Текст книги "На астраханском направлении. Хулхута – неизвестный участок Сталинградской битвы"

Взятое у Хулхуты и Сарпы в качестве трофеев советское оружие было использовано для усиления 146‑го ап. Трофейным оружием были оснащены: одна батарея (4 орудия) 120‑мм тяжелых полевых гаубиц, одна батарея (4 орудия) 76‑мм пушек, один взвод (4–6 единиц) советских 120‑мм минометов и один взвод (4 единицы) 45‑мм советских ПТО¹¹².

Борьба над Волгой

Тем временем война шла и далеко за линией фронта.

Бомбардировкам подвергалась сама Астрахань. Первый авиаудар город пережил в ночь на 28 июня. Он длился более двух часов. Самолеты сбрасывали бомбы на переправу у Солянки и железнодорожную станцию. Пострадали и жилые кварталы. В ходе бомбежки были разрушены 19 кирпичных и четыре деревянных дома, во многих местах вышли из строя линии электропередач и водопровод. При этом действия немецких пилотов корректировались с земли: горожане наблюдали, как в воздух выстреливаются ракеты, направляющие самолеты на цель. Прямо во время бомбежки, оперативно сработавшие сотрудники НКВД, и задержали двух сигнальщиков. Ими оказались два красноармейца, попавшие в плен в 1941 году, и вместе с еще тремя агентами заброшенные на Нижнюю Волгу¹¹³.

Первый секретарь Сталинградского обкома ВКП(б) Алексей Семенович Чуянов получил письмо от первого секретаря Астраханского окружкома В.А. Голышева: «Нас тут бомбят и разносят к чертям собачьим. В городе пожары. Деревяшки горят. Два часа без передыху садили по переправам. Водопровод не действует. Сидим без света. Но нефтехранилища уцелели, хотя нефтяные ямы – они сверху, как зеркала».

Зато при очередном налете 12 июля наши офицеры направили германских пилотов в сторону от искомых целей, выстрелив из ракетниц в направление степи.

22 июля были отмечены первые факты минирования волжского фарватера. К 1 августа в фарватер была сброшена 231 мина. Траление и передвижение судов были организованы из рук вон плохо, а скорее всего, вовсе не организованы, и только на неделю с 25 июля по 3 августа от авианалетов и мин погибло 48 судов, в том числе 4 пассажирских парохода, 2 грузовых парохода, 26 сухогрузов и 16 драгоценных нефтеналивных барж. После такого успеха немцы переключились на Сталинград, резко сократив минные поставки: 74 мины в августе и 37 в сентябре-ноябре.

Помимо сбрасывания мин в фарватер, немцы активно прибегали к бомбежкам судов. 29 июля у села Соленое Займище было уничтожено несколько барж, буксировавшихся пароходом «Коллективизация». При этом осколками был убит механик Ф.С. Востриков. 30 июля недалеко от Владимировки (Ахтубинск) одинокий Не-111 атаковал пароходы «Вячеслав Молотов» и «Михаил Калинин». С помощью противотанковых ружей (!) находившиеся на борту пароходов бойцы смогли сбить бомбардировщик¹¹⁴.

Столкнувшееся с кризисом на Волге советское руководство пусть с запозданием, но начало принимать решительные меры. На суда было установлено 64 зенитных орудия и 239 зенитных пулемета. На все суда был назначены комиссары. Из местных жителей было сформировано 430 минных постов, представлявших собой импровизированные патрули на весельных лодках, фиксировавшие минные поставки и помогавшие в навигации. Это было небезопасное мероприятие. Немецкие пилоты расстреливали весельные лодки из пулеметов.

2 августа впервые был атакован пароход на Каспии. 21 августа в результате атаки немецких бомбардировщиков у Черного Яра¹¹⁵ было потоплено пять нефтебарж. Одновременно с этим в 40 км южнее была разрушена переправа у с. Никольского. Здесь были разбиты причалы и потоплены несколько паромов, погибло большое число людей и скот.

15 августа четыре самолета Luftwaffe отбомбились по станции Улан-Хол, сбросив до 80 бомб и разрушив несколько звеньев дороги. Пострадали люди. Одновременно три бомбардировщика нанесли удар по Зензелям и подожгли 6 цистерн с нефтью.

23 августа на высоте 1000 метров над Астраханью пролетел двухмоторный самолет. Зенитчики открыли по нему огонь, но не смогли добиться попадания¹¹⁶. В этот же день у Енотаевки бойцы НКВД пленили трех немецких парашютистов.

В ночь на 26 августа бомбардировщики Luftwaffe совершили налет на важный железнодорожный узел Верхний Баскунчак. В поселке возник пожар, были повреждены железнодорожные пути и депо. Героический поступок совершил начальник депо Паринов, который прицепил неразорвавшуюся бомбу тросом и оттащил ее паровозом из поселка в степь.

26 августа у поселка Трусово в воздухе загорелся наш истребитель. Летчик выбросился с парашютом, а машина разбилась¹¹⁷. Продолжались немецкие разведрейды. В этой связи было принято решение перебазировать находившийся в Астрахани нефтеналивной флот в Гурьев. В течение нескольких дней туда было эвакуировано 94 судна, в том числе 42 танкера и нефтебаржи.

Ввиду активных действий немецких бомбардировщиков работа железной дороги была полупарализована. В Астрахани скопилось громадное количество вагонов, которые пришлось выводить на трамвайные пути.

30 августа в 12:01 истребитель Ме-110 был замечен над Астраханью¹¹⁸.

31 августа над Астраханью появился одинокий Ju-88¹¹⁹.

1 сентября ВНОС отметил появление над Астраханью, Улан-Холом и Солеными Займищами девяти немецких самолетов. В 10:50 один из них отбомбился по Никольскому, сбросив три ФАБ. В 10:23 три бомбы были сброшены на железнодорожную станцию Сероглазово. В 15:20 в результате прямого попадания бомбы были разрушены два дома в Енотаевке. Правда, никто не пострадал¹²⁰.

2 сентября в 11:07 немецкий самолет сбросил бомбу на завод им. Ленина. Она не разорвалась. Примечательно, что самолет прилетел с юго-востока, откуда его явно не ждали. В 23:25 на переправу у Никольского Ju-88 сбросил 8 бомб. В полночь были нанесены удары по оборонительному обводу у Дурного и на западных окраинах Астрахани¹²¹.

4 сентября над Астраханью, Красным Яром и Енотаевкой высоко в воздухе, на высоте 5000 метров, проплыли 15 немецких самолетов. Немцы бомб не сбрасывали. Наши зенитчики вели активный огонь¹²².

5 сентября у Ницяна два Ме-109 обстреляли УРовцев. В 6:10 «мессеры» появились у Давсны, и через 15 минут на них имел неосторожность выйти Пе-2 лейтенанта Синельникова. Ме-109, естественно, без особого труда расстреляли «пешку», причем Синельников и штурман Иванов получили сильные ожоги, а стрелок-радист Агафонов погиб. Пилоты Luftwaffe в 7:42, 9:16 и 15:15 пролетали над Астраханью¹²³. В этот же день Ju-88 из II/KG76 бомбили станции Харабали, Тамбовку и Хошеутово, причинив им значительные повреждения.

Свидетелем этого налета оказался Евгений Рогов, которого вместе с другими призывниками в это время отправили в Астрахань для защиты города: «на Харабали одновременно прибыли два эшелона с бомбами, снарядами, патронами, эшелон с моряками-тихоокеанцами, эшелон с разным военно-хозяйственным имуществом – ложками, чашками, противогазами и эшелон с какой-то воинской частью. И в это время на станцию прилетело двадцать семь немецких бомбардировщиков, и начали бомбить стоявшие на путях эшелоны. Солдаты из одного эшелона бросились спасаться в степь, а моряки решили, мол, как это мы будем убегать от немецких самолетов. Они завязали ленты своих бескозырок, выпрыгнули из вагонов, тут же легли на землю, на спину и стали из винтовок стрелять по самолетам. В результате бомбежки на станции получилось сплошное месиво: одни бескозырки, клеши, ботинки, тельняшки – все моряки погибли»¹²⁴.

Однако для немцев налет не прошел даром – с задания не вернулся командир эскадрильи Рудольф Шмидт, сбитый зенитками.

6 сентября один немецкий пилот вел разведку над дельтой Волги. Еще семь самолетов исследовали движение поездов по линиям Астрахань – Саратов и Астрахань – Кизляр¹²⁵.

7 сентября было замечено 14 немецких самолетов, включая 2 Ме-109, 5 Ме-110, 6 Ju-88 и 1 FW-189. В 7:42 один «юнкерс» пролетел над Астраханью, в 09:10 был замечен еще один бомбардировщик. В 15:15 Ju-88 появился в третий раз. Зенитчики выпустили 120 крупнокалиберных снарядов, но без всякого результата. Кроме того, немецкие пилоты разведывали обстановку над Басами, Красным Худуком, Дурным, Енотаевкой и Черным Яром¹²⁶.

8 сентября четыре немецких самолета пролетели на высоте 4000–7000 метров над Астраханью. Один Не-111 сбросил над городом листовки. Кроме того, немецкая авиация была замечена над Яксатово, Оля и Енотаевкой¹²⁷.

9 сентября уже в первой половине дня над территорией Астраханского округа было замечено 22 самолета, в том числе над Астраханью – 6. Особое внимание немцы уделили Соленому Займищу. В 12:38 по небольшому селу, расположенному чуть южнее Черного Яра, нанесли удар 12 Ju-88, сбросивших не менее 50 бомб. Причиной служила расположенная здесь переправа. В результате налета было разрушено 17 домов, погибло 5 человек, еще 17 получили ранения. В 13:22 у Грачей одинокий «юнкерс» бомбил переправу, в 16:48 другой бомбардировщик обстрелял дорогу у Ново-Покровского. Очередью из пулемета был убит один человек. Еще один удар был нанесен по железнодорожной станции Богдо, где пострадали около 100 человек и загорелись цистерны с нефтью. Наконец, еще один Ju-88 сбросил семь бомб на Шамбай и Замьяны¹²⁸.

Особому удару в этот день, 9 сентября, подверглась Астрахань. В 18:30 шесть Не-111 и три Ju-88 из III/KG4 сбросили на город 21 бомбу типа Brand C50A и Brand C250A, то есть массой до четверти тонны. Удару подверглись нефтебазы № 5, в пос. Ильинка и судоремонтный завод им. Ленина. Были разрушены 54 дома.

Два очага пожара возникли на железнодорожной станции Трусова, неподалеку от завода им. Ленина сгорела школа, задымились сооружения на самом заводе, а, самое главное, возник пожар на нефтехранилищах. Были подожжены около 400 тысяч тонн нефтепродуктов. Гигантское пламя поднялось на сотни метров, а колоссальный столб черного дыма был виден за сотни километров от Астрахани. Его хорошо помнят ветераны, в это время стоявшие под Хулхутой. Наши зенитчики выпустили 1500 снарядов и патронов, но успеха не достигли¹²⁹.

Ночью сирены сработали еще раз. В результате ударов сгорели 48 домов, клуб, больница, школа и здание бассейнового комитета профсоюза речников. И вновь сотрудниками НКВД были арестованы два агента абвера, которые ориентировали немецкие самолеты с помощью сигнальных ракет.

Огромный столб дыма над горящими нефтебазами Астрахани, 9 сентября 1942 года

Вот что вспоминал астраханец С. Антонов: «был жаркий летний день. Вдруг стало темно, как ночью. Выбежав во двор нашего дома, я увидел, что небо заволакивает огромнейший столб черного дыма, поднимающийся со стороны нефтебаз. И при этом царила странная, неестественная тишина. От ужаса мы все закричали, так как это было поистине кошмарное зрелище. Ниже над горизонтом в небо стали вздыматься огромные огненные всполохи, и тут я увидел в их отблесках немецкие самолеты, которые ровным строем выворачивали после атаки»¹³⁰.

10 сентября число немецких самолетов над территорией округа достигло 22. Они действовали над Черным Яром, Юстой, Астраханью, Досангом и Давсной¹³¹. Особым ударам подвергалась железная дорога. Железнодорожник М. Кошманов вспоминал: «Немецкие самолеты-разведчики держали каждый поезд под наблюдением. Достаточно было из Астрахани выйти наливному составу, как на подходе к Верхнему Баскунчаку он подвергался бомбежке». Транспортники начали камуфлировать цистерны под обычные вагоны, обшивая их досками или нагружая сверху лесом. Скорость движения упала до 30–40 км в сутки.

11 сентября под удар попали Михайловка и Енотаевка.

В ночь с 24 на 25 сентября был совершен налет на железнодорожную станцию Астрахань-2 в нескольких километрах севернее города. Было разрушено 20 жилых домов, выведено из строя 18 паровозов и свыше двухсот вагонов¹³².

Хуже получилось у немцев над Волгой.

24 сентября экипаж парохода «Сократ» смог отразить налет немецких самолетов, причем два Ju-87 были сбиты и упали в 2–3 км северо-восточнее Владимировки.

Один из этих самолетов пилотировал лейтенант Вальтер. Его напарник сообщил, что лейтенант не спрыгнул, машина в огне упала на землю. Через некоторое время над немецкими позициями были сброшены листовки с фотографией Вальтера, и просьбой передать привет его родителям в Бадене. Помимо обращения к родственникам, в тексте содержался призыв переходить на сторону «Свободной Германии» во избежание больших неприятностей¹³³.

25 сентября зенитный расчет «Сократа», стоявшего на приколе во Владимировке, смог отразить еще один авианалет, нанеся урон уже трем самолетам немцев. Один Не-111 упал в районе Цаган-Амана¹³⁴. Еще два самолета сбили зенитчики парохода «Алтай»¹³⁵.

Пароход «Сократ»

Хуже пришлось путейцам станции Астрахань-2. Одиночный бомбардировщик сбросил на нее 1000-кг бомбу. В результате были разрушены несколько зданий, повреждены пути и опрокинут паровоз. Пострадало восемь человек.

Всего в период с августа по декабрь только на участках Астраханского отделения Рязано-Уральской железной дороги было отмечено 786 налетов. Железнодорожники проявляли образцы героизма и самоотверженности. Дежурный по ст. Досанг М. Косовин не прервал работу по рассредоточению эшелона, попавшего под удар немецких бомбардировщиков, хотя в эти минуты погибла вся его семья – жена и двое несовершеннолетних детей. Машинисты В. Раевский и М. Зернов на ст. Богдо одеждой сбили пламя с двух вагонов, груженных авиабомбами, хотя состав мог рвануть у них под ногами в любую минуту. Начальник депо ст. В. Баскунчак А. Панкратов, не дожидаясь саперов, вместе с товарищами вытащил неразорвавшуюся бомбу, угодившую в котлован поворотного круга.

Наиболее серьезному испытанию подверглись зенитные расчеты и обслуживающий персонал паромной переправы. Бомбили также заводы им. Ленина и III Интернационала, речной порт, нефтебазы № 2 и 5, железнодорожную станцию Астрахань-1. Только на город было сброшено 200 бомб. Потери несло население и расположенные в городе воинские части. В ходе одного из налетов разметало столовую 2‑го курсантского батальона авиашколы механиков.

За зенитками стояли астраханские девушки дивизионного района ПВО (полк. А.И. Купча). Начальник Сталинградского военного округа Герасименко жаловался А.С. Чуянову об отсутствии для них предметов гигиены, ваты например, раз в месяц.

Другие девушки служили в госпиталях. В общей сложности в городе было организовано 39 госпиталей на 4500 мест. Сотни доноров ежедневно записывались на добровольное переливание крови.

Из Сталинграда была выдвинута часть 748‑го зенитно-артиллерийского полка. На ее базе предполагалось сформировать 679‑й зенитно-артиллерийский полк для защиты неба над Астраханью: 64 орудия. Комиссар 4‑й батареи Алексей Иванович Майский вспоминал, как его часть в составе 250 человек пешком вышла в Астрахань. По дороге во Владимировке (Ахтубинск) местные женщины упросили командовавшего частью капитана Гаврилова отпустить солдат и офицеров по их домам. Утром хорошо отдохнувшая, вымытая часть в отстиранных и отглаженных гимнастерках, с потяжелевшими вещмешками попрощалась с гостеприимным городком. Прибыв в Астрахань, дивизион разместился на ул. Толстого. Ему везло. До конца астраханской кампании дивизион не потерял ни одного человека убитым или раненым.

Глава 3
Противостояние

Третье формирование 28‑й армии

5 сентября 6‑я армия Паулюса в 600 км севернее Астрахани заняла аэропорт Гумрак. Через три дня она завяжет бои за сам Сталинград.

В этот же день было принято решение о создании 28‑й армии третьего формирования.

Впервые 28‑я армия была сформирована в июне 1941 года в Архангельском военном округе. Первоначально в нее входили 30‑й и 33‑й стрелковые корпуса, 69‑я мд и ряд отдельных частей. С 21 июля 1941 года армия была втянута в Смоленское сражение, и в ходе него была полностью уничтожена, причем в бою под Рославлем 4 августа погиб ее командующий генерал-лейтенант В.Я. Качалов.

Второе формирование армии осуществлялось уже в Московском военном округе. В армию вошли четыре дивизии. Командующим стал Иван Тюленев, ранее руководивший Южным фронтом и не проявивший в ходе боев в Молдавии необходимой решительности. В марте Тюленев был сменен Д. Рябышевым. Армия была введена в состав Юго-Западного фронта, где подверглась разгрому в ходе Харьковского сражения.

По состоянию на 17 июля 1942 года 28‑я армия практически прекратила существование. Ее состав составлял в пределах полутора тысяч человек, то есть не достигал и полка. Причем эти полторы тысячи человек были деморализованы и измождены, среди них преобладали тыловые службы.

Штаб армии – 117 человек;

175‑я сд – 352 человека;

169‑я сд – 786 человек;

15‑я гвсд – 325 человек;

17‑я истребит. бр. – 21 человек.

Эти остатки были переданы 21‑й армии, а штаб придан вновь создаваемой 4‑й танковой армии.

Основой третьего формирования 28‑й армии стали 34‑я гвсд и 152‑я осбр.

В оперативное подчинение 28‑й армии были переданы 47‑я отдельная железнодорожная бригада (командир – полковник В.М. Голышин), 30‑й и 33‑й отдельные дивизионы бронепоездов (командиры – капитан И.М. Сафонов и майор Г.Ф. Атанов), 35‑й отдельный бронеавтомобильный батальон в составе моряков‑мотористов и пулеметчиков. Эти части обороняли железную дорогу на Кизляр. 33‑й отдельный дивизион бронепоездов патрулировал участок Астрахань – Зензели. В него входили три бронепоезда – № 1 «Пермский рабочий» (лейтенант Фишман – запомним это имя!), построенный в Коломне № 2 и оснащенный мощными трофейными 88‑мм орудиями «Литерный». До Астрахани дивизион служил на Северо-западном фронте и охранял побережье Азовского моря. 30‑й дивизион в составе двух построенных в Коломне бронепоездов действовал южнее, между Зензелями и Улан-Холом.

Еще южнее стояла 110‑я советская калмыцкая кавдивизия, очень ослабленная в предыдущих боях.

Ввиду специфики формирования армия получилась очень интернациональной. К ноябрю 1942 года 63,8 % ее личного состава приходилось на русских, 17,2 % на украинцев, 19 % – на белорусов, азербайджанцев, армян, грузин, казахов, узбеков, татар, чувашей, калмыков, евреев и представителей других народов. Так, в 1‑м осбат 152‑й осбр по состоянию на 4 ноября числилось 310 русских, 105 украинцев, 73 казаха, 71 узбек, 21 осетин, 18 евреев и 35 представителей иных национальностей¹³⁶.

Как уже отмечалось выше, армия имела проблемы с мехчастью. В этой связи ей было придано 7000 верблюдов. Бойцы опытным методом осваивали общение со своеобразным животным. В 1945 году эти верблюды дойдут до Берлина.

Военный Совет Армии состоял из командующего армии генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко, членов Военного Совета – корпусного комиссара А.И. Мельникова, бригадного комиссара Д.П. Семенова, начштаба полковника Я.Ф. Еременко. Армия дислоцировалась на рубеже Енотаевка – Юста – Хулхута.

10 сентября на базе курсантских полков Астраханского военного училища была сформирована 248‑я сд, влитая в состав 28‑й армии и ставшая наряду с 34‑й гвсд ее основой.

Формирование 248‑й стрелковой дивизии

В основе 248‑й сд оказались курсантские полки: 1‑й сводный сп был переименован в 899‑й сп, а 2‑й сводный сп – в 902‑й сп.

90‑й сп был создан 3 сентября на базе в Мошаике – восточном татарском пригороде Астрахани. Офицерский состав прибыл из отдела кадров Сталинградского военного округа. Половина офицеров уже воевали и прибыли из госпиталей, остальных дали Астраханские пехотные училища. 10 сентября прибыли рядовые (1300 человек). 19 сентября – сержанты. Полк был весьма разнороден: 27 национальностей в возрасте от 19 до 43 лет¹³⁷. «Все это был сырой, необученный материал с разными привычками, нравами, обычаями»¹³⁸. Впрочем, сказанное можно было отнести ко всей дивизии.

Кроме трех стрелковых полков, дивизии был придан 771‑й артиллерийский полк. Полк формировался очень медленно и крайне долго искал место дислокации на разных окраинах Астрахани, пока не было решено остановиться в правобережном пос. Трусово. Командиром полка стал майор Миронов. Из Ташкентского кавалерийского училища к нему прибыли средства передвижения – 300 лошадей. Комплектация полка продолжалась до начала октября, поскольку небо над железной дорогой контролировала Luftwaffe, и часть прибывших орудий пострадала под бомбежками¹³⁹. Тракторы так и не поступили, и для тяжелых гаубиц в качестве средств тяги были задействованы верблюды. С верблюдами дело обстояло сложно. Они никак не хотели тянуть упряжь одновременно, и возчикам приходилось впрягать впереди кораблей пустыни более организованных лошадей.

Командовать соединением поручили 39-летнему полковнику Леониду Алексееву. Леонид Николаевич Алексеев родился в предместьях Санкт-Петербурга, в молодости участвовал в гражданской войне на стороне Красной армии, а после того, как бои отгремели, поступил учиться на артиллерийские курсы. С этого времени вся его жизнь оказалась связана с армией. Он учился, стал кадровым военным и к лету 1941 года командовал артиллерией 162‑й стрелковой дивизии в Харькове. После начала войны Алексеев был переведен на Западный фронт и пережил тяжелые дни Смоленского сражения, командуя артиллерией 127‑й сд. Дивизия участвовала в успешном контрударе под Ельней, была преобразована в гвардейскую, а Алексеев получил повышение, став заместителем командира дивизии. В июне 1942 года он был переведен в Сталинград, руководить спешно создаваемым из местных мужчин ополчением, а уже оттуда – на должность столь же спешно создаваемой в Астрахани 248‑й сд.

248‑я дивизия, созданная ранней осенью 1942 года под Астраханью, представляла собой уже третье формирование под данным номером. Два предыдущих были уничтожены в первый год войны. Первое формирование 248‑й сд в октябре 1941 года, действуя на московском направлении под командованием генерала К.А. Коваленко, почти полностью полегло под Вязьмой – в нем остался всего 681 боец. В мае 1942 года созданное второе формирование 248‑й сд участвовало в трагическом наступлении под Барвенкова, попало в кольцо и почти все погибло. Начштаба 902‑го сп В. Календа, например, выходил из окружения в сопровождении всего пяти бойцов. В сентябре 1942 года дивизия была воссоздана в третий раз. В ней не было опытных бойцов. В ней были энтузиасты, которых разными путями занесло тем жарким летом в пыльную южную Астрахань. Курсант Андрей Джимбев, уроженец Лагани, поступивший в Астраханское пехотное училище на полугодовые офицерские курсы, вспоминал: «Наш 902‑й и 905‑й полки были курсантскими, в них попали недоучившиеся курсанты, ребята все молодые, 18-летние. Причем тем, кто отучился 2,5 месяца, никаких званий не присвоили, а кто отучился месяца на два побольше нас – им присвоили звания сержантов»¹⁴⁰.

Состав 248‑й сд:

• 899, 902 и 905 стрелковые полки,

• 771 артиллерийский полк,

• 302 отдельный истребительно-противотанковый дивизион,

• 323 разведывательная рота,

• 442 (412) саперный батальон,

• 664 отдельный батальон связи (241 отдельная рота связи),

• 277 медико-санитарный батальон,

• 242 отдельная рота химзащиты,

• 175 автотранспортная рота,

• 469 полевая хлебопекарня,

• 74 дивизионный ветеринарный лазарет,

• 16 200 (1803) полевая почтовая станция,

• 7208 полевая касса Госбанка.

Дальние рейды немецкой разведки¹⁴¹

В августе-сентябре 16‑й мд была проведена дальняя разведка к Астрахани. Было сформировано несколько разведгрупп с задачами:

1) выяснить наличие и численность советских сил, их опорных пунктов, переправ через Волгу;

2) выяснить состояние дорог, особенно строящейся железнодорожной линии Астрахань – Кизляр, а также выходы к береговой линии Каспийского моря.

Еще в середине августа боевая группа 111‑й пд вышла к железной дороге и взорвала ее на протяжении 200 метров. Было уничтожено 10 локомотивов¹⁴².

22 августа между разъездами №№ 12 и 13, то есть южнее Кумы, нашей авиаразведкой было обнаружено 13–15 автомашин, с которых по самолетам был открыт огонь. Самолеты сбросили бомбы¹⁴³.

23 августа в 16:00 между разъездами Абрамово и № 12 та же немецкая группа взорвала железнодорожное полотно и вырезала несколько пролетов телеграфной линии, после чего расстреляла несколько паровозов. В отряд входили 11 автомашин и гусеничный тягач¹⁴⁴.

Это была разведгруппа лейтенанта Хильгера из 156‑го мп. По приказу командования группы армий «А» она направлялась к месту предполагаемого железнодорожного моста через Куму, в 20 км западнее Каспийского моря. Проведя четыре дня в пути, немцы вышли к железнодорожной насыпи, имея целью взорвать мост. Взрывать было нечего. Кума река пустынная, а 1942 год был засушливым, и русло пересохло. Наши железнодорожники просто насыпали поперек русла дамбу и положили на нее рельсы. Разочарованным немцам пришлось повернуть назад.

В конце августа – начале сентября в прикаспийскую степь вышло еще три разведдозора из состава 165‑го батальона¹⁴⁵. Каждая группа имела в своем распоряжении восьмиколесный БТР, вооруженный 20‑мм пушкой, взвод мотоциклистов (24 человека), оснащенный 20‑мм или 35‑мм орудиями САУ (часть орудий была смонтирована на БТР), пять грузовиков (два с запасами горючего, два с запасами воды, один – с продовольствием), вездеход с ремонтно-восстановительной бригадой, санитарный автомобиль. В состав каждой группы также входили радист, курьер связи на мотоцикле и переводчик. В общем, это были хорошо организованные и подготовленные группы.

Группа лейтенанта Шредера должна была провести разведку в направлении севернее Астрахани, к Садовскому (Джакуевке, ныне район южнее города Нариманова). Выдвинувшись за Утту, группа практически сразу натолкнулась на аванпост 107‑го стрелкового полка. Гвардейцы метким огнем сорвали продвижение колонны. Шредер был убит, переводчик Мареш и фельдфебель Вейсмейер получили ранения. Группа была вынуждена вернуться на базу. 14 сентября, уже под командованием лейтенанта Ойлера она вновь вышла в степь. Учтя опыт предшественника, Ойлер взял курс севернее.

Вот как описывают этот рейд сами немцы, а именно Ойлер: «Состав разведотряда после неудачного рейда Шредера практически не изменился. Он включал в себя командира, его водителя, связного и оператора радиостанции, отделение мотоциклистов, батарею зениток из трех орудий, отделение саперов и две бронемашины с 20‑мм орудиями. В обоз входили два грузовика с водой, два с бензином, один с продовольствием и одна санитарная машина. Приказ звучал так: «Выяснить расположение войск противника вплоть до Волги, обеспечив разведку на левом фланге подразделения». Нашей первой целью была Юста, примерно в 70 км севернее Утты. Местность была занята противником. До этого на этом направлении было три столкновения с русскими. Мы начали продвижение, и вдруг увидели столб пыли. Неизвестная колонна приближалась к нам. Однако выяснилось, что это – стадо сайгаков, антилоп, живущих в степях России.

В 20 км севернее Утты немцы обнаружили советскую группу: «к югу от источника в нашу сторону быстро несется русский грузовик с 12–14 солдатами в кузове. Русские отвечают, разворачиваются и хотят ускользнуть от нас. Наши мотоциклисты быстрее, своими пулеметами они без остатка уничтожают эту группу, одного русского мы берем в плен, чтобы доставить в наш батальон».

Ойлер уточнил топографию местности и вышел к Юсте и Хазыку, где обнаружил пришедший из Астрахани и окапывающийся 899‑й сп.

Видимо, отряд был замечен курсантами и они сообщили о немецком продвижении в штаб. В 13:30 сразу три штурмовика Ил-2 отработали по колонне противника. Из-за прямых попаданий осколков авиабомб вышли из строя грузовик и бронеавтомобиль Kfz2, но потери в личном составе ограничились одним легкораненым. С помощью пары зениток немцы отогнали Ил-2, и советские самолеты для повторной штурмовки уже не возвращались.

Переночевав в степи, группа Ойлера продолжила движение. Утром в воздухе был замечен советский самолет, но никаких последствий это не имело. Хуже пришлось с естественными препятствиями: несколько грузовиков безнадежно застряли в песках, и их пришлось бросить. В 10:00, обойдя Хазык с юга, немцы достигли деревни Бука: «Здесь впервые мы встречаем местных жителей в полуразрушенных хижинах – только женщины, которые не знают, как себя с нами вести». С юго-востока приблизился грузовик, полный людьми в штатском. Вероятно, это был легковооруженный рабочий батальон. Увидев немцев, бойцы батальона открыли пулеметный огонь и спешились. Вскоре появился еще один грузовик. Куда более подготовленные немцы контратаковали. Им удалось взять одного пленного, а остальные люди спешно погрузились в бортовые машины и смогли уйти на восток.

Затем Ойлер повернул на Астрахань. Оставив в стороне Енотаевку, он подошел к Джакуевке. До Астрахани оставалось 35 км, до Волги – 7 км¹⁴⁶.

Группа Ойлера стала подразделением, продвинувшимся на восток дальше любого иного подразделения вермахта. У Джакуевки Ойлер увидел противотанковый ров и расположенные в шахматном порядке бункеры. Группа была замечена. По ней был открыт огонь из пулеметов, и, как показалось немцам, танковых орудий. В ходе короткого столкновения немцы взяли в плен офицера из штаба 36‑го пулеметного батальона и сопровождавшего его рядового, не успевших отойти ко рву. Опасаясь преследования, Ойлер круто развернулся и на максимально допустимой скорости ушел в Утту.

Еще одна группа, обер-лейтенанта Готлиба, вышедшая из Утты 3 сентября, также направилась к Джакуевке. Затем она вышла в местность в 40 км западнее Астрахани, а далее продвинулась еще на 15 км к Волге. По дороге Готлиб расспросил местных жителей о ходе строительства железной дороги, расположении противотанкового рва, а также взял в плен двух советских кавалеристов – офицера и сопровождавшего его солдата. Не рискнув пойти дальше, Готлиб также ушел к Утте.

Эди Мозер, также участвовавший в этой вылазке в качестве командира восьмиколесного БТР, вспоминал: «У Юсты разведгруппа разделилась. Группа Ойлера направилось на восток, в то время как мы вышли на северо-восток. Когда в 03:00 забрезжил рассвет, мы выбрали место в песчаной низине, закрыли люки и поспали несколько часов. Затем мы вновь направились к Волге, держа курс на север-северо-восток. Около 07:00 появилась пара Ил-2, которые долго кружились над нами, но, однако, не атаковали. Так как наши машины не были оборудованы зенитками, мы были совершенно беззащитны перед летчиками.

Никаких проходимых дорог к Волге не вело, и нам пришлось ехать по степной траве и песчаным дюнам, что давалось нелегко. Тем не менее, мы достигли дороги, связывавшей Астрахань со Сталинградом, выйдя на нее северо-западнее села Ленино. В это время по дороге как раз ехал грузовик, направлявшийся к Енотаевке, но мы, похоже, остались незамеченными. Пропустив его, мы выехали на дорогу, намерившись бросить взгляд на Волгу, которая, согласно карте, была от нас всего в ста метрах. Однако вместо Волги мы натолкнулись на плотный лес, через который пройти было невозможно, и нам пришлось повернуть назад.