Текст книги "Мир во мне. Исповедь туберкулезника"

Роды в Украине

Я не знаю, как рожают другие, я рожала достаточно весело. Из неприятного была разве что сумма, которую мне назвал врач за услуги. Таких денег у меня не было, но мне ее одолжили родные. То, о чем я действительно жалею, так это то, что именно этот долг стал причиной того, что со мной прекратили общаться. К сожалению, я не смогла вовремя отдать денежку, чем сильно обидела таких любимых мне людей.

Помню, был понедельник, и у меня не было ни малейшего намека на роды, было решено, что на следующий день будем стимулировать. А ночь мне придётся провести в дородовой палате, которая, к сожалению, была общей. В палате нас было 5 рожениц. Две женщины взрослые и опытные, и трое нас, молодых и зеленых. Как это обычно бывает, взрослые делились опытом и знаниями, девчонки, перепуганные, ждали схваток в ожидании боли.

Какие мысли были у меня? Никаких. Я не знала чего ждать, а перенимать общую панику не хотелось.

Просто лежала клубочком, гладя свой глобус. Чувство умиротворения. В молитве провела последние мысли. Ночью уснуть не получилось, так как отправляли рожениц в родзал, а девчонки-паникерши кричать начинали еще до схваток)). Утром пришла медсестра, провели осмотр и вернули меня в палату. А тут-то и началось самое оно. Я мужественно терпела до обеда, так как не хотела лишний раз беспокоить врача, часов в 12 терпеть уже было невмоготу, поэтому я, собрав силу воли в кулачок, поперлась к врачу. Сказали: «готова» и что сейчас на каталке меня отвезут в родзал. Ждать каталку не хотелось, что я совсем что ли слабачка, сама добегу, скажите только куда бежать. Врач только ухмыльнулся, но направление указал, забыв сказать про преодоление двух пролетов ступенек. Не помню, на какой из ступенек меня посетила гениальная мысль, что я полная дура, что отказалась от каталки, но отступать было особо некуда, с горем пополам и почти на карачках я доползла до родзала. Комната для родов была отдельной, достаточно просторной и светлой, с прикольным мячом в центре. В соседней комнате бешено орала какая-то роженица, чем немало меня озадачила. Ну больно, ну хочется кого-то удавить, но чтоб так орать!!! А тем временем схватки все сильнее давали о себе знать. Присела для приличия на мячик, но надолго он меня не отвлек. Решила, что лучше лежа моститься и крутясь, выбрала себе позу вверх тормашками. Уффф, как отпустило, даже дышать начала. Приблизительно за такими манипуляциями меня и застал врач в сопровождении двух медсестер. Тут и началась самая интересная часть моего балета. Сутки не спавши, не успев позавтракать, да еще и эти схватки, а где-то там, в мою палату моя группа поддержки привезла мне котлетки. Вот как рожать в такой обстановке?! Врач говорит: «Тужься!», а я ему: «А как это?», «и вообще, я спать хочу». Поняв, что каши со мной не сваришь, врач сказал, что обезболят мне схватки и дадут поспать. Вот если бы он сказал, что решил вводить мне эпидуральную анестезию, то я бы сбежала оттуда, как ракета, а он укол, ну укол – это хорошо. О том, что речь таки шла про эпидуралку, я поняла слишком поздно, когда холодок уже распространился по спине. Засыпала я с мыслью, что не проснусь, так как имела счастье прямо перед самим роддомом увидеть в новостях сюжет о женщине из Винницы. По вине врача при анестезии задели нерв, и роженица так и не пришла в чувство. На момент, когда снимали сюжет, ее дочери было уже 6 лет, а женщина так и лежала овощем. И никто не был наказан. Жизнь сломана, а виновный продолжал спокойно работать. Сюжет сняли очень удачно, с психологической точки зрения показав, как девочка, придя со школы, рассказывала маме стихотворение, а мама не могла среагировать на такое. Меня порвал этот сюжет. Правда. Убивает, как легко сходит с рук нашим медикам их же ошибки, ошибки, которые стоят человеку порой целой жизни. Я не знаю ни одного дела, возбужденного против врача-вандала, дела, которое бы увенчалось справедливостью, к сожалению. Но сейчас я засыпала с мыслью о той женщине и о том, проснусь ли. Проснулась, да еще и как!!! Что-то лопнуло, и по теплоте внизу живота я поняла, что отошли воды, воды отошли, а вставать не хотелось. По звонку пришел врач и посмотрев на меня сказал, что пора и вообще хватит спать, так как у меня уже голову ребенка видно. Мне так весело стало! Знаете, как будто в предвкушении подарка и праздника! Яковлевичу было не так весело как мне, потому как что с меня взять после анестезии! Пока он трудился за нас двоих, я по команде задерживала дыхание, а в перерывах рассказывала медперсоналу анекдоты, в большинстве бредовые. Ровно, как по будильнику, через 15 минут, то бишь в 16.15, я услышала такой долгожданный вопль новой жизни. Анатолиевна-младшая пришла в этот мир громко, звонко и почему-то фиолетовая. Медсестры реально уже чуть не плакали с моего поведения и моих вопросов, а как мне не спрашивать, если у меня ребенок такой синий и страшный! Спасибо врачу, что напомнил мне о том, что малыш девять месяцев был в воде и что он не страшный, а просто опухший и обязательно отойдет. А да! Я ж не уточнила – девочка!!! Моя принцесса родилась 52 см и целых 4 килограмма моего счастья. Мою девочку отнесли наводить красоту, а я случайно вспомнила про котлеты. Очень кушать хотелось, я же долг выполнила, мне подкрепиться нужно было, а как же! От мыслей о еде меня отвлекла вошедшая медсестра с моим комком. Выложив дите на живот, я осознала, что не знаю в принципе, даже как взять ее. Так мы и лежали, глядя друг на друга. Я же не знала, что новорожденные в принципе первые сутки видят плохо, только силуэты, очень умными глазками она на меня смотрела. Не выдержав моего нытья про злополучные котлетки, медсестра вне очереди отвезла меня в палату. Первые полчаса я занималась собой. Положив малышку на кровать, привела себя в порядок, наконец-то поела и легла рядом. Знаете о чем жалею? О том, что взяла в руки телефон и вместо того, чтобы просто остановиться в тишине и осознать что вот она, моя жизнь, часть моего мира, я начала отписывать друзьям и родным, принимать поздравления. Люди часто задумываются, чтобы они изменили, если бы вернулись в прошлое, так вот, это был мой первый момент, который я бы изменила. Я не заметила своей беременности, не было времени на паузу и осознание, не заметила родов и пропустила первый час жизни малой. Жалею. Возможно, была слишком молодая, чтоб понимать ценность такому. Таких «упущенных» моментов, к сожалению, будет еще много, но это где-то там, в будущем, а сейчас мы засыпали.

Наша первая ночь. Я смотрела на Никусю и понимала, почему я не злюсь на Лешу, я просто его не любила по-настоящему, нет. Наши отношения были нужны для того, чтобы появилась Вероника. Чтобы моя душа и сердце находили в ней мой собственный бальзам любви и силы. Я не была больше одинока, в капсуле у меня была моя принцесса. Что бы ни происходило дальше, только в ней мое лекарство, засыпая, мне есть, за что сказать Богу спасибо. Благодарю.

Закончим главу о родах кратким подведением итогов о процессе в целом.

Спасибо моему врачу за терпение и профессионализм, за мое спокойствие, спасибо медперсоналу. Сама палата, в которой мы находились с малышкой три дня после, тоже была достойной. Скажем так, потраченная сумма была оправдана, хотя в теории это все должно было быть бесплатно. Не спасибо персоналу в отделении новорожденных. Я, как неопытная, чуть с ума там не сошла в первые дни, потому как никто даже не напрягался, чтоб объяснить хотя бы, как правильно к груди прикладывать. Может мне не повезло, но одна из медсестер пришла с таким маникюром, что никак не могла обработать малышке пупок и как следствие тупо его оторвала. Спасибо санитарке, которая по возрасту мне в бабушки как раз пришлась бы, за то, что привела меня, бегающую с температурой по коридору, в поиске хоть какой-то медсестры в чувство. А бегала я, потому как на второй день моя грудь была просто дубовой от молока и безумно болела, потому как я прикладывала малыша по каждому требованию, как следствие, малая прокусила грудь и поперхнулась кровью. Я, взбешенная, никак не могла найти персонал. Бабуля помыла малую, сделала мне чай, размяла грудь, сцедив молоко. Показала, как правильно кормить и по какому графику. Заметьте, это не входило в ее обязанности, но она не прошла мимо, опять же сработала моя теория про безразличие. На третий день нас выписывали домой. За мной приехала сестра и мои друзья. Папе дома помогли накрыть какой-никакой стол и мы сели праздновать. Малая вела себя тихо, а внешне была сплошное очарование, я никак не могла понять, как же можно от такого ангела отказаться. Папины коты, увидев орущий комок, просто захотели выпрыгнуть в окно, чтоб не мучиться, но папа не позволил им отделаться так легко, и мы зажили новой, яркой и сложной жизнью.

Спустя две недели я решила вернуться на работу. Все были в шоке, но объяснять что-либо не хотелось, сказала, что не могу дома сидеть, и меня взяли на полдня. В тот вечер впервые позвонил Леша и предложил встретиться. Сказать, что меня передернуло, ничего не сказать. Встреча была недолгой. Поздравил с родами, сказал, чтоб не злилась, и обещал помогать с малой. В тот момент я смотрела на него и радовалась, что не ошиблась в нем как в человеке…

…Когда малой исполнился месяц, я приступила к работе, все были рады. Вроде все нормально шло, и только мой шеф-повар ходила, странно косясь на меня. Лена знала о том, кто отец ребенка, и была моей поддержкой в ресторане. В один из вечеров, не выдержав ее взглядов, я просто в лоб спросила: «ну что?!», лучше бы не спрашивала, правда. Ответ меня прибил к самому полу. Оказывается, что Алина была на пятом месяце беременности. Всё. Да что же ты за сука-то такая, да какой ты нафиг мужик, ты реальный мудак и ничтожество. То есть мой ребенок тебе не алё, не готов видите ли, а тут, так и свадьба, и папа сразу. Я родить еще не успела, а ты уже молодец какой, и тут отметился. Сразу стал понятен его визит с перемирием, иди ты в ж… с таким перемирием, ты просто испугался, что я в гневе всю правду о тебе выпалю! Ох меня несло. Эмоции просто шкалили, ну как? Зачем? Лучше бы были вот так, чужими, да, мне бы было больно, но пережила бы, а тут своей низостью просто разбудил во мне чувство презрения. Я знала, что она таскается за ним по всем объектам, вечно ноет и закатывает истерики, но это был его выбор счастья, не мне судить. Мы пересеклись лишь однажды, и я еле разминулась с ее животом в проходе. На Лешу было жалко смотреть, трус. Расчехлился он быстро, увидев, что я продолжаю молчать, быстро забыл свое обещание помогать. Теперь наше общение прекратилось окончательно и, я думаю, бесповоротно…

На работе я долго не выдержала, морально не могла там находиться и видеть ее беременную, думаю, это все-таки была обида. Я ушла некрасиво, просто не вышла на работу, в одно утро просто не смогла. Позже я буду просить прощения за свой такой низкий поступок и смогу восстановить общение с руководителем, а сейчас я придумывала какую-то бредовую причину в оправдание. Как жить дальше? А фиг его знает. Пока вариантов не было, был маленький ребенок на руках, я понимала, что найти нормальную работу с таким обстоятельством будет, мягко говоря, сложно. Но сдаваться нельзя было, ну поревела ночь, может две. А потом собралась, взяла себя в руки и начала искать. Зато папа! Как же изменился отец. Изначально был даже слегка обиженный за то, что не родила внука, ну глупо, не правда ли. Но малая его покорила. Никто, никто и никогда бы не мог представить МОЕГО отца меняющим памперс месячной малышке, кормящий из бутылочки молоком и гордо гуляющий с ней по двору, хвастаясь, как мальчишка, перед проходящими мимо. Это правда было круто, он был моей опорой тогда, его распирала гордость, что у малой его фамилия и отчество. Мы с братом отошли на второй план, малая стала его миром. Вышел на пенсию и помогал мне как мог.

О чем я?! Да если бы не папа, то о работе я могла бы только мечтать. На этом отрезке жизни хотелось бы выразить благодарность моей двоюродной сестре Виктории. Она пожертвовала своим временем и домом, переехала к нам на несчастные 10 квадратных метров и ютилась со мной, в явно дискомфортных условиях, но она с моим папой вытянула меня. Были моими помощниками и не давали возможности сдаться.

Как-то было. В сменах работы пролетел год. Я каждый месяц исправно ходила в администрацию и вообще всюду, куда только могла ходить, с просьбами помочь с жильем. У меня не было других вариантов, мне нужно было где-то жить с малой, а вариантов не было. Думаю, вопрос с квартирой заслуживает отдельной главы.

Мы и государственное жилье

На момент моего первого обращения, официально я не была еще одинокой матерью. Я была беременной девочкой без статуса и не могла претендовать на льготы. То есть то, что на 10 квадратах проживало три взрослых человека – это норма. Отец лет 30 числился в очереди на улучшение жилищных условий и мог бы числиться и дальше, если бы не мое упрямство. По сути, я не знала, куда и к кому мне нужно было идти. Поэтому ходила всюду. Самым сложным и унизительным испытанием, наверное, было, когда приходилось объяснять упитанным и ухоженным чиновникам, почему мне нужно получить жилье и в каких условиях живу сейчас. Дальше начиналось цирковое выступление, разное по сценариям, но всегда унизительно не смешное. Разводили руки, опускали глаза, обещали попозже, просили перезвонить через полгода, а еще лучше никогда. Мои похождения были длительными, почти полтора года регулярных отказов подрывали мою надежду и веру, уже и родила, и статус был, все было, кроме совести у людей, от которых зависело решение. Каждый раз, видя мои слезы после полученного отказа, я сама себе говорила, что больше не хочу, не могу, папа молчал. Молчал, потому как он видел уже неоднократно, как спустя дня три, четыре я, собравшись, снова шла куда-то на прием. Я долго получала отказы, пока в один из дней инспектор, принимающий заявления, не выдержал и не сказал мне дополнить свою писанину одним предложением. Я сидела ошарашенная от того, что, оказывается, ключевым являлось предложение: «Прошу личного приема». Все! Через месяц я уже сидела под кабинетом, сидела и не могла не думать об остальных принимающих каждый раз мои заявления. Им всем было попросту пофиг. Мое любимое «человеческое безразличие» как много масок ты носишь среди нас.

Я не ожидала большого чуда от личного приема у чиновника, но надежда – это тот двигатель, который очень сложно остановить. Я верила, что если не сейчас, то я все равно добьюсь своего, не было у меня вариантов. Чиновник, мужчина за 40, одетый в аккуратный костюм, не сразу соизволил обратить на меня внимания. Дальнейший диалог с вашего позволения я напишу в прямой речи, чтобы вы глубже осознали пропасть нашего социума. Участвующие лица: я-О, чиновник-Ч, заместитель-З.

Ч: По какому вопросу?

Я: По квартирному, у меня в заявлении описана ситуация.

Игнорируя то, что я сижу рядом, поворачиваясь к заму.

Ч: Ты зачем дело пропустил до приема?

З: Не знаю, наверное ситуация зацепила.

Ч: Зацепило его.

Поворачиваясь ко мне.

Ч: Вы же знаете какая ситуация сейчас в стране и так сложно, жилья нет.

Я: Понимаю что сложно, а жить мне как?

Ч: Да уж, ситуация не из легких, ну смотрите, есть один вариант. Вот если бы было у Вас тысяч 7 долларов, то с черного рынка (имеется в виду кредитное жилье, отобранное банками за неуплату кредитов), мы бы смогли подобрать для Вас квартиру. Вы в каком районе хотели бы?

Сижу в шоке, пытаясь переварить услышанное, но так как с рождения проблемы с языком и сдержанностью, то поздно было думать, я и так поняла, что здесь мне не помогут, так хоть душу отведу.

Я: Как вы Бога не боитесь?

И взгляд при этом такой, ну как у Савченко на Тимошенко, не требующий дополнительных комментариев. Я не позволила ему меня остановить или перебить, пока не сказала все, что накипело; его не особо затронуло, а мне полегчало.

Я: Если бы у меня были такие деньги, я бы в жизни не сидела и перед такими уродами не унижалась, дальше своего кабинета и кармана ни хера не видите. Как в этой стране можно вообще остаться человеком, если вокруг такое дерьмо, моему ребенку идите и объясните, что у Вас жилья нет, сами-то понятия не имеете что такое 10 кв.м. жилой площади!

Я еще что-то говорила, но слезы уже слишком давили, чтобы я могла что-либо сказать. Я просто встала и ушла, заплаканная, в очередной раз униженная. Господи, если ты есть, зачем так все сложно? Ну я же не железная, ни я, ни миллионы других людей. Понимаете!? Пропасть. это бездна куда мы толкнули наш мир и катимся, не пытаясь остановиться! Сколько нужно человеку денег для счастья? Нет такой мерки, аппетит – он безграничный. Мы все ругаем власть, что оказавшись у кормушки, каждый начинает воровать, набивать карманы, каждый отмазывает своих при каких либо залетах, но суть проблемы в том, что мы ругаем из зависти, потому как кого из нас не подпусти к кормушке, мы все будем одинаковыми – обеспечим себя, отмажем родных. Мы все единое гнилое общество. А ведь мог бы быть другой сценарий… Я знаю, что возможен, но к этому, если наших потомков мы воспитаем правильно, мы придем позже.

А пока я шла по коридору, опустив руки, у меня не было поддержки, отец и брат с сарказмом относились к моей вере в свое жилье. Им я не рассказывала, дабы избегать очередных нареканий, смирись, сними очки, будь реалисткой. Я шла, а слезы текли рекой. Такая горечь выходила из меня. Почему? Почему такие же смертные, как и я, возомнили себя правителями мира, почему позволяют решать чужие судьбы? Не было сил больше бороться, да я и не знала куда дальше, казалось, что это был последний вариант. От этих размышлений меня отвлекла рука, дернувшая мой локоть. Подняв глаза я увидела зама, того самого, которого «тронуло». Он протягивал мне платок и почему-то извинялся за своего начальника. Я смотрела на него немного ошарашенная, не до конца понимая, что он хочет от меня. А он просто-напросто хотел сказать, чтоб я попробовала подойти на Золотые Ворота в отдел распределения жилья и в районную администрацию переоформить документы. Зеленый свет! Понимаете, рука, протянутая вовремя, стала для меня очередным зеленым светом к движению. Во мне опять разгоралась надежда. Он дал ответ на мой вопрос: «Куда дальше?». Самое обидное, я не помню даже его фамилию, чтобы сказать, как же я ему благодарна. В этом деле он стал первым, кто был небезразличен. Вторым таким человеком стала мой инспектор в районной администрации. Золотой человек, хрупкая женщина, всегда вежливая и обходительная. Она сделала больше, чем «невозможно». Таких как я у нее сотни и я точно знаю, что она многим помогла, почти всем, кому смогла. Многое зависело и от самих людей, но ее труд просто немыслимый в этой истории. Она переоформила все как нужно было, всегда звонила и говорила, какие документы принести, всегда подбадривала при очередном отказе и вместе со мной снова начинала собирать документы. С ней и по сегодняшний день я в теплых отношениях, она всегда знает как дела у меня с манюней. При этом ключевым фактором является знаете что? Человек, сделавший для меня больше всех, не взял с меня ни копейки денег, никогда, ни разу не заговорил вообще о возможности как-либо ее отблагодарить. У этой женщины огромное сердце и за таких не устаешь молить Господа в благодарности. Но это была лишь первая часть работы, а мы помним, что мне посоветовали обратиться в ОРЖП. Туда я и отправилась.

Всегда поражает внешняя и внутренняя убогость административных зданий. Знаете, такое чувство, что чем убитей будет помещение, тем меньше будут думать, что воруют. Не понимаю. В коридоре была приличная очередь, состоящая в основном из пенсионеров. Где-то в конце коридора была приемная самой госпожи Кильчицкой, но в тот кабинет никто и не пытался попасть. Нереально. Я заняла место в очереди и, как обычно, начала рассматривать людей. Знаю, что неприлично, но всегда и везде делаю это. Что пытались дождаться все эти бабушки в этом узком коридоре, мне неизвестно. Наверное, в них, так же как во мне, все еще была надежда, что государство хоть как-нибудь поспособствует условиям их старости. За стариков обидно, если исключить очень вредных и сварливых, то в большинстве мне всегда нравилось общество старших людей. Они по-особенному умеют рассказать о жизни. Знаете, всегда люблю ловить их взгляд при воспоминаниях, глаза стариков особенные, много чего видели и давно потеряли блеск, но рассказывая о молодости или особенных моментах детства, глаза наполняются теплом. Мне жаль, что, сделав так много для нашего с вами будущего, наши старики вынуждены терпеть унижения нищетой и голодом, мизерной пенсией. Когда я вижу, что очередной кандидат в депутаты поощряет стариков сотней гривен, честно, хочется плюнуть ему в рожу. Это продажное блядство и полное неуважение к самым важным в нашей жизни людям. Обидно. От моих размышлений меня оторвала женщина, аккуратно подсевшая рядом. Дальше был диалог, повергший меня в бешенство. Женщина работала засланным казачком, пробивающим почву. Расспросив зачем я здесь и услышав, что по жилищному вопросу, спокойно объяснила мне, что ловить здесь нечего. Отказы всем. Жилья нет, Но!! Если я обладаю суммой в 10.000$, то вопрос можно решить. Как работает схема. Вы приносите задаток 5.000, вам дают варианты на выбор по ранее обсужденным пожеланиям, если вам подходит, то платите остаток, и оформляют документы.

Она это говорит, а я сижу охреневшая просто, в глубоком ауте. Нет слов, чтоб описать мои мысли на тот момент. Жесть. Как?!!! Кто мне объяснит, как в этом государстве с таким менталитетом вообще можно говорить о каком-либо нормальном будущем, да мы реально заслужили то, что о нас весь мир вытирает ноги. Смотрят на нас как на клоунов в цирке. Нам Господом была дарована земля, одна из самых богатых и красивых, и мы так ее просто спускаем. Иногда такое чувство, что большинство наших граждан живут только сегодняшним днем, как будто завтра нет, и как будто их дети переедут жить на Марс. Моральное убийство общества и нации, нет у меня другого мнения…

…За разговором настала моя очередь для приема. Пока я слушала женщину, наблюдала поразительную картину. Люди стучали в двери, открывали, что-то говорили, слышали в ответ холодное «распределения нет», закрывали дверь и уходили, так и не войдя в кабинет.

Я была готова к такой же участи, уже ничего не хотелось, жалко только было уходить, так и не постучавшись в дверь, и только поэтому я сделала шаг вперед. Мне часто говорят, что все происходит вовремя, и мы всегда там, где должны быть в этот момент. Так сложилось, что когда я постучала и открыла двери, то женщина в кабинете говорила по телефону. Словив секунду, я просто вошла и присела за стол. Пока женщина разговаривала, я, как всегда, неприлично принялась рассматривать обстановку, ну и саму начальницу. Женщина в возрасте, одета на советский манер, ничего, что могло бы сказать о ее характере или того, как с ней вести беседу. Пытаясь держаться холодно, было видно, что черты лица добрые, не смогла вызвать во мне ни капли негатива, невзирая на причину моего визита. Закончив разговор, обратилась ко мне с вопросом о причине визита. Банально, но на тот момент причины у меня уже не было. Я потеряла надежду, что здесь мне помогут, слезы обиды давили, сдержать сложно, а расплакаться стыдно. Я рассказала о визите в Киевсовет, о том, что отправили сюда, не сдержалась, чтоб не высказать, что в принципе поняла уже, что и сюда я, наверное, зря пришла. Я не сразу поняла, что плачу. Ведь по сути, к ней у меня претензий не было. Больше, наверное, к миру в целом. Непонятное мне неравноправие, кто и где решает, кому быть богатым, а кому бедным, кто дал право людям обрекать на разные судьбы таких же как и они сами. Непонятно мне было, почему так. Ведь мне не нужно было чужое, я достаточно хорошо знаю законы своей страны и просто хотела получить необходимые для жизни условия, условия для своего ребенка, так же как и десяток тех стариков, что открывали эту дверь. У каждого всегда есть свои причины, так почему же не может быть нормально, а должно быть как-то так сложно, унизительно. Когда я поняла, что плачу, я также осознала, что свои мысли я говорила в слух, я говорила, но к моему удивлению, меня не перебили и не остановили, понимаете, она, которая видит ежедневно сотню просящих, вынужденная говорить отказы, уставшая, просто сидела и слушала. Я заткнулась, вытерла слезы и извинилась, встала и просто пошла к выходу. Не хотела я слышать отказ, ведь и так все ясно. Но стало легче оттого, что выговорилась. Она сама меня остановила, ничего не говоря, написала на бумажке номер телефона и сказала перезвонить в августе (сейчас был июнь), записала мою фамилию и номер дела. Я вышла из кабинета, набрала инспектора с администрации, та сказала «будем ждать». Снова время, снова ожидание и снова тень надежды. Сложно, что ж все так сложно. У меня было два месяца ожидания впереди, но терять время не хотелось, и я решила подать документы на поступление в университет. Непонятно, что и кому я всю жизнь доказываю, ведь, по сути, дипломы у меня никто и никогда не спрашивал, но я знала, что для себя, для той девочки, у которой в детстве не было такой возможности, я должна. Хотела образование, чтоб «как у всех» и все.

К этому времени я уже точно знала, что связала себя с ресторанами надолго. Мне нравилась работа в данной сфере и должность уже не имела значения. Поэтому стала поступать в Киевский университет туризма экономики и права (КУТЭП), считалось, что данный вуз самый лучший в этой сфере. Сдавала вступительные экзамены наравне со школьниками, так же нервничала и переживала. Учитывая, что я была работающая, то о стационаре не могло быть и речи. Подала документы, выбрала предметы и довольная отправилась домой. Я шла по улице, летний день был насыщенный новыми начинаниями. Переполняло чувство удовлетворения, думаю, я была счастлива тогда. Нет причины почему, просто мне было хорошо оттого, что, не смотря ни на что, я такая молодец. Все само по себе как-то налаживалось: учеба, работа. До августа, когда нужно было звонить и слышать очередной отказ, был целый месяц. Нашла работу на должности бармена с графиком работы сутки-двое. Из плюсов было то, что расчет производился после каждой смены и работа недалеко от дома. На тот момент это было важно, так как дома, у отца, меня каждый день ждала моя принцессочка. К этому времени нам было уже полтора года. Я старалась кормить только грудным молоком, так как являюсь противником искусственного вскармливания. Работая сутками, это было достаточно сложно, в первую очередь выматывалась я, хоть и старалась следить за питанием, наверное, это была моя последняя работа, когда я согласилась работать по ночам, так я тогда думала. И снова мне помог отец, просто однажды сказав, что малая уже несколько дней на обычной домашней еде. Не хотел говорить сразу, так как знал, что психану. Папа не выдумывал какое-то особенное меню для Ники и малая легко перешла с кормления. А я? Я расстроилась, потому как закончилось что-то важное.

За работой я много чего упускала в жизни малышки, от того, что это понимаешь, не легче, есть чувство досады, ведь там, в тех детских мечтах, я явно жила другой жизнью. Упустила и этот момент. Малышка взрослела как-то мимо меня. Наверное, это единственное, что заставляло меня злиться на Алексея, к тому времени у него в новой семье родился сын, и та другая была обеспечена всем необходимым, она не знала моих забот. Иногда я пыталась представить, как это, жить, видя, как растет малыш и знать, что где-то там растет малышка, оставленная тобой. Не знаю, так и не смогла представить каково это.

Мы вернемся к моей работе немного позже, закончив главу с жильем, так как совсем скоро моя жизнь повернётся больше, чем на 360 градусов. Знать бы тогда, что уготовано для меня судьбой, не факт, но возможно, я бы что-либо изменила, как часто я сейчас вспоминаю тот день, как часто, рыдая в истерике в больничной палате, я буду корить себя за тот решающий день, не в силах исправить, не в силах пережить. Это будет позже, а сейчас я шла по комнате, чтобы ответить на телефонный звонок. Был конец июля, я знала, что звонят отцу, так как меня по городскому телефону никто и никогда не спрашивал, но я ошиблась. Женский голос на том конце провода вежливо спросил Ольгу. В голосе я узнала моего инспектора из администрации и что-то внутри оборвалось. Был уже вечер и явно не рабочее время, она умолкла. Пауза…как целая вечность. А дальше простое спокойное: «Оля, подъедь завтра с документами, поедешь смотреть квартиру». Я опустила трубку, не в состоянии осознать услышанное. Как я кричала и визжала, папа, испуганный, смотрел как на сумасшедшую, Галина радовалась со мной. Это был момент ТАКОЙ радости, что никак я не смогу словами вам передать эмоции. Сказав, что приеду, поблагодарив, положила трубку. Как сказать отцу? Ведь мне удалось то, что он не сделал за 30 лет. Папа думал, что звонили с университета сказать, что я поступила, когда услышал про квартиру, просто пошёл курить. После мы будем оба сидеть в растерянности, просто не веря в произошедшее. Брат завидовал, тогда я не знала, что зависть заложит крепкий фундамент ненависти и непонимания между нами, тогда не знала многого, ведь засыпала безумно счастливая. Я обнимала давно уснувшую принцессу и впервые за весь период поверила, что все-таки будет обязательно хорошо. Спасибо Господи, что не позволил мне сдаться, спасибо людям, которые были рядом, тогда и после я сделаю много чего хорошего и плохого, но всегда со мной будут те, кому не все равно. Будут «мои люди», принявшие меня такую, как есть, очень сложную, достаточно негативную, вспыльчивую, но всегда искреннюю. Я часто принимала любовь и заботу как должное, забывая говорить спасибо. Считая себя классной, нормально принимала тот факт, что большинству я все-таки нравлюсь, стараясь не замечать тех, кому не пришлась по душе. Мои родные, мои друзья своей поддержкой смогли протянуть меня через этот этап жизни, этап разочарований, сложных выборов и ожиданий. Смогли сохранить во мне ту доброту, заложенную мамой. Помогли остаться неиспорченной. Сложно передать мысли, которые были тогда. Мне и вправду казалось, что впереди только лучшее, что я уже достаточно прошла, и вот, наконец-то, все наладилось.

Мои друзья… сколько испытаний и боли я принесу вам позже, сколько яда я должна буду пережить, чтобы сейчас просто сидеть и делиться с вами, мои дорогие читатели, своими чувствами. Как я говорила раньше, мы никогда не сможем знать, что будет завтра. Я засыпала счастливая, веря в свое «завтра» и мы с вами переворачиваем и эту страницу.