Текст книги "Переходный период: цели изучения, теория и практика"

Олег Яницкий
Переходный период: цели изучения, теория и практика

От автора

С раннего возраста меня интересовали природа, путешествия в неизвестность, явления и проблемы, которые сегодня принято называть междисциплинарными. К этому восприятию действительности меня приучила моя «большая семья», состоявшая из нескольких поколений врачей, математиков, геофизиков, инженеров, географов, психоаналитиков, военных и открывателей нехоженых земель. Но была и другая, не менее привлекательная сторона: литература и искусство, и живопись, в частности.

Потом я шесть лет учился в Московском архитектурном институте, где странным для меня образом соединились практически все названные выше направления и специальности. Но позже, в течение нескольких десятков лет научной и полевой работы я понял, что в мире нет обособленных дисциплин, будь то социология, экология или градостроительство, потому что, как сказал известный американский биолог, «все связано со всем, все куда-то попадает, и ничто не дается даром».

Я по складу характера – научный работник, но, думаю, что некоторая предопределенность научной карьеры все же существует. Побывав по отдельности живописцем, архитектором, социологом, экологом и международником, я также понял, что неважно, где именно ты работаешь, важно – над какой научной проблемой ты работаешь, какие люди тебя окружают, кого слушаешь и читаешь. И, конечно, самое главное – как ты пытаешься осмыслить полученную информацию, раскладывая ее по дисциплинарным «полочкам» или же комплексно, экосистемно.

В течение последнего полувека глобальное сообщество осуществляет очередной исторический поворот: от Второй и Третьей промышленной революции – к Четвертой. Чем я, к сожалению, с перерывами, и занимался начиная с 1970-х гг. Но импульсом к его исследованию было знакомство (десятью годами раньше) с работами отцов-основателей Чикагской школы городской экосоциологии 1920-х гг., которую правильнее называть школой исследования человеческой экологии. И эта линия на изучение социальных сообществ, их общностей и конфликтов и их воздействия на природу, остается актуальной для меня сегодня в век «Информационной галактики».

Моя глубокая благодарность Российскому научному фонду (проект «Российские мегаполисы в условиях новых социально-экологических вызовов: построение комплексной междисциплинарной модели и стратегий формирования «зеленых» городов России» выполнен при поддержке РНФ, № 17-78-20106) за поддержку и возможность спокойно подумать о фундаментальных аспектах темы, которую мы разрабатываем, а также – моим ближайшим коллегам по проекту: П. О. Ермолаевой, Ю. В. Ермолаевой и О. А. Усачевой.

Я искренне признателен всем, кто помогал мне и поддерживал, без упоминания их чинов и званий. Это, прежде всего, члены моей «большой семьи»: В. Ф. и О. Ю. Шмидты, В. О. и О. В. Шмидты, их дети и внуки – В. В. и Ф. Ф. Шмидты, мои дед и бабушка Ф. Ф. и Е. Л. Яницкие; мои родители Е. Ф. Яницкая и Н. Ф. Яницкий и моя дочь, Т. О. Яницкая. А также М. В. и С. Ф. Кирпичевы, А. Г. Калашников, В. И. Смирнов и многие другие.

Это – мои педагоги и учителя в школе и вузе: С. М. Алексеев, А. А. Дейнека, И. В. Морозкин, Д. Н. Никифоров, И. И. Темкин, И. Р. Федосеева и М. А. Шильникова. Это также мои сокурсники и друзья по жизни: В. П. Волков, Л. Б. Коган, В. Р. Раннев, Р. А. Резников и Е. З. Чучмарева.

Это коллеги по работе в АН СССР и РАН: А. С. Ахиезер, Б. А. Грушин, О. И. Величко, Г. Г. Дилигенский, Л. М. Дробижева, Д. В. Ефременко, М. А. Заборов, Т. И. Заславская, С. И. Ломантёрова, В. А. Мансуров, Н. Н. Никс, П. М. Козырева, И. С. Кон, С. А. Кравченко, А. О. Лапшин, В. Д. Патрушев, Н. Е. Покровский, Н. Н. Разумович, В. Е. Соколов, В. Д. Сухов и И. А. Халий.

Я признателен за постоянную помощь в работе над книгой моей жене Г. И. Кузиной и моей коллеге О. А. Усачевой (Башевой). Наконец, я не мог бы жить и работать без включенности в международное социологическое сообщество и мой «ближний круг» экологов и защитников природы: И. П. Блокова, П. О. Ермолаевой, С. И. Забелина, Д. Н. Кавтарадзе, С. Г. Мухачева, Е. А. Симонова, В. Е. Соколова, Е. А. Шварца, Ф. Р. Штильмарка, А. В. Яблокова.

Апрель 2019 г.

Введение
Проблема и актуальность ее исследования

Российское общество уже вступило в «переходный период», оно начало движение в сторону новой научно-технической революции, движение, которое сегодня в общественно-политической литературе именуется «переходом на цифру». В действительности за этой сжатой формулировкой кроется целый ряд социальных и экологических проблем, обусловленных как внешними факторами, так и внутренними обстоятельствами, а также спецификой природно-климатических условий нашей огромной страны и ее культурных и этноконфессиональных различий.

В российской социально-экологической литературе существует более простое видение ситуации, квалифицируемое как неравномерность развития отдельных частей или регионов страны. Действительно, такая неравномерность существует, но стоящая сегодня перед нашим обществом проблема «транзита» не может быть сведена к этому различию.

Не меньшее значение имеют проблемы гносеологического порядка. Я имею в виду отставание исследований в сфере теоретико-методологического осмысления тех сложных экосоциальных изменений, которые сегодня происходят в стране и мире.

Долгое время в экономических и экосоциологических исследованиях и практической политике господствовала триада «традиционное общество, современное общество и постмодернизм как его новейшая разновидность». Однако этого понимания состояния мира уже в 1960–1990-х гг. оказалось недостаточно: мы, как и все другие страны, живем в нескольких мирах, местном, региональном, национальном и глобальном. Поэтому проблема взаимоотношений целого и части, города и региона постоянно привлекала к себе внимание (см., например: [Strubelt and Gorzelak, 2008]). Кроме того, этот сложный мир, несмотря на его разнообразие и различие векторов динамики его частей, живет и эволюционирует уже не только в биосфере, но и во всеохватывающем киберпространстве. Разные политики и теоретики называют его по-разному: информационный универсум, интегрированный мир, «сжатый мир», всеохватывающее сетевое пространство, информационная галактика, но его новизна и сущность состоят именно в нарастающем формировании глобального по масштабу и единого по своей сути информационного и экологического пространства.

Вот главные черты этого глобального экосоциального пространства: оно носит всеохватывающий, всепроникающий и анонимный характер; оно все более самодостаточное и саморазвивающееся; люди все меньше защищены от его несанкционированного использования (телефонный и иной терроризм, хакерские атаки, несанкционированное проникновение в частное пространство и т. д.). Это новое пространство используется одновременно как инструмент и среда поступательного развития, и как оружие для подавления воли и сознания вероятного противника, для принуждения его к противоправным действиям или, напротив, служит инструментом для покупки лояльности своих оппонентов и т. д.

Не менее актуальная проблема – это время, которое с помощью информационно-коммуникационных сетей все более ускоряется и одновременно сжимается. Причем у разных процессов это время различно, к тому же оно не всегда линейно развивается, что нарушает привычный ритм жизни, вызывает стресс и другие болезненные состояния. Оборотная сторона той же медали – это методы фиксации и измерения этого ускоряющегося времени. Скорость привычных для нас массовых опросов несопоставима с темпом происходящих перемен. Значит, нужен всеохватывающий и непрерывный мониторинг изменения ситуации в стране и мире или какие-то другие методы подобного слежения за ней.

Стимулом к его формированию явилась Четвертая научно-техническая революция (далее НТР-4), которая также часто именуется Четвертой промышленной революцией. НТР-4 сделала производство, распространение и потребление информации главной целью всех агентов мирового пространства, а также инструментом борьбы за рынки сбыта и геополитической борьбы. Разная степень информационной интегрированности глобального мира, а также возникающие в ходе этого перехода имущественные и социальные неравенства, социально-экологические конфликты и гибридные войны, являются мотивом и предметом для исследования процессов перехода от НТР-3 к НТР-4.

Показательно, что ведущие социологи мира, создавая концепции этого перехода, не стремились спускаться на «грешную землю», избегая исследования многих темных сторон действительности, таких как загрязнение глобальной среды обитания, включая Мировой океан, а также затяжные вооруженные конфликты и гибридные войны.

Сказанное отнюдь не означает, что общественные науки никогда не интересовались глобальными информационными процессами как таковыми. Но где-то до конца ХХ века производство и распространение информации рассматривались, как правило, только как инструмент, обслуживающий экономические, политические, технологические и социальные процессы. Вместе с тем я не абсолютизирую НТР-4, потому что за ней вплотную и даже обгоняя ее, идут биосоциальная и, в особенности, генетическая революции. Эта последняя вообще может в корне изменить наши представления о человеке разумном и о законах мироздания в целом.

Россия уже «встроена» в эти многовекторные эко-социальные трансформации, и чем дальше, тем больше эта включенность будет возрастать. Не только потому, что новая модернизация нашего общества в очередной раз запаздывает по сравнению с ведущими мировыми державами и их альянсами. Но и потому, что необходимо сделать этот переход более быстрым, но менее болезненным для людей, а также минимально затратным и ресурсоемким. Поэтому необходимо вернуть науке ее роль инициатора этих преобразований, а не только эксперта, комментатора или критика. А для этого, в свою очередь, вернуть науке подобающий общественный статус и материальное положение. Необходимо также заинтересовать молодых ученых именно этой проблематикой, иначе отток талантливой научной молодежи еще более усилится.

Что касается самих общественных наук как социального института, то здесь налаживание действенных контактов с естественными и социальными науками является одной из главных задач. Но это не просто технологическая проблема, а актуальная общенаучная задача всемерного развития междисциплинарных исследований. Без наведения таких мостов между разными областями знания риск технократического пути реализации НТР-4 нарастает. Информационные и социальные технологии не могут заменить развитие гуманитарной сферы как таковой.

Но есть более общая и принципиальная проблема: каким образом все общество, от его институций и до отдельных индивидов будет адаптироваться к вышеназванному переходному периоду и всем последующим подобным периодам? Или произойдет какая-то «социальная селекция» по критерию способности к адаптации к этим переменам? Не грозит ли пожилым людям и работникам физического труда полное исключение из этого нового общества? А если посмотреть чуть дальше, то не возникнет ли затяжной социальный конфликт между старыми и молодыми?

Затем, скрупулезному анализу подлежит практика управления последних лет. С одной стороны, рынок не стал главным управляющим инструментом преобразований последних лет. Напротив, регулятивная роль рынка постепенно снижалась, а контролирующие органы не справлялись с «потоком» коррупции. С другой стороны, возросла роль административных методов управления, что в известной мере тормозило развитие рыночных отношений и гражданских инициатив. Исследуемый «транзит», несомненно, потребует мобилизационных усилий лидеров НТР-4. Но что будет с теми, кто по разным причинам уже не способен адаптироваться к жизни и темпам развития информационного общества?

Чтобы не вести чисто теоретический разговор, а максимально соединить науку с практикой, дальнейший анализ проблемы я буду вести в следующей системе координат: «глобальный мир – общество – наука – образование – мегаполис». Во-первых, потому, что предстоящие нам преобразования должны носить системный характер. Во-вторых, именно поэтому российское общество надо готовить к предстоящему переходу комплексно, системно. В противном случае образовавшийся между «продвинутыми» и «отстающими» разрыв неизбежно приведет к социальной напряженности и конфликтам. В-третьих, в российских мегаполисах сосредоточен огромный научно-образовательный потенциал, и он, по моему мнению, сегодня не накапливается, а часто деградирует. В-четвертых, потому, что стягивание носителей интеллектуального потенциала в мегаполисы обедняет российскую глубинку. К тому же в этом вопросе я могу опираться на свой многолетний опыт социолога, урбаниста и специалиста в области экосоциальных исследований, привлекая одновременно материалы международных и национальных проектов, в которых я принимал участие в течение почти 20 лет.

Другая остро стоящая проблема – это необходимое сегодня изменение системы координат междисциплинарного социологического анализа, поскольку разные формы современной гибридной войны быстро стирают привычные для нас различия между миром и войной. Здесь важно все: исследование разнообразных переходных состояний между миром и войной, начиная от возникновения напряженности и конфликтов, введения отдельных или системных санкций и до гибридных войн малого и большого масштаба. Без такой системы координат, без ее информационной конкретизации применительно к России рассмотрение современного переходного периода будет неполным и отвлеченным от реалий современного мира. Но и это не все, потому что с развитием науки, технологий и геополитической борьбы сама система координат междисциплинарного социологического анализа будет меняться.

Наконец, представлялось необходимым периодически апеллировать к историческому опыту России. Не только потому, что он одновременно специфичен и уникален, но и потому, что решения, когда-то вызывавшие удивление и неприятие общественного мнения (как, например, проект переброски стока сибирских рек), сегодня при более глубоком изучении и конкретизации могут оказаться не только разумными, но и геополитически и экологически необходимыми. А также потому, что создание иллюзии общедоступного мира посредством масс-медиа в действительности разрушает непосредственное общение человека с природой и культурой.

Возникает далеко не риторический вопрос. Да, человек, если он хочет жить в киберпространстве, должен ежедневно овладевать все новыми и новыми информационными технологиями с тем, чтобы получить доступ к ежедневным ресурсам своего существования. Но что он получит взамен? Информационные технологии развиваются все быстрее, а человек становится не просто все более беззащитным, но вынужден не только постоянно учиться, но и «догонять» огромную и обезличенную информационную машину. Справедливо ли это? Думаю, что нет. Во всяком случае, жизнь человека в развитом капиталистическом обществе на 90% зависит от возможности нанять помощника, консультанта или адвоката. Такой возможности у подавляющего большинства населения РФ нет. Во всяком случае, если уж мы все вынуждены включиться в эту информационную гонку, то мы должны получать от этого какие-то блага. Но где они и какие именно нам будут доступны?

Наконец, для интеллектуального прорыва в глобальное киберпространство нужны лидеры, точки кристаллизации нового научного и социального потенциала. Хорошо, что государство начало помогать этому процессу, но эта помощь не может ограничиваться только ускоренным развитием информационных технологий, необходимо работать над формированием норм и правил жизни в формирующейся «информационной галактике».

Структура книги организована следующим образом. Ее текст традиционно разбит на отдельные главы. Однако в конце книги приведен ряд «случаев» (cases), которые в сжатой форме иллюстрируют ключевые идеи, касающиеся прошлых и настоящего переходных периодов. Эти «случаи» суть результат обобщения эмпирического материала, взятого из литературных источников, личного архива автора или же из практики работы его и его коллег в России и за рубежом.

Глава 1
Предмет и инструменты исследования

Итак, предмет исследования – это переходный период к новому способу производства и воспроизводства общественной жизни, однако упрощенное представление о нем только как о «переходе на цифру», недостаточно. Нашему обществу предстоит как минимум «тройной транзит», состоящий их множества взаимосвязанных задач. Первая – это вывести индустриальную мощь нашей страны, включая ее производственную и территориальную инфраструктуру, на мировой уровень; вторая – это осуществить переход к новой научно-технической революции (то есть к НТР-4), для чего потребуется существенно модернизировать институциональную структуру нашего общества; и третья – адаптировать население к этому переходному периоду. Нужно учитывать также, что этот «транзит» потребует мобилизации внутренних ресурсов, а также тот факт, что далеко не все социальные группы и институции России одинаково заинтересованы в этом транзите. Наконец, приходится учитывать то обстоятельство, что смена способа общественного производства и образа жизни уже идет и будет идти одновременно с его усложнением и ускорением в результате соединения системной динамики глобальных, национальных и местных агентов и процессов, что потребует изменения институциональной структуры общества.

1.1. Конкретный исследовательский инструментарий

Он будет рассматриваться по мере развития темы, так как в разные моменты переходного периода будут нужны разные теоретические и эмпирические инструменты. Здесь же приведены только некоторые общие замечания и соображения. Первое, состояние «между» и переходный период (interregnum) суть общенаучные понятия, которые используются практически во всех областях теории и практики, но также и в искусстве и искусствознании. Интерпретация этих понятий зависит как от дисциплины, которая их использует, так и от конкретной ситуации. Второе: поэтому названные выше понятия используются как в науке, исследующей архетипы некоторых субъектов действия или состояний социальных систем, так и для обозначения некоторого переходного периода в концепциях их динамики.

Третье, широко используемое З. Бауманом, У. Беком, Э. Гидденсом, М. Кастельсом, С. Лэшем, Д. Урри и многими другими западными теоретиками постмодернизма понятие неопределенности есть просто скрытая форма обозначения некоторого переходного периода, когда вероятность изменения существующего вектора социальной динамики особенно высока. Четвертое, общенаучный характер рассматриваемых понятий определен самим ходом эволюции мироздания и включенных в него подсистем; еще задолго до возникновения homo sapience и разных человеческих сообществ само космическое пространство развивалось нелинейно, а сопровождалось взрывами, столкновениями, резкими поворотами, колебательными движениями и другими «непредвиденными последствиями». Понятие «между» (interregnum’a) было введено и подробно обосновано еще А. Грамши.

Пятое, использование таких понятий, как состояние «между» и переходный период, означает, что сторонники монодисциплинарного подхода фактически мыслят и действуют в рамках междисциплинарной исследовательской парадигмы, но не спешат в этом признаться. Шестое, использование теоретического инструментария, предполагающего наличие состояний «между» и переходных периодов, отвечает главному тренду современного научного познания, все более опирающегося на парадигму «и – и», нежели на парадигму «или – или». Тем самым исследователи, работающие в парадигме «и – и», имплицитно исходят из факта разнообразия современного мироздания, включающего природу и человечество, произвольно расчленяя его на «дисциплинарные» феномены.

Седьмое, состояние повышенной неопределенности как ключевой характеристики переходного общества означает не что иное, как возможность временного компромисса между противоборствующими агентами. Или же, напротив, возникновение «замороженных» на многие годы конфликтов, что является признаком невозможности их разрешения при существующей расстановке сил на мировой арене. Восьмое, состояния «между» и переходный период – столь же необходимые аналитические инструменты, как и структурно-функциональный анализ. Более того, отсутствие в нем этих двух составляющих означает его неполноту и, следовательно, необходимость его дальнейшего развития. Девятое, сегодня в условиях нарастающей неопределенности глобальной динамики апологеты структурно-функционального анализа стоят пред выбором: или постараться адаптировать его инструментарий к этой динамической ситуации, или же предложить многосторонний и более гибкий аналитический инструмент.

Десятое, все сказанное выше не имеет значения, если глобальная динамика будет подчинена диктатуре, которую в свое время стремился навязать миру Третий рейх, а сегодня США и НАТО снова пытаются диктовать миру свои правила игры. Всякая диктатура отвергает главный принцип социальной эволюции: единство и борьбу противоположностей. По факту, речь идет о стремлении Англо-Саксонского блока развязать новую колониальную войну против остального мира посредством угроз, санкций и гибридной войны. Такой «переходный период» может закончиться тотальной ядерной войной на взаимное уничтожение.

Одиннадцатое, что касается конкретного исследования, то я буду вести анализ в рамках исследовательской схемы «глобальный мир – национальное государство – мегаполис – местное сообщество – индивид» в их динамике и противоречиях. Полагаю, что именно такая многоуровневая схема анализа является адекватным инструментом для описания переходного периода, в который уже вступило наше общество. Сочетание макро– и микроанализа отражает растущую зависимость макро– и микропроцессов в современных материальном и виртуальном мирах.

Двенадцатое, наибольшую трудность в предлагаемом читателю анализе представлял вышеупомянутый «тройной транзит». Дело не только в разном масштабе, качестве и скорости изменения этих трех составляющих переходного процесса – дело в том, что все они взаимозависимы и в конечном счете, представляют некоторое противоречивое, но динамичное целое. Полагаю, что их интегрирующим моментом являются именно социально-информационные процессы, которые одновременно отображают взаимозависимость этих трех сторон «переходного периода», но и представляют собой инструмент их регулирования и управления. То есть инструментарий, основанный на принципе «и – и».

Тринадцатое, я сосредоточил свое внимание на переходном периоде современных, в том числе российских мегаполисов, и на их взаимодействии «вверх», то есть с глобальным геополитическим и киберпространством, «по горизонтали», то есть с окружающим мегаполис регионами, и «вниз», то есть с местными сообществами и отдельными индивидами. Естественно, в каждом случае анализировалось взаимодействие «сверху – вниз» и «снизу – вверх», причем особое внимание уделялось инициативам и предложениям, идущим от ячеек и организаций гражданского общества.

Четырнадцатое, сегодня и в обозримом периоде времени российские мегаполисы являются фокальной точкой, в которой пересекаются и взаимодействуют экономические, политические и социальные силы разного характера и масштаба. Избрание мегаполисов некоторым узлом глобальной сети взаимодействий подтверждается рядом международных исследований [The Global Risk Report, 2018; Sassen, 2011 и др.] и не исключает самостоятельного анализа глобального информационного пространства или, в иной терминологии, глобального киберпространства в его двух ипостасях: как всеобъемлющей сети связей, охватывающих весь мир, и как агента изменения в объектах всех пяти уровней анализа (глобальном, страновом, региональном, локальном и индивидуальном).

Пятнадцатое, как уже отмечалось, этот инструментальный уровень предполагает владение исследователем методами междисциплинарного анализа. То есть уменья, как «расшифровывать» комплексные структуры и процессы, так и переводить данные, полученные в рамках одной дисциплины, на язык других дисциплин. Это – наиболее сложная задача, поскольку, начиная с эпохи Просвещения, человечество только и делало, что расчленяло сложные объекты, чтобы их можно было изучать и передавать другим полученное монодисциплинарное знание. Уроки эпохи Возрождения были забыты или отставлены в сторону как не соответствующие формировавшемуся тогда классно-урочному методу преподавания в школах и университетах.

Шестнадцатое, однако, сегодня комплексный (междисциплинарный) анализ возрождается. И это – не прихоть каких-то «яйцеголовых», а требование жизни, когда сама действительность, от глобальной до локальной, становится не только все более сложной, интегрированной [Keen, 2008], но ее отдельные элементы изменяются с разной скоростью и темпом и в разных направлениях. Изучать такой пульсирующий мир можно двояко: или пытаться разобраться во всей этой сложной сети потоков информации, людей и ресурсов, или же стараться навязать ему «единственно правильную» линию поведения, то есть конструктивистский подход. Однако наша собственная история показывает, что такой метод управления обществом кончается его распадом.