Текст книги "Вина Зверя"

Глава 10

Яниса обернулась.

Вэл понравилось смотреть, как меняется выражение ее лица, как стирается пустая улыбка с губ.

Вэл склонила голову к плечу, с прищуром голубых глаз встречая ту, с которой так часто вела мысленные диалоги.

– Здравствуй, – сказала она, и Яниса слабо улыбнулась в ответ.

Ее спутник, неизвестный молодой мужчина, окинул свою подругу вопросительным взглядом. Она лишь неуверенно кивнула ему.

– Я сейчас подойду. – Яниса нервно облизнула нижнюю губу и шагнула в сторону, оставляя мужчину в одиночестве за небольшим столом у окна.

Вэл посмотрела на худые плечи с накинутым поверх светлого платья синим платком и ясно вспомнила, как когда-то обнимала Янису, стараясь согреть и заботясь о ней, может, весьма неуклюже, но так, как умела. Веря в то, что наконец обрела подругу.

– Что тебе нужно? – прямо спросила Яниса, поворачивая побледневшее лицо.

– Просто хотела поздороваться. Мы же старые друзья, – пожала плечами Вэл, с ухмылкой поглядывая на девушку.

– Ты вернулась, – сказала та, не задавая вопрос, а констатируя факт.

– Ты не рада? – подняла брови Вэл.

Под ребрами расцветало что-то тернистое и колючее, сухими корявыми ветвями цепляясь за внутренности, царапая и причиняя боль.

Боль – острую, как лезвие, и одновременно сладкую, как хмельной сидр.

– Что ты хочешь? – жестко спросила Яниса. Она явно взяла себя в руки.

Вэл отчасти восхитилась ее внутренней силой. Наверняка Яниса уже давно знала о ее возвращении в город. Просто не могла не знать.

И конечно, Яниса видела ее в таверне. И при этом улыбалась и смеялась так, будто произошедшее два года назад больше не имело никакого значения.

Для нее, возможно, и не имело.

– Хочу задать тебе всего один вопрос. Один вопрос, и я больше не потревожу тебя.

Яниса молчала. Потрясающее самообладание.

– Не обещаю, что смогу на него ответить, – после паузы произнесла она.

– А ты попробуй, – с вызовом сказала Вэл, чувствуя, как эмоции захлестывают, чуть не переливаясь через край. – Почему?

Яниса медленно вздохнула, грудь высоко поднялась, а затем опустилась. Лицо ее практически выражало скуку.

– Что?

– Почему ты это сделала? – Вэл бесконтрольно злилась.

Пальцы ее сжались, и это не осталось незамеченным.

Яниса покосилась на ее руки и дернула плечом, решительно поворачиваясь к своему спутнику.

– Оставь меня!

– Нет, не оставлю! – Вэл стиснула зубы. Ей показалось или громкие голоса вокруг стихли? – Ответь мне. Тебе заплатили? Кто и зачем?

– Я сказала – оставь меня. – Плоский, ничего не выражающий голос.

Вэл вдруг с изумлением поняла, что Яниса не просто не чувствует себя неудобно из-за ее расспросов – она насмехается над ней. Она забавляла ее и в то же время была ей скучна.

Будто колючие ветви терна впились внутри в нежную плоть, вгрызаясь как голодные дикие звери.

– Ты же понимаешь, что я ничего не забыла и не забуду? – Сказать это было достаточно сложно.

Вэл во все глаза смотрела в надменное и насмешливое лицо Янисы, никак не в силах поверить, что ее слова звучат пустым звуком.

Почему Яниса так сильна? Почему она чувствует себя настолько уверенно?

– И что? – Яниса презрительно закатила глаза к потолку. – Будешь меня преследовать? Что ты можешь, Вэл? Или ты надеешься, что твой покровитель встанет на твою сторону? То, что он спит с тобой, не делает тебе чести. Ты так навсегда и останешься для него предательницей. Я вообще удивлена, что он еще не вспорол тебе живот из-за того, что ты здесь.

Ее слова, прозвучавшие в полнейшей тишине, воцарившейся в таверне, оглушили. Краем глаза Вэл увидела обращенные к ним заинтересованные лица.

Они повышали голос? Разве? Почему все так смотрят на них?

У нее не было времени размышлять об этом. Безразличие окутало плотным покрывалом, словно она была сторонней наблюдательницей, не участвующей в этой дешевой постановке.

Вэл прочистила горло, ощерилась, как зверь, и сказала, четко проговаривая каждое слово:

– А ты не боишься, что когда-нибудь кто-нибудь вспорет живот тебе?

Откликаясь на ее слова, таверна загудела.

Вэл, внимая обрушившимся голосам – изумленным, раздосадованным, разгневанным, – вздернула подбородок, быстрым, ошарашенным взглядом оглядываясь вокруг.

Вся таверна – множество лиц – смотрела на нее. Красные, пьяные, потные рожи с приоткрытыми дырами ртов, с лужами блестящих в предвкушении глаз.

Вэл возненавидела их всех так сильно, что на мгновение испугалась собственной безжалостности.

Если бы она могла, то взяла бы клинок и лично перерезала горло каждому присутствующему, наблюдая, как темная кровь обагряет деревянный пол.

– Еще одно слово, и ты навсегда пожалеешь, что вернулась. Это было очень глупо с твоей стороны. – Яниса медленно повернула голову и подняла ресницы, поглядывая на Вэл с насмешкой.

Она наслаждалась тем, что происходит. Вэл прочитала это в ее лице.

Тварь.

Слепая, безудержная, лишающая рассудка ярость затмила красным глаза. Ладонь нырнула под куртку, нащупывая рукоять короткого кинжала, заткнутого по привычке за пояс.

Один резкий быстрый удар, и Яниса упадет к ее ногам, зияя черной булькающей раной на красивом горле. И никаких сожалений. Никогда.

Пальцы сжались, медленно вытягивая кинжал из-за пояса.

– Отойди от нее, – стиснув предплечье Вэл, Раза потянул ее на себя. Она огрызнулась, с усилием дергая плечом.

– Оставь нас, Ра, – прошипела Вэл, чувствуя, как последнее разумное уступает место звериным эмоциям.

Как жаль, что она не такая же, как все вокруг! Тогда она с легкостью, следуя своим инстинктам, превратилась бы в дикого зверя, желающего лишь рвать мягкие податливые тела да выгрызать устремленные на него глаза. Она выгрызла бы их у каждого, не жалея никого. И они лопались бы под ее клыками, растекаясь на языке.

– Я сказал тебе – отойди от нее. – Приказ, отданный безупречным тоном лидера.

Приказ, которого нельзя ослушаться. Только Вэл больше не была собой. Она не принадлежала себе, ненавидя каждого, чья восхищенная творящимся представлением рожа смотрела на нее, желая продолжения.

– Хватит. Не указывай мне, понял? – Вэл выдернула свою руку и обернулась к Раза.

Таверна обалдело и дружно охнула.

Как же, кто-то посмел ответить капитану городской стражи.

Вэл, совершенно выбросив из головы Янису, устремила полный ненависти взгляд на высокого мужчину, с прищуром темных глаз смотрящего на нее.

– Что, прости? – Подбородок Раза чуть приподнялся.

Вполне осознанный вызов.

– Оставь меня. – Вэл не отводила взгляда от жесткого лица.

Она смотрела на Раза снизу вверх, отчего-то ненавидя себя за то, что намного ниже его.

Как жаль. А то плюнула бы в его высокомерное лицо, не рискуя промахнуться.

– Я больше не буду повторять. Отойди от этой девушки. – Терпение в голосе Раза явно подходило к концу. Его негромкий голос колоколом раздавался в воцарившейся вокруг тишине. Казалось, каждый в таверне с замиранием наблюдает за развернувшимися событиями.

Вэл могла бы с точностью озвучить все их мысли, витавшие в воздухе, будто написанные черным по белому. Все до смешного просто. И оттого – много занятней.

Вторая открыла рот на своего Первого.

Человек посмел пойти против оборотня.

Ничтожество, девчонка, которая осмелилась перечить капитану городской стражи. Тому, перед кем почтительно вытягивались все в этом городе кроме разве что наместника.

Смотрите, твари. Смотрите. Будет вам зрелище.

– Ты, как всегда, да, Ра? Только и можешь, что отдавать приказы. А что, если я не послушаю тебя? Что ты сделаешь? – И все же Вэл плюнула. Разве что себе под ноги.

И метко попала на носок черного ботинка Раза.

Громкие крики оглушили.

Вэл услышала звук опрокидываемых стульев и длинных скамей, когда разгоряченные и возмущенные зрители повскакивали со своих мест. Толпа бесновалась, выкрикивая ругательства и проклятия в ее адрес.

Они хотели крови. Вэл не боялась их. Она ничего не чувствовала, кроме ярости, поглотившей рассудок и лишившей тело воли.

Раза вскинул вверх руку, и толпа мгновенно затихла, подчиняясь.

«Послушные тупые звери, – мелькнуло в безумной голове. – Кто сильнее, тот и прав. Уроды».

– На колени, Вэл, – жестко и сдержанно произнес Раза.

Сердце ее запнулось, сбилось с ритма, а потом неуклюже выровнялось. Безумные голубые глаза смотрели прямо в черные, каштановые пряди волос обрамляли худое лицо.

Вэл сглотнула, раздумывая всего секунду, а потом решительно сказала, громко выговаривая каждое слово так, чтобы его точно услышали во всех углах этой долбаной таверны:

– Пошел в пекло, Раза, понял? Я тоже не буду повторять это дважды.

В лице Раза ничего не изменилось, лишь глаза его сузились, в упор рассматривая глубоко и часто дышащую девушку.

И в этот самый момент ожидания своей участи Вэл узнала ответ на давно терзавший ее вопрос.

Озарение, насмехаясь, нахлынуло волной, являя истину.

Во всем происходящем не было никакого смысла. Ни в ее возвращении, ни в Раза.

Она должна была умереть давным-давно, жалкая, никчемная, никому не нужная. Страж Границы обязан был прикончить ее, и это была бы самая лучшая и правильная участь.

Потому что все, что случилось потом, привело ее к краху. Как она ни пыталась подняться, она всегда падала.

Потому что Раза снова и снова ломал ее, уничтожая все сильное, что успевало распуститься.

Она должна была умереть тогда, потому что не могла быть с таким, как Раза, но не могла быть и без него, стремясь к нему, как глупая бабочка, летящая в липкую паутину к безжалостному пауку. Вэл знала, что пощады не будет, но вновь вернулась сюда, к этому неумолимому мужчине, который вновь, без раздумий, уничтожит ее, легко и не прикладывая усилий.

Каждый в стае был уверен, что Вэл нужна Раза.

Но на самом деле это Раза был нужен Вэл. Как она ни старалась жить, оставив за спиной устремленные в душу черные глаза, жизнь ее, с каждым прожитым без этого проклятого мира днем, все больше напоминала пресную безвкусную подделку.

И вот она здесь – и ненависть к Раза захлестывает все, сметая и уничтожая ее саму.

Потому что Вэл хотела быть свободной, хотела принадлежать себе, и только черный баргест мешал ей.

И если у нее никогда не получится избавиться от этого помешательства, то пусть Раза сделает это за нее.

Вэл захотела умереть. И эта мысль лишила ее любых зачатков зарождающегося страха.

По таверне прокатился удивленный гул. Волна за волной он нарастал и нарастал, взмывая к самому потолку.

Вэл не реагировала. Она хотела, чтобы Раза наказал ее, отдав на растерзание толпы.

Пусть делают с ее телом что хотят. Пусть насилуют, бьют, ломают и рвут на части. Потому что это не жизнь, а смерть неизбежна.

Чуть слышно зашуршали полы плаща, когда Раза сделал шаг, приближаясь вплотную. Рука взлетела вверх, крепко хватая за подбородок.

Сильные пальцы стиснули челюсть, и Вэл вытянула шею, вцепляясь в запястье мужчины.

– Я. Сказал. На. Колени, – ровно произнес Раза.

Вэл заскулила от боли, промелькнувшей перед глазами яркой вспышкой, когда его рука, удерживая за лицо, надавила, заставляя опускаться вниз.

Вэл, распахнув полные безумия голубые глаза, смотрела в прищуренные жестокие черные, изо всех сил сопротивляясь чужой воле. Пальцы усилили нажатие, впиваясь в кожу, почти ломая челюсть, и ее ноги подогнулись.

Слезы унижения скатились, оставляя мокрые дорожки на коже щек. Вэл запнулась, приседая, изо всех сил сжимая запястье Раза двумя ладонями, безуспешно пытаясь оторвать его пальцы от своего горевшего лица.

Раза приподнял верхнюю губу в оскале – и резкий рывок рукой швырнул Вэл на колени.

Она больно ударилась, коленями о твердые доски пола; пальцы Раза разжались, оставляя вместо себя красные пятна отпечатков на побледневшем лице.

И в то же же мгновение сильный удар кулаком в челюсть едва не вышиб из Вэл дух. Голова откинулась, глухая боль разлилась по пылающему лицу. Вэл рухнула на четвереньки, с трудом удерживаясь на дрожащих руках.

Густая капля крови упала, плюхаясь на деревянный замызганный пол.

Вэл увидела липкое пятно от пролитого пива, а затем кровь стекла по разбитой губе, и она облизнула рот, ощущая соленый вкус на языке.

– Запомни, – раздался над ее головой спокойный голос, – запомни этот момент, Вэл. Это – твое место. Передо мной на коленях.

Вэл прикрыла веки, прячась за упавшими на лицо волосами, ощущая, как горячие слезы стекают по щекам.

Никогда ранее в своей жизни она не чувствовала себя такой униженной.

Униженной и раздавленной. Горько, потому что всего несколько минут назад все было иначе.

Таверна бесновалась, выкрикивая проклятия в ее адрес и поддерживая возвышающегося над ней мужчину.

Раза уничтожил ее.

Вновь. Не осталось ничего.

– А теперь – пошла вон, – будто отдавая приказ своей собаке, произнес Раза. – Пошла отсюда вон.

И Вэл, глотая кровь, смешанную со слезами, подчинилась.

Она выскочила на улицу, остановилась всего на миг, сдерживая нахлынувшую рвоту, зажала рот ладонью, судорожно сглотнула, перевела дыхание и распахнула полные слез глаза.

Снег, крупный и густой, медленно и бесшумно падал с темного неба. Ветер, бушевавший весь день, стих.

Вэл, выдыхая облачка пара, двинулась вперед по занесенной снегом дороге. Ее куртка осталась в таверне, но она не чувствовала холода. Теплая толстая шерстяная туника, подпоясанная нешироким поясом, надежно удерживала тепло, но она знала, что надолго ее не хватит. Эта мысль пролетела на грани сознания и исчезла.

Вэл не могла думать о таких обыденных вещах.

Улица была пустынна, во многих домах закрылись ставни, а далеко впереди городской фонарщик длинной лучиной зажигал масляные фонари.

Вэл бесцельно шла вперед, глотая замерзающие на щеках слезы. Снег медленно оседал на каштановых волосах, щека противно ныла, но она, погруженная в себя, ничего не замечала.

Вэл просто делала шаг, а затем еще один, не особо задумываясь о том, куда идет и что ждет впереди.

Ей было больно.

Боль разливалась по грудной клетке, распарывая душу на рваные лоскуты. Не осталось ни кусочка плоти, не обагренного кровью.

Внутри царапало, кололо и резало.

Вэл запоздало поняла, что не может остановить льющиеся слезы. Но она и не хотела этого. Они приносили почти незаметное, но успокоение.

Она жалела себя и одновременно просила смерти. Ее сознание, некогда ослепленное яростью, собственной дерзостью и ничем не подкрепленной уверенностью в своей правоте, теперь умывалось слезами, обнажая окровавленную нежную плоть.

Не осталось ни ярости, ни смелости, но и страха тоже не было.

Она была слишком самонадеянна и получила то, чего заслуживала.

Вэл больше не злилась на Раза, только обвиняла его в том, что он не довершил начатое до конца.

Нужно было убить ее, вот и все.

И всем стало бы легче. Каждый из них обрел бы свободу.

Но Раза проявил милосердие или жалость, а может, он не считал, что Вэл заслуживает смерти, – это не имело значения.

Просто когда-нибудь настанет утро, взойдет скупое зимнее солнце, рассеивая тьму, и ей так или иначе придется поднять глаза и посмотреть вокруг – на город, смеющийся над ней, на стаю, наверняка смущенную и разочарованную ее поступком и злыми, необдуманными словами, и на Раза, которого ничто не могло задеть или сломить.

Вэл запнулась, с трудом удерживая равновесие, чертыхнулась, отчего-то чувствуя себя еще более униженной, и продолжила бесцельный путь. Лицо замерзало, мокрые щеки неприятно холодило, а мороз потихоньку пробирался за шиворот туники.

Вот и хорошо. Она надеялась, что заболеет и в этот раз лихорадка сожрет ее окончательно.

Неожиданно Вэл вспомнила о мансарде, оставленной в родном городе, где она еще совсем недавно чувствовала, что нашла свое место.

Какая дура.

«У тебя был шанс, который ты не просто потеряла. Ты его спустила в отхожее место, Валлери».

Вэл остановилась, утерла хлюпающий нос рукавом и замерла, рассматривая алые разводы на темной ткани.

Все-таки Раза ударил ее. Впервые.

Странно, что только сейчас.

Эта мысль почему-то насмешила. Она глухо засмеялась, а потом резко замолчала, неприятно удивленная хриплым звучанием собственного голоса.

Вэл увидела, как крупные снежинки мягко ложатся на тунику, и запрокинула голову в небо, внезапно изумленная падающим на город снегом.

Красиво. Будто белый саван ее умерших сегодня надежд.

Вэл запоздало услышала позади себя скрипнувший от тяжелых шагов снег и осторожно обернулась.

Раза молчал и просто смотрел на нее. В его взгляде не было ненависти или злости – одна бесконечная усталость. Темные пряди беспорядочно падали на печальные глаза, такие неестественно черные для человека.

Но он не был человеком. Никогда им не был, хотя умело притворялся, а она с радостью обманывалась, следуя его воле.

– Она чувствует себя сильной, – спокойно сказала Вэл, смотря в бледное лицо. – Потому что только я и она знаем правду. А все остальные верят в ложь.

– Почему ты не можешь оставить это?

Вэл внутренне содрогнулась. Глупый вопрос, Раза.

– Потому что ты не веришь мне, – ответила она, впервые понимая, что именно этот ответ и является истинной правдой.

– Для тебя так важно, чтобы я верил тебе? Хорошо, я верю тебе. – Смирение в голосе Раза обозлило.

Зачем он так? Для кого говорит эти слова? Кого хочет обмануть – себя?

– Ты врешь нам обоим, – отозвалась Вэл, рассеянно вытирая обветренные щеки тыльной стороной ладони.

– Если это принесет тебе облегчение, я готов поверить во что угодно, – после долгой паузы сказал Раза.

Вэл вскинула на него удивленное лицо. Заиндевевшее сердце ожило, просыпаясь от ледяного сна.

– Я хочу признаться тебе. – Голубые глаза поднялись и встретились с черными. – И наверное, тебе не понравятся мои слова.

– Говори, Вэл, – без промедления произнес Раза. Легкий порыв ветра мягко зашевелил его волосы.

Она почти хмыкнула, имея в виду «я тебя за язык не тянула», но усмешка так и осталась невысказанной. Что-то в лице стоявшего напротив мужчины – серьезное, балансирующее на грани с болью, – заставило ее смолчать.

– Однажды Каин, тот парень, которого вы отправили на площадь, хотел поцеловать меня. И это было чертовски заманчиво, – сказала Вэл, с осторожностью наблюдая за Раза, – но я не позволила ему. Знаешь почему?

Раза не ответил, внимательно глядя в ее заплаканное лицо.

– Нет, не потому что я считала, что должна хранить тебе верность. Наши отношения и отношениями-то трудно было назвать. – И все же ухмылка скользнула по губам. Горькая ухмылка. – У тебя была Дэни, а я казалась лишь твоей забавой. Мы не были вместе, и я ничего не была должна тебе, хотя даже Яниса говорила об обратном.

Раза молчал, не меняясь в лице. Вэл окинула взглядом его высокую фигуру, отмечая простые, ничего не значащие мелочи: два толстых кожаных ремня, крест-накрест перехлестывающихся на узких бедрах, и два клинка в дорогих ножнах, выглядывающих из-под черного распахнутого плаща.

«Я никогда не держала их в руках, – вдруг мимолетно подумала Вэл. – Интересно, какие они? Тяжелые? Удобно ли ложатся в ладонь?

Оружие, которое признает только своего хозяина, или это просто послушная сталь, одинаково метко разящая в умелых руках?»

– Но я была хорошей девочкой, как и обещала. Ты бы мной гордился. – Вэл слабо улыбнулась, отметая ненужные размышления. – Но знаешь, Ра, почему я приняла ваши дурацкие законы и убеждения? Только лишь потому, что боялась тебя. Вот и все. Наверное, ты бы хотел услышать другое, но это правда. Я просто тебя боялась.

Раза продолжал смотреть на нее. Спокойно, выжидающе.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Потому что нам давно нужно было поговорить, – пожала плечами она.

Раза нахмурился.

Вэл заметила его растерянность, такую редкую на бледном лице.

– Боялась, значит? Поэтому ты так умело играла со мной, когда я вернулся? – с горечью спросил он, удивляя своими нескрываемыми, прорвавшимися сквозь извечную броню самоуверенности эмоциями. – Впрочем, я должен был понять. Лучше всего такие, как ты, умеют выживать. И ты просто выживала как могла.

Вэл посмотрела прямо ему в глаза и заговорила уверенным серьезным тоном:

– Ты прав. Но я не играла с тобой. Все, что было тогда, было на самом деле. Я не врала тебе, но, что бы я ни сказала сейчас, ты ведь не поверишь.

Раза глубоко вдохнул холодный воздух. Вэл ощутила, как сердце, сбросив остатки ледяной корки, ускоряет свой бег, увидела, как тяжело ему дается этот разговор, будто внутри его разворачивалась настоящая война, и он не знает, какую сторону принять в затянувшемся конфликте.

– Поверю, – Раза чуть скривил губы, не скрывая внутренней борьбы, – потому что я очень хочу тебе верить.

Вэл совершенно растерялась, такой откровенности. Моргнула, смахивая ресницами замерзшие слезы, не сразу понимая, что ответить.

Что… это значит? Нить происходящего ускользала, и она никак не могла ухватиться за ее конец.

Кожаный плащ мелькнул перед взором, черные прямые волосы с оседающими на них белыми снежинкам взметнулись под налетевшим вдруг порывом ветра.

Вэл заметно дернулась, предугадывая движение Раза.

Он шагнул к ней и протянул руки, крепко обнимая. Подбородок ткнулся в его плечо, Вэл изумленно распахнула веки, ощущая тяжелые ладони на своей спине.

Невообразимо больно. Жизненно необходимо.

Она задержала дыхание, а потом слезы, которые не в силах была сдерживать, потекли по щекам. Вэл повернула голову, пряча лицо на груди Раза, вдыхая теплый знакомый аромат его кожи, и тихо заскулила от завладевшей ею без остатка сжирающей боли.

Просто руки Раза на теле – обыкновенное объятие, – но душа кричала, словно обезумевшая, и давилась едкими слезами.

Она сжала кулаки, стискивая пальцами колючую ткань рубахи. Глухие рыдания вырвались из груди. Раза крепче обхватил ее руками, запуская пальцы в спутанные волосы и прижимая ее голову к себе.

– Не плачь, пожалуйста, – зашептал Раза, целуя каштановые пряди, – не плачь… Почему ты плачешь?

Вэл вжалась в его грудь, ощущая, как мелко дрожат ладони. Перехватило дыхание, она сипло вздохнула, ощущая губами налипшие шерстинки от его теплой рубахи.

«Давай же, скажи ему как есть. Теперь все стало не важно – любой ответ».

– Когда ты рядом – я никто, – тихо заговорила Вэл, прикрывая веки. – Я не могу так. Отпусти меня. Я хочу уйти.

Едва заметная пауза. Грудь Раза поднялась в глубоком вдохе.

– Нет, – произнес он, а потом добавил увереннее: – Нет. Я не отпущу тебя. Никогда. Ты здесь, и я не отпущу тебя.

Вот она, та правда, которую Вэл так боялась узнать.

Назад пути нет, и никогда не было.

У нее был только один шанс, верно? И, вернувшись сюда, она потеряла его.

Тело охватил сильный озноб, заставивший крепко стиснуть зубы.

Безуспешно. Ее колотило от холода или истерики, в которую она позволила себе погрузиться, наслаждаясь болью, но сути это не меняло.

– Я свободна. Ты сам говорил, – вяло пробормотала Вэл, с трудом борясь со своим непослушным языком и стучащими зубами.

Жалкие попытки воззвать к данному Раза слову – она знала это еще до того, как сказала глупые слова вслух.

Руки, удерживающие ее голову, дрогнули.

– Это больше не имеет значения, – твердо сказал он. – Теперь ты со мной, и я не готов вновь потерять тебя.

Вэл застонала, в один миг лишившись всех остатков своих душевных сил.

Пытка.

Это сумасшедшая, безумная, чудовищная в своей жестокости и иронии, бесконечно сладкая пытка.

Никаких сомнений, никаких терзаний, все решено за нее.

Мир рухнул. Изменился вновь. Мгновенно – и навсегда.

Вэл почувствовала необъяснимое облегчение, и внутри, под самыми ребрами, глупая маленькая птичка затрепетала от нахлынувших эмоций, природу которых она никак не могла опознать.

Ладони Раза оставили ее волосы и скользнули ниже, обнимая лицо. Он чуть отстранился от Вэл и приподнял ее подбородок, заглядывая в полуприкрытые влажные глаза.

– Дурочка. Какая ты дурочка. Неужели ты так и не поняла, что это я перед тобой на коленях, Вэл?

Эти слова. Марево нереальности окутало ее, заставляя медленно выдыхать из горящих легких пустой удушающий воздух.

Сердце вышло за пределы разума, достоинства и последних крупиц чувства самосохранения, принимая жизненно важное решение.

Черные глаза и такие же черные густые ресницы. Морщинки усталости, а может быть, скупой редкой улыбки. Прямая линия носа, ямочка над верхней губой и черная колючая щетина. Бледная кожа и черные прямые волосы, которые, как она знала, были очень мягкими на ощупь.

– Я дам тебе все, – проговорил Раза, не мигая глядя в голубые глаза. – Весь этот город, если ты захочешь.

Ну не смешно ли, он предлагает то, что Вэл больше всего ненавидела. А если дать свое согласие – что будет тогда?

Она перевела взгляд с лица Раза на его плечо.

– Мне нужен только твой плащ, иначе я умру от холода, – еле шевеля губами, прошептала она. – Или твоя мохнатая шкура, в которую я готова завернуться прямо сейчас.

Раза улыбнулся знакомой кривой улыбкой.

– Со шкурой подожди, не будь такой жестокой.

Хранящий тепло тела плащ лег на плечи, и Вэл, сунув руки в рукава, крепко обхватила себя, пытаясь согреться, сглотнула, поймав взгляд черных глаз, и приподняла брови.

– Не смотри на меня так.

– Как – так? – тихо спросил Раза, и Вэл на миг замерла, подыскивая нужные слова. Открыла было рот, чтобы произнести очевидное, но замолчала.

Снег падал белыми хлопьями, медленно, казалось, зависая в неподвижном воздухе.

И это было удивительно правильно.