Текст книги "Мамин альбом. Цикл стихов"

Мамин альбом
Цикл стихов
Ольга Барсукова

© Ольга Барсукова, 2024

ISBN 978-5-0050-6677-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

 
В сборнике стихов «Мамин альбом» рассказываю о моей маме – Захаровой Нине Степановне
                        (2.01.1931 – 20.02.2018).
      Она родилась, училась и работала бухгалтером в Чите, потом жила в Подмосковье. Самое её большое желание – знать всё обо всех известных и гениальных людях, но самый гениальный, кого необходимо всем знать, это…
 

Нина Захарова 1949, 18 лет

Моя мама

Такой чистый, застенчивый взгляд!

И улыбка светла… Мона Лиза!

А разгадка ясна и проста:

Было счастье – стать самой любимой!

 
Моя мама моложе меня!
Мне полвека, а ей только двадцать!
И распахнуты к миру глаза,
И душе бы лететь, не сорваться!
 
 
У меня и работа, семья,
Дети, внуки, заботы, печали…
И не знает, конечно, она
То, что в жизни своей повстречает!
 
 
Хоть и многое в жизни прошла:
Голод, холод, войну и разруху,
Ожидание счастья – в глазах
И с годами оно не потухнет!
 

12 апреля 2019

Нина Степановна Барсукова 1955

Что в душе?

 
Другому в душу не заглянешь,
И чем живет, не сразу и поймёшь.
Конечно, о любви и ты мечтаешь,
И ждёшь, и ищешь, и вперёд идёшь!
 
 
Ну, а искать её совсем не надо:
Она – не золото, в сундук чтоб положить!
Не в человеке есть любовь отрада,
А в Боге, чтоб Его любить!
 
 
И вот тогда искать её не будешь —
Великий Бог тебе её отдал,
Превыше неба и вселенной шире!
Зачем малюсенькую ты любовь искал?
 

7 апреля 2019

Нина Степановна и Георгий Фёдорович Барсуковы 1955

Старые фотографии

 
Погладит ласково рука
Желтеющий старинный снимок,
Посмотрят вдруг глаза в глаза
Тому, кто через столетья близок.
 
 
И не понять уж мне сейчас
Какие думы волновали,
Но думаю, они в тот час
Лишь о семье большой мечтали.
 
 
Детишек куча, тёплый дом…
Но как-то это не сложилось.
Холодный, дальний гарнизон,
Тяжелый труд уносит силы…
 
 
Но согревает лишь любовь,
Что все невзгоды перемелет,
Дожди и вьюгу… Всё пройдёт
И всё перенести сумеет!
 

Семья отца 1955 год

Дед и бабушка

 
В домишке на окраине Читы
Почти у самой кромки леса
В не бедной, но зажиточной семье
Промчалось мамы моей детство.
 
 
А у отца был и магазин,
Тогда он назывался «лавка»,
Где продавал он сам холсты
И соль, и сахар у прилавка.
 
 
И вкусных пряников гора
Всегда детишек поджидала,
Но грянула в тот год война
И торговать уж нечем стало!
 
 
Ушёл дед Стёпа на войну,
Да так с неё и не вернулся…
И голод, холод в ту весну
Уж поголовно всех коснулся!
 
 
Была коза, и молоко
Она детишкам приносила.
Пасли её недалеко
И берегли, что было силы.
 
 
Грибы искали, корешки,
Овес полёглый обдирали,
И хлеб с крапивой и мукой
С морковным чаем уминали.
 
 
А как окончилась война,
Тут ДОСААФ, кружки, работа,
И техникум, и спорт, стрельба
…И в самодеятельность охота!
 
 
Казалось, трудно… Но легко,
Пока ты молод, энергичен,
Когда есть цель. Идёт народ
На подвиг с партией великой.
 
 
В потоке том они росли,
Когда подумать им о личном?
Вперёд! Мы строим коммунизм!
И будет всё у нас отлично!
 

Рассказ моей бабушки

Фёкла Воронцова о своей молодости

1898—1960 г

 
У бабки моей – Воронцовой,
Фамилия громкой была;
Работала белошвейкой,
У графа служила она.
 
 
И хоть крепостное право
Уж было отменено,
Трудиться пришлось ей много
И жить было тяжело!
 
 
Уже ко дням революции
В Сибири – плацдарме страны,
Пошло этой смуты брожение,
Когда к власти рвались низы!
 
 
Ворвутся к ним вдруг агитаторы
(С иголками швеи сидят.)
– Эй, девки, война надвигается
И будет Советская власть!
 
 
Красную тряпку повесят,
Энгельса будут читать,
В головы бедным девкам
Крамольные мысли вбивать!
 
 
Сменится власть поспешно:
Белые в город войдут.
В красных стрелять будут, вешать,
Власть утвердят свою…
 
 
А через год снова смутою
Власть поменялась и вмиг:
Банды, шпана, голь беспутная,
Мат и грабёж и тупик!
 
 
Жили так девки, работали,
Не понимая совсем:
В водовороте истории
Места хватит не всем!
 
 
Наглые, злобные, глупые
Могут власть отобрать,
Умных и знатных расстреливать,
Честь и доблесть сломать!
 
 
Ох, тяжела доля русская!
Но так к кому нам примкнуть?
Где путь России не путаный?
Как нам с пути не свернуть?
 
 
Мы на страну не влияем,
Просто под властью живём.
Молим за власть – процветаем,
Взбунтуемся – все мы умрём!
 
 
Это закон дан от Бога.
Не надо его нарушать!
Есть в небеса нам дорога —
Надо по ней и шагать!
 
 
Проходят мимо столетия,
Так же с иголкой сижу,
Только теперь я не плачу,
К небесной Отчизне иду.
 
 
Там чистота, свет и радость,
Места там нет слезе…
Мало нам жить осталось,
Странники мы на земле!
 
 
Каждый идёт отдельно
К Небесной Отчизне своей.
Так будьте благословенны
Дойти до счастливых дней!
 

9 июля 2019

Бабушка Фёкла Петровна Захарова (Воронцова) и дочери Неля и Нина 1955

Мечта о телевизоре в 1935 году

 
В избе тепло, от печки блики…
А на полатях дети. Мама загнала.
Зимою спать ложатся рано,
Не погуляешь, за окошком тьма.
 
 
И вроде, бедно, но одно богатство —
Большая книга у детей в руках,
И аккуратно перелистнув страницу,
Читает старший, смотрит детвора.
 
 
То сказки Пушкина, картинки расписные,
В причудливых узорах уголки.
Воображенье быстро пробуждает,
Воссоздавая в памяти холсты.
 
 
И глядя на огонь открытый
И тени, что бежали на окне,
Сказала Нина:
– Хорошо бы
Увидеть сказку прямо на стене!
 
 
– Эх, размечталась, подвигайся к печке!
Метель бушует, слышишь, за окном?
Не знали дети, лет так через 30
Поставят телевизор в каждый дом.
 
 
Конечно, жизнь тогда преобразится
И сможем мы кино включать
Уж в своём личном телефоне,
Но только будем иногда скучать
 
 
По жаркой печке и полатям,
По свежим запахам блинов,
Капусте квашеной, оладьям…
Где наш любимый милый кров?
 

 
Предчувствие счастья всем голову кружит,
На крыльях летаем в прекрасных мечтах!
Но жизнь-то такая сложная штука:
Обрежет нам крылья и с неба  «ба-бах»!
 
 
А здесь, на земле, только боль и невзгоды,
И каторжный труд от зари до зари…
Улыбка на фото продержится годы…
А в жизни пропала, уже не найти!
 

Дочь Оля Барсукова. 2 года

Хочу луну

Ребёнок плакал и показывал в окно,

Несвязно лепетал: «Уна, уна!»,

Никто понять его слова не мог,

И думали, ну, что же ему дать?

Но плачет он всё громче и краснеет,

Сердцебиение зашкаливает так…

Его в отчаянии, смятеньи тётя носит,

А бабушка ворчит: «Орёт-то как!»

Но входит мать и видит всю картину:

Все в «мыле», а ребёнка не унять.

– Не знаем мы, чего кричит он…

– Луну он просит показать!

Ну, ставни открывать, ведь так не видно,

И вот луна! Восторг не описать.

Мне иногда становится завидно,

Как просто можно вмиг счастливым стать.

27 сентября 2015

Благодарность

«Спи, моя радость усни.

В доме погасли огни.

Птички уснули в саду,

Рыбки уснули в пруду»…

Слова Софьи Свириденко, 1924

Музыка В. А. Моцарт,

 
Я с детства помню песенку одну,
Забыть я её всё никак не могу,
Как птички уснули на ветках в саду,
А рыбки уснули в прохладном пруду.
 
 
Слова взбередили все чувства во мне:
Когда по дороге домой шла во тьме,
На скользкой дороге вдруг встретился мне
Мужчина с тележкой тяжёлой в руке.
 
 
Худой и оборванный шёл в «никуда»,
Но сразу как будто я всё поняла:
Ведь счастье большое, когда у тебя
В уютной квартирке кроватка своя.
 
 
Стелила постельку мама моя,
Подушечка мягкой и нежной была…
«Спасибо» за это сказала бы я
(Ах, если бы мама была бы жива…)
 
 
Не только за то, что меня родила,
Кормила, растила, лечила она,
И в школу водила за ручку меня,
За то, что постельку она мне дала.
 

23 декабря 2020

Песня о маме

 
С улыбкой я вспомню детство,
Весёлое и беззаботное:
Игры и детские шалости,
А горе – как тучка вдали.
Но в небе сияло солнце,
Когда дорогая мамочка
Ласково мне шептала:
– Господь с тобой, детка, терпи!
 
 
И больше всего на свете
Люблю я мамины руки,
Люблю я мамины песни
И ласковые слова!
Я знаю, её молитвы,
Её горячие слёзы
От смерти меня спасали
И к небу вели меня.
 
 
Я знаю, как ей было трудно
В военные тяжкие годы,
Когда не хватало хлеба,
И труд от зари дотемна,
Но помнить всегда я буду,
Как ты меня любила,
Как лучший кусок отдавала
И этим мне жизнь спасла.
 
 
Но больше всего на свете
Люблю я мамины руки,
Люблю я мамины песни
И ласковые слова.
Я знаю, её молитвы,
Её горячие слёзы
От смерти меня спасали
И к небу вели меня.
 
 
Я помню её на коленях
Склонённой в молитве жаркой:
Шепчут тихо губы, а на щеке слеза…
И только спрошу:
– Что, мама?
Она отвечала просто:
– О, как счастлива, детка,
Я с Богом моим всегда.
 
 
И больше всего на свете
Люблю я мамины руки,
Люблю я мамины песни
И ласковые слова.
Я знаю, её молитвы,
Её горячие слёзы
От смерти меня спасали
И к небу вели меня.
 
 
Дни пролетают и годы,
Но ты душой не стареешь,
И снова твоя молитва
От горя спасает меня.
Но если я здесь расстанусь,
С тобою, милая мама,
На небе, я знаю, встречусь
И буду с тобою всегда.
 

Ты чья?

 
Лицом я в бабушек… Нет ни одной черты,
Чтоб восхищала бы и радовала глаз.
Совсем простые, нет в них красоты.
В толпе пройдем – и не заметят нас!
 
 
Одна из них (по маме) – белошвейка,
Воспитан вкус её был в мастерстве.
И знала толк в нарядах светских,
Жила в поместье Воронцовых при дворе.
 
 
Удачно замуж вышла: муж богатый,
Нужды не знала до войны,
Детей растила: сын и пять – девчата,
Домашний труд тогда тяжелым был…
 
 
Наверно, жизнь нелёгкая сломала:
Нервозность, грубость помню я.
Меня же не любила, обижала,
Кричала, била, злобою полна.
 
 
Лишь через много лет узнала:
Умела заговаривать, кляла,
И этим колдовством проклятье
На весь свой род невольно навела.
 
 
Фамилия Захаровых пропала
И счастья нет у всех её детей.
Четыре поколения попали
В последствие проклятья на земле.
 
 
Вторая – Ольга, грамоты не знала.
(Я видела её не много раз.)
За Ингодой в посёлке дальнем,
Детей растила, в бедности жила.
 
 
Из всех детей отец мой – самый умный!
Он – мастер самоучка, офицер,
Талантлив был и уважаем
И нет того, чтоб сделать не сумел!
 
 
Он – часовщик, столяр, бухгалтер,
«Швея», фотограф и маляр!
На мотоцикле ездил он отважно,
Готовил вкусно – лучше всех похвал!
 
 
Вот как талант такой родился?
И кто же даст на всё ответ?
Во мне он тоже проявился,
Но в папе лучше! И такого нет!
 
 
Он каллиграфии учился
И мог бумагу написать,
И мужики с поклоном, бабы
Просили просьбы отослать.
 
 
Лудил посуду. С уважением
Народ к Георгию ходил.
Для всех он – помощь, и в смиреньи
Поддержку всякий находил.
 
 
Меня любил. Учить старался
Всему, что часто делал сам:
Пилить, строгать, сверлить и красить,
Одежду шить, что нужно нам.
 
 
Смешались гены, так сложилось,
Но жизнь свою прожили так,
Чтобы потомство появилось
И передался их талант.
 
 
Я не сужу их – знаю плохо,
Но я пойду по лучшей из дорог:
Склоняюсь тихо пред Тобою…
– Веди меня, Великий Бог!
 

1971 год, 8 класс

Детство

 
Я помню бревенчатый домик,
Черёмух весенний наряд,
Где всё мне знакомо до боли,
Где каждой травиночке рад!
 
 
Старушка в платочке цветастом
В переднике яйца несёт…
И всё вокруг ярко, прекрасно,
И горе ещё не гнетёт.
 
 
Подкова над милым порогом,
Как-будто хранила семью…
Мечтали, конечно, о многом,
Но тут объявили войну!
 
 
Без вести пропал наш дедуля,
Погиб потом старший сынок…
Согнулась, сломалась бабуля,
Но вышел войне этой срок!
 
 
И бегают внуки по дому,
И снова их смех зазвучал…
И доброе светлое слово
Однажды я вдруг услыхал:
 
 
Рассказ этот был об Иисусе,
И сердце забилось в груди:
Вот Кто не предаст, не осудит,
Он – Тот, кто прощает грехи!
 
 
В слезах обратился я к Богу
И сам не заметил, когда
Я стал как ребёнок счастливым,
Свободным, как в детстве тогда!
 

Столик под сиренью

 
Я помню этот яркий день,
Накрытый столик под сиренью,
Душистый запах, солнце, тень,
Наполнен радостью, весельем!
 
 
Мы – дети… Нет пока невзгод,
А сколько пережить придётся
Не знали… Только этот день
Мгновеньем счастья отзовётся!
 

Нина Барсукова 1955 год

Делились друг с другом

 
Картошку копаю с улыбкой:
– Картулька, родная, – шепчу.
Какою она уродилась!
Такого приплода хочу!
 
 
Улыбка пропала мгновенно,
Когда я в теплицу зашла:
«Огурки» на плетях висели
Размер – как моя голова!
 
 
Ой, тут уж совсем не до смеха.
В расстройстве начну я ворчать:
– Ну, как можно было уехать
И все огурцы не забрать?
 
 
Ну, что ж, соберу, потащу я,
В тележке домой привезу
И чистою нежной «росою»
Внучат я моих напою.
 
 
«Роса» – это сок огуречный.
Я быстро их все прокручу,
Сама с удовольствием выпью,
Соседей, родных угощу!
 
 
И тут же приходит на память,
Как в детстве за круглым столом
Старались друг другу оставить
Мы лучший кусок вчетвером.
 
 
Одна сковородка с картошкой,
Детишек голодные рты,
Родители лишь поклевали,
На шкварки мы все налегли.
 
 
Родители вилки убрали,
Чтоб лучшее детям отдать,
А мы, это всё понимая,
Им оставляли опять.
 
 
Но каждый посматривал косо,
Другому еду оставлял.
И знали мы: это негоже
Коль ты не делился, забрал!
 
 
Вот так, оставляя друг другу,
Тогда бы пропала еда,
Но самый голодный и «жадный»
Съедал все остатки тогда.
 
 
И здесь: я оставил другому,
Те – мне, ну, а тёща – сестре,
На грядках лежать всё осталось…
И так – и ни мне ни тебе!
 
 
Засохла совсем ежевика,
Попадали сливы в траву…
И быть благородным красиво,
Но больше я так не могу!
 
 
Нам надо договориться,
И честно домой забирать
Всё то, что родила землица.
Добру ведь не пропадать!
 

4 сентября 2019

Грустно старушке

 
Грустно старушке было одной.
Дом был холодный, тёмный, пустой.
Выросли дети, ушли из гнезда,
Очень тоскливо ей стало тогда.
 
 
Не с кем теперь по душам поболтать,
При телевизором можно не спать:
С кем-то поспорить иль что подтвердить,
Песни послушать, людей обсудить.
 
 
А у неё-то большая родня:
Дети и внуки, невестки, зятья,
Правнуки есть, да не едет никто,
Только она не поймёт, отчего?
 
 
А всё от того, что злые уста,
Что всех ты однажды уже прокляла,
И все это видят и знают они,
Что ты их не любишь, что «все дураки»!
 
 
Ты так считаешь и так говоришь,
И мнение своё изменить не спешишь.
И быть бы несчастными всем им тогда,
И в доме бы их поселилась беда,
 
 
Но нет! Иисус все проклятия забрал,
За наши грехи на кресте он страдал!
И большей любви на земле не найдёшь!
Спасибо, Господь, что ты счастье даёшь!
 
 
Но только старушке нужнее всего
Прощенье Христа и забота Его!
 

Прямой разговор

 
Скажу я прямо:
– Не люблю общаться
В кругу семьи за праздничным столом,
Натужно шуткам глупым улыбаться
И слушать пустяки о том, о сём.
 
 
Еду чередовать с рассказом
О жизни внуков и детей…
Я вижу всё «здоровым» глазом,
Итог бы подвела скорей!
 
 
Вот вы сказали:
– Неудача!
А я б добавила:
– Господь не захотел!
– И нерешенная задача!
Опять сказала бы:
– Бог бы успел!
 
 
Зашикали и у виска крутили:
– Тут праздник, ты о Боге говоришь!
Детей ты в гости пригласила,
А разговором всем вредишь!
 
 
Надулись все:
– Не надо нам про Бога!
Мы без Него живём и всё само-собой!
– Подумайте скорей, ведь вы живете
Под Божией спасающей рукой!
 
 
А если тут же уберёт Он руку?
Обрушатся и горы, и дома!
Вы успокойтесь, не скажу о Боге!
Я так люблю Его… Одна!
 

Старость

 
Мы к старости становимся чудными,
Но иногда нам трудно так принять,
Что нас родные так внезапно
Вдруг перестали узнавать!
 
 
Нам говорят: Деменция! (Ужасно!)
Но как поверить, что родная мать
Со страхом, неоправданным волненьем
«Собакой» стала дочку называть!
 
 
– Вот там собака чёрная ходила!
Потом смотрела долго на меня! —
Мне мама вечером однажды говорила.
– Нет, мама, это я была!
 
 
Копалась долго в огороде,
Потом пришла, она опять:
– Ты видела, собака проскочила?
– То я была, ну что ты, мать!
 
 
Я поняла, наверно, глаукома
Так исказила ей привычный свет,
Где тени движутся чужие,
И ходит тот, кого здесь нет!
 
 
Я не обижусь. Так бывает.
Но только надо мне понять,
Что делать, чтобы не свихнуться
И разум чтоб не потерять?
 

16 июня 2019

Старушки

 
По дороге брели две старушки.
Уже стемнело… Приближалась ночь.
Может, это были две подружки?
Нет, это были мать и дочь.
 
 
Шла одна чуть-чуть согнувшись…
К девяноста ей – ведь так летят года!
А другой казалось, что проснувшись,
Она, как прежде, молода.
 
 
Ворчала мать, всё её учила:
– Почитай, как разговаривать с детьми!
– Мама, мама, ты, наверное, забыла,
Пятеро моих уж подросли!
 
 
– Ты не забыла, как котлеты жарить?
– Да, знаю, сорок лет уже варю!
– А как стирать бельё, его погладить?
– Да много лет уже я это делаю!
 
 
Так во всём учила мать старушка,
И чуть-чуть сердилась дочь – всё зря!
Иногда слова воспринимала в шутку,
Огорчалась: мать не встретила Христа!
 
 
Это главное! И дочь ей говорила:
– Любит Бог и покаяния ждёт.
Мать всё возмущалась и корила:
– Где же Бог? Война кругом идёт.
 
 
Дочь старушка терпеливо объясняла:
– Там, где Бога нет, везде война,
Где от Бога люди отвернулись,
Божьей помощи не будет никогда.
 
 
Требует от нас Бог покаяния.
Не смотри ни на кого, ведь ты грешна!
– Чем же я грешна, не понимаю,
Все грешат, не только я одна.
 
 
Спорила старушка, дочь вздыхала:
– Тяжело без Бога маме жить!
Ведь пророка нет и веры не хватает
Лишь в своей семье. И как же с этим быть?
 
 
Божье слово тщетным не бывает,
И оно не возвращается пустым!
Счастье, что проклятие снимает
Иисус, который возлюбил!
 

Дочь пенсионерка

 
В последние годы так редко
Мы виделись с папой, а жаль…
Ведь много хорошего было
И есть нам о чём вспоминать!
 
 
И вот я с «прекрасною» вестью
К нему как-то в гости пришла:
– Поздравь меня: вышла на пенсию! —
С улыбкою я изрекла.
 
 
Очки опустил, пригляделся…
Он помнил дочурку свою
Совсем ведь недавно, в детстве:
В коляске и в школьном строю…
 
 
– На пенсию? Значит, ты – бабка?
И рассмеялся в ответ. —
– Теперь мы с тобою сравнялись
И в сумме нам больше ста лет!
 
 
Да… Так пролетает детство
И внуку теперь говорю:
– Вот станешь ты старым дедкой,
Тогда на тебя посмотрю!
 

Дочь Пенсионерка Ольга, 2015 год

Благословение третьего внука

 
Так странно, что отец мой, умирая
Звонил лишь только третьему сынку,
Просил доделать все дела он,
И… Нас оставил поутру.
 
 
Так странно… Третьего не ждали
И говорила вся родня:
– Куда вам? Нищета лишь с вами!
Ждала его лишь я одна.
 
 
Так странно, что ещё ребёнком
Дед как-то третьего избрал:
Альбом красивый сделал с фото,
Стихи ему он написал.
 
 
В стихах писал дед о работе,
И о геройстве на войне.
Благословение желал он,
Рассказывая о себе
Ему. А он ещё в коляске
И лет до трёх не говорил,
Но рано стал тянуться к деду
И всей душою полюбил.
 
 
Так странно, передал таланты
Отец мой внуку одному:
Тот знает всё, ему нет равных,
Всё подчиняется ему.
 
 
Моторы, ток, пила и гвозди —
Подвластно всё его рукам!
Такой же мастер!
– Вот хозяин! —
Так папа мой ему б сказал.
 
 
Огромный дом ему оставил,
И видно, знал, не прогадал:
Внук пол положит, дверь поправит,
Беседку сложит и мангал.
 
 
Качели, сад – всё под присмотром!
И дед спокоен – всё путем!
Так значит, жил он не напрасно,
И не напрасно строил дом.
 

7 июль 2019

Бабуля

 
Я хочу понять, противны ли морщины
Тем, кто видит их на стареньком лице?
Сгорбленные спины, сухонькие ручки
Так ли отвратительны уже?
 
 
Тусклые полуслепые глазки,
Пряди под платком седых волос,
Рот беззубый разве так ужасен?
И огромный некрасивый нос…
 
 
– Не ужасен, милая бабуля!
Старость не минует никого!
Ты же знаешь, что ребёнок будет
Старичком беззубым – вот и всё!
 
 
И тогда: не в гладкой коже счастье,
И не в стройности и не в длине ресниц!
Ты, родная, помогала нам в ненастье
И согрела всех теплом души!
 

В какой далёкой

 
В какой далёкой ты не жил бы загранице,
Всегда ты помнишь, хочешь ты обнять
Старушку сухонькую в старом ситце —
Любимую, единственную мать.
 
 
Накатят слёзы:
– Ишь, как постарела,
Сил не осталось – очень уж слаба,
А в детстве, помню, ты за всё хваталась,
Дела мужские на себя брала!
 
 
Прижмусь щекой! Конечно, благодарна
За каждый день, что мне ты отдала,
За то, что мир тобою мне подарен,
За то, что выкормить и вырастить смогла!
 

Прощальное

 
Ты не увидишь, как ложится снег
И заметает сонные поля,
Как вдруг придёт весеннее тепло
И воду поглотив, цветы отдаст земля.
 
 
Ты не коснёшься нежных веток вишен,
Не ощутишь пьянящий аромат,
И куст шиповника, тобой любимый,
Уж не порадует опять твой взгляд.
 
 
Пути исхожены и все завершены,
Последние шаги… и нечему свершаться…
У Бога мёртвых нет и живы все!
В небесной жизни может новое начаться.
 

После мамы

 
По мне скучают лишь цветы,
Что ты так бережно растила…
И пожелтели все листы,
Земля засохла и застыла.
 
 
Уж год, как не польёт никто…
Не знаю, как они и живы…
И пыльное грустит окно,
Не отражая взгляд любимый!
 
 
Полью и с жалостью взгляну,
И память в сердце всколыхнется…
Проходит жизнь, не удержу…
И всё былое не вернётся!
 

Размышления у мусорки

 
Любимая чашка с отколотым краем,
Светильник, так долго служивший в ночи,
И старый комодик «сокровища» прятать,
Очки на резинке, чтоб легче найти…
 
 
Так дороги были простые вещицы
Лишь той, что когда-то здесь в доме жила,
Сейчас возле мусорки куча хранится
И ветер разносит обрывки письма…
 
 
Записочек горка… Она отмечала
Великих людей имена и года,
Но только тогда она просто не знала,
Что память о ней будет так коротка!
 
 
И нет ни одной в её доме вещицы,
Которых так нежно касалась рука,
И след не хранят уже те половицы,
Где шаркали старые ноги тогда.
 
 
Уйти в «никуда»? Так внезапно исчезнуть?
А мир также будет шуметь без тебя?
Да, жизнь наша здесь, на земле ведь не вечна,
А вечная с Господом будет всегда!
 
 
Любить Его сильно и духом стремиться
И с радостью в сердце о встрече мечтать!
Душа наша вечна, и жизнь будет длиться,
Господь может новую жизнь показать!
 
 
Случится так с каждым, и в мусорке будут
Любимые вещи, что ты так берег!
За них не держись ты, а лучше подумай,
Что там приготовил нам любящий Бог?