Текст книги "Прости, брат"

Глава 5

Выходной день прошёл в заботах. Алёша помогал бабушке в огороде вытаскивать из грядки позднюю свеклу, очищать и укладывать в ящики, которые затем переносились в подпол. Та же участь постигла и редьку с картофелем. Весь день напролёт Валя, Денис и Алёша трудились на усадьбе, выкапывая самый важный овощ и помещая туда, где заняли свои почётные места банки с компотом, вареньем, огурцами, помидорами, грибами. Ближе к вечеру, когда сумерки опустились на село, мальчишка не мог пошевелить пальцами, до того устал, что валился с ног.

– Куда, а живность? – Валентина видела, как внуку тяжко, но отпускать в кровать не торопилась. – Дед будет навоз вывозить, а ты сеном займись. Корова сама себя не покормит.

Покачиваясь от переутомления, Алёша взял мешок и пошёл в сенник. Ему уже не хотелось садиться за стол, чтобы поужинать, не хотелось умываться – дайте одеяло, и он тут же уснёт, – до такой степени был изнеможён. Справился-таки с поставленной задачей, наполнил мешок сеном и переложил в кормушку.

– Ба, я всё. Спать пойду, – заплетающимся языком проговорил мальчишка.

– Иди, – нервно ответила бабушка, подоив корову. – Уроки все поделал?

– Да, – Алёша выходил из сарая на тяжёлых ногах, потирая глаза и широко зевая.

Умывшись, переоделся и завалился в койку, представляя завтрашнюю встречу с другом и разговор о предстоящей рыбалке, которую пообещал ему Витя. Встреча состоялась в стенах школы, как обычно, но разговор был вовсе не о снастях и щуке. Витя вместе со своими одноклассниками встретил бывшего друга в туалете, на большой перемене.

– А ты у нас, оказывается, стрелочник, – входя в мужской туалет, Виктор встал перед Алёшей и подтянул брюки.

Следом вошли ещё пара ребят с грозным видом, что-то пережёвывая и поправляя косые чёлки.

– Ты знаешь, что мы делаем с теми, кто нас подставляет? – Витя был уже не таким дружелюбным, как раньше. Его надменный взгляд загонял в ступор и заставлял дрожать.

Алёша, ополоснув руки, подумал, что друг шутит и пытается его напугать, но, взглянув в его разъярённые глаза, сообразил – здесь что-то не так.

– Привет, Вить, – вытерев о брючины руки, Алексей боязливо улыбнулся и протянул правую руку, чтобы поздороваться.

Витя размахнулся и больно ударил ладонью о ладонь мальчика со словами:

– Ты действительно тупой или прикидываешься?

– Вить, ты чего? – Алеша сделал шаг назад, потирая ладонь, которую жгло так, будто облили кипятком.

– Мне отец вчера такую взбучку устроил, – зашипел Витька, надвигаясь на опешившего мальчонку. – Отобрал удочку, велосипед и заставил выкурить полпачки папирос.

– Полпачки? – страшно представить, как можно сразу оприходовать такое количество, когда Алёшка, попробовав сделать пару затяжек, чуть не задохнулся, давясь горьким дымом.

– Ну? – повернув голову набок, Витя обратился к друзьям. – Что мы с ним сейчас сделаем? Есть предложения?

– Печень ему отбить, чтоб в памяти отложилось, – предложил коренастый подросток, разминая кулаки.

– Э-э, не-е, ребят, так не пойдёт, – ответил Витя, показывая пальцем на губу Алёши. – За это пятно мне отец такого леща отвесил, до сих пор затылок ноет. Ты где такую блямбу подцепил? – вытаращил безумные глаза на мальчика. – Я тебе накостылял?

– А когда ты успел? – спросил второй товарищ, всматриваясь в красное пятно.

– Это я сигаретой прижёг, – пробурчал Алёша, опасаясь оплеухи, потому как Витя разгорячённо размахивал правой рукой.

– Ага, сигаретой, значит. А твоя бабка сказала моему отцу, что это я тебе врезал. Как с этим быть? – Витя раздражался всё больше и больше. Вон, уже и щёки покраснели от злости, того и гляди, накинется и отлупит.

– Не знаю, – Алёша уставился в пол.

– А давайте надерём ему зад крапивой, – радостно сказал коренастый. – Пусть неделю сидеть не сможет.

– Какая крапива? Осень на дворе, – придирчиво ответил Виктор.

– Так она ж чем старее, тем кусачей, – поправил второй. – Сам проверял.

– Нет, – Виктор отсёк все предложения. – Мы сделаем ему намного хуже, – прищурил глаза и наклонил голову. – Всем нашим передадим послание.

– Какое? – хором спросили ребята.

– Скажем, что среди нас завелась крыса, – с усмешкой ответил Витя, постучав кулаком в стену, прямо над ухом Алёши, чтобы припугнуть.

– О-о, пацан, тебе хана! – рассмеялись дружки. – До конца дней своих будешь изгоем!

Вначале Алёша подумал, что это глупость. С чего вдруг прям все ребята поверят Витькиным словам и перестанут дружить. Все знают, что Алексей не такой: не предаст, не выдаст чужую тайну, не разболтает лишнего, да и ведёт себя достойно: ни разу никому не придумывал клички, не унижал младших, не создавал проблем друзьям. Но на деле всё оказалось иначе. После ухода ребят Алёша ещё раз ополоснул лицо холодной водой, намочил волосы, чтобы лежали и не топорщились, проверил, вся ли одежда в порядке, и вышел из туалетной комнаты. Подождал, когда мимо пробегут орущие первоклассники, чтобы никого не сбить с ног, и, когда на пути не стало преград, отправился туда, где собираются его одноклассники: в фойе у длинного подоконника.

Мальчишки и девчонки занимали белое деревянное полотно вдоль и поперёк. Сидели, свесив ноги, оживлённо болтали и задорно смеялись. Подходя, Алексей чувствовал себя свободно и непринуждённо. Окликнув Петьку, который обещал дать списать домашку по математике, хотел было пристроиться на подоконнике, но ребята не то что не подвинулись – они с укором посмотрели на него и одновременно фыркнули.

– Тебе не место среди нас, – сказал вдруг Петя. – И списать я тебе не дам.

– Ты чего? – удивился Алёша. – Мы же договаривались…

– С крысами у нас разговор короткий, – резануло справа.

Опешивший мальчик повернул голову набок и увидел Олега, раскручивающего ручку.

– Что? – внутри всё заполыхало.

Что это с ним, почему отвечают так, будто Алёша что-то натворил?

– Иди отсюда, тебе здесь не рады, – угрожающе произнёс Петя.

– Ну, почему? – Алёша не мог понять, какая муха их укусила.

– Потому что мы объявили тебе бойкот, – откусив кусок от черновика, Олега начал энергично его пережёвывать.

Девочки, сидевшие на подоконнике, презрительно похихикивали и бросали косые взгляды на растерянного одноклассника. Алексей видел боковым зрением ехидные лица, готовые плюнуть ему в лицо. Но первым плюнул Олег, прислонив к губам пластмассовую трубочку от ручки. Обслюнявленная бумажка в виде мелкого горошка прилипла к волосам. Следующий плевок, и отвратительная горошина больно ударила по щеке.

– Хватит! – закричал Алёша, смахивая с лица самодельную пульку. – Что я вам сделал?

– Стал крысой, – усмехнулась одна из девочек, поправляя русые волосы.

– С чего вы взяли? – пронзительно выкрикнул обиженный мальчик, сдерживая слёзы. – Я ничего не сделал!

– Ага, конечно! – рассмеялся Петя, широко открыв рот. – И Витьке от отца попало ни за что!

– Фи, как не стыдно, – брезгливо произнесла Маша, спрыгнув с подоконника. – А я тебя считала самым умным.

– Маша? – вот от Маши Алексей не ожидал ничего подобного. – Это всё неправда.

– Что неправда? Что Вите попало от папы? – Маша моментально изменила мнение о добропорядочности одноклассника. – Ну?

– Да, это правда, но… – Алёша попытался оправдаться, но гордая девочка не хотела слушать.

– Фролов! – она повысила тон. – Мне стыдно, что я когда-то помогала тебе делать уроки на продлёнке! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! И вообще, не подходи ко мне больше!

Обошла Алёшу и встала рядом с Петей.

– Сколько ещё до звонка? – спросил один из учеников, закрывая учебник по математике.

– Четыре минуты, – подсказала светловолосая девочка, разворачивая конфету.

– Так, у нас сегодня волейбол после уроков, – напомнил рослый мальчик по имени Павел. – Никому не опаздывать. Будем соревноваться с восьмым классом.

– Я не могу, – блондинка Рита закрыла сумку и слезла с подоконника. – Сегодня у моей бабушки день рождения.

– Предупреждать надо, – обиженно сказал Петя. – И как теперь быть? У нас не хватает двух человек.

– Как двух? – опешил Олег, уставившись на Петю.

– Рита не может, а крыса отпадает автоматически, – пробурчал Пётр, глядя в недоумённые глаза Алексея.

Алёша опустил голову, шмыгнув носом, и отошёл к двери кабинета, чтобы не слушать обидные слова от одноклассников.

Прозвенел звонок. Ребята столпились у двери с табличкой «Кабинет математики». Вытеснив собой Алёшку, Петя занял его место и бросил у ног сумку.

– Кто сегодня со мной на великах кататься? – громко спросил притихших одноклассников и зло покосился на Алексея.

– Я! – Олег поднял руку, чтобы его было видно.

– И я! – ответил Павел, придерживая под мышкой учебник.

– Отлично! Часов в шесть жду вас у клуба, – дал наводку Петя, поглядывая в конец коридора, откуда доносились торопливые шаги учительницы.

– Здравствуйте, Анна Валерьевна! – ученики поздоровались и отошли от двери.

– Добрый день, – учительница передала журнал Пете, чтобы ничего не мешало вставить ключ в замок. – Все готовы отвечать у доски?

Дверь распахнулась, и первой в кабинет вошла Анна Валерьевна, забирая на ходу журнал. В воздухе раздались детский шёпот вперемешку с хихиканьем и различными вопросами касаемо урока.

– Потише, пожалуйста, – Анна встала у своего стола и раскрыла журнал. – Так. – Пробежалась глазами по фамилиям. – Кто готов рассказать правило о…

– Анна Валерьевна, – у Петра возникло нестерпимое желание по полной наказать крысу. – У нас Алёшка всю перемену твердил, что знает тему лучше всех. Может, его вызовите?

– Алёша? – учительница подняла глаза на растерянного Фролова и ласково улыбнулась. – Ну, хорошо. Выходи к доске и рассказывай.

Расплата ни за что. Одноклассники решили, что могут объявить бойкот и продолжать издеваться над невиновным. И как они могли поверить Витьке? А, ну конечно, он же у нас отзывчивый, добрый, никого не даёт в обиду, но, как выяснилось, недалёкий, если не удосужился разобраться до конца. А, и ещё мстительный. Кто бы мог подумать…

– Я не учил, – пробормотал Фролов, выложив на стол учебник с тетрадью и ручкой. – Я вчера с бабушкой картошку весь день выкапывал.

– Ха-ха! – пронеслось между партами.

– А я вчера с отцом сарай чинил, и что дальше? – Олег плюхнулся на стул и дерзко раскрыл учебник.

– А мы с мамой варенье варили, – добавила Люба, поправляя косички.

– А у нас поросёнка резали, – ёрничал Павел, усаживаясь за последнюю парту.

– Всё, всё, – выставив перед детьми ладонь, Анна Валерьевна попросила прекратить оправдываться. – Я так понимаю, никто не готов?

Со стула поднялась симпатичная девочка с красивым именем Лилия.

– Я выучила правило, – сказала со смущением и бросила на Алёшу мимолётный взгляд.

– Этой больше всех надо, – буркнул недовольный Петя, сгорбившись над тетрадью.

Спасла положение сердобольная Лиля. Вышла, чётко отчеканила правило, без запинки, и села за парту во втором ряду.

– Спасибо, Лилия, – учительница поставила в журнал пятёрку. – Хорошо, – вздохнула с сожалением, – если никто больше не хочет получить хорошую оценку, так и быть. Начинаем новую тему.

Класс выдохнул с облегчением.

После уроков ребятишки собрались на школьном крыльце, ещё раз обсудили поведение одноклассника и даже зацепили Лилю.

– Этой замухрышке тоже надо бойкот объявить, – Петя покосился на девочку, выходящую из дверей. – Не хочет с нами заодно – пусть будет крысой номер два.

– Да ну-у, – смутилась Маша. – Она-то здесь при чём?

– Если все не выучили – значит все. Надо было ей вылезти.

– Да брось ты, Лилька нормальная, только больно уж ответственная, – вставил свои пять копеек Олег, переминаясь с ноги на ногу.

– Да, она ж у нас отличница. Пусть зубрит, она нам не мешает, – Паша облокотился о белую стену. – Отличники все такие – за свою шкуру боятся.

– Она не за свою шкуру, а за Алёшкину, – Петя давно заметил, как Лиля смотрит на Фролова, с интересом и дурацкой улыбкой до ушей. – Поэтому предлагаю не разговаривать с ней и не дружить. Пусть чувствует вину перед всем классом.

– Мне всё равно, – ответила Маша, одёргивая плиссированную юбку. – Мы с ней никогда подругами не были.

– И мне плевать, – согласился Олег. – Надо их назад пересадить. И назовём это место – парта позора.

– Отличная идея, – поддержал Петя, предвкушая, как завтра две крысы будут сидеть рядом и плакать из-за своего плачевного положения.

Задумано – сделано. Утром, входя в класс истории, Алёша столкнулся с полным игнором. Подходя к своему стулу, был неприятно удивлён: на парте лежал вырванный тетрадный лист с почерком Пети, на котором красовалась отвратительная надпись:

«Крысы занимают последнюю парту рядом со шкафом. А здесь с сегодняшнего дня сидит Олег Каргин.»

Чтобы не нарваться на скандал, Фролов пересел туда, куда было указано в записке. Ту же участь «заслужила» и отличница Лиля. Входя в кабинет, она наткнулась на точно такое же письмо. Попытка отстоять своё привычное место не увенчалась успехом. Петя пригрозил расправой после уроков, если она не пересядет к Фролову. Расстроившись, Лилия села за последнюю парту.

– Не грусти. Они ещё получат за это, – прошептал Алёша однокласснице. – Сполна получат.

Глава 6

Декабрь.

За последние три месяца Алёша и Лиля крепко подружились. Алёша гордился своей подругой не только за её острый ум и ежедневную помощь с уроками, но и за смелость, когда она заступалась за своего одноклассника, не боясь грозного Петю и её лучшего друга Олега. Чем больше Алексей проводил времени с Лилией, тем громче звучали оскорбления от Пети, который неровно дышал к отличнице.

– Ой-ё-ёй, посмотрите на них! – выходя из школы, Пётр увидел, как Алёша забирает школьную сумку у Лили, чтобы помочь донести до дома. – Сладкая парочка! Ха-ха!

– Жених и невеста! – крикнул Олег, поддерживая усмешки друга. – Свадьба скоро?

– Скоро! – отвечал Алёша, чтобы подразнить неуёмных одноклассников.

– М-да-а, – Петя застёгивал на ходу пуховик и не сводил глаз с «влюблённой» парочки, – один двоечник, а вторая – дура.

– Перестань, всю осень за одной партой, вот и подружились, – Олег вынул из сумки вязаную шапку с помпоном.

– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – процитировал Пётр, пряча руки в карманах куртки. – Я был о Лильке лучшего мнения.

– А я – нет, – Олега накинул лямку сумки на плечо, – отличники – нам не друзья. Они какие-то недалёкие. Вот о чём с ней разговаривать? О книжках?

– Как раз о книжках она очень красиво говорит, – с сожалением вздохнул Петя, уставившись в спину уходящей девочки. – Мне нравилось её слушать…

– Чего? – Олег не ожидал таких реплик от друга. – Она тебе нравится, что ли?

– Ты дурак? Нужна она мне, как собаке – второй хвост, – разозлился Петька, скрывая настоящие чувства.

– Пятая нога, а не хвост, – хихикнул Олег, пряча подбородок в высокий воротник куртки.

Мальчики шли следом за Алёшей и Лилей, прикрывая глаза от поднявшейся метели. Петя сверлил полуприкрытыми глазами спину прилежной ученицы, а Олег смотрел себе под ноги. Чтобы не упасть в сугроб.

Дойдя до развилки, Алёша и Лиля остановились. Петька схватил друга за рукав куртки и притормозил.

– Чего? – Олегу не терпелось попасть домой. На улице жуткий мороз и пробирающий до костей ветер.

– Сейчас она уйдёт, а мы этого догоним и накостыляем, – в голове Петра созрел безумный план.

– Ой, давай не сегодня, – взмолился Олег, ощущая настойчивое чувство голода. – Я есть хочу.

– За пять минут с тобой ничего не случится, – Петька жаждал мщения за прекрасную леди.

Постояв на дороге с минуту, парочка свернула направо.

– Ничего себе, – встревоженно возмутился Пётр. – Он что, до дома её будет провожать?

– Да плюнь, ты, – толкнув друга плечом, Олег повернул налево. – Пошли уже. Есть охота.

Пётр последовал за другом, с силой сжимая кулаки, спрятанные в карманах куртки. Его ревность и злость не знали границ. Догнать бы сейчас этого Фролова и наподдать как следует, чтобы не лез туда, куда его не просили. Гад такой. Привязался же к этой Лильке. Таскается за ней, как хвост, сумку её носит… Петька расстроился до такой степени, что прослезился и нечаянно шмыгнул носом. Олег услышал и остановился.

– Ты чего? – коротко глянул в лицо Пети. – Плачешь?

– Сдурел? – Петя вытер лицо ладонью. – Снег в глаза попал, и нос потёк.

– А-а, – кивнул головой Олег и продолжил путь к обеденному столу, ведь утром мама обещала напечь пирожков с картошкой и луком.

Подходя к дому, Лилия обратила внимание, что у забора натоптано, а это значит, что кто-то пришёл.

– Заходи, – отворила калитку. – Родители дома.

– Ой, – замешкался стеснительный Алёша, – а они ничего не скажут?

– Нет, а должны? – вопрос для Лилии показался несколько странным. – Наверное, папа приехал, – в голосе девочки звучали радостные нотки.

Дети поднялись на крыльцо, обмели веником обувь и вошли в дом.

– Мама! Я пришла! – крикнула Лиля и поспешила расстёгивать куртку.

– Хорошо! – отозвалась мать из кухни.

В доме стоял вкуснейший запах чего-то печёного. Слышался сладковато-пряный аромат корицы и душистого чая. Алёша облизнулся.

– Я не одна! – предупредила Лиля, стягивая валенки. – Со мной одноклассник!

– Чудесно! – ответила мама, гремя посудой. – Как раз к столу!

Алёша обрадовался. Раздеваясь, он уже вовсю ощущал на языке тёплую сдобу и сладкий чай.

– Сегодня так холодно, – Лиля прошла в кухню, чтобы посмотреть, что такого вкусного приготовила мама. – Ой, – она не ожидала увидеть постороннего человека. – Здрасьте.

Алёша замешкался за спиной девочки, распутывая на шее длинный шарф, который он забыл снять ещё в прихожей.

– Привет!

«Какой-то знакомый голос», – подумал Алёша и выглянул из-за плеча одноклассницы.

– Папа? – он никак не ожидал увидеть здесь отца, которого вот уже три месяца ждут дома.

– Здравствуй, сын, – Николай сидел за столом и попивал чаёк со свежими булочками. – Как дела в школе?

Мальчик потерял дар речи.

– Садитесь за стол, – мама Лилии вынула из духовки последнюю партию булочек.

– А булочки у тебя, Мариш, отменные, – Николай поднял сдобу над столом и откусил приличный кусок.

Лиля села на табурет у окна, а Алёша остался стоять в дверном проёме, наблюдая за отцом, как тот с превеликим удовольствием потребляет чужие пироги.

– Ну, что там со школой? – ещё раз спросил Коля, запивая горячую булку ароматным чаем.

– Ничего, – Алёша не понимал, что здесь происходит. Папа никогда не общался с тётей Мариной, наверное… В гости-то точно не ходил.

– Какую оценку сегодня получил? – проглотив последний кусок, Коля повернулся к смущённому сыну.

– Никакую.

– А вчера?

– Тоже.

– Ясно.

– Алёшенька, ты присаживайся, – переложив булки из противня в глубокую тарелку, хозяйка выдвинула табурет из-под стола. – Садись.

Поставила две кружки на стол, налила чай для дочери и её гостя, а сама встала у выхода, облокотившись спиной о дверной косяк. Сев за стол, Алексей сгорбился, чувствуя какой-то подвох.

– Дружите, да? – с надеждой спросил у детей Коля и сам же ответил. – Это хорошо. Дружба – это…

Не успел закончить мысль, как Марина его перебила:

– Пейте чай, а нам с дядей Колей поговорить надо, – приподняла тонкие брови, глядя на мужчину, намекнув, чтобы он вышел за ней в комнату.

– А папа не приехал? – огорчилась Лилия.

– Папа? – Марина немного замялась, но быстро сообразила, что ответить дочери, которая вот уже больше месяца ждёт отца, работающего точно так же, как и Николай – вахтой. – Задерживается…

Выходя из кухни, незаметно махнула рукой Коле и удалилась в комнату. Николай, поднимаясь с табуретки, погладил сына по волосам, зачем-то покачал головой и проследовал за хозяйкой. Алёша чувствовал – здесь что-то не так. Папа обычно рад видеть сына, когда приезжает из длительной поездки, а сегодня от него ни грамма ласки, даже выбритое лицо было каким-то безжизненным, тоскливым.

– Ты чего? – заметив, как Алёша погрузился в свои мысли, Лиля придвинула тарелку с булочками. – Ешь.

– Не хочу, – промычал мальчик, прислушиваясь к постороннему шёпоту. – Что они там делают?

– Разговаривают, – Лиля отхлебнула из чашки и поморщилась, обжегши губы и кончик языка.

– Странно всё это, – Алексей передумал угощаться стряпнёй тёти Марины. – Я домой пойду.

– А как же математика? – расклеилась Лиля, не желая отпускать друга.

– Не, я домой. Спасибо и в другой раз, – выходя в прихожую, Алёша специально замедлил шаг, чтобы подслушать чужой разговор. Он прекрасно знал, что так поступают невоспитанные дети, но ничего не мог с собой поделать: отец приехал, не предупредив, да ещё и очутился в чужом доме.

– И что теперь делать? – кажется, у тёти Марины дрожит голос.

– Не знаю, Мариш, я запутался, – и папа какой-то грустный.

– Если хочешь, я пойду вместе с тобой, и мы вместе всё объясним.

– Лучше не надо, – папа выдохнул. Сделал паузу, а затем добавил уже более убитым тоном. – Она сейчас не в себе. Лучше я завтра сам с ней поговорю.

Алёша кинулся к своей куртке, услышав за спиной шорохи. Это Лиля вышла его провожать.

– Держи, – заботливая девочка положила в пакет несколько булочек, чтобы Алёша взял их с собой.

– Не нужно, – в темпе надел куртку, валенки и натянул шапку. – Спасибо. Мне пора.

– А булочки? – Лиля была удивлена столь скорому отбытию друга.

– Нет, не надо, – схватив с пола школьную сумку, мальчик выскочил в сени. – Спасибо!

Закрыл за собой дверь и убежал на улицу. Лиля стояла в прихожей с пакетом в руках и тихонько злилась на маму и дядю Колю. Зачем он сюда пришёл? Что там у них за секреты с мамой? И почему папа не приехал? Он же обещал вернуться домой за две недели до Нового года.

Алёша шёл по улице, сгорбившись, морщась от порывистого ветра, разносящего пушистые снежные хлопья, ёжась из-за пронизывающего морозного воздуха и думая об отце. Какая-то непонятная ситуация: папа сидит в гостях, шушукается с тётей Мариной, «Маришей», как он назвал её ласково, не поздоровался, как следует, как будто был не рад видеть собственного сына, спрятался в комнате, а мог бы пойти вместе с Алёшей домой.

– Почему он сказал, будто мама не в себе? – запомнились последние слова папы. – Психует, наверное.

Да, Ирина стала ещё более нервной, нежели три месяца назад. Её каждодневно хмурое, будь то утро или вечер, лицо не хочется видеть, потому как оно приводит хорошее настроение к неопределённому состоянию: нет желания подходить к матери с лишним вопросом и вообще заводить разговор. Мама начала всё больше скандалить с бабушкой, часто отлучаться в город по каким-то не известным никому делам, целыми днями читает какие-то брошюрки, которые прячутся в её комнате под матрасом, и как-то даже привела в дом свою единственную подругу Аллу с каким-то непонятным дядькой, похожим на Деда Мороза, только борода у того не белая, а тёмно-серая, как печная сажа, и мама звала его братом.

– Брат Артемий, сейчас будем чай пить. Тебе с сахаром или вареньем? – спросила Ирина, усаживая необычного гостя за стол.

– Спасибо, сестра, я бы предпочёл медку, – отвечал русоволосый сорокалетний мужчина, подходя к раковине.

– Аллочка, а тебе – кофе?

– Как обычно, – тётя Алла занимала облюбованное место у окна, куда она постоянно пялилась, словно ждала ещё гостей.

Странные они какие-то. Тётя Алла приходит чуть ли не через день и засиживается допоздна, а дядька этот уже три раза приезжал, за каким-то хреном, как говорит бабушка.

М-да, мамы-то будто и нет. Приходит и уходит. Если она дома, то закрывается в комнате и разговаривает сама с собой, а так всё чаще отсутствует, поэтому все домашние хлопоты легли на беспокойную бабушку и Алёшу. Дед в выращивании домашнего скота практически не участвует. Ошивается у своего друга Игната, напивается там и возвращается навеселе. Веселье заканчивается моментально, когда он, переступив порог дома, натыкается на злющую бабулю.

– Опять на рогах прикатил?

Из прихожей доносится резкий звук пары шлепков. Ага, дед получил оплеуху. Рука у бабули тяжёлая: как даст, то деда тут же отбрасывает на дверной косяк.

– Валь, сдурела так бить? – бормочет Денис Михайлович, поглаживая покрасневшее ухо. – Так и без мозгов оставить можно.

– Ты их в бутылке оставил! Ещё лет тридцать назад! – упрекает женщина, помогая снять валенки. – Алёшка! Иди есть! Вечер поздний! Сидишь, как неродной, в комнатёнке!

Рисуя в мыслях образы мамы, бабушки и деда, Алёша двигался по заснеженной дороге, думая о том, чтобы было бы, если бы его не стало. Плакала бы мама так, как в сентябре по Валерочке? Кстати, она уже его вспоминает всё реже и реже. Произносит непонятные слова, связанные с перерождением и какой-то другой жизнью, вдалбливает бабуле научные доказательства, ссорится, когда та не соглашается и утверждает, что все люди на Земле – посланники каких-то там сил. Не хочется вдаваться во взрослые разговоры и склоки, но теперь без этого не проживать. Дня не проходит, чтобы бабуля не пристала к Ирине. Ладно, всё равно не разобраться в их дрязгах. Пусть сами разбираются. А теперь о бабушке. Как бы она отреагировала, если бы Алексей вдруг исчез? Радовалась, сто процентов, радовалась бы. Ну, а с дедом всё понятно. Напьётся и спит. Проснётся, поест и опять пить. У него своя жизнь – одинокая, как он сам говорит, мол, никто его не понимает.

Подойдя к дому, Алёшка поднял голову. В окнах горел желтоватый свет, приманивающий войти и погреться, но мальчик не торопился. Не тянет в родной уголок, не хочется видеть мрачное лицо матери, слышать бурлящий голос неумолкающей бабушки, да и вообще, лучше жить одному, чем быть изгоем среди родных. Развернувшись, Алёша потопал в сторону железной дороги, путь до которой лежал через узкую речку, перерезанную старой доской, служившей мостиком.

Метель стихла, и на белое, сверкающее полотно земли опускались одинокие снежинки, как бы убаюкивая грусть мальчика: вернись в дом, впереди тебя ничего не ждёт.

– Прогуляюсь, а потом, возможно, пойду домой, – вслух подумал Алёша, дойдя до конца улицы и свернув за одинокую усадьбу, которую уже три года никто не обрабатывал. Алёша вышел на небольшую полянку, занесённую снегом. Обычно по ней пробираются к железнодорожному вокзалу, чтобы сесть на электричку, но сегодня дорожки не было видно, а это означало, что близ живущие сельчане остались дома пережидать кратковременную метель или всё-таки дорожку успело замести. Всё вокруг говорило об одиночестве. И даже многолетний куст сирени, забытый посреди пустынной поляны, наклонил свои уставшие ветви вниз, напоминая отшельника, заплутавшего в пучине собственных мыслей.

– Ну и пусть, – мальчик ступил в сугроб, и валенок провалился сантиметров на двадцать, – пусть меня накроет снегом. В школе же говорили, что под толстым слоем тепло, и замёрзнуть нереально.

Сделав ещё шаг, а потом ещё и ещё, мальчик отправился на гул приближающейся электрички. Вообще, он очень любил смотреть на скоростные поезда и электрички, проносящиеся с высокой скоростью, но сейчас забыл об этом. Его просто тянуло к вокзалу, чтобы быть подальше от дома. Переступая тяжёлыми ногами по рыхлому снегу, Алёша представлял себя взрослым, как он уходит из дома, собираясь сесть на поезд, чтобы перемахнуть в чужой город и спрятаться там от мамы и бабушки.

– Было бы здорово сбежать от них, – буркнул себе под нос, услышав свист тормозов. – Сесть бы сейчас в электричку и уехать. И пусть радуются сколько влезет.

Подойдя к реке, Алёша остановился, снял сумку, положил на снег, чтобы не мешала.

– Не замёрзла, – присмотрелся к тонкому льду, под которым журчала вода. – А лягушки? Спрятались?

Наклонился пониже, стоя у самого края. Потыкал лёд мыском калоши, надетой на валенок, встал на колени и подул на прозрачную, хрустящую плёнку. Растаять помешал тонюсенький налёт снега, и Алёша убрал его варежкой, растерев по поверхности. Подо льдом ничего не было видно. Хотя на часах всего около четырёх часов дня, но уже смеркалось. Мальчик снял варежку, сунул её в карман куртки, чтобы не потерять, и вновь подул на лёд. Прозрачное «стекло» покрылось туманом. Ткнув пальцем в мутное пятно, Алёша прорубил препятствие.

– О, уже что-то видно, – ему показалось, что в воде что-то поблёскивает.

Тогда он разломал лед посильнее и сунул руку в холодную воду. Не рассчитав, намочил рукав куртки чуть ли не до локтя.

– Вот зараза! – Алёше не понравилась обжигающая холодом вода. Вынув руку, начал усердно стряхивать и выжимать. – Снимать придётся, – расстегнул молнию куртки.

Со стороны вокзала слышались голоса пассажиров, выходящих из электрички, а мелкий рокот электродвигателя поторапливал покинуть вагоны. Через несколько секунд тяжёлые массивные колёса поползли по рельсам, набирая скорость.

– Опоздаю, – завозмущался мальчик, торопясь выжать рукав.

Ему не терпелось перейти реку и взобраться по склону, чтобы помахать транспорту. Надев куртку, дёрнул молнию вверх, но она застряла прямо посередине. Алёша двигал собачку туда-сюда, чтобы освободить кусок ткани, попавшей между зубьями, но она не поддавалась. Застряла намертво.

– Ай, и так сойдёт! – махнув рукой, схватил сумку и бросился на хлипкий мостик.

Сообразив, что доска скользкая, повернулся боком и начал переход приставными шагами.

Электричка шумела уже где-то рядом, вот-вот пройдёт мимо, и мальчик не успеет попрощаться с железным «другом».

– Ещё чуть-чу-уть, – подбадривал себя Алёша, двигаясь сантиметр за сантиметром по обледенелому мосту. – Ещё немного…

Переливистый гул вагонов, колёс и рельс был уже близко. Алёша, злясь на свою нерасторопность, уронил варежку, которая торчала из кармана.

– Тьфу ты, – хотел достать, но побоялся прогибающейся доски. – Ну и плыви под лёд, дура.

Переходя реку, он считал шаги и думал о том, сколько ещё осталось. Речушка-то всего ничего – в ширину два метра, а мороки с переходом… Осенью здесь было две доски, но кто-то решил, что ему они нужнее. А в прошлом году здесь стоял полноценный мост с железным прутом для опоры и деревянным настилом, но кто-то тоже решил, что мост здесь ни к чему. Хорошо, что доску постелили, хлипкую, но постелили же. До берега оставалось около сорока сантиметров. Алёша прищурил правый глаз и прицелился. Перепрыгнуть? Электричка уже успела проехать мимо, но это уже неважно. Сейчас нарисовалась новая цель – можно ли перескочить последний кусок деревяшки, покрытый льдом и снегом? Вот это забава, вот так риск!

– На физре прыгаю довольно далеко, – вспомнил мальчик и приготовился сигать.

Развернувшись лицом к берегу, поставил правую ногу назад, а левую вперёд, чтобы было удобнее прыгать, и, заведя руки за спину, сделал прыжок, помогая руками, как это делают спортсмены.

– О-пля!

Громкий возглас юного каскадёра захлестнул неожиданный треск льда и всплеск воды. Не сумел-таки удержаться на скользкой «тропинке». Ноги соскочили, и Алёшу потянуло ко дну.