Текст книги "Социальная психология справедливости"

Несмотря на наличие отдельных эмпирических свидетельств, опровергающих эти идеи, они по-прежнему составляют основу социально-психологического подхода.

Взаимосвязь разных компонентов справедливости

Существование двадцати норм справедливости, образующих четыре компонента, ставит вопрос о соотношении между ними. Основные идеи, сформулированные к настоящему времени, сводятся к следующему.

1. Общая оценка справедливости взаимодействия складывается из соблюдения всех четырех компонентов (Гулевич, 2007 г, д; Colquitt, 2001; Colquitt et al., 2001). Это означает, что, вынося суждение о справедливости общения, люди обращают внимание как на процесс взаимодействия, так и на характер распределения ресурсов. Они анализируют, как происходит сбор и обработка сведений об интересах и позициях заинтересованных сторон (процедурная справедливость), как их информируют о процессе принятия решения (информационная справедливость), насколько вежливо с ними обращаются (межличностная справедливость), каким образом распределяют вознаграждение (дистрибутивная справедливость).

Общая оценка справедливости взаимодействия, в свою очередь, определяет состояние и поведение его участников. Как следствие, одновременное соблюдение или нарушение нескольких норм оказывает большее влияние на участников, чем соблюдение или нарушение какой-либо одной из них (Cropanzano, Slaughter, Bachiochi, 2005; Taylor et al., 1987).

2. Однако разные компоненты справедливости вносят разный вклад в общую оценку взаимодействия. Например, метаанализ нескольких сотен исследований, проведенных в организации, показал, что право голоса объясняет 26 % различий в оценке справедливости процесса; однообразие, нейтрализация предубеждений, точность и полнота информации, коррекция и этичность – 21 % различий; межличностная и информационная справедливость – еще 6 % (Colquitt et al., 2001).

3. Влияние каждого компонента наиболее ярко проявляется при отсутствии других. Например, дистрибутивная справедливость оказывает наибольшее влияние при отсутствии процедурной и межличностной (Cropanzano, Slaughter, Bachiochi, 2005; Skarlicki, Folger, 1997); процедурная (Chen et al., 2010; Rahim, Magner, Shapiro, 2000) – в отсутствии дистрибутивной; межличностная – в отсутствии процедурной (Cropanzano, Slaughter, Bachiochi, 2005) и дистрибутивной (Loi, Yang, Diefendorff, 2009); информационная – при отсутствии процедурной (Loi, Yang, Diefendorff, 2009).

4. Когда человек не обладает информацией о соблюдении или нарушении всех компонентов справедливости, полученные сведения компенсируют недостающие. Как следствие, важность каждого компонента зависит от наличия информации о другом. Например, участники взаимодействия придают большее значение дистрибутивной справедливости, если не знают об особенностях процедуры или считают ее несправедливой (Brockner, Wiesenfeld, 1996; Skarlicki, Folger, 1997). В то же время они обращают внимание на справедливость процесса, когда у них нет информации о дистрибутивной (Van den Bos et al., 1997). В этом случае они принимают тот результат, который был получен при использовании справедливой процедуры (Van den Bos et al., 1997). Таким образом, разные компоненты дополняют друг друга.

Источник информации о соблюдении норм справедливости

Основные источники: текущее взаимодействие или ожидания?

Сформулировав четырехкомпонентное представление о структуре справедливости, исследователи дали ответ на вопрос о критериях оценки взаимодействия. Но откуда люди берут информацию о соблюдении или нарушении соответствующих норм? К настоящему времени сформулировано три различных ответа на этот вопрос (рисунок 4).

Наиболее распространенная в настоящее время позиция гласит, что, оценивая справедливость взаимодействия, люди наблюдают за поведением его участников. Сопоставляя их действия с содержанием норм справедливости, они выносят общее суждение о характере общения (Ambrose, Schminke, 2009). Эта позиция отражена в большинстве психологических теорий справедливости – беспристрастности, личного интереса, ценности группы и самокатегоризации (рисунок 5).

Подобное заключение может быть сделано автоматически или в результате тщательного анализа доступной информации. Современные исследования показывают, что в ряде случаев именно автоматические суждения, вынесенные в условиях когнитивной нагрузки, оказываются более точными, чем хорошо осознаваемые (Ham, Van den Bos, Van Doorn, 2009).

Рис. 4. Источник информации о справедливости общения

Сторонники второй – противоположной – позиции полагают, что оценка текущего взаимодействия полностью определяется сформированными ранее ожиданиями. Их источник специально не оговаривается. Однако логика рассуждений позволяет предположить, что они являются результатом определенной обработки информации о прошлом общении, касающейся соблюдения или нарушения норм справедливости.

Таким образом, вступая в текущее взаимодействие, человек использует при его восприятии и оценке готовые схемы, игнорируя информацию о текущем положении дел. Другими словами, в основе оценки справедливости лежит прошлый опыт и психологическое состояние людей, а не характеристики текущей ситуации. Руководствуясь общей оценкой, человек выносит суждение о соблюдении отдельных норм справедливости (рисунок 6).

Эта точка зрения отражена в теории справедливого мира. Возникнув на заре изучения справедливости, в последнее время она утратила свою популярность.

Рис. 5. Оценка справедливости как результат анализа взаимодействия

Рис. 6. Оценка справедливости на основе ожиданий

Сторонники третьей – компромиссной – позиции настаивают на том, что, вынося суждение о справедливости, люди руководствуются как информацией о текущем взаимодействии, так и заранее сформированными ожиданиями. Как и в предыдущем случае, источником этих ожиданий является как прошлый опыт, так и текущее психологическое состояние человека.

Эта точка зрения отражена в эвристической теории справедливости, теории ожиданий и защиты ценностей. Взяв за основу одну идею, психологи создали три различных концепции. Не отрицая способности человека к анализу поступающих сведений, они, тем не менее, обратили внимание на избирательность его восприятия, интерпретации и запоминания информации.

Ниже мы поговорим о теориях, в которых отражена роль ожиданий. Остальные концепции будут описаны при анализе целей соблюдения справедливости (глава 2).

Ожидания – источник информации о справедливости

Теоретические предпосылки подхода. Первым человеком, обратившим внимание на роль ожиданий в оценке справедливости, стал Ж. Пиаже. Работая с детьми, этот психолог показал, что они верят в изначальную (имманентную) справедливость мира. Он полагал, что эта вера оказывает влияние на оценку происходящих событий и людей. Однако, по его мнению, она тесно связана с уровнем когнитивного развития и практически исчезает у взрослых. Другими словами, ожидания от справедливости взаимодействия оказывают влияние на оценки тех, кто не достиг подросткового возраста.

Со временем идея о том, что взрослые люди не верят в справедливый мир, стала вызывать сомнение. В частности, выяснилось, что у жителей Северной Америки и Западной Европы эта вера действительно уменьшается к подростковому возрасту, но впоследствии вновь возрастает (Соснина, 2006; Raman, Winer, 2004). Стало ясно, что ее нельзя рассматривать как следствие недостаточного когнитивного развития.

Вторая попытка «узаконить» ожидания, связанные со справедливостью, была предпринята в 1960-х годах сторонниками теорий когнитивного соответствия. Они полагали, что человек обладает когнитивной системой, в состав которой входят различные аттитюды и ценности. Анализируя информацию, он стремится достичь когнитивного баланса, устранив любые противоречия между ее элементами.

Наиболее полно эта идея отражена в теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера (Фестингер, 1999). Он полагал, что элементы когнитивной системы человека могут находиться в консонансных, диссонантных или иррелевантных отношениях между собой и поведением человека. Диссонанс возникает, когда один когнитивный элемент противоречит другому или совершенному поступку (Aronson, 1999; Beauvois, Joule, 1999; Devine et al., 1999; Harmon-Jones, Mills, 1999; Mills, 1999).

Его сила зависит от важности и количества противоречивых когниций, их связи с Я-концепцией человека и наличия социальной поддержки. Чем больше когниций и поступков противоречат друг другу (Joule, Azdia, 2003), чем важнее их положение в когнитивной системе, чем теснее они связаны с Я-концепцией и чем сильнее мнение окружающих отличается от аттитюдов и поведения человека, тем сильнее диссонанс (Hogg, Smith, 2007; Matz, Wood, 2005).

Когнитивный диссонанс порождает эмоциональное возбуждение. Возникающие эмоции носят негативный характер и неприятны человеку, поэтому он старается устранить возникшее несоответствие.

Уменьшение диссонанса происходит в основном благодаря определенной работе с поступающей информацией. Так, человек больше доверяет тем сведениям, которые подтверждают его аттитюды или поведение, чем усугубляющим противоречие (Fischer et al., 2005). Кроме того, он активно ищет информацию, соответствующую его аттитюдам / поступкам и способную уменьшить диссонанс, и в меньшей степени избегает усиливающей его (Jonas, Graupmann, Frey, 2006; Jonas, Greenberg, Frey, 2003).

Общие принципы работы с диссонансной информацией воплощаются в конкретных стратегиях. К ним относятся отказ от когниции, противоречащей поведению, или от поведения, противоречащего одной из когниций; переоценка значения когниции или поступка; введение нового элемента, способного восстановить баланс; отрицание своей ответственности; признание того, что диссонансные когниции и поступки не связаны друг с другом (например: Maikovich, 2005; Maio, Thomas, 2007). Наиболее эффективной оказывается та стратегия, которая позволяет человеку повысить самооценку (Dietrich, Berkowitz, 1997).

Результатом ее применения является уменьшение негативных эмоций (Burris, Harmon-Jones, Tarpley, 1997), изменение социальных установок и повышение эффективности деятельности (Harmon-Jones, Harmon-Jones, 2002).

Теория когнитивного диссонанса породила целый ряд частных моделей, авторы которых применили ее идеи при анализе Я-концепции и аттитюдов к отдельным объектам. Одной из них стала теория справедливого мира.

Теория справедливого мира. Основные положения этой теории были сформулированы М. Лернером и его последователями. По его мнению, люди верят в то, что любое полученное участником взаимодействия вознаграждение или наказание является заслуженным, т. е. справедливым[8]8
  Впоследствии между справедливостью и заслуженностью стали проводить различие, подчеркивая, однако, их тесную связь между собой. Так, чем выше человек оценивает справедливость участников общения, тем более заслуженной он считает их победу (Feather, 2002). И наоборот, чем более заслуженным кажется хорошее отношение к участникам, тем более справедливым считается позитивный исход (Heuer et al., 1999).


[Закрыть].

Вера в справедливый мир создает у ее носителей своеобразные ожидания, сквозь призму которых они оценивают текущее взаимодействие. Человек, уверенный в том, что мир справедлив, дает высокую оценку общению, которая, в свою очередь, оказывает влияние на анализ информации и отражается на восприятии участников. В частности, чем больше люди верят в справедливый мир, тем более позитивно они оценивают взаимодействие (например, подсудимые, верящие в справедливый мир, выше оценивают правовую процедуру и условия тюремного заключения (Dalbert, Fiske, 2007)), тем лучше относятся к успешным, удачливым и красивым людям и хуже к – неуспешным, неудачливым и некрасивым (Callan, Ellard, Nicol, 2006). Вера в справедливый мир защищает людей от негативных переживаний. Сталкиваясь с новой задачей, они испытывают меньший стресс, реагируют на нее как на приключение, а не угрозу, и лучше решают ее (Tomaka, Blascovich, 1994). Попадая в неприятную ситуацию, например, будучи арестованными за совершение преступления или став жертвами смертельного заболевания, они демонстрируют большее психологическое благополучие (Dalbert, Fiske, 2007; Park et al., 2008). Проваливая экзамен, такие люди прикладывают больше усилий для того, чтобы построить карьеру и достичь долговременных целей. Позитивная роль «веры в справедливый мир» особенно ярко проявляется среди членов низкостатусных групп, представители которых постоянно находятся в ситуации фрустрации (Laurin, Fitzsimons, Kay, 2011).

Любая информация, которая не соответствует вере в справедливый мир, является для человека источником когнитивного диссонанса. Типичным примером являются страдания невинной жертвы или взаимодействие с предубежденным партнером. Диссонанс вызывает негативные эмоции, в первую очередь тревогу и гнев (Hafer, 2000; Van Zomeren, Lodewijk, 2009). Стремясь избежать их, человек активно защищает свои убеждения. Это особенно характерно для тех, кто склонен сохранять свое состояние (Van Zomeren, Lodewijk, 2009), не умеет контролировать отрицательные переживания, подавлять или трансформировать их (Ijzerman, Prooijen, 2008).

Желая восстановить когнитивный баланс и избавиться от негативных эмоций, люди активно ищут ту информацию, которая подчеркивает справедливость взаимодействия, и придают ей большое значение.

Степень влияния веры в справедливый мир во многом зависит от типа события и ответственности ее носителя. В частности, люди переоценивают пострадавшего человека, когда они обладают свободой интерпретации, например, когда причину неудачи нельзя однозначно определить как внутреннюю или внешнюю, а подобные события происходят достаточно редко (Lowe, Medway, 1976). Кроме того, к очернению жертвы больше склонны те, кто является причиной ее страданий, несет за них ответственность (Cialdini, Kenrick, Hoering, 1976) или похож на подлинного виновника (Bal, Van Den Bos, 2010). Совершение подобных действий понижает самооценку виновника, а очернение служит средством ее восстановления.

Конечно, за полувековую историю существования теория справедливого мира претерпела некоторые изменения.

Во-первых, серьезной критике подверглась идея Лернера об универсальности веры в справедливый мир. Оказалось, что ею обладают люди, нуждающиеся в оправдании своих представлений, положения, действий, а также в ощущении контроля за происходящим (Calhoun et al., 1998; Connors, Heaven, 1987; Furnham, 1993; Glennon, Joseph, Hunter, 1993; Hafer, 2000; Murphy-Berman, Berman, 1991). В частности, она чаще встречается у авторитарных людей, сторонников «правых» партий и движений, членов высокостатусных социальных групп и представителей культур с большой властной дистанцией. Все эти люди уважают власть и стремятся сохранить существующую систему социальных отношений. Вера в то, что униженное положение представителей некоторых групп является заслуженным, помогает им оправдать собственные убеждения и действия. Кроме того, в справедливость мира больше верят религиозные люди, те, кто имеет внутренний локус контроля, ставит долгосрочные цели и планирует достигнуть их справедливым путем. Эта вера позволяет им сохранить ощущение контроля над своей жизнью. Поэтому современные сторонники теории говорят о том, что люди различаются по степени веры в справедливый мир. Как следствие, интенсивность описанных выше процессов – формирования ожиданий, возникновения негативных эмоций и переоценки людей – зависит от ее выраженности.

Во-вторых, некоторое сомнение стала вызывать идея о том, что «вера в справедливый мир», является «буфером», блокирующим воздействие негативных стимулов. Выяснилось, что психологическое благополучие человека, находящегося в ситуации постоянной фрустрации, например, члена стигматизированной группы, повышает скорее «вера в несправедливость мира». Соответствуя его опыту, подтверждая его ожидания, она вызывает меньшую тревогу, чем «вера в мировую справедливость» (Townsend et al., 2010).

В-третьих, некоторые сомнения вызвала однородность веры в справедливый мир. Лернер полагал, что она является единым образованием и затрагивает, прежде всего, дистрибутивную справедливость в отношении окружающих людей. Однако тесная связь веры в справедливый мир с психологическим благополучием ее носителя и рост интереса к процессу взаимодействия заставил некоторых исследователей пересмотреть свой взгляд на ее структуру. В настоящее время выделяют шесть основных аспектов веры в справедливый мир, которые различаются по трем основным критериям.

• Кто является объектом справедливости – Я или окружающие люди? Это разделение связано с серьезностью и характером последствий. Вера в справедливость мира по отношению к себе повышает психологическое благополучие человека, увеличивает его самоэффективность и уменьшает склонность к делинквентному поведению. Уверенность в справедливости мира по отношению к другим вызывает противоположные последствия, а также ухудшает отношение к членам низкостатусных групп (Lucas, Goold, 2008; Lucas, Zhdanova, Alexander, 2011; Sutton, Winnard, 2007).

• Какой аспект принимается во внимание – справедливость результата или процесса? В пользу этого различия говорит тот факт, что вера в дистрибутивную и процедурную справедливость связаны с разными аспектами психологического благополучия человека (Lucas et al., 2008; Lucas, Zhdanova, Alexander, 2011; Lucas, Goold, 2008).

• В какую справедливость верят люди – имманентную или окончательную. В первом случае речь идет о текущей справедливости мира, а во втором об итоговой. Они формируются при разных условиях семейного воспитания и вызывают разные последствия. Если вера в окончательную справедливость повышает психологическое благополучие, радость от профессиональной деятельности и оценку сплоченности группы, то вера в имманентную вызывает противоположные последствия (Maes, Kals, 2002). Возможно, в первом случае человек надеется на лучшее, а во втором внимательно оценивает свое положение и приходит к неутешительному выводу о собственном несовершенстве.

Однако изменения, произошедшие в теории справедливого мира, не затронули основную идею этой концепции. Современные исследователи по-прежнему признают, что эта вера оказывает влияние на оценку справедливости текущего взаимодействия.

Эта убежденность порождает вопрос о том, может ли человек полностью игнорировать новую информацию; а если нет, то каким образом ее влияние комбинируется с ожиданиями. Ответ на него дают авторы двух современных концепций – теории ожиданий и эвристической теории справедливости[9]9
  Аналогичные идеи высказываются и в теории защиты ценностей, созданной для объяснения того, почему люди следуют требованиям справедливости. Она будет описана в следующей главе.


[Закрыть].

Ожидания и текущее взаимодействие

Роль ожиданий в анализе информации. Идея о влиянии ожиданий на анализ информации является краеугольным камнем психологии познания. Как правило, ожидания рассматриваются в качестве «фильтра», который оказывает воздействие на отбор, интерпретацию и запоминание новых сведений.

Психологи полагают, что источником ожиданий являются различные когниции – ценности и аттитюды, эмоции и мотивация человека. Они могут сформироваться задолго до начала анализа информации или прямо перед ним.

Роль ожиданий особенно ярко проявляется при восприятии, интерпретации, запоминании информации о людях и отношениях между ними. Исследования, проведенные в рамках психологии социального познания, продемонстрировали, что, получая разнообразную информацию об окружающих, человек придает одним сведениям большее значение, чем другим. В частности, он уделяет большее внимание той информации, которая соответствует ожиданиям. Это позволяет ему сформировать целостное впечатление в условиях лимита времени и когнитивных ресурсов, дает возможность устранить негативные эмоции, вызванные когнитивным диссонансом, а также продемонстрировать социальную компетентность (Leyens et al., 1999).

Ожидания, связанные с характеристиками людей и отношениями между ними, различаются по двум основным параметрам.

• Они могут формироваться в разные моменты общения: одни возникают еще до его начала, а другие – в первые минуты знакомства. Если в основе ожиданий лежит информация о партнере по общению, полученная до его начала, то речь идет об эффекте «ореола» (Rotenberg, Gruman, Ariganello, 2002; Memon, Holliday, Hill, 2006). Однако если ожидания сформировались в начале общения, то речь идет об эффекте «первичности». В этом случае первая оценка оказывает влияние на восприятие дальнейших действий партнера.

• Кроме того, ожидания различаются по характеру информации, которая лежит в их основе. Если она имеет непосредственное отношение к участникам взаимодействия, то речь идет о классических вариантах эффектов «ореола» и первичности. Однако если она касается других людей, то возникает эффект прайминга: например, напоминание человеку о такой черте, как «самоуверенность», впоследствии оказывает влияние на восприятие непосредственного партнера по общению (Stapel, Kooman, 2000).

Вне зависимости от способа формирования, ожидания оказывают двоякое влияние на обработку информации об окружающих людях.

• Они определяют направление ее анализа – отбора, интерпретации и запоминания. Так, в ходе общения человек обращает большее внимание на поступки партнера, которые соответствуют ожиданиям, лучше запоминает их, а также интерпретирует в соответствии с ними поведение, смысл которого непонятен. Однако при наличии явных противоречий между ожидаемым и реальным поведением, участнику приписываются противоположные характеристики (Tobin, Weary, 2003).

• Ожидания оказывают влияние на аттитюды к человеку. Более позитивную реакцию вызывает тот партнер, поведение которого соответствует ожидаемому. Это, в первую очередь, касается социально желательных поступков и связанных с ними психологических особенностей. В то же время человек, нарушающий ожидания, получает экстремальную оценку в направлении нарушения. Участник, который повел себя социально одобряемым образом при наличии отрицательных ожиданий, воспринимается исключительно позитивно, а социально неодобряемым при наличии положительных – резко негативно (Petzold, 1986).

Эти идеи были использованы при формулировке двух современных концепций справедливости.

Эвристическая теория справедливости. Первая из них получила название эвристической теории. Ее сторонники полагают, что, вступая во взаимодействие, человек часто не обладает сведениями, необходимыми для всесторонней оценки соблюдения / нарушения отдельных норм (Bell, Ryan, Wiechmann, 2004). В этих условиях он выносит первые суждения о его справедливости. Они редко пересматриваются и функционируют как познавательные схемы (эвристики), сквозь призму которых воспринимается и интерпретируется новая информация. Их использование позволяет человеку увеличить определенность среды (Chen et al., 2010). Таким образом, сторонники эвристической теории справедливости обращаются к изучению эффекта первичности.

Сформировав первые ожидания о справедливости общения, человек избирательно воспринимает, интерпретирует и запоминает последующую информацию. Следствием становится предубежденная оценка взаимодействия (Choi, 2008; Dalbert, Fiske, 2007; Rodell, Colquitt, 2009; Scott, Colquitt, Zapata-Phelan, 2007). Люди, которые заранее полагают, что их партнер, группа и мир в целом справедливы или позитивно относятся к ним, впоследствии выше оценивают справедливость реального общения (Choi, 2008; Rodell, Colquitt, 2009; Scott, Colquitt, Zapata-Phelan, 2007). Даже в том случае, когда партнер нарушает отдельные нормы, эти люди оправдывают его действия (Tyler, 1987). В то же время участники, которые заранее считают взаимодействие несправедливым, выделяют в нем те аспекты, которые соответствуют ожиданиям, вследствие чего оценка реального и будущего общения становится все ниже и ниже (Riederer, Mikula, Bodi, 2009). Подобное влияние проявляется в личном (Riederer, Mikula, Bodi, 2009), деловом (Choi, 2008; Rodell, Colquitt, 2009; Scott, Colquitt, Zapata-Phelan, 2007) и даже политическом (Tyler, 1987) взаимодействии.

Следовательно, итоговая оценка зависит как от соблюдения норм справедливости в текущем взаимодействии, так и от предварительных ожиданий, при условии, что больший вклад вносят первые полученные человеком сведения[10]10
  Эта теория объясняет, почему справедливость процесса оказывает влияние на оценку справедливости результата. Вступая во взаимодействие, человек получает информацию о процедуре раньше, чем об исходе. В противном случае этот эффект уменьшается (Skitka, 2002).


[Закрыть]. Чем раньше человек получает хотя бы минимальную информацию о справедливости непосредственного общения (Van den Bos et al., 1997; Van den Bos, Vermunt, Wilke, 1997), чем легче извлекает ее (Muller et al., 2010), тем большее влияние она оказывает на итоговую оценку справедливости. В противном случае в основу его суждений ложатся другие факторы, на основе которых формируются ожидания.

К ним, прежде всего, относятся ценности и аттитюды человека. Так, люди, ценящие власть, ожидают от высокостатусных членов общества, например руководителей крупных промышленных кампаний, большей справедливости и, как следствие, дают более высокую оценку их действиям; в то же время те, кто ценит равенство, считают более справедливыми действия профсоюзов, защищающих права рядовых сотрудников (Feather, 2002). Люди, цинично относящиеся к окружающим, не доверяют им и, как следствие, дают более низкую оценку межличностной справедливости (Peng, Zhou, 2009). Люди, имеющие предрассудки в отношении представителей какой-либо группы, оценивают программы помощи им как менее справедливые, чем непредубежденные участники взаимодействия (Bobocel et al., 1998) и т. д.

Кроме того, на ожидания может оказывать влияние самооценка человека. Люди, считающие себя счастливыми и веселыми, выше оценивают дистрибутивную, процедурную и межличностную справедливость, чем те, кто уверен в обратном (Спиридонов, Безменова, Гулевич, 2009). Они заранее воспринимают мир как источник приятных сюрпризов.

И наконец, источником ожиданий могут стать эмоции. В этом случае эмоциональное состояние выступает в качестве «фильтра», пропускающего преимущественно соответствующую ему информацию. Так, люди, испытывающие позитивные эмоции, с высоким уровнем психологического благополучия дают более высокую оценку дистрибутивной, процедурной и межличностной справедливости взаимодействия, чем те, кто испытывает негативные эмоции (Спиридонов, Безменова, Гулевич, 2009; Barsky, Kaplan, 2007; Byrne et al., 2004; Lang et al., 2011). Это означает, что в отсутствии информации об особенностях общения, люди строят свои суждения о его справедливости на основании своих эмоций (Van den Bos, 2003). Воздействие эмоционального состояния может стать настолько сильным, что сформированные благодаря ему ожидания «заблокируют» информацию о текущем взаимодействии. Так, чем чаще человек испытывает негативные эмоции, тем меньшее влияние справедливость оказывает влияние на удовлетворенность участников (Irving, Coleman, Bobocel, 2005).

Позитивность эмоций, в свою очередь, определяется эмоциональной стабильностью и стратегиями совладания со стрессом. Ниже всего справедливость взаимодействия оценивают люди с высоким уровнем нейротизма (Van Hiel, De Cremer, Stouten, 2008), использующие для нормализации своего состояния эмоционально-фокусированный копинг (Finkelstein, Minibas-Poussard, Bastounis, 2009). Они ощущают неуверенность и плохо справляются с возникающими негативными эмоциями.

Таким образом, анализируя роль ожиданий в оценке справедливости взаимодействия, сторонники эвристической теории полагают, что они оказывают воздействие на обработку информации о текущем общении. Итоговая оценка справедливости всегда является результатом комбинации сведений о непосредственном взаимодействии и предварительных ожиданий. Это происходит, поскольку информация о справедливости, которую человек получает в первые минуты общения, отрывочна, противоречива и, следовательно, не дает полного представления о поведении участников. Вопрос состоит лишь в степени их воздействия: чем быстрее человек получает первые надежные сведения о справедливости взаимодействия, тем ниже роль предварительных ожиданий.

В целом, затрагивая проблему обработки информации, эвристическая теория не учитывает воздействия ожиданий на аттитюды к участникам общения. Этот аспект учтен в другой концепции справедливости – теории ожиданий.

Теория ожиданий. В отличие от авторов эвристической концепции, сторонники этой теории полагают, что предварительные ожидания, касающиеся справедливости общения, формируются у людей еще до его начала (Bell, Ryan, Wiechmann, 2004). Таким образом, предметом их изучения становится эффект «ореола».

По их мнению, эти ожидания оказывают влияние не столько на обработку информации, сколько на аттитюды к участникам. Отношение к ним зависит от степени соответствия предварительных ожиданий реальному поведению.

При совпадении между ними человек дает высокую оценку тому участнику, чье поведение подтвердило позитивные ожидания, и низкую – негативные (принцип ассимиляции). Например, сотрудники организации, считающие своего руководителя непредубежденным человеком, гораздо чаще соглашаются с его решениями, если они были приняты справедливым путем, т. е. при подтверждении позитивных ожиданий (Stahl, Vermunt, Ellemers, 2008).

При явном нарушении ожиданий оценки даются противоположным образом (принцип контраста). Разрушение отрицательных ожиданий вызывает позитивное отношение к человеку, а разрушение положительных – негативное. Например, присяжные, ожидающие справедливого обращения со стороны судьи и столкнувшиеся с несправедливым, гораздо ниже оценивают судебный процесс, чем те, чьи ожидания были негативными (Machura, 2003).

В том случае, когда информация о текущем взаимодействии носит нейтральный характер, т. е. не подтверждает и не опровергает существующие ожидания, их влияние проявляется следующим образом. Если полученные сведения касаются участника, с которым человек хорошо знаком, то выполняется принцип ассимиляции. Например, сотрудник, давно знающий своего руководителя и неоднократно общающийся с ним, более позитивно реагирует на нейтральное сообщение, если прошлое взаимодействие было справедливым, и менее позитивно – в противоположном случае (Van den Bos et al., 2005). В то же время если речь идет о незнакомом участнике взаимодействия, который напоминает человеку хорошо знакомого, то в действие вступает принцип контраста. Так, сотрудник, имеющий опыт несправедливого общения с прежним руководителем, дает более позитивную оценку нейтральному сообщению от нового, чем тот, с кем раньше обращались справедливо (Van den Bos et al., 2005).

Благодаря воздействию на аттитюды, подтверждение / нарушение ожиданий оказывает влияние на поведение человека (Bell, Wiechmann, Ryan, 2006). Так, сотрудники, ожидающие справедливого обращения и столкнувшиеся с несправедливостью руководителя, больше склонны к мести, чем те, у кого позитивные ожидания не были сформированы (Jones, Skarlicki, 2005).

Таким образом, анализируя роль ожиданий в оценке справедливости взаимодействия, сторонники этой теории полагают, что они оказывают воздействие на аттитюды к участникам и поведение по отношению к ним. Подобно авторам эвристической теории, они обращают внимание на соотношение между сведениями о текущем общении и предварительными ожиданиями. Однако в отличие от своих коллег, они считают, что два выделенных источника информации неразрывно связаны друг с другом. Их воздействие осуществляется в совокупности, а не по принципу «или-или».