Текст книги "Непокорная для Бешеного"

Диана Билык, Ольга Коротаева
Непокорная для Бешеного

© Билык Диана, Коротаева Ольга

© ИДДК

* * *

Глава 1

Бешеный

Я болен.

Смертельно.

И очень давно…

Лекарства от моей болезни нет. Не придумали или клинически не испытали. Плевать.

Я смирился. Вчера.

Но сегодня всё неожиданно и коварно изменилось… потому что я понял, как себе помочь.

Мне нужна нормальная сука. Чистая, надёжная, тугая. Чтобы вогнать хрен по самое не могу и словить кайф от горячей тесноты. Такая, чтобы заменила гудящую в груди боль на обжигающую настоящую страсть. Приглушила бы ненависть ко всему миру, вернула чувствительность и способность держать контроль, научила смотреть на вещи с другой, светлой стороны.

Но такой больше нет, она умерла вместе с моей душой, поэтому я решил вылечиться иначе, пойти в обходную и насладиться лечением сполна – отомстить всем, кто разрушил мою жизнь.

Во мне навсегда поселился мрак, и я больше не способен увидеть ничего, кроме темноты. После предательства, тюрьмы и смерти осталась только пылающая одержимость.

Бешенство.

Острое такое, жгучее, как имбирь.

Я ошибался. Во мраке можно прекрасно гореть, дарить тепло и видеть свет. Только после такого выкрутаса от тебя остаётся горстка пепла. Ну и похрен!

Пугая голодных голубей на площади, одетый в серое прямое пальто и чёрные джинсы, я сидел на кованой лавочке около стеклянной высотки и наблюдал за раздвижными дверями.

Мой взгляд, острый как пика, способный убить наповал, отпугивал прохожих. Люди сторонились, обходили по дуге, хотя площадь в это время была прилично переполнена, а путь к вожделенным покупкам проходил мимо меня.

К лавке завернула крупная мамаша с сыночком трёх лет. Вероятно, чтобы застегнуть цветную курточку пацану и, скорее всего, что-то сожрать, потому что они оба едва не лопались от лишнего веса. Наткнувшись на мою страшную физиономию, десятипудовая дама быстро утащила пузана подальше. Несколько раз обернулась настороженно, проверяя, не преследую ли. Как ещё «Чур, демон» не выдала, я откровенно удивлён.

Многие крестятся и молятся, когда смотрят мне в глаза, так что ей крупно повезло не столкнуться со мной вплотную и не стать жертвой.

Не тебя жду, квочка облезлая, иди-броди.

А ждал я долго. Терпеливо.

Час. Два. Три. Или десять… Уже успело стемнеть, зажглись фонари, звёзды утыкали бесконечное чёрное небо серебряными шляпками.

Я рыскал взглядом по каждой женской фигуре, что появлялась на выходе. Боясь упустить нужную девушку, внимательно изучал черты, раздевал глазами, разглядывал одежду. Если б мог, сдирал бы шмотки с каждой. Щупал бы и проверял, она или нет.

Всё усложняла осень. Увидеть три родинки на шее, что можно соединить линиями в треугольник, и шрам под левым ребром ещё постараться нужно. Хорошо, что я отлично запомнил лицо девицы по фото и не нуждался в деталях. Мне достаточно было увидеть её один раз, чтобы не ошибиться. А ещё я узнаю её по запаху, тому, что уловил утром, проходя мимо. И легко найду по широко распахнутым синим глазам и кудрям цвета тёмного мёда.

Мне нужен повод идти дальше, потому что я разучился жить без цели. Не верил людям, умел только ломать кости и пускать кровь на ринге, желая, чтобы меня победили. Но они, паскудные слизняки, падали первыми. Я хочу снова дышать, улыбаться, мечтать. Как раньше, когда была жива Мила. Для этого я должен излечиться от огня, что трепыхался в моей груди и без конца причинял боль.

За последние годы из нормального мужика я превратился в зверя, и если что-то не сделать – одичаю и бессмысленно сгорю. Четыре года прошло после смерти Береговой. Четыре, сука, года! А я всё ещё её люблю и ею болею…

Нужно что-то делать, если не хочу озвереть.

Потому я ждал. Ждал. Ждал… Сдавливал зубы до мерзко-привычного покалывания в челюсти, кривился от боли в свежих шрамах на щеке, шее, подбородке и груди, куда в тюрьме били чаще всего, и впивался взглядом в каждое молодое женское лицо, мечтая наконец прекратить эту пытку.

Я знаю, что выбрал правильное место. Она здесь бывает каждый день – слил надёжный источник. Скорее всего, жертва работает в этой стекляшке. И сегодня я убедился в этом. Увидел девушку у входа, даже стоял рядом, считая секунды до расплаты, втягивал ноздрями аромат её духов и смуглой кожи. Только схватить не посмел. Мне нельзя светиться, всё должно произойти очень тихо и незаметно.

Дождаться ночи – лучшее решение, что пришло в мою воспалённую жаждой мести голову.

Братец не часто с ней общается, подбрасывает копейку изредка, но не оберегает и не охраняет. Ха, от таких паскуд, как я.

Разные города, расстояние в тысячи километров. Лютый ещё больше забурел после выгодной свадьбы с Крысой. У него дела, дорогая шлюха и новый ребёнок. Первую жену похоронил и забыл, тварь последняя.

Но и эту, найденную сестрицу по матери, он не особо жаловал. На хрена Береговому лишний рот, и не один, всё правильно! Вот и встречаются родственнички несколько раз в год, и на этом вся забота Лютого заканчивалась. Но Варвара, девушка, которую я весь день выслеживаю, его кровь, его родственница по маминой линии, дочь тёти. Двоюродная. Эта разменная монета без цены и будет моей расплатой. Плевать, что с неё ничего, кроме траха, не возьмёшь. Мне и этого хватит на первое время.

А позже я придумаю что-то ещё. И буду по крохе вытягивать жизнь из подонка, что сломал мою жизнь.

Створки стекляшки расходились, выпуская новую порцию прохожих, что спешили с покупками домой, а я задерживал дыхание и облапливал взглядом каждую тёлку.

Не она. Снова не она. И опять не она.

Столько разных, но пустых баб. Всё не то. Пресно. Тошно. Отдаёт тривиальностью и примитивностью. Меня коробило от всех, и, разыскивая нужное лицо в толпе, я понимал, что и эта дырка ничем особенным не выделится. Только для неё у меня подготовлено особое приключение.

Я даже ухмыльнулся этой мысли, такой она была сладкой. Мстить, оказывается, так приятно.

Много думал, пока валялся в вонючей камере, пока меня латали на больничной койке, что моя жизнь полетела в пропасть из-за доверия. Я слишком был привязан к другу, верил ему, как себе, а он, тварь последняя, променял меня на шлюху с баблом. Пре-дал.

Как он мог? Мы же с ним всю жизнь бок о бок прошли, последний кусок хлеба делили на двоих. Я жизнь его спасал не раз!

До сих пор яйца сжимаются, когда закрываю опухшие от недосыпа веки и вижу, как Мила извивается и кончает под этим подонком. И от этих воспоминаний у меня темнеет в глазах и перехватывает горло.

Я часто видел их вместе, подглядывал, снимал их трах на телефон. В окно смотрел и не дышал, охранял их порок, больной придурок. Любил её как безумец! Молчал и любил. Тенью ходил вокруг парочки и украдкой завидовал, даже крёстным стал их сыну, только бы рядом с ними быть, хотя детей ненавижу. Я хотел упиваться своей болью, жрать их любовь со стороны и не надеяться на взаимность со стороны Милы.

Я ведь нравился ей, встречались, трахались, а потом она переметнулась к смазливому и высокому другу. А я сошёл с ума – заболел. Навечно. Пока не сдохну, буду её любить.

Каждый день в течение нескольких лет дрочил на фотки жены друга. Представлял её перламутровую норку и упругий зад, снимая в клубе одноразовую сучку.

Потому что когда Мила определилась с выбором, я отошёл в сторону и преподнёс её Лютому. Дал себе слово не вмешиваться в их отношения и отпустить, хотя получалось с трудом. Вопреки своей боли никогда не претендовал ни на её тело, ни на сердце, ни на душу, потому что она стала чужой.

Я знал, что любимая не моя.

А теперь ничья. Сука! Как же мне тебя не хватает, Мила! И как же я хочу, чтобы этот ублюдок, что тебя погубил, ответил за всё. Не избежать тебе правосудия, Лютый. Я иду за тобой.

Я не был сторонником такого дерьма. Не любитель мести, насилия, мне проще на ринге выстоять, чем плести интриги. Всегда оказывался в стороне. Даже когда Лютый горел местью за жену и пошёл на сделку с Чехом, я был лишь на подхвате, бесполезной пешкой. Я не хотел мстить, пусть в этом и не признавался, потому что своё сердце выдрал из груди задолго до смерти Милы, а когда её не стало, даже почувствовал облегчение, словно она меня отпустила, но не теперь… Когда узнал, что смерть Береговой оказалась напрасной, когда тот, кто её присвоил, теперь преспокойно трахает другую, называет Ангелину Кирсанову своей единственной, детей плодит…

Что-то сломалось во мне после их воссоединения…

Тот я, который умер за решёткой, не умел мстить, а этот я, бешеный зверь на свободе, готов на всё. Мне терять нечего. Я не жилец.

Никто не сможет растопить моё сердце. Оно давно очерствело и стало камнем, поэтому жар от задуманного лишь раззадоривал, подбрасывал горючего в пламя. Пощада – это точно не про меня, но ломать я умею. Не знаешь ты, Лютый, какой зверь бродит рядом с твоей семьёй. Не знаешь, что спокойный сон сегодня – то, чего ты и твоя блондинистая потаскуха будете лишены завтра.

Я не могу напрямую добраться до твоей шеи, Береговой, чтобы сломать, но есть и другие пути мести. Изощрённые, заковыристые, беспощадные. Ты ответишь за предательство!

Всматриваясь в кучку бабулек, что выплыли из магазина как стая всклокоченных ворон, я вдруг вспомнил, что только Мила была для меня олицетворением нежности, и никто не сможет её заменить. Она светилась страстью и любовью изнутри. Только не для меня, с-сука… Любила другого. Того, кто не уберёг, не сохранил и, стоило телу Милы Береговой лечь в холодную землю, муженёк и мой бывший лучший друг быстро променял её на другую. Ангелину себе нашёл, невинную овечку, душу очистил…

Подлая мразь и обманщик. Лютый. Убил бы, если бы дотянулся, но ничего… всё ещё впереди.

Никто из них, моих заклятых врагов, не должен знать, что я жив. Никто никогда не поймёт, откуда пришла беда.

Теперь я не задушу в себе желание мстить. Подвернётся случай отплатить за всё, обязательно этим воспользуюсь. Сегодня, сейчас, завтра, не важно…

Шаркнул ногой по плитке и безжалостно раздавил ползущую мимо букашку.

В этом стеклянном монстре – резко поднял голову и окинул прищуренным взглядом крупный супермаркет – есть та, которую я украду ради мести Лютому.

И это случится сегодня.

Глава 2

Варвара

Зазвонил будильник.

Я подорвалась с кровати, чтобы его выключить, но за талию меня перехватил муж. Потянул на себя, и я откинулась на спину.

– Пусти, – прошептала, ощутив горячие губы Димы на своей шее. – Тёмку разбудим.

– Конечно разбудим, – выдохнул он жарко.

Я невольно поморщилась от лёгкого запаха, что остался у мужа после вчерашнего возлияния, и выскользнула из объятий. Нажала кнопку будильника, подхватила халат.

– Приготовлю завтрак.

– Иди сюда. – Муж откинул одеяло.

Дима всегда спал голым. Его твёрдый член покачнулся, на крупной головке сверкнула капелька смазки. Я невольно залюбовалась мускулистой фигурой мужа и его возбуждением.

– Ну же, – похлопал он по кровати.

– Пока Тёмка спит. – Отбросив халат, я наклонилась над мужем.

Дима притянул меня к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Я старалась не обращать внимания на не очень приятный запах и думать только о том, как сильно люблю мужа. Его широкие плечи, негустую поросль на груди, поджарый живот, мускулистые ноги.

– Пахнет? – раскусил меня Дима.

– Да, – призналась я и предложила: – Может, сначала умоемся и почистим зубы?

– У меня идея получше. – Он улыбнулся и, положив ладонь на мой затылок, осторожно прихватил за волосы. Привлёк к своим бёдрам и ткнулся членом в мои губы: – Пососи у меня.

Я открыла рот и приняла в себя его возбуждённую плоть. Муж застонал и двинулся вперёд, погружаясь ещё глубже, проникая до самой глотки. Двигался быстро, сильно. Дыхание становилось шумным и прерывистым. У меня между ног запульсировало, по венам прокатился жар желания.

– Варик, повернись задом, – хрипло приказал муж, и я выполнила, желая его внутри себя. – Как ты хороша! О-о…

Насадил меня на себя, с силой вонзаясь, утверждая свою власть надо мной. Я запрокинула голову и, жарко дыша, опёрлась спиной о грудь Димы. Он, придерживая за бёдра, приподнимал меня и снова опускал на себя. Влажные шлепки и стоны мужа создавали бесстыдно прекрасную музыку, которая доводила меня до экстаза.

– Моя горячая самочка, – покусывая за шею, рычал муж. – Моя развратная шлюшка…

Слова его обжигали сильнее пламенного дыхания, приближая к пику всё быстрее. Я выгнулась в спине и вплелась пальцами в курчавые волосы Димы. Муж подбрасывал меня всё быстрее, рыча в шею, будто зверь, и мне нравилось ощущать неистовое желание мужчины.

– Сучка, да! Вот так… Ещё!

Толчки становились всё быстрее, и я ощутила, как член внутри меня окаменел и увеличился ещё больше. Прижала ладонь ко рту, чтобы криком накрывшего оргазма не разбудить сына, а через миг меня наполнило острым опаляющим наслаждением. Дима, излившись, выскользнул из меня и, смеясь, раскинулся на кровати. Его член блестел от любовного сока и спермы.

Я же села, едва переводя дыхание, всё ещё ощущая затухающие спазмы оргазма. Перед глазами плыл туман, показалось даже, что дверь шевельнулась. Сердце ёкнуло, и я схватила халат, прижала к груди.

– Что? – приподнялся муж.

– Показалось, что Тёма видел, – содрогаясь от ужаса, пролепетала я.

– И что? – отмахнулся Дима. – Мужик растёт!

– Но…

– Кто-то обещал завтрак. – Он глянул на наручные часы. – Мне сегодня к первому уроку. Подкинешь меня до школы перед садиком? Буди малого, если он ещё не встал, а я в душ.

Поднимаясь, Дима шлёпнул меня по попе и ушёл в ванную комнату. Я же быстро надела халат и осторожно скользнула в коридор.

Прислушалась. Тишина. Наверное, показалось.

Прошла через гостиную к детской и заглянула внутрь. Кровать была пуста, а за спиной я услышала:

– Варя?

Я вздрогнула и обернулась. Тёмка выглядел бледным, словно плохо спал. В руке мальчик держал стакан с водой, смотрел спокойно, и я облегчённо выдохнула – значит, он ничего не видел.

– Доброе утро, – погладила Тёму по голове. – Как ты себя чувствуешь? Температуры нет. У тебя ничего не болит?

– Кошмар приснился, – ответил он и прошёл в свою комнату. Сел на кровать и жадно выпил воду до дна. Оставил стакан и посмотрел на меня. – Будто ты бросила нас.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержаться. За год моего замужества Тёма так и не назвал меня мамой, но и не был против новой женщины папы, как я боялась. И всё же вёл себя отстранённо. Эти слова – первое проявление хоть каких-то чувств.

Я подошла и села рядом. Осторожно погладила худые плечики.

– Это был плохой сон… – Он поднял голову, и я добавила тише: – Просто сон.

Глава 3

Варвара

Слушая советы психолога, я старалась не навязываться сыну от первого брака мужа, лишь предлагала своё общество, свою любовь. Возможно, это наконец сработало – ведь мой уход для мальчика был кошмаром.

Повисло молчание.

– Не хочешь, чтобы я ушла? – улыбнулась я.

– Не хочу, – ровно ответил он и отвёл взгляд. – А ты?

– Тёма, я действительно хочу быть твоей мамой и никогда не брошу, – сдерживая слёзы, шёпотом пообещала я.

Он неожиданно и порывисто обнял меня, вжался лицом в халат. Я тихо всхлипнула, глаза защипало от слёз. Быстро стерев пальцем влажную дорожку на щеке, весело произнесла:

– А на завтрак я сделаю твои любимые оладьи. С вареньем!

– Машинку сделаешь? – распахнул Тёма глаза.

Кивнула и протянула руку. Мальчику особенно нравилось, когда я тестом рисовала на сковороде различные фигуры. Конечно, машинка это или котик, было непонятно. Мне. Ребёнок же быстро придумывал название поджаренной кляксе.

Дима уже сидел на кухне. Вгрызаясь в бутерброд с колбасой, муж читал что-то на смартфоне. Я достала из холодильника приготовленное с вечера тесто и быстро напекла оладий.

Когда мы вышли из дома, у машины нас ждала моя подруга.

– Варь, подхватишь сегодня? Моя ласточка сломалась. – Она кивнула на свой старенький «ауди».

– Садись, – согласилась я, пристёгивая Тёму в детском кресле.

Дима молча устроился на переднем сиденье и вновь уткнулся в телефон.

– Привыкла к малышке? – весело спросила Света, когда я вывела «лексус» на дорогу.

Я помотала головой и пристроилась за серебристой иномаркой, которая ехала не слишком быстро. Подруга вздохнула:

– Жаль, у меня нет богатого и щедрого брата. Выйду замуж, никто мне квартиру не подарит. И машины на день рождения ждать не приходится.

– Найди себе богатого и щедрого мужа, – подмигнула я.

– Лёша уже занят, – совсем пригорюнилась она, но уже через несколько минут мы смеялись, обсуждая предстоящий день.

До школы, где муж работал физруком, было рукой подать, и я притормозила у ворот.

– Пока, – не отрываясь от телефона, буркнул Дима и сбежал.

В садике пришлось задержаться, потому что я заглянула к психологу и рассказала о кошмаре сына. Мы обсудили, как мне себя вести, а потом женщина пообещала поработать с мальчиком дополнительно.

Когда вернулась к машине, Света щебетала с каким-то парнем, а сама посматривала на часы.

– Я уже хотела такси брать, – попеняла она, не забывая кокетливо поглядывать на нового поклонника. – Опоздаем же! Начальник скальпы с нас снимет и продаст на парики!

– Садись, – смеясь, кивнула я.

Впрочем, Света ещё несколько минут обменивалась номерами с новым знакомцем, так что реальность опоздания возрастала. Пришлось скрепя сердце переключиться на третью скорость.

С подаренной братом малышкой я ещё была на вы, всё-таки недешёвая вещь, а я до сих пор смущалась такому широкому жесту родственника. У него своя семья, зачем ему помогать двоюродной сестре, с которой познакомился год назад?

Если бы не Дима, я бы отказалась от авто, но муж настоял. Мол, мы и так концы с концами не сводим, машина лишней не будет. Когда зашёл разговор о сыне и частых поездках по врачам, я сдалась. Пришлось во второй раз наступить на гордость. Не хотелось быть обязанной почти незнакомому человеку, но ради Тёмы я согласилась и сдала на права.

Припарковавшись у высокого стеклянного здания, в котором располагался наш бутик, выдохнула с облегчением. Света, стуча каблучками, побежала к входу, а меня будто пригвоздило к месту…

Он сидел на лавочке в окружении пустоты, напоминая акулу, которую мелкая рыбёшка предпочитает обходить как можно дальше.

Внешне красивый, но черты лица будто отлиты из стали, грубые, рубленые, а дикая усмешка и холодный взгляд вызывали мурашки. На высокий лоб упали пряди тёмно-русых волос. Об острые скулы, казалось, можно порезаться. Даже крупные губы и тяжёлый подбородок были привлекательными. Были бы, если не одно но.

Опасный взгляд.

Тёмный, тяжёлый, давящий к земле, он будто лишал способности дышать.

И этот страшный человек смотрел на меня.

Солнце вышло из-за облака, и у меня похолодела спина, когда я заметила шрамы. Казалось, что его левую часть лица пропустили через мясорубку. Сердце пропустило удар, когда я разглядела рытвины и выбоины на щеке и скулах. Губы были нетронуты, но уголок зацепился за грубую линию старой раны и добавил облику мужчины устрашающий вид.

Едва заставляя себя переставлять ноги, я поспешила скрыться в здании. И лишь у лифта втянула глоток воздуха в пылающие лёгкие.

Пока бежала через холл, переполненный людьми, мне казалось, что жуткий мужчина меня преследует. Не отстаёт, дышит в затылок, вот-вот схватит меня за руку…

Мысль позвонить в полицию отмела сразу. Человек просто сидел, возможно, ждал кого-то, а остальное я себе напридумывала. А то, что он смотрел на меня – да мало ли. На меня многие смотрят, не запрещать же им.

Лифта долго не было, пришлось задержаться ещё на несколько минут.

Ох, и толпа сегодня. Будто нарочно люди прибывали и прибывали, а я подёргивалась и всё равно оборачивалась. Найти глазами странного человека среди разноцветных одежд у меня не получалось, потому отмела страхи, дождалась, когда двери лифта распахнутся, и вместе с другими посетителями зашла внутрь стеклянной кабины.

Я ничего не боюсь. Кому я нужна в поношенном пальто и стоптанных сапогах?

С этими мыслями поднялась на седьмой этаж торгового центра и вошла в наш бутик.

Начинался совершенно обычный рабочий день.

Глава 4

Бешеный

Темно. Пусто.

Город замедлил ход, засверкал вечерними огнями, будто разноцветными пайетками, раздражающими и противными. Ненавижу лоск, блеск. Мне ближе серость и уныние, потому что ничто не сможет вернуть краски мира. И видеть яркость и сияние невыносимо больно.

В груди ныло от желания сделать что-то немедленно, крутило под ложечкой и сосало под рёбрами, но я сидел и смотрел вперёд.

Ждал. Высматривал её. Свою добычу.

Неужели пропустил?

Спрыгнул с лавки и подобрался к стекляшке. Сейчас уже можно, за полчаса несколько человек прошли мимо, на меня даже не взглянули – темнота сливается с темнотой, и ты становишься невидимкой в толпе.

От осеннего холода тянуло спину, ветер бил по лицу ледяными пощёчинами и трепал чёлку. Только руки горели, вопреки всему, словно я бесконечно подогреваемый изнутри инструмент, способный сжечь одним прикосновением.

И я сожгу. Сожгу всех дотла. И себя в том числе.

Моя жертва вышла из здания, когда время давно перевалило за девять вечера и стремительно спешило к полуночи, погружая улицы и переулки в кромешную тьму, обнимая стены высоток дымным осенним холодом.

Я на миг замер около стены. Дыхание запнулось. Невидимые когти прошлись по спине.

Вблизи она совсем девчонка. Худющая и бледная. Совсем не такая, как утром – выглаженная и аккуратная. Сейчас она шла, еле передвигаясь, смотрела под ноги и горбилась, будто её ровный позвоночник за день изогнули и придавили тяжестью. Её подруга, с которой они приехали на одной машине, ушла несколько часов назад в обнимку с каким-то хахалем.

И сестра Лютого так удачно шла сейчас к авто совершенно одна.

Я скользнул тенью за ней, спрятался за углом здания. В глазах потемнело, лёгкие сжало от спазма. Вот она – почти в моих сетях, руку протяни.

Беззащитная. Открытая. Доступная.

Она заметно дрожала, когда искала ключ в сумочке. Я напрягся как хищник, чтобы наброситься, и девушка вдруг обернулась, слепо уставившись в темноту.

Воздух выбило из груди. В её глазах плескалось что-то такое, чему не получалось дать названия. Гордость или непокорность, не знаю. Но я на миг засомневался и вжался во мрак.

Твою мать! Нет, сомнения прочь. Лютый не должен выйти из этой истории без ответа. Я накажу. Отомщу. Покромсаю его душу, как он мою.

Звякнули ключи в тонких пальчиках, щёлкнула дверь.

Один шаг. Быстрый вдох. И я уже рядом. Как волк, дикий и голодный.

Накрыл губы девушки ладонью и втолкнул её внутрь салона, влепив в окно со стороны пассажирского места. Девушка ударилась лбом, ловко вывернулась, грызнула меня за руку и с диким воплем ударила по лицу сумочкой. Получилось смазанно, я даже засмеялся её беспомощности, но пришлось пролезть внутрь машины, скрутить жертву до хруста и прижать локоть к её горлу.

Сестра Берегового перестала дёргаться, захрипела от недостатка воздуха. Я вытянул пистолет и медленно направил дуло ей в лицо. В ясных глазах наконец-то вспыхнуло осознание случившегося. Она теперь в моих руках. Моя жертва. Моя!

Я молчал. Она молчала.

Не дышала. И я не дышал.

Красивая сука. Породистая. Глаза как две звезды, на ресницах капельки непрошеных слёз, на щеках пятна от ударившей в лицо крови. Грудь яростно поднималась и опускалась, выталкивая из пухлых губ горячий воздух.

– Будешь молчать и вести себя покорно – не убью. – Я не узнал свой голос. Он понизился, наполнился густым басом. В паху внезапно стало горячо, нутро стянуло желанием обладать этой бабой прямо здесь и сейчас. У меня секса не было несколько месяцев, а жажда крови раззадорила, плеснула в вены отравы под названием вожделение.

Но нет. Всё будет намного сложнее. Я не Лютый и буду мстить наверняка.

Она кивнула очень медленно, не отрывая от меня взгляда. Когда я убрал с её шеи локоть, судорожно втянула воздух, но не двинулась с места. Да, девчонка поняла, что я не шучу, и на рожон лезть не будет. Но во взгляде помимо ужаса плескалась та самая непокорность.

Как в боксе, когда противник отступает на шаг, понимая, что бессилен перед моим напором. Но не сдаётся, а ищет прореху в моей обороне.

Это заводит, чёрт побери! Девка с характером. Что-то в ней есть от Лютого, и мысль об этом всколыхнула дикую ненависть.

– Ключи. – Спрятал пистолет за пазуху и протянул ладонь. Я говорил спокойно, чётко, но в тоне можно было сгореть: – Быстро, блядь, дала ключи.