Текст книги "Там, где фальшивые лица"

Владимир Торин, Олег Яковлев
Там, где фальшивые лица

Посвящается моему брату Энну

Владимир Торин

Всем, кого я люблю

Олег Яковлев

Десятки маленьких осколков разбитого зеркала встают на свои места. Кое-кто подбирает их с пола, режет себе в кровь пальцы, но снова и снова упрямо вставляет их в опустевшую раму. Многие кусочки не подходят, ведь на свое место встанет лишь тот, который нужен именно здесь, тот, у которого края совпадают с краями его собратьев, уже стоящих рядом. Это дело не для ленивых, задача для внимательных, но особенно она предназначается тем, кто любит всегда видеть целостность какой-либо картины. Кто любит понимать ее суть и смысл, ведь понимание – самая важная вещь в нашей жизни: если вы понимаете, то вам становится легче, быть может, не так страшно, но точнее всего – невероятно интересно.

Итак, нужный осколок вложен на свое место после, наверное, тысяч отброшенных, неподходящих и лишних. А у вас в руках еще один, в нем вы видите собственное отражение, кусочек себя, но в одном-единственном осколке вы никогда не разглядите себя полностью. Вставьте его в раму, к его собратьям, и вы приблизитесь еще на один шаг к своей цели – пониманию… А тем временем из сумрачного зазеркалья на вас глядит множество незнакомых лиц, ежесекундно меняющих очертания. Кто поймет, какое из них истинное, а какое – лишь фальшивая маска?

Пролог
Фальшивые лица

Седой старик в плаще с оторочкой из лисьего меха покинул кресло и подошел к окну. Ночное небо швыряло о землю молнии, а дождь лил с такой силой, что казалось, будто весь лес кругом уже утонул в нем, в то время как присутствующим здесь очень повезло оказаться под надежной защитой черепичной крыши высокой башни. Старик отпил из кубка, после чего окунул в вино пальцы и провел ими по стеклу. Кровь и вино! Как же они похожи! Одинаково багровые, такие пьянящие…

Маг продолжал рассказывать историю. Его ученик по имени Арит не упускал ни единого слова, старательно записывая удивительное повествование на длинный, кажущийся бесконечным свиток. Волшебное перо само бегало по бумаге от строчки к строчке, застывая лишь на то время, когда волшебник останавливался – перевести дух.

– Помнится, все закончилось на последнем Коронном Совете в Гортене. А пока же в Тириахаде…

– Нет, – грубо перебил его гость в лисьем плаще.

На него удивленно уставились все: сам рассказчик, его послушник и демоненок в клетке, стоявшей на одном из столов в комнате; даже перо недоуменно склонилось к нему.

– Что «нет»? – вопросил маг.

– Случившееся в Тириахаде, если мне не изменяет память, происходило несколько позже. Сперва нужно рассказать о другом, не менее важном… На далеком севере, среди заснеженных лесов, происходили не менее трагические события.

– Ты прав, друг мой. – Волшебник кивнул, разглаживая неаккуратные складки на рукавах своей темно-синей мантии. – Но нужно также рассказать и о столице, упомянуть обо всех фальшивых лицах.

– О ком? – не понял Арит, на лице мальчишки было написано недоумение.

– Мой юный друг, фальшивыми лицами принято называть тех людей, кто большую часть собственной жизни прикидывается кем-нибудь другим, – ответил ученику мага гость башни. – Сперва они надевают маски, образно говоря, конечно. Прячутся под чужой личиной, скрываются, шпионят, вынюхивают и вызнают чужие тайны. Но потом маска так крепко прирастает к лицу, что уже неизвестно, где какие черты, где какой характер, кем именно являлся когда-то этот человек. Я никогда не любил таких людей, но в смутные дни, о которых идет речь, они окружали каждого из нас, каждого, кто имел глупость держать лишь свой стяг, открыто показывая друзьям и врагам свой истинный облик. От моего неудовольствия, к сожалению, фальшивых лиц не становилось меньше. Наоборот. Чувство постоянного риска, азарт, дрожь в руках, холодок по спине – были такие, кто не мог без всего этого жить. И как поется в старой балладе: «Больше, чем жизнь, они любили такие игры…»

– О, сколько же их было! Служивших сотням разных господ или лелеющих свои собственные цели, – невесело усмехнулся маг. – Чем хуже шли наши дела, тем больше становилось таких людей. Ведь бить в спину всегда легче, нежели выступить против в открытую. И продолжение истории повествует именно о них, меняющих маски, использующих чужие обличья. Скрытность – их образ жизни, обман – их лучший и единственный друг. Ну что, ты готов слушать дальше, Арит?

– Я слушаю, Учитель.

Волшебник продолжил рассказывать, и шустрое перо вновь суетливо забегало по стелящейся вниз бумаге.

Глава 1
Охотники за сокровищами

 
Ты слепо глаза закрываешь,
Хоть невзгоды и скалят клыки,
В мечтах себе представляешь,
Как срываешь с сокровищ замки.
Но уйдешь далеко, а от дома вдали,
Так ли будет куш твой хорош?
Лишь усталость в глазах, лишь опасность в пути,
Злая смерть и один медный грош!
 

Баллада о кладоискателях.

Неизвестный автор

Гном надел тапочки. В левой тут же раздался противный полупридушенный писк. Гном, громко ругаясь, вытащил ногу из тапки, вытряхнул оттуда наглую мышь, что залезла погреться, и вновь нацепил ее на ногу. Тапочки… такие мягкие и теплые, нагретые у камина. Кряхтя, он поднялся из кресла, поставил дымящуюся трубку на резную подставку в виде изгибающей хвост рыбы и направился к двери. Уютную, полутемную комнату, где все было столь дорогим его сердцу и знакомым, совсем не хотелось покидать, но настойчивый стук (или грохот, если быть точнее) во входную дверь не оставлял иного выбора. Гном накинул поверх рубахи кафтан и вышел в коридор. На лестнице было темно, из-под двери напротив не лился свет – Мэри уже легла спать, и ему пришлось вернуться и прихватить с собой подсвечник, чтобы не сломать себе шею на скособоченных ступенях.

– Да иду я, иду, – раздраженно проворчал бородач в ответ на непрекращающийся назойливый шум, что рвался под вечер в его мирную обитель.

Неторопливо спустившись по лестнице и явно не ожидая всех тех жутких и необратимых последствий, что в скором времени должен был принести ему с собой припозднившийся посетитель, гном оказался в небольшой прихожей. Несколько раз повернул ключ в замочной скважине и распахнул дверь, впуская в дом порыв прохладного ветра и истошное кошачье завывание.

На пороге стоял, лениво облокотившись о косяк, невысокий оборванец с явным клеймом пренебрежения к собственному внешнему виду и, похоже, без каких-либо средств к существованию. Являл он собой довольно непритязательный вид: на плечах – помятый серый плащ с истрепанными полами, края капюшона, низко надвинутого на лицо, явно кто-то долго грыз, а большой дорожный мешок за спиной походил на уродливый горб. Сказать, что этот бродяга видал виды, значило не сказать ровным счетом ничего. Только облезлые бездомные псы, наверное, могли бы соперничать с ним в своей ободранности и невзрачности, да и пахло от него не лучше.

Тем не менее пройдоха что-то лениво и беззаботно насвистывал себе под нос, ожидая, когда же хозяин дома сам к нему обратится. Наглец! И из-за этого негодяя пришлось встать с любимого теплого кресла и тащиться на холод?!

– Чем обязан? – со злостью в голосе спросил гном, пытаясь высветить из темноты лицо незнакомца. Сумерки уже настолько сгустились, что нельзя было ничего разглядеть.

– В этом ли доме проживает гном Дори из Грон-Каррага, как здесь написано? – хрипло справился обладатель грязного серого плаща, нагло ткнув пальцем в табличку: «Старый город. Морис, 13. Мэри Уинтерботом, портниха. Дори из Грон-Каррага, гном».

– Нищим не подаем! – вместо ответа «доброжелательно» рыкнул хозяин. – Пойди в гильдию, может, там приютят?

– Это у Глойна-то? – засомневался бродяга совершенно другим голосом, звонким, как разбивающийся бокал, – вся хрипота разом куда-то исчезла. – И тебе не жаль заживо отдавать в его скрюченные жадные лапы старого доброго знакомца?

Поднеся свечу к самому лицу пройдохи и рывком откинув его капюшон, Дори тут же узнал в припозднившемся госте своего лучшего друга. Свеча вырвала из темноты недоброе, худощавое лицо с лукавыми зелеными глазами, большим носом картошкой и торчащей во все стороны нечесаной каштановой бородой.

– Ангар! Что ты здесь?.. Но как?.. – Дори был ошеломлен.

– Дружище!

Хозяин и его гость сжали друг друга в объятиях.

– Проходи, проходи скорее! Как я рад тебе, Непутевый!

Бродяга скользнул в дом, при этом не преминув бросить взгляд по сторонам – не следит ли кто? И, уж конечно, он ничуть не подумал обидеться на то прозвище, которым одарил его Дори.

Ангар, сын Стира, был тем, кого гномы называют «Дортан», что на языке ронстрадцев значит «ветреная голова» или, собственно, «непутевый». Это имя ему было дано за непреодолимую тягу к приключениям и золоту, и чем больше того и другого – тем лучше. Помимо всего прочего, Непутевый имел склонность полностью закрывать глаза на риск и безжалостно убирать все преграды со своего пути при помощи ножа и веревки, что никогда не служило ему самому во благо. К началу описываемых событий Ангару было сто два года – возраст, по меркам гномов, совсем еще «несерьезный», и, сказать по правде, Дортан так и остался в душе ребенком, беспечным и неугомонным.

Если говорить о прозвищах, то и Дори был обладателем оного. Уже двести с небольшим лет его называли Рубином, и кто бы ни спрашивал этого гнома, почему его так кличут, любопытствующий никогда не получал ответа: он или отмалчивался, или менял тему. Благоразумный и основательный Дори являлся абсолютной противоположностью бесшабашному Непутевому. Это был твердый, непреклонный Нор-Тегли, про которых говорят, будто они знают пути воронов, то есть повидали за свою жизнь много чего такого, что остальные могли бы увидеть лишь на гравюрах. Ангар хорошо понимал, что без друга, который, казалось, только тем и занимается, что вытаскивает Непутевого из различных неприятностей, его легкомысленные кости давно бы уже обгладывали волки в каком-нибудь заброшенном горном ущелье или диком лесу. Помимо того, лишь Дори удерживал Дортана от поистине отвратительных поступков. Скажем, Ангар, не задумываясь, хватался за нож в тех ситуациях, когда прекрасно можно было обойтись словами. Он запросто мог сгоряча отправить кого-нибудь на тот свет, взорвать пещеру с уже почти обретенным кладом, обрушить лавину или, как это бывало прежде, ужасно сглупить в самый ответственный момент и произнести невинным тоном: «Ой! Что же я натворил, Дори!» И при этом он искренне считал, что ничего такого особенного и не случилось. Безжалостность в его душе слилась с уверенностью в собственной абсолютной непогрешимости. Проще говоря, Ангар был не из тех друзей, на кого можно положиться…

Дори жил в Гортене, в Старом городе, в каких-то двух кварталах от внутренней стены. Их с Мэри небольшой двухэтажный дом для него только в последнее время стал надежным прибежищем, ведь появлялся он в нем не так уж часто – в былые времена гном подолгу пропадал в странствиях со своим неугомонным другом.

Сейчас прошло около пяти лет после их последнего предприятия, по секрету будет сказано, закончившегося полным крахом. Тогда Дори вернулся в Гортен без единого золотого в кошеле, и ему пришлось целых три месяца отрабатывать деньги, взятые взаймы у злого старика Глойна, главы гномьей торговой гильдии в Ронстраде. После этого он так и остался простым трудягой-купцом в Сообществе Свободных. Не сказать, что работа была ему по вкусу, но что тут поделаешь?.. За последнее время Рубин пообжился в столице, добрая соседка Мэри делала для него закупки на рынке и варила чудесные супы, и все странствия бывшего охотника за сокровищами теперь ограничивались лишь походом к внутренней стене да на пригородную ярмарку. После возвращения домой Дори Ангара не видел – тот как в штольню провалился – ни слуху ни духу. И вот тебе на! Берет и является так же нежданно, как снижение королевских пошлин.

Время шло к ночи, и город озарился множеством уютных огоньков. Друзья попивали крепкий эль, а вскоре должны были поджариться и куриные ножки. Перед тем как приступить к еде, Ангар привычно сжевал припрятанный листик бузины – так учила его бабушка, особа весьма суеверная. Дори давно уже перестал обращать внимание на эту странную привычку. Бузина, по мнению старухи, непременно защищала от сил зла и различных ядов. Знакомый с этим пройдохой много лет Рубин даже не представлял, что должно случиться, чтобы Непутевый хоть раз забыл сжевать заветный листочек перед едой.

Они ужинали и предавались воспоминаниям, когда Ангар Дортан достал из потайного отделения на широком поясе потертый пергамент.

– И что же это такое? – Дори удивленно смотрел на развернутый свиток, который Ангар не замедлил ткнуть ему под самый нос. Бумага была девственно чиста, если не считать нескольких жирных пятен и отпечатков чьих-то толстых пальцев. Гном уже начал строить предположения, что именно сейчас показывает ему его друг, но каждая новая версия казалась хуже предыдущей…

– А ты не догадываешься? – широко улыбнулся Непутевый, при этом показалась черная прогалина на месте выбитого переднего зуба. – Это наш клад…

– Дрикх Великий, неужели опять?! – Дори возвел глаза за неимением неба к потолку. – Неужели ты забыл о прошлом кладе? Уточню: предполагаемом кладе. И о том огромном тролле, что его охранял. Кто же в этот раз? Великан или кто побольше? – Гном был сильно раздосадован: он уж и запамятовал, что его друг не из тех, кто учится на собственных промахах и ошибках…

– На этот раз все проверено… – убежденно заверил друга Непутевый. – Ты не зеленей раньше времени, Дори, а то, глядишь, и борода плесенью от злости покроется. Хе-хе…

Рубин нахмурился: его рыжая, с некоторым оттенком медного, борода, расчесанная волосок к волоску, собранная вместе и перевязанная золотыми нитями, была едва ли не единственным богатством не слишком удачливого охотника за сокровищами. Как и большинство его сородичей, гном не любил шуток про свою бороду.

– Я тут просто подумал, что ты уже достаточно… – начал было Ангар, но тут же замолк, когда в какой-то миг вдруг резко открылась дверь их комнаты. Нор-Тегли вздрогнули от неожиданности. Дори поднялся с кресла и подошел к двери, выглянул в коридор. Там было темно и тихо.

– Кто там? – Ангар выглянул из-за плеча друга, закрывая собой свиток, чтобы невзначай кто-нибудь не увидел его главное достояние.

– Никого… Странно, я думал, это Мэри, но она обычно стучит…

– Ууу… Это жуууткий призрак стааарого Гроооха пришел по твою дууушу, Дооори, – провыл, будто привидение, улыбающийся до ушей Непутевый.

– Да ладно тебе, Ангар. – Рубин захлопнул дверь. – Мы Гроха закопали так глубоко, что он никогда не выберется из своей могилы.

– Да, его наследство, помнится, доставило всем уйму хлопот, однако ловчее нас никого не оказалось…

Дори подошел к окну. На улице совсем стемнело, стражники зажгли фонари, прохожие исчезли, а из трактира неподалеку, как обычно, доносился нетрезвый гул.

– Никогда мне не нравился этот город, – проследил за взглядом друга Ангар. – Двери, открывающиеся сами собой, глупые таблички с непременным упоминанием «Старый город» – как будто не знаешь, где находишься, да и чванливость здешних бедняков не может не поражать – мнят себя чуть ли не особами королевских кровей, а все из-за того, что живут в столице!

Вдруг прямо из ночи, будто отделившись от нее, на подоконник взобрался потрепанный черный кот. Он громко мяукнул и, выгнув спину подковой, подставил мордочку под ласковый палец гнома.

– Еще и коты! – негодующе воскликнул Ангар. – Я уже сказал тебе на улице, маленький черный мерзавец, чтобы ты убирался прочь!

– Не пугай звереныша, Непутевый, – заступился за кота Дори.

– Я уже угостил его пинком, когда он начал обнюхивать мои сапоги на твоем пороге, так он сейчас еще раз получит! – На лице гостя появились злость и страх. Он до жути боялся черных котов, больше, наверное, чем всех диких троллей, вместе взятых. – Выкинь его в окно, Рубин!

– Ни за что! Это любимец Мэри! Как ты вообще посмел тронуть Славного Паренька?!

– Славного Паренька?! – расхохотался Ангар. Показавшееся ему нелепым имя животного настолько развеселило гнома, что суеверная боязнь растаяла.

– Его так зовут…

Кот неожиданно дернулся, будто его кто-то дернул за хвост.

– Эй, что это с тобой, малыш?

Славный Паренек спрыгнул с подоконника в комнату и бросился к углу, где все место занимала большая кровать хозяина дома. Зверь встал перед ней, широко расставив лапы и выпустив когти, и начал громко шипеть. Его уши прижались к голове, а шерсть вздыбилась, в то время как длинный смолистый хвост начал рывками дергаться из стороны в сторону.

– Да мышь, должно быть, забежала на огонек… – предположил Непутевый. – Вышвырни его за дверь.

Дори заглянул под кровать – наглого непрошеного грызуна он там не увидел. Когда гном изловчился и схватил царапающегося кота за загривок, его сознание вдруг кольнула мысль, что он в этот миг упустил нечто важное… Ну да ладно… Хозяин дома пообещал себе задуматься над этим вопросом позже, если не забудет.

Принявшийся странно беситься и истошно мяукать кот оказался за дверью, Рубин вновь уселся в свое кресло.

– Экий мерзавец, еще и воет, – поморщился Ангар. – Всегда не любил этих тварей.

– Может, вернемся к нашему делу? – напомнил о сути разговора Дори. – Мне интересно, кем все проверено на этот раз? И как ты вообще узнал об этом кладе?

– Шпионы и тайны, – многозначительно хмыкнул Ангар и опорожнил одним глотком кружку.

– Понятно, – тяжело вздохнул хозяин дома. – Снова в кости выиграл карту у «проверенного» гоблина?

Ангар громко икнул и расхохотался. Но Дори было совсем не до смеха: он прекрасно помнил, как тот длинноносый мерзавец уверял их, что в предполагаемом месте кроются утерянные богатства легендарного вора Мирти Ловкой Руки. Гоблин с честнейшим видом тыкал в карту, указывал легчайшие подступы, предупреждал о возможных опасностях… Зеленый ублюдок! На самом же деле оказалось, что в той пещере живет огромный горный тролль. Испробовав множество способов выкрасть сокровища, им все же удалось заманить – что стоило огромного труда! – тролля в ловушку. Сундук в опустевшей пещере действительно присутствовал, но он был совершенно… пуст! На дне его сиротливо лежала небольшая бумажка, исписанная гномьими рунами. Содержание было примерно таким:

«Попались, глупые бороды! Привет вам от Зорка (того самого гоблина, что рассказывал им о кладе!). Что, ловко старина Зорк вас провел? Истинно говорят, что тупее гномьих чурбанов не сыскать никого. Пока вы тратили время на эту каменюку-тролля, Зорк ловко проник в пещеру и освободил пленное золото. Что ж, теперь вам остается лишь сожрать бороды друг друга от досады и вечно вслушиваться в звон упорхнувшего золотишка. Вы можете только пускать слюни, представляя себе, сколько всего здесь было… Прощайте, и желаю вам поубивать друг друга от злости…

Ваш лучший друг, Зорк Ловкая Рука».

– Забудь, – смакуя воспоминания, хохотал Ангар, – это ведь была лишь шутка!

– Как же, шутка! – зло сверкнул карими глазами Дори. – Ты не знаешь, сколько мне пришлось потом искать зеленого… Как выяснилось, он успел просадить все наше золото в различных кабаках, пока я его не нашел. Тварь.

– Правда? – посерьезнел Непутевый. – Этот момент как-то от меня ускользнул. И что же ты сделал с беднягой? Отпустил? – Зная характер своего друга, Ангар в этом очень сильно сомневался.

– Видишь ту голову над притолокой? Лучшее украшение моей комнаты!

Непутевый вскочил с кресла, взял со стола подсвечник, поднес его к двери. Желтые отблески вырвали из полумрака комнаты длинноносую и длинноухую голову. Не может быть! Знакомый профиль! Давешний гоблин! На роже застыло выражение непередаваемого страха, глаза выпячены, острые желтые зубы оскалены, язык вывалился изо рта так, будто гоблина сперва долго душили, прежде чем отрезать голову.

– Бедняга… Зачем же так жестоко?!

– А как он с нами поступил? Подлец еще смел сопротивляться. – Дори ткнул себя в левую скулу, где белел тонкий изогнутый шрам. – Ладно, оставь ты этого мерзавца, лучше скажи, откуда у тебя новая карта? Нашел в какой-нибудь таверне?

– Нет-нет, – поспешно заверил Ангар, вернувшись за стол и уже начисто позабыв о гоблине. – Я раздобыл ее с огромнейшим трудом. Ты бы знал, чего мне это стоило! Пришлось шпионить и вызнавать, все проверять и перепроверять, а после хорошо помотаться по родным горам и землям людей.

– Не то чтобы мне было очень интересно, но где же находится этот клад? – Дори повертел в руках безмолвный свиток. – Снова в казне гоблинского короля, как в позапрошлый раз?

Да, эта история незабываема. Каких трудов стоило попасть в подземелья Дорза Кривозубого, короля Гаручей – мерзейшего, надо признать, существа. Но еще больше сил пришлось приложить, чтобы выбраться оттуда с гоблинскими богатствами, а гоблины, как известно, не из тех, кто добровольно расстается со своим золотом. Запутанные подземные ходы, безумные схватки с обозленными длинноносыми карликами, да еще и тяжеленные мешки с казной Гаручей за плечами, которые в конечном итоге пришлось скрепя сердце все-таки бросить… Воспоминаний хватило бы на целый сундук, но, увы, были они не слишком приятными.

– Ты что?! То была ошибка, я за нее лично поплатился – вся спина и плечи в шрамах от стрел этих треклятых злобных мерзавцев.

– Тогда что? – Дори почесал бороду. – Всегда ведь есть подвох: или наложенное различными неравнодушными личностями проклятие, или сами эти неравнодушные личности, или шиш, а не клад…

– Ну-у… – промычал Ангар, но, увидев требовательный взгляд Дори, был вынужден признаться: – Есть вероятность, что его охраняют…

– Кто? Орден светлых паладинов? – расхохотался было Рубин, но, увидев мрачный вид друга, посерьезнел: с Непутевого еще станется посягнуть на паладинское золото.

– Да ничего особенного, всего лишь… дракон. – Ангар опустил взгляд. – Это как в старой сказке, помнишь? «Дракон есть, но его как бы нет. Дракона нет, но он как бы есть»…

У Дори от удивления просто отвисла челюсть. Но он быстро пришел в себя, после чего встал со стула, подошел к двери и открыл ее для товарища.

– Тебе пора, Ангар. И, спускаясь по лестнице, не топай своими сапогами, Мэри уже легла спать: разбудишь – несдобровать обоим.

– Что? – ошарашенно спросил Дортан. – Ты меня выгоняешь?

– Дракон, Ангар, дракон! – громко зашептал Дори, чтоб не разбудить Мэри. – У тебя совсем мозги в золото переплавились?

– Постой-ка, – запротестовал гном, сделав на лице выражение абсолютной невинности, что у него не слишком-то вышло, учитывая шесть выпитых кружек турбургского эля, – я ведь сказал: «есть вероятность», то есть это еще не факт, что там будет дракон…

– Факт, что их там будет стая?! Зная тебя, можно с уверенностью предположить…

– Да какая стая, Рубин? Ты что? Давно ты видел стаю драконов?

– С позапозапрошлого раза, – хмуро напомнил Дори.

– Ах да…

– Покажи-ка мне карту… – потребовал хозяин, вновь закрывая дверь. – С чего ты вообще взял, что там может быть дракон?

– Там есть руна «Крис», обозначающая присутствие кого-нибудь из древнего крылатого племени. И «Роэк» – совет не соваться. – Ангар протянул Дори чистый свиток.

– Смешно, – нахмурил мохнатые рыжие брови Рубин. – Что надо говорить, чтобы карта проявилась?

Дортан набрал в легкие побольше воздуха и таинственно начал:

 
Снег перевалов, пещеры и горы,
Дорогу откройте в тайные норы!
Золота блеск под землею живет.
Дремлет и ждет, пока кто-то придет.
Нет таких кладов, что мы не отроем.
Нет тех сокровищ, что мы не присвоим…
 

– Что за чушь? – перебил его Дори. – Ты знаешь нужное заклятие?

– Ладно, – вздохнул Ангар, которому не дали как следует проявить свой талант барда. – Тайные слова: «Аззарах ур Г’арах».

– «Кровь на снегу» по-гоблински? Тебе не кажется это слегка странным и… – Дори вдруг умолк – на чистом пергаментном свитке начали вырисовываться синие руны указаний, штрихованные линии трактов, красные точки ключевых мест, стали проступать леса и горы, поселения людей, гномов и гоблинов. Пещеры и скалы, тропы и перевалы. Алая штрихованная линия – нужная дорога – вела на север…

– Хребет Тэриона? – спросил Дори и, увидев утвердительный кивок друга, продолжил: – Что ж, это не так уж и плохо. Ледяные драконы, как известно, менее жадные, чем их огнедышащие собратья. Полагаю, они не будут против поделиться с нами своим золотишком, – беспечно пошутил Рубин, – все знают, что драконы Тэриона уже тысячу лет как перевелись.

– Вот и я о том же, – усмехнулся Ангар. – Так что, ты в деле?

– Я принимаю участие в предприятии лишь с одним условием…

– Слушаю, что же ты замолчал? – в нетерпении пыхнул трубкой Ангар.

– Все приготовления к походу я беру на себя. И сам набираю компаньонов…

– Но…

– И главным тоже буду я. А ты будешь слушаться. Это избавит тебя от различных глупостей, вроде прыгания с отвесных утесов и открывания сундуков без основательной проверки на скрытые ловушки и проклятия.

– Как понял, выбора у меня нет?

– Выбор есть всегда: ты можешь отправляться в одиночку… Ткнешь дракону секирой в брюхо, он в ответ погладит тебя коготками. Вы подружитесь… смею надеяться.

– Ты рубишь меня без топора, – вздохнул Ангар и протянул Дори руку. – Ладно, договорились.

– Ты уверен, Ангар? – выжидающе посмотрел на него Рубин и, увидев быстрый кивок, ответил рукопожатием.

– Я так и знал, что на тебя можно рассчитывать! – Непутевый радостно ухватился за свою кружку. – Думаю, будет весело! Уже представляю, как мы выступим завтра на рассвете…

– Ты ничего не забыл, гном? – усмехнулся рыжий. – Главный в этом деле я, а не ты. Выступаем не завтра, а через три дня на рассвете. Нужно много чего приготовить…

– Чего, например? – недовольно поинтересовался Ангар, – ему не терпелось отправиться как можно скорее. Да будь его воля – они бы вышли в поход прямо сейчас, даже не озаботившись собрать вещи и запереть за собой дверь.

– Увидишь… С тебя лишь одно: найти крепких пони. Только прошу тебя, Ангар, уверься, что они подкованы, а то будет, как в…

– Ладно-ладно, я понял. У меня есть к тебе вопрос.

– Слушаю.

– Ты собираешься брать в путешествие Дарвейга?

Дори отвернулся.

У них с Ангаром был старинный друг. Когда-то они вместе ушли из Грон-Каррага в поисках приключений, много лет судьба швыряла их из одного капкана в другой. Пещерные своды, где гнездятся стаи драконов, логова троллей, однажды даже разбудили великана. А что уж говорить о гоблинских рабских ямах. Везде они были вместе: Дори Рубин, Ангар Непутевый и Лори Дарвейг по прозвищу Неудачник. Свое прозвище он получил из-за постоянно преследующих его бед. Кто-то говорил, что его прокляли, что он уже родился заклейменным знаком несчастий. Точно неизвестно, но все знали, что какой-то темный дух, словно мрачная тень, постоянно дышит ему в затылок. Несмотря на все таланты и достоинства, Лори из Грон-Каррага всегда, сам того не желая, нес беды и себе, и тем, кто рядом. Что бы он ни делал, к чему бы ни прикасался, все заканчивалось крахом. Когда он пытался ковать – все время обжигался о раскаленный горн, а искры вонзались ему в лицо; когда торговал – его мог облапошить даже последний простофиля; когда добывал в шахтах изумруды, то все время срывался в глубокие проломы, и лишь чудом товарищи успевали его подхватить и вытащить. Он всю жизнь искал… Искал причину этих несчастий. К кому только он не обращался за советом: травники, лекари, колдуны, алхимики, маги, даже некроманты… Никто не мог ему помочь. Старый чернокнижник Никерин из Вер-при, проведя над гномом свой ритуал, смог лишь сказать, что искомое – из области теней, куда даже он не рискует соваться. Черный Лорд Деккер или кто-нибудь из его прислужников, вроде Лоргара Багрового, известного мастера теней, наверное, могли бы что-нибудь поведать об этом, но кто же в здравом уме направит стопы в Умбрельштад?!

– Что ты слышал о нем? – спросил Рубин.

– Слышал, что он где-то в Гортене или в окрестностях. Гномы из гильдии старика Глойна говорят о нем с презрением. Для них его имя теперь, словно ругательство… Пришлось поставить их на место. Никто не смеет оскорблять нашего Лори.

– А, так это о тебе все судачат? – исподлобья взглянул на друга Дори. – Одному из племянников Глойна оторвал половину уха, второму сломал нос, а третьему выбил несколько зубов. Старик клялся разыскать наглеца и засунуть в самый темный сундук на веки вечные, после чего закопать в одном из своих погребов. Да уж, ты, Ангар, совсем не меняешься…

– Они его оскорбляли! Потешались над его несчастьем! – насупился Непутевый. – Но хватит об этих презренных мерзавцах! Что ты думаешь насчет Лори?

– Негоже оставлять его здесь… Мы должны найти его.

– Может, не следует? – Ангар отвернулся.

– Эй! Постой-ка! – возмутился Дори. – Как драться за него – так вперед, а как брать его в поход – на попятную?! Хороший же ты друг, Ангар! Когда ты начал сомневаться в нем?

– Вовсе не в нем, но в его удаче! Такое ощущение, что семь черных кошек перебежали ему дорогу, когда он возвращался домой, что-то там забыв после того, как случайно разбил зеркало.

– Нет уж, я не устаю тебе поражаться! Сколько раз он выручал тебя!

– Лори Дарвейг хороший друг, я обязан ему жизнью, ты помнишь. Просто… в таком предприятии, как наше, любая неудача может стать причиной провала.

– Значит, ты против?

– Конечно нет. Что за вопрос, – вздохнул Ангар, – что за вопрос…

– Значит, решено. – Гном оглядел свою комнатушку. – Нужно будет попросить Мэри, чтобы прибиралась здесь, пока меня не будет.

Непутевый хмыкнул – его подобные заботы никогда не волновали по причине полного отсутствия чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающего постоянное место жительства.

– Нужно запастись солью в дорогу – кто знает, какая нечисть захочет поточить на нас свои зубы, – заявил Ангар.

– А тряпичные куклы, набитые крапивой, чтобы обезопасить себя от ведьм, у тебя, случаем, не припрятаны? – проворчал Дори. Старая горная ведунья Абели, дальняя тетка Рубина и родная бабушка Ангара, сделала внука чрезмерно суеверным – подчас доходило до крайностей.

– Не припрятаны. – Непутевый потянулся было к большой кожаной сумке, с которой никогда не расставался, чем выдал себя с головой.

– Ангар, ты неисправим! Мне и без твоих мнительных глупостей много чего нужно подготовить.

– И что же ты будешь подготавливать?

Дори пустился в пространное описание того, что нужно сделать перед отъездом. На половине его речи Ангар уснул прямо за столом, уложив голову на большую кружку, судя по всему, приняв ее за подушку. Уставший хозяин не стал будить гостя и тоже отправился спать. А кот все мяукал за дверью и неистово царапал ее.

* * *

– Нет! Только не это!