Текст книги "Ведьменыш"

2

На кладбище заперли ворота, однако дневной сторож в тот вечер уходить не спешил. Он предложил ночному – Бирюшкину – перекусить и хряпнуть за смену вахты. Тот согласился, и когда они уже уминали селедку, напарник механически включил стоявший тут же на самодельном столике, застеленном клеенкой с незатейливым рисунком со звездочками, старенький приемничек марки «ВЕФ».

Строжка была маленькая, построенная из железнодорожных шпал. Изнутри ее не от души покрасили светло-голубой масляной краской, да и та уже стала пузыриться, отставать от стен. Низкое квадратное оконце, больше похожее на глазок фронтового блиндажа, украшали гирлянды липучек с мухами да тряпичные замусоленные занавески. Криво висящий прошлогодний календарь веселил озорными китайскими котятами, смотревшими свысока на усевшихся за столиком сторожей.

По радио сообщили, что под Пятую симфонию Бетховена любой корм усваивается лучше, а потом стали предупреждать сердечников о магнитных бурях и о том, что скоро и над Уралом жители смогут увидеть даже северное сияние.

– Вот, будем как чукчи сидеть и в окно смотреть на чудеса природы, – сказал Рябчук Бирюшкину.

– Да чепуха это все! – махнул рукой тот. – Ничего не будет, все это досужая болтовня. Народ надо чем-то оглупить, вот эту дребедень и пускают по радио. Чешут и чешут языками. Час, два посмотришь телевизор или радио крутанешь и просто болваном делаешься. Прикинь – подбирают такие звуки, чтоб просто разложить ум человека. Дикие скрежеты разрушают возможность мыслить. И все прямо в подкорку засовывают – моя нервная система не выдерживает таких стрессовых нагрузок! На ногах появляется короста, сыпь какая-то. Я-то свою физиологию знаю. Приходится пить. На-ка и ты траванись.

Бирюшкин протянул Рябчуку бутылку и продолжал:

– Только так я могу со своей расшатанной нервной системой существовать. Психология моя ни к чему такому не готова. Это я тебе не из носа выковыриваю. Говорю, что есть. Газеты уже об том не раз писали, не два… В общем, не хочу я на это тратить свои мысли. У меня голова для другого приспособлена.

– А что с Бертой случилось? Кто собаку убил? Не нашли? – спросил Рябчук.

– Иди найди. Если б знал, сам бы прибил. Но, видать, это мужик не простой, хитрый. Если это, конечно, человек, – ответил ночной сторож.

– А кто?

– Ты ведь, мужик, ночи где – дома проводишь? Вот, а я здесь. Знаешь, последние ночи тут, над кладбищем, какая дрына кружит? – пояснил Бирюшкин.

– Что за дрына?

– А то. Похожа на летающую тарелку.

– Да иди ты! – отмахнулся Рябчук и, опрокинув еще стопку, предположил: – А может, это… дирижабль, рекламная кампания?

– Ну да! Дураком меня считаешь? – обиделся Бирюшкин.

В своей предыдущей жизни Кондрат работал то на бетонном заводе, где варил арматуру для точечной сварки, когда поднимали атомный комбинат в Озерске, то штабельщиком на доке, то в цехе очистки на местном водоканале. Оттуда несколько раз попадал в больницу с отравлением техническим спиртом.

А когда на стройке на него свалилась груда досок, доктора назначили ему ВТЭК, нашли сотрясение мозга и после этого присвоили третью группу. Вот Бирюшкин и устроился сторожить местное кладбище.

– Работа непыльная, – говорил он жене. – Мертвецы лежат себе и лежат. И я лежу. Только живой и в потолок поплевываю.

Дочка вышла замуж, родила внучку, потом развелась и вернулась в отчий дом. А дома из-за вечной пьянки Бирюшкина не любили. Дочка с матерью разрешали Бирюшкину только днем возвращаться в квартиру, а вечера, ночи и утра предложили проводить на своем кладбище.

Сторожи себе и сторожи. Постелили ему лежак в кладовке, а маленькая внучка то и дело повторяла, как считалку, сказанную кем-то фразу: «Спаси нас, Господи, от дедушки Кондратия!»

– А ты, Кондрат, где служил? – спросил Рябчук, закусывая соленым хрустящим корнишоном, что вынул из целлофанового пакета.

– Как только семилетку закончил, сразу же на Северный флот забрили. Там и служил.

– На крейсере!

– Нет, в береговой артиллерии.

– Значит, в морях не плавал.

– Не плавал, но я их видал, когда нас на лодке кататься вывозили – вот житуха-то была.

– А вы там не завшивели?

– Обмундирование, трусы, тельник, конечно, с насекомыми выдали. Даже не прокипятили, суки. Да что вспоминать? Когда было-то?

Рябчук махнул еще стопку и запел:

 
А может быть,
Как всех твоих подруженек,
Испортил конюх наш хромой?
 

Поддерживая беседу, Паша спросил Рябчука, знатока поэзии:

– А эти стихи кто написал?

 
Красные тюльпаны распускаются,
И кругом все люди улыбаются,
Чтоб сбылися все мои мечты,
И чтоб были счастливы я и ты.
 

Или это:

 
На крышку гроба пали комья глины,
А вслед несколько монет.
Оркестр играет марш старинный,
И вот Крючковой Люськи нет.
 

– Это Лидия Бабурина, – сказал многознающий Рябчук. – Она хорошие стихи писала. И много печаталась в настенных календарях. Помнишь, раньше такие были, из газетной бумаги? Кулинарные рецепты, даты, истории про животных, про космонавтов. И стихи, конечно. Вот я там ее в первый раз и прочел. А я с ней даже в переписке состоял. Познакомились на творческом вечере в Челябинске в драмтеатре. Свои сочинения посылал ей регулярно. Она мне советы давала, обещала помочь. Надо было мне тогда соглашаться. А я как дурак стоял, глазами хлопал, а потом оказалось – я был не на высоте.

– Как так?

– Да она заболела, – пояснил Рябчук.

– Жива?

– Померла – рак. Царствие ей небесное! Говорят, облучилась. Возле атомного городка жила.

– Да ты стихи писал, Пушкин! – удивился Бирюшкин. – Вот это да! А песни мог бы писать?

– Песни? Да мог бы. Что тут такого? Эти же хмыри, ну те, что в телевизоре, такую лабуду крутят, а я бы душевные писал.

– Гриша, а ты на кладбище давно работаешь?

– Уж лет пяток, а что?

– Да я вот тут одно наблюдение сделал, а объяснить не получается. Такая, понимаешь, загадка природы.

– Ну, что?

– По утрам иногда вижу странную картину. Вороны чего-то кружат метрах в пятидесяти над землей. Круг у них метров тридцать. И всегда в одном и том же месте. Орут сильно. Я выхожу из домика, кричу им: «Геть!» Без толку! Кружат и кружат. Некоторые как будто кого-то ловят. А оно вроде как пытается прорваться сквозь круг, хочет проскочить сквозь кольцо в небо, но ни разу ему это не удавалось. Галки им тоже помогают. Они, правда, летают ниже. И как бы загоняют кого-то, а переловив, улетают. Давеча опять видел. Вот что это?

– Не бери в голову – какая-то аномалия.

Радио в то же время продолжало свой рассказ: «…магнитный щит Земли «вздрагивает». Именно эти колебания электромагнитного поля и ощущаются живыми существами. Бактерии, пчелы, голуби, дельфины, саламандры и другие животные обладают способностью ориентироваться по магнитному полю благодаря тому, что природа наградила их встроенными в нервные окончания магнитиками – зернами магнетита Fe3 O4. Во время магнитных бурь этот механизм сбивается, что и приводит к необычному поведению животных…»

– А я слыхал, что эти саламандры… Они не просто жабы. Они будто бы даже в огне не горят, – оживился Рябчук и опрокинул еще стопарик.

– Когда магнитные бури, то самолеты с курса сбиваются и всякое нехорошее происходит, – вспомнил Бирюшкин.

– А я вот слыхал, не знаю, правда или нет, но тоже по радио, будто земная кора движется. И наш город через 150 лет будет на Северном полюсе. И еще говорили, будто через пятьдесят лет Земля не погибнет, а цивилизация может быть.

– Не слыхал, не знаю. А что это у тебя за таблетки? – Бирюшкин указал на пузырек, стоявший на краю стола.

– Это стугерон. Спасибо, что напомнил, – Рябчук положил пузырек в карман. – Это от нарушения мозгового кровообращения…

Вдруг приемник засвистел и от свистка перешел к неприятному треску.

– Трахни, трахни его по корпусу! – посоветовал Рябчук сменщику, сидевшему напротив «ВЭФа».

Бирюшкин хотел стукнуть древнюю технику, но еще более резкий, громоподобный треск послышался с улицы. Сменщики переглянулись и, встав словно по команде, вышли на площадку перед будкой.

Перед сторожкой они ничего не заметили. В ночном небе, подсвеченном догоравшей на западе зарей, было отчетливо видно, как свинцовая предгрозовая туча ползет над крестами и плитами в сторону городка, моргавшего тусклыми фонарями. В двух шагах виднелись тени надгробий. В фонарном свете они казались карликами, стоящими рядками по всему полю.

– Видно, действительно магнитная буря, – согласился Бирюшкин. – Вон и техника барахлит чего-то.

Рябчук взглянул на сменщика: ведь не о том сейчас думал Егорыч. Это задело Рябчука и испугало. Он побледнел. Только теперь вид родного кладбища, к которому он привык за пять лет работы, заставил его испугаться.

– При чем здесь техника? – резонно спросил Рябчук. – Треск снаружи, а чему там трещать?

Вдруг дневной сменщик сказал тихо, но внятно:

– Ну что ж, засиделся я нынче у тебя, пойду до дому, ждут.

Рябчук направился к калитке и, уже дойдя до нее, бросил торопливо:

– Запри за мной. Слышишь? Запри.

Бирюшкин затворил калитку, повернул большущий металлический ключ и услыхал, как за бетонным забором Рябчук дал по асфальту деру.

3

Он не спешил возвращаться в сторожку, хотя на душе было тревожно. Конечно, идти в глубину кладбища он тоже не собирался.

«Мало ли что? Может, там сатанисты-байкеры какие? Нацисты? Каннибалы? Некрофилы? С такими людьми лучше не встречаться. И Рябчук как назло убежал. Теперь вот один тут жди неизвестно чего», – размышлял ночной сторож.

И вдруг опять началось, но звук был уже иной – жалобный, протяжный, чем-то напоминающий вой, но не кошачий, точно.

Бирюшкин насторожился. Даже подумал: «А что, если… ну его все к черту и айда домой, а завтра встать спозаранку и вернуться сюда как ни в чем не бывало?»

От размышлений его отвлек звук – за воротами притормозил какой-то большой транспорт. Потом раздался хлопок дверцы кабины, шаги и стук в ворота.

– Кого? Кто это? – настороженно и растерянно спросил Бирюшкин.

– Знаете, я не местный… – послышалось из-за ворот.

– И чего?

– Ехали тут с напарником на нашем грузовичке. Напарник у меня пропал. Не понятно, что с ним случилось. По дороге пропал, а у меня бензин кончился. И ни одной заправки по дороге. Да и с дороги сбился. Не могу сориентироваться.

– Это кладбище, а не что-нибудь, – занервничал сторож. – Тут недалече, в километрах трех, есть заправка «Флагман», рядом стоянка для грузовиков. Сразу за гаражным кооперативом – легко найти. Правда, там часто электричество отключают, можно у них надолго застрять.

Человек за воротами молчал, но не уходил.

– А знаешь что, – вдруг оживился сторож, – ну-ка, давай… зайди.

Бирюшкин открыл дверцу в металлических воротах и впустил незнакомца. Это был мужчина под сорок, смущенный и растерянный.

Бирюшкин запер дверцу и сказал:

– Давай ко мне в сторожку. Чаю попьем. Расскажешь, как да что.

Войдя в дом, сторож пригласил ночного гостя к столу и быстро налил чая и тут же спросил:

– А как тебя звать-то?

– Степан.

– А я дед Кондрат. Так что у тебя там случилось?

Степан пригубил кружку:

– Просыпаюсь я ночью от странного свиста какого-то. Открываю глаза. Машина стоит на обочине.

А сменщика нет. Думаю: может, кто-то нас ограбил. Да нет. Деньги на месте. Заначка цела. Все в порядке. А Кольки нет. И даже не видно нигде.

– А может, он руки на себя наложил? Шиза забодала? Или в карты проигрался?

– Нет, у него такого быть не могло. Работали, тьфу-тьфу, нормально. Крутились по всему Уралу. Особо не фартило, но и проблем не было. И вот исчез… Теперь даже не знаю, что и думать. И главное, бензин на исходе. Хотел кого-нибудь на трассе остановить и разжиться, так как назло ни одной машины. Ни встречных, ни попутных – будто все вымерло.

Сторож, успокоившись, включил приемник, и тут динамик сообщил: «Можно предположить, что наша реакция на изменения геомагнитного поля – атавистический рефлекс, типа неприятных ощущений от звука металла по стеклу, который чрезвычайно напоминает крик опасности у павианов. Реакция на возмущения геомагнитного поля выражается в первичной мобилизации всех сил организма. Возможно, изначальное предназначение этой мобилизации – готовность к борьбе с резкими изменениями среды обитания, стремление к выживанию…»

– А что тут поблизости? – поинтересовался шофер.

– Что ты имеешь в виду? – не понял сторож.

– Кладбище городское?

– Ага.

– А город как называется?

– А… Кыштым.

– Кыштым? И как же меня сюда занесло? – удивился Степан. – Ведь мы должны были быть километров на двести южнее. Чертовщина какая-то. Не понимаю.

За стеной прорезался протяжный неприятный звук, и приемник отключился.

– Что это? – спросил Степан.

Подумав, сторож мрачно ответил:

– Бес его знает.

– А так уже было? – поинтересовался гость.

– Нет, в первый раз, – Бирюшкин подошел к окну и, отдернув занавеску, добавил: – То есть было, но не совсем так – по-другому.

– Волки? – поинтересовался гость.

– Нет.

– Летучие мыши? Они верещат сильно, когда их много. Неприятный звук, я однажды слышал, как их целый рой летел.

– Да не знаю я, что это, – тихо ответил Бирюшкин.

– А может, пойти взглянуть? Оружие-то есть? Пойдем. Чего бояться? – не отставал шофер.

– Не надо черта тревожить. Сам успокоится, – ответил сторож. Потом, подумав, произнес уже более трезво: – Ты, Степан, лучше здесь посиди, сюда, думаю, они не сунутся…

– А кто – они-то? Может, в милицию позвонить? – предложил серьезно гость.

Сторож взял трубку и хотел уже набрать номер, как вновь насторожился. Постучал по телефону. Подергал провод. И, обернувшись к Степану, сказал:

– И телефон, гляди, не фурычет…

Глава шестая
Небесный трепет

«Строго секретно.

Табель срочных донесений.

В штаб ВВС.

(Копии отосланы генерал-лейтенанту Диденко В.Г., генерал-лейтенанту Балашову В.П. и полковнику Плаксину А.А. в в/ч 67947 (22-й Центральный НИИ Минобороны).)

В соответствии с инструкциями приказа 96 по проекту «БАРСУМ-МО», довожу до Вашего сведения подробное описание инцидента, произошедшего сегодня ночью над Базой-10, показания очевидцев, дежурных офицеров, данные радиолокационных и иных приборов.

22 июня в 23 часа 26 минут по московскому времени на экранах радаров ПВО Приволжско-Уральского военного округа стали фиксироваться отметки неизвестного объекта, движущегося со стороны Казахстана.

Вначале радарный сигнал был слабый и принимался за атмосферное явление, аналогичное шаровой молнии. Но уже через десять минут стабилизировался.

Операторы РЛС[2]2
  РЛС – радиолокационная станция.


[Закрыть], расположенных в радиусе 300 километров от поселка Бреды, где было впервые отмечено появление нарушителя, не получили от объекта установленного сигнала «свой-чужой».

Присутствие неизвестного объекта было зафиксировано и на экранах аэродромных радиолокационных станций, и визуально наблюдалось пилотами 5-й армии ВВС на аэродроме в Шарголе, аэродроме Челябинского высшего военного училища штурманов, аэродроме «Упрун», аэродроме Южноуральска, базе боевых истребителей в поселке Сокол, в городке ракетчиков в районе Карталы.

Нами было получено 35 таких сообщений в течение получаса, начиная с 23.30 по местному времени.

Объект с переменной скоростью от 500 до 600 км/ч двигался в сторону Базы-10, где складируется РВ.[3]3
  РВ – ракетное вооружение.


[Закрыть]

Уже в полночь оттуда поступили тревожные сигналы дежурного офицера лейтенанта Сеченова Л.Ю.:

«Докладываю, что в настоящее время наблюдаю над базой на высоте примерно пятьдесят метров объект, формой напоминающий

шар. Он имеет проблесковые огни и иллюминаторы, медленно и беззвучно перемещается с севера на юг и снова возвращается в воздушное пространство над территорией части.

Сейчас свечение объекта стало настолько интенсивным, что на него трудно смотреть. Периодически над корпусом появляются всполохи, похожие на фотовспышку или электросварку…»

Находившийся на посту рядовой Мухамедзянов открыл по аппарату огонь трассирующими пулями. Пули огибали объект и возвращались на прежнюю траекторию.

Пучками лучей объект ослепил часового.

Это происходило в 00.24. Тогда же сработала сигнализация, оповестившая личный состав о попытке проникновения на склад. Часть была поднята по тревоге.

На базе сложилась критическая ситуация.

Когда возникла угроза проникновения в расположение склада РВ и сработала сигнализация, по спецсвязи был передан приказ на уничтожение цели, совершавшей в это время круговое движение по периметру части.

Приказ из Екатеринбурга поступил в подземный бункер Карталинской ракетной дивизии, где находятся контрольные панели запуска. Был произведен одиночный пуск ракеты класса земля-воздух. Через минуту неизвестная цель была сбита в пригороде Кыштыма.

Всполохи от ракетного поражения наблюдались в районе Нового кыштымского кладбища. Там, по данным РЛС, произошло падение обломков неизвестного аппарата.

По тревоге на место падения была выслана поисковая группа спецназа (10 человек) разведотдела штаба Приволжско-Уральского военного округа под командованием капитана Пантюхина и с ними подразделение химической защиты…»

1

На пороге сторожки Бирюшкин и его гость с тревогой смотрели в небо.

Ночным хозяином кладбища овладело уныние. Он впервые был в такой странной тягучей ситуации, и все его нутро требовало: беги, Беги отсюда!

Он и хотел бы сбежать, но не решался предложить это гостю и с досадой проклинал себя, что не рванул отсюда, когда впервые возникла такая мысль.

Бирюшкин чувствовал: все, что случится, как-то связано с убитой овчаркой Бертой, и может, с него и этого Степана живьем снимут шкуру, а в придачу выпьют кровь и вырвут глаза?

Теперь ему казались сладким вспоминанием скучные ночи прошлых дежурств, когда, изнывая от тоски, он надирался водки и валялся на полу в сторожке.

Конечно, он проклинал тогда свою однообразную жизнь, в которой ни хрена не предвиделось изменений, и лучшие воспоминания маячили только о флотской юности, зато все оставалось предельно ясно и надежно.

И вот, надо же, накликал! Получай свою порцию!

Бирюшкин не мог сказать почему, но часть неба, где мерцало созвездие Большой Медведицы, казалась ему тревожной. А этот шофер – Степан – как назло стал вертеть головой по сторонам и, задыхаясь, твердить беспрестанно:

– Ты что-то сказал? А? Ты что-то сказал? А? Сказал?

«Наверное, этот Степан спятил, – подумал Бирюшкин, – может, и я уже ку-ку и завтра поеду в поселок Новогорный в дурку к доктору, где придется серьезно лечиться от белки и депресняка. Привяжут меня к кровати и будут сульфу с аминазином шарашить. А потом, когда будешь слезно просить сестричку на исколотые ягодички парафинчик теплый положить, чтоб не болело, дородная усатая сука Варюха скажет:

– Хрен тебе!»

Вдруг высоко-высоко сторож отчетливо увидел звездочку, похожую на спутник. Она рывками набирала скорость и неожиданно врезалась, как ему показалось, в одну из звезд ковша.

И звезда раздвоилась!

Одна осталась на месте, а другая – двойник – стала быстро расти, превращаясь в огромный огненный шар, который вдруг рассыпался на несколько мелких огненных шаров. И они, обгоняя друг друга, устремились к земле, вспыхивая и меняя цвет, словно брызги праздничного фейерверка.

Сторож и Степан с изумлением следили за огненным вихрем.

Вдруг что-то стряслось и с окружающим миром. Они это почувствовали разом. Обоим в тот миг показалось, что они находятся на вершине ожившего муравейника. В воздухе нарастал будоражащий зуд. Пространство стало покрываться множеством пульсирующих точек. Возникло ощущение, что вокруг невозможных размеров мерцающее мозаичное панно… Раздался глухой хлопок.

Сторож резко толкнул шофера в дверь, и оба скрылись в домике.

2

Сторож судорожно принялся запираться, и только когда покончил с замками и засов жестко вошел в пазуху в косяке, настороженно прислушался, отдышался и даже рискнул подойти к окну.

Отодвинув шторку, он впился взглядом в ощетинившееся крестами и плитами сумрачное пространство кладбища. Чувствовалось, где-то рядом со сторожкой что-то бурлило.

Вдруг в самом центре кладбища раздался электрический треск, возник всполох слепящего света, за ним второй, третий, четвертый…

Мелкие гроздья пушистого фейерверка стали с шипением ложиться между крестами и плитами. Достигая земли, огромные огненные брызги подпрыгивали и вертелись словно юла. Казалось, дьявол сходит на землю, только не из преисподней, а прямо с небес!

– Что же это? Что? – растерянно бормотал сторож, обернувшись к шоферу.

Но вряд ли Степан мог ему ответить. После новой, самой яркой вспышки, осветившей все пространство кладбища, раздался неприятный, пугающий звук:

смесь громоподобного чириканья, клекота и треска, похожего на тот, что издает трансформатор или сварочный аппарат. Но еще более громкий, скорее похожий на призывный трубный глас.

– Сам Бог мне тебя послал, – прошептал Бирюшкин, растерянно глядя на Степана. Но тот уже проклинал себя, что решил остановиться у ворот кладбища.

– Один я бы тут обосрался! – кричал сторож, судорожно хватая табурет. – Давай-ка, брат, покрепче забаррикадируемся от этой нечисти. Может быть, как-нибудь до утра продержимся. Правильно я говорю?

Они подперли дверь брусками и какой-то гранитной заготовкой, а узкое окно плотно заложили еще одним табуретом.

– Ружье у тебя, дед, есть? Есть оружие? – поинтересовался шофер.

– Ружье? Да зачем оно? И от кого? Ведь это, то, что в небе, даже определить нельзя. Может, это бедствие какое? Комета падает? – стал лепетать сторож.

– Оружие всегда пригодится. У меня в кабине остался газовый пистолет. Но ведь сейчас не побежишь? – нервно проговорил Степан.

– Вот там в шкафчике. Двустволка. Только ей уже лет двадцать никто не пользовался. И вот топор… Топор тоже возьми. Даже верней будет, если их рубануть.

– Послушай, дед, вот ты говоришь «их»… А сам только что уверял – это бедствие. Успокойся. Может, это какие-то богатые ублюдки шабаш с фейерверком устроили, сатанисты, мать их ети, – сказал Степан, возвращая сторожу топор, хотя сам мало верил в свою версию.

– Хорошо, если так. А если не они? Если и вправду дьявол? А? Ведь что-то в небесах явно было. Ты же сам видел!

– Не паникуй. Справимся. Конечно, справимся, – приговаривал Степан. Но сам был уже на грани истерики.

На улице раздался невероятный свист, такой силы, как будто на кладбище садилась целая эскадрилья сверхзвуковых истребителей. Сторож и Степан упали лицом на пол и что есть силы ладонями зажали уши.

У обоих возникло чувство неизбежности смерти – впав в истерику, оба расплакались.

Так они пролежали минут десять, а может, и больше. Трудно было сказать сколько – пластмассовый будильник, что стоял на фанерной старой тумбочке, вырубился в первые же секунды события, и даже мобильник у Степана разрядился.

Придя в себя, старик еле прошептал: «Ну, что же это за люди, эти сатанисты, если они такое учудить могут? Это не сатанисты. И не байкерский клуб «Ангелы смерти», что как-то сюда наезжали… Нет, это сам Сатана! Кто же еще?»

Ни сторож, ни Степан не знали, что события этой ночи только разворачиваются и им еще предстоит пережить новый страх.