Текст книги "Неровня. Повесть"

– Сыночек! – обхватив руками Ивана, мать всплакнула. – Это ж так дорого!

– Не дороже денег, мам, – Ваня смотрел на свою девушку с гордостью, вспомнив недавний разговор о деньгах и материнской заботе. – У нас новость. Мы собираемся пожениться.

– О божечки мои! – схватив Валю за руку, Никитична притянула её к себе. Одновременно обняв сына и будущую невестку, запричитала. – Детоньки мои, какая радость! Будьте счастливы! Берегите друг друга!

Задыхаясь в тисках будущей свекрови, Валя вдохнула всей грудью и скривилась. От Никитичны пахло молоком, навозом и ещё не пойми каким деревенским букетом.

«Домо-ой! – прокричал внутренний голос. – Я хочу домо-ой!»

Но, кроме Вали, никто его не слышал. Никитична всё сильнее сжимала в объятиях, а Ваня гордился собой, думая, что на этот раз Валентина должна понять: счастье в мелочах, а не в деньгах.

Первый день пребывания в гостях у Никитичны Валентина восприняла, как сон. Не могут жить люди в таких условиях. Это невозможная дикость. Девушка наслушалась от бабушек о послевоенном времени и о жизни в годы войны. О голоде, когда ели мёрзлую картошку и довольствовались подножным кормом. Но это было тогда, много лет назад. На дворе уже 70-е. Жить в бревенчатом доме – это ещё куда ни шло. Но туалет на улице? В мороз? Боже, а если заболеешь?

Валя вспомнила, как простудилась после уборки картошки, и поёжилась. Страх заболеть преследовал с детства. Одноклассница Катя умерла, подхватив воспаление лёгких. Целый месяц девочка пролежала в больнице, но лечение не дало результата. Всем классом во главе с классным руководителем провожали Катюшу в последний путь. На тот момент Вале было всего одиннадцать лет. Тот случай оставил тяжёлый след на неокрепшей психике ребёнка.

– Ваня, – девушка искала выключатель впотьмах. – Ты спишь?

Иван сладко сопел в соседней комнате и не слышал. На шёпот откликнулась Никитична.

– По нужде? – негромко спросила женщина, слезая с тёплой печи.

Нащупав выключатель, Валентина включила свет.

– Возьми мои валенки и фуфайку, – Никитична вошла в комнату. – Иль проводить?

– Не надо, я сама, – одеваясь, ответила Валя.

– Я тебе краюху дам, а ты Мухтару кинь. Не бойсь, он не тронет, – отодвинув штору, хозяйка ушла в кухню.

– В такую погоду хозяин собаку не выгонит, а у них – на привязи, – пробурчала девушка, сунув ноги в широкие валенки.

Прихватив кусок чёрного хлеба, Валя вышла на улицу. Погода стояла тихая: ни ветра, ни снегопада. Валентина вдохнула через нос и подняла голову к небу. Чёрное небесное полотно, усыпанное мелкими сверкающими точками, посеяло внутри какое-то чувство благодарности. Девушка поймала себя на мысли, что на данный момент она счастлива.

– А у нас в Воронеже практически их не видно, – сказала вслух, разглядывая плеяды звёзд. – Как хорошо…

Со стороны сарая послышался звон цепи и глухой одиночный лай.

– Мухтар, – негромко позвала собаку и направилась угощать сторожа. – Здравствуй, Мухтар.

Лохматый пёс неизвестной породы вылез из будки и сел рядом с пустой обледенелой посудиной.

– Ты есть хочешь? – Валя вынула из кармана угощение и протянула руку.

Мухтар настороженно обнюхал предложенное, недоверчиво посмотрел в лицо гостьи, а после принюхался к валенкам. Свой человек, если уж хозяйка дала попользоваться «вторыми лапами». Аккуратно взяв зубами хлеб, пёс спрятался в будке.

– Какой ты милый, – улыбнулась Валя.

Повернув голову влево, увидела небольшой домик, похожий на сторожевую будку.

– Ну что ж, бабушкам в годы Великой Отечественной тоже нелегко было. Справлюсь.

Через некоторое время девушка вернулась в дом.

– А я уж думала за тобой идти, – Никитична подготовила воду и полотенце. – Долго что-то.

– Я с Мухтаром разговаривала, – Валя сняла валенки, фуфайку и приложила руки к неостывшей печке.

– Тю, вести беседы с собакой?! – хихикнула женщина, глядя на будущую невестку с недоумением. – Дитё народите, и будешь разговаривать.

Валя насупилась. Как-то странно получается. Вот у её бабушки была собака по кличке Нора. Бабуля считала Нору членом семьи. Выводила на улицу, кормила самым вкусным, лечила и никому не давала в обиду. Норка была чёрного окраса, вытянутая и длинноухая. Обыкновенная такса с покладистым характером и звонким лаем. Бабушка гордилась своей любимицей и часто хвасталась её маленькими достижениями.

– Норик, покажи Валюше, чему ты сегодня научилась. – женщина доставала из конфетной корзинки кусочек мармелада. – Покрутись, покрутись. Ай, ты моя умница. Вот, как мы умеем, да?

Такса наворачивала круги, держа нос кверху и не спуская глаз с руки хозяйки. Три-четыре головокружительных «па», и Нора получала вкусную оплату. Но недолго такса радовала своей компанией бабушку – через восемь лет Нора заболела. Ох, как долго горевала безутешная старушка по собачке. А тут такой мороз, и пёс живёт на улице.

Утром Валя проснулась от полушёпота Никитичны.

– Валечка, подымайся, утро уже.

– Который час? – девушка приподнялась и зевнула.

– Пол седьмого, – Никитична открыла дверь шкафа. – Утро уже.

– А зачем так рано?

– Как же ж? К празднику готовиться, – взяла кое-какие вещи и удалилась.

– К празднику? В такую рань? – Валя нехотя поднялась с постели, потянулась, посмотрела на себя в зеркало и вспомнила родной дом.

Мама никогда не будила рано утром, чтобы начать подготовку. Сначала отваривала овощи, потом шла в магазин, если вдруг что-то забыли купить, а уже к двенадцати дня принималась за готовку. Вале оставалось помочь украсить блюда, если мать об этом просила, но зачастую женщина справлялась сама. Ульяна Юрьевна берегла дочь, не нагружая домашней работой.

– Наработается ещё, – приговаривала женщина, вытирая пыль с книжных полок. – Вся жизнь впереди. Пусть отдыхает.

Умывшись прохладной водой, Валентина спросила, какую помощь необходимо оказать, на что получила ответ: «Приготовить холодец и замесить тесто».

– Холодец? Тесто? – изумлённая Валя медленно опустилась на табурет. – А это как?

– Как-как? – Никитична затапливала печь. – Как обычно.

– Но я не умею, – развела руками Валя, чувствуя себя виноватой. – Я никогда этого не делала.

– У-у, девонька, – мать Вани опешила. – А картоху почистить?

Валя пожала плечами. Её щёки налились румянцем от стыда.

– Давай покажу, – закрыв печную дверцу, женщина достала из-под стола большую кастрюлю.

Поставив на стол, налила воды из ведра. Сходила в сени за говяжьими костями и бросила их в посудину.

– Соли́ и ставь варить.

Валя насыпала соли из коробки, а вот как обращаться с керогазом – не знала.

– В печь, в печь её ставь, – подсказала Никитична, отмывая картофель от земли.

Определив кастрюлю в печь, девушка искоса посмотрела на хозяйку.

– Ну, что стоишь? Бери нож и чисти свёклу. Поставим тушить, будет салат.

С горем пополам Валя очистила овощи. Взглянув на свои руки, ахнула. Ладони окрасились в тёмно-бардовый цвет, кожа вокруг ногтей будто слезла – так сильно забился свекольный сок, лак на ногтях местами облез, и маникюр стал выглядеть, как у чернорабочего.

– Как я с такими руками домой поеду? – вслух произнесла девушка, разглядывая ужасные кисти.

– Освеклились? Ничего страшного. Постираешь, и всё сойдёт, – Никитична не понимала степень расстройства горожанки.

– Стирать? А машинка?

– Какая? Пости́рочная? Да откуда ж ей взяться, деточка? Такие деньжищи сто́ит… К нам этого добра не возят, а ехать в район – это платить надо.

Валя слушала и не могла взять в толк: то ли ей жалко эту женщину, то ли стыдно за неё. Не иметь в доме элементарных вещей. Даже пылесоса нет. К чему такие жертвы?

Пришло время замесить тесто. В кухню вышел Иван и, заметив, что Валя уже на ногах и вовсю помогает матери, обрадовался.

– Ничего себе! Пчёлки мои уже трудятся… – плюхнулся на лавку. – Сейчас и я вам помогу.

Перед Новым годом, часа за два, стол был уже накрыт и ждал своего часа. Никитична, перед тем, как занять своё место, принесла молодым подарок ко дню свадьбы.

– Зачем это? – Иван не хотел брать деньги у матери. – До свадьбы ещё далеко.

– Бери, сынок. Это всё, что ты мне присылал. Ни копеечки не потратила. Сердцем чуяла, что пригодятся. Бери, – взглянув на Валю, зачем-то ляпнула обидные слова. – Положено хозяйке деньги передавать, но ты пока ею не являешься. Так что не обессудь, мало ли, что у вас случится. Может, и до свадьбы не дойдёт. А если всё сложится, как надо, – потратите на праздник.

Иван промолчал, а Валя всем телом ощутила неприязнь к женщине. Могла бы и промолчать, зачем предсказывать плохое?

Проводив Старый год бокалом вина, Никитична принялась за холодец. Отломив кусочек, поморщилась и выплюнула обратно в тарелку.

– Не получился у тебя студень, ай-я-яй, – покачала головой женщина и отодвинула тарелку подальше. – Не быть тебе хозяйкой в этом доме.

Отломив кусочек пирога, широко улыбнулась.

– А вот пирог удался, – сказала мать, проглотив сдобу. – Ванюша мой знает толк, с раннего детства. Ах, умница, какое тесто замесил. У него тяга к приготовленью лет с семи. Всё время вокруг меня крутился и спрашивал: «А что ты сюда положила, а сколько…?»

– Мам, зачем ты так? – Иван никак не ожидал такой реплики.

– Ну что ты, сынок, я ж не со зла, – лицо Никитичны приобрело мягкие черты. – Примета такая есть. Соли много в еде – к беде.

– Не говори так больше, ладно? – Ване стало неудобно перед Валей.

Валентина сидела тихо, обдумывая слова женщины. Как неприятно и колко. Зачем какие-то приметы приплетать? Не понравилась невестка – так и скажи. Ох, какое желание осадить будущую свекровь. Сказать что-нибудь этакое, чтобы она замолчала и перестала цепляться. Но Валя ничего не сказала в отместку. Мама другому учила – не перечить старшим и уважать чужой дом. Да, девушка приехала в чужой дом. Хозяйка здесь – мать Ивана, Алевтина Никитична. Только уж очень она прямолинейная. Не думает, что говорит, как говорит и могут ли её слова обидеть.

– Эх, жалко как, – вздохнула Никитична, взявшись за огромную тарелку, похожую на среднего размера таз. – Мухтар всё съест.

Женщина вынесла в сени холодец. Пока она ходила, Ваня шепнул своей девушке слова поддержки.

– Извини, Валюша. Вот такая она у меня. Говорит, что думает. Ты не обиделась? – посмотрел в грустные глаза Вали.

– Нет, – Валентина не стала высказываться. Она с нетерпением ждала тот день, когда покинет непригодные для нормальной жизни условия.

Встретив Новый год, молодые ушли в клуб. Ваня очень давно не видел старых друзей. Хотелось пообщаться и познакомить с ними будущую жену. Ребята приняли известие о свадьбе с радостью. Кто-то пожелал счастья, кто-то – вернуться в деревню, а кто-то – детей и побольше.

– Рано нам ещё об этом думать, – Валя сразу дала понять, что дети не входят в планы в ближайшее время. – Нужно на ноги встать.

– А Сашка наш уже двоими успел обзавестись, – парень по имени Василий не торопился надевать хомут. – И куда вы все торопитесь? Вот я – ни за что и никогда.

– Да будет тебе, – черноволосый Артём шуточно хлопнул друга по спине. – И твоё время придёт, не боись.

– А где Саша? – Ваня осмотрел присутствующих в танцевальном зале.

– Не придёт он, – ухмыльнулся Вася, сунув папиросу в рот. – Ирка его так к себе привязала, что шагу ступить не даёт. У них малой приболел. Она не придёт, соответственно, и Саня тоже.

– Не, ну правильно, что ж, – глянув на Валю, Иван громко сказал. – Семья – это единое целое.

– Скажи ещё, что жёнка имеет право указывать, – Вася чуть не подавился табачным дымом.

– Никто никому не должен указывать, – Иван взял Валюшу за руку. – В любви нет главных.

– Вот за это надо выпить! – Артём распахнул телогрейку и показал, что он прячет за пазухой.

– Нет, спасибо. Вы же знаете, что не люблю, – отказавшись от горючей, Иван пригласил свою девушку на танец.

– О, и этого опутали сетями покорности, – Василий затушил окурок о подошву ботинка. – Не-ет, вы как хотите, а мне свобода дороже.

Настал день отъезда. Мать Вани суетилась, как никогда. Бегала по дому, собирая в дорогу гостей. Останавливалась, если вдруг не могла вспомнить, что и где лежит.

– Сынок, рубашечку, рубашечку возьми.

– Мам, да не нужно, – Ивану не хотелось переть на себе кучу всякого.

Мать сложила в сумки банки с вареньем из различных ягод и сальца. Даже компот достала.

– Когда ж ты ещё мать навестишь? – причитала Никитична, связывая между собой концы простыни, куда положила овощи. – С годок не был в родном дому.

– И как я всё это повезу? – чесал затылок Ваня, поглядывая на котомки.

– Как повезёшь? Рученьками. Валя пускай берёт свой чемодан, – Никитична в первый же день удивилась девичьему багажу, только вопросов не задавала. На черта столько тряпья тащить с собой? В деревне и сходить-то некуда. Это ж не столица. – Вот, сумочку прихватит с продуктами. А ты – всё остальное.

Невдомёк женщине, что Вале не по силам ноша. Алевтина привыкла к тому, какие тяжести приходится таскать деревенским жительницам, и то никто не жалуется.

– Ты будто на свадьбу меня собираешь, – усмехнулся Ваня. – Столько еды…

– Друзей угостишь, сам поешь, – мать почти что не слушала. Знай, собирала гостинцы, чтобы сынку угодить. – Будешь вечером на хлеб вареньице намазывать да мамку вспоминать.

Всплакнув, Никитична обняла сына и его девушку.

– Ну, бывайте, дети. Лёгкой вам дороги. Но запомни, сынок, свадьбу играть будем у нас, – добавила женщина. – Не гоже по ресторанам таскаться, у нас так не принято. Сын везёт невестку в свой дом – испокон веков так положено.

– Да понял я, понял, – Иван всем нутром чувствовал – отец Вали будет недоволен. – Позже об этом поговорим.

– Нет, – вытерев одинокую слезу, мама посмотрела в лицо Ивана грустными глазами. – Соблюдай наши обычаи – и будет тебе счастье.

Сделав паузу, перевела взгляд на Валентину.

– А ты-то согласная, аль не?

– Что? – Валентина не поняла, что имеет в виду Никитична.

– Свадебку здесь, говорю, отпразднуем. Уважь будущую свекровку. Нехорошо традиции нарушать.

Делать нечего, традиции – значит, традиции. Нехорошо оскорблять одинокую женщину отказом. Всё-таки мать. Кивнув головой, Валентина тут же ощутила на своих щеках поцелуи хозяйки.

– Вот и славненько. Вот и сговорились, – обрадовалась Никитична, расцеловав невесту. – Как подадите заявление – дайте знать. Начну заранее готовиться: заколем кабанчика, петушков. Рушник не забудь вышить.

– Это зачем? – удивилась девушка.

– Ну, как же? А венчаться? Куда становиться будете?

Валя пожала плечами.

– Мам, нам и ЗАГСа хватит, – вступил в разговор Ваня.

– Да как это? Жить невенчанными? – немного подумав, женщина согласилась. – Ну, как знаете, дело ваше.

Попрощавшись с молодыми, Никитична ещё долго махала им вслед, стоя на крыльце.

– Ох, божечки, и ничегошеньки она не знает. Белоручка и есть, – сплюнув на снег, женщина вернулась в дом. – Рестораны им подавай. А на что такие деньжищи тратить? В доме всё есть: банки, скотинка. Тьфу, не с нашего огорода ягодка. Лучше б деревенскую привёл.

Глава 6

Всю дорогу от дома до Воронежа Иван пытался разговорить Валю. Девушка вела себя тихо, вспоминая слова Никитичны по поводу соли.

– Ну, не злись, – Ваня тормошил любимую. – Верит мать в приметы, что ж тут поделаешь…

– Ты не передумал жениться? – заглядывая в лицо Вани, спросила Валентина.

– Нет, конечно, – заулыбался Иван. – Она у меня хорошая, но прямая, я уже говорил.

– Помню, – Валя уставилась в окно вагона. Немного подумав, сказала, – я не хочу свадьбу в деревне.

– А чем плохо? Знаешь, как у нас весело? Пригласим баяниста, соседей – такой праздник закатим…

– Только не это, – вздыхала девушка, представляя песни и пляски, где её родители будут лишними. – Мой отец будет против.

– Почему? Алексей Фёдорович показался мне довольно-таки добродушным человеком, да и бабушка у тебя любит народный фольклор. А вот Ульяна Юрьевна…

– Вот именно, маме не нравится самодеятельность. Она у меня в моде большой специалист.

– Магнитофон возьмём, гитару… – Иван искал компромисс.

– Я не поняла, ты согласен тащиться в деревню, чтобы устроить там свадьбу? – Валя повернула голову и нахмурила брови. – У нас же договорённость.

– Ну-у, да, – Ваня видел – любимая не согласна, и уговорить её не получится. – Вижу, шансов нет.

– Нет и не будет. Ты вообще представляешь, какие люди будут присутствовать? Лично мне будет стыдно.

– Как? Почему?

– Все эти условия… – девушка замялась, придумывая на ходу, как помягче сказать. – У меня вопрос, и где собираешься расположить гостей? В сарае?

– Ну ты и сказанула, – хихикнул парень. – У соседей.

– Угу, и туалет у всех на улице, и ванной нет.

– С туалетом – да, конфуз выйдет, а вот насчёт ванной – есть же баня.

– Да кому нужна твоя баня? – занервничала Валя. – Даже думать не хочу, что потом скажут папины коллеги.

– Ничего не скажут. Это же отдых. Самый настоящий. Не нужно ждать очереди. В бане спокойно помещается пять человек.

– Что-о? – у Вали окончательно перекосилось воображение. – Толпой? Мыться?

– А что тут такого? Женщины отдельно, мужчины тоже.

– Не вздумай это предложить моему отцу, иначе… Иначе он воспримет твои слова как… как… – Валентина подбирала слова, но у неё не получилось. – Всё. Надоело. Свадьбы в деревне не будет -и точка.

Отвернув голову к окошку, девушка сложила руки на груди и сжала губы.

– Вот и поговорили, – Иван пересел на своё место. – Ладно, как знаешь. Вот только…

– Что опять? – она посмотрела на парня исподлобья.

– Да ничего. Маму где поселить на время праздника?

– Можно же в гостинице номер снять. Или комнату, наконец.

– Можно, – Иван подсчитывал капитал в голове. – А может, к вам?

– Куда это?

– В квартиру, как раз поближе познакомится с родственниками.

Валя представила, как свекровь входит в комнату её матери и спрашивает: «А где у вас тут туалет? Далеко ли? А баня?» Громко рассмеявшись, девушка откинулась на перегородку соседнего купе.

– Ты чего? – удивлённо спросил Ваня.

– Об этом нужно у отца спросить. Сомневаюсь, что он согласится, – захлёбывалась смехом девушка. – Папа не любит чужих в доме.

Встреча с Алексеем Фёдоровичем как раз была назначена на воскресенье. Проводив Валю до дома, Иван поспешил в общежитие.

– О, здорово! – Андрей был один в комнате. – Как съездили?

– Хорошо. Всё прошло, как надо, – Ваня принялся выкладывать гостинцы от матери.

– О-о, шикуем, – обрадовался Андрей, глядя на сало и варенье. – А наливку не привёз?

– Нет, она мне без надобности.

– Жаль. Но за сало всё равно спасибо, – парень развернул шпик и вдохнул чесночный аромат, закатив глаза. – Блаже-енство.

Вынул из тумбочки складной нож. Отрезал от приличных размеров шмата кусочек и сразу отправил его в рот.

– Домашнее, – промурчал довольный Андрей. Отрезал ещё один и завернул сало в газету. – Невеста-то понравилась матери?

– Конечно, – Ваня продолжал распаковывать багаж. – Валя не может не понравиться. Она у меня, знаешь, какая?

– Да знаю, – махнул рукой сосед и развалился на кровати. – Все они одинаковые.

Тут же вскочил на ноги и зашептал:

– У нас тут на Новый год такое произошло… – оглядевшись, поплотнее прикрыл дверь. – Я с Тоськой ночь провёл.

– Иди ты, – Ваня обалдел от услышанного. – Как это? Она же скромница.

– В том-то и дело, – Андрей плюхнулся на койку Ивана. – Напилась до беспамятства и потащила меня в комнату.

– А ты?

– А что я? Если зовут – иду, – Андрей почесал затылок. – Правда, она меня почему-то Иваном называла…

– Может, своего вспомнила?

– Да нет у неё никого. Одна-одинёшенька, как… Ай, ладно. Девчонки долго похохатывали, а Сенька сказал, что Тося в меня втюрилась.

– Всё может быть. Вы ж с Арсением часто к ним ездите, может, и влюбилась.

– Так-то она девчонка неплохая, только сильно уж горбится, а это раздражает. Да и голос у неё, как свист – писклявый… – Андрей призадумался. – Ну и… в этом деле – бревно.

– А Сенька где? – опомнился Ваня, закончив с вещами.

– А ты догадайся, – усмехнулся Андрей.

– К Ане поехал?

– Ну так.

Через два дня Иван отправился в квартиру Вали, чтобы обсудить предстоящую свадьбу. В разгаре беседы парень предложил один день отпраздновать в ресторане, второй – в деревне.

– И как вы себе это представляете, молодой человек? Как гостей доставлять прикажете? Автобус заказывать или отдельный вагон выкупать?

– Не знаю, – Иван был уверен, что тесть согласится на увлекательную поездку. – Я думал…

– Плохо думали. Одно дело летом, но вам же приспичило зимой. И зачем такая спешка?

– Папочка, – в комнату вошла Валя, которая подслушивала под дверью. – Не сердись. Ваня шутит.

– Не до шуток мне сейчас, доченька, – Алексей был серьёзен как никогда. – Единственная дочь торопится оставить нас с матерью в полном одиночестве.

– Ну что ты, папочка, я же не собираюсь переезжать, – косо посмотрела на будущего мужа. – Мы останемся здесь, с вами.

Иван не ожидал, что Валя передумает переезжать в общежитие, не предупредив его.

– Мы же уже всё обсудили, – сказал осипшим от волнения голосом. – Да и я уже…

– Нет, Ванечка, я не могу оставить родной дом вот так, сразу.

– А меня другое интересует, – Алексей поднялся с кресла. – Что вы будете делать после распределения? А, Валя?

– Ты же поможешь, папочка, – ласково говорила девушка. Приобняв отца, подмигнула Ивану. – Нам просто необходимо остаться здесь, в Воронеже.

– Тебе помогу, а вот Ивану… Не знаю, получится ли, – на самом деле, мать с отцом уже успели договориться о том, чтобы не помогать зятю. Надо, чтобы его отправили куда подальше, и Валя отвыкнет и забудет свою любовь.

– Получится, папа. Я уверена.

Прошло больше месяца. Конец февраля.

Настал день свадьбы. Удивительно, но кумовья согласились приютить мать Вани на два дня. Никитичну поселили в комнате для гостей, дали всё необходимое, объяснили условия проживания и строго настрого запретили открывать посторонним дверь. А всё из-за одного случая, когда женщина впустила неизвестного, представившегося родственником хозяина квартиры. Никитична выслушала, напоила чаем и предложила поужинать. Всё бы ничего, только незваный гость оказался обыкновенным пройдохой, рассказывавшим жителям о пожаре и потере имущества. Попрошайка даже успел прихватить кое-что из ценного, но на его беду раньше времени домой вернулась хозяйка. «Родственника» забрала милиция, а Никитична была отчитана в лёгкой форме.

– Нехорошо как получилось, – причитала женщина. – Я ж ему поверила. У нас тоже ходили неимущие, аж с дитями. Мы их не выгоняли, кормили и поили.

– Не стоит принимать неизвестных в доме, – Ульяна снимала бигуди с головы. – Повезло, что вором оказался, а если бы… Ой, даже подумать страшно. В нашем районе был подобный случай: приехал сын, которого женщина потеряла в годы войны. Она вроде как и признала его, какие-то сходства даже нашла. Позже нашли эту несчастную без признаков жизни.

– Божечки мои, – заохала Никитична. – Ой, свят, свят.

– А вы почему не собираетесь? – хозяйка обратила внимание на платье кумы. – В этом пойдёте?

– Да, вам не нравится? – женщина взглянула на себя в зеркало. – Ещё от мамки остало́ся, праздничное.

– Ну, как хотите, – расчесав волосы, Ульяна встала и посмотрела на часы, висевшие на стене. – Валюша! Доченька! Надо поторопиться! Вот-вот папа приедет!

– Я скоро! – отозвалась девушка и через пару минут предстала перед мамой и свекровью.

– Ох, какая красота, – Алевтина заходила вокруг невестки, разглядывая белое платье. – Дорого, наверное.

Женщины ничего не ответили. В комнату пришла подруга Вали, которая помогала сделать причёску. Взглянув на Никитичну, задала вопрос Валентине:

– Фату нести, или позже наденешь?

– Возьми с собой шпильки, в ЗАГСе надену, – Валентина поправляла оборки на груди. – Боюсь причёску испортить.

– Ой, – спохватилась свекровь и убежала. Вернувшись, сунула в руки невесты булавку. – Прицепи, а то сглазят. Ещё б записочку за пазуху, с молитвой.

– Зачем? Не надо, – Вале не понравилась эта затея. Поставив перед собой руки в знак отказа, сморщила нос.

– А почему одну? – захихикала подружка, стоя позади. – Для верности штук пять надо.

– Думаешь? – Никитична посмотрела на булавку. – У нас всегда одну прикалывали.

Недолго думая, свекровь подошла вплотную к Вале.

– Ты не пугайся. Это вещь надёжная, – схватила за оборку у шеи. – Вот здесь приколю, мешать не будет. Ближе к сердцу надёжнее. Лихие люди не смогут порчу навести.

Лёгким движением руки женщина прицепила булавку к внутренней стороне платья. Валя не успела возразить, как за окном послышался сигнал автомобиля.

– Папа приехал! – Валентина приподняла подол и выбежала в прихожую. – Скорее! Он не любит ждать!

В машину Алексея усадили невесту с подружкой и мать. Свекровь же отправили в другой автомобиль. Валя пыталась расправить платье, чтобы оно не помялось, нервничала и бурчала.

– Все невесты волнуются, – Ульяна умилялась от вида дочери. – Это скоро пройдёт.

Подруга сидела рядом и подбадривала. Говорила, как она мечтает оказаться на месте Валюши, примерить образ невесты. Неожиданно для всех Валя вскрикнула.

– Ой, мамочки! – вытянула руки вперёд и выкатила глаза. – Что это?!

Машина ещё не успела отъехать. Крик дочери напугал водителя. Алексей и Ульяна медленно обернулись. Валя взяла себя в руки и сунула пальцы за пазуху. Достав булавку, чуть не заплакала.

– Она это специально сделала! – запсиховала девушка, держа в руке раскрытый аксессуар. – Нарочно! Она не хочет, чтобы мы поженились!

– Успокойся, Валечка, – мама протянула носовой платок. – Бывает. Ничего ужасного не произошло.

– А это что? – Валя оттопырила зону воротника.

На белой ткани появилось мелкое красное пятнышко.

– Не преувеличивай, дорогая, – Ульяна Юрьевна просунула руку между сидениями и попыталась оттереть пятно. – Это, наверное, вишнёвый сок или…

– Мама, это кровь! – Валя убрала в сторону пальцы матери и нервными движениями начала оттирать при помощи носового платка. – Она ещё в деревне сказала, что не быть нам вместе!

– Что ты такое говоришь? – у матери открылся рот. – Так прямо и сказала?

– Нет, наискось, – огрызнулась невеста, бросив платок под ноги. – Я не понимаю, как у такой деревенщины получился умный и понимающий сын!

Алексей и Ульяна переглянулись. Услышав рёв мотора, устремили взор в одну сторону, где отъезжал автомобиль с Никитичной.

– А я тебе говорила, – встряла в разговор подруга невесты Евгения, – не связывайся с иногородними. Они, как бы это помягче сказать, странноватые.

– Хм, – Алексей поправил галстук. – Никогда не делил людей на сорта, простите, но…

– Алёша, – дёрнув мужа за рукав пальто, Ульяна показала взглядом, что лучше помолчать, а не нагнетать обстановку. – Трогай, опоздаем на регистрацию.

Мужчина послушно повернул ключ в замке зажигания. Поставил ногу на педаль.

– Ну? Чего ждём? – поторапливала жена. – Опоздаем, говорю.

Отец хлопнул пальцами по колену и обернулся.

– У тебя есть две минуты, чтобы передумать, – вырвалось из уст папы. – Валюша…

– Едем, – задрав подбородок кверху, дала Валя команду.

Алексей прекрасно знал свою дочь. Эта избалованная, испорченная чрезмерной материнской заботой дамочка никогда не отступит от своего. Что в голову взбрело – сразу воплощается в мир.

– Ну, смотри, – мужчина нажал на педаль газа, и авто помчалось ко Дворцу бракосочетания.

Как ни странно, в этот день в казённом здании не было ажиотажа. Две молодые пары сидели в холле и ждали своего часа. Часа, когда уполномоченная особыми правами скажет перед свидетелями громкую фразу: «Я объявляю вас мужем и женой».

Валя вошла внутрь вместе с Женей. Родители шли позади.

– Я серьёзно, – вполголоса говорил Алексей, – остановить, пока не поздно.

– Перестань. Она любит, и это самое главное, – Ульяна перешагнула через порог. – Не порть праздник. Твоя дочь выходит замуж, впервые.

– Надеюсь, ненадолго, – мужчина расстегнул пальто. – Ох, лишь бы детей не успели завести, а то…

– Если не прекратишь – я тебя стукну, – пошутила жена и, увидев идущую навстречу сватью, заулыбалась. – А вот и мы.

– Вижу, вижу, – Алевтина остановилась, преграждая дорогу. – Что-то Ванечка мой задерживается. Как бы не случилось чего.

– Ну, – Алексей поднял ладонь ребром и резко опустил. – На всё воля божья.

– Угу, угу, – согласилась Алевтина. Уступив дорогу, поравнялась с Ульяной. – А что это с молодой? Прошла мимо с таким видом, будто бы я чужая.

– Волнуется, – негромко ответила женщина, понимая, в чём причина. – Сегодня особенный для неё день.

– А я вот что забыла, – зашептала Алевтина, чтобы Алексей не услышал. – Надо было каравай испечь. Обычаи нарушать ну ни в коем случае нельзя.

– Давайте оставим этот разговор на потом, – осекла Ульяна. – Извините, но мне нужно поболтать с дочерью.

Ульяна пошла к Вале. Через минуту женщины скрылись в дамской комнате. Алексей проводил взглядом жену и отошёл к окошку. Поправил ещё раз галстук, провёл руками по рукавам, словно смахнул пыль, и уставился на улицу.

– Алексей Фёдорович, а как у Вас обстоят дела с работой? – послышалось за спиной.

Мужчина обернулся.

– Что, простите?

Подходя, Алевтина повторила свой вопрос.

– Я говорю, Вы уж не обидьте сы́ночку моего. Как институт кончит, возьмите в свою контору. Ванюша рассказывал, у Вас высокое положение. Так вот, я подумала, не оставьте. По-родственному.

– Кха-кха, – у мужчины пересохло в горле от услышанного. Глотнув, вытаращил глаза на эту странную и бестактную женщину.

– А что это Вы на меня так смотрите? – Никитична сцепила пальцы на руках. – Я что, неправду говорю? Правду.

Переведя дух, положила ладони на подоконник.

– Вот у нас в деревне так положено: родственник родственнику всегда на помощь придёт. Вот, давеча, приехали к нам неимущие да с дитя́ми. А мы им и сальце, и вареньица. Ох, и как радостно смотреть на их лица, покуда ты им в помощь, а они тебе за это «спасибо».

– А родственники здесь причём? – выдавил из себя сват.

– Ну как? Одни одно дадут, другие – другое. И так у всех всё складно получается, так радостно.

– Про радость я уже понял, – откашлялся сват. – Посмотрим, как сложится. Я заранее никогда не загадываю.

Только хотел уйти, как Никитична поймала за рукав.

– Так Вы поможете? – состроила жалобный голосок. – Он же ж у меня один. И я у него одна. Сошлют на север, а я как же? Положиться не на кого. Вы уж походатайствуйте, по-родственному.

– Я подумаю… – мужчина заметил входящих жену и дочь. Сделав шаг к родным, почувствовал жёсткую хватку на руке.

– Вы уж не серчайте, Алексей Фёдорович, если я что-то не так сказала. Мать я ему. А как иначе? Вот и волнуюсь, сердце не на месте.

– Хорошо, хорошо, – одёрнув руку, мужчина поторопился к дочке. – Отойдём на минутку, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, – обратился к Вале, – что-то здесь нечисто. Нужно немедленно отменить свадьбу.