Электронная библиотека » Ольга Голотвина » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Два талисмана"


  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 02:28


Автор книги: Ольга Голотвина


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Увидев, что гость нагнулся к подколенным ремням своих сапог, хозяин протестующе замахал холеной кистью:

– Не разувайся! Заходи так! Видишь, я тоже не босой! – Он покачал здоровой ногой. – Эта орава грайанских невоспитанных дикарей расселась тут в обуви, и не нам с тобой научить их хорошим манерам!

«Орава невоспитанных дикарей» захихикала. Высокий, красивый юноша с вышитой на камзоле акулой (Зиннибран Стеклянная Секира, хороший приятель Ульдена) весело дал наррабанцу сдачи:

– Пусть хорошим манерам нас учит тот, кто умеет пользоваться столом и лавкой… Ульден, ты вовремя пришел. Тут Нидиор Островной Хищник рассказывает про забавный Поединок Чести… Что дальше было-то, Нидиор?

– Да почти ничего, – откликнулся загорелый Нидиор, которого Ульден не знал, но в котором за драконий скок видно было моряка. – Нагрянул капитан и заявил, что если мы немедленно не уберем мечи в ножны, то победителя он прикажет на обратном пути приколотить за ухо к грот-мачте. И плевать ему, капитану, на то, что мы оба – украшение и надежда своих Родов. Вернемся, мол, в Аршмир – там на здоровье можем рубить друг другу дурные головы, а в чужом порту это грех и срам…

– А до возвращения в Аршмир вы успели помириться? – догадалась хрупкая, рыженькая Гиранни Песня Ручья, дальняя родственница Ульдена со стороны матери.

– Верно, красавица!

Все снова расхохотались. Присоединился к смеху и хозяин, но на его лице улыбка тут же перешла в гримасу боли.

Заметил это лишь Ульден.

– Почтенный Верши-дэр, – спросил он заботливо, – как ты терпишь эту шумную банду? Хочешь, я возьму у твоей прислуги метлу и выгоню в шею этих крикунов?

– Нельзя их метлой, – вступился наррабанец за гостей. – Радость мне от них, веселье – разве это не лекарство?

– Ура! – дурашливо воскликнула темноволосая Арчели Золотая Парча, младшая сестра Зиннибрана. – Нас пожалели и не выгонят!

Ее радостный клич подхватили все, кроме Ульдена, который сердито буркнул: мол, это тот случай, когда лекарство хуже болезни…

Когда крик улегся, общее внимание обратилось на темноволосую Арчели. Брат устроил ей шуточный допрос: правда ли, что она на спор сыграла роль в одном из спектаклей театра, накрасившись до неузнаваемости. Девушка отпиралась с возмущением, но как-то неубедительно.

Воспользовавшись тем, что гости на время оставили хозяина в покое, Ульден сказал негромко:

– Все-таки их надо спровадить. Хотя бы ненадолго. Мне же надо осмотреть ногу…

– Ногу? Зачем, Ульден? Что приятного в лицезрении распухшего багрового пальца? На свете есть столько вещей, куда более услаждающих взор… кстати, показывал ли я тебе очаровательную брошь времен короля Джайката, которую мне продала одна почтенная Дочь Клана Медведя?.. Ах, да, ты не мог ее видеть, тебя тогда не было в городе! Сейчас прикажу принести эту вещичку – не подделка, действительно старинная! Может быть, даже работы самого Риаваша. Едва увидев ее, я…

– Постой, почтеннейший Верши-дэр, – приподнял Ульден руку, останавливая наррабанца. – Зачем же ты позвал меня, если тебе не нужна помощь лекаря?

– Я звал не лекаря, а друга! – воскликнул заморский вельможа. – Я был уверен, что покину Аршмир, не увидев тебя, и рад, что ошибся. За те дни, что тебя не было в городе, я успел соскучиться по твоей мягкой манере шутить, по твоему глубокому и серьезному взгляду на жизнь и людей, по твоей начитанности, делающей праздником беседу с тобой. А для лечения подагры у меня есть Шерх с его дивными травяными мазями и отварами.

Наррабанец бросил быстрый взгляд в сторону окна, где неподвижно застыла невысокая черная фигура.

Ульден уже знал, что хумсарец Шерх, раб Верши-дэра, хранил в памяти составы многих целебных снадобий, а потому был при заморском вельможе не только телохранителем, но и лекарем. Ульден не раз выражал желание потолковать с пришельцем из таинственных лесов наррабанского запада. Но Шерх не знал грайанского языка, а когда Верши-дэр предложил себя в переводчики, хумсарец заявил, что боги его родины запрещают открывать священные секреты иноверцам…

– Может, ты ему хотя бы прикажешь поделиться со мной готовой мазью? – не удержался лекарь, не сводя глаз с покрытого узором из ритуальных шрамов лица телохранителя. – Не надо ничего рассказывать, раз ему вера не велит. Я бы сам попробовал разобраться, что туда намешано.

– Нет, – с неожиданной серьезностью ответил Верши-дэр. – Нет, дорогой Ульден. Шерх – единственный человек, которому я доверяю. Не стану сердить и обижать того, кто не раз подставлял грудь клинку, закрывая меня от удара, и кто при малейшем подозрении пробует мою еду – нет ли отравы?

Ульден хотел было возразить, что мазь можно изучить, не обижая преданного раба. Но тут Верши-дэр заговорщическим шепотом спросил:

– Не подскажешь ли, дружище, что за юношу приводят ко мне уже второй раз? До сих пор я не слышал от него ни слова. И никто не удосужился мне его представить.

Ульден скрыл улыбку. Гости Верши-дэра располагались в его доме как у себя…

– Не то чтобы я сомневался в том, что этот гость достоин моего дома, – озадаченно продолжал наррабанец, – но… Нет-нет, я понимаю: его привели с собой мои добрые друзья, к тому же он одет как человек нашего круга… но почему он все время молчит?

Глянув туда, куда кивнул Верши-дэр, лекарь обнаружил в углу, за вырезанной из черного дерева статуей хумсарской танцовщицы, бледного восемнадцатилетнего паренька.

– О, так он стал выбираться в гости, да еще в шумной компании? Я рад!.. Пусть мой господин не беспокоится: благодаря своему происхождению этот юноша будет желанным гостем и за королевским столом. Это Лейчар Веселый Зверь из Клана Волка. Его отец ведет торговлю пшеницей, он один из самых богатых людей в городе.

Наррабанец с новым интересом взглянул на тихого юношу.

– Но почему юноша не сказал мне об этом? Я пару раз хотел его разговорить, но что-то меня останавливало…

– Господина, вероятно, останавливала деликатность. Мальчик не смог бы ответить.

– Вот как? Он немой?

– Нет, – твердо ответил лекарь.

Так же твердо, как и в тот день, когда отец Лейчара позвал его осмотреть сына: что с мальчишкой? Не уродился ли, храни Безликие, порченым? Старший говорит не хуже прочих, а младший молчит сыч сычом, или, если к нему как следует пристать, выжимает из себя невразумительную кашу: «Э-э… ну-у… э-это…»

Ульден объяснил тогда, что мальчик просто страдает жестокой застенчивостью. И чем больше на него давить, тем сильнее завладевает им недуг.

Лекарь не думал, что сможет хоть чем-то помочь юноше. Но ему подсказали хороший путь слова старшего Волка:

«Из-за этого он и людей стал бояться. Забьется в угол и сидит, читает. Если бы не театр – вообще бы за порог ни ногой…»

Театр?

В тот же вечер Ульден пошел на представление, причем постарался усесться так, чтобы видеть Лейчара. И был изумлен: так светились глаза юноши, так отражалось на его лице все, что происходило на сцене, так старательно шевелились губы, тихо повторяя стихотворные строки о мужестве и чести, о верности и любви… Особенно вдохновенный вид был у Лейчара, когда на сцене появлялся Раушарни, игравший в тот вечер пленного полководца, которого враги ни подкупом, ни угрозами не могли склонить к измене.

После спектакля лекарь выудил Сына Клана из расходящейся толпы зрителей и предложил познакомить его с Раушарни. Соблазн оказался сильнее застенчивости…

Все сложилось удачно. Мальчишка принялся хвостиком таскаться за своим кумиром – уже чудесно, не все же ему дома торчать! А Раушарни не нужен собеседник. Ему слушатель нужен, причем с горящими от восхищения глазами.

Позже Раушарни охотно принял предложение, сделанное ему отцом Лейчара по совету Ульдена: давать юному господину уроки дикции. Сводились уроки к тому, что юноша торчал на репетициях и не сводил глаз с артистов. Но хорошо и то, что перестал походить на затравленного зверька и порой даже мог выговорить «да» или «нет».

А теперь, стало быть, в веселых компаниях появляется? Пусть в сторонке, пусть в уголке, но все-таки… это уже большой успех!

– Нет, – повторил Ульден наррабанцу, – молодой Волк не страдает немотой, он просто очень застенчив. Он…

Договорить лекарю не удалось: дверь отворилась, и на пороге возник щеголевато одетый грайанец, востроглазый, смазливый, с короткими холеными усиками. Встретился взглядом с хозяином, почтительно поклонился:

– Вроде и сделали дело, господин мой, и вроде не сделали…

Гости заинтересованно притихли. Впрочем, Зиннибран сообразил, что они ведут себя неучтиво.

– Мы можем подождать в другой комнате, – поспешил он предложить хозяину.

– Ни в коем случае! – замахал руками Верши-дэр. – У меня нет секретов от друзей! Стоит ли делать тайну из того, что я принимаю участие в судьбе некоей аршмирской простолюдинки?

Гости одобрительно зашумели.

– Хорошенькая? – блестя глазами, поинтересовалась Арчели. – Молоденькая?

– Не столь хорошенькая, как присутствующие здесь барышни, – галантно отозвался наррабанец. – Но я не имею привычки вмешиваться в жизнь некрасивых и старых женщин.

– Вот слова настоящего мужчины! – торжественно заявила Гиранни. Все дружно закивали.

– Так твоим людям удалось найти красавицу, Батувис? – добродушно спросил Верши-дэр.

Вошедший еще раз смиренно поклонился:

– Увы, ненадолго. Один из моих людей заметил, как она вошла в небольшую лавчонку. Вскоре она оттуда вышла, и мой человек потерял ее.

– Как это глупо, – поморщился Верши-дэр то ли от разочарования, то ли о боли в ноге. – А что за лавка? Может, ею владеет родственник или друг девушки?

– Вряд ли. Сквозь окно мой человек видел, как девушка продает свои украшения.

– Украшения? Какие?

– Я… не знаю…

Только Ульден, сидевший на ковре возле ложа больного, увидел, как сильно сомкнулись пальцы Верши-дэра на резных завитушках изголовья.

– Она вынуждена была продать свои украшения? – мягко и грустно заговорил вельможа после короткого молчания. – Ах, бедная, бедная! Женщины с такой горечью прощаются с мелочами, украшающими их простую жизнь! Надеюсь, твой человек догадался выкупить украшения? Их надо вернуть хозяйке.

– Ему не это было приказано, господин мой, – виновато откликнулся грайанец. – Ему было велено найти женщину…

– Ну, а теперь ему велено выкупить побрякушки! – Сквозь мягкие нотки в голосе наррабанца пробился и лязгнул металл. Но тут же Верши-дэр взял себя в руки. – Кстати, для меня это отличный повод с нею познакомиться. Наверняка девушка будет рада получить назад свои милые безделушки… Ступай – и поспеши!

* * *

Ларш возвращался в Дом Стражи, весьма гордый собою. Медведя усмирил, буйного пьянчугу приструнил, ребенка спас, никого не убил… ну, чем он вам не стражник? Чем, а?

Но вскоре понял – чем…

Потому что заблудился.

Вроде бы и направление верно держал, и море виднелось за крышами и заборами именно по правую руку, как ему, морю, и полагалось виднеться. Но город, вместо того чтобы постелить под ноги новоиспеченному стражнику неширокую улочку, ведущую к Кривой лестнице, вдруг рассыпался в крошево из тупичков, закоулков, заборов, крутых корявых ступеней, которые вроде бы должны куда-то выводить заплутавшего человека, а вот не выводят…

Можно было спросить одного из редких прохожих, но Ларша обуяла гордыня: как же, аршмирский «краб» будет узнавать дорогу, словно какой-нибудь Сын Клана, не привыкший бродить по бедняцким слободкам и безнадежно сбившийся с пути…

Наконец высокородному господину надоело строить из себя дурака. Он уже собрался через невысокий заборчик окликнуть старуху, доившую во дворе козу, и спросить, как выбраться отсюда. Но не успел и рта раскрыть, как услышал крик.

Где-то неподалеку звала на помощь женщина.

Нет, кричала не старуха (они с козой сами встревожились). Это с той стороны двора, за другим забором…

Крик повторился, жалобный и гневный:

– Пусти! Да пусти же меня!

Ларш больше не колебался. Он перемахнул через заборчик и побежал через двор под возмущенным взглядом хозяйки.

Второй забор был повыше. Ларш взобрался на поленницу возле него и уже оттуда перебрался на улицу.

Вслед полетело испуганное блеяние козы и вопль старухи:

– Дрова рассыпал, «краб» поганый, чтоб тебя в клочья разорвало и по земле размазало!

Прощальный привет пожилой аршмирки не заставил Ларша обернуться. Его внимание было занято безобразной сценой, открывшейся на безлюдной улочке, стиснутой глухими заборами, вдоль которых буйно разрослась сирень.

Невысокий, длиннолицый, богато одетый господин вцепился левой рукой в запястье девушки приличного вида, а правой рукой пытался влепить ей пощечину. Но девушка отчаянно уворачивалась, и гневная лапа не достигала цели.

– Это не я! – кричала девушка, пытаясь вырваться. – Говорю же, это не я! Пусти!

– Ну да, не ты! – глумливо кричал мужчина, замахиваясь. – Силуранская королева тут пробегала! Отдавай кошелек, сука!

Когда Ларш спрыгнул с забора в двух шагах от буйного незнакомца, тот обернулся – и задержал руку, не ударив.

– А-а, и стража здесь! В кои-то веки «краб» появляется, когда он нужен! Забирай эту девку, она украла мой кошелек!

– Неправда! – прорыдала пленница.

Тон, которым незнакомец обратился к Ларшу, заставил Сына Клана вздрогнуть и нахмуриться. К таким речам он не привык и привыкать не собирался.

Не ответив грубияну, он строго обратился к девушке:

– Что здесь произошло?

Та резко обернулась к нему. Черным крылом взметнулись волосы. С побелевшего лица сверкнули темные, расширившиеся от ужаса глаза.

Взглянув в эти бездонные, отчаянные очи, Ларш вдруг поверил: на девушку возвели напраслину. Просто не может лгать человек с таким взглядом!

– Что случилось? – переспросил стражник, чтобы скрыть замешательство. Получилось грубовато.

Девушка внезапно и резко успокоилась. Надменно вскинула остренький подбородок, с вызовом взглянула на «краба». Заговорила связно и враждебно, словно не она только что задыхалась от рыданий:

– Я не брала кошелек! Шла себе по улице, и вдруг какая-то женщина пробежала мимо. Когда обгоняла меня, набросила мне на плечи это… – Незнакомка брезгливо тронула носком башмачка валяющийся на земле красный плащ с капюшоном. – И побежала дальше – вон туда, за поворот! Я растерялась, остановилась. А этот налетел, схватил меня…

– Хватит сказки рассказывать! – рявкнул бывший владелец кошелька.

Ларш растерянно оглянулся. Неужели никто не может подтвердить или опровергнуть слова девушки?

Улочка была пуста. Заборы были глухи и немы, пыльные кусты не собирались ничего советовать неопытному стражнику. Ни одна калитка не открылась на крики, ни один любопытствующий нос не выбрался наружу.

«А ведь наверняка сквозь щели подсматривают…» – зло подумал Ларш.

Девушке удалось вырвать руку из лапы мужчины. Но наутек она не бросилась. Быстро развязала бархатный мешочек, висящий у нее на поясе на золоченом шнуре.

– Вот! Глядите! У меня нет вашего кошелька!

– Скинула уже? – хмыкнул мужчина. – Успела? А ну, показывай, где его выбросила!

Тут он на миг замолчал, поднял бровь, разглядывая свою добычу. Похоже, до него только сейчас дошло, что изловленная девица молода и отнюдь не уродлива.

– Вот что, крошка, – сказал он тоном ниже, – если не хочешь в тюрьму – договоримся по-хорошему!

На стоящего рядом стражника он обращал не больше внимания, чем обратил бы на настоящего краба, добравшегося от прибрежных камней на эту тихую улочку. Карие, чуть выпуклые глаза ограбленного незнакомца масляно заблестели, полные губы дрогнули в ухмылке, и вся его молодая наглая рожа с острой бородкой вдруг так стала похожа на козлиную морду, что Ларш едва не рассмеялся.

– Я спроважу стражника, – продолжил «козел», – а ты покажешь, куда бросила кошелек, а потом за мою доброту приласкаешь меня как следует. Поняла?

– Да я же не брала… – безнадежно начала девушка, но мужчине, похоже, надоело слушать. Правой рукой он схватил ее за волосы, а левая ладонь по-хозяйски прошлась по груди бедняжки. Пленница взвизгнула от боли, забилась, стараясь вырваться.

Ларш шагнул вперед и внушительно прикрикнул:

– А ну, живо лапы убрал!

Незнакомец растерялся, выпустил пленницу (та шарахнулась прочь) и воззрился на стражника так, словно тот прискакал сюда верхом на палочке.

– Ты… тварь двуногая, краб ползучий… да как ты смеешь… ты и не представляешь, что я с тобою…

Договорить ему не удалось: у Ларша лопнуло терпение. Крепкий кулак молодого Спрута почти без замаха врезался в физиономию незнакомца.

Тот пошатнулся, но устоял на ногах. Провел рукой по разбитому носу, неверяще глянул на собственную кровь.

– Ты… ну, «краб», тебе не жить! Хоть знаешь, до кого дотронулся своей поганой клешней? Я…

Второй удар заставил его не только замолчать, но и улететь спиной вперед в заросли сирени: рассерженный стражник «дотронулся» до него от души!

Несколько мгновений Ларш выжидал, не встанет ли его противник, но тот не шевелился.

Ларш встревожился: не убил ли он ненароком наглеца? Подошел к лежащему, тронул Жилу Жизни. Бьется, голубушка! Живой он, скоро очнется…

На плечо Ларшу легла девичья ручка.

– Скорее! Надо уходить!

– Куда уходить? Надо этого дурака в чувство привести! Не знаешь, есть рядом колодец? Водичкой бы на него плеснуть…

– Во имя Безликих, какая водичка?! Сам очнется! Умоляю, бежим!

Ларш вспомнил, что бедняжка попала в неприятную историю. Когда этот гад придет в себя, он вновь начнет обвинять ее в воровстве!

Можно было, конечно, сказать ей: «Беги, а я останусь!» Но дело шло к занятному приключению, а этот грубиян… нет, правда, что с ним сделается? Полежит да встанет!

И Ларш позволил темноволосой незнакомке утащить себя за поворот улицы.

– Скорее… да скорее же! – повторяла она, испуганно оглядываясь. – Ох, что же ты натворил… Только бы он потом тебя не разыскал! Ты хоть знаешь, кто это?!

– Тролль? – хохотнул на ходу Ларш. – Оборотень?

– Ой, не шути… Дайте Безликие, чтоб он твое лицо не вспомнил, когда очнется! Это же Сын Клана, он мне сам это сказал!..

* * *

– Ну, что же это такое? – чуть не плакала пухленькая светловолосая женщина. – Он же совсем не бережет себя! Хоть ты ему скажи…

– Зря так волнуешься, госпожа мачеха, – ровно ответил рослый семнадцатилетний парень. – У отца только что был лекарь. Лучший в городе. Сам Ульден.

– Лучший, да? А чего он толком больного не осмотрел да не расспросил? Забежал и убежал… Спешил, что ли, куда?

Женщина говорила уже тоном ниже: на нее, как всегда, подействовало учтивое выражение «госпожа мачеха». Хороший пасынок, почтительный. Спокойно уговаривает:

– А зачем ему с отцом дотемна сидеть? Ульден у нас не впервые, отцовскую хворь с первого взгляда узнает…

– Ох, ему же волноваться нельзя! Ему бы в деревню… чтоб спокойно вокруг, без шума портового, без ругани… хоть ты ему скажи, Бранби!

– Скажу, – кивнул парень и поднялся на крыльцо.

На спокойной, даже флегматичной физиономии не отразилась злость, которую сейчас испытывал Бранби Жало Секиры.

Дура! Квохчущая курица! В деревню отца сманивает, уговаривает купить стадо, завести сыроварню…

Угу. Прямо сейчас. Они с отцом, потомственные моряки, отправятся варить сыр в глухомани, где морем и не пахнет!

Впрочем, чтоб не слышать бабьих причитаний, лучше не спорить. И величать «госпожой мачехой» эту каракатицу, которая греет отцу постель. Мачеха, как же!.. У отца в каждом порту по такой жене…

– Как ты? – спросил Бранби, входя в комнату, где под легким покрывалом лежал на кровати отец.

– Паршиво, – отозвался Лабран, потягиваясь. – Она меня замучила своими травяными отварами.

– Но хоть помогают?

– А кракен их знает… От моих невзгод отварами не спасешься.

– Я могу помочь?

Отец бросил на сына быстрый взгляд.

Хороший парень вырос. Надежный.

Как все-таки добры боги к старому Лабрану: дали дожить до времени, когда своим опасным ремеслом он может заниматься вместе с сыном.

Раньше-то, в молодости, в одиночку приезжал в чужеземный порт, устраивался там жить-поживать, а попутно выяснял, когда из порта должны уйти суда с ценным грузом и какая при грузе охрана. А потом с ухмылочкой глядел вслед уходящим кораблям: незавидная их ждала участь!

Иногда Лабрану приходилось узнавать, велик ли гарнизон, несущий охрану порта, где стоят баллисты, обветшали ли стены форта, не лучше ли проникнуть в город с дальней от моря стороны, высадив на побережье десант… Это была кропотливая работа, и Лабран делал ее старательно и с удовольствием, предвкушая, как с прибытием нежданных гостей вдребезги разлетится мирная жизнь захолустного портового городишки.

Правда, ни в одном из прежних мест не приходилось торчать так долго, как здесь. Засиделся он тут, слишком плотно влез в шкуру преуспевающего портового менялы. Вон какой обстановкой успел обзавестись…

Лабран с усмешкой оглядел комнату, задерживаясь взглядом на приметах обеспеченной жизни. Стол с ножками в виде львиных лап, мягкие стулья с низкими спинками, ветвистый бронзовый подсвечник на сундуке у кровати. А на каминной полке – серебряный поднос, начищенный так, что жена глядится в него, как в зеркало. Кое-что из этой роскоши она и принесла в дом мужа…

Немного жаль будет все это бросить – и дом, и жену. Опасно долго на одном месте жить, привязываться душой к куску суши да к людям…

Но дело того стоило. Город-то, город какой! Не убогая дыра, куда зашел-пограбил-ушел. Таких портов по всему миру много не насчитаешь. И Берниди не собирается нагрянуть сюда с обычным налетом – нет, тут планы посерьезнее! Можно только гордиться, что Лабран с сыном причастны к этим планам!.. Вот если бы только Круг не требовал от Лабрана слишком многого…

Молчание отца встревожило Бранби, он повторил свой вопрос.

– Нет, – спохватившись, ответил Лабран. – Не случилось. Просто передали мне записочку с Берниди – вот сердце и прихватило.

– Что лекарь-то сказал?

– Велел отлежаться.

– А чего от тебя хочет Круг?

– Чтоб я им чуть ли не город захватил! В одиночку! У меня и без того задачка такая, что не знаешь, с какого борта к ней подступиться. А эти барракуды требуют, чтоб я еще и Верши-дэром занялся!

– Наррабанец-то нам к чему? – опешил сын.

– Мне и сам он ни к чему, и весь его Наррабан. А вот крутись теперь, ищи к нему подход… Ладно, не забивай себе этим голову. Я уже посулил денег нужному человеку, пусть он и думает, как к вельможе подобраться. Лучше скажи, как тебе служится.

– Боцман не бранит, – ухмыльнулся сын.

Соседи недоумевали: почему Бранби, такой почтительный и послушный, не помогает отцу-меняле в лавке, а подался матросом на судно береговой охраны. А Лабран посмеивался про себя: пускай сын походит вдоль побережья, приглядится к бухточкам, отмелям, течениям. Когда в здешних водах появится бернидийский флот, ему не помешает толковый лоцман…

Бернидийский флот, да… Неужели вернется время его славы и мощи?

Было время, когда словом «бернидиец» матери в приморских городах пугали детей. Тогда эти морские демоны, выросшие на семи клочках каменистой суши, нагло грабили побережья всех стран и не давали проходу кораблям на торговых путях.

Было, было славное время, да прошло. Отсверкало абордажными клинками, отгудело канатами бортовых катапульт, отголосило ревом морских вояк, идущих в бой. Упустили свое бернидийцы, недоглядели – и страны, которые до сих пор поставляли им оснащенную парусами добычу, сами обзавелись боевым флотом и дали морским грабителям отпор.

Правда, моряки с Семи Островов не заблудились, как в тумане, в новых временах. Еще прежний Глава Круга объявил слово «пират» недостойным и оскорбительным. С тех пор бернидийцы всячески доказывают окружающему миру, что они – мирные мореплаватели. Торговцы, рыбаки, китобои… А если на морских путях по-прежнему исчезают корабли, так причиной тому коварство пенных дорог и капризный характер Морского Старца, а вовсе не «парусные акулы» Семи Островов.

Берниди торгует со всем белым светом, островные капитаны охотно подряжаются охранять купеческие суда. А если какая-нибудь из стран-придир поднимет шум из-за спаленной приморской деревушки или разграбленного городка… что ж, на такой случай самые смекалистые и языкастые бернидийцы успели освоить ремесло посланника-дипломата. В два счета докажут кому угодно, что и городишки такого на свете никогда не было, а если и был, то корабли Семи Островов сроду мимо не проплывали.

Но если Лабрану удастся лихая затея… о, тогда бернидийцы смогут отбросить эти жалкие увертки и смело показать всем свои клыки!..

– Служи, сынок, гляди в оба, – растроганно сказал отец. – А я уж не подведу. Для наррабанского вельможи я уже кое-что придумал…

* * *

Ларш удивлялся тому, как быстро спасенная незнакомка стряхнула ужас и осушила слезы. Впрочем, незнакомкой она сразу перестала быть. Звали ее, как выяснилось, Авита Светлая Земля из Рода Навагир. Приехала она сюда навестить тетушку, оставила вещи на хранение на постоялом дворе, а сама налегке отправилась разыскивать дом, где проживает родственница. И попала в такое немыслимое и мерзкое приключение! Пришлось бы долго доказывать свою невиновность… но, к счастью, есть на свете настоящие мужчины, великодушные и отважные.

Отважный и великодушный мужчина от таких слов разомлел. И радовался про себя, что не назвался Сыном Клана. До чего приятно, что симпатичная девушка считает тебя лихим сорвиголовой, который, если надо, и дракону хвост каблуком прищемит!

А девушка и впрямь славная, хоть и не красавица. Такие глаза блестящие, выразительные, так и пляшут в них смешинки!

И вдруг разом посерьезнела, вся плеснулась отчаянием:

– Ох, но что он теперь с тобою сделает?!

– Ну, разберусь как-нибудь, – туманно пообещал Ларш. – А куда моя госпожа идет? Где ее тетя проживать изволит?

– На Двухколодезной улице. Мне объяснили дорогу, но из-за этого ужасного случая все вылетело из головы.

У нее все из головы вылетело, а у Ларша, наоборот, все в голове встало на место. Разом вспомнились улочки-переулочки, пройденные по дороге к цирку. И эта самая Двухколодезная – всего за пару поворотов отсюда!

– Я знаю дорогу! Позволит ли барышня себя проводить?

Мелькнула мысль: надо бы вернуться в Дом Стражи, доложиться Джанхашару… а, успеется!

– Родня, наверное, ждет барышню, волнуется, – начал он учтивый разговор.

Как и утром Ульдену, Авита рассказала новому знакомому, что тетушка не знает о ее приезде и может даже не обрадоваться появлению племянницы, которую и видела раза два, не больше. Тогда придется искать жилье и кормиться своим ремеслом.

Как и Ульден, Ларш поинтересовался: каким ремеслом владеет барышня?

Авита не только рассказала о своих занятиях живописью и о наррабанском искусстве мгновенных портретов, но даже продемонстрировала свое умение. Развязала висящий на левой руке бархатный мешочек, достала одну дощечку, покрытую слоем воска, и заостренную палочку. Несколько уверенных движений палочкой по дощечке – и вот уже Авита демонстрирует новому знакомому результат:

– Вот! Наррабанцы называют это горхда!

На дощечке красовался портрет наглеца, только что оставленного лежать в кустах сирени. Странное впечатление: резкие, скупые штрихи, словно набросок к будущему портрету… но уже сейчас видно и явное сходство, и насмешка художника над неприятным ему человеком. Вроде все как в жизни – а вылитый козел!

– Интересно! – сказал Ларш, возвращая художнице дощечку. Он уже прикидывал, кого из аршмирских любителей искусства может заинтересовать необычный стиль, и сожалел, что плохо знаком с городской знатью (все-таки рос в дядюшкином замке, а в Аршмире бывал наездами). – Это только на воске – или на бумаге тоже можно?

– Как раз на бумаге и полагается рисовать, дощечку я просто ношу для набросков.

– Еще интереснее, – улыбнулся Ларш. Но тут же спохватился: – О, пришли! Надо спросить кого-нибудь, в каком доме живет… э-э… как зовут госпожу?..

Проходящая мимо старушка охотно указала им дорогу, и вскоре оба стояли перед зеленой калиткой. Сквозь широкие щели видна была посыпанная песком дорожка.

– Сейчас открою, – сказал Ларш. – Тут можно просунуть руку в щель и дотянуться до щеколды.

Руку-то он просунул и до щеколды дотянулся, но вот откинуть щеколду не сумел, как ни старался.

– И не получится, – донеслось из-за забора. – Если секрета не знать, нипочем не откроешь!

В щели было видно, что по дорожке к ним спешит низенькая пожилая женщина.

Она откинула щеколду, распахнула калитку, скользнула взглядом по черно-синей перевязи Ларша и гневно подбоченилась:

– Семи лет не прошло, как явился! За «крабом» только пошли – состаришься, пока дождешься! Или надеялся, что за это время покойница оживет, возиться с нею не надо будет?.. – И скосила любопытные глаза на Авиту: – А это что за барышня?

* * *

Если у Мирвика и мелькнула мысль, что ему предстоит сладкая жизнь за кулисами театра – знай сиди да сочиняй новые сцены к старым пьесам! – то эта мысль быстро улетучилась.

Едва благодетель-Спрут удалился, как новому театральному работнику вручили метлу и сказали: «Сцену, зрительный зал и улицу перед входом… Вперед!»

Расстроился ли Мирвик? Как бы не так! Он принял метлу, как воин принял бы из рук мага зачарованный меч. Сочинять стихи – это прекрасно, но что-то в этом ненастоящее. Тряхнешь головой – и развеется наваждение. А вот метла – нечто вполне ощутимое!

Первая в жизни работа, за которую не рискуешь угодить в тюрьму…

Мирвик вихрем прошелся по театру – и актеры, на которых он привык смотреть с благоговением, едва успевали шарахаться с его пути. А на улице парень снизил скорость, зорко поглядывая по сторонам: не пройдет ли мимо кто-нибудь из старых знакомых, не позавидует ли?..

Закончив, отнес метлу в чуланчик под лестницей и с удовольствием напился воды из глиняного кувшинчика с крышкой, стоявшего на полке в коридоре для каждого, кого одолеет жажда.

Проходящий мимо комик Пузо снисходительно кивнул Мирвику:

– Следить, чтоб тут всегда была вода, тоже твое дело!

Мирвик понятливо закивал, глянул на дно кувшинчика и помчался за водой, с гордостью ощущая, что его место в театральной жизни становится все значительнее.

Потом Мирвика усадили за работу, которую, как он уже узнал, все в театре ненавидят, но выполняют по очереди: штопать занавес. Тяжелая ткань едва не расползалась под руками и при малейшем движении поднимала тучу пыли. Но парень млел от счастья: напротив пристроился с иглой сам великий Раушарни, а на противоположной стороне гигантского полотнища уселись прямо на досках сцены две владычицы зрительских сердец – Барилла Сиреневая Звезда и Джалена Прямое Зеркало. Лица у обеих были надутые и злые, иглами красавицы орудовали с явным отвращением, но отказаться не осмеливались: обе были наказаны за драку.

Кто ее начал – ведомо лишь Безликим. Каждая, разумеется, обвиняла соперницу. Раушарни объявил, что обе хороши, и засадил красоток за латание занавеса – на безопасном расстоянии друг от друга, чтоб иголками не дотянулись.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации