Текст книги "Кольцо королевы Фредегонды"

– Ладно, – согласился Лихута. – Давайте о других.

– Два других – это довольно молодые люди, во всяком случае, по сравнению со мной и Геной, – продолжал Истомин. – Мы познакомились с ними уже здесь, на партийных заседаниях. Это два брата Панарины, Петя и Федя. Петру пятьдесят пять, а Федору – тридцать восемь.

– Тоже предприниматели? – поинтересовался психолог. Борис Дмитриевич кивнул:

– Разумеется. Петя сделал состояние на пластиковых стаканчиках и полиэтиленовых пакетах. В бизнесе он главный, Федя так, на подхвате. И вовсе не потому, что младший. Просто у Петра голова в этом деле лучше варит. Петр женатый, воспитывает сына Семку, студента университета, Федька пока холостой. Мы с Геной часто обращаемся к Петру, когда намечаются крупные сделки. Как я уже сказал, голова у него что надо. Тут же все разложит по полочкам, да так, как ни один мой сотрудник. Братцу до него далеко.

Во время разговора Дмитрий делал необходимые пометки в электронной записной книжке.

– Значит, остался четвертый. Кто это?

– Илья Лазебников, – ответил хозяин. – Из всех четверых его я знаю меньше других. В городе он на хорошем счету, тоже член нашей партии и предприниматель. У него частные хлебопекарни. – Он достал платок и протер лоб. – Знаете, я даже не скажу, почему мы начали общаться. Однажды он подсел ко мне на заседании партии, завязался разговор, потом мы выпили по рюмке вина в находящемся рядом кафе, и… вот так и началось наше общение. Он пришел в нашу компанию самым последним. Братья сразу приняли его, наверное, потому, что по возрасту он лет на пять старше Петра. Ничего не могу сказать о нем плохого, но если выбирать из четверых, я бы выбрал его на роль убийцы, – закончил он. – Вы опять спросите, какие у меня доказательства, и я опять вам отвечу: никаких. Просто я знаю его хуже всех остальных.

– Какие отношения были у них с вашим племянником?

Борис Дмитриевич задумался.

– Да нормальные. Витя общался с Семкой, сыном Петра. Они почти ровесники. Вот и все, что я могу сказать вам о своих друзьях. Страшно подумать, что кто-то из них причастен к гибели мальчика. – Он замахал руками. – Да нет, быть такого не может! Я ведь не один год всех знаю. Но кто-то из них должен был что-то видеть, хотя бы один. Ума не приложу, почему он молчит. Если его кто-то запугал, важно выяснить, кто и зачем? Да вы подливайте чаю, не стесняйтесь, – мужчина потянулся за заварным чайником. – Верю, что и у вас мед хороший, да не такой.

Дмитрий улыбнулся:

– Согласен! И природа великолепная.

Как психолог он знал: нет ничего лучше отдыха на природе. Своим пациентам Лихута всегда советовал почаще выезжать за город, потому что самым эффективным и здоровым способом успокоения нервов и расслабления во все времена считался выезд на природу. Здесь, вдали от мегаполиса, отсутствовал информационный поток, характерный для города: шум, реклама, принятие быстрых решений, появлялась возможность переключиться с умственной деятельности на деятельность физическую: прогуляться по лесу или берегу реки, поиграть в игры на природе, развести костер, в конце концов…

Здесь разрывался круг обыденности, открывалась красота мира, появлялась возможность взглянуть на свою жизнь сбоку, под новым, необычным углом. Даже один день такой жизни показывал всю красоту и простоту бытия на земле и восстанавливал силы для новых достижений.

– Тогда прогуляйтесь по тропинке через лес к морю и наслаждайтесь отдыхом, – предложил Борис Дмитриевич, словно прочитав его мысли. – Вижу, вы не возражаете.

– Не возражаю. Спасибо за чай. – Психолог встал и направился к дому. Тучи рассеялись, лишь белые ватные облака гуляли по небу. Лихута поднялся к себе, взял куртку от спортивного костюма. Когда молодой человек вышел на участок, хозяин по-прежнему сидел в беседке с печальным выражением лица. Увидев Дмитрия, он крикнул ему:

– Выйдете за ворота и пойдете по тропинке. Она одна среди сосен. Идите не сворачивая. Приятной вам прогулки.

Психолог кивнул и вышел за ворота. Действительно, вниз вела единственная тропинка, усыпанная рыжими еловыми иголками. Она словно ввинчивалась в сосновый лес и терялась в нем. Лихута медленно зашагал к морю, вдыхая неповторимый крымский запах, с ароматом сосен, можжевельника и моря, казавшийся вкуснее самых дорогих яств. Изумрудная хвоя с крупными, вертикально сидящими шишками-свечами ярко выделялась на фоне голубого неба. Заповедная тишина оглашалась только щебетаньем птиц. Лихута вспомнил слова Екатерины II о Крыме, вычитанные им в одной из книг, рассказывавших о путешествии императрицы по благословенному полуострову. Она писала: «Право, все это до того похоже на сказку из «Тысяча и одной ночи», что не знаешь, находишься ты наяву или во сне». Когда сосняк закончился, тропинка привела психолога в можжевеловую рощу. Мама Димы, Анна Антоновна, очень любила изделия из можжевельника, и молодой человек прочитал несколько статей об этом растении. Он знал, что в Крыму растет пять его видов. Можжевеловая роща, в которую он спустился, состояла из высокого вечнозеленого можжевельника, стройных деревьев с конусовидной кроной, мягкой чешуевидной хвоей сизо-зеленого цвета. В гуще хвои бросались в глаза светло-зеленые ягоды, похожие на микроскопические еловые шишки, покрытые сизым налетом. Вскоре высокий можжевельник уступил место своему собрату – можжевельнику красному, покрывавшему склоны горы недалеко от берега моря, Это были уже не деревья, а невысокие кустарники с колючей хвоей. Дмитрий знал: ближе к осени их ягоды станут ярко-красными. На берег моря вели выложенные из белого камня ступеньки. Галечный пляж был совершенно пустым. Море сразу ослепило гостя своими золотыми бликами. Лихута подумал, что его цвет именно аквамариновый, не какой-нибудь другой. Когда-то его бабушка подарила Анне Антоновне кольцо с аквамариновым камнем. Вода в море была цвета этого драгоценного камня, без всяких примесей. На горизонте виднелось какое-то судно, напоминавшее рыболовецкое. Небольшая белоснежная яхта рассекала воду, оставляя пенистый след, в полукилометре от Лихуты. Чайки, как планеры, бороздили небо. Прозрачная вода не скрывала от него ни камешка. Нет, все же блаженство – отдых у моря, пусть даже тебя ожидают и не очень приятные дни. На пляже по-прежнему не было никого, и он решил, что это частная территория. Он вздрогнул, когда мелодия мобильного нарушила эту первозданную тишину. Звонил Ряшенцев.

– Как я понимаю, ты скоро присоединишься ко мне, – вместо приветствия отозвался Лихута. – Я прав?

– Прав, крокодил ты зеленый, – буркнул Ряшенцев. – Ты даже не представляешь, сколько потов с меня сошло, когда я уговаривал начальство дать мне отпуск. У них, видите ли, куча нераскрытых дел. Ну а я что, один работник на весь отдел?

– А что сказала жена? – поинтересовался Дмитрий. – Или ты умолчал, куда тебя несет нелегкая?

– Нет, не умолчал, и правильно сделал, потому что супруга отнеслась с пониманием. – По голосу чувствовалось, что Юрий улыбается. – Моей жене известно: если я что-нибудь втемяшил себе в башку, то уже не отступлюсь. А этот твой друг Истомин будет меня кормить и поить?

– Обещал взять нас на содержание, – весело сказал психолог и вдруг посерьезнел: – Юра, хорошо, что ты позвонил. Тут такое дело… Без твоей фантазии и опыта нам не обойтись. В общем, мы с Борисом Дмитриевичем решили: чтобы лучше познакомиться со всеми, кого он подозревает в убийстве своего племянника, мы соберемся в его владениях, на мысу, где и произошло преступление. Меня он представит как журналиста, который пишет о нем статью. Это позволит задавать вопросы и не вызвать подозрений.

– Неплохо придумано, – отозвался следователь. – Кстати, у меня есть знакомые в одном гламурном журнальчике в Приморске, – он хихикнул. – Это, конечно, смешно звучит – гламурный журнал в такой провинции. Но тем не менее издание пользуется популярностью. Редактор – моя хорошая знакомая. Я ей обязательно позвоню и попрошу за тебя. Понял, зачем я это собираюсь сделать? Если кто-нибудь захочет проверить, пусть позвонит в редакцию этого журнала. Они подтвердят, что у них есть такой корреспондент и он действительно собирает материал об Истомине.

– Верно, – воскликнул Лихута. – Как же я до этого не додумался! Вот попал бы впросак, если бы не ты!

– То-то, – назидательно заметил Юрий. – Учись, пока я жив.

– Вот поэтому я к тебе и обратился, – пояснил Дмитрий. – Итак, со мной мы разобрались. Теперь давай обсудим, как представить тебя. Если у тебя столько знакомых в прессе, может быть, тоже станешь журналистом? Хотя целых два журналиста на одного Бориса Дмитриевича – это уже подозрительно.

Ряшенцев немного помолчал и ответил:

– Ладно, я что-нибудь придумаю.

– Верю, – ответил психолог. – Когда увидимся?

– Уже взял билеты, – признался следователь. – Завтра выезжаю.

– Я сейчас переговорю с Истоминым и узнаю, где мы тебя встретим, – пообещал Лихута.

– Лады, – согласился Юрий. – Ну, я побежал собираться.

– Пока.

Окончив разговор, Дмитрий отправился домой. Именно на обратном пути он обратил внимание на высокие горы, грядой возвышавшиеся над шоссе, словно хребет гигантского животного. На их скальных склонах неизвестно каким образом зацепились корнями корявые маленькие сосны.

– Чудеса! – Психолог стал подниматься по тропинке. Пот покатился с него градом, смешиваясь с морской солью. Вот что значит сидячая работа! Если он по приезде домой не займется спортом, скоро ожиреет и будет передвигаться, как бегемот.

Глава 8

Париж, 561 год н. э.

Сад за крепостными стенами дворца был довольно запущенным, и мраморные холодные скамейки среди этого запустения смотрелись как инородное тело. Фредегонда, наскоро одев детей, повела их гулять. Меровей, средний непоседа, сразу убежал вглубь, и служанка, отдав Хлодвига старшему, белокурому Теодеберту, обещавшему стать красавцем, как его отец, помчалась за беглецом. Она застала ребенка на маленьком склоне, обрывавшемся в искусственном, чуть подернутом льдом пруду, и, неслышно подойдя сзади, вдруг с силой толкнула его. Меровей истошно закричал и покатился вниз. Фредегонда немного помедлила, дав ребенку упасть на тонкий лед, разбить его и погрузиться в ледяную воду, и только после этого бросилась следом. Разрывая платье, она покатилась по крутому, хотя и небольшому, склону и, оказавшись возле мальчика, схватила его за руку. Он не плакал, его бледное лицо ничего не выражало, и девушка поняла, что ребенок в шоке. Холодная вода обожгла ее, сковывая каждое движение, но Фредегонда превозмогла боль и стала тащить из пруда обмякшее тело Меровея.

– Да помоги же мне! – почти кричала она, и мальчик вдруг стал двигать ногами, действительно помогая ей. Она никогда не любила среднего сына короля, очень похожего на мать своей бледностью и светлыми волосами неопределенного цвета, и на мгновение в затуманенном мозгу мелькнула мысль, что его не нужно было спасать. Когда она выйдет замуж за короля, то сама родит ему детей, и именно они, а не отпрыски Аудоверы, станут наследниками трона. Ей безумно захотелось отпустить ребенка, снова столкнуть в ледяную воду, но к ней уже бежали слуги, и девушка с новой силой потащила его вверх. Пожилой слуга Гильом принял мальчика и укутал его теплым одеялом, кто-то набросил плащ ей на плечи и потащил в замок. Фредегонда сотрясалась от холода, никак не могла унять дрожь и, оказавшись в комнате, бросилась к огню, позволяя языкам пламени лизать окаменевшие ладони. Служанка королевы принесла ей какой-то горький отвар, и перед глазами девушки вновь возникла недавняя картина: старая колдунья улыбалась, помешивала какое-то варево в котле, скалила зубы и с презрением смотрела на девушку:

– У тебя такая сила, а ты не можешь соблазнить короля. Я в тебе разочаровалась.

– Я могу, могу, – прошептала Фредегонда и погрузилась в глубокий, живительный сон.

Она проснулась, когда в единственное окно глянул солнечный луч и осветил старые стены древнего замка. Фредегонда удивилась, что в комнате никого не было: по неразобранным постелям королевы и детей она поняла, что семейство здесь не ночевало. Но что же случилось? Девушка села на кровати и нервно сжимала и разжимала пальцы. Вчерашнее происшествие могло как возвысить, так и погубить ее. Оставалось надеяться, что ребенок не понял, почему свалился в пруд, и эта мысль юлой сверлила мозг. Когда открылась дверь и вошла королевская чета, Фредегонда вскочила с постели и поклонилась. Руки затряслись от испуга, она знала, как страшен королевский гнев, но Хильперик явно не гневался на нее, он улыбался, и у девушки немного отлегло от сердца.

– Дамуазель, вы спасли моего сына, – сказал он и посмотрел на Аудоверу, стоявшую возле него как изваяние. – С этого дня вы для нас больше чем служанка, и я хотел бы отблагодарить вас.

Фредегонда склонилась еще ниже:

– Спасибо, синьор, но я не могла поступить иначе. – Она вдруг выпрямилась, вскинула голову и смело и призывно посмотрела на Хильперика, как бы говоря ему всем округлившимся телом: «Смотри на меня, люби меня, потому что я прекрасна». Ее зеленые глаза горели, щеки пылали румянцем, алые губы звали к поцелуям, формы говорили о наслаждениях, и король вдруг почувствовал вожделение. Он стоял, не сводя глаз с этой богини – только правила приличия не позволяли ему сжать ее в объятиях, – и Аудовера, на которую Хильперик не обращал внимания, будто ее здесь и не было, сразу все поняла. Перед ней стояла будущая фаворитка мужа, которая могла в любой момент ухудшить ее и без того шаткое положение – для нее никогда не было секрета, что супруг не пылал к ней страстью, лишь исполнял супружеский долг, чтобы произвести – да, именно произвести – наследников. Конечно, она не так красива, как эта чертовка, но законная жена и будет бороться за свое счастье.

– Я бы хотел, чтобы моя жена стала вашей крестной. – Хильперик продолжал пожирать Фредегонду глазами, думая, что в свободную минуту нужно обязательно к ней наведаться. – Надеюсь, вы не возражаете. Вас окрестят вместе с моим сыном.

Девушка почувствовала его состояние, увидела его восхищенный взгляд, раздевавший ее, поняла, что овладел бы ею сейчас, если бы рядом не было жены, улыбнулась и наклонила голову:

– Я буду счастлива, синьор.

Муки королевы, стоявшей возле мужа с наклоненной головой, ее не волновали. Она знала: скоро наступит день, когда Аудовера не будет королевой.

Глава 9

Мидас, наши дни

Молодой человек открыл калитку, еле переведя дух. Борис Дмитриевич ждал его возле кипариса.

– Я видел, что вы возвращаетесь, – пояснил он. – И вышел вас встречать. О, да вы задыхаетесь! – Мужчина усмехнулся: – Сразу видно, что не очень дружите со спортом. Еще недавно я взбегал по этой горе за несколько минут и не задыхался. А вы ведь почти вдвое моложе.

– Вы правы, – не стал спорить Дмитрий. – Это все наш малоподвижный образ жизни. Приходишь домой усталым и сразу берешься за книги. Мне в моей работе нужно много и постоянно читать.

– Понимаю, – кивнул хозяин и взглянул на влажные волосы Дмитрия. – Нам с вами уже принесли ужин. Так что принимайте душ, переодевайтесь – и прошу к столу.

Лихута сглотнул слюну. Погрузившись в свои мысли, он не чувствовал голода, а сейчас был готов съесть даже быка.

– Если вы подождете меня, я помогу вам накрыть, – предложил он. Истомин покачал головой:

– Ужин у меня обычно более легкий, чем обед. Несколько блюд, не более. В основном салаты из овощей и рыба на пару. – Мужчина замялся: – Если вы привыкли к другому ужину, в следующий раз я попрошу приготовить вам что-нибудь более сытное.

Психолог замахал руками:

– Нет, что вы, я согласен.

– Тогда вперед.

Лихута не стал спорить. Он поднялся на второй этаж, быстро принял душ и сменил майку, пропахшую потом и морем. Усталость и сонливость как рукой сняло. Захотелось активных действий, и такое состояние его порадовало. Когда Дмитрий пришел в беседку, стол уже был накрыт. Борис Дмитриевич раскладывал салат из печени трески по тарелкам:

– Присаживайтесь. Ну, как ваш друг-следователь? Вы созванивались? Когда он приедет?

– Хорошо, что напомнили. – Психолог взял в руки вилку и поддел кусочек соленого огурца. – Он позвонил мне. Билеты взяты на завтра.

– Тогда передайте ему, – посоветовал Борис Дмитриевич, – что мы встретим его в Керчи.

– Да, конечно. – Лихута отправил огурец в рот. – Какая вкуснятина! Давно не ел таких солений.

– Эти овощи с грядки, выращенные с любовью моей соседкой Марией, – пояснил Истомин. – Для внуков и детей, которые часто навещают мать и бабушку. Да и как можно не навещать часто? Здесь такое райское местечко.

– Верно, – согласился гость. – Божественное место Крым. Я даже вспомнил слова Екатерины, когда любовался природой.

Пожилой мужчина щелкнул длинными, как у скрипача, пальцами.

– Знаете, что интересно? Екатерина не была на Южном берегу, а жаль. Князь Потемкин во время путешествия постоянно придумывал, какие еще красоты полуострова ей показать, и она не переставала им удивляться. А вот на Южный берег они не попали.

– Действительно жаль, – кивнул психолог и попробовал кусочек пареной форели. Она была восхитительной.

– Как вы находите мой скромный ужин? – поинтересовался хозяин.

– То, что надо, – отозвался Лихута с полным ртом. – Самая здоровая пища, которую я ел за последнее время.

Он подумал, что его семье не по карману питаться так, как Истомин. Форель, конечно, изумительна, спору нет, но на их доходы ее можно позволить себе только раз в неделю или в месяц. Впрочем, не нужно делать культа из еды. Его мать тоже прекрасно готовит.

– Я очень рад, что сумел угодить вам. – Борис Дмитриевич потянулся к электрочайнику.

– А теперь давайте поговорим о вас, – сказал он. – Инна рассказывала, что вы специалист по снам. Это так?

– Так, – не стал спорить Дмитрий.

– Интересно, – пожилой мужчина взглянул на него. – Я пытался читать книгу Фрейда. Скучно и непонятно. Да, именно непонятно, хотя я не считаю себя дураком.

– Книга Фрейда «Толкование сновидений» действительно сложно написана, – кивнул психолог. – Тем не менее она очень познавательна.

– Значит, в своих толкованиях вы придерживаетесь его теории? – спросил Истомин. Гость покачал головой:

– Иногда. Вообще, я стараюсь выработать свой метод. Видите ли, у теории Фрейда были свои недостатки, хотя это нисколько не умаляет того, что он сделал для психиатрии.

Истомин устроился поудобнее на стуле с высокой спинкой и налил себе кипятку.

– Ну, ну, это интересно, расскажите.

– Фрейд выдвинул предположение, что сновидения – это способ, которым психика отыгрывает подавленные, забытые или просто недоступные желания, – начал гость. – То есть он считал: нам снится то, что бы мы хотели сделать или получить в повседневной жизни. Кроме явного, сознательного сновидения существует еще скрытое, бессознательное. На явное сновидение влияют внешние раздражители, например звуки. На скрытое – психические раздражители, в частности душевные впечатления. Наши желания, воплощенные в снах, – это явные сновидения. Однако желания не всегда воплощаются во сне в явном виде. Они могут явиться нам и в не совсем понятной форме, а, скажем, в намеках, что требует толкования. Образы, видимые нами во сне, – это результат работы сновидения, заключающейся в нескольких этапах. Первый – это смещение, когда один образ заменяется другим. Чтобы вам было более понятно, приведу примеры. Допустим, вам приснилась знакомая женщина, которой вы помогаете вылезти из-под кровати. Что это означает?

Борис Дмитриевич задумался:

– Ситуация щекотливая. Первое, что приходит в голову, – эта дама мне определенно нравится. Только неясно, что она делала под кроватью. Скорее, женщина должна была находиться на ней.

– Верно, – согласился психолог. – Однако в данном случае под кроватью, потому что вы понимаете: эта женщина для вас недоступна.

– Любопытно, – заметил мужчина.

– Тогда открою второй этап – сгущение, – продолжал молодой человек. – Несколько элементов или лиц во сне воплощаются в одном. Допустим, вам приснился мужчина, который внешне похож на одного вашего приятеля, но поступает, как другой.

– Так, – наклонил голову Истомин.

– Ну а на следующем этапе происходит замещение конкретных мыслей символами и образами, которые превращают скрытое содержание сновидения в явное. Мысли человека превращаются в определенные образы и символы благодаря процессу наглядной и символической репрезентации то есть отображении одного в другом. Фрейд назвал это первичным процессом. Далее идет вторичная переработка, приводящая в порядок явное сновидение. У него, например, появляется сюжет, оно начинает восприниматься как единое связанное целое. Впрочем, вторичная переработка может и не произойти – в таком случае сновидение превращается в поток странно переплетенных образов, становится обрывистым и фрагментарным. Но ничего страшного. Смысл нужно искать именно в сновидении скрытом. Фрейд предложил рассматривать образы сновидения не в буквальном их смысле, а в форме метафор, аналогий, знаков и символов. Допустим, вам снится лодка, плывущая по воде. Когда вы начнете искать в этом сне смысл, нужно помнить: это сновидение не о лодке, не о воде и не о путешествии, а о чем-то таком, на что эти образы символически указывают. Задача толкования – если можно так выразиться – протоптать дорожку от буквального к символическому и понять, какое конкретное подавленное желание скрывается за смутными и неопределенными образами сновидения.

– Понятно, – вставил Борис Дмитриевич, – когда вы все разложили по полочкам. Неужели я не смог уяснить этого из его труда? Теперь кажется, это нетрудно. Так почему вы не сторонник его метода?

– Мне кажется, Фрейд загнал себя в тупик, применив для поиска истинных значений этих образов разработанный им же метод свободных ассоциаций, – пояснил психолог. – Если говорить коротко, суть метода сводится к тому, чтобы пациент продуцировал цепочку ассоциаций на какой-то первоначальный образ и продолжал до тех пор, пока это не приведет его к какой-то болезненной теме. Принципиальный недостаток этого метода состоит в том, что, каков бы ни был первоначальный образ, цепочка свободных ассоциаций всегда ведет к наиболее напряженному внутреннему конфликту: он как магнитом ее притягивает. Поэтому у Фрейда так и получалось, что любой образ сновидения рано или поздно приводил к наиболее заряженной проблеме. Догадались, к какой?

– Если мне не изменяет память, Фрейд всегда на первое место ставил сексуальность, – произнес Истомин.

Лихута щелкнул пальцами:

– Вы совершенно правы. Любой образ приводил к подавленной сексуальности, а большая часть обнаруженных таким образом желаний касалась удовлетворения сексуальных потребностей. Фрейд этого свойства свободных ассоциаций не учел и в результате сделал множество далеко идущих выводов, основываясь на том, что, за какую ниточку ни потяни, везде вылезают сексуальные проблемы. Так и вышло, что весь классический психоанализ оказался пропитанным этим заблуждением.

– Любопытно, – повторил хозяин.

– Даже те символы, которые, по мнению Фрейда, замещают в явном сновидении скрытые элементы, – и они имеют сексуальный подтекст, – проговорил Дмитрий. – Если человеку снятся кинжалы, тенты, зонты, палки – это символы мужских гениталий. Очень много символов женских. Я с ним в корне не согласен, хотя однажды именно символы Фрейда помогли мне. Даже могу сказать когда. Совсем недавно в раскрытии убийства вашего приятеля Сергея Сергеевича Рыбакова.

– Мне бы хотелось увидеть ваш метод в действии, – заметил Борис Дмитриевич. – Сможете его продемонстрировать?

– То есть вы хотите, чтобы я по-своему попытался расшифровать ваши сновидения, – догадался психолог. – Что ж, я к вашим услугам.

– В последнее время – точнее, после смерти Вити – мне часто снится остров, – начал хозяин. – Не совсем такой, как мои владения, совершенно пустынный, необитаемый. Я хожу по нему… Ноги утопают в песке. Себя я не вижу, но чувствую, что это я. Остров небольшой, он как челн в огромном океане. Откуда ни возьмись появляется лопата, и я начинаю рыть яму. Я понятия не имею, зачем это делаю, просто рою и рою. Не подскажете, почему я вижу этот сон?

Лихута улыбнулся:

– А до этого вам неоднократно снились погони.

Мужчина удивленно взглянул на него:

– Откуда вы знаете?

– Видите ли, – Дмитрий сделал глоток, почувствовав, что в горле сохнет, – это вполне объяснимо. Сны о погоне свидетельствуют о неврозе. У вас есть причина для невроза, и вы о ней сами знаете. В невротической ситуации вы пребываете уже довольно длительное время – больше месяца. Это не может не привести к определенной внутрипсихической динамике. Понимаете, невроз можно рассматривать как способ реагирования на болезненную ситуацию без конфликта, как возможность уйти от реальности. Давайте поясню это на простом примере. Вы взяли магнит, раскалили его над огнем и положили на толстый кусок воска. Что произойдет?

– Магнит растопит воск, – ответил Борис Дмитриевич.

– Да, это верно, – кивнул психолог. – Но представьте, что кусок воска очень толстый. И холодный как лед.

– Тогда все дело в размерах магнита, – отозвался Истомин. – Он станет погружаться в воск. Если кусок очень толстый и холодный, то магнит охладится и застынет в этом куске.

– Совершенно верно, – согласился Лихута. – А теперь представьте, что магнит – это ваша психика. Если имеется болезненный раздражитель, то в действие вступают психологические защиты. Одна из них – невроз. Он стремится защитить человека при помощи его изоляции. Одиночество позитивно. Оно помогает человеку разобраться в самом себе, в ситуации. Вы на острове в одиночестве, потому что стремитесь разобраться в том, что вас беспокоит. Ваших друзей рядом нет по понятным причинам. На данный момент мы оба знаем причину вашего стремления поставить точки над «i». Может быть, теперь вы сами сформулируете, что означает процесс вскапывания?

Борис Дмитриевич хлопнул себя по лбу:

– Докопаться до истины!

– Абсолютно правильно. – Психолог улыбнулся: – Видите, не так все и сложно.

– Это интересно, – констатировал хозяин. – Налейте себе чаю, вы его заслужили. – Он растянул губы в улыбке: – Это шутка, может быть, не очень удачная. Скажите, а преступникам снятся особые сны, помогающие потом разоблачить их?

Дмитрий пожал плечами:

– Однозначно ответить не могу. Наверное, по снам легче определить сексуальных маньяков или закоренелых рецидивистов, у которых уже сформировался определенный тип психики. Но есть люди, совершившие преступление в состоянии аффекта, например.

Истомин кивнул:

– Я спросил потому, что вспомнил школьную программу.

– Сны Раскольникова в «Преступлении и наказании»! – воскликнул психолог. – Хороший пример. Особенно первый сон Родиона. Помните? Вместе с отцом Родион, еще ребенок, едет за город и становится свидетелем страшной сцены: молодой мужик, Миколка, выйдя из кабака, изо всех сил хлещет кнутом свою тощую лошаденку, которой не под силу везти такой воз, а потом добивает ее железным ломом. Маленький Родион плачет, кричит, бросается к мертвой клячонке и целует ее окровавленную морду. Все это свидетельствует о неприятии Родионом насилия. И, пробудившись, он даже отрекается от своей навязчивой идеи – убийства старухи-процентщицы. Правда, автор намекает, что убийство все же произойдет. Смысл этого сна гораздо глубже, чем кажется. Красный цвет, которым изобилует сцена – красные рубахи, лицо Миколки, – символизирует кровь. Появляется топор, который и будет использовать Раскольников. Вот и получается, что сон этот отражает мучительную раздвоенность сознания героя. Если мы вспомним о том, что сновидение – это выражение подсознательных желаний и опасений человека, то получится, что Раскольников, боясь собственных желаний, все же хотел, чтобы насмерть забили несчастную лошаденку. В этом сне он как бы ощущает себя и Миколкой, и ребенком, чистая, добрая душа которого не приемлет жестокости и насилия.

И эпизоды, скажем, с пьяной девочкой и господином, разговор студента и офицера в трактире, подталкивают его к убийству потому, что его второе «я» постоянно требует этого убийства. После совершения преступления ему снова снятся символические сны, но это связано с постоянно мучившей его совестью. Закоренелый преступник, убивший не единожды, такие сны не увидит.

– Вы так считаете? – поинтересовался хозяин. – Любопытно. Значит, у вас своя теория, которую вы успешно применяете.

Лихута хотел ответить Борису Дмитриевичу, но звонок мобильного помешал это сделать.

– Наверное, ваш друг, – предположил хозяин, и угадал: звонил Ряшенцев.

– Привет еще раз, – сказал он дружелюбно. – Обстоятельства меняются. Решил тебя предупредить.

– Ты не приедешь? – испугался Дмитрий.

Юрий хмыкнул:

– Нет, приеду я в любом случае. Какой дурак откажется побывать в Крыму! Так я что звоню… В общем, встречать меня не нужно и жить у твоего знакомого я не буду.

– Почему? – спросил психолог.

– У меня есть план насчет моего появления в вашей тесной компании, – пояснил следователь. – Нечитайло тоже приедет со мной, прихватит эксперта Иванова, которому нет равных в добыче информации, но с нами их не будет. Нам понадобятся такие люди в поселке. Верно?

– Да, – согласился Лихута. Борис Нечитайло, толстый и неряшливый мужчина, работал оперативником в отделе Ряшенцева. Он являлся расторопным и умным работником, и психолог подумал: Юрий, несмотря на свое желание сделать карьеру, все же заботился о раскрытии дела. И ему в одиночку пришлось бы трудно.

– По приезде я сообщу тебе, где мы остановились, – сказал он. – Тогда пересечемся. Лады?

– Лады, – откликнулся Дмитрий. – Хорошей вам дороги.

– Благодарю.

В трубке раздались гудки. Молодой человек повернулся к хозяину:

– Это следователь.

– Он что, уже не едет? – осведомился мужчина.

Лихута покачал головой:

– Нет, на этот счет его планы не меняются. Но встречать его не нужно.

Истомин поднял седые брови:

– Почему?

– В целях конспирации, – объяснил Дмитрий. – Притом Юрий едет не один, а с двумя отличными работниками. Не бойтесь, они не поселятся ни у вас, ни на Острове.

– Я понимаю. – Борис Дмитриевич сжал губы. – Как же я представлю вашего знакомого?

– Он расскажет нам, когда приедет, – проговорил психолог. – Как я понял, у него готовый план. И нам с вами нечего волноваться.

– Прекрасно. – Хозяин поднялся из-за стола. – Уже смеркается. Вы устали и, наверное, хотите спать.

Лихута потер слипавшиеся глаза. Свежий морской и лесной воздух нагонял не только аппетит, но и сон.

– Это верно, – признался молодой человек, – но для начала я помогу вам убрать со стола.

Борис Дмитриевич посмотрел на него: