании губисполкома большевики заметили, что ничего не имеют против данного кандидата и чуть ранее даже голосовали за его избрание на должность председателя Совета рабочих и солдатских депутатов.

Аствацатуров не имел ни программы действий, ни реальной организационной опоры. Как представитель партии меньшевиков, не обладавшей поддержкой ни в селе, ни в городе, он откладывал все принципиальные решения на потом, дожидаясь выборов в Учредительное собрание. Между тем ни рабочие, ни крестьяне, ни казаки, ни солдаты ждать не собирались. Им была нужна ясность здесь и сейчас, и они сами брали ту власть, которую могли.

Селяне требовали твердых мер по решению продовольственной проблемы. Состоявшийся 22 октября в Царевском уезде крестьянский съезд, призвав голосовать за список эсеров на выборах в Учредительное собрание, высказался за «твердые цены на предметы первой необходимости для крестьян, усиление борьбы со спекуляцией и немедленную реквизицию излишков зерновых запасов, не останавливаясь ни перед какими решительными мерами»[215]215
  Голос революции. 1917. 26 окт.


[Закрыть].

Для нового губернского комиссара Аствацатурова подобная народная активность означало одно – анархию. 14 октября он отправляет в уезды жалобную телеграмму, в которой предлагает собрать общественность и организовать милицию[216]216
  ГААО. Ф. 285. Oп. 1. Д. 271. Л. 146 об.


[Закрыть].

Осенью органы власти начали подводить итоги своей деятельности. Они были не утешительны. Городская управа и уездные исполкомы, что называется, тянули лямку, но без всякого энтузиазма. Служащие прогуливали работу, а те, которые ее все же посещали, сосредоточились на решении собственных проблем[217]217
  ГААО. Ф. 1093. Оп. 1. Д. 4. Л. 185–188.


[Закрыть]. В городской Думе заседания пропускали до 75 % депутатов, и львиная доля решений принималась без соблюдения кворума[218]218
  Астраханский листок. 1917. 26 окт.


[Закрыть].

Но, вместо того чтобы активно вовлекать в управление тех, кто хотел этим заниматься, – активистов Советов, – эсеры предпочитали союз с партией, которая была враждебна их политической программе и саботировала любые социалистические мероприятия: с кадетами.

Наглядным образом это подтвердилось 24 октября на заседании городской Думы. Ссылаясь на то, что «принцип коалиции социалистов с кадетами теперь проводится во всех больших городах», эсеры предложили кадетам войти в Управу, то есть в постоянно действующий исполнительный орган власти. Выглядело все это довольно унизительно, поскольку кадеты отказались. Их лидер депутат Моисей Дайхес заявил, что Партия народной свободы вернется к вопросу о вхождении в руководство гордумы только после выборов в Учредительное собрание.

Нарастал кризис. Выстроились многочасовые очереди за керосином. По-прежнему не хватало наличных денег, и долги по зарплате нарастали. Возникли перебои с продовольствием. «Вот уже 5–6 дней, как в город нет никакого поступления хлеба», – безвольно отмечали участники очередного пустопорожнего совещания в губисполкоме[219]219
  Астраханский листок. 1917. 25 окт.


[Закрыть].

Крестьяне не ждут

Проведение земельной реформы в губернии взял в свои руки председатель местной организации эсеров Чернобаев. Он стал председателем Земельного комитета. Вся деятельность комитета, впрочем, сводилась к попытке обмера и учета земельных участков, поскольку последние работы по землеустройству производились аж в 1837 году. Ничего большего комитет не предпринимал, полагая, что надо дождаться выборов парламента.

II Крестьянский съезд, собранный эсерами в начале октября, показал их абсолютную беспомощность.

«Истекших трех месяцев едва хватило, – рассказывала секретарь губисполкома Совета крестьянских депутатов А. Султанова, – чтобы обсудить положение о земельных комитетах и провести в жизнь соответствующие мероприятия. С глубокой горестью приходится отмечать, что население России творит страшное дело. Подавляющее большинство слишком неправильно воспринимает завоевания революции. Всех охватывает стремление как можно меньше делать и как можно больше получать»[220]220
  Голос революции. 1917. 8 окт.


[Закрыть].

В селах, конечно, поддерживали эсеров, но ждать Учредительного собрания и решений демократических органов не собирались.

В селе Барановка Черноярского уезда крестьяне поделили между собой землю купца Калашникова. Кроме земли, они также захватили здания, амбары, скот, невода, сети и иное имущество.

В селе Заплавное Царевского уезда селяне разогнали волостной комитет, после чего арестовали начальника милиции и отобрали муку у проезжих торговцев. «Сходы буйные, – отмечала эсеровская пресса, – сколь-либо передовых, сознательных людей, стоящих за проведение распоряжений Временного правительства, со схода гонят. Им за последнее время стало просто опасно появляться на сходах. За призывы принять земство или поддержать продовольственный комитет грозят со схода вытолкнуть и поколотить. На сходе, бывшем 15 октября, председателю волостного продовольственного комитета пришлось спасаться бегством. Скрывшись от озверевшей толпы, он до вечера просидел под лестницей волостного правления»[221]221
  Астраханский листок. 1917. 29 окт.


[Закрыть]. В Киргизской степи прошли столкновения между русскими арендаторами и казахами. «На киргизских землях есть много посевов, но киргизы намерены реквизировать местные мельницы и перемолоть весь урожай для своих надобностей, – сообщали из окрестностей Джанибека, – они травят скотом посевы русских арендаторов, загоняют в свои базы русский скот и гонят арендаторов из степи, говоря: “Убирайтесь, это не ваша, а наша земля”»[222]222
  Астраханский листок. 1917. 27 июля.


[Закрыть]. Прибывший по распоряжению местного Совета рабочих и солдатских депутатов отряд из 50 солдат стал свидетелем потравы посевов киргизами. При задержании один из нарушителей открыл огонь по экспедиции. Солдаты «не удержались от применения в дело прикладов и избили 11 киргизов, двоих тяжело»[223]223
  Астраханский листок. 1917. 18 (31) авг.


[Закрыть].

Столкновения прошли также севернее. В районе Александрового Гая кулаки привлекли к работе на полях киргизов, которые согласились работать дешевле, чем русские. Оказавшиеся под угрозой потери работы русские избили их, обвинив в штрейкбрехерстве[224]224
  Астраханский листок. 1917. 9 (22) авг.


[Закрыть].

Нападали друг на друга и жители соседних русских сел. Так, 22 августа губернский земельный отдел передал часть водных угодий от села Княжино (совр. Вольное) к Хошеутово. Спустя четыре дня пятнадцать хошеутовцев пошли ловить рыбу.

«При начале лова вдруг подъехали верхом крестьяне Княжино в количестве сорока человек, вооруженных вилами, кольями и лопатами». Они захватили рыбаков и погнали их с собой в Княжино, где собралась внушительная агрессивная толпа в несколько сот человек. Бедных хошеутовцев поставили на колени и только после просьб со слезами на глазах отпустили, пообещав в следующий раз убить[225]225
  Астраханский листок. 1917. 11 (24) нояб.


[Закрыть].

В селе Быково был устроен самосуд над председателем и членом правления общества потребителей, выразившийся в том, что найденный у председателя товар был на него повешен, и в таком виде толпа водила арестованных по селу, нанося побои. Оба были помещены в больницу[226]226
  Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 131–132.


[Закрыть].

В Солодниках и Цаце местные жители захватили казенные леса, сместив казенную стражу.

В Бирючьей Косе собрание ловцов постановило изъять у рыбопромышленника Новикова его промысловый участок. Что хуже, крестьяне повышали цены на хлеб для города, придерживая его запасы. В условиях распада транспортной системы, не выдержавшей военной перегрузки, власти не могли организовать конкурентный завоз.

«Приходится ехать к своему же брату-крестьянину, – рассказывала Султанова, – разъясняя ему, что вздуванием цен на хлеб он играет только на руку богачам, продавая за несколько лишних денежных знаков все блага, завоеванные для него революцией»[227]227
  Голос революции. 1917. 8 окт.


[Закрыть].

Уговоры не работали. Газетчики описывали настоящую вакханалию обогащения: «Царевский уезд сделался ареной деятельности спекулянтов, дерзость которых превосходит всякие границы. Скупленная у крестьян мука тут же перепродается на пристанях и железнодорожной станции приехавшим по двойной и тройной цене»[228]228
  Астраханский листок. 1917. 26 окт.


[Закрыть].

Аналогичная ситуация творилась и с поставками рыбы. Кузьма Терещенко с горечью отмечал, что после введения твердых цен на сельдь «спекулянты очень быстро подняли цены на 50–100 % выше твердых, и весь товар стал уходить в их руки»[229]229
  Астраханский листок. 1917. 21 нояб. (4 дек.).


[Закрыть].

Помогать эсерам спасать города (и страну, поскольку без городов страны не бывает) селяне не собирались. Все избранные на 1-м Крестьянском съезде члены Исполкома спустя три месяца, на 2-м съезде, сложили с себя полномочия, дав понять, что заниматься организацией государственной системы они не станут.