Текст книги "Проклятые сокровища"

– Где тебя черти носят, – со двора показался утус Бизин.

Тёплое пальто бурого цвета сидит на старшем следователе косо, пуговицы застёгнуты через одну. Не иначе утус Бизин одевался в дикой спешке прямо на ходу. Может как раз по этой причине на месте преступления он оказался первым.

– Простите, утус Бизин, – Туран вежливо склонил голову, – я приехал сразу, как только смог.

– Ладно, пошли быстрей, – утус Бизин махнул рукой. – Давай, пока частный пристав не пожаловал.

Ого! Туран мысленно присвистнул. Громко же шкаф грохнул. Туран припустил за старшим следователем. Встречаться с частным приставом, на участке которого убили купца, не хочется. Начальники хороши в своих кабинетах, на мягких коврах, за дубовыми столами. А на месте преступления от них только вред один: болтаются под ногами, машут руками, лезут с никчёмными указаниями и наставлениями. В общем, отвлекают от работы. На парадном крыльце ещё один городовой бодро козырнул старшему следователю.

Начинать расследование полагается с осмотра места преступления. На удивление, спальня купца Влига Амноса, где его убили минут сорок назад, маленькая совсем. Туран остановился на пороге, правая рука попридержала тяжелую дверь. По середине кровать с горой подушек на толстом одеяле. На право от входа платяной шкаф чёрного дерева. У дальней стенки в углу большой сундук с плоской крышкой. Карниз над окном сорван. Левая штора валяется на полу, правая придавлена сорванным карнизом.

Купец Влиг Амнос, дородный мужчина в самом расцвете сил, лежит возле окна на правом боку. Руки и ноги раскинуты в стороны. На убитом добротный халат насыщенного синего цвета с меховой обстрочкой. С белого воротника свисает стальной ключик на тонкой цепочке. В левом виске ушибленная рана, кожа и части височной кости вдавлены в глубину черепа. Ухоженная бородка тупым кончиком завязла в кровавой луже под головой Влига Амноса.

А это что? Туран подошёл ближе. На халате купца, чуть ниже спины, едва заметные следы. Похоже, что незадолго до смерти купец испачкал руки в саже, а потом машинально вытер их о халат. Туран развернул едва теплую ладонь купца. Так и есть: в складках кожи чёрными ниточками засела грязь. Влиг Амнос вымыл руки, только не очень тщательно. Тогда, Туран опустил руку покойника, где он испачкался?

А это ещё интересней – в углу валяется короткая дубинка. На железной рукоятке приварено шесть прямоугольных пластин. В умелых руках эта короткая дубинка грозное оружие. Тупая грань одной из пластин заляпана кровью. Орудие убийства искать не придётся. Это радует.

– Ну? – прямо над ухом нетерпеливо произнёс утус Бизин.

– Это убийство, – Туран повернулся к старшему следователю.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – Туран поднялся на ноги.

Как ни странно, в первую очередь нужно убедиться, что действительно произошло убийство. Каким бы очевидным не был бы расклад на месте преступления, ни в коем случае нельзя делать поспешные выводы. Здесь, на полу в маленькой спальне, лежат не просто труп и прочие улики, а человеческие судьбы. Великий Создатель есть, он всё видит, всё помнит и однажды спросит. Пусть очень редко, но бывают несчастные случаи до жути похожие на убийство.

– Убийца стоял здесь, – Туран ткнул пальцем в пол. – Вот так он ударил, – воображаемая дубинка врезалась в висок воображаемого купца. – Влиг Амнос упал. Убийца развернулся, отбросил орудие убийства и лишь затем покинул место преступления.

– Молодец.

Сдержанная похвала от старшего следователя на вес золота.

– Что дальше?

– Дальше, – Туран глянул в дальний угол спальни, – я предлагаю заглянуть вон в тот сундук возле кровати.

Влиг Амнос – купец старой закалки. Банкам он не доверял вообще, деньги и прочие ценности предпочитал хранить у себя под боком в сундуке. Ещё только в прямом смысле не спал на них. Главное, не стереть ненароком отпечатки пальцев, Туран осторожно попытался приподнять плоскую крышку. Не тут-то было.

Сундук весьма примечательный: толстая крышка весит не меньше пятнадцати килограмм. Туран с трудом прислонил её к стене, кончики пальцев недовольно взвыли от боли. Точно примечательный. Стенки сундучка толстые, сантиметров десять. Несгораемый, значит, сундук. В передней стенке спрятан хитроумный запирающий механизм. Вскрыть такую махину не так просто, да и незаметно вынести сундук под полой сюртука не получится. Однако кто-то всё же сумел вскрыть несгораемый сундук и унести его содержимое. Внутри, на плотной обивке, осталась пара пыльных прямоугольников.

– Похоже, – Туран размял пальцы, – убийство с ограблением.

– Не спеши с выводами, – раздался за спиной голос утуса Бизина.

– Почему? – Туран повернулся к старшему следователю. – Это же очевидно: вот пустой сундук, вон убитый купец, а в том углу валяется орудие убийства.

– Ты домашних допросил? Прислугу? Хотя бы место преступления целиком и полностью осмотрел? Отпечатки снял? – каждый вопрос утуса Бизина словно гвоздь в крышку гроба.

– Нет, – от такого напора Туран слегка растерялся.

К чему клонит старший следователь совершенно непонятно.

– Сначала собери всю доступную информацию и лишь затем, не раньше, – утус Бизин поднял указательный палец, – делай выводы. Иначе твои преждевременные суждения будут тебе же мешать. Понял?

– Теперь да.

– Тогда пошли дальше.

На выходе из спальни старший следователь повернулся к городовому.

– Здесь мы закончили. Запускай Нала.

Утус Нал Лиссар официально числится одним из помощников старшего следователя. Однако фактически давно и весьма профессионально исполняет обязанности криминалиста. Пройтись по месту преступления, засыпать графическим порошком материальные предметы, снять и зафиксировать на липкую плёнку отпечатки пальцев, это же настоящее искусство. Увы, правительство Тиллуры последний раз пересматривало штаты сыскной полиции лет двадцать назад. Может лишь лет через двадцать всё же утвердят новую должность. А пока профессиональный криминалист нужен здесь и сейчас.

Спальня, где убили купца Амноса, самое главное место преступления, но не единственное. Осторожно, стараясь не наследить, Туран обследовал кабинет купца. Преступник и здесь успел похозяйничать. Кресло возле письменного стола сдвинуто в сторону. Пара нижних ящиков выдвинута наполовину, внутри ералаш из бумаг, карандашей и конвертов. И это при том, что в кабинете купца царит буквально музейный порядок: книги в шкафах расставлены по стойке смирно, перьевые ручки на столешнице уложены строго параллельно чернильнице, стулья вдоль стены стоят ровно, как солдаты на плацу. Даже занавески на окне висят абсолютно симметрично. Купец Влиг Амнос держал свой рабочий кабинет в идеальном порядке.

Преступнику не удалось скрыться незамеченным. По словам служанки, неизвестный мужчина в чёрном плаще и в серых перчатках сбил её с ног в коридоре на втором этаже, а затем скрылся в её комнате.

Туран медленно распахнул дверь в комнату служанки. Понятно, зачем преступник стремился попасть именно сюда: окно в маленькой комнате распахнуто настежь. Половичок на полу смят. На узком подоконнике остались грязные отпечатки то ли сапог, то ли ботинок. Туран выглянул наружу.

Во дворе, точно под окном, на утоптанной земле осталась пара глубоких отпечатков. Да и сетка от комаров на оконной раме разрезана крест на крест.

– Место выхода? – сзади подошёл утус Бизин.

– Оно самое, – Туран втянул голову обратно в комнату служанки. – Причём через это же окно преступник проник в дом. Снаружи, на подоконнике, свежие царапины.

– Он что? Акробат? – в голосе утуса Бизина сквозит недоверие.

– Почему бы и нет? При известной ловкости и цепкости рук, – Туран махнул рукой в сторону окна, – вполне реально вскарабкаться по украшениям на внешней стене. Преступник именно это и сделал.

– Правильно мыслишь, – утус Бизин чуть заметно кивнул. – Пока тебя не было, я наружную стену осмотрел. Там действительно следы на украшениях. Ладно, пошли свидетелей допросим. Если что пропустили, Нал найдёт. У него на пальчики, волоски и капельки нюх, как у собаки.

Резонно, Туран вышел следом за старшим следователем из комнаты служанки. За пару месяцев тихий и неразговорчивый утус Лиссар показал себя с наилучшей стороны. Пусть порой из него невозможно вытянуть пару слов, зато дело своё он знает на пять с двумя плюсами.

В коридоре виски сдавило хорошо знакомое ощущение. Туран прислонился спиной к стене. Кажется, будто проход между комнатами наполняется зыбким туманом. Серые струйки скручиваются тугими жгутиками и пытаются залезть в голову через уши, рот и ноздри. Господи, это… Туран инстинктивно напрягся и мысленно сотворил вокруг себя прозрачную пирамиду. Серый туман тут же отхлынул от пси-барьера.

Пси-воздействие – быть того не может! Туран закрыл глаза и сосредоточился, прозрачная пирамида засверкала отточенными гранями. Эмпат. Нет! Бери выше – телепат пытается залезть в мозги. Он должен быть где-то рядом.

Пси-способности даже самых сильных мастеров не простираются дальше двух десятков метров. Неизвестный телепат может быть либо во дворе, либо на первом этаже, либо на крыше. Его нужно найти, причём как можно быстрее.

Темнота перед внутренним взором быстро рассеялась. Вот яркий контур старшего следователя застыл в конце коридора. От утуса Бизина веет удивлением и внутренним напряжением. А это контур городового у ворот. Полицейскому скучно и хочется опрокинуть кружечку горячего кофейку с коньячком. Прямо под ногами, на первом этаже, женщина. Да, точно женщина. Она очень расстроена и ещё больше напугана. В доме полно людей: домашних купца, прислуги, полицейских, но это обычные люди. Телепат. Где?

Поздно. Неизвестный телепат почувствовал отпор и тут же отключился. Серый туман в коридоре испарился. Если контуры простых людей отливают красными тонами, то мастера, тем более такие сильные, сияют огненными столбами. К горлу подступило отчаянье, Туран ещё раз, насколько ему позволил дар эмпата, проверил пространство в доме и вокруг него. Поздно. Неизвестный мастер ушёл.

– Ты чего? – утус Бизин тронул за плечо.

Старший следователь встревожился не на шутку. Он никак не ожидал от молодого такого странного представления.

– Телепат, – Туран распахнул глаза. – Утус Бизин, вы не поверите: только что какой-то телепат пытался залезть мне в голову.

– И? – утус Бизин придвинулся вплотную.

– Удрал, – Туран виновато опустил голову. – Почувствовал меня и удрал.

В Раконском университете Турана специально учили читать эмоциональный фон людей и скрывать свой собственный. Последнего удалось добиться особенно легко. Когда вокруг тебя одни мастера, несовершеннолетние мальчишки, баловники и шалуны, нехотя научишься. Так же Турана учили мысленно просматривать пространство вокруг себя и выискивать мастеров. Неизвестный, незарегистрированный и необученный мастер – потенциальный смутьян и преступник. Вот уж никак не думал, что такие знания могут пригодиться.

– Вот оно что, – горячее дыхание старшего следователя ударило в ухо, – ты, покамест, никому ни звука. К мастеру Лугану вместе пойдём. Такие штуки с начальством согласовать нать. И в протокол пока не вноси. Мало ли что.

В минуту сильного волнения в речи утуса Бизина просыпается деревенский говор. Как выходец с низов, старший следователь очень гордится умением выражаться как образованные начальники.

– Хорошо, – шёпотом ответил Туран.

Осмотр места преступления закончен, пора допрашивать свидетелей. Для беседы выбрали просторную столовую на первом этаже.

Наверняка покойный купец очень гордился своей столовой. Туран с интересом покосился по сторонам. Главная задача далеко не скромной обстановки показать гостям весьма немалый достаток хозяина, да и его любовь плотно покушать заодно. Полки двух сервантов заставлены дорогой посудой. В свете свечей фарфор сияет вычурной позолотой. Пузатые чайники гордо вытягивают загнутые носики, стопки тарелок словно фигурные столбы подпирают полки. Серебряные ложки, вилки, ножи как солдаты на плацу лежат в вертикальных коробочках.

Обеденный стол человек на десять накрыт белой скатертью. Расторопная прислуга убрала грязную посуду и смела крошки. По указанию утуса Бизина Туран оставил возле стола ровно три стула, остальные снёс к окну и сложил пирамидой. Старший следователь демонстративно присел у края стола. Значит, допрашивать свидетелей и вести протокол придётся самому – добрый знак. Из чёрной кожаной папки Туран выложил на стол стопку чистых листов и громким голосом велел вызвать угору Юрлу Амнос, свежеиспечённую вдовушку.

Это даже интересно, Туран вежливо приподнялся со стула. Допрашивать богатых дамочек ещё ни разу не приходилось. На вид угоре Амнос лет тридцать восемь – сорок. Для своих лет у неё до сих пор довольно стройная фигура. На вдове просторное домашнее платье в меру удобное, в меру дорогое. Глаза красные, однако слёз не видно. Не иначе угора Амнос успела подняться в спальню и припудрить носик. Белые ручки нервно теребят кружевной платочек.

– Прошу вас, присаживайтесь, – Туран галантно указал на стул напротив.

– Благодарю, – угора Амнос прошуршала пышным платьем.

Душу вдовы раздирают печаль от потери мужа и страх за собственное будущее – крайне интересное сочетание. С чего бы это?

– Представьтесь, пожалуйста, – Туран опустился на стул.

– Юрла Тонкич Амнос, урождённая Сурат, из дворян, – тихо произнесла вдова.

Ого! Капля чернил едва не сорвалась с кончика стального пера. Туран быстро записал полное имя вдовы. Купец женился на дворянке. Не иначе, тяжёлое финансовое положение заставило дворянина Сурата выдать дочь за мужика. Пусть богатого, только всё равно мужика с грубыми руками и дурными манерами.

– Год рождения?

– Девять тысяч двести сорок шестой, – с натугой произнесла вдова, будто призналась в тяжком грехе.

Туран аккуратно внёс паспортные данные в протокол.

– Расскажите, пожалуйста, что произошло?

– Ну-у-у…, – в голове угоры Амнос с трудом зашуршали шарики и ролики, – как обычно после ужина мой муж поднялся в свой кабинет. Я ненадолго задержалась в столовой. Прислуга постоянно нуждается в указаниях, как вы знаете. Как вдруг сверху послышались громкие голоса, даже крики. А потом что-то затрещало, стукнуло и грохнуло. Я испугалась и поспешила в кабинет мужа. В коридоре Нируна, служанка наша, сказала, что какой-то мужлан в чёрном сбил её с ног и убежал в её комнату. Но я всё равно первым делом направилась в спальню мужа.

Это было ужасно! – угора Амнос шмыгнула носиком. – Когда я вошла, то увидела моего дорого Влига на полу. В крови. Там было много, очень много крови. Пол буквально залит кровью.

Кружевной платочек в руках вдовы чуть слышно треснул.

– В это трудно поверить – он не дышал. Даже не шевелился. Это ужасно!

От неприятных воспоминаний угора Амнос пошла красными пятнами и умолкла.

– А что было потом? – Туран на миг оторвался от записей.

– Не помню, – угора Амнос махнула мятым платочком. – Я закричала, наверно. Или это была Нируна, служанка наша. Я пришла в себя в своей спальне. Нируна сказала мне, что Гухл, это дворник наш, побежал за полицией.

Угора Амнос замолкла окончательно и бесповоротно. Глаза вдовушки так и стреляют в сторону выхода. Больше всего ей хочется встать и поскорей покинуть столовую.

Туран задумчиво покрутил пальцами стальное перо. Вдовушка что-то скрывает. В её эмоциональном фоне робкой ленточкой трепещет страх сболтнуть лишнее. Причём очень интересный страх, заметно сильнее боли от потери мужа и даже страха за собственное будущее. Жаль, свободный рассказ не получился. Придётся тянуть из неё показания клещами, если потребуется, то раскалёнными клещами.

– Во сколько вы сегодня ужинали? – Туран окунул стальное перо в чернильницу.

– Как обычно, в шесть часов вечера. У нас так заведено. Много лет уже. Влиг много работает и любит ужинать в одно и тоже время. Он говорил…

– Кто ещё ужинал с вами?

Туран быстро оборвал словесный поток. Ещё немного и вдова начнёт рассуждать о достоинствах фарфоровых тарелок и ценах на колбасу. Простой, казалось бы, вопрос смутил угору Амнос.

– Я, мой муж, Никар со своей лахундрой и… – платочек в руках вдовушки затрещал от натуги, – мой сын Ласс.

Былая болтливость растаяла куском сала на горячей сковороде. Угора Амнос принялась вновь стрелять глазами в сторону входной двери.

– Если я правильно вас понял, вы имеете ввиду Никара Амноса, старшего сына вашего мужа от первого брака, Таону Амнос, его жену, и Ласса Амноса, вашего сына?

– Да.

– Тогда, – Туран попытался проткнуть вдовушку глазами, – почему Никар Амнос, Таона Амнос и ваш сын отсутствуют?

Угора Амнос сердито поджала губки. Туран с трудом подавил неуместную улыбку – вот оно, то самое, о чём вдова так не хотела говорить, а теперь готова выцарапать глаза.

– Они… Они ушли до окончания ужина, – нехотя ответила угора Амнос.

Та-а-ак, интересно. Туран бросил вопросительный взгляд на старшего следователя. Утус Бизин едва заметно кивнул в ответ.

– Городовой! – Туран повернулся к входной двери.

В столовую ввалился городовой.

– Немедленно отправьте за Никаром Амносом, его женой Таоной Амнос и Лассом Амносом.

– Слушаюсь! – городовой исчез.

При имени родного сына угора Амнос нервно втянула голову в плечи.

– Почему Никар Амнос, Таона Амнос и Ласс Амнос ушли до окончания ужина? – Туран надавил на вдову эмоционально.

– Ну-у-у…, видите ли…, – вдовушка до последнего не желает колоться, – мой сын немного повздорил с Никаром. Мой муж в гневе велел обоим покинуть столовую.

Темнит вдовушка, упорно темнит. Но на убийцу она не похожа. Другое дело, что угора Амнос кого-то упорно выгораживает, защищает. Кого? Сына?

– Уважаемая, – Туран постарался придать голосу официальную строгость, – в ваших интересах рассказать нам всё, что было. Подчеркиваю ещё раз – всё! Если ваш сын ни в чём не виновен, – угора Амнос опять нервно вжала голову в плечи, – то мы обязательно докажем его невиновность.

Угора Амнос отвела глаза, в её эмоциональном фоне красной тряпкой засветилось упрямство.

– В противном случае, – Туран щёлкнул костяшками пальцев по столу, – вы усугубляете его вину.

Личико угоры Амнос пошло красными пятнами. Красная тряпка упрямства вспыхнула огнём страха.

– Хорошо, – угора Амнос шмыгнула носиком, – я расскажу, всё, как было.

Туран невольно прочистил горло, самодовольная улыбка была бы лишней. Разговорить можно кого угодно, главное, нащупать слабое место.

– Сегодня вечером, как обычно в шесть часов, мы сели ужинать. Едва подали второе, как мой сын попросил у отца немного денег. Чуть-чуть совсем. У него…, видите ли…, возникли небольшие финансовые затруднения, – угора Амнос с трудом подбирает нужные слова. – Но этот грубиян Никар опять полез в драку. Ему, видите ли, не нравится, что я помогаю Лассу…, немного…, деньгами. В общем, начался скандал.

Это всё Таона, лахундра, – угора Амнос резко сменила тон и быстро, быстро затараторила, – Никара против мужа, то есть отца, настраивает. В уши дует! Торгашка несчастная.

– И что произошло потом? – Туран как ни в чём не бывало заполняет протокол.

– Ничего не произошло, – былой пыл и напор угоры Амнос разом испарились. – Никар встал и ушёл. Его лахундра убежала следом. А потом Ласс поднялся из-за стола, вежливо так извинился и тоже ушёл. А Влиг, сердитый такой, так и остался сидеть за столом. Он…, он любит основательно подкрепиться.

Потом Влиг поднялся в свой кабинет, а я осталась присмотреть за прислугой. А потом, потом, вы знаете, – угора Амнос всхлипнула.

Во-о-от, стальное перо быстро скользит по протоколу, это гораздо ближе к истине.

– Вы можете сказать, что находилось в несгораемом сундуке вашего мужа? – Туран поднял на вдову глаза.

– Увы, нет, – угора Амнос развела ручками. – Влиг никогда не открывал его при мне. Он считает, что торговля – не женское дело.

– Что-нибудь ещё, кроме содержимого сундука, пропало?

– Да, – кружевным платочком угора Амнос вытерла слёзки, – золотая цепочка с кулончиком в виде змеи. И серёжки, из золота, со змейками. Кулончик и цепочки комплект один.

– Где находились пропавшие драгоценности?

– В спальне, моей. У зеркала, в шкатулке. Я сняла их перед ужином.

Объективная реальность семейного ужина и убийства потихоньку вырисовываются. Дополнительными вопросами Туран уточнил некоторые подробности. Увы, улов небогатый. О деятельности мужа угора Амнос имеет весьма смутное представление. Да и покойный не стремился просветить её.

– Скажите, – Туран перевернул исписанную страницу, – ваш муж владеет каким-нибудь оружием?

– Да, – угора Амнос моргнула глазами, словно сама получила дубинкой по голове. – Дубинка такая страшная, с пластинами железными, как у разбойников с большой дороги рисуют. Он её в спальне хранит.

– Вы хотите сказать, – Туран оторвал глаза от протокола.

– Нет! Нет! Что вы! – угора Амнос в ужасе замахала ручками. – Мой папа никогда и ни за что не выдал бы меня за разбойника. Влиг хранил её как память о молодости. До двадцати пяти лет он караваны с казаками охранял.

Туран с понимающим видов кинул. Выдал бы за разбойники или нет – это ещё бабушка надвое сказала. Стальное перо нырнуло в чернильницу. Когда вместо доходов одни долговые расписки, а к заложенному имению уже присматриваются новые владельцы, даже потомственные дворяне не отличаются особой щепетильностью.

– Где именно ваш муж хранил дубинку? Не под подушкой же.

– Конечно нет, – угора Амнос кисло улыбнулась. – У изголовья кровати, на стене висела, за спинкой.

– И последний вопрос. Понимаю, вам он будет неприятен, но я обязан его задать, – заранее предупредил Туран. – У вашего мужа была любовница? Какая-нибудь тайная интрижка на стороне?

– Да как вы могли подумать? – угора Амнос грозно сдвинула бровки. – Мой Влиг примерный семьянин. Никаких любовниц! Никаких интрижек!

– Хорошо, хорошо, – Туран поспешно закивал. – Тогда, может быть, он не высказывал желания обзавестись ещё одной женой? Помоложе.

– Ни за что! – эмоциональный фон угоры Амнос вспыхнул праведным гневом. – Влиг любил меня и только меня. Ему не нужна была вторая жена. Тем более по-мо-ло-же.

Последнее слово вдова произнесла с ударением на каждом слоге.

Туран торопливо прикрыл рот левой рукой, любящие жёны бывают такими наивными. Ну да ладно. Допрос вдовы можно считать законченным.

– Благодарю вас за оказанную помощь. Пожалуйста, внимательно прочитайте протокол и напишите: «С моих слов записано верно» и распишитесь внизу, сразу под последней строчкой, – Туран протянул угоре Амнос исписанные листы.

Как бы не расстраивалась вдовушка, как бы не переживала потерю мужа, однако угора Амнос принялась очень даже внимательно читать протокол. Ещё только губами не шевелит от усердия.

И почему богатые семьи никак не могут жить как все нормальные люди? Чего им не хватает? Вдова упорно не хотела выносить сор из избы. Но и то, что удалось из неё вытянуть, наводит на очень интересные размышления. Два взрослых сына до конца ужина вышли из-за стола. У обоих была возможность прибить родителя. Мотив самый банальный и самый верный – деньги. Точнее, наследство. Туран украдкой окинул взглядом богатую столовую. Не хило жил купец. Наследство немалое оставил. Людей убивают и за меньшее.

– Я могу идти? – угора Амнос положила стальное перо на стол.

– Да, да, вы свободны, – Туран сложил листы протокола стопкой.

Следующим в столовую вошёл по-крестьянски крепкий мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Дорогой сюртук коньячного цвета перехвачен кушаком с серебряными нитями. Из кармана на груди торчит золотая цепочка. Ботинки сияют надраенной чистотой. Внешний вид выдаёт коммерсанта новой волны. Такие густые бороды, безрукавки и рубахи на выпуск не носят, предпочитают гладко бриться, одевать деловые костюмы и отправлять детей в закрытые университеты с очень строгим уставом.

– Я знаю, что вы думаете, – мужчина с ходу плюхнулся на стул, карие глаза с вызовом уставились на Турана. – Я категорически заявляю о собственной невиновности. После ссоры с отцом я сразу же пошёл домой.

От мужчины веет решимостью камня. Чувствуется торговая закваска. Такой будет торговаться до хрипоты, до драки, но так и не скинет с первоначальной цены ни совирта.

– Прошу вас, успокойтесь, – Туран примирительно улыбнулся. – Никто и ни в чём вас не обвиняет. Если не ошибаюсь, утус Никар Амнос?

– Да, не ошибаетесь.

Эмоциональный фон старшего сына несколько смягчился. Наверно, он не ожидал от следователя вежливости и уступчивости.

– Пожалуйста, расскажите, что произошло, – Туран положил перед собой чистый лист бумаги.

Утус Амнос облокотился о столешницу.

– Как именно убили моего отца – извините, не знаю. Не было меня. А вот какие дела творятся в нашем славном семействе – расскажу охотно.

Никар Амнос говорит легко и уверенно, как человек, которому нечего скрывать. Только о смерти отца он ни чуть не сожалеет. Хотя, если присмотреться к его эмоциональному фону, радости он также не испытывает.

– Как обычно в шесть мы сели ужинать. Я хоть и живу отдельно, но традиция собираться всей семьёй за одним столом сложилась, когда я ещё пешком под стол ходил, – невольно скаламбурил утус Амнос.

Едва подали второе, как этот бездельник и мот опять принялся клянчить у отца деньги. Систему ему, видишь ли, до ума довести совсем чуть-чуть осталось. Идиот! – в эмоциональном фоне Никара Амноса чёрным облаком вспыхнула ненависть, впрочем, старший сын быстро взял себя в руки. – Я, понятно дело, возмутился.

Видите ли, – утус Амнос преданной собачкой уставился прямо в глаза, – я не только сын своего отца, а ещё его помощник, младший партнёр. Работаю как вол. Заведую магазином «Модные платья и шляпы» на Набережной Свита. Если вашей супруге потребуется модное платье или изысканная ткань для самого изысканного наряда – добро пожаловать в наш магазин «Модные платья и шляпы». Простите, – спохватился утус Амнос, – увлёкся.

Так вот. Я работаю как вол. Денно и нощно приумножаю богатство нашей семьи. Тогда как этот осёл, бездельник и мот Ласс тянет нашу семью в пропасть.

Формально мой братец заведует оружейным магазином «Старый охотник» на Срединной улице. На деле давно забыл, где тот находится. Карты, бабы и вино – вот его интересы. Дворянин доморощенный! Недоучка хренов! – чёрная тучка ненависти вновь вспыхнула в эмоциональном фоне Никара Амноса. – По математике и логике с тройки на двойку перебивался. Однако придумал какую-то систему, которая, якобы, гарантирует ему выигрыш в карты. А самого из гимназии только благодаря взяткам отца не выперли.

В общем, – Никар Амнос вновь быстро успокоился, – когда Ласс опять принялся клянчить у отца деньги, я не выдержал. Признаю: далеко не в самой культурной форме я потребовал у отца выделить мою долю в наследстве и полноценного партнёрства с разделением капиталов. Погорячился, малость.

Никар Амнос отвёл глаза. Щёки старшего сына чуть заметно покраснели.

– Ну, в общем, я заявил отцу, что больше не намерен ждать, пока этот болван окончательно нас разорит. Понятно дело, мои требования не понравились Юрле, то есть второй жене моего отца. Эта дура до одури любит своего дебила и пуще мыша под юбкой боится остаться без совирта в кармане. Если бы не она, то отец давно выгнал бы этого болвана к чертям собачим. Пусть пропадает.

Естественно, разгорелся скандал. Этот придурок потребовал денег, а иначе, видите ли, он утопится. Эта дура принялась обвинять меня во всех смертных грехах, как будто это я спускаю деньги на шлюх и разбрасываю направо и налево долговые обязательства. Дошло до того, что во всём Снорке не осталось ни одного ростовщика, который дал бы Лассу в долг даже под шестьдесят процентов.

Под конец Юрла заявила, будто я жду не дождусь смерти отца, чтобы наложить лапу на всё его состояние. Понятно дело, столь грубого оскорбления я не стерпел и поднялся из-за стола. Таона, жена моя, ушла вместе со мной. Вот и всё, пожалуй.

Откровения старшего сына удивляют. Ну и дела в богатом семействе.

– Вы понимаете, – Туран так и замер с ручкой наперевес, – что только что признались в мотиве? В очень серьёзном мотиве. В некотором смысле, косвенно, конечно же, сознались в убийстве родного отца.

– Прекрасно понимаю, – утуса Амнос кивнул. – У меня нет алиби. Слова Таоны, жены моей, вы не примете. К тому же вам достаточно заглянуть в завещание отца, чтобы отыскать в нём десятки тысяч мотивов. После его смерти я получу как минимум половину его дела. А потом, честно признаюсь, завладею всей его торговлей. Болван Ласс всё равно спустит свою долю за пару месяцев. А его обожаемая мамаша отправится на Набережную Свита просить подаяние. Но родного отца я не убивал! – Никар Амнос стукнул кулаком по столу.

Очень и даже очень похоже на правду. Туран быстро занес последнее заявление Никара Амноса в протокол. В эмоциональном фоне старшего сына нет ни тени сомнения или страха перед разоблачением. Подобной храбростью обладают либо честные люди, либо великие лжецы. Последние, хвала Великому Создателю, встречаются крайне редко.

– Хорошо, мы найдём настоящего убийцу вашего отца, – невольное обещание сорвалось с губ. – Скажите, вы знаете, что находилось в несгораемом сундуке утуса Влига Амноса?

– Папа страсть как не доверял банкам и предпочитал хранить ценные бумаги и деньги у себя под боком. Ну и драгоценности, конечно, там же лежали.

– Вы можете конкретно указать, что именно находилось в несгораемом сундуке? – Туран вытащил из пачки новый лист.

– К сожалению, нет. Хотя… – утус Амнос призадумался. – В сундуке отец хранил две шкатулки. Да! Точно две. Одна такая чёрная, прямоугольная, с плоской крышкой. По-моему, там бумаги, ценные, лежали. А вторая, квадратная такая, красивая, синяя, кажется, крышка ещё такая полукруглая. В ней, если не ошибаюсь, отец драгоценности хранил.

Туран старательно записал внешний вид шкатулок. Хоть какая-то информация о похищенном, хоть от чего-то теперь можно танцевать.

– У кого хранился ключ от сундука?

– Ключ только один. Отец никогда не снимал его с шеи и никогда и никому не доверял. Пунктик у него такой, – утус Амнос усмехнулся, – был.

Значит пунктик. Так и запишем, Туран пошевелил исписанными листами.

– Скажите, у вашего отца, случаем, не было любовницы? Чей-нибудь дочери, жены?

– Куда там, – утус Амнос махнул рукой. – Мой папа был слишком занят, слишком поглощён работой, чтобы крутить романы на стороне. Наставлять кому-нибудь рога, знаете ли, опасно для дела. Этими же рогами забодать могут. Ненароком. Хотя… – эмоциональный фон старшего сына пошёл приятными воспоминаниями, – иногда мы выбирались в баньку. Ну, вы знаете – спинку потереть. Но! – утус Амнос резко выпрямился. – Расчёт наличными и никакого адюльтера. Только жене моей не говорите. И не надо заносить это в протокол.