Текст книги "Фрейлина Нефритовой госпожи"

Глава 4

В положенный день, в конце лета, совершилась свадебная церемония Комати и Сигэмори. Они перебрались в дом, принадлежавший когда-то матери девушки, но пустовавший со времён её кончины. Пришлось привести его в порядок, но, в общем и целом он представлялся вполне пригодным для жилья.

Молодые были счастливы в браке и преисполнены планов на будущее. Их союз выдался на удивление удачным.

Службу при дворе фрейлина не оставила. Как замужней даме, ей выделили отдельные покои: небольшую комнату, в одной из галерей дворца Кокидэна, где располагались покои матери императора, госпожи Катико, и его супруги Нефритовой госпожи, Фудзивары Дзюнси.

Хироцугу, как и планировал, предложил Кэнси стать его женой. Семья девушки не была против и дала разрешение на брак. Церемонию запланировали на середину осени.

Каори и Ацутада тем временем собирались в провинцию Дэва. Прислуга сновала туда-сюда по поместью семьи Оно, упаковывая в многочисленные сундуки одежду, кухонную утварь и другие необходимые вещи.

За день до отъезда сестры и её мужа, Комати наведалась с визитом в поместье, дабы проводить их.

– Каори, сестричка, как же я рада тебя видеть! – не сдерживая чувств, юная фрейлина сразу бросилась к сестре, едва покинув повозку.

Они обнялись. Каори отметила про себя, что девушка очень хорошо выглядит.

– У тебя всё хорошо? Судя по внешнему виду – да! – заметила она.

Фрейлина в ответ просияла.

– Ах, сестричка, я так много хочу тебе рассказать! Вы ведь покидаете столицу завтра! Когда теперь нам представится возможность вдоволь наговориться? Одним лишь богам ведомо!

Каори вздохнула. Её по-прежнему тяготило, что она будет в дали от Комати и дочери, но, по крайней мере, теперь она спокойна за их судьбу.

Родители Ацутады очень любили внучку и хорошо заботились о девочке. Младшая сестра состоит на службе, и её брак кажется удачным. Конечно, неизвестно, как сложатся отношения молодых дальше… Но у многих супругов отношения начинали не ладиться в самом начале союза.

Комати тем временем щебетала без умолку, передавая последние сплетни императорского двора о Сигэмори, своей подруге Кэнси и Хироцугу.

Каори слушала её в пол уха, периодически кивая и что-то отвечая. Женщину одолевала неясная тревога, и она не могла понять её источник…

На следующий день, рано утром, ряд повозок, запряжённых холёными быками, тронулся в путь. Комати простилась с сестрой и её мужем, чей неблизкий путь лежал в провинцию Дэва.

Позже, Каори, ехавшая с супругом в одном экипаже, вновь ощутила беспокойство. Она попыталась прогнать неприятное чувство, но, увы, безуспешно. Напротив, чем дальше они удалялись от Хэйана, тем больше оно усиливалось…

* * *

Стояла середина осени. Кэнси и Хироцугу недавно поженились, и подобно браку Комати и Сигэмори, их союз также казался на удачным. Как и подруга, Татибана решила не покидать двор, а продолжить служить госпоже Катоко.

Жизнь во дворце продолжала идти своим чередом. Дамы, по обыкновению, сменили летние зелёные цвета кимоно на осенние: красные, оранжевые и жёлтые. Фрейлины наложниц, Нефритовой госпожи Дзюнси и госпожи Катико негласно соревновались друг с другом – чей наряд роскошнее.

Много разговаривали о предстоящем в грядущем году, в конце второго зимнего месяца, совершеннолетии[42]42
  Для мальчиков Японии того периода совершеннолетие наступало в тринадцать лет. Для девочек – в двенадцать.


[Закрыть] принца Митиясу[43]43
  Принц Митиясу – историческое лицо, будущий император Монтоку, сын императора Ниммё и Фудзивары Дзюнси. Годы жизни: 22 января 826 г. – 07 октября 858 г. Правил 850–858 гг.


[Закрыть].

Госпожа Дзюнси ходила в приподнятом настроении, расточая снисходительные улыбки. Пусть император в последнее время и посещал её покои не столь часто, как прежде, увлекаясь молодыми наложницами, но она – мать наследника, который скоро станет совершеннолетним. Посему, ни одна из соперниц сейчас её не волновала.

Настроение же госпожи Катоко напротив, становилось с каждым днём всё хуже и хуже. Вот уже который год пошёл, как она делит ложе с императором, а ребёнка до сих пор не понесла.

Но проблемы наложницы мало кого волновали, за исключением её фрейлин. Ведь если она потеряет свой статус, что станется с ними? Попадут в услужение к другой госпоже? Или придётся и вовсе оставить службу? Даже Комати, которую раньше это не особо волновало, начинала мысленно опасаться за свой статус фрейлины.

В скором времени, при дворе поползли слухи: в провинции Этиго, на северо-восточной её границе, ранее покорённые эмиси подняли бунт.

Император Ниммё, едва получив прискорбные вести, тотчас созвал на совещание своих министров и военачальников. Решение приняли быстро: для подавления бунта отправить отряд, состоящий частично из дворцовой гвардии и частично из личных военных отрядов высшей аристократии. И Оно-но Сигэмори оказался в числе тех воинов…

Простившись с обеспокоенной Комати, он отправился в Этиго, вместе с отрядами императорских войск. Комати, смотревшую вслед уходившему супругу, одолевало дурное предчувствие…

* * *

Прошло несколько дней, с тех пор, как Сигэмори отбыл в Этиго. За это время Комати получила письмо от сестры, где она поведала, что они благополучно обустроились на новом месте и бунт эмиси до их провинции ещё не докатился.

Но Комати по-прежнему пребывала в смятении. После некоторых раздумий, она решила испросить у госпожи Катоко разрешения совершить паломничество в храм, в Нару, дабы помолиться за своего мужа, сестру и её мужа.

Улучив подходящий момент, Оно-но уважительно поклонилась императорской наложнице, и сказала:

– Госпожа Катоко, могу ли я просить вас об одной милости?

Фудзивара милостиво кивнула:

– Говори…

Комати набрала побольше воздуха в лёгкие. Она очень волновалась, но старалась казаться спокойной.

– Мне бы хотелось испросить у вас дозволения совершить паломничество в Нару, – начала она, – дабы помолиться о благополучии своих близких…

Катоко на миг задумалась.

– Кажется, твой супруг отправился вместе с другими воинами подавлять восстание эмиси в Этиго? – спросила она.

– Да, госпожа…

Наложница вновь задумалась. На первый взгляд она не видела препятствий, дабы отпустить фрейлину в Нару ради столь деликатного дела. С другой стороны, её вдруг осенило: почему бы ей тоже не совершить паломничество? В Наре множество древних храмов. Быть может, если она искренне вознесёт там молитвы и испросит у богов ниспослать ей ребёнка, они смилостивятся?

– Хорошо, – наконец ответила Катоко, – но я тоже отправлюсь в Нару. Хочу попросить у богов, дабы они послали мне дитя… Ты же можешь составить мне компанию и помолиться о своих близких.

– Благодарю вас, госпожа… – поклонилась Комати.

На следующий же день, госпожа Катоко испросила дозволения у императора, совершить паломничество. Микадо милостиво разрешил.

Не желая терять времени даром, наложница тотчас приказала начинать сборы. Поездку запланировали через три дня. Поскольку стояла осень, Катоко приказала упаковать с собой как можно больше тёплых кимоно. Вскоре, когда все сборы были завершены, Катоко в сопровождении нескольких фрейлин и отряда вооруженных буси, выдвинулись в сторону Нары…

* * *

Когда процессия, наконец, достигла места своего назначения, взору наложницы и фрейлин открылась древняя Нара. Комати, никогда раньше не видела этот город – лишь слышала о нём, да читала в разных книгах.

Нара – бывшая столица государства, известная также как Хэйдзё или Хэйдзё-кё, что означало "Столица Цитадели мира". Согласно легендам, именно туда ступил первый император Дзимму[44]44
  Дзимму – легендарный основатель и первый император Японии. Согласно «Кодзики» (древнейшему памятнику древнеяпонской литературы), он приходился праправвнуком самой богини солнца Аматерасу. Родился Дзимму в 711 году до н. э. и умер в 585 году до н. э.


[Закрыть], праправнук самой богини солнца Аматерасу, когда спустился небес. Тогда-то и было заложено начало государственности.

Находилась Нара на севере Нарский впадины. Четыреста лет назад недалеко от Нары, на западной стороне от нее, произошло жесточайшее сражение клана Норимото с эмиси.

Клан Норимото был уничтожен. Впадину усеивали тела погибших воинов. И, как поговаривали, вот уже на протяжении веков западные окрестности города населяли призраки. Порой, в предместьях города в ночи мелькали огни демонов. А когда начинался ветер, то всё вокруг заполняли крики павших воинов.

Чтобы успокоить призраков, недалеко от места битвы соорудили небольшое святилище. Рядом с ним устроили кладбище с надгробиями, на которых были перечислены имена знатных воинов.

И чтобы успокоить их души, служители храма каждый день возносили молитвы. Но, увы, призраки все равно часто являлись в окрестностях города…

…Сам же город также, как и Хэйан, был построен по образцу танской столицы Чанъань, по системе "сетчатой" застройки.

Через его центральную часть пролегал проспект Красного феникса, Сузаку-одзи, который тянулся от Замковых ворот, Радзё-мон, до ворот Красного феникса, Сузакумон, Императорского дворца.

Проспект Красного феникса разделял Нару на два больших района: левый и правый. В каждом из районов находился собственный рынок. В левом – западный, а в правом – восточный.

Также, кроме проспекта Красного феникса Нару пересекали другие проспекты и улицы, таким образом, деля город на прямоугольные кварталы. Примерно полвека назад, к правому району бывшей столицы добавили ещё один, внешний, гэкё. На востоке от него возвели буддистский монастырь Тодайдзи.

На севере бывшей столицы, расположился Императорский дворец, называвшийся Хэйдзё-кю. Именно в Хэйдзё-кю, Госпожа Катоко и решила остановиться на время своего пребывания в Наре.

В центре дворца находились Императорские палаты, на юге династический зал, где некогда собирались заседания совета. Вокруг них раскинулись здания министерств, ведомств и прислуги.

…К приезду госпожи Катоко, прислуга, по приказу управителя дворца, произвела тщательную уборку помещений.

Наложница и её фрейлины разместились в комнатах и отдохнули после дороги. На следующий же день Катоко и её свита, включая Комати, отправились в посвященную древним богам кумирню, принадлежавшую роду Фудзивара.

Наложница и фрейлины принялись неистово молиться божествам, дабы те послали их госпоже дитя. Комати, украдкой, попросила ещё и благополучия для своих близких…

* * *

Неделю госпожа Катоко постилась и возносила молитвы. Но, на седьмой день, наложница не удержалась, и заявила:

– Мне скучно… Думаю, не будет ничего дурного, если я приглашу музыканта, дабы он сыграл на биве[45]45
  Бива – струнный инструмент.


[Закрыть]. До меня как раз дошли слухи, будто бы в здешних местах живёт слепой, но искусный музыкант по имени Хоити, как раз, владеющий искусной игрой на биве. Мне хотелось бы послушать его игру.

Фрейлины не стали возражать госпоже. Конечно, слушать музыку во время паломничества не очень хорошо, но в то же время, в этом нет и ничего дурного.

Посему, Катоко отправила Комати в сопровождении слуги на поиски того самого Хоити…

* * *

Днём, после полудня, в начале часа Овна, Комати и слуга-сопровождающий отправились разыскивать Хоити. Он жил в восточном районе города в скромном доме.

Комати и слуга пришли к нему с визитом, и изложили просьбу госпожи Катоко: дабы Хоити усладил её слух своей игрой на биве. Слепой музыкант, не раздумывая, согласился.

В тот же вечер, он сыграл на инструменте для императорской наложницы. Госпоже Катоко настолько понравилась его игра, что она предложила Хоити на время её паломничества, каждый вечер услаждать её слух игрой на биве. Разумеется, за соответствующее вознаграждение. Музыкант охотно согласился.

…Как-то раз, госпожа Катоко и её фрейлины задержались в храме допоздна. Хоити сидел в своём доме в одиночестве.

Музыкант потеплее оделся и вышел на веранду, которая выходила в небольшой сад. Там Хоити принялся дожидаться слугу-посланника от госпожи Катоко. И дабы скоротать время, он принялся играть на биве.

Вечер стоял поздний, но слуга до сих пор не появлялся. Наложница всё ещё молилась древним богам.

…Для осени погода стояла достаточно тёплая. И Хоити решил ещё на некоторое время остаться на свежем воздухе. Наконец, чуткий слух музыканта уловил отголоски приближающихся к веранде шагов. Кто-то прошёл по саду, приблизился к веранде и остановился напротив нее… Но это явно был не слуга госпожи…

Незнакомец окликнул музыканта низким голосом:

– Хоити!

При этом его голос звучал, словно у высокопоставленного воина, отдающего приказы подчиненным.

Музыкант ответил:

– Я слеп! И не могу узнать, кто зовет меня!

– Не стоит бояться, – уже более мягко ответил незнакомец. – Я остановился недалеко от вашего дома и меня послали к вам с вестью. Мой господин, является человеком высокого положения. Сейчас он пребывает в Наре в обществе знатных спутников. Он пожелал увидеть легендарное место сражения клана Норимото с эмиси, и посетить его. Сегодня, он нанес туда визит, как того и желал… И теперь, мой господин хочет послушать твоё выступление.

Хоити не мог не подчиниться приказу. К тому же, посланник от высокородной госпожи Катоко так и не пришёл. Посему, музыкант обулся, взял в руки свою биву и последовал за воином, который указывал ему путь… При этом у музыканта создалось впечатление, будто рука незнакомца выкована из железа…

Они шли достаточно долго. Наконец, воин остановился. Хоити понял, что они приблизились к большим воротам. Но, увы, он никак не мог сообразить, где же они находятся? В какой части Нары? Вдруг ворота дворцовые?

– Открывай! – повелительно приказал кому-то воин.

Хоити тут же услышал звук открывающихся ворот, и в сопровождении воина вошёл внутрь. Они прошли по саду и вновь остановились у некоего строения.

Воин зычно крикнул:

– Я привел Хоити!

Внутри строения послышались быстрые шаги, женские голоса и характерные звуки скольжения ширм. Хоити догадался, что многочисленные женщины – это служанки. Значит, он и впрямь, попал в благородный дом… Но куда? Он никак не мог этого понять. Ибо, судя по ощущениям, на дворец Хэйдзе-кю, где он играл для госпожи Катоко, это совсем не похоже…

Но Хоити не располагал лишним временем для размышления. Он вошёл в помещение и снял обувь. Едва музыкант это сделал, как его подхватила нежная женская рука и увлекла за собой, вглубь помещения. И в скором времени музыкант оказался в зале.

Судя по ощущениям (шелесту шелка и приглушенным голосам с грамотной аристократической речью), ему показалось, что в зале собралось множество знатных людей.

Хоити усадили на пол, предусмотрительно подстелив ему под ноги удобную подушку. Музыкант устроился поудобней и принялся настраивать свой инструмент…

И вот, раздался голос знатной дамы-распорядительницы:

– Хоити, мой господин желает, дабы ты поведал нам печальную историю клана Норимото под аккомпанемент своей бивы.

И тогда Хоити запел песню о сражении с эмиси, о том, как отчаянно бился клан Норимото…

Время от времени до чуткого слуха Хоити доносились похвалы его музыкального таланта. От этого он наполнялся новыми силами, и пел самозабвенно. Наконец, он дошел до места гибели клана Норимото. И тогда до его слуха донесся единый мучительный вздох, заполнивший весь зал…

Знатные особы рыдали. Но постепенно всхлипы затихли, и вновь наступила тишина. В воцарившейся тишине распорядительница промолвила:

– Хоити, ты самый искусный музыкант из тех, что довелось услышать моему господину за всю его жизнь. Завтра он вновь ждет тебя. Но ты не должен никому об этом говорить… А теперь, возвращайся домой. Разумеется, буси тебя проводит…

Уже почти рассвело, когда Хоити, наконец, добрался домой. Его отсутствие никто не заметил. Госпожа Катоко весь вечер провела в молитвах, и слишком устала, дабы посылать за музыкантом.

Днем же Хоити смог спокойно отдохнуть. О своем таинственном приключении он не стал никому говорить. Вечером следующего дня, он сыграл для императорской наложницы. А ночью тот же таинственный воин вновь прибыл за ним, и препроводил в дом к своему благородному господину.

Хоити вновь играл на биве и пел для знатных персон всю ночь.

Госпожа Катоко почувствовала недомогание, и решила несколько ближайших дней не посещать храм. Посему, скучающая наложница, ранним утром отправила слугу за музыкантом, дабы послушать игру на биве.

К своему вящему удивлению, слуга не застал слепого музыканта. Когда же Хоити, наконец, объявился, обеспокоенный слуга не преминул поинтересоваться: где же был музыкант?

Хоити уклончиво ответил, что у него возникли неотложные дела в ночное время. Посему, он возвратился домой лишь под утро. Слуга не на шутку обеспокоился, что слепой музыкант ходит один по ночам…

Хоити крайне смутился. Но помня о своей клятве молчать, лишь дал слуге уклончивый ответ:

– Простите меня! У меня, и, правда, неожиданно возникли неотложные дела…

Слуга крайне удивился подобному ответу. Но он выполнил приказ и проводил Хоити к госпоже Катоко. И при первой же возможности не преминул поведать о странном поведении музыканта своей госпоже. Наложница не на шутку обеспокоилась: негоже слепому человеку ходить по ночам в одиночку!

Посему, она приказала своим слугам проследить за музыкантом, если тот снова покинет своё скромное жилище под покровом ночи.

Вечером следующего дня слуги благородной наложницы затаились у веранды, на которой любил проводить время Хоити.

И вот, в положенное время, появился таинственный буси. Он увлёк за собой музыканта, а слуги осторожно последовали за ними…

К своему вящему удивлению, слуги увидели, как Хоити направляется к старинному кладбищу. Тому самому, где упокоились тела воинов и членов легендарного клана Норимото. Буси бесследно исчез, а слепой музыкант расположился на земле перед надгробием и начал играть на своем инструменте. При этом он пел песню, прославляющую и восхваляющую былую мощь клана.

Слуги перепугались и бросились к слепцу:

– Хоити! Хоити! Вас околдовали! – они принялись трясти мужчину за плечи, но тот ничего не замечал и не слышал, а лишь продолжал петь. Но слуги продолжали упорно его трясти: – Скорее, Хоити! Идёмте с нами домой!

Тут музыкант очнулся и разгневался:

– Разве допустимо прерывать моё выступление перед благородными слушателями?

Но слуги проигнорировали его замечание, подхватили музыканта под руки и силой уволокли прочь.

На следующее утро, его сопроводили к госпоже Катоко, которая тотчас потребовала объяснений.

Слепой музыкант долго колебался, но всё же поведал о своём необычном приключении. Наложница искренне обеспокоилась за музыканта. И послала слугу за монахом святилища, которое посещала, господином Кэндзо Мураяма.

Так уж получилось, что монах, будучи ценителем музыки, с давних пор приятельствовал с Хоити.

…Мураяма, выслушав историю музыканта, в ужасе схватился за голову:

– Хоити, вы теперь в большой опасности! Как плохо, что вы сразу не признались госпоже или сведущему в мистических делах человеку! Ибо вы попали под власть мёртвых! Но, разумеется, я сделаю всё возможное, дабы защитить вас…

Монах взял в руки кисточку и начертал ею на лбу, груди и спине музыканта священный текст. И промолвил:

– Сегодня ночью вам следует находиться на веранде вашего дома. И если воин вновь придёт за вами, то не следуйте за ним! А просто сидите неподвижно.

С наступлением темноты Кэндзо и слуги покинули Хоити, а он, в свою очередь, как ему и велели, расположился на веранде. Музыкант положил рядом свою биву и принялся ждать буси из загробного мира…

Так прошло несколько часов. И вот, музыкант услышал звуки приближающихся шагов. До его слуха донеслось, как хлопнули створки ворот, некто миновал сад и остановился прямо перед ним.

– Хоити! – позвал знакомый голос.

Но музыкант продолжал сидеть неподвижно.

– Хоити! – уже боле грозно прозвучал голос буси.

Музыкант продолжал молчать.

– Хоити! Я найду тебя! – свирепо проревел призрак.

Он поднялся на веранду. Его тяжелые шаги грохотали. Буси неторопливо приблизился к Хоити и остановился рядом. Воцарилась тишина…

Музыкант с трудом сдерживался, чтобы не пошевелиться. Он слышал стук своего бешено бьющегося сердца.

А тем временем, буси произнес:

– Вот бива, лежащая на полу… Что ж, всё понятно: у музыканта нет рта. Посему он и молчит. Видимо, от Хоити не осталось ничего кроме ушей. Придется отнести их моему господину!

И в тот же миг Хоити почувствовал, как железные пальцы буси схватили его за уши и рванули со всей силы! Музыкант почувствовал резкую боль, пронзившую все тело, и едва сдержался от крика. Ибо он понимал, что лучше потерять уши, чем жизнь.

Гость из потустороннего мира ушёл. А Хоити остался сидеть на веранде, чувствуя, как теплая кровь из покалеченных ушей струится по его шее…

Незадолго до восхода солнца Мураяма наведался проведать Хоити. Он сразу же направился к веранде и увидел там до сих пор неподвижно сидящего музыканта, рядом с которым лежала бива. А из чудом уцелевших ушей музыканта сочилась кровь…

– Ах, бедный Хоити! – в ужасе воскликнул монах, при виде ран музыканта. – Я сейчас же помогу вам…

Услышав голос друга, слепой наконец-то почувствовал себя в безопасности. Он открыл глаза, хоть ничего и не видел.

– Сюда приходил буси из клана Норимото… Я молчал, и он едва не оторвал мне уши…

…Благодаря помощи искусного лекаря Хоити скоро поправился, и его раны на ушах зажили без следа. Госпожа Катоко искренне посочувствовала музыканту, и пожаловала ему обещанное вознаграждение.

Вскоре, наложница ещё несколько дней проведя в молитвах, покинула Нару вместе со своей свитой.

…История же о необычных приключениях слепого музыканта быстро разлетелась по всей округе. Благодаря этому Хоити стал очень популярен. И многие благородные люди из окрестных провинций прибывали в Нару, дабы послушать рассказ музыканта о встрече с призраками и его искусную игру на биве. В скором времени музыкант стал очень богатым человеком.

И с того времени у него появилось прозвище: Мими-Наси-Хоити, что означает – Хоити с оторванными ушами.

* * *

Госпожа Катоко и её сопровождающие, в их числе и Комати, вернулись обратно в Хэйан. Они долго обсуждали произошедшую в Наре удивительную историю музыканта.

…А тем временем, восстание эмиси в Этиго продолжалось. Сигэмори и Комати переписывались какое-то время, в том числе сочиняли друг другу стихи.

На девяносто восьмой день после свадьбы Сигэмори отослал ей письмо, где поведал, что надеется скоро вернуться. Но, увы, провидение распорядилось иначе…

На следующий день, Сигэмори со своим отрядом попали в засаду. Между ними и варварами завязалась жестокая битва. Но, хоть японцы и были экипированы лучше эмиси, последние значительно превосходили их числом…

В ходе жестокой схватки, все воины из отряда Сигэмори, включая его самого, пали… Перед смертью он думал о Комати, сожалея, что они провели вместе так мало времени. Но, увы, изменить ничего не мог…

…Спустя какое-то время, Комати получила известие о его смерти. Сия новость изрядно подкосила её. Фрейлина долго плакала, не в силах поверить в безвременную кончину супруга, и впала в беспросветную печаль…