Текст книги "Хочешь, я буду твоей мамой?"

Олеся Лихунова
Хочешь, я буду твоей мамой?

© Олеся Лихунова, текст, 2017

© Издательство «Лайвбук», оформление, 2017

На стороне детей

Книга, которая лежит сейчас перед вами, сначала существовала в интернете как дневник.

Олеся рассказывала о том, как живёт её семья. Таких дневников много в сети – искренних сиюминутных заметок о детях, заботах, радостях и огорчениях. Эти тексты бывают яркими, а бывают и безыскусными, но всегда удивительный опыт – читать, чем живёт сегодня семья твоих незнакомых-знакомых-друзей, советовать что-то, вместе огорчаться, когда захлёстывают проблемы, вместе радоваться хорошим дням.

Я много лет читала «Живой журнал» Олеси. В самом начале нашего знакомства у них с мужем росло двое детей. Старшая дочка, очень талантливая, вундеркинд, опережающая свой возраст года на три-четыре, была когда-то на семейном обучении. О, мне близка эта тема! – подумала я. А потом появился черноглазый маленький Вадим – Олеся стала приёмной мамой. И снова я подумала: у меня тоже есть приёмный ребенок, мне интересно читать про Олесин опыт. А потом – конечно, не вдруг, но довольно быстро – случилась удивительная, но закономерная вещь. Олеся и её муж поняли, что им действительно интересно с детьми. И что их сил хватит ещё на одну девочку. И ещё на одну. И ещё на одного мальчика, пожалуй. И, знаете, ещё на одну девочку!

Есть такое словосочетание – «профессиональная мама». Немного дико оно звучит, потому что рабочий день матери не заканчивается по расписанию, у неё нет отпусков и, увы, нет больничных. Мама по призванию? Наверное, так лучше.

Ещё иногда о жизни приёмных родителей говорят: «Это подвиг». Но подвиг – штука одноразовая, его совершают (и завершают) однажды: вот ты кинулся в речку и спас тонущего. А потом пошёл по своим делам. Жизнь приёмного родителя, такого как Олеся, – не подвиг именно поэтому, это дорога на много лет, ежедневный труд, ежедневная мысль, ежедневное стремление шагать всем вместе, не спотыкаясь и не сворачивая. Может быть, точнее будет слово «подвижничество»?

Семеро детей у Олеси и её мужа сегодня. Пять приёмных и двое самодельных. И дневники в живом журнале и фейсбуке, которые читают много тысяч людей.

Её рассказы потихоньку стали перерастать рамки дневника – мы, читатели и друзья, видели, что у нас на глазах рождается материал для документальной книги.

Оказалось, что её опыт, её рассказы о том, как она решает ежедневные проблемы своей семьи, интересны многим людям. Как научить читать и решать задачи ребёнка, которого в детском доме считали не способным учиться в массовой школе? Как научить ребёнка, привыкшего к одиночеству, расслабляться и засыпать на руках у мамы? Как объяснить ребёнку, оставленному в роддоме, что случилось в его жизни, почему судьба оказалась к нему сперва так жестока? Как читать сказку ребёнку, который в свои восемь лет не понимает доброй половины слов – не было такого опыта в его замкнутой детдомовской жизни? Как говорить с детьми об их будущем? Об их здоровье? Как убедить, что надо пить таблетки каждый день, и ответить на вопрос, почему врачи не могут починить его ноги? Как научить ребёнка выбирать ту конфету, которая ему нравится, а не ту, которую выбирают все? Как в сотый раз помочь подняться: «Ты можешь, у тебя получится»?.. Как отвечать на вопросы посторонних любопытных доброхотов, а иногда и недоброжелателей (тех, что недоумевают, зачем люди берут приёмных детей, да ещё и не здоровеньких, а разных)? Как найти время для себя, чтоб не выгореть дотла (да что там – скажу честно, – не сойти с ума с этой оравой!), чтобы сохранились силы улыбаться, как справиться с организацией такого короткого дня, когда надо успеть и в школу, и на кружки, и в поликлинику, и сварить ужин, и почитать детям перед сном? И покрасить ногти ярким лаком, от которого повышается настроение, на это ведь тоже надо выделить время и силы.

Олеся не только талантливая, думающая и внимательная мама – она ещё и одарённый семейный менеджер. То, как организована их жизнь, всегда вызывало у меня восхищение (и этому у неё многие готовы учиться). А ещё она прекрасно умеет выстраивать систему домашнего обучения детей («Расскажите о том, какие задания вы даёте детям, как они научились так красиво писать, как они выучили таблицу умножения, порекомендуйте хорошую детскую книгу», – об этом Олесю тоже спрашивают постоянно).

Но это не учебник семейной педагогики и семейного менеджмента. Это в первую очередь откровенный, честный и умный рассказ о том, что происходит в жизни женщины, когда она берёт приёмных детей. Что происходит с её жизнью.

В этой книге – то, о чём Олеся думает. О чём она говорит с детьми. Что она видит в них и в себе. И в окружающем их мире. Что у неё и у детей получается, а что пока – не очень. Что вызывает радость. Что погружает в отчаяние. Как она помогает им расти и преодолевать трудности. О чём она мечтает.

Люди много пишут о приёмных детях – текстов и художественных (ведь ребёнок-сирота, нашедший семью, – традиционный литературный герой), и документальных.

Иногда кажется, что люди рассказывают друг другу сказки об этом. Чудесные сказки, где приёмный ребенок оборачивается любящим, кротким и благодарным существом, а его приёмные родители переполняются любовью и счастьем с первой минуты обретения сына или дочери. Или страшные сказки, где ребёнок, как злобный подменыш, разрушает всё вокруг себя, прорастая дурными побегами в жизнь приёмной семьи.

Перед нами – текст документальный, совершенно далёкий от этих сказок, текст честный. В нём нет розового сиропа и беспроблемных благодарных сироток, обретших маму и папу. В нём рассказано о том, какие трудно зарастающие раны приходится ежедневно врачевать приёмным родителям. Какое отчаяние иногда накатывает. Но его автор – и это очень важно, на мой взгляд, – всегда, что бы ни случилось, – стоит на стороне ребёнка. Своего ребёнка.

Дети растут. Особенность книг, подобных этой, – в них трудно поставить точку. Жизнь продолжается.

Сегодня вечером Олеся снова соберёт вокруг себя детей, чтобы почитать им перед сном.

Потом она сядет к компьютеру и напишет новую страничку их жизни.

Мы будем ждать.

Дина Сабитова

Предисловие

В этой книге собраны все мои дневниковые записи, которые я вела четыре года – с июля 2012 по февраль 2017-го. С того момента, как мы взяли в семью нашего первого приёмного сына, наша жизнь изменилась.

Я считаю важным оставить эти записи в первозданном виде, без моих комментариев из настоящего времени. Возможно, сейчас в каких-то ситуациях я бы повела себя иначе, но на тот момент, с тем опытом и переживаниями, я могла поступить только так. С принятием каждого нового ребёнка я пыталась опереться на свой предыдущий опыт, но мне ни разу не удалось это сделать. Оказалось, что нет никаких универсальных рецептов, и к каждому ребёнку приходилось искать новый подход. И мне бы хотелось, чтобы читатели прошли вместе со мной весь этот путь.

Своим дневником я хочу обратить внимание и на другие семьи с приёмными детьми, заставить задуматься, через что им приходится проходить и сколько труда вкладывать в принятых детей.

Вы не найдёте здесь никаких рецептов или советов будущим приёмным родителям, как пережить адаптацию или как вести себя правильно. Ответы на эти вопросы нужно искать в книгах детских психологов. Я писала только о том, с какими проблемами пришлось столкнуться нашей семье и какие решения мы находили, а выводы каждый должен делать сам.

С чего всё началось

Наша семья до 2012 года была самой обыкновенной: папа, мама, дочка Маша и сын Тимур. И если бы кто-нибудь сказал нам тогда, что через четыре года у нас будет уже семеро детей, мы бы ни за что не поверили.

Всё началось одним осенним вечером, когда я листала ленту новостей в социальной сети и увидела там фотографию восьмимесячного мальчика по имени Вадим, которому искали родителей.

Я сидела перед монитором и вглядывалась в его лицо. Мне вдруг подумалось, что такой малыш мог бы родиться у меня. Бедняжка, как ему живётся без мамы и папы? Вздохнув, я стала читать о чём-то другом. Через несколько дней мне снова попалась эта фотография. Я позвала мужа.

– Посмотри, какой милый мальчик совсем один, – сказала я. Саша задумчиво пожал плечами.

А я всё смотрела на фотографию и думала: а почему бы нам не забрать Вадима себе?

Я стала искать информацию о том, какие нужны документы, чтобы стать приёмными родителями, читать истории других приёмных семей. Меня настолько захватила эта тема, что я не могла думать ни о чём другом.

Однако попытки поговорить с мужем на эту тему заканчивались неудачей. Он был уверен, что не сможет привыкнуть к чужому мальчику, опасался дурной наследственности и просто не хотел, чтобы в спокойной жизни нашей счастливой семьи что-то изменилось.

А я уже скопировала фотографию Вадима себе на компьютер и каждый день с тоской разглядывала её. И читала, читала всё, что только могла найти об усыновлении. Особенно внимательно я изучала истории семей, прошедших через тяжёлую адаптацию.

Вечером маленькими порциями пересказывала всё мужу. Он уже понял, что моему новому увлечению сопротивляться бесполезно и покорно слушал.

А в разгар празднования Нового года я попросила его назначить день, когда я смогу пойти в опеку и просто спросить про этого мальчика. Просто спросить. Чтобы я ждала этого дня. Саша сдался.

– Так и быть, в мае сходи в опеку и спроси, – сказал он.

До мая я буквально считала дни, продолжая читать книги и сайты для приёмных родителей и разглядывать Вадимкину фотографию.

В назначенный день я, прокручивая в голове заготовленные вопросы, побежала в опеку.

Мне казалось, что сотрудники опеки встретят меня с радостью, вцепившись в возможность определить в нашу прекрасную семью этого несчастного мальчика. Но они разговаривали со мной более чем сдержанно. Выдали список документов, которые нужно было собрать, и спросили, на какую дату я планирую записаться в Школу приёмных родителей: с сегодняшнего дня или с 1 сентября.

Ждать сентября мне совсем не хотелось, и я позвонила мужу, чтобы посоветоваться, сможем ли мы прямо с сегодняшнего вечера записаться на обучение в школу. Саша, вздохнув, согласился, и я стала с нетерпением ждать вечера.

Обучение в Школе приёмных родителей мы проходили вместе с мужем. Я переживала, что ему не понравятся все эти психологические тесты или будет неинтересно слушать преподавателей. Но мои опасения оказались напрасны. Муж активно выполнял все задания, отвечал на вопросы психологов, вступал в дискуссии с другими участниками. Это было так интересно и захватывающе, что сплотило нас ещё больше.

Когда мы наконец получили заветный сертификат об окончании ШПР, Саша сказал: теперь он чувствует уверенность, что мы справимся.

Именно тогда я позволила признаться самой себе в том, что мне очень страшно стоять на пороге такого решения. Я зашла на сайт, чтобы ещё раз посмотреть на Вадима, но не нашла его фотографию на привычном месте! Прошло больше полугода и анкеты подросших детей обновили. Еле-еле отыскала нашего мальчика, с разбитым и замазанным зелёнкой носом. Вадим заметно подрос – на тот момент ему было уже 1,5 года.

Нам оставалось только дождаться заключения из опеки и поехать знакомиться.

Часть первая
Вадим

21 июля 2012 г.

Не передать словами, как билось моё сердце, когда я приехала к дому ребёнка, чтобы познакомиться с Вадимом. Лил дождь, и я остановилась у ворот, не решаясь войти. Я думала о том, что дом ребёнка – это страшное место, где собраны брошенные несчастные дети. Зайти на его территорию для меня было то же самое, что шагнуть в Зазеркалье, где всё неправильное, не такое, каким должно быть в нашем мире.

Врач встретила меня довольно приветливо. Я сообщила, что пришла к Вадиму. Она вытащила папку с его документами и стала подробно рассказывать о нём всё, что было известно. Из проблем по здоровью только обычная задержка роста и развития.

Врач рассказала, что у Вадима ярко выраженные признаки депривации: он сосёт палец, сильно раскачивается перед сном, а днём гиперактивный, несколько раз кусал детей.

Обсудив все важные моменты, мы пошли в актовый зал. Я села на маленький стульчик и с замиранием сердца стала ждать, пока Вадима оденут и принесут на знакомство.

Вижу, несут такого маленького, ну просто совершенно крошечного мальчика! По фотографиям он мне представлялся гораздо крупнее.

Воспитательница поднесла Вадима ближе и поставила прямо передо мной. Он несколько секунд смотрел на меня со страхом, а потом неожиданно разревелся и убежал в противоположный угол комнаты. Повернулся ко мне спиной и засопел. Ага! А врач говорила, что мальчик ко всем идёт и не понимает где свои, а где чужие. Всё он понимает!

Кое-как выманили из угла печеньем. Зажал его в руке – и смотрит на меня исподлобья. Воспитатели говорят: «Ну, Вадим, чего ты, не стесняйся!» И посадили мальчика мне на колени.

Я гладила его по спинке и приговаривала, какой он миленький и хороший. Вадим замер и не шевелится, даже коленями я ощущала, как часто бьётся его сердечко. Бедняжка, не знает, чего от меня ожидать.

Врач ушла, я осталась с воспитательницей. Достала из сумки молоточек, издающий смешные звуки. Повертела им – Вадим глядел с удивлением. Потрясла ещё, и на его лице появилась ухмылка. Взял сам, потряс, но ничего не получилось. Начал есть печенье.

Я решила расспросить воспитательницу. Она Вадима хвалила, говорила, что кушает хорошо, засыпает быстро. Да, активный, но видно, что не глупый мальчик. Конечно, ему нужно много внимания, дома дети раскрываются…

Между делом я достала из сумки ещё одну игрушку: маленькие качели на присоске. Прикрепила её к скамейке. Вадим подошёл, толкнул раз, другой, заулыбался. Хороший знак.

Потом малыша унесли кушать, и он забрал все свои игрушки, а я отдала воспитательнице оставшееся печенье и вернулась к главному врачу. Сказала ей, что мальчик мне понравился. Она попросила не спешить и хорошо подумать, дала мне свой номер телефона, и мы распрощались.

По пути домой, когда я села в автобус, голова у меня кружилась от эмоций и мыслей. Можно знать и помнить, что существуют дома ребёнка, но только когда ты лично видишь такого бесконечно одинокого маленького человека – только тогда до тебя доходит весь ужас происходящего. И жалко его настолько, что смириться с этим невозможно. Разве я могу его там оставить?

23 июля 2012 г.

Вторая встреча с Вадимом

Я приехала в Карачев, где находился Вадимкин дом ребёнка, ровно в 9 утра. Подписала в опеке шесть листов согласия на оформление над ним опеки и отправилась в дом ребёнка повидать Вадима. С собой я привезла пачку подгузников и утёнка-каталку.

Врач снова встретила меня доброжелательно. Мы немного поговорили, и она предложила мне сначала навестить Вадима, а потом зайти в отдел кадров и подписать согласие у них.

Группа Вадима гуляла на улице. Накрапывал дождь, и дети играли на веранде. На десять человек здесь было три воспитательницы. Выход веранды загородили скамейкой, чтобы дети не могли вылезти и промокнуть.

Я подошла к этой скамейке, чтобы шагнуть внутрь. Дети заметили меня и побежали навстречу с протянутыми вверх руками. Только Вадим сидел в дальнем углу и с любопытством смотрел, как я с трудом прорываюсь через всех детей к нему.

Утёнка-каталку сразу утащили в сторону, я даже не успела протянуть её Вадиму. Тогда я села рядом с ним, стараясь не отвлекаться от других детей, которые меня буквально облепили.

Я часто представляла подобную сцену дома, и мне думалось, что в тот момент сердце моё будет разрываться от жалости. Но на самом деле все эмоции оказались приглушены из-за обилия впечатлений.

У половины группы во рту были красно-оранжевые фантики от конфет. Вадим тоже держал в руке такой фантик и старательно его обсасывал. Когда я достала мыльные пузыри и стала их надувать, вся толпа детей с криками и хохотом бросилась бегать за ними. Малыши всё время падали, и я ойкала над каждым.

Но ни один ребёнок не плакал – они поднимались и бежали дальше. Маленькие дети, которым всего-то год-полтора. Вообще за всю прогулку никто из детей ни разу не заплакал, не закричал и ничего не потребовал. Кроме Вадима. Он карабкался на качели, не смог залезть и требовательно пищал, пытаясь разреветься.

В прошлый раз, ради первого знакомства, Вадимку нарядили во всё новое, и он был очень красивый. А сегодня он уже оказался одет непонятно во что. Колготки ему были велики, сандалии тоже размера на три больше, рубашка наоборот мала, и шапка какая-то нелепая. Но так были одеты и остальные дети.

Я решила погулять с Вадимом по территории Дома ребёнка и была очень удивлена его равнодушию. Он не смотрел на меня, не реагировал на обращения, просто жевал всё, что я давала ему в руки, даже блокнот и салфетки. Печенье дать не разрешили, потому что толком жевать твёрдую пищу мальчик не умел, сразу давился.

Минут десять мы посидели на скамейке, а потом я отнесла Вадима на привычную ему веранду, где он вёл себя более оживлённо.

Я обняла его на прощанье и пошла подписывать согласие на принятие ребёнка в отдел кадров. Туда же пришла главврач и сказала, что все документы будут готовы к среде и тогда можно забирать Вадима. Я попрощалась со всеми и поехала домой совершенно счастливая.

26 июля 2012 г.

Забираю Вадима

Выехала в Карачев в 7.50 утра. Специально купила себе два билета на автобус, чтобы разложить все вещи и сидеть спокойно. Под сиденья положила коляску, на свободное место пакет с двумя тортами и набитую сумку.

Сначала пассажиров было немного, и я ехала спокойно, почитывая журнал. Но спустя половину пути в автобус набились какие-то сельские жители и стали яростно кричать на меня, что я зря занимаю одно место.

Я тыкала в них двумя билетами, но каждая новая партия людей становилась ко мне вплотную и начинала отчитывать. Пришлось достать плеер, включить музыку погромче, положить на каждое колено по билету, чтобы все видели, и отрешиться.

Приехав в город, я сразу направилась в опеку. Там мне выдали постановление о том, что теперь мы с мужем приёмные родители Вадима.

Водрузив торты на коляску, я пошла в дом ребёнка. Жара стояла ужасная. Я поставила коляску внизу и поднялась к главврачу на второй этаж. Она обрадовалась, поблагодарила за торты, выдала мне личное дело ребёнка, и мы пошли забирать Вадима с прогулки.

Мальчика принесли в детскую раздевалку, переодели в новую одежду, которую я привезла с собой, и мы сфотографировались на память. Когда Вадима посадили в коляску, он так и сидел с поднятыми вверх руками, как пластилиновый. Совершенно застывший малыш без эмоций. Нянечка сама опустила его руки и положила их на колени.

Мы попрощались со всеми и поехали домой.

В маршрутке Вадим ехал спокойно, будто сонный. Я доставала ему разные игрушки из сумки, и он с ними возился.

Дома Вадим сначала потрогал кота, походил немного по большой комнате. Саша был на работе, а старших детей я заранее отвезла к бабушке, чтобы у Вадима было немного времени адаптироваться на новом месте. Я достала листок, на котором врач написала мне режим дня дома ребёнка и выяснила, что Вадиму давно пора обедать и спать. Покормила его овсяной кашей, дала попить и отнесла в кроватку.

Но как только я положила Вадима на матрас и накрыла простынкой, он тут же вскочил и вцепился руками в прутья. По-видимому, до него вдруг дошло, что это всё не шуточки и придётся спать здесь. Он стал часто-часто дышать, рот задрожал – вот-вот заплачет… Я стала его уговаривать, целовать, гладить. Не расплакался, сжался в комок. Лежал в ужасе и стрелял в меня сонным взглядом. Потом резко отвернулся, засунул два пальца в рот и мгновенно заснул.

А я пошла на кухню – уставшая, но совершенно счастливая от мысли, что у меня теперь есть ещё один сынок.

Июль 2012 г.

Адаптация

Адаптация меня накрыла на второй день.

Во-первых, я слишком самоотверженно кинулась выполнять материнские обязанности и растянула себе ноги и спину.

Во-вторых, жара стояла немилосердная, а нужно было ездить регистрировать Вадима в нашей квартире, отвозить документы в опеку, собирать справки для оформления многодетности.

В-третьих, как раз тогда, когда я привезла Вадима домой, у нас на две недели отключили горячую воду. И приходилось греть её в кастрюлях и носить в ванную, чтобы всех перемыть.

В-четвёртых, к 10 августа мне нужно было срочно сдать работу, а у меня не было ни сил, ни времени её доделать.

В-пятых, неожиданно подкрались финансовые проблемы, которые должны были решиться не раньше конца сентября.

В общем, всё одно к одному.

* * *

Когда на второй день я вышла с Вадимом вечером на прогулку, я шла и чуть не плакала. Пыталась вспомнить, а чего, собственно, мы решили забрать этого мальчика к себе домой? И почему так тяжело, ведь это же просто маленький ребёнок?

Вечером жаловалась мужу, говорила, как я устала и не понимаю, почему меня покинули силы, ведь то, к чему я так долго стремилась, исполнилось. Куда делась радость и почему тяжело на душе? Саша меня жалел и подбадривал.

* * *

День за днём я усиленно купала и мыла Вадима, и всё равно он пах чем-то чужим.

Однажды вечером пошла мыться в ванную и, почувствовав запах детского мыла, которым не так давно мыла сына, подумала: «Нет, только не этот запах! Теперь это мыло напоминает мне Вадима!»

* * *

Прошла неделя, как Вадим живёт дома. Сегодня первый день, когда я чувствую себя бодро. Очень надеюсь, что самый тяжёлый период адаптации позади.

В ШПР рассказывали, что адаптация к новому ребёнку в среднем длится год. Надеюсь, у нас лёгкий случай!

10 августа 2012 г.

Вадим две недели дома.

Не плачет больше после еды, а улыбается. Первые дни крепко вцеплялся в пищу и заглатывал давясь. Когда заканчивалась его порция, довольно большая для этого возраста, – ревел. Сок пил так, что 200 мл высасывал за минуту. Пришлось перейти с четырёхразового приёма пищи на шестиразовый. Стал есть гораздо спокойнее. Насушила ему больших баранок до каменного состояния – любит сидеть с ними по полчаса и облизывать.

Начал купаться с удовольствием. В первый день вопил как резанный и боялся садиться в тазик. Второй день покричал и сел, немного поигрался, но мыться боялся категорически. В третий день плакал только на мытье. Теперь радостно плещется по полчаса и терпеливо моется, пару раз хныкнув для порядка.

Днём спит с 13 до 17, а вечером с 21 и до 8 утра.

Большую часть времени Вадим пребывает в позитивном настроении, улыбается.

Очень любознательный, везде хочет залезть, всё потрогать. Умываю его, а он в это время старательно пытается дотянуться ногой до мыла в мыльнице, а рукой до тюбика зубной пасты.

Любит болтаться по комнатам, гремя двумя большими пятилитровыми бутылками от воды.

Очень быстро устанавливает связь между предметами, знает, что свет включается, если нажать на выключатель, и телевизор тоже норовит пультом включить. В игрушках, где нужно что-то нажать, чтобы получить результат, – разбирается мгновенно.

Пробегая по коридору мимо телефона, не отказывает себе в удовольствии снять трубку и сказать «Алё!». Знает, что я не разрешаю, поэтому делает это стремительно, кладёт трубку и убегает.

Первые дни поднимал с пола всякую чепуху и тащил в рот. Теперь аккуратно приносит мне.

Кусается. Тимуру больше всех досталось, его Вадим укусил за живот до крови. Пару раз Марию кусал и меня пытался. Причём так радостно, с воинственным кличем.

Если что-то не получается, может попробовать закатить сцену: поскакать, сидя на попе, на пол лечь, утрированно уползти с рёвом в другую сторону. Но быстро успокаивается и меняет предмет исследования.

Стал заметно нежнее. Кладёт голову мне на плечо, когда беру на руки. А когда папа берёт, обнимает двумя руками за шею. Раньше так не делал. Очень трогательно обнимает папу за ногу, когда тот стоит. Когда ударится, приходит жаловаться-обниматься. И звуки умеет такие воркующие при этом лепетать тонким голосом – очень мило.

17 августа 2012 г.

Сегодня исполняется ровно три недели как Вадимка дома.

И сегодня сын в первый раз меня поцеловал! Я сначала подумала, показалось, но нет – целует с громким причмокиванием! Вот уж я радовалась, а он, видя мою радость, и сам рад стараться. Так и ели сегодня вечером кашу, после каждой ложки расцеловываясь.

10 сентября 2012 г.

У нас с детьми есть такая шутка – будто у них иногда срабатывают волшебные слова. Особенно Мария этим часто пользуется, Тимур забывает, что так можно.

Например, делаю я Маше что-то не совсем приятное (расчёсываю, когда она протестует или щипаю в шутку), тогда она говорит какое-нибудь сказочное заклинание, и я резко перестаю.

Или, например, Мария лезет меня обнимать-целовать, а я говорю: «Осторожно, у меня губы накрашены, не порти макияж!»

Она сразу произносит заклинание, и тут уже я прошу поцеловать меня и испортить мне макияж.

Иногда старые заклинания перестают срабатывать, и дочке приходится перебирать несколько знакомых заклинаний, пока какое-нибудь не сработает.

Тимур помнит только «крибле-крабле-бумс».

5 октября 2012 г.

Когда я во второй раз ездила к Вадиму в дом ребёнка, то привезла туда мыльные пузыри. И снимала на видео, как воспитательница их пускает, а Вадимка радуется, ловит и смеётся. Меня тогда немного насторожила его улыбка, очень неприятная, как оскал. И мелькнула мысль, что эта улыбка будет меня раздражать. Но Вадим дома вот уже два месяца, и он ни разу не улыбался так, как тогда. Его улыбка расслабленная и симпатичная. Моя любимая улыбка.

Ещё сын растанцевался. Первое время, когда мы включали громкую музыку, он просто стоял с серьёзным выражением лица и напряжённо слушал. Маша и Тимур плясали, а он стоял и сосредоточенно смотрел. Потом он стал качаться с ноги на ногу, но тоже с серьёзным лицом. Даже если я хватала Вадима на руки и танцевала вместе с ним, он был как-то напряжён. И когда я пела, сын тоже смотрел на меня как на ненормальную. До сих пор, если я вдруг запою, он прибегает из другой комнаты и смотрит с лицом, на котором буквально написано: «Мама, ты чего это?»

Но прошло два месяца – и Вадим вдруг стал кружиться и разнообразно приседать, если включить музыку. Но не всякую, только под некоторые песни. И когда я танцую с ним на руках, сын улыбается.

Ещё стал обращать внимание на мягкие игрушки. Раньше отбрасывал их в сторону, даже не рассматривая. Теперь глядит игрушке в лицо, трогает носик, глаза, что-то воркует или мяучит, показывает мне.

Начал смотреть на картинки в книге. Пытается взять оттуда конфеты и хнычет из-за того, что не получается.

Обожает ходить в шапке. Когда я надеваю шапку Тимуру – Вадим плачет и просит, чтобы ему тоже надели.

Смелый. Запустили сегодня электронного жука, который бегает по полу и жужжит. Вадим вёл себя как мангуст: сначала держался на расстоянии, затем рывками подбегал и убегал. Быстро трогал и отдёргивал от жука руку на всякий случай. Но в конце концов осторожно взял и стал смотреть, как тот жужжит в ладони. Потом уже прикладывал к щеке и засовывал себе за пазуху.

26 октября 2012 г.

За эти три месяца сын вырос на пять сантиметров. Проклюнулись два новых зубика.

Взвесить Вадима не получается, у нас нет весов, но он заметно потяжелел и округлился.

28 ноября 2012 г.

Этот месяц отличается от предыдущих тем, что меня захлестнула любовь.

Не могу наумиляться, наобниматься, нацеловаться, нанюхаться. И жалко мне Вадимку до слёз. И хочется ему всё самое лучшее дать, удивить, порадовать, рассмешить.

Понимает все мои шуточки, и отвечает, и повторяет. Какое счастье, что Вадим наш сынок! Как бы мы жили без него, не представляю!

Всё больше привязывается ко мне. Раньше просто играл неподалёку, когда я готовила или посуду мыла, теперь обнимает за ногу, тянет, чтобы спустилась на пол. А когда сажусь, Вадим залезает ко мне на колени, чтобы поговорила с ним, пощекотала. Подзарядился, пошёл дальше по своим делам.

Но любовь к папе у Вадюши особенная. Смотрит на него, затаив дыхание.

3 декабря 2012 г.

Вынесла Вадимку из ванны. Вытираю на кровати, целую пятки, а он хохочет.

Тимур сидит в другом конце комнаты и что-то сосредоточенно строит из конструктора. И вдруг говорит серьёзно: «Обожаю этот смех».

Записи 2013 года

Вадим носится по дому как буря, везде залезает, всё достаёт.

Если на столе стоит йогурт, Вадюша обязательно встанет на носочки и запустит в него свою ладошку. Или мусор какой-нибудь внутрь забросит. В любом случае обязательно что-то придумает.

* * *

Вадим каким-то образом научился просачиваться сквозь прутья кроватки наружу. Вчера вечером уложила сына спать, выключила свет. Через некоторое время заглядываю, а он сидит на полу и играет себе спокойненько! Как он мог оттуда вылезти? Как?!

* * *

Заметила, каким образом Вадим выбирается из кровати! Поднимает матрас и вылезает через дно, там прутья широко стоят. Ишь, какой хитрый! Вечером папа прибил на дно кровати лист фанеры.

* * *

На улице Вадим ведёт себя совсем не так как дома. В коляске едет тихо, положив руки на коленочки. Просто образец, а не ребёнок! За ручку ходит послушно, даже на далёкие расстояния.

Боится фонтанов, горок и разных незнакомых предметов. Если взять Вадима на руки и начать приближаться к фонтану, сын станет биться как птица и сопротивляться. Даже когда мимо фонтана проходим, Вадим отворачивается, чтобы не видеть его. С горками то же самое. Так необычно видеть его робким.

* * *

Каждое утро около пяти часов мы слышим сквозь сон, как Вадим громко плюёт за борт кроватки и хохочет.

* * *

Вадим придумал новый ритуал. Укладываю его вечером спать, а он снимает штаны, носочки, подгузник, выбрасывает всё это на пол и писает в кровать.

Ругаю, переодеваю, меняю матрас, после этого засыпает. Потом просыпается, снова всё снимает и писает в кровать. Несколько раз проделал этот номер. Я в растерянности. Уже не ругаю, а просто переодеваю, будто так и надо.

* * *

Вадюша обожает плеваться. Утром поставила на стол миску для салата, и только отошла за ножом, как Вадим залез на табуретку, плюнул в миску, быстро слез и удрал.

* * *

Сын очень привязан к папе. Когда папа приходит с работы, он ходит за ним хвостом, при любом удобном случае залезает на колени и нежно воркует. А когда папа ненадолго уходит из дома, например, чтобы вынести мусор, Вадим падает на пол и так плачет, что мне каждый раз приходится придумывать, чем его отвлечь, чтобы успокоить.

* * *

Вадим отказывается узнавать папу без очков. Сидит рядом, опустив глаза. Только папа надевает очки – радуется, лезет обниматься. Папа снова снимает очки, сынок затихает и боится даже смотреть в его сторону.

* * *

Совершенно не любит сладкое. Шоколад выплёвывает! Любимые лакомства: крекер с расплавленным сыром или чёрный хлеб.