Текст книги "Крауны"

– У нас был концерт по случаю Дня независимости, – продолжила рассказывать Энн. – Мы приготовили пару новых треков и очень нервничали, боясь, что публике они могут не понравиться. Но, слава богу, наши опасения не сбылись, и люди очень хорошо отреагировали, и, когда подошел черед моей музыкальной вставки на русской свирели, я поспешила к микрофону…

– Это, конечно, было отличным решением, на День независимости играть на музыкальном инструменте коммунистов, – сказал Полковник.

– Послушайте Боб, хватит считать вокруг всех врагами и нациями хуже американцев, ведь везде есть хорошие люди и мудаки, как в других странах, так и в нашей. Я со всей уверенностью могу сказать, что знаю одного матерого мудака, и он, как бы это было не печально, американец!

Макс положил руку на колено жены и слегка погладил, чтобы ее успокоить. Энн прекратила возмущаться и, взяв бокал белого вина, сделала несколько больших глотков. Понимая, что Энн была очень возбуждена, Макс решил дать ей время привести эмоции в порядок, поэтому сам продолжил историю:

– Я, между прочим, на том концерте стоял в первых рядах. В тот год я встречался с Хиллари…

– Хорошая была девушка, мог бы на ней и жениться, если бы не сглупил, – прохрипел Полковник, не отводя взгляда от своего стакана с бурбоном, в котором на дне, в свете лампочек блестели кубики льда.

– Так вот, мы с ней пробились прямо к сцене. Если сказать правду, мне уже тогда очень нравилась эта милая флейтистка с глазами в форме миндаля.

– Ой, как же это мило, – протянула одна из подружек Энн, имя которой Макс никак не могу запомнить.

– И вот, я вижу, как Энн быстрым шагом идет к микрофону, пока их вокалистка пела а-капелла, и в какой-то момент ее нога задевает кабель и, она сделав еще несколько шагов, начинает падать прямо со сцены. Не знаю, как я так быстро среагировал, скорее всего, я действовал на уровне инстинктов и, бросившись к сцене, успел подхватить Энн в самый последний момент. Благо, что она всегда была очень миниатюрной, и я легко смог ее удержать на руках.

– Да, все так именно и было, – сказала Энн, с улыбкой посмотрев на мужа.

– Не знаю, как я тогда зацепилась за этот чертов кабель от усилителя, но зато благодаря этому я обрела свою любовь. После того, как я свалилась со сцены, ребята перестали играть, да и зрители были в шоке, а когда увидели, что меня поймал Макс, все ему стали аплодировать. Помню, как я тогда еще подумала:

«Какого черта, этот парень меня продолжает держать на руках, если мне скорее нужно вернуться на сцену, чтобы начать играть свою партию?»

– А я помню, как держал тогда тебя на руках и вдыхал аромат твоих волос. Я, словно влюбившийся мальчишка, был не в силах оторваться от твоих прекрасных и немного напуганных глаз, – добавил Макс. – Именно после того вечера мне стало ясно, что никто, кроме Энн, мне больше не нужен, и я буквально на следующий день расстался с Хиллари.

Помню, как я поехал тогда к Алану, и мы с ним просидели за разговорами до самого рассвета.

– Папа, а кто такой Алан? Я впервые о нем слышу, – спросил Джим.

Макс притих, заметно погрустнев.

– Алан был лучшим другом твоего папы, – ответил вместо Макса Полковник. – Они были словно братья. Подружившись еще в средней школе, и всю жизнь шли вместе, помогая и поддерживая друг друга до тех пор, пока у Алана не обнаружилась опухоль в голове.

За столом вдруг стало тихо, каждый задумался о чем-то своем. Видя это, Полковник предложил выпить за Алана, чтобы он, находясь на небесах, знал, что о нем до сих пор помнят и любят. После того, как все выпили, Полковник пошел в дом и, вернувшись уже с шестиструнной гитарой, исполнил песню Люка Брайана99
  Американский кантри-певец и автор песен.


[Закрыть] Blood Brothers («Братья по крови»), которую очень любил Алан, говоря всем, что Брайан ее написал именно про них – Макса и Алана.

В тишине вечера послышались звуки гитары и низкий голос Полковника, который оказался очень красивым и мелодичным, значительно отличавшимся от его обычного, повседневного командного баса:

«Мы были так же молоды, как и глупы,

Когда мы лежали в старой куче хлама.

Это было одно для всех и все для одного,

Но ты словно преступник без оружия,

Стреляющий в плохую выпивку из стаканов Дикси,

Преследующий каждую девушку, которая не была достаточно быстрой,

Независимо от того, насколько плохим будет разрыв или насколько не повезет.

Или как плох тот день, когда мы все еще были вместе.

Братья по крови ближе, чем твои ближайшие родственники,

Не разлей вода, как воры и лучшие друзья.

Примите пули друг за друга.

Да, такие неприятности не стоят дешево.

Ты сражаешься, ты плачешь, ты лжешь, ты истекаешь кровью, и вы полагаетесь друг на друга.

Братья по крови,

У меня шрам на щеке после драки в баре,

Это было не для меня, но я взял вину на себя.

Это ковбойский код, это неписаный закон,

Если ты связываешься с одним, ты должен забрать нас всех.

Братья по крови ближе, чем твои ближайшие родственники,

Не разлей вода, как воры и лучшие друзья…»

Когда полковник закончил петь, у многих на глазах блестели слезы, а Энн поняла, что в душе Полковника еще есть место сочувствию, любви и сентиментальности, что ее приятно удивило.

– Я, конечно, не могу петь, как старина Брайан, но я постарался вложить всю свою любовь и уважение к этому парню, ведь он для меня был, как сын, – сказал Полковник, а затем поставил гитару, оперев ее грифом о ствол дерева, и предложил обсудить политическую ситуацию в стране и в мире, чтобы, так сказать, отвлечься от грустных воспоминаний.

– О нет, пожалуйста, только не политику, давайте лучше выпьем кофе с медовыми печеньями и поговорим об искусстве, – предложила Энн, понимая, что почти все разговоры о политике заканчивались грубостью и ругательствами со стороны Полковника.

Когда гости разошлись, было немного за полночь, Энн видела, что Макс оставался поглощен грустными воспоминаниями о друге, поэтому она предложила, что, если у них еще когда-нибудь родиться сын, они обязательно назовут его Аланом.

– Правда, ты будешь не против этого? – радостно спросил Макс. – Ты знаешь, я много раз об этом думал, но не решался с тобой это обсуждать, ведь когда родилась Лилиан, ты не захотела назвать ее Зои, так же, как твою скончавшуюся тетушку.

– Давай не будем об этом вспоминать, – ласково ответила Энн, – просто знай, что я буду не против Алана, а теперь пойдем спать, а то я просто смертельно устала.

После того, как в доме Краунов в окнах погас свет, все почти сразу уснули. Спали все, кроме Макса, мысли которого не давали покоя, а утром, с первыми лучами солнца, он, сев в свой «понтиак», поехал на городское кладбище, ведь ему не терпелось сообщить лучшему другу, что своего будущего сына он назовет в его честь.

Поход

Истеричный крик, который явно издала Энн, однажды утром разбудил Макса. Хоть ему и не хотелось разбираться в причинах его возникновения, он, все же надев шорты, спустился в гостиную, где застал Энн, которая ругала Полковника.

– Дорогой, ну у меня уже не хватает терпения, такое ощущение, что он делает это специально, – начала жаловаться жена, увидев Макса.

– Ну почему ты все драматизируешь, я же уже извинился, – сказал Полковник, смотря на Макса и поднимая плечи, демонстрируя, что сам не поймет, в чем его вина.

– Ну как ты мог додуматься до такого и испортить эту салфетку? – продолжала ругаться Энн, было заметно, что она прямо на взводе из-за этой ситуации.

– Еще раз говорю, – стараясь сохранять спокойствие, отвечал Полковник. – Утром меня разбудил Лютер, который по всей видимости, был очень голоден. Я нашел в шкафу кошачьи консервы и покормил его, вот и все.

– Я не против этого, но для чего надо было выкладывать эти консервы на мою салфетку ручной работы?

– Ну, – немного замявшись, начал старик. – Я видел по телевизору, что коты обладают лечебными свойствами и поэтому решил лечь на спину и постелить эту салфетку себе на живот, чтобы положить на нее кошачьи консервы, я же не знал, что она для тебя так важна. Я подумал, что Лютер залезет мне на грудь и, пока будет завтракать, сможет заодно меня немного подлечить, а то у меня что-то сердце с утра как-то странно кололо.

– Подлечить сердце? Может, надо было вывалить корм себе на голову, чтобы Лютер подлечил тебе заодно и голову! – завопила женщина.

– Энн, хватит! – попросил жену Макс, после чего обратился к Полковнику. – Пап, ну давай, может, лучше вызовем нашего семейного врача, пусть она займется твоим сердцем?

– Нет, этому не бывать, я никогда не обращался к врачам и не собираюсь начинать, ведь они все до одного мошенники, которые только и хотят стрясти с тебя как можно больше денег. Естественно, армейских докторов я не беру в расчет, они – святые люди. А насчет салфетки, я еще раз прошу прощения. Давай я ее кину в стиральную машину, она быстро отстирает эти жирные пятна от тунца, и салфетка будет, как новенькая.

– Боб, вы не понимаете, это салфетка ручной работы, привезенная из Китая.

– Ну, подумаешь, я похожую видел в магазине на диване, давай, я в следующий раз, как увижу, обязательно закажу нам парочку таких. Думаю, что коммунисты с радостью нам пришлют еще таких салфеток.

– Боже, Боб, только не начинайте, – возмутилась Энн, – вы опять начинаете унижать мой народ!

– Я не унижаю твой народ, а просто ищу выходы из ситуации!

– Выход один – вам лучше съехать, – сказала Энн и, выхватив из рук Полковника салфетку, поднялась на второй этаж, продолжая возмущаться.

– Это она снова на своем птичьем языке там что-то щебечет?

– Папа, ну я же просил тебя…

– Ладно, сын, я все понял, – прервал Макса Полковник, – спасибо, что приютил меня на некоторое время, но, видимо, мне и правда пора.

– Подожди, папа, я поговорю с Энн. Она очень злится из-за салфетки, так как это не простая салфетка из магазина, а семейная реликвия, которая передается от поколения к поколению.

– Черт возьми, ну откуда я мог об этом знать, лежит салфетка на тумбочке и все, на ней ведь не написано, что это семейная реликвия! Сглупил на ровном месте.

Макс сделал несколько шагов вверх по ступенькам, но потом вернулся и, немного подумав, сказал:

– Я придумал. Чтобы Энн немного успокоилась, ей надо не видеть тебя какое-то время, поэтому мы с тобой пойдем в поход с ночевкой.

– Что, о каком походе ты говоришь? Ты знаешь, сколько мне лет, я не могу спать на земле, ведь меня потом замучает мой артрит.

– Не волнуйся, мы не будем ночевать на земле. Мы пойдем с хорошими палатками и спальными мешками, тебе понравится, вот увидишь. Не, ну если ты категорически против похода, тогда можешь собирать вещи, так как на этот раз ты сильно разозлил Энн.

За завтраком, когда вся семья была в сборе, Макс объявил, что он с Полковником идет в поход с ночевкой, поэтому все, кто хочет составить им компанию, пусть спешит подать заявку. Ажиотажа, которого ждал Макс, не произошло, хоть он и начал описывать, как это будет круто: посиделки перед костром, барбекю, звезды над головой, свежий воздух…

– Я – пасс, мы договорились с Джудит, что я начну тренировать ее, поэтому мой уикэнд уже расписан.

– Папа, я бы очень хотел с вами поехать, но у меня сборы, мы едем играть в Миннесоту, ты забыл что ли, ведь я на прошлой неделе просил у вас на это двести долларов?

– Сынок, ты у меня просил эти деньги, а я их взяла для тебя у папы в кошельке, – сказала Энн.

– Ах, так это ты взяла эти деньги? – радостно спросил Макс.

– Да, прости, что не сказала тебе об этом. Я просто вышла на новую работу, на которой мне еще не заплатили, поэтому взяла деньги у тебя. Я хотела предупредить тебя об этом, но забыла.

– Ладно, ничего страшного. Просто, когда я обнаружил нехватку, я долго пытался понять, куда они могли подеваться. В итоге я решил, что просто их потерял, ведь если бы у меня их украли, то украли бы вместе с кошельком. Так, а теперь давайте снова вернемся к вопросу организации похода, так что насчет тебя, мой юный падаван? – спросил Макс Грегори.

– Я хотел бы пойти с вами, – ответил мальчик.

– Макс, мне кажется, что Грегори еще рано ходить в поход, он же еще слишком маленький.

– Энн, почему ты считаешь его маленьким, я в его годы уже зарабатывал на хлеб, не то, чтобы ходить в поход, – сказал Полковник, но, увидев недовольное выражение лица Энн, понял, что ему лучше пока «побыть в тени».

– Дорогая, не волнуйся, мы присмотрим за Грегори, все будет хорошо. Я сегодня позвоню в магазин и закажу у них палатку, спальники и прочие вещи, которые нам понадобятся в походе. А ты как раз, пока нас не будет, сможешь отдохнуть, я оставлю тебе денег, ты только скажи.

– Конечно, скажу, ты же знаешь, за мной не заржавеет. Ладно, я согласна, но смотри, чтобы Грегори не простудился там или еще чего-нибудь не подцепил. А я, в свою очередь, сделаю себе отличный вечер с вином, роллами и фильмами с Джулией Робертс.

– Тогда решено. Сынок, тебя ждет отличный поход, поверь, ты об этом не пожалеешь! – радостно сказал Макс, похлопав сына по плечу.

После завтрака, за которым Макс вспоминал случаи из походов во время его детства, он, усевшись на диване, при помощи смартфона оформил заказ в спортивном магазине на все необходимые вещи для предстоящего похода, а после полудня поехал туда вместе с Полковником и Грегори, чтобы оплатить и забрать заказанные им товары. По дороге Полковник тоже вспоминал о своем детстве и походах, в которые он часто ходил до того момента, когда его старик начал прикладываться к бутылке. В ходе обсуждения предстоящего похода было принято общее решение, что лагерь будут разбивать недалеко от реки Огайо в парке Чикасо1010
  Парк Чикасо – муниципальный парк в районе Уэст-Эннда Луисвилла Кентукки.


[Закрыть], углубившись в него как можно дальше.

Оказавшись в гипермаркете, Макс сразу направился к информационной стойке, за которой сидела симпатичная девушка, а Грегори, как бы между прочим попросил Полковника пойти с ним в отдел роликов и самокатов, чтобы показать дедушке пенни борд, который бы он себе очень хотел.

– Здравствуйте, мэм, – обратился Макс к молоденькой девушке, сидевшей за информационной стойкой.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – ответила девушка, посмотрев на Макса своими глазами ярко зеленого цвета, красоту которых подчеркивали элегантные очки с большими стеклами, которые их владелица носила скорее для красоты, нежели для зрения.

– Э, я это, – смутившись, промычал Макс, – я звонил Вам, просил сформировать заказ, – собравшись с мыслями, ответил Макс.

– Назовите свою фамилию, сэр.

– Краун, моя фамилия Краун, я делал заказ сегодня утром. Там будет палатка, спальники и всякое разное…, мы просто решили пойти в поход, поэтому я и…

– Простите, но ваша фамилия отсутствует в программе, вы точно сегодня оформляли заказ? – спросила сотрудница, прервав его рассуждения.

– Да, конечно, проверьте еще раз, там не должно быть ошибки.

– Я проверила уже несколько раз, может, при оформлении заказа, вы называли свое имя?

– Да, после заказа, мне перезванивал сотрудник магазина, с которым мы все еще раз проговорили, и я называл ему свое имя и фамилию. Проверьте еще раз, все должно быть в порядке. Повторяю, меня зовут Макс Краун. Имя и фамилию, Макс специально продиктовал по слогам.

Девушка снова уткнулась в монитор. Судя по отражению экрана монитора в ее очках, девушка действительно пыталась найти его заказ, ведь ему бы так не хотелось снова заниматься подборкой вещей, которые потом еще должны будут доставить со склада.

– К сожалению, я и вашего имени не могу найти в базе, – грустно сказала девушка.

Только собравшись высказывать свое негодование уровнем сервиса, Максу вдруг пришла в голову идея, и он, немного наклонившись к девушке с зелеными глазами, попросил ее проверить в базе заказов фамилию Браун.

– Вы думаете, что мои коллеги могли ошибиться в написании вашей фамилии? – спросила девушка, одновременно набирая на клавиатуре заветные кнопки.

– Да, заказ на мистера Брауна имеется в базе, – не скрывая радости, ответила сотрудница магазина.

В этот самый момент, Макс внезапно почувствовал чью-то руку на плече, от чего он аж вздрогнул.

– Черт, папа, ты меня напугал, зачем так делать, и как ты вообще так бесшумно подкрадываешься?

– Ну, а чего же ты ожидал от разведчика. Вот скажи, я тебе рассказывал, как однажды пробрался в лагерь вьетконговцев и захватил там языка? – хвастливо спросил Полковник.

– Да, папа, много раз, ну если хочешь, расскажешь еще раз, только не сейчас.

– А что тут у тебя? – спросил Полковник.

– Представляешь, сотрудник магазина, оформляя мой заказ, обозначил меня под фамилией Браун, как же меня это бесит!

– Да, сынок, это крест нашей семьи, который придется еще носить всем твоим детям и детям их детей. А что же вы, милочка, такая невнимательная и записали моего сына под другой фамилией? – спросил Полковник у девушки с зелеными глазами.

– Подожди, папа, это не она неправильно записала. Когда я делал утром заказ, со мной разговаривал какой-то парень, я не запомнил его имени, – поспешил прервать нотации Полковника Макс.

– Ладно тогда, – сказал Полковник, подойдя ближе к стойке, за которой сидела сотрудница магазина. Вы тогда пробивайте заказ и включите в него еще эту штуку. Грегори, покажи тете этот скейт, или как там ты его называл, чтобы она его тоже внесла в заказ.

После того, как новый пенни борд Грегори был внесен в заказ, Полковник попросил внука отнести образец товара обратно на стеллаж и, посмотрев на сына, сказал:

– Разреши мне оплатить весь заказ, ведь все это началось из-за меня и этой хреновой салфетки, которую мы с Лютером испачкали утром. А Грегори так хотел себе эту штуку, что я не смог ему отказать. Я, между прочим, наверное, последний раз дарил внукам подарки много лет назад, когда Мэри была еще жива.

– Да, – ответил Макс, вспомнив их последнее Рождество, когда мама еще была жива. – Вы тогда подарили Джиму свитер с птицами, из-за которого над ним потом в школе подшучивали.

– Дети глупы, это был отличный свитер, хотя я тогда твоей матери говорил, что надо было выбирать не с птицами, а с оленем, это ведь классика рождественского свитера.

– Все, ваш заказ оформлен и его можно будет забрать в пункте выдачи после оплаты, – сообщила девушка и мило улыбнулась.

Погрузив все купленное в автомобиль, Крауны направились домой. Грегори ехал на заднем сидении, не отпуская из рук свой новый пенни борд.

– Ну, что, Грегори, ты рад новому приобретению? – задал риторический вопрос Полковник.

– Да, очень, спасибо тебе дедушка, я так давно хотел себе его, ведь почти у всех моих друзей есть такие, а мама не разрешала мне его покупать, так как считает, что я могу с него упасть и сломать себе что-нибудь или вообще попасть под машину.

Полковник задумался. Он представил, как по приезду домой, Грегори начнет хвалиться дедушкиным подарком, и это явно не понравится Энн.

– Давай, знаешь, как договоримся? Ты пока ничего не будешь говорить маме про подарок и сначала потренируешься кататься у себя в комнате, чтобы, овладев азами, выйти на улицу?

– Ну, дедушка, в комнате неинтересно, я ведь хотел прямо сейчас идти кататься на улицу.

– Нет, Грегори, если ты хочешь, чтобы этот скейт остался у тебя, то ты пока его не показывай маме, и, лишь научившись хоть немного на нем ездить в своей комнате, сможешь получив разрешение у мамы выходить с ним на улицу.

– Ну ладно, хорошо, – грустно сказал Грегори.

«Понтиак» Макса внезапно свернул на тридцать пятую улицу прямо к магазину «Крогер».

– Магазин здоровой пищи, – прочитал на рекламном щите Полковник. – Ззачем мы сюда приехали?

– Я понял, что мы позаботились обо всем, кроме провизии, а какой может быть поход без хорошей еды, – ответил Макс.

Оставив Грегори в машине, Макс с отцом пошли в магазин, чтобы купить необходимые продукты.

– Мне кажется, что весь мир сошел с ума с этой здоровой пищей, – поделился мыслями Полковник, оказавшись внутри магазина.

– Почему же, мне кажется, что следить за своим здоровьем и правильно питаться – это хорошо, – спокойно ответил Макс, после чего уточнил у отца, какое они будут брать мясо для барбекю.

– Конечно говядину, – уверенно ответил Полковник. – Ты знаешь, твой дед всю свою жизнь ел бобы или кукурузную кашу с хорошим куском говядины, запивая это добрым количеством бурбона, и у него все было в порядке со здоровьем. Если бы он тогда не свалился с крыши сарая, забравшись туда, будучи пьяным, мне кажется, он бы прожил лет до ста.

– Ну, ты же не знаешь, может, он просто не жаловался, да и скорее всего, вскрытие никто не проводил, а, возможно, у него печень уже была на последнем издыхании, – сказал Макс и положил в корзину несколько упаковок хлеба.

– Нет, сын, он был в порядке и знаешь, почему? Потому что был работягой. Он просыпался с рассветом, а ложился ближе к полуночи. Ведь он не мог прийти в такой вот магазин и купить уже порезанный хлеб и обработанные куски мяса. Он вместе с моей мамой вел хозяйство. У нас были быки, поля с пшеницей и кукурузой, и мы были не одни такие, все люди трудились на земле, поэтому они были здоровы и счастливы. Сейчас же американцы стали слабыми, жирными, постоянно борющимися с депрессией. Наша нация вымирает, и не дай бог сейчас нам поссорится с русскими или этими коммунистами, с родины твоей жены. Они ведь нас в два счета победят, а я уже слишком стар, чтобы воевать.

– Папа, давай лучше подумаем, что нам еще надо взять с собой.

– Нам надо взять бурбон.

– Нет, бурбон мы брать не будем, наш поход другого формата, ведь с нами будет Грегори, ты что забыл?

– А чем бурбон может помешать Грегори, или чем Грегори может помешать бурбону?

– Папа, прекрати. Мы должны будем контролировать ситуацию, а, выпив бурбона, тем более в жару, сам знаешь, что с нами будет.

– Сынок, ничего с нами не будет, поверь моему опыту. У нас в батальоне был парень, который стрелял намного точнее, и в бою был словно лев, только в состоянии легкого алкогольного опьянения.

– Ты знаешь, я даже не сомневался, что у тебя и на эту тему припасена история из жизни. Все, пошли на кассу.

Сделав покупки и загрузив их в машину, они поехали домой.

– Дедушка, а можно мне будет сейчас, хоть возле гаража покататься на пенни борде? – жалобно спросил Грегори.

– Ты знаешь, Макс, мне хоть и нравится твоя машина, но она не очень подходит для нашей поездки в поход, – не отвечая на вопрос Грегори, сказал Полковник.

– Да папа, я тоже об этом подумал, поэтому мы поедем на другой машине. Я позвонил своему другу Тапио, у него большой пикап.

– Так что, нам придется брать с собой в поход еще твоего друга? Ведь это планировался как семейный праздник.

– Отец, не волнуйся, Тапио – хороший парень, с ним будет веселее, и он, как мой лучший друг, может принимать участие в семейных праздниках.

– Но ты, надеюсь, помнишь, что у нас трехместная палатка, и места в ней для твоего друга нет.

– Не волнуйся, у него есть все необходимое, он вообще большой любитель походов, и даже несколько раз звал меня с собой, но я отказывался, было некогда.

– Слушай, а этот «форд» не твоего друга? – спросил Полковник, показывая пальцем на припаркованный недалеко от их дома пикап ярко синего цвета.

– Да, это его машина, – ответил Макс, паркуя «понтиак» напротив своего гаража.

Когда они вышли из машины, их уже ждал Тапио.

– Привет, чувак, как жизнь?

– Привет Тапио, познакомься с моим отцом, – показывая рукой на Полковника, сказал Макс.

– Очень приятно, сэр, меня зовут Тапио.

– Привет, сынок, можешь называть меня Полковник.

– Ладно, ребята, – начал Тапио, но, увидев выходящего из машины Грегори, подошел к нему и, протянув руку, нарочито серьезно поздоровался. – Добрый вечер, мистер Краун, как ваши дела?

В ответ Грегори улыбнулся и, пожав руку, сказал: Дядя Тапио, вы всегда такой веселый, мама говорит, что это из-за того, что вы очень глупый!

– Так! – одернул сына Макс. – Грегори, сынок, беги домой, дай взрослым поговорить.

– Черт, Макс, походу тебе досталось от Энн после нашего последнего Калсарикянни? – спросил Тапио, после того как Грегори, прижав к себе свой новый пенни борд, убежал в дом.

– Да, было дело, если честно, но ты не обижайся на нее…

– Ладно тебе, чувак, как я могу обижаться на слова Энн, если придурком меня с детства называет мой старик? – похлопав Макса по плечу, сказал Тапио, после чего засмеялся.

Полковнику был не интересен их разговор, поэтому он пошел дальне по улице, к месту, где был припаркован «Форд – Ф-150».

– Ну так что, куда завтра поедем? – спросил Тапио.

– Мы решили, что можно пойти в поход в парк Чикасо…

– Нет, мужик, совсем нет, – прервал его Тапио, повысив голос. – Это одно и то же, если ты заменишь свою Энн на резиновую куклу!

– Господи, Тапио, только давай тише про резиновых кукол, а то Милтоны сейчас услышат и вызовут копов, они очень религиозные ребята, – попросил друга Макс.

К парням подошел Полковник и, посмотрев на Тапио с видом человека, разбирающегося в автомобилях, спросил:

– Скажи мне, сынок, сколько сил в твоей машине, уверен, что не менее трехсот?

– Немногим больше четырех сотен, сэр! – ответил Тапио, не скрывая в голосе нот хвастовства.

– Отец, Тапио считает, что идти в поход в Чикасо – это плохая идея.

– Да, мистер Караун, оставьте выбор места мне. Я давно хожу в походы и знаю в округе много хороших мест и кемпингов тоже, где можно будет разбить палатку.

– Знаешь, сынок, однажды под Ханоем я полз по грязи шесть часов, неся на себе раненого бойца, я не боюсь опасностей, поэтому нам не нужны кемпинги и их удобства, где будут ходить розовые пони, дрищущие радугой, мы будем разбивать палатки только в сердце девственной природы, чтобы вокруг нас не было людей, а были только дикие и лютые звери!

– Пап, хватит, Тапио просто пытается помочь, давай не будем нервничать, – попытался успокоит Полковника Макс. К тому же, напоминаю, что с нами будет Грегори, и в этой связи вариант с пони не выглядит таким уж плохим.

– Хорошо, никаких кемпингов, просто вы вообще до этого хотели разбить палатку в парке, а теперь говорите, что хотите пикник только в окружении девственной природы, – возмущено ответил Тапио.

Чтобы снять возникшее между Полковником и Тапио напряжение, Макс предложил всем пройти в дом и посидеть на заднем дворе за баночкой пива, чтобы обсудить детали предстоящего похода. После того, как все детали предстоящего приключения были обсуждены и согласованы все детали, Тапио, попрощавшись, уехал.

– Дорогой, пообещай, что не спустишь глаз с Грегори, ведь я слышала ваши обсуждения, что возле места, где вы запланировали разбить лагерь, находится пруд. А ты, надеюсь, помнишь, что наш сын не умеет плавать?

– Помню, конечно, не переживай, Энн, мы проследим за Грегори, все будет хорошо, это будет его лучший уикэнд.

Утром следующего дня, проснувшись по будильнику, Макс пошел будить Грегори, ведь он знал, как долго мальчик всегда просыпается.

– Сынок, просыпайся, – тихонько произнес Макс, гладя по голове сына.

– Привет, папа, – ответил Грегори, открыв глаза, – я уже готов, – добавил мальчик, после чего отдернул одеяло, и Макс увидел, что сын уже находился в одежде, которую вчера Энн подготовила для похода.

– Ничего себе, – удивился отец, – ты, что, так и спал, и, кстати, зачем он тут? – спросил Макс, указывая на пенни борд, который находился рядом с Грегори.

Грегори улыбнулся.

– Я просто вчера не мог уснуть, так хотелось, чтобы поскорее наступило утро, поэтому я решил одеться, все лучше, чем просто без дела лежать в кровати. А пенни борд мне очень нравится, и поэтому я его взял в кровать. У него на доске такие классные пупырышки, которые очень приятно трогать, между прочим, мне удалось вчера уснуть лишь после того, как я начал трогать пальцами эти пупырышки и считать их количество. Потрогай ты их тоже, это такое классное ощущение.

– Хорошо, я их обязательно потрогаю, только в другой раз, а теперь заправляй кровать и беги в ванную, иначе ее займет дедушка, а ты ведь знаешь, что он там проводит много времени.

– Да, – сказал Грегори, – однажды я зашел в ванную, а он был там голый и пел в мамину расческу, словно в микрофон, было одновременно смешно и страшно.

– Боже, я обязательно попрошу его закрываться на замок, а ты постарайся забыть эту страшную картину, – улыбнувшись, сказал Макс. – Ну ладно, давай, заправляй кровать, а я пока пойду приготовлю сендвичи.

В обозначенное время Крауны вышли к дороге, но Тапио никак не появлялся.

– Ну, где твой друг? – сердито спросил Полковник. – Ты знаешь…

Только Полковник хотел сказать сыну, что ему сразу не понравился этот финн, как из-за поворота на большой скорости выскочил пикап Тапио.

– Привет ребята! – закричал Тапио из машины, опустив стекло.

– Ты опоздал, сынок! – ответил Полковник, нахмурив брови.

– Я прошу прощения, что задержался, просто я вчера вечером обнаружил, что у меня закончился газ в баллоне для барбекю, поэтому мне пришлось утром ехать в магазин за новым, – сказал Тапио, когда все, побросав вещи в багажник, расселись на больших и удобных диванах «форда».

– Вообще-то, я хотел пожарить мясо на настоящем костре, а не на твоем газе, – ответил Полковник.

Макс с Тапио переглянулись, и Макс подмигнул другу, чтобы тот не обращал внимание на ворчание старика.

Когда пикап выехал на автомагистраль Кентукки – Тернпайк, Тапио нажал на педаль акселератора, и «форд» стал резко набирать скорость, прожорливо глотая километры качественного асфальта.

– Приемистый у тебя автомобиль, сынок, и достаточно просторный. Помню, когда я был примерно вашего возраста, то снимал комнату в Питсбурге, в которой места было примерно столько же, сколько в этом автомобиле.

– Спасибо, мистер Краун, да, мой Раптор – очень приемистый зверь, поэтому мне всегда трудно заставить себя снизить скорость, ведь быстрая езда – одна из моих слабостей.

– Да, Тапио, прошу тебя сдерживать свой гоночный порыв и ехать в пределах допустимой скорости, помни, что с нами Грегори, и с ним не должно ничего случиться!

Спустя несколько часов «форд» Тапио съехал с автомагистрали на второстепенную дорогу, пролегающую вдоль полей, лесов, небольших фермерских поместий, а также загонов с коровами и лошадьми.

– Сколько еще ехать Тапио? – спросил Макс.

– Вот оно, вспомнил, – вдруг сказал Полковник.

– Папа, что случилось? – спросил Макс, оборачиваясь к Полковнику, сидевшему с Грегори на заднем диване автомобиля.

– Я всю дорогу пытался вспомнить, что я хотел спросить и, наконец, вспомнил только сейчас. Честно сказать, я уже начал переживать, вдруг у меня началась деменция, ведь я уже парень немолодой.

– Что ты хотел спросить?

Полковник придвинулся ближе к переднему ряду сидений и, посматривая то на Макса, то на Тапио, спросил:

– Молодые люди, надеюсь, что там, где мы разобьем палатки, будет водоем?

– Да, конечно, мистер Краун. Мы же приняли общее решение, что наш лагерь будет в лесу, возле небольшого и очень красивого озера, где мы сможем искупаться и порыбачить.