Текст книги "Христианин. Повесть"

Глава 3

Песчаная буря, бушевавшая почти по всей территории пустыни, внесла свои корректировки в жизни местных жителей и гостей пустыни.

– Абделькарим, выпускай сокола, и мы поедем прямо за ним, – сказал Салим, после чего закрыл окно, и его Ниссан Патруль рванул с места следом за взмывшей в небо птицей. Абделькарим без особой спешки снял с руки массивную перчатку, которую надевал для удержания сокола, затем сел в свой автомобиль и направился вслед за своим другом.

– Буря прошла, и к этому времени обитатели пустыни должны были выйти из своих убежищ, так как проголодались; твоему соколу будет несложно найти себе добычу, – послышался голос Салима из рации, закрепленной на панели внедорожника Абделькарима.

Его Мицубиси уже почти нагнал Ниссан Салима, когда Абделькарим резко ударил по тормозам, да так, что передние колёса частично закапалась в песок.

– Абдель, что случилось, почему ты остановился? – из рации послышался обеспокоенный голос Салима.

– Мне кажется, что я что-то видел, хочу проверить.

– Что ты видел? Подожди меня, я сейчас к тебе подъеду.

Когда Салим подъехал к Абделькариму, то, выскочив из машины и проваливаясь по щиколотку в песок, с трудом поднимая ноги из песка, подбежал к старому другу, смотревшему на что-то с большим удивлением.

– Они живые, как думаешь, и как они здесь оказались? – тихо спросил Салим, поняв, что привлекло внимание друга. Абделькарим какое-то время молчал, но затем, посмотрев на Салима, попросил:

– Помоги мне, пожалуйста! И не дожидаясь ответа, уверенным шагом направился к людям, лежащим в песке.

Очнувшись, Алексей не мог понять, где он находится, а любые попытки вспомнить, что с ним произошло, вызывали головную боль. В помещении, где он находился, было красиво и прохладно. На окнах висели занавески из плотного и, по всей видимости, тяжелого сукна, благодаря которым в комнате сохранялась относительная темнота. Алексей не мог сфокусировать взгляд на чём-либо, так как его зрение было замутнено. Такое же чувство парень ранее испытывал в детстве, после того как родители накладывали ему глазную мазь под нижнее веко. Он хотел протереть руками глаза, чтобы вернуть чёткость зрения, но, приподняв правую руку, увидел, что к ней подсоединён катетер, ведущий к высокой стойке-подставке, с помощью которой обычно ставят капельницы. Осторожно протерев глаза, Алексей приподнялся на кровати и ещё раз осмотрел всю комнату. В изголовье кровати висела картина чёрного цвета, на которой золотой краской была изображена арабская вязь.

«Наверное, какая-то цитата из Корана», – подумал Алексей.

Его мысль прервал пронзительный и неожиданный крик Муэдзина, призывающего мусульман на молитву. Звук был достаточно громким, и Алексей решил подойти к окну, чтобы осмотреться. Не без труда поднявшись с кровати, он испытал сильнейшую боль во всем теле, а голова стала кружится так сильно, что ему пришлось схватиться за стойку, на которой размещалась стеклянная банка с каким-то раствором для капельницы. Немного так постояв и придя в себя, парень неуверенными шагами направился к ближайшему окну. Достигнув своей цели, он попытался отодвинуть занавес, но, потеряв равновесие, упал прямо на пол, потащив за собой стойку вместе с раствором для капельницы, которая от удара разбилась на мелкие осколки, наделав много шума.

Алексей был ещё слишком слаб, и ему хватило сил только на то, чтобы слегка повернуть голову в сторону двери, в которую на шум вбежали какие-то люди, одетые в арабскую традиционную одежду.

«Ваххабиты», – пронеслась мысль в голове, после чего Алексей снова потерял сознание.

Первое, что он увидел, когда очнулся, это яркий свет, который светил сначала в один глаз, а затем в другой. Через некоторое время после того, как свет перестал бить в воспаленные глаза и Алексей привык к полумраку комнаты, он увидел перед своей кроватью двух человек. Тот, который светил ему фонариком в глаза, был сухим и подтянутым мужчиной лет пятидесяти, одетым в элегантный строгий костюм, к тому же он носил небольшие круглые очки. Он что-то объяснял другому пожилому человеку с небольшой седой бородой. Пожилой мужчина был одет в традиционное длинное платье белого цвета – дишдаш22
  Дишдаш – это длинное плащ-платье, чаще всего белого или оттенков коричневого цвета.


[Закрыть], с платком гутрой и придерживающим платок шерстяным ободом – икалем на голове. После того, как человек в круглых очках закончил свой доклад, пожилой мужчина подошёл к Алексею поближе, а заметив, что он пришёл в себя, несколько раз позвал кого-то. Алексей обратил внимание на голос этого человека, он был негромок и спокоен, но в нём одновременно чувствовалась сила и уверенность.

Через несколько мгновений к ним в комнату вбежала невысокого роста девушка, одетая в традиционную одежду с черной накидкой абайя33
  Аба́йя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами; не подпоясывается. Предназначена для ношения в общественных местах.


[Закрыть] и платком на голове, прикрывающими всё лицо, кроме глаз, называемой буркой.

Мужчины на арабском языке стали ей о чём-то говорить, на что в ответ она только кивала. После не очень продолжительной беседы девушка подошла ближе к Алексею и села на стул рядом с кроватью. В этот момент человек в костюме и круглых очках что-то сказал другому мужчине, затем пожал ему руку и вышел из комнаты. Алексей смотрел на всё происходящее, как будто со стороны, и не понимал, что вокруг происходит; у него было очень много вопросов, его голова продолжала сильно болеть, а всё тело горело, как при сильном ожоге.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, и Алексей стал снова проваливаться в сон, как, вдруг, он услышал то, что меньше всего ожидал услышать:

– Парень, привет, как ты себя чувствуешь?

Открыв глаза, Алексей понял, что это говорила та самая девушка, которая сидела возле его кровати.

– Как твое имя? – она продолжала сыпать вопросами на русском языке, хотя и с сильным акцентом.

Помимо того, что она разговаривала на понятном ему языке, вдобавок, Алексей обратил внимание на глаза этой девушки, которые показались ему очень красивыми и добрыми, в них чувствовалась радость жизни и интерес к нему – Алексею, что не могло уйти от его внимания.

– Ты меня понимаешь, как тебя зовут? – не дождавшись ответа, она продолжила задавать свои вопросы.

Затем показав на себя рукой, она назвала свое имя – Исма, и застыла в ожидании ответной реакции от Алексея.

– Привет, меня зовут… – еле слышно произнёс Алексей. Дальше он хотел назвать свое имя, но вдруг понял, что не знает его. В этот момент его охватила паника, только сейчас он понял, что не может вспомнить, кто он и как тут оказался.

– Где я, и что со мной случилось? – прошептал Алексей.

– Ты у нас дома в Александрии, отец нашёл тебя вместе с женщиной в пустыне и спас.

– С какой женщиной? – удивившись, спросил Алексей.

– Да, с женщиной, а с какой, тебе ведь лучше знать. Так ты мне ответишь, как тебя зовут? – продолжала Исма.

– Я не знаю, честно. Я вообще не могу ничего вспомнить, – испугано ответил Алексей.

После этих слов Исма повернулась к пожилому мужчине и стала ему что-то быстро говорить на арабском языке, а тот, в свою очередь, отвечать своим глубоким и спокойным голосом. После их коротких переговоров Исма снова повернулась к Алексею и сказала:

– Пока ты не вспомнишь своё настоящее имя, все будут тебя звать Шамси, что означает «Солнечный».

– Шамси… – отреченно повторил Алексей;

– Да, так решил мой отец – Абделькарим, кстати, можешь его поприветствовать, он перед тобой, – после этих слов Исма показала рукой на мужчину в дишдаше и ещё раз назвала его имя, – Абделькарим. Мужчина в свою очередь еле заметно наклонил голову в знак приветствия.

– Доктор Исмаил будет приходить к тебе ежедневно, пока ты не поправишься, правда для него будет большой неожиданностью твоя потеря памяти.

После непродолжительного диалога девушка поднялась со стула, попрощалась и вышла из комнаты. Абделькарим ещё немного постоял, а затем произнес:

– Ихаснан!44
  Выздоравливай (перевод с арабского).


[Закрыть]

И также вышел из комнаты.

Алексей остался один с собственными мыслями и вопросами, которых было так много, что он не мог собрать их в кучу и структурировать. Парень пытался вспомнить, кто он и почему его нашли в пустыне с какой-то женщиной? Кто эти люди, и почему он у них живёт, давно ли, и что делать дальше? Чем больше он пытался разобраться, тем сильнее начинала болеть голова. Его мысли прервал призыв муэдзина. Алексей решил, что должен осмотреться и, помня утреннее падение с капельницей, со всей осторожностью поднялся с кровати и направился к ближайшему окну.

После вечерней молитвы в Мечети Эль-Мурси Абуль-Аббаса Абделькарим, в окружении своих друзей и близких, сел в припаркованный автомобиль, который плавно и тихо направился по направлению к его дому.

– Так ты говоришь, что парню стало легче, – прервал тишину Салим.

– Да, сегодня, почти перед моим уходом, он пришёл в себя и даже разговаривал с Исмой.

– И что он вам поведал, откуда он, как его зовут и как он оказался в пустыне? – задал вопрос Махмуд – человек с длинной черной бородой.

– Он русский, – ответил Абделькарим, – когда он был без сознания, в горячке что-то кричал, а Исма сразу поняла, что парень говорит на русском языке.

– На русском, – с определенным опасением проговорил Махмуд, – что ты знаешь про этих русских, разве им можно доверять?

– А почему я должен чего-то опасаться, русский он или египтянин, какая разница? Коран призывает нас относиться ко всем людям с уважением и добротой!

– Да, только он не уважает Коран и не чтит заповеди Пророка, ведь он – Христианин!

Абделькарим молчал, он не хотел спорить на эту тему, но Махмуд воспринял его молчание за свою победу и продолжил свою речь:

– Ты же помнишь, как русские в Афганистане издевались и убивали наших братьев? А ещё мне как-то рассказывали, что… – Салим прервал его рассказ, незаметно ударив по ноге, давая таким образом знак, что Махмуду лучше закончить этот диалог.

За долгие годы дружбы, почти в течение всей жизни, Салим научился разбираться в настроении друга. Вот и сейчас, посмотрев на Абделькарима, он понял, что его душу растревожили какие-то грустные воспоминания. Он не хотел, чтобы вновь вспыхнула едва утихшая боль от потери любимой жены Назифе и не успевшего родиться сына.

Однажды Абделькарим ему признался, что не проходит и недели, чтобы он не вспоминал о Назифе и ребёнке, а когда это случается, он ощущает себя самым одиноким человеком на планете, даже если его дом полон людей, и тогда только Исма придаёт его жизни хоть какой-то смысл.

Машина ехала в полной тишине. Махмуд кому-то писал сообщение в своём смартфоне, а Салим вдруг понял, почему Абделькарим спас этого христианина, ведь пришлось столько всего сделать, лишь бы он остался в его доме. Он был уверен, что это всё из-за смерти его жены и сына.

Тишину разрушил громкий звонок смартфона Абделькарима, из трубки послышался громкий голос Исмы, которая что-то рассказывала. По выражению лица Абделькарима Салим понял, что дочка рассказывает ему хорошие новости.

– Шамси стало лучше, и он уже ходит по комнате, – с улыбкой произнес Абделькарим. Махмуда, видимо, не очень радовала эта история с чужаком, поэтому он только хмыкнул в ответ и снова вернулся к своему смартфону.

– Ты уверен, что Шамси не опасен? – осторожно поинтересовался Салим, – я просто переживаю, чтобы ничего не случилось.

– Мой старый друг, Салим, – начал Абделькарим, – ты же помнишь, когда мы нашли его в пустыне, он обнимал женщину, к тому времени уже мёртвую не менее десяти часов?

– Да, конечно, помню, такую картину трудно забыть, я вообще был уверен, что они оба уже мертвы.

– Так вот, – продолжал Абделькарим, – когда мы обмыли их от крови и песка, то увидели явное сходство и считаем, что это была его мать. Он её не бросил, когда она скончалась, а целые сутки тащил её тело за собой через всю пустыню. Я уверен, он прекрасно понимал, что это его погубит, но любовь к матери не позволила бросить её тело посреди пустыни. Человек, который так любит свою мать, не может быть плохим человеком.

– Не могу согласиться с тобой, ведь я знавал нескольких мерзавцев, которые при этом очень любили своих родителей, – высказался Салим, а потом спросил. – А вы не говорили парню о его матери?

– Единожды упомянули, но тогда он только пришёл в себя, поэтому, скорее всего, не понял, что речь шла именно о его матери, которую он потерял.

– Да ему солнце голову напекло, и он просто не понимал, что делает, вот и вся любовь к матери, – отвлекшись от телефона, с насмешкой заключил Махмуд. Абделькарим никак не отреагировал на эти слова.

Их автомобиль подъезжал к огромному забору из белого камня, и ворота во внутренний двор, как по мановению волшебной палочки, пришли в движение.

Алексей стоял и смотрел в окно. Его завораживала красота внутренней территории двора.

«Как в Петергофе», – подумал он, разглядывая убранство сада.

В этот момент в его комнате кто-то осторожно открыл дверь. Посмотрев через тюлевую занавеску, парень увидел, что Исма зашла в комнату. Так как в помещении было темно, она не увидела его возле окна, а поэтому, стараясь не шуметь, подошла к кровати. Алексей решил поздороваться:

– Привет!

Хотя он и поприветствовал её тихим голосом, но сработал эффект неожиданности, который так напугал Исму, она даже вскрикнула.

– Извини, я не хотел тебя напугать, – оправдывался Алексей, пытаясь вырваться из занавесочного плена.

– Ничего, я просто не ожидала, что ты можешь находиться где-то, кроме кровати. Я пришла проверить твоё самочувствие.

– Мне уже получше, голова уже не так сильно болит, и я уже немного окреп, по крайней мере, мне так кажется.

– Когда тебя нашёл отец, ты был на грани жизни и смерти, и только профессионализм доктора Исмаила позволил поставить тебя на ноги.

Алексей, наконец выпутавшись из занавесок, подошёл к креслу и рухнул в него, тяжело дыша.

– Ты точно в порядке? – поинтересовалась Исма.

– Да, просто меня сильно уморил этот марш-бросок к окну, любопытство было сильнее здравого смысла.

Исма хихикнула и в комнате повисла тишина. Алексей первый прервал это затянувшееся молчание:

– А ты откуда так хорошо знаешь русский язык?

– Надо же, никогда не думала, что когда-нибудь услышу такой комплимент, спасибо, для меня это сильная похвала. Дело в том, что у отца был один бизнес-партнёр из России, который с семьёй переехал жить в Каир. У него есть дочка по имени Нану, с которой мы стали очень хорошими подругами. Она плохо разговаривала на арабском языке, и мы однажды договорились, что будем помогать друг другу в изучении языков.

– Нану? – вопросительно повторил Алексей.

– Ну, да я имела в виду Нину. Просто, когда мы с ней подружились, я стала называть её арабским именем, которое похоже по звучанию на её русское имя. Получилось так, что это имя не только похоже на её родное имя, но и подходит по смыслу, ведь Нану означает «красивая».

– А как переводится твое имя? – спросил Алексей.

– Можно, я не буду отвечать на твой вопрос?

– Ну, конечно, как бы не переводилось твоё имя, могу сказать откровенно, что тебе и Нану бы подошло, ведь ты очень красива.

Алексей увидел, что Исма сильно засмущалась от его комплимента, и, если бы не закрывающая лицо ткань, скорее всего он бы увидел лёгкий румянец на её щеках.

– А что означает твое имя? – задала вопрос Исма, тут же сообразив, что он не может ничего вспомнить, добавила, – извини, я забыла про твою память…

– Не бери в голову, уверен, что это временно, и я обязательно всё вспомню. А кстати, как вы меня называете, ты говорила, но я не запомнил.

– Мы тебя называем Шамси!

– Да, точно, переводится как «солнечный». Даже не знаю, по мне, так это похоже на сарказм, с учётом того, что меня нашли в солнечных ожогах, – а потом добавил, – ну Шамси, значит Шамси, пока не вспомню своё настоящее имя, могу и с этим именем пожить, ничего страшного.

В коридоре послышался какой-то шум, и в дверь тихонько постучали.

– Тайлю55
  Входите (перевод с арабского).


[Закрыть], – немного повысив голос, произнесла Исма.

Дверь открылась, и в комнату зашли Абделькарим и двое его друзей.

– Шамси, познакомься поближе со своим спасителем – моим отцом Абделькаримом и его друзьями, Салимом и Махмудом.

Представляя Алексею своего отца и его друзей, Исма показывала на них рукой.

– Здравствуйте, я Вас от всей души хочу поблагодарить за свое спасение, – проговорил Алексей, смотря в глаза Абделькариму, – правда, не знаю, как я могу Вас отблагодарить, ведь я пока даже не могу вспомнить, кто я?

– Не стоит благодарности, я очень рад, что Вы пришли в себя. Уверен, что память вернётся и Вы восстановите все события того дня и предыдущей жизни. Исма, – обратился он к дочери, – мы будем в саду пить чай, и были бы рады, если ты и наш гость составите нам компанию.

Затем мужчины переглянулись и покинули комнату.

– Уверена, что от такого предложения лучше не отказываться, – сказала Исма.

– Я бы сейчас многое отдал за чашку чая с конфетами, но мне как-то неудобно выходить к людям в этом халате.

– Не волнуйся, лучше прими пока душ, а я принесу тебе одежду. Ты же сможешь принять душ самостоятельно или лучше кого-нибудь позвать из прислуги, чтобы помочь тебе?

– Нет, не надо никого звать, – категорично ответил Алексей, – уверен, что я сам справлюсь.

Когда он помылся и вышел из душа, на кровати лежал египетский дишдаш белого цвета. Одевшись, он заметил, что национальный костюм ему немного великоват, но в целом смотрелся неплохо. Выйдя из комнаты, он увидел в коридоре Исму, которая ждала его на мягком пуфе. Увидев его, она усмехнулась.

– Что, всё так плохо?

– Нет, тебе очень идёт, просто дишдаш отца тебе великоват, но ничего, мы завтра поедем и купим тебе другой.

Она встала с пуфа, взяла Алексея под руку и осторожно повела его по коридорам, ступеням, холлам дома, поистине огромных размеров. Когда они подошли к беседке, месту чаепития, то сидевшие за столом мужчины, друзья Абделькарима, стали что-то говорить, одобрительно кивая головами.

Сев в беседке на мягкий диван, Алексей облокотился на его невысокую спинку. Стол располагался под навесом, который при желании можно было легко свернуть, чтобы остаться под открытым небом. Вокруг было очень красиво, многие элементы дизайна подсвечивались, создавая какую-то сказочную атмосферу. Рядом с Алексеем села Исма, и в этот момент он почувствовал прекрасный аромат, который исходил от девушки. К Алексею подошёл человек и налил чай в небольшой и узкий стакан. Конфет на столе не было, зато в изобилии присутствовали разнообразные восточные сладости и орехи. Алексей в один присест выпил стакан чая, чем вызвал улыбки на лицах Абделькарима и его друзей.

– Ты их рассмешил, – улыбаясь, объяснила Исма.

– Да? Я не специально, просто мне как-то неудобно пить чай из таких маленьких чашечек, у вас случайно нет нормальной кружки?

Исма засмеялась, и ответила, что нет, а потом добавила, что её русская подруга тоже у себя дома пьёт чай из очень больших чашек.

Салим немного наклонился ближе к столу и что-то спросил у Алексея.

Исма перевела:

– Подскажи, а что ты помнишь последнее из своей жизни?

Алексей, выслушав вопрос, попробовал хоть что-то вспомнить, но ничего не получилось, поэтому, пожав плечами, он сообщил, что не знает, как ответить на этот вопрос.

После того, как Исма перевела его ответ, Абделькарим начал говорить:

– Доктор Исмаил говорит, что потеря памяти, может быть следствием нескольких факторов в совокупности. Он обещал периодически приходить и разговаривать с тобой. Он хвалился, что консультировался со своими коллегами – психологами, которые подсказали ему несколько специальных методик.

Прошло порядка получаса с того момента, как Алексей и Исма присоединились к столу. К этому времени никто уже не обращал на молодых внимания, а мужчины разговаривали между собой, обсуждая что-то, размахивая руками.

– Исма, а о чём они разговаривают?

– В основном о работе, а также о соколиной охоте, гонках и политике, – подвинувшись ближе к Алексею, тихонько ответила девушка.

Алексей сидел, откинувшись на спинку дивана, и думал о своей судьбе, о том, что с ним произошло и какое у него теперь будущее. Ему нравилось находиться у Абделькарима в доме, окружающие его люди были добры и заботливы, а Исма к тому же ещё была очень красивой. Конечно, Алексей не видел её лица, открыты были только глаза, но судя по тому, какие у неё они были выразительные, излучающие доброту и ласку, он был уверен, что она очень красивая девушка. Исма сидела рядом с Алексеем, их плечи, приятно касаясь друг к друга, создавали невероятное тепло, которое разливалось по их телам.

– Мне нужна твоя помощь, – неожиданно заявил Алексей.

– Да, конечно, чем я могу помочь?

– Я хочу выучить арабский язык.

Исма была удивлена его желанию и только после небольшой паузы сказала:

– Ох, я думала, что ты сейчас попросишь помочь отвести тебя в туалет или спальню, может ещё что-нибудь такое…

– Ну ты сможешь мне помочь? – действительно серьёзным тоном переспросил Алексей.

– Да, конечно, я думаю, справлюсь, ведь Нану я научила языку, так что она теперь не чувствует себя чужой в этом обществе.

– А можно теперь ещё одну просьбу?

– Ты знаешь, я уже немного напугана, какая на этот раз будет просьба?

– Я просто очень устал, у меня снова разболелась голова, поэтому я бы очень хотел вернуться в кровать. Сможешь показать дорогу, а то пока мы петляли по дому, я потерял любой ориентир, как отыскать спальню?

– Ну, эта просьба ближе к тому, о чём я могла подумать, – улыбаясь, ответила Исма. – Конечно, это мы сейчас провернём, я только скажу отцу, что мы выйдем из-за стола.

Исма дождалась, пока мужчины перестанут на какое-то время свой диалог и, воспользовавшись этой паузой, сообщила отцу, что Шамси нужно больше отдыхать, поэтому она отведёт гостя в его комнату.

Отец, конечно же, был не против, он понимал, что Шамси ещё слишком слаб для активной жизни. Алексей перед уходом ещё раз со всеми попрощался и аккуратными шагами, без спешки направился за Исмой в дом.

Солнце было в зените, когда Алексей открыл глаза.

– Сабах Альхери, – произнёс доктор Исмаил, который сидел на стуле возле его кровати.

– Доброе утро, – перевела слова доктора Исма и продолжила, – Шамси, доктор приехал к нам, чтобы переговорить с тобой и попытаться вернуть память, как выражается доктор Исмаил: «Исправить расстройство функционала мозга».

– Хорошо, я просто только проснулся и хотел бы по возможности сходить в туалет и принять душ, – попытался объяснить Алексей.

Исма посмотрела на доктора и что-то ему сказала. После короткого обмена предложениями, она сообщила, что доктор согласился немного подождать тебя. Но не более десяти минут, а то у него сегодня особенно плотный график.

– Хорошо, спасибо, я постараюсь уложиться в это время.

Алексей освободился только через пятнадцать минут и когда вернулся в спальню в банном халате, доктор был не лучшем расположении духа и даже не пытался скрыть этот факт. Усевшись на край кровати, Алексей приготовился к лечению. Доктор задавал разнообразные вопросы, которые должны были навести его на правильные воспоминания. Но то ли не очень удачная методика оказалась, то ли Исмаил сильно спешил, поэтому отработал не на все сто процентов, да только никак это не помогло Шамси вспомнить, что его имя – Алексей и ту боль, которая терзала его из-за утраты родителей. Хотя, наверное, некоторые из людей, которые испытали в жизни подобные страдания, выбрали бы на месте Алексея неведение, чтобы осмысление произошедшего не сводило с ума.

После того, как доктор закончил свои процедуры, призванные вернуть Алексею память, Исма повела «пациента» завтракать. Заполненный разнообразными блюдами стол удивил Алексея, и он поначалу не мог выбрать, что ему лучше съесть. Казалось, что там было всё, начиная от шакшука (омлет, приготовленный с нежнейшим мясом и сочными помидорами) с фаляфилем (блюдо с использованием местных бобов) и заканчивая гуллешом (сладость из теста с заварным кремом или с мясом) с мухалабюей (нежнейшее блюдо, приготовленное из риса, масла и орехов).

Объевшись всего до отвала и выпив несколько чашек чаю, Алексей заметил, что Исма смотрит на него, и под её глазами видны морщинки, которые образуются, когда она смеётся или улыбается.

– Что, почему ты улыбаешься?

– Извини меня, пожалуйста, я просто никогда не видела, чтобы человек кушал с таким аппетитом и в таких количествах!

– Да, я понимаю, что это некрасиво, ведь я нахожусь у вас в гостях и не должен вести себя, как голодный бродяга, но просто тут столько разных вкусностей, которые хочется попробовать. А может я на самом деле и есть бродяга, который заблудился в пустыне и когда я всё вспомню, то меня этот факт, конечно, не обрадует.

– Не важно, кто ты на самом деле, я уверена, что ты добрый и порядочный человек и не переживай, кушай сколько хочешь, мне наоборот нравится на тебя смотреть, ведь ты ешь быстро и много, как настоящий воин. Просто сейчас у мужчин модно мало есть, что меня очень расстраивает, так как с каждой новой «модой» стирается грань между мужчиной и женщиной.

– Спасибо, ты иногда говоришь, такие вещи, которые, я думал, никогда не услышу в свой адрес… – я ем, как воин, а что, мне нравится такая формулировка, – немного задумчиво произнес Алексей, и они дружно засмеялись.

Затем Исма предложила ему начать изучение арабского языка, и они провели за этим делом следующие пару часов.

Когда в комнату зашёл Абделькарим, ребята его не сразу заметили, так как они были увлечены процессом обучения. Исма говорила слова, а Алексей записывал их на кириллице, а потом произносил по нескольку раз, стараясь запомнить.

– Шамси, уредук ан тати амае66
  Шамси, я хочу, чтобы ты пошел со мной (перевод с арабского).


[Закрыть], – произнес Абделькарим и медленно направился в сторону выхода из комнаты.

– Что он сказал? – спросил Алексей.

– Он хочет, чтобы мы пошли с ним.

– Ну, мы тогда должны идти?

– Да, конечно!

Выйдя из комнаты и пройдя определённые лабиринты их большого дома, они вышли на задний двор и направились к автомобилю. Сев в машину, Абделькарим что-то негромко сказал водителю, после чего машина спокойно тронулась. Алексей смотрел в окно, изучая жизнь Александрии, а когда автомобиль выехал за город, он не сдержался и спросил у Исмы:

– А ты не знаешь, куда мы направляемся?

– Я догадываюсь, куда он нас везёт, но, если отец сразу не обозначил свою задумку, значит, в этом есть какой-то смысл, поэтому давай просто подождем до места прибытия.

Когда Мерседес Абделькарима притормозил возле невысокого, но длинного забора, испещренного калитками разного дизайна и цвета, солнце уже стремилось к закату.

– Где мы Исма? – тихонько поинтересовался Алексей, медленно двигаясь за Абделькаримом в сторону одной из калиток.

– На кладбище.

Эти слова крайне удивили Алексея, да так, что он даже остановился, приходя в себя. Заметив это, Абделькарим сверкнул взглядом по Исме и, поняв всё без слов, она стала поторапливать Алексея:

– Шамси, не отставай, мы должны идти рядом с отцом.

– Да, конечно, извини. Просто, когда ты мне ответила, мне показалось, что я что-то вспомнил, и это было далеко не хорошие воспоминания.

Калитка громко скрипнула, а затем ещё раз, когда сила доводчика вернула её назад. Перед посетителями находилось строение с решетчатыми окнами, но без единого стекла. Подойдя к двери этого строения, со стороны похожего на небольшой дом, Абделькарим достал из кармана большую связку ключей и, с первого раза подобрав нужный, открыл дверь. Внутри было темно и сыро. Абделькарим стоял впереди, расставив руки в стороны, не пуская никого вперед, и через несколько секунд, когда его глаза привыкли к полумраку, он начал осторожно спускаться по каменной лестнице, ведущей под землю. Чем ниже спускались гости, тем отчетливее чувствовался ужасный запах разлагающейся плоти.

– Зачем мы здесь? – размышляя вслух, произнёс Алексей. Но никто не обратил внимания на его реплику. Опустившись вниз ещё ступенек на десять, они уперлись в железную дверь. Абделькарим пошарил рукой на стене слева от двери и чем-то щёлкнул, зажглась небольшая лампа. Снова, без труда подобрав ключ, он открыл дверь, в нос ударил настолько резкий запах, что Алексей начал кашлять. Исма подала ему карманный платочек, пропитанный благовониями, посоветовав дышать через него.

По периметру небольшой комнаты были размещены ячейки, некоторые из которых были заняты посетителями-скелетами.

– Это наша фамильная гробница, – сказала Исма.

– Ух, а я думал, что сейчас хоронят людей в могилах под землей или кремируют, а гробницы – пережиток прошлого, способ захоронения времен Тутанхамона, – произнес Алексей гнусавым из-за плотно прижатого к носу куска материи голосом. Сказав это, он подумал, почему он помнит имя фараона Древнего Египта, а своё имя вспомнить никак не может?

Подошедший к Алексею Абделькарим что-то произнёс тихим голосом. Посмотрев на Исму в ожидании перевода, Алексей услышал короткое:

– Иди за ним.

Пройдя по склепу немного вперед, с правой стороны в одной из ячеек находилось тело, завёрнутое в саван. Подойдя ближе к нем, Алексей невольно скривился из-за острого запаха разложения тела. Посмотрев на Абделькарима, парень понял его мысли и сделал это – поднял полупрозрачную ткань.

Под материей скрывалось лицо женщины, и чем больше он на него смотрел, тем оно более казалось ему знакомым.

– Когда тебя в пустыне нашёл отец, ты сжимал в объятиях именно эту женщину, – послышался голос Исмы из-за спины Алексея.

– Почему её лицо так хорошо сохранилось, хотя по запаху я понимаю, что идет процесс разложения?

– Небольшой эффект бальзамирования с помощью раствора формалина, – ответила Исма.

Алексей смотрел в лицо женщины, лежавшей перед ним, и не мог понять, что он чувствует. Где-то внутри него горел огонь и вырывался горестный стон, а снаружи как будто и не было этому причин, ведь он не мог понять, что это за женщина на самом деле.

– Анзур лагха, тудскар вайжулагха77
  Посмотри на неё, запомни её лицо (перевод с арабского).


[Закрыть], – произнёс Абделькарим, едва сдержав слёзы.

Алексей, посмотрев на Исму и получив от неё перевод слов отца, перевёл свой взгляд на женщину в саване и попытался напрячь все свои физические и душевные силы, чтобы одновременно понять, кто эта женщина и запомнить черты её лица.

Абделькарим выждал ещё несколько секунд, затем, подойдя к савану, накрыл лицо покойницы платком, аккуратно, но бескомпромиссно приобнял Алексея и стал выводить его из их фамильного склепа.

По дороге домой в машине стояла тишина, все были погружены в свои мысли, и только из автомагнитолы доносилось еле слышно какая-то лирическая песня на арабском языке. Приехав домой, Абделькарим сразу куда-то пропал, но через несколько минут вернулся, подошёл к Алексею, взял его руку и, развернув ладонью вверх, высыпал на неё разные предметы женских украшений. Это были небольшие серёжки «гвоздики», несколько колец и крестик на цепочке. Затем Абделькарим что-то сказал, повернулся и ушёл.