Текст книги "Cеребряный пёс. Повесть"

Глава четвертая
Как кошка с собакой

Тем временем дома, между кошкой Касей, и молодым наглым лайчонком, полным ходом шли разборки за хозяйскую любовь и территорию. При каждом удобном случае, кошка нещадно лупила Казана. Дома постоянно стояли: ор, шипение, летали клочья выдранной шерсти с обоих соперников.

В разных углах квартиры, постоянно слышался истошный визг. Вот шерстяной ком катается в коридоре, вот раздаются звуки «убиенного» на кухне, вот раздались вопли из ванной комнаты. Наша жизнь состояла из постоянного разнимания домашних любимцев. Вздували обоих. В руках с двух сторон висели с горящими глазами два всклокоченных зверька: шипящие, рычащие, извивающиеся. Несколько раз в пылу драки доставалось и нам с супругом.

Однако, были и подвижки, в отношениях между борцами. Оба научились совместно красть еду. Стоило мне забыть что-нибудь съестное на столе, как кошка залезала на стол, сбрасывала еду на пол, спрыгивала, и у них с Казаном наступало временное перемирие за общим столом. Однажды, я забыла на столе килограмм варёной колбасы, и ушла на работу. Вернувшись вечером домой, открыв дверь, очень удивилась. Никто меня не встречал. Подумав самое плохое: «Видимо, мои звери поубивали друг друга» пошла в кухню.

На порог выползли два поросенка, приветственно кивая головами. На полу валялась маленькая металлическая пипка от колбасной обертки. Поросята не могли ходить. Оба обожрались колбасой так, что едва двигались. Им было не до драк, и не до встреч. Они раздулись, как шары. По ушам получили тоже, оба.

В другой раз кошка Кася виртуозно влезла на плиту, открыла носом крышку сковородки с мясом, и начала когтем выдергивать кусочки азу для себя любимой. Казан сидел внизу и ждал, когда какой-нибудь кусочек сорвется с когтя кошки, и упадёт на пол. Там их и застукали. Казан спрятался под кресло, а кошка Кася получила по заднице тапком. Спустя несколько минут, в отместку за битие тапком, я обнаружила посередине кухни характерную кучку.

Третий случай был вопиющим. Я размораживала холодильник, чтобы его помыть, и все продукты сложила на лоджию. Казан внимательно наблюдал: где, что и как лежит. После чего тихонько прошмыгнул на балкон, стырил двухсотпятидесятиграммовую пачку дрожжей, и благополучно её сожрал, выплюнув фольгу. Через полчаса щенок раздулся, начав газовую атаку на окружающих. Он ходил и пукал, ходил и пукал. Мы уже начали задыхаться всей семьей. Открыли все окна, наконец, мои нервы не выдержали, и я повела Казана на прогулку. На собачью площадку он приплелся с раздувшимся животом, выпускающий едкие газы. Выслушав мою историю, собачники зашлись диким хохотом, а владелец русско-европейской лайки Пыжика, предложил дать Казану сахарку, для пущего фейерверка.

Но окончательно накал борьбы, не спадал. Однажды утром в выходной день, я проснулась от душераздирающих криков с кухни. Орали трое: щенок, кошка, муж. В исподнем, рванула турманом на место происшествия. Муж стоял посередине кухни, держа в одной руке лопаточку, которой переворачивают блины, другой за шкирку, извивающуюся и шипящую, как раскалённая сковорода кошку. Казан сидел под креслом, вытаращив глаза, и не высовывался. А дело было так.

Муж решил сделать приятное дело для всей семьи, встал пораньше, и в одних трусах, отправился печь блины на завтрак. Размешал тесто, разогрел сковородку, плюхнул тесто в сковороду, и будучи абсолютно сонным, решил присесть. Сел. Да не просто сел, а на щенка Казана, который мирно спал в кресле. Маленький лайчонок до смерти испугался придавившей его огромной туши, и заорал не своим голосом: «Убивают!»

Супруг от неожиданности подскочил свечкой вверх. Тем временем, кошка, давно искавшая удобного случая отлупить щенка, тут же примчалась в кухню. Увидев орущего псёныша, прыгнула в кресло, вцепившись когтями в ненавистную, ушастую голову. Её лапы заработали, как у чемпиона мира по боксу. Казан, взвыв ещё громче, попытался отбиться от разъяренной фурии. Муж бросился разнимать боксирующих, и от неожиданности, выронил блинную лопатку на пол. Одной рукой схватил за шкварник кошку, другой за загривок – щенка. Оба повисли в его руках, но на этом, дело не закончилось. Если Казан затих, соображая, что предпринять дальше, то Кася продолжала работать лапами во все стороны. И теперь её когти достигли цели. Она полоснула когтями по голой груди мужа. Вот тут и раздался, тот самый, душераздирающий вопль, от которого мы с дочкой подскочили в кроватях.

Когда я прибежала на кухню, муж уже выронил щенка и лопатку, пытаясь отодрать от своей груди Касю. Но не тут-то было. Кася была в боевом экстазе. Глаза её, съехались от злости к переносице. Она сделалась ужасно страшной и косой Её хвост яростно бил из стороны в сторону. При этом она шипела, почище сковороды, на которой горели блины.

Кое-как оторвав любимицу от мужа, мы сели рассматривать боевые раны супруга. Грудь его была располосована от шеи до самого пупка. Царапины были не глубокие, зато кровоточащие. Ещё с неделю после этого случая, супруг оправдывался перед мужиками на работе, что его побила кошка, а не жена. Все согласно кивали головой, но остались в полной уверенности, что у его жены крепкие ногти и твёрдый нордический характер: «Знаем, знаем, мы этих кошек! Сами бывали драны. Вот, бывало, придешь поздно домой с собрания, а дома кошка нападает. И ничего ей не объяснишь, все-таки животное. Домашняя питомица: в халате, бигуди на голове, ногти накрасило назавтра. И в ход свои ножи. Не увернешься – пропал.»

Про Касю можно писать отдельную книгу. Кася родилась кошкой, про которую смело можно сказать «не промах». В этом зверьке, промахов действительно, не было. В данной вариации, природа-матушка постаралась основательно. Энерджайзер был заряжен с первых вздохов. Шкодливая морда очаровывала узревших пушистое чудо, в первый же момент. Голубые глаза-сапфиры, производили такой эффект, от которого, вы не поверите, в основном падали в обморок, приходящие к нам в гости, мужчины. Однако, после второго взгляда, мало кто оставался довольным. Обычно, входящий гость кидался с протянутыми руками и восторженными словами:

– Ой, какая киса! У-сю-сю, – и прикасался к голове кошки.

Второй крик, раздавался через секунду, громкий и надрывный:

– А-а-й… Блин. Кровь. Перекись. Быстрее. Зверюга. У-у-у…

Все, кто приходили к нам повторно, больше руки не протягивали, потому что боялись протянуть ноги, и поэтому, крайне уважительно относились к мадмуазель Касе. А также к месту отдыха, где возлежало: гибкое, упругое тело красавицы. Садились гости поодаль от сиамки, соблюдая неприкосновенное расстояние, составляющее сантиметров семьдесят. Если дистанция не соблюдалась, Кася лениво вытягивала когтистую лапу в сторону нарушителя границы, и начинала медленно вылизывать кулачок, нежно подмуркивая пришельцу. Следующим действием был зевок. Кася зевала, показывая ряд белых красивых клычков, и лениво обводила присутствующих взглядом.

Мой супруг, полюбил эту бестию, какой-то сумасшедшей, полыхающей любовью. Это была страсть, которая мне и не снилась. Кася всегда первая встречала его у двери. Она первая ела, первая получала порцию ласковых слов. Я все время была на вторых ролях, так сказать, на подхвате. Мне доставались слова: «Ужин готов? Я с работы, между прочим. Кошка ела?»

Королеву кошачьего племени любили. Очень любили. Боготворили. Девизом семьи у нас было: «Всё лучшее детям и кошкам!» Семь лет в квартире царила кошка, в жилах которой текла древняя сиамская кровь. Квартиру Кася охраняла не хуже собаки. Даже лучше, ибо, входящие не воспринимали кису, как угрозу собственному здоровью. А зря. На этом сгорел не один гость нашей квартиры. Каждый наш недогляд за гостем и Касей, кончался кровавыми царапинами, запахом йода и зеленки.

С появлением в нашем доме щенка, царственной особе был нанесен непоправимый удар по достоинству. Вот и представьте себе, когда два твёрдых характера, сталкиваются на одной территории.

Пес подрастал, ему было около шести месяцев, когда он решился на вендетту. Подкрался к кошке, взял ее пастью за хребет, приподнял и начал трясти, как шкурку, я сначала подумала, что он играет…. Не тут-то было. Пёс размахнулся, пытаясь стукнуть кошку об стенку. Я знала этот жест, он пытался сломать ей хребет (к тому времени, он мне продемонстрировал, как грамотный охотник давит крыс, на местной помойке). Я подскочила к нему, и вытащила несчастную кошку из пасти. Казан был сурово наказан, а Кася более двух часов, сидела в шоковом состоянии на одном месте, напоминая фарфоровую статуэтку, с неестественно расширенными глазами.

После этого случая ситуация повернулась в обратную сторону. Любимцы перестали драться, но, когда мы уходили из дома, кошка на пол не спускалась.

Самое интересное произошло потом. Приблизительно через год, они, все-таки подружились. Сдружила их совместная защита территории. Дело было так. У нас часто собирались гости, а однажды в квартиру зашел наш дальний родственник абхаз, женившийся на племяннице моего супруга. Собак он боялся, зато увидев Касю, испытал немой восторг. Только-только скинув ботинки, с криком:

– Вах, какой красавиц! Вах, какой глаза! Голубой глаза, красивый кошка, – рванул к подоконнику, протянув руки к пушистому созданию.

На наши вопли:

– Не трогай кошку! Лучше собаку погладь, она не тронет.

Мы услышали: «Слушай, да? Что я кошку не трогал, да? Кошка не собак…»

Кася подпустила его поближе. Её глазки загорелись красным огнём. Такими глазками, пугают непослушных детей. Как только руки южного родственника приблизились к ней, мгновенно взвилась в прыжке. Однако, и у нашего абхазского родственника на удивление, реакция оказалась неплохая. Он схватил тюлевую штору, висящую на окне, и прикрылся ею. Кася с шипением повисла на тюле, в сантиметре от лица бедолаги. Вот тут пёс и решил: «Нашу кошку, да, кто-то трогает! Хоть и вредненькая, но своя.»

Казан молча подбежал, прочно схватив неудачника, зубами за галстук. Получилась удавка. Родственник стал: багроветь, синеть, хрипеть. Выпустил тюль, пытаясь двумя руками разжать злополучный галстук.

Все происходило в долю минуты. Кася продолжала висеть на тюле с горящими глазами, пес делал рывки галстуком. Подбежали мы и остальные гости. Сняли пса с галстука, и усадили несчастного родственника за стол. Потом мы успокоили кошку. Отвели на кухню Казана. Остальные гости веселились от души. Стоял здоровый, задорный смех. Да, что там смех, это было ржание. Бедолага «удушенный» весь вечер сидел тихо. Тосты говорил полушепотом, в туалет отпрашивался у всего стола. Но зато, какое уважение кошка снискала в его глазах. О ней, он с неподдельным восхищением, рассказывает до сих пор. Звучит это примерно так: «Касья, это настоящий дикий кошка, как русский женщина. У нее голубые глаза и белый-белый шерсть. А сердитая какая!? Квартиру, лучше собаки охраняет.»

В тайне, наш родственник полюбил Касю той же страстью, что и супруг. Вскоре после знакомства с ней, он завел у себя дома огромного рыжего кота Кузю. Про Кузю отдельная история. Кузя унаследовал от хозяина настоящий южный темперамент, «переубивав» кучу местных соседних котов. У него оборванные уши, сломанный хвост и периодически подбитые глаза. Кузя не пропускает ни одной уличной тусовки, так как летом, проживает на даче А по дачной округе носится толпа рыжих, мяукающих отпрысков.

Именно после того случая, пёс и кот подружились. Мы даже, пару раз, обнаружили их на диване, мирно спящими спина к спине. Однако, при нас, сохранялась война. Когда мы возвращались с работы, к нам бежали, распихивая друг друга, восемь лап. Кошка шипела, пёс рычал. Потолкавшись, две головы утыкались в руки.

Второй случай, их сблизил, еще больше. Однажды, к нам в гости зашла моя подруга с тигровым боксером Дэником. Добрейшей души пёс. Они с хозяйкой пришли по делу, позвать Казанчика на вечернюю прогулку. Когда Дэник робко вошел в коридор, я естественно, придержала Казана.

– Ага!

На пружинистых ногах из комнаты вышла Кася, и широко расставив лапы, встала против боксера, как борец японской борьбы сумо. Глядя широко открытыми глазами на врага, кошка медленно наступала: «Кто тут настоящий боксёр? Сейчас посмотрим. Сейчас, ты узнаешь полосатый, что такое тайская борьба!» У неё распухли губки и растопорщились усы. Дальше последовал молниеносный бросок в морду Дэника, в район глаз. Боксёр взвыл дурным голосом. Лайка Казан воспринял этот вопль, как призыв:

– Гадом буду, наших бьют! – и рванулся к ошалелому другу, с целью добить.

– Вот тебе раз! А куда же дружба делась? – изумились мы.

Пес, явно, встал на сторону кошки. Еле-еле мы оторвали Касю, от морды несчастного, добрейшего Дэньки. После этого случая, его хозяйка сказала, что больше они к нам в гости приходить не будут.

– А ещё, – добавила она, – у вашей кошки склочный характер потому, что она старая дева. А такие девы, как известно, отличаются своеобразным, сине-чулочным нравом.

Несмотря ни на что, Казан, прожил с Касей бок обок восемь лет, когда кошка умерла, он первым сообщил нам о несчастье. Случилось это глубокой ночью. Казан молча подошёл к моей кровати, и толкал меня носом до тех пор, пока я не встала. Подвёл меня к остывающему телу кошки, и еле слышно заскулил. Так тихо, чтобы никто больше не проснулся. Рыдая, я вынесла тело на балкон, и только утром, обо всём рассказала мужу с дочкой. Я поняла, что он всю ночь не смыкал глаз, охраняя Касю.

В этой главе я хотела показать, что дружба иногда складывается: трудно, тяжело, но именно такая дружба, становится крепче цемента. Никакой злости у Казана к Касе не осталось. Он её полюбил, хотя до последнего гонял от своей миски с мясом, и от своей миски с водой.

Кушали они так. Пёс ел из мисок на полу, кошка ела в то же время, что и Казан, но на подоконнике, ровнехонько над его чавкающей головой. Она всегда любила смотреть, что дают ей, а что собаке. Не обделили ли её царское высочество?

Когда не стало Каси, мы не рискнули ещё раз заводить кошку, потому что не были уверены, что Казанчик её примет. К сожалению, на улице для него кошки вовсе не были табу, и он их исправно гонял. Даже Касю он постоянно проверял на вшивость, частенько подталкивая её носом к порогу квартиры: «Погуляй детка в общем коридоре», – справедливо считая, ежели кошка в квартире – это наша кошка. В коридоре же совсем другое дело, в коридоре – наших нет. А значит, я за себя не отвечаю.

Глава пятая
Взросление

Фото автора

В пять месяцев у Казана начали меняться зубы, а с ними и характер. По восемь часов в сутки он оставался один. Мы все уходили на работу, дочка пошла в первый класс, оставаясь до шести вечера в школе, в группе продленного дня. У молодого лайчонка оставалась масса свободного времени, он мог заняться своими делами. Для начала, от скуки выгрыз на кухне линолеум. Это была огромная дыра радиусом около метра съеденная до бетона. Он стал интересоваться нашей обувью, и вскоре, все ботинки пришлось переставить на полку, где лежат шляпы. Но самое главное у него проснулся интерес к книгам. Страсть к чтению в нём пылала неугасимыми искрами. Он стал настоящим библиоманом. Именно тогда, один мой знакомый увлекся Карлосом Кастанедой. Привёз мне почитать первый том этой увлекательной книги. Если бы он знал, кто прочитал Кастанеду первым. Буквально на следующий день я нашла объёмный томик полностью съеденным, осталась только обложка. Я пришла в ужас, кинувшись по магазинам искать замену. Мне надо было найти такую же книгу, с идентичной обложкой, чтобы никто ничего не заметил. Обегав кучу магазинов и книжных развалов, стало ясно, точно в таком же переплете книг нет. В конце концов, окончательно упарившись, пошла в ближайший книжный магазин, с просьбой продать первый том Кастанеды. В магазине ответили, что в розницу тома не продаются. Пришлось купить девять томов, а потом и прочитать их.

Вторую книжку Казан прочитал по программированию. Это была очень редкая книга, за которой муж гонялся по всей Москве, и однажды, неосторожно оставил её на холодильнике. В прочтении книги Казану помогала и Кася, которая скинула книжку на пол, а уж там читатель нашёл своё счастье. Когда мы вернулись домой, посередине коридора лежала огромная куча рваных бумажек, на которой мирно дремал Казан. Мужа я тогда еле откачала, приложив массу усилий, дабы он не прибил читателя на месте.

Зубы у Казана зудели днём и ночью. Собачники подсказали мне один ход. Во-первых, надо было наломать крупных сучьев разных пород деревьев и, слегка, отварить их в подсоленной воде – это давало занятие для чешущихся десен на пару часов. Во-вторых, меня научили мастерить игрушки для особо одаренных щенков. Способ крайне простой. Взять пустую пластиковую бутылку, бросить в неё несколько сухих горошин или бобов, на худой конец мелких камушков, затем привязать к бутылке веревку и на улице гонять пса за погремушкой. Впоследствии, я ещё оборачивала погремушку кусками меха и перьями утки. Их приносили те же собачники и знакомый охотник. Казан от погремушки был в полном восторге. Мы с мужем раскручивали веревку с гремящей бутылкой – он её ловил. Правда, играть мы могли только, когда поблизости не было других собак, не дай бог в поле зрения Казана появлялся конкурент, не задумываясь, кидался в драку. Драться он начал с пяти месяцев.

Точно таким же лидером рос и лучший друг Казана цвергшнауцер Билли Бонс. Он тоже начал взрослеть и теперь его душа просила хлеба и зрелищ. Мы частенько гуляли вместе. Встреча двух проказников происходила так. Мы выходили на улицу, подходили к подъезду соседнего дома, в котором жили цверг Билли Бонс и ризеншнауцер Кешка. Ризен тоже был молодым псом, ему было всего полтора года. Дверь подъезда открывалась, оттуда аки на лыжах, выезжала моя подруга. Билли узрев идущего на встречу Казана растопорщивался, превращаясь в подобие дикобраза. Все волоски на его теле вставали дыбом. Рявкал он так, что люди, идущие мимо нас по улице, в страхе оборачивались. Казан в ответ посылал волчий вой, чем приводил в ещё больший панический страх прохожих, за несколько секунд, те прижимались по сторонам улицы, и с блуждающими глазами прибавляли ходу. Многие бежали обгоняя друг друга, пытаясь остаться незамеченными.

Чайники не понимали, что это горячая встреча двух друзей. Бонс с вздыбленным загривком подходил к лайке и начинал дико рычать. Казан тут же ощеривался в ответ, всё это подкреплялось мощным лаем ризена Кешки.

Бонс:

– В глаз хочешь?

Казан:

– Только сунься, оторву бороденку.

Кешка:

– Или мы идём на собачью площадку, или я сейчас обоих оттреплю.

После бурного приветствия. Все трое рыча и ворча, спешили отправиться на «песодром». Сценарий прогулки разворачивался приблизительно в таком ракурсе.

Как только три разбойника врывались в калитку, начиналась суматоха. Все трое начинали искать либо мальчика для битья, либо прекрасную девочку. У Бонса уже в пятимесячном возрасте сформировалась милая привычка стравливать крупных псов между собой, а после этого, мелко перебирая лапками, залезать на ручки к своей очаровательной хозяйке.

Гулял в ту пору на площадке черный терьер Генри. Трехгодовалый, уверенный в себе здоровяк. Мирный, ласковый, но строгий. Генри терпеть не мог задир. Зато у юного цверга с лайкой, прямо-таки, шило кололо в одном месте. Как только увидят Генри, так начинают его задирать. Выглядело это так. Пока Казан внимательно присматривался в какое место лучше куснуть чёрного медведя, Бонс не терял времени даром. Вставал покрепче на лапки и, тряся бороденкой, грозно смотрел на черныша. Бонса начинало лихорадить при виде этой черной туши. С маниакальным блеском в глазах, поджав заднюю ногу, Бонс вприпрыжку несся к Генри:

– Такой сладенький и без охраны? Всего один укус, вам оформят свидетельство о смерти и изготовят венки!

Дальше подключался лайка Казан, который ревел почище медведя гризли:

– Всё отлично ребята, воин должен внушать страх, – и кидался в атаку.

Начинались ужасы вечернего городка. Черныш бить поганцев не собирался, но поставить их на место, было необходимо. Он честно пытался догнать двух мальцов, чтобы их взять за шкирку и хорошенько пару раз встряхнуть, но оба юнца были слишком шустрыми для него, поэтому бегая за гадёнышами между деревьями по горке, Генри впечатывался огромной головой в один из тополей. Как правило, лобовой удар сбивал его с мыслей, и он садился, соображая, что делать дальше? Приведя голову в порядок, Генри менял тактику, начиная ждать мелких гадов, чтобы они подступили ближе. Казан лез нарываться дальше, а цверг бежал подкусывать брата ризена, дабы он им помог.

И вот однажды, Генри все же поймал Казана. Взял наперехват и уже собрался хорошенько оттрепать, но тут на площадку пришла красивая ротвейлерша.

Единственным, кто нашёл быструю управу на неуправляемых цверга и лайку, была молодая Дарли. Она имела чудную привычку брать всех кобельков за гачу. Дарли ждала, когда кто-нибудь из собак начнет играть в перетяжку. Игра простая. Нужно найти большую палку и тянуть её с двух сторон на себя. Как только кто-то из собак затевал игру Дарли начинала развлекаться. Медленно, этаким мини-бронетранспортером, а ей самой было восемь месяцев, подходила к играющим, и так же медленно, со вкусом брала понравившегося ей кобелька за бубенцы. Почти тут же раздавался душераздирающий визг жертвы, и почти такой же визг хозяина жертвы. А дальше, как в немом кино, ротвейлершу отрывают от несчастного кобелька, с помощью все той же палки, с которой до этого он играл, потому, что разжать зубы противной Дарли, по-другому не удавалось. Свою хозяйку она ещё на тот момент плохо слушалась, и всякие дурацкие команды вроде «фу» или «плюнь», до неё доходили с большим трудом. С Дарли, вообще, пришлось долго заниматься. До неё всё доходило медленно, зато наука прочно застревала в её голове. После того как у Дарли отнимали трофей, мы дружно начинали откачивать хозяина жертвы, советуя, как ему лучше лечить израненную часть питомца. Дарли брала за гачу всех кобелей независимо от ранга, возраста и породы. Это не значит, что она так делала каждый раз, но никто не мог предположить заранее, когда ей взбредёт в голову «поиграть». Зато при появлении Дарли, все кобели научились почтительно сидеть, пока она обходила территорию площадки.

Пока ещё Казана и Билли взрослые псы не трогали, точнее, не били. Ждали, пока те подрастут.

Кошмарно вёл себя подростком Казан и на улице. Никогда не забуду его выходки, за которую меня могли просто прибить без суда и следствия. Мы шли с ним вдвоём на прогулку. Недалеко от собачьей площадки, Казан устроил скандал. Он хотел, чтобы его отпустили с поводка, а я совершенно не просекла его мысли и сдуру отпустила его. Оказалось, пёс вынюхал здоровенного кота. Точнее кот вынюхал лайчонка и залез на дерево, где и угнездился на тонкой ветке, и теперь с каждым порывом ветра, качался из стороны в сторону, как большая новогодняя конфета на ёлке. У Казана, тут же пошла работа мысли: уши встали домиком, хвост круче свился в кольцо, лоб наморщился. На морде повис вопрос: «Как снять кота?» Поводок с него уже сняли, оставалось дело за малым.

Под деревом стоял припаркованный дорогущий джип. Казан ровно секунду смотрел на машину, а дальше он ничего лучше не придумал, как прыгнуть на капот джипа, и начать подпрыгивать вверх, целясь в усатую морду котяры, пытаясь снять «гниду» с ветки. Машина взвыла сиреной, Казан же самозабвенно исполнял танец джига, прыгая с капота на крышу и обратно. Как хорошо, что я носила на первых порах в кармане прикорм. Подозревая, что сейчас с берданкой в руках выйдет хозяин автомобиля, я поняла, сейчас на капоте будут лежать три трупа: Казана, мой, а кошачий будет лежать поверх наших с ним тел. Быстро выхватила кусок сыра из кармана куртки (примечание: за кусок сыра мой пёс мог продать родную маму), и так же шустро ретировалась. Доносившиеся крики и проклятья за моей спиной доказали правильность моего решения. Без трупов не обошлось бы.

Ещё у Казана появилась маниакальная страсть пылесосить улицы. Чего только я не вытаскивала из его пасти. Он обладал ураганной мощью. Сверхмощный пылесос, с мощным мотором и большой силой всасывания на щечках со щеточкой. Использовать такую мощь можно, лишь, будучи уверенным, что, несмотря на сильный поток воздуха, частички пищи не покинут пределы мешка-пылесборника-собаки. Обычно при использовании лайко-пылесоса возникает вопрос: «А насколько шумно он работает?» Он работал бесшумно и очень быстро. И все это благодаря специальной системе шумоподавления, которая не нарушит сон членов стаи.

Одним из примеров может послужить вот эта история. Однажды осенью, мы мирно гуляли на собачьей площадке, делясь впечатлениями прожитого дня, когда Казанчик пошёл носом по земле. Никто особо не обратил на него внимания, ну бегает псёнок и ладно. Только у меня в голове забродили смутные сомнения. Решила понаблюдать за ним. Смотрю притих. Наблюдаю дальше. Начал красться серой тенью к потенциальной добыче. Сначала подумала, что он вынюхал голубя, или ворону. Птичек он всегда очень уважал, однако дело обстояло иначе. Дабы не возмутить спокойствия не только хозяев, но и собачьих братьев, Казан не стал показывать, что его что-то там заинтересовало. Умом и сообразительностью он отличался с глубоко детства. Мы бы и не увидели ничего интересного, если бы в тот исторический момент, его дружок цверг не пригляделся внимательнее к Казану, и не решил проверить лично, что это там серая, наглая морда вынюхивает на горе в кучке прелых мокрых листьев. Билли знал, что ничего просто так не происходит, бодро подскочил к куче и резко сунул бороду в середину. В ответ раздался утробный рык: «Нельзя дать всем всё, ибо всех много, а всего мало.»

Собственно, на рычание мы и обратили внимание, вместе с хозяйкой цверга, когда тот, оскалившись, резво отскочил от Казана и рванул по пересеченной местности назад. Он не захотел дальше связываться, с агрессивно настроенным дружком. Билли был очень умён. Знал, когда стоит настоять на своём, а когда – нет.

В глазах лайчонка полыхала зеленая ярость. В его пасти торчал средних размеров полиэтиленовый пакет с какой-то дрянью внутри. Содержимое пакета, запах объясняли нам, это скорее всего, не доеденный бомжами ленч, причём недельной давности. Охнув про себя, понимая, что глиняную горку вот так за пять секунд не взять, мы с подругой решили с двух сторон сделать крабий захват юной обжоры. Тут уж подруга не удержалась и вспомнила четверостишье Леонида Филатова из знаменитого произведения «Про Федота-стрельца, удалого молодца»:

 
Так и зыркает, подлюка,
Чтобы стибрить со стола!
Он тебе – все «йес» да «йес»,
А меж тем все ест да ест.
Отвернись – так он полгорки
Заглотнет в один присест!
 
 
Да уж энтот твой Казон,
Потрескать вовсе не дурен,
Сунь его в воронью стаю —
Отберет и у ворон.
С виду гордый – «я-а» да «я-а»,
А прожорлив, как свинья,
Дай солому – съест солому,
Чай, чужая – не своя!..
 

Мы карабкались на гору с возможной для нас скоростью, но надо учитывать, на нас были надеты толстые свитера, куртки, чуть ли не ватные штаны и огромные сапоги, так как грязь стояла, непролазная. Казан же глядя на наши потуги взятия мокрой глиняной преграды, медленно заглатывал полиэтиленовый мешок. Сперва он ел его медленно, по мере сокращения расстояния с нами, челюсти собаки ходили все быстрее, в момент, когда я его почти уже схватила, он сделал судорожное движение головой, сжал покрепче челюсти и последний кусок полиэтилена, медленно поехал по его пищеводу.

Вы, когда-нибудь видели, как рука по локоть уходит в пасть любимца? Страшное зрелище.

Одной рукой я держала разжатую, но сопротивляющуюся, клацающую челюсть, другую по запястье воткнула любимцу в горло. Ну и что? Да ничего. Не ухватила ни кусочка. Из пасти на меня смердило дыхание достоисторического существа. Глаза пса были выпучены и довольны. Я взмолилась: «Господь, исцели этот хребет, сделай его прямым и пусть он никогда не сгибается…»

Отпустив пылесос, я горечью обнаружила, что от меня воняет чем-то тухлым. По руке скользила слизь. Зато на нас с подругой воззрился ангел. Сытый ангел. Голод прирожденного охотника и неудовлетворенное любопытство.

– Ну и что делать, – спросила я хозяйку цверга, как скоро у него начнётся агония?

Подруга, поразмыслив, дала пару дельных советов:

– Дай дома подсолнечного или вазелинового масла, если не выйдет, следи за поведением.

Дальше пошло описание симптоматики заворота кишок, которые обладая повышенной мнительностью, я тут же прочувствовала на себе. В животе скрутило, появилось ощущение, что я раздуваюсь, как шарик, закачиваемый газом. Глаза выпучились, подруга же продолжала вещать:

– Расслабься и пусть вас тащит по течению. Все равно спасения не будет, даже если ты прямо сейчас бросишь эту собаку, этот город, этот материк, планету и эту галактику навсегда… Смотри симптомчики. Помнишь две недели назад? Он уже ел пакет. Через неделю вышел беспрепятственно. Ждите.

По моему лицу поползла кривая усмешка. На второй день кончик пакета показался на выходе. Всё это время Казанчик оставался бодрым и веселым.

Помимо всего прочего, к пяти месяцам Казан взялся охотиться не только на котов и птичек, но и на наши ноги. Дома после прогулки он отдыхал, ел, немного спал и начинал загонять зверя. Залегал где-нибудь в углу, видимо, насмотревшись у кошки, как это делается, и вылетал с рыком из засады впиявливаясь чешущимися зубками в наши ноги. С этим мы боролись долго. Была и ещё одна неприятная привычка. Как только мы заходили в квартиру, он кидался нас обожать и встречать, и с каждым днём его толчки в наши бренные тела, становились всё более ощутимы. Пришлось взяться за процесс воспитания. А вот тут у нас всё не здорово получалось. Как ни наступали мы ему на задние лапы, когда он передними вставал на нас, как не пытались бить его коленом в грудь, всё было без толку. Книжки по кинологии я забросила подальше, поняв, что они мало мне помогут. Кинулась звонить по кинологам, да по дрессировочным площадкам, кто бы меня взял с моим оболтусом, позаниматься. Три совершенно независимых друг от друга кинолога в один голос, дружно послали нас к егерю, и только туда. Каждый из них, видя наше сокровище, ставил вопрос прямо: «Мы собаку переломаем, но это будет забитое существо, исполняющее команды. Пары энергии, вырывающиеся из этого пса, нужно спускать на охоте и притравках по зверю. И вообще, зачем мы взяли в городскую квартиру, агрессивного охотничьего пса, нуждающегося в активном образе жизни.» С кинологией мы успокоились.