Текст книги "Кольцо королевы Фредегонды"

– Не возражаю.

Они быстро управились с посудой. Истомин очень ловко мыл тарелки, и Дмитрий сделал вывод, что этот человек действительно умел абсолютно все и не гнушался никакой работы. В наше время редко встретишь предпринимателя такого уровня, который сам бы готовил и убирал. Это делают люди старой закалки. Закончив с тарелками и расставив все по местам, Истомин кивнул гостю:

– Спасибо. Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Лихута улыбнулся. На негнущихся ногах он дошел до своей комнаты, скинул рубашку и шорты и упал на кровать. Сон пришел к нему сразу. Он не знал, что пожилой мужчина еще долго сидел в беседке, думая о чем-то своем.

Глава 10

Суассон, 561 год н. э.

Часовня, по обычаю украшенная цветами, была маленькой и тесной. Знатные господа, всегда любившие глазеть на что-нибудь касавшееся августейших особ – впрочем, это было их обязанностью, сначала попытались втиснуться в помещение, но потом, сдавленные друг другом и вынужденные вдыхать едкий пот разгоряченных соседних тел, схлынули на улицу и остались там, несмотря на ледяной ветер и сыпавшуюся с неба, обжигавшую холодом колючую крупку. Грязные немощеные дорожки возле часовни были скользкими, и господа ежились от стужи и морщились от ледяных шариков. Епископ, похлопав себя по внушительному животу, не скрытому даже под просторной малиновой сутаной, подергивал плечами: холод с улицы пробирался в помещение. Его помощники бросали взгляды на ледяную воду купели – восьмиугольного бассейна в центре часовни. Для королевской четы поставили деревянные стулья, напоминавшие троны, и Хильперик с супругой кутались в теплые плащи, отороченные мехом. Настроение короля не было праздничным. Он думал о своих братьях, изгнавших его из Парижа и поделивших владения отца на три части. Ему досталась самая маленькая – королевство Суассонское – его называли Нейстрией, и снова пришлось вернуться в Суассон. Епископ подошел к мрачному королю, взял младенца, которого тот бережно прижимал к груди, и, бормоча молитвы, подошел к бассейну и передал ребенка его крестному отцу. Тот немного подержал мальчика над купелью и протянул матери. Кое-кто из знатных господ, уставший стоять на холоде, вздохнул с облегчением и хотел было уйти, как вдруг Аудовера, с трудом поднявшаяся со стула, будто из темноты вывела молодую черноволосую женщину, и толпа замерла. Черноволосая сбросила плащ, оставшись в тонкой батистовой рубашке, не скрывавшей, а подчеркивавшей ее округлые формы, и мужчины, в том числе и король, затаили дыхание. Сказать, что Фредегонда была красива – это не сказать ничего. Ее дьявольская красота будто парализовала толпу, и когда девушка окунулась в бассейн, а потом, выслушав традиционные слова епископа, стала подниматься по ступенькам, прилипшая к телу рубашка не скрывала ни одного изгиба, и Хильперик понял, что никогда никого не желал так страстно, как эту черноволосую красотку. Он едва дождался окончания обряда, а потом так пришпорил коня, что тот помчался по улице как ошпаренный, и, оказавшись во дворце, приказал привести к себе Фредегонду. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока черноволосая богиня переступила порог его спальни. Он сразу стиснул ее в объятиях, схватил на руки, понес на кровать, впился поцелуем в пухлые губы, и она страстно отвечала ему, а потом помогла снять с себя одежду, и комната завертелась, закружилась в такт их страсти.

Глава 11

Крым, наши дни

Крымское утро встретило молодого человека щебетом птиц и яркими солнечными лучами. Психолог вскочил с постели и потянулся. Всю ночь он спал как убитый и чувствовал себя превосходно.

– Доброе утро! – крикнул он какой-то небольшой птичке с красной полоской на голове, примостившейся на карнизе. Птичка, разумеется, ничего не ответила, пристально взглянула на него желтым глазом, потом взмахнула крыльями и улетела на кипарис. Лихута распахнул окно. Свежий воздух словно плеснул в лицо прохладной водой.

– Интересно, который час, – пробормотал он и потянулся за мобильником. Часы на дисплее показывали половину десятого.

– Ничего себе! – Психолог щелкнул пальцами. – Долго же я спал, как говорят в русских сказках.

Он высунулся в окно и увидел Бориса Дмитриевича. Предприниматель, в старом спортивном костюме, стоял посередине участка.

– Доброе утро, – поздоровался хозяин. – Я рад, что вы поспали. Жду вас на завтрак.

– Скоро приду.

Лихута отошел от окна и почувствовал укол совести. Получается, Истомин не только приютил его в своем шикарном доме, но еще поит и кормит и накрывает на стол. А он спит почти до десяти часов, между тем пока ни на йоту не продвинувшись в расследовании. Мама бы сказала, что это некрасиво. Парень принял душ, оделся и выбежал на участок. Пожилой мужчина ждал его у дверей.

– Пойдемте, – он положил руку ему на плечо. – Нас ждет хороший завтрак. Вы ничего не имеете против омлета и бутербродов?

Дмитрий покачал головой:

– Ничего.

– Ну и прекрасно. Смотрите, вон полетел альбатрос.

Огромная белая чайка парила в голубом небе. Море, как и вчера, дружелюбно приветствовало золотыми бликами. Стройные кипарисы выделялись изумрудной зеленью на фоне аквамарина. Нет, все же, что ни говори, здесь райское местечко. Стол к завтраку был уже накрыт, и психолог снова почувствовал укол совести.

– Опять я вам не помог, – он смущенно опустил голову. Борис Дмитриевич вскинул на него глаза:

– Да что вы, голубчик? Скоро вы будете мне помогать. Неужели сейчас мы станем рядиться, кому накрывать стол? Вы мой гость, поэтому не смешите меня. Да садитесь же, не стойте над душой. – Он взял турку. – Кофе? Чай?

В нос Лихуте ударил аромат свежезаваренного кофе.

– Да, кофе, – кивнул он.

– Со сливками? – Истомин лукаво улыбнулся. – Попробуйте, они домашние.

– Тогда со сливками.

Мужчина аккуратно налил ему в чашку кофе и сливки.

– Кушайте на здоровье, – хозяин указал на бутерброды с икрой и сырокопченой колбасой. – Только не стесняйтесь, умоляю.

Дмитрий вцепился зубами в бутерброд.

– Как вкусно!

– Я старался. – Борис Дмитриевич взял кофейник. – Каковы ваши планы на сегодня? Как я понимаю, ваш друг приедет после обеда.

Молодой человек пожал плечами:

– Наверное, погуляю по берегу.

– Отлично. Я вас оставлю ненадолго, нужно съездить по делам.

Лихута кивнул:

– Конечно. Я не пропаду.

Он потрогал носком ботинка сухую каменистую землю.

– Вчера я обратил внимание на то, что на пляже не было народу. Понимаю, вода не для купания, но просто побродить по берегу… Разве еще нет курортников?

Истомин усмехнулся:

– Это частный пляж, – пояснил он. – Видите, рядышком с моим еще два дома? Мы с их хозяевами выкупили эту территорию. Так что здесь могут гулять и купаться родственники и гости моих соседей.

– Понятно. – Дмитрий подумал, как это здорово – быть одному на таком пляже! Он не привык к такой роскоши. Правда, возле дома Рыбакова тоже было мало людей, но они все же приходили туда. Здесь же человек предоставлялся сам себе, один на один с крымской природой – и это здорово, особенно для творческих личностей.

– Это верно. Надеюсь, сегодня вас не потянет купаться. – Приложив ладонь ко лбу, Истомин посмотрел на море, очень синее и подозрительно спокойное. – Я посмотрел прогноз. Будет шторм, небольшой, но все же. На дворе не лето.

Лихута улыбнулся:

– Даже мыслей таких не было. Это вчера под впечатлением.

– Тогда отдыхайте. Я скоро.

Когда за машиной захлопнулись ворота, Дмитрий уселся в беседке. Отсюда открывался потрясающий вид на море, и он понял, почему Истомин и его жена влюбились в это место. Сегодня воздух был прохладнее, чем вчера, но все равно ласково – или это казалось? – дотрагивался до его лица. Немного поразмышляв о племяннике предпринимателя, Лихута не заметил, как задремал, и проснулся только от назойливого телефонного звонка.

Дисплей возвестил о том, что с ним желает поговорить Ряшенцев. Черт возьми, он совсем забыл о нем. А еще в сыщики лезет!

– Привет, – как можно бодрее сказал Лихута в трубку.

– Привет, – отозвался Юрий. – Мы уже здесь. Как бы нам встретиться?

– Где вы остановились? – поинтересовался психолог.

Следователь хмыкнул:

– В одной частной гостинице. Заведение так себе, но здесь очень милая хозяйка, которая берет довольно умеренную плату и за нее еще и кормит. Оно называется «Три пескаря», как в «Буратино», помнишь? Только, надеюсь, здесь нет ни Карабаса, ни кота Базилио. Короче, прилетай туда как можно скорее. Наверняка твой старикан знает, где она находится.

Лихута открыл было рот, чтобы сказать, что старикана как раз сейчас нет рядом, но, услышав шум подъезжающей машины, быстро согласился:

– Заметано.

– Отлично, ждем.

Дмитрий спрятал телефон в карман и вышел навстречу Истомину. Борис Дмитриевич с интересом взглянул на него:

– Не ваши приятели звонили? Они уже здесь?

– Да, – подтвердил психолог.

– Где они остановились? – поинтересовался предприниматель.

– В гостинице «Три пескаря».

Услышав это название, Истомин скривил губы:

– Думаю, их привлекла цена. Настасья, хозяйка этого борделя, берет маленькую плату. Но по вечерам там собирается такая публика… брр… – он поежился. – В общем, вся шваль с местного побережья. Если ваш друг вспыльчив, ему лучше сменить место пребывания. В «Трех пескарях» очень легко попасть в какую-нибудь историю. Там часто вспыхивают драки. Местная полиция смотрит на все сквозь пальцы. Оно и понятно: Настасья – женщина щедрая и не скупится на взятки. У нее всегда была надежная крыша.

– Спасибо, что сказали. – Лихута достал телефон, но вдруг резко положил его обратно. – Впрочем, они уже не мальчики. Пусть сами разбираются, подходит им это заведение или не подходит. Они знают, что делают.

Борис Дмитриевич пожал плечами:

– Хотелось бы в это верить. Однако все же предупредите. Я бы не желал вытаскивать их потом из нашего отдела.

– Да, я понял. – Мобильный снова появился в его руках, и Дмитрий набрал Ряшенцева. На его удивление, тот откликнулся сразу, но в голосе слышалось явное недовольство.

– Я только собрался прошвырнуться по набережной. Тут такие девахи! Ты не мог позвонить позже?

– Ты же сам попросил связаться с тобой, как только я приеду, – буркнул Лихута. – Мы будем через двадцать минут.

Следователь шмыгнул носом:

– Вот черт, не ожидал, что ты так быстро соберешься. Да помню, помню, что сам торопил тебя. Но… тут оказались очаровательные женщины, и мы с Борей решили подефилировать по местному Бродвею.

– Борис Дмитриевич сообщил мне кое-какие сведения по поводу заведения этой Настасьи. Лучше бы вам оттуда съехать, не то влипнете в историю. По вечерам там собирается вся босота поселка. Они могут спровоцировать вас на драку, – процедил молодой человек.

Ряшенцев расхохотался. От его раскатистого смеха Дмитрию заложило уши.

– Ты же психолог, блин, – проговорил следователь. – Неужели ты еще не разгадал мою натуру? Тебе и Нечитайло говорил, что я карьерист. А это значит что? Я делаю только то, что поможет продвижению, а до остального мне нет никакого дела. Я не идиот, чтобы устраивать разборки в гостинице такой милой женщины и наводить тут свои порядки. Пусть ребята ломают друг другу носы и на моих глазах валят проституток на столы. Мне это по фигу, дорогой друг. Я приехал отдыхать и проводить расследование.

Лихута вздохнул с облегчением:

– Так когда мы встретимся?

– Давай минут через сорок в «Трех пескарях», – предложил следователь. – Мы с Борькой уже сунули нашей очаровашке пару сотен рубликов, и она призналась, что у нее есть потайная комнатка с черным входом. К потайной двери очень удобно проникнуть незамеченным со стороны улицы. Нырнул в заросли дикого винограда, а вынырнул уже в коридоре гостиницы. Видишь ли, мне кажется, что факт нашего знакомства нужно оставить в тайне.

– Как найти эти заросли винограда? – поинтересовался психолог.

– На машине вы туда не подъедете, – начал объяснять следователь. – Так что поставьте свой автомобиль на стоянке и двигайтесь к «Трем пескарям». Обогнете гостиницу и сразу увидите виноградные заросли. Эта сторона дома обращена к морю. В общем, через сорок минут мы ждем вас с Борисом. – Он отключился. Вероятно, Юрий планировал за сорок минут все же пообщаться с девушками. Дмитрий ему позавидовал. Вот это характер! Ничего не принимает близко к сердцу, ни за кого особо не переживает и никогда не отказывает себе в удовольствии.

– Что он вам сказал? – поинтересовался Борис Дмитриевич.

– Они не собираются съезжать. – Лихута развел руками: – По-видимому, им там нравится. Но вы не переживайте. Это не те ребята, которые с удовольствием бросаются в приключения. Все будет хорошо. Короче, Юрий ждет нас в этой гостинице и просит зайти через какой-то черный вход со стороны моря.

Истомин махнул рукой:

– Да знаю. – Он вдруг покраснел. – Эта Настасья надеялась, ну, как бы это правильнее сказать, закадрить меня. Однажды она назначила мне там встречу… Фу, даже вспомнить мерзко, как эта противная баба пыталась затащить меня в постель. Почему-то она решила, что я не прочь с ней позабавиться, но боюсь общественного мнения, а верность памяти жене – просто имидж. Вот Настасья и зазвала меня в эту тайную комнату. – Он снова сплюнул. – Не хотел бы я с ней сегодня пересечься, да что делать. Ваши друзья не виноваты. Они не знали, какие воспоминания связаны у меня с «Тремя пескарями». – Он взглянул на часы. – Через сорок минут, вы говорите? Тогда еще успеем попить чаю. В «Трех пескарях» я даже куска хлеба в рот не возьму.

Дмитрий не возражал. Быстро взбежав на второй этаж, он снял спортивный костюм и облачился в потертые джинсы и серую рубашку. Истомин ждал его в холле с чайником.

Они прошли по участку, и хозяин с неудовольствием взглянул на сухую голую землю.

– Скоро буду цветы сажать. Знаете, почему я это делаю, хотя и не чувствую в себе наклонностей садовода? Все в память о моей жене. При ее жизни на участке были роскошные клумбы, теперь осталось их жалкое подобие. Но я все развожу цветы, чтобы жена, которая наверняка смотрит на меня с небес, видела: ее помнят и любят. В комнате Нины все осталось нетронутым. – Они шли по тропинке к веранде. Красный битый кирпич поскрипывал под ногами, в еще голых кустах щебетали птицы, с неба начинал капать мелкий нудный дождь. Лихута продолжал удивляться Истомину. В двадцать первом веке, выдвинувшем на первое место материальные блага, такие мужчины, преданные и честные, выглядели динозаврами. Истомин словно попал сюда из другого времени, из девятнадцатого столетия.

Чай с печеньем пили в молчании, и психолог это оценил. Борис Дмитриевич, как умный человек, не торопил его, не лез с расспросами. Он понимал: когда Лихуте будет что сказать, он обязательно поделится с ним. Когда чаепитие закончилось, Истомин отставил чашку и дернул головой:

– А теперь пойдемте. Не будем заставлять ваших друзей ждать.

Глава 12

Суассон, 561 год н. э.

Хильперик, сделав Фредегонду своей любовницей, не собирался расставаться с ней и просил, чтобы она сопровождала его в военных походах. Когда он решил занять Реймс, входивший во владения брата Сигиберта, и поделился со своей супругой, Аудовера упала на колени и умоляла его этого не делать. Она понимала: расширение владений ее мужа не может понравиться братьям, не терпевшим друг друга с детства, и одному Богу было известно, чем это могло закончиться. Но Фредегонда, решившая полностью завладеть сердцем господина, льстила ему и одобряла все планы. В результате Хильперик захватил Реймс, и черноволосая ведьма помчалась к нему, чтобы отпраздновать победу, – королева же осталась в Суассоне. Чертовке льстило, что она сидела рядом с королем, одетая не как простолюдинка, а как королева – в роскошном плаще, отороченном мехом куницы и усыпанном драгоценностями. Придворные тем не менее бросали на нее косые взгляды, избегали разговоров, не оказывали должного почтения, и это, конечно, било по самолюбию. Вот если бы Хильперик бросил свою вечно ноющую супругу! Как убедить его сделать это? Фредегонда сложила руки на коленях и посмотрела на кольцо в форме трилистника, подаренное колдуньей. Она уже давно не сомневалась в его силе: именно благодаря дьявольской помощи девушка оказалась в королевской семье, а потом и в королевской постели. Красавица покрутила кольцо, поднесла к губам и прошептала: «Мне этого мало, слышишь? Я должна обладать всей полнотой власти, даже если для этого придется убить». Король ласково прикоснулся к ее уху, пощекотал волосами:

– Что ты шепчешь?

Она улыбнулась в ответ:

– Заклинание, чтобы ты никогда меня не разлюбил.

– Это тебе не грозит. Но ты должна ехать к Аудовере. Мои дети любят тебя, и я хочу, чтобы ты была с ними рядом.

Она резко встала и бросилась из зала в освещенный факелами коридор – слезы душили ее. Честолюбивые мечты на поверку оказывались хрупкими хрустальными шарами. Король встревоженно поднялся следом и, догнав любовницу, прижал ее к холодной стене:

– Что случилось?

Женщина вскинула голову:

– Ты меня не любишь. Ты отсылаешь меня обратно.

– Ты ничего не понимаешь, – он сжал ее в объятиях. – Аудовера не зря просила меня не брать Реймс. Я дал клятву Сигиберту не нарушать границ владений – и я ее нарушил. Братья ненавидят меня и вряд ли не обратят внимания на захват Реймса. Скоро здесь может быть очень горячо, и я не хотел бы, чтобы ты и мои близкие пострадали.

Она вцепилась ему в плечи:

– Я тебя не оставлю. Никогда, слышишь?

Хильперик сделал над собой усилие и отстранил ее:

– Это не обсуждается, это моя королевская воля. Кроме того, ты нужна моей жене.

– Я твоя жена. Навеки. – Фредегонда смотрела на него преданными горящими глазами, и король снова почувствовал влечение. Эта женщина порабощала, сковывала волю, и потерять ее было выше его сил.

– Как только выдастся удобный случай, я дам тебе знать, и ты приедешь ко мне, – сказал он твердо. – А теперь нам нужно идти к гостям. Сначала я, потом ты.

Он повернулся и пошел в зал. Фредегонда так сильно сжала пальцы, что хрустнули суставы. Желание извести королеву и ее детей становилось непреодолимым.

Глава 13

Крым, наши дни

Мужчины спустились со склона горы и оказались на одной из улочек Мидаса – крошечного приморского городка. Именно улочек, потому что назвать неширокие дороги между частными домами и спуском к морю улицей язык не поворачивался. Чуть поодаль виднелись три пятиэтажки, оставшиеся, видимо, с советского времени.

– А это наша площадь, – Борис Дмитриевич показал на круг, огражденный кафе, несколькими гостевыми домами и маленьким супермаркетом. На площади, как и положено, толпился народ, рассматривая картины одиноко стоявшего художника и изделия из можжевельника и ракушек. Истомин и Лихута тоже подошли к живописцу.

– Хотите приобрести что-нибудь на память? – поинтересовался парень в замызганных донельзя спортивных штанах, давно утративших свой первоначальный цвет, и когда-то белой пайте. – Берите, не прогадаете. Мои картины с каждым годом будут стоить все дороже.

Пожилой мужчина хмыкнул и отвернулся, а Дмитрий подошел ближе, стараясь поймать ту точку, откуда знатоки живописи рекомендуют смотреть полотна, а поймав, сделал вывод: местный живописец работал под Айвазовского, очевидно, мечтая о такой же славе. Художник писал преимущественно морские пейзажи. Здесь были копии полотен Айвазовского, кстати, выполненные довольно профессионально, и авторские работы. В одной из них психолог узнал тщательно выписанный Мидас и заинтересованно спросил:

– Сколько стоит вот эта картина?

Живописец почесал затылок пальцами с грязными ногтями:

– Тысяча долларов.

На его плутоватом лице не дрогнул ни один мускул. Лихута огорченно вздохнул:

– Ну, у меня таких денег отродясь не было. Может, уступите?

Художник покачал головой:

– Ты не возьмешь – возьмут другие. Скоро курортный сезон, желающие найдутся, поверь.

– Может, все же уступите? – воззвал к нему Дмитрий – ему безумно хотелось купить картину, но Истомин потянул его за рукав куртки:

– Пойдем. Пусть ждет богатых курортников.

Они продолжили путь среди остроконечных кипарисов, казалось, протыкавших своими вершинами небо.

– Не переживайте. Его мазня не стоит и пятисот долларов, – заметил Борис Дмитриевич. – Только он этого никак не хочет понять. Он провозгласил себя Богом и царем живописи и не пускает на площадь действительно талантливых художников. Впрочем, если вам так уж хочется купить его картину, не вопрос. Через два дня этот художник сам будет бегать за вами.

Они подходили к склону небольшой горы, на которой примостился двухэтажный дом из белого камня с красной крышей. Сторону дома, обращенную к морю, обвивал виноград. Тонкие голые лозы причудливой циновкой повисли на стене.

– Нам сюда. – Борис Дмитриевич раздвинул ветви и нырнул в образовавшееся отверстие. Психолог последовал его примеру. Они очутились в маленьком дворике, с деревянным столом и несколькими табуретами. Пожилой мужчина подошел к черной двери и постучал. Она открылась сразу, и перед ними предстали Ряшенцев и Нечитайло. Лихута не видел следователя и оперативника восемь месяцев и заметил про себя, что ребята нисколько не изменились. Борис Нечитайло имел, как всегда, неряшливый вид. Серые спортивные штаны, в пятнах кетчупа и горчицы, трещали на толстых ляжках. Футболку с дыркой на груди можно было смело использовать для мытья полов. Лицо лоснилось от пота, который оперативник смахивал несвежим платком. Нечитайло ухитрялся потеть даже в прохладные мартовские деньки под холодным дождиком. Юрий же, наоборот, так и просился на картину, рекламирующую курорты Черноморского побережья. Белые брюки и белая рубашка оттеняли прекрасный загар (неужели он специально загорает под кварцевой лампой?). Правильные черты лица, стройные ноги и мускулы делали его похожим на супергероя американского боевика. Мужчины пожали друг другу руки, и психолог представил Истомина:

– Это Борис Дмитриевич.

Ряшенцев и Нечитайло по очереди назвали свои имена.

– Мы можем побеседовать здесь, – предложил Юрий. – В гостинице слишком душно. Кстати, никто не видел, как вы сюда вошли?

Борис Дмитриевич наморщил лоб:

– Кажется, никто. Впрочем, мы не смотрели.

Ряшенцев довольно щелкнул пальцами:

– Вот поэтому я и выбрал это место. Многие в Мидасе знают, что сюда захаживают мужчины для встречи с женщинами. Так что вас заподозрят только в одном. – Он расхохотался, не подозревая, что его слова вызовут гнев Истомина. Пожилой мужчина побледнел и встал с табурета.

– Я, молодой человек, никогда такими вещами не занимался и не собираюсь на старости лет, – парировал он. – В этом городе все знают, как я любил свою Ниночку. И если вы хотите скомпрометировать меня, я немедленно ухожу. – Он сделал шаг к выходу, но Ряшенцев остановил его окриком:

– Сядьте!

На удивление Дмитрия, Истомин послушался. Он немного потоптался у виноградника и вернулся.

– Сейчас не время становиться в третью позицию, – буркнул следователь. – Из того, что мне рассказал Лихута, я понял: вашего племянника убил кто-то из ваших друзей в ваших владениях и обставил дело как самоубийство. Если вы желаете найти преступника, следуйте нашим советам. Понятно?

Истомин беспомощно кивнул:

– Да.

– Тогда сидите и отвечайте на мои вопросы. – Он повернулся к Борису: – Я прав, Боря?

– Юрий знает свое дело, – ответил Нечитайло более мягко. – Видите ли, уважаемый, одному из ваших друзей довольно ловко удалось обставить убийство. Это означает что? Что он хитер и умен. А умный преступник никогда не погрузится в состояние умиротворения. Он постоянно будет находиться начеку. Тем более ему известно, что у вас есть деньги и вы можете в любой момент продолжить расследование. Если он из вашего близкого окружения, то наверняка знает, что вы не смирились с вердиктом «самоубийство». Верно?

Борис Дмитриевич заморгал:

– Я об этом не думал.

– А вы подумайте, иногда полезно, – сыронизировал следователь. – Итак, давайте разложим все по полочкам. Вы отправились на так называемый Остров, который принадлежит вам. Кроме вас и вашего племянника, с вами поехали четверо мужчин. Охарактеризуйте каждого.

Истомин принялся рассказывать. Дмитрий уже слышал о них и поэтому не внимал каждому слову. Он размышлял о том, в какой трудной ситуации оказался Борис Дмитриевич. Мужчина подозревал людей, с которыми много лет был в приятельских отношениях. Как же мучился человек, когда думал об этом! Кто-то из четырех, демонстрировавший свою преданность, оказался убийцей его племянника. Кто-то, к кому он, возможно, обращался за помощью, помогал сам и всецело доверял. И как тяжело было ему встречаться с ними и пожимать их руки! Строгий голос Ряшенцева вклинился в его размышления.

– Скажите, а на этот Остров можно попасть без вашего ведома? Поняли, почему я спрашиваю? Вы зациклились на этой четверке и не можете назвать ни одного мотива, которым бы руководствовался убийца. Но ведь есть и другие версии. Что, если на Острове оказался кто-то пятый?

Истомин улыбнулся.

Улыбка получилась жалкая, просто растянулись губы.

– Молодой человек, вы не представляете, что такое частная собственность, – начал предприниматель. – Впрочем, немного представляете, если у вас есть приватизированная квартира. Кто, кроме вас, может спокойно туда зайти?

– Воры, – отозвался Юрий, и Истомин хлопнул в ладоши:

– Верно. Но когда вы имеете деньги, то стараетесь себя обезопасить от любого чужого проникновения. На данный момент у меня нет охранника дома, потому что мне безразлично. После моей смерти дом достанется неизвестно кому. Помните, как в романе «Герой нашего времени»? У Печорина спрашивают перед дуэлью с Грушницким: а если вы будете убиты? Он им отвечает: «Наследники отыщутся сами».

Вот так и у меня. Наследники на мой дом отыщутся сами. Придут люди, о существовании которых я даже не подозреваю, и мне все равно, в каком состоянии им достанется дом. А если бы было не все равно, я бы поставил надежную охрану. На Острове у меня была надежная охрана. Впрочем, она осталась и сейчас. Человек на катере постоянно объезжает мои владения и следит с моря и суши, огражденной железным забором, за тем, чтобы туда не проникли посторонние. После смерти Виктора я хотел его уволить, но не поднялась рука. Он слишком долго служил мне. Так что по приезде туда вы сможете с ним поговорить, если пожелаете.

– Отлично, – кивнул Ряшенцев. – Коснемся нашего пребывания на Острове. О легенде Дмитрия я уже позаботился. Он представится сотрудником одного модного журнала, пожелавшего взять у вас интервью для объявления человеком года. Главный редактор этого журнала уже предупреждена. Если вашим дотошным друзьям захочется выяснить, действительно ли он тот, за кого себя выдает, в добрый путь. Теперь обо мне. Вы должны подробно рассказать, как можно добраться до ваших владений. У меня есть план проникновения на Остров. Разумеется, о том, чтобы ехать с вами, нет и речи. Это покажется подозрительным. Но я все равно туда попаду и прошу вас ничему не удивляться. Просто я создам такую ситуацию, что меня придется приютить. Не возражаете?

Истомин развел руками:

– Да нет, разумеется. А ваш приятель? – Он покосился на Нечитайло, жевавшего печенье, и поморщился. Оперативник ел очень неопрятно. Крошки сыпались на ковер, и он не обращал на это никакого внимания.

– Борис останется здесь и будет помогать нам в расследовании, – пояснил Ряшенцев. – Кроме него, задействован еще один сотрудник, который станет собирать нужную нам информацию. Когда вы планируете ехать?

Истомин дернул плечом:

– Да хоть завтра… Со своими… – он немного помедлил, – приятелями я виделся пару дней назад и забросил им идею – порыбачить на моем Острове. Никто не отказался. Сейчас я вернусь домой и обзвоню их.

– Превосходно, – констатировал следователь. – Тогда не теряйте времени. Можете идти, а мне нужно пообщаться с Дмитрием.

Истомин встал. На его лице читались разные чувства. Лихута понял, что Юрий ему не понравился. Ряшенцев не произвел впечатления серьезного профессионала, обманул ожидания, и это волновало Бориса Дмитриевича: если затея провалится, он уже никогда не вычислит убийцу. Психолог поспешил его успокоить:

– Все будет нормально.

Поверил ли ему мужчина? Во всяком случае, никак не продемонстрировал обратное, бросив на ходу:

– Хорошо. Ну, я пошел.

Юрий остановил его:

– Подождите. Я не хотел поднимать этот вопрос прямо сейчас, но подумал: а зачем откладывать? Мы с коллегой в отпуске за свой счет. Да, Настасья берет с нас умеренную плату, но черт его знает, какие предстоят расходы…

Предприниматель поспешно закивал:

– Да, я понимаю. – Он вытащил из кармана бумажник и достал несколько тысяч рублей. – Этого хватит?

Скомканные бумажки исчезли в кармане брюк. Юрий даже не стал их пересчитывать.

– Думаю, хватит.

Истомин повернулся к Лихуте:

– Я жду вас к обеду.