Текст книги "Его сладкая девочка"

Глава 11

Вершинин

– Зараза! – выхожу, хлопнув дверью.

Вот же сучка маленькая! Одним словом и взглядом выводит меня из равновесия. И как это у нее так легко и просто получается?

Как есть, голым захожу на кухню, не включая свет, выпиваю прямо из горла полбутылки минералки. Внутри всего колошматит.

Вот же, она совсем недавно кончала на моих губах, пальцах, на моем члене. Извивалась, кричала так, что должны были прибежать соседи.

А потом такая: «Роман Александрович, но вроде бы я уже вас отблагодарила».

Это что вообще было? Девочка была в шоке от подаренных мною оргазмов? Постэкстазное помешательство? Я, конечно, тот еще терапевт, но это явно ненормально.

Такое чувство, что это она меня поимела. Это она реально мне так спасибо сказала за всю мою доброту? Что не задавил, сделал укол и приютил? Такого у меня в жизни еще точно не было. Было, что дарил дорогие подарки, возил на курорты, девушки благодарили, но не прямо так в глаза и открытым текстом.

А это ее: «Роман Александрович, я хочу остаться одна».

В каком месте и где я так накосячил за пару часов? Вот реально чувствую, что косячил, что хоть иди и стой у дверей на коленях, отбивая членом азбуку Морзе.

Смотрю на полувозбужденный член. А это так всегда при Орешкиной будет? Мои половые гормоны возьмут верх над разумом? И я буду ходить, размахивая им?

– Ну что, братишка, чувствую, сладенького нам долго не видать.

Дожил, разговариваю с членом.

За окном метет метель, допиваю бутылку минералки, иду к себе наверх, слегка хромаю.

– Сука, долбаный чемодан, я точно его отнесу в лес.

Тру ушиб на ноге, не хватало еще и мне получить травму, и будем тогда вдвоем скакать по дому. Два дня! Это же мне с этой заразой двое суток здесь куковать.

Выходные обещают быть не томными.

Ложусь в свою кровать, а от меня пахнет Орешкиной, реально это ее сладкий и тонкий аромат, словно пропитан им всем. Член снова наливается возбуждением. Ну, этого мне еще не хватало – передернуть во второй раз.

Но ее оказалось мало, чертовски мало. Мало ее стонов, поцелуев, мало ее сладкой девочки, ее тела и припухших от моих поцелуев губ.

Так! Стоп!

Долго не мог заснуть, посмотрел на телефон, пропущенные звонки от Тимохи и Ирки, почитал сообщения. Ждала меня вечером, не дождалась, легла спать, прислав при этом фото своих титек.

Долго рассматривал. Не возбудило.

А во всем виновато чудо в розовом – Орешкина.

Когда это у нормального мужика не вставал на классные титьки?

Полистал почту: отчеты, сметы, договора, акты выполненных работ. Странное письмо от какой-то компании, не понял, в чем суть, но с этим разберемся в понедельник. Обычно это отвлекало, но нет, в этот раз не отвлекло, пришлось мочить мои детородные органы холодной водой. Сразу под кран, вместе с яйцами.

Заснул под утро, на телефоне было четыре часа. А во сне Орешкина в розовой шубке на голое тело, распахнув ее, ласкала грудь, наслюнив пальчик, обводила ореолы сосков, тут же оттягивая их.

– Роман Александрович, а вы трахнете меня еще раз? – говорила игриво, томно прикрывая глаза.

Проснулся в холодном поту и снова со стояком. На завтрак будет омлет, взбивать яйца есть чем. За окном было уже светло. Ого, почти одиннадцать, вот это я спал. Снова пропущенные от Тимохи и Ирки, ну, наверное, надо на телефоне включать звук, чтоб услышать звонки.

В душе пробыл всего несколько минут, теперь обошлось без самоудовлетворения, спасибо контрастному душу. Но как только полез в шкаф за домашними штанами, с первого этажа стали отчетливо слышны голоса и даже смех.

У меня галлюцинации?

Орешкина пригласила друзей из леса?

Взял футболку, начал спускаться. Завернув в гостиную, почти лишился дара речи от открывшейся картины: Тимоха, высунув язык, с которого только что не капала слюна, втирал в ушибленную лодыжку Орешкиной гель, та морщила носик и кусала губки. Ирка раскладывала продукты из пакета в холодильник, а я офигел.

Что она тут вообще делает? Что они тут все делают? Ну, Тимоха понятно, привез продукты, а Ирка не входила в продуктовую корзину точно.

– Дашенька, а сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– А откуда ты приехала? Я забыла название города.

– Иваново. Роман Александрович встречал меня вчера на вокзале, а я побежала, а там скользко, и так неудачно упала под колеса одного мужичка. И вот подвернула ногу.

Вокзал? Я кого-то встречал? А мужик – это тоже, видимо, я. Как, оказывается, меня много.

– Ромочка! – даже вздрогнул от Иркиного всплеска эмоций.

Откинула батон, бежит ко мне, четвертый размер скачет мячиками, а я смотрю на Орешкину, которая так же удивленно смотрит на Иркины телячьи нежности. Та виснет на моей шее, целуя в щеку, размазывая по ней жирный блеск для губ.

– Доброе утро, милый. Мы не стали тебя будить, твоя племянница нам открыла. Я так волновалась, почему ты вчера не приехал?

– Да, ответь, Роман Александрович, почему ты вчера не приехал к прекрасной женщине? – Орешкина подала голос, а я так и представил, как поставлю ее раком, сниму трусики и отшлепаю, чтоб сесть не могла. Сучка маленькая!

Прожигаю Дашу взглядом, а она как ни в чем не бывало сидит на диване, закинув ноги на Тимоху, а у того на лице дебильная улыбка.

– Ромочка, почему ты не сказал, что встречаешь родственницу? Я бы составила тебе компанию.

– Родственницу?

– С тобой все хорошо? – Ира нахмурила брови, откинула за спину прядь длинных темных волос, потрогала мой лоб.

Я, видимо, реально выглядел идиотом, не хуже Тимохи, ну, с ним-то все понятно, но я не должен давать сбой.

– Нет, температуры нет. Все хорошо, милый?

– Да, Ир, все нормально. Ты как вообще сюда попала?

Убираю ее руки, аккуратно отодвигая девушку в сторону, прохожу на кухню, чувствую на себе пакостный Дашин взгляд, но та уже отвернулась и не смотрит на меня.

– Я звонила тебе все утро, волновалась, потом позвонила Тимофею, он сказал, что ты за городом, и он повезет тебе продукты, я напросилась, ты ведь не против, милый?

Да кто уже меня спрашивает в моем же доме? Разве кому-то важно мое мнение? Я против, но, конечно, не сказал этого. Заправил кофемашину, соображая, кого первого покарать за совершенные действия: Тимоху, что привез Иру, или Орешкину, что впустила их и придумала весь этот бред?

– Шеф, а я не знал, что она ваша племянница, – святая простота Тимофей заговорил шепотом, косясь на Ирину.

– Так, убери свои руки от ног моей племянницы и отсядь на метр. Мне ее доверили, если принесет в подоле, голову оторвут, но я оторву тебе. И ни слова, ты понял меня?

– В каком еще подоле? – Даша смотрит вопросительно, но ноги с колен Тимохи убирает.

– А с тобой я поговорю потом с пристрастием, племяшка. Иди надень что приличное, вся задница голая.

– При чем тут моя задница?

– Дарья! Я как твой дядя должен следить за тобой, будь добра, слушайся меня.

Говорю строго, меня на самом деле всего колотит внутри. И как ей это все пришло в голову? Какая, к херам, племянница? А она смотрит, моргает своими пушистыми ресницами, а меня опять уносит.

– Милый, я приготовлю завтрак?

Черт, Ирина!

– Да, конечно, – отвечаю, махнув рукой, Ира начинает суетиться. – Так, а теперь ты, водитель мой бестолковый, но исполнительный. Как получилось, что она здесь?

– Так позвонила с утра, я был в магазине, сказал, что повезу в загородный дом продукты, напросилась, я не смог отказать.

– Безотказный ты мой.

– Шеф, телочка правда ваша племянница?

Даша наблюдала за нашим диалогом с нескрываемым интересом, но хмурилась.

– Сейчас телочка тебе врежет. И да, правда, я племянница.

Орешкина ответила за меня, неловко поднялась, похромала к кухонному столу, даже не думая идти переодеваться, как я ее просил. Мы одновременно уставились на ее попку, обтянутую розовыми шортиками, стройные ножки, маленькие пальчики с ярким педикюром. Сверху белая толстовка и небрежный пучок собранных волос на макушке.

Она само совершенство, вот какая первая мысль мелькнула у меня в голове. Даже в этих вещах Орешкина – чистый секс.

– Роман Александрович…

– Тимоша, только ни слова, иначе поедешь к стоматологу.

– Я не об этом, хотя соска высший класс.

– Тимофей!

В это время Даша забирается на высокий барный стул у кухонного острова, что-то говорит Ирине.

– Шеф, у нас проблемы.

– Еще проблемы? Куда уж больше.

– Штормовое предупреждение, от МЧС пришло оповещение, можете посмотреть сами, мы все здесь застряли.

Глава 12

Орешкина

Так и не удалось больше заснуть. Может, зря я так? Но вот реально, не надо мне указывать, что и как делать, не привыкла я к такому, и не нравится мне это. Да и к отношениям таким не привыкла с такими мужчинами, как Вершинин. Вообще не понимаю, как себя с ним вести.  Все мужчины, что у меня были, это Прохоров, мой ровесник, сын папиного партнера по бизнесу.

Федор Прохоров – первый красавец на курсе, популярный, спортивный. красивый, веселый, перспективный. Папа так и говорит, что у него блестящее будущее, семейный бизнес, ну и все такое. Он ведь тоже мне нравился, думала – скорее уже по инерции, – что у нас все серьезно. Одна Машка смеялась и крутила у виска пальцем, вражда, конечно, между ними лютая. Почему – так и не понимаю.

Но сердце не ёкало, как это бывает у главных героинь любовных романов: она увидела его и пропала. Никуда я не пропадала, да и с Федором уже явно не пропадешь. Фу, блин, даже вспоминать не хочу.

И зачем прогнала Романа? Человек столько добра сделал: спас, привез в свой дом, а я отдалась ему в первую же ночь, получила такие оргазмы, которых у меня никогда не было, ну а потом встала в позу и решила побыть одна.

Ведь решила, что надо совершать взрослые поступки. И если случился секс, то надо принимать его, а не убегать в кусты. Вот утром и поступлю по-взрослому, вызову такси, скажу спасибо, извинюсь за свое поведение, надо только узнать адрес у хозяина, и уеду в гостиницу.

Пусть он не думает, что я одна из его очередных девиц, а наверняка он сюда привозит их пачками каждый выходной, вот гель с ванилькой, тумбочка забита под завязку презервативами. Как еще оставленных трусов и лифчиков не встретила?

Снова психанула, в душ не полезла, чтоб не намочить бинты, сама я так не забинтую ногу. Намочив полотенце, обтерлась, между ног все было влажно, соски торчат, грудь болит. Как вспомню наш секс, так возбуждение накрывает моментально.

Задремала только под утро, но проснулась от трезвона, что был слышен за дверью. Как и была, в майке и шортах, поковыляла проверять, что случилось. Коридор и прихожая пустые, заглянула в гостиную, соединенную с кухней, тоже никого. У входной двери разорялся трелью домофон.

Я, конечно, гостей не звала, но, может, что срочное? Посмотрела по сторонам, на лестницу, ведущую на второй этаж, пожала плечами и нажала кнопку. Открыла замок, наверное, это калитка открылась, выглянула, за этой дверью была еще одна, допрыгала до нее и не успела ничего сделать, как она открылась сама.

– Опаньки, вот это сюрприз. Привет, красавица.

Холодно стало ужасно, на меня смотрел молодой улыбчивый парень в короткой дубленке и с взъерошенными волосами, с двумя огромными пакетами. За ним топталась девушка, выглядывая из-за плеча и пристально меня разглядывая.

Парень напирал, я хромала назад, пока все дружно не зашли в прихожую. Он начал с себя стряхивать снег, топать ногами.

– Я не поняла, а ты кто такая?

С определением «девушка» я поторопилась, это была молодая женщина: короткая шубка, не из дорогих, обтягивающие леггинсы, высокие сапоги, длинные темные волосы, а на лице надутые капризные губы и удивленно приподнятая бровь.

– Где Рома?

– Да, крошка, ты откуда такая ладненькая взялась? Роман Александрович, видимо, неплохо провел ночь.

Парень засмеялся, поставил пакеты на пол, женщина поджала губы, начав меня рассматривать еще пристальнее, а потом зыркать по сторонам.

– Я племянница, из Иваново, Даша, – первое, что пришло в голову, то и сказала.

– Племянница? – не поверила, вот точно не поверила.

– О, у шефа есть племянница? Я не знал. Но я тебя где-то видел.

Парень – это шофер Романа, я видела его у банка. Все, сейчас посыпется моя спонтанная легенда, так и быть мне падшей женщиной.

– Вот и я не знала, что у моего мужчины есть племянница.

Ее мужчины?

Это получается, он меня трахал, а у него есть женщина?

Вот же кобель!

– Да, так странно все вышло, дядя, наверное, забыл вас предупредить, он вчера встречал меня на вокзале, а потом меня чуть не сбил какой-то козел, я упала, подвернула ногу, мы долго провозились в травмпункте.

Мне даже врать не пришлось, что какой-то козел чуть меня не сбил, и что я подвернула ногу. Публика слушала внимательно и с интересом, потом они разглядывали мою перебинтованную эластичным бинтом ногу. Парень улыбался, рассматривая меня, задерживая взгляд на груди и ногах. Женщина смотрела скептически, но сам факт того, что ее мужика не было со мной рядом, а моя нога на самом деле перебинтованная, вселял в меня надежду, что она поверит.

– А где Роман?

– Наверное, у себя наверху, спит еще, – махнула рукой в сторону лестницы.

Брюнетка поджала губы, скинула шубку, показывая кофточку из тонкого трикотажа, облегающую размера так это ближе к четвертому упругую грудь.

А Роман Александрович, я смотрю, любитель силикона и ботокса? Рада за него.

– Хорошо, Даша, не будем будить Романа. Так ты говоришь, откуда?

– Иваново.

– А к нам в город какими судьбами?

– Производственная практика в банке.

– В другом городе? Странно.

– Ну, вот так получилось.

– Я Ирина, это Тимофей, – она хлопнула по плечу парня, тот отвис, заморгал.

– Тимофей, а можно вас попросить перебинтовать мне ногу, у меня не очень хорошо получается.

– Конечно, да, да.

– Тимофей для начала отнесет пакеты на кухню, а потом уже будет доктором.

Все засуетились, я похромала в свою комнату за гелем, накинула кофту, чтоб не смущать Тимофея. Если они приехали из города, привезли продукты, то водитель точно уедет обратно, надо попросить, чтоб довез, не убудет же с него.

А дальше был вообще спектакль. Появление Романа, объятья Ирины, непонимание и недоумение на его лице согревали мне душу. Думал, все так просто? И правильно сделала, что выгнала тебя ночью. Фу, даже мерзко стало от понимания того, что он, имея женщину, имел меня.

Старалась не смотреть вообще на него. Ира готовила завтрак, постоянно обращаясь к Роману то “милый”, то “дорогой”, я думала, меня стошнит. Внутри так все и кипело, но я не подавала виду. У меня все хорошо и прекрасно, сейчас все дружно позавтракают, и я поеду из этого «прекрасного места» от этих «замечательных людей».

– Ирина, а как вас по отчеству?

– Николаевна, да не стоит так официально, не такая я и старая, – засмеялась, махнув пучком салата.

– Это не моя прихоть, это воспитание.

Ирина посмотрела внимательнее, улыбаться перестала. Ну, так она ничего, симпатичная даже, фигура, титьки. Но какая-то ненатуральная, все у нее наиграно, так и выпрыгивает из трусов, чтоб Вершинину угодить и понравиться. А так – вполне его уровень.

Господи, я знаю человека всего сутки и уже сужу о его уровне. Нельзя так, некрасиво. Папа меня такому не учил.

– А вы давно с дядей?

– Почти год уже.

Год?

Они вместе год!

Целый год! А мы с Прохоровым три!

Но Прохоров – это отдельная история.

Сжимаю ладонь в кулак, ногти режут кожу. Они год вместе, а он таскает в дом и трахает других баб! Это так некрасиво. Хочу уйти, а лучше вообще уехать отсюда. Такое чувство, что меня использовали. Нет, я все понимаю, мужики ведут себя так, но не думала, что я буду из числа тех девушек, которых трахали втихушку.

Медленно иду в ту комнату, где ночевала, надо собрать вещи, не хочу даже завтракать. Но не успеваю закрыть за собой дверь, как меня оттесняют, Роман хватает за локоть, затаскивает внутрь.

– А вот сейчас, Орешкина, ты мне объяснишь, что за цирк ты тут устроила? – смотрит зло.

– А что я должна была сказать, когда эти ввалились? С пакетами и кучей вопросов.

– Сказать правду.

– Да ты что, это какую правду? Ой, вы извините, тут так забавно получилось, меня Роман подобрал на улице, обогрел, вылечил, трахнул, но вы проходите, не стойте на пороге, а то по ногам дует. Так, что ли?

– Ты почему все переворачиваешь с ног на голову?

– Чтоб не только я считала себя шлюхой, но еще и они?

– Шлюхой? Орешкина, ты точно те таблетки пила? Что такое ты несешь?

– Я несу то, что думаю и как есть, по факту, вот сама виновата. А вот ты сам иди и объясняйся со своей женщиной, с которой вы уже, оказывается, целый год.

– Женщиной?

– Роман Александрович, вот неубедительно показываете непонимание и недоумение. И не трогай меня! Там четвертый размер скучает. А я вызову такси и уеду, не скажешь адрес – твоя женщина скажет охотно или Тимофей.

– Никто никуда не поедет, и ты тем более.

– Это почему еще?

– Штормовое, метель, посмотри за окно. Дороги перекрыты.

Глава 13

– Как – штормовое?

– Так – штормовое! Или у моей племянницы отключился мозг после того спектакля, что она устроила?

– И прекрати меня лапать, – Даша снова дернулась, вырывая свою руку из моей. – Там кухарка старается, скоро начнет кричать барина, что кушать подано. И вообще, как только наладится погода, я вызову такси и уеду. Не буду вас стеснять и утруждать заботой, дядюшка.

– Ну как же, разбежалась. Кто тебя отпустит, бедовая? Не дай бог еще что сломаешь или убьешь кого чемоданом.

Даша выпучила свои синие глазищи еще больше, начала открывать рот от возмущения, пытаясь что-то сказать. Наверняка очередную гадость или грубость, или обзовет меня последними словами. А меня словно толкнуло к ней, схватил за шею, притягиваю к себе, жадно целуя в эти яркие пухлые губки. Член моментально встает по стойке смирно, реагируя на Орешкину, как на генерала на плацу.

Я точно озабоченный. Может, травки какие попить успокоительные?

Целую жадно, настойчиво, преодолевая сопротивление девушки, врываюсь в ее сладкий ротик языком – и тут же вою от боли в губе. Она меня укусила! Реально укусила так, что чувствую привкус крови во рту.

Отрываюсь от нее, смотрю с недоумением, ее глаза горят, даже сейчас Орешкина чертовски сексуальная и желанная. Волосы растрепаны, на щеках румянец, в глазах огонь. Так бы развернуть к стеночке, прислонить, сорвать с нее эти блядские шортики, поласкать гладкие губки, а потом провел бы по ним возбужденным членом и вошел бы по самые яйца, утопая в ее влажном лоне.

Видимо, на моем лице было написано все, что я хочу сделать.

– Кобель, – звонкая пощечина обжигает щеку.

А у меня шок.

Меня никогда не хлестали по щекам женщины, ну, Сысоева в десятом классе не считается, тогда было за дело, тогда заслужил. Поспорил с пацанами, что посмотрю на Сысоевские титьки, а посмотреть было на что. Задрал майку на физкультуре и получил по щам.

А вот сейчас-то за что мне прилетело?

– И не смейте больше так делать, Роман Александрович, а то я начну орать на весь дом, что меня насилует родной дядя.

– Орешкина, тебя какая муха укусила? Мало того, что наврала всем, так еще избиением занимаешься?

– Сказать, какая? Ты тащишь меня к себе домой, благородный д’Артаньян, пользуешься моей слабостью, а потом оказывается, у д’Артаньяна есть Констанция с четвертым размером, которая сейчас жарит яйца.

Точно! Ирина!

Блядь, реально поганая ситуация.

– Послушай, – потирая щеку, делаю несколько шагов в сторону Даши. – Никто ее не звал, она не моя женщина, просто любовница. У нас нет никаких отношений.

– Как у мужиков все просто. А со мной ты просто потрахался. Все, давай на этом и закончим нашу увлекательную беседу.

– Да не моя она женщина. То есть она женщина, но не моя.

– Ты это ей скажи. Она там так самоотверженно делает завтрак и просто мечтает остаться с тобой наедине. А ты просто меня нагло использовал.

– Я использовал? Вроде ты не была против. Я вот сейчас пойду и скажу, что ты никакая не племянница, а моя девушка. Херню насочиняла, что теперь расхлебывать надо.

– Ты совсем заболел, Вершинин? Какая девушка? Мы знаем друг друга всего день. Я твоя племянница, и не надо меня компрометировать еще больше в глазах людей, пусть мне и незнакомых.

Даша отходит от меня все дальше, хромает назад, упирается ногами в треклятый чемодан, тыча в меня пальцем, а я облизываю укус на губе, возбуждаюсь еще больше. Не думал, что скандал так заводит. Говорят, после него секс просто фантастический. У самого в голове не укладывалось, что такое возможно.

Но вот Орешкина заваливается назад, за секунду оказываюсь рядом, удерживаю ее, но мы все равно летим вниз. Хорошо, что рядом кровать, падаем прямо на нее. Упираюсь в матрас руками, чтоб не раздавить девушку.

– Я точно выкину твой чемодан с высокого обрыва.

– Вот не надо трогать мое личное имущество.

– Тебя вечно приходится спасать, Орешкина.

– Тебя никто не просит.

А я, как мазохист, после укуса и пощечины снова ее целую, накрывая ладонью между ног, с нажимом поглаживая промежность. Она такая горячая там, дурею моментально, продолжая целовать. Пусть думает и говорит все что угодно, она уже моя. А лучше пусть кричит подо мной от оргазмов.

Даша все еще сопротивляется, давит в грудь кулачками, что-то говорит, а я уже забираюсь рукой под шортики, накрывая нежную плоть, скользя пальцами по половым губкам. Она вздрагивает, пытается сжаться, но сопротивления уже почти никакого, а дыхание частое и прерывистое.

– Кричишь, а сама такая мокренькая. Это тебя так пощечина мне завела? Я ради такого могу подставить и вторую щеку.

– Роман!

– Лучше молчи.

Глажу половые губки, натирая клитор, Даша разводит колени шире, проникаю в нее пальцем, у самого яйца ломит, член стоит, упираясь в резинку домашних штанов. Я трусь о нее, словно маньяк озабоченный. Она так быстро возбуждается, когда трогаю ее так, словно задевая самые чувствительные точки.

– Такая отзывчивая девочка, такая влажная.

– Роман, прекрати. Убери немедленно руки.

Смотрю на нее: кусает губы, в глазах борьба с собственным желанием. А я поглаживаю влажную плоть, чувствуя, как ее тело начинает дрожать в моих руках. Сейчас сам спущу в штаны, как подросток, но не останавливаюсь, лижу языком шею, чуть прикусывая маленькую мочку уха с белым камушком.

– А-а-а-а-а-а-а-а… Рома-а-а-а-а… а-а-а-а-а-ах.

Сейчас на ее крики сбегутся все, накрываю ее губы своими, глушу поцелуем стоны. Даша кончает, приподнимая бедра, увеличивая трение, тут же сводит колени, сжимает мою футболку на груди. Такой быстрый и сладкий оргазм, а мне хочется снять с нее эти шортики, вылизать набухшие складочки, попробовать ее удовольствие на вкус.

– Лучше бы ты так всегда кричала, сам сейчас обкончаюсь, глядя на то, как это делаешь ты.

Даша тяжело дышит, снова смотрит, как на врага народа, дергается, убирая с себя мои руки.

– Ирина Николаевна поможет, я верю, у нее огромный опыт, – при этом она показывает на груди, имитируя большой размер. Дышит часто, ротик приоткрыт, глаза блестят. – И чтоб больше не смел меня трогать.

Да что с этой девчонкой не так?

Что со мной не так рядом с ней?

– Я же объяснил, она не моя женщина, мы не встречаемся.

Даша слишком резво встает с кровати, стонет, наступая на больную ногу, наконец отодвигает в сторону чемодан.

– Мне глубоко все равно, что у вас там с ней. Женщина, невеста она или фея из волшебного сада. Как только наладится погода, я уеду, а до этого времени вы – мой дядя, и держите свои руки при себе, а не у меня в трусах.

Демонстративно, глядя прямо ей в глаза, облизываю влагу со своих пальцев, Орешкина вновь заливается краской. А мне становится смешно, это, наверное, нервное, надо, чтоб секретарша записала на прием к психотерапевту или сразу психиатру, пусть назначит какие колеса, а то я с ней точно кукухой поеду.

– Что такого я сказала смешного? – облизываю свои пальцы, глядя прямо в глаза девушке, она такая сладкая, от вкуса ее соков мой член дергается. Орешкина округляет глаза, сглатывает, но замолкает.

Но я не успеваю ничего ответить, в комнату без стука врывается Ирина, смотрит подозрительно, а я-то все еще лежу на кровати, хер все еще стоит, но благо, штаны широкие, и незаметно. Даша поправляет еще больше растрепавшиеся волосы, красивая до жути, румяная, возбужденная.

– Роман, что у вас тут происходит? Я зову на обед, никто не идет. Почему ты лежишь на кровати?

– Да вспомнил, как в детстве Дашка вечно бегала без трусов, ее ловят, хотят одеть, она вырывается и снова убегает. Забавная такая была, но с детства мало что, я смотрю, изменилось: то, что на ней сейчас, трусами назвать трудно.

Ирка смотрит в недоумении, Даша с наглой ухмылкой.

Чувствую, выходные уже не томные.