Текст книги "Меровинги. Король Австразии"

– Ну, так что?! Найди другую! Золото и серебро тебе помогут!

Терри замер: продолжать увеличивать отверстие в прогнившей трубе стало небезопасно, ибо его могли услышать. Однако голоса королевы и камеристки вскоре стихли: видимо, заговорщицы переместились в дальнюю часть покоев. Тогда юноша вновь с ожесточением принялся крошить трубу скрамасаксом, будучи обуреваем лишь одним желанием: появиться в покоях Клотильды подобно разящему демону и поквитаться с ней наконец за все!

Когда в трубе образовалась огромная дыра, взору юного мстителя открылись деревянные балки – перекрытия, на которых держались мозаичные плиты пола. Тьерри вознамерился продолжить работу, но быстро понял: дерево на редкость крепкое и скрамасаксом его не взять. На всякий случай он вонзил кинжал в дерево еще несколько раз, но вдруг снова услышал голос Одрии:

– Кейтлин, я слышу странные звуки из-под пола! Словно кто-то стучится к нам… А вдруг это демон?!

– Успокойся, Одрия, – ответил ей незнакомый Тьерри женский голос. – Да и госпожу не стоит беспокоить своими криками: она уже почивает. Просто, видимо, под полом скребутся крысы – их этим летом развелось немерено.

– Ох, все равно не к добру это, – заметила, слегка успокоившись, Одрия.

Тьерри перевернулся на живот и начал пятиться назад. Масляный факел, догорая, едва светился, поэтому ползти пришлось практически в полной темноте. Вокруг то и дело раздавался крысиный писк, несколько крыс умудрились даже пробежать по спине Тьерри, но он продолжал упорно продвигаться к выходу. Наконец юноша почувствовал дуновение свежего воздуха, а еще чуть позже уже лежал, раскинувшись, на траве: ноги и тело саднили, руки были содраны в кровь. «Итак, меня хотят убить, – размышлял он устало. – Что ж, посмотрим, кто кого! Завтра же вернусь сюда и доберусь наконец до ненавистной Клотильды!..»

Тьерри сел. Поздняя звездная ночь помогала ему оставаться незаметным, да и высокая трава, разросшаяся вокруг лаза, служила надежным укрытием. Юноша вдруг понял: Клотильда для него недосягаема! Мало ведь проникнуть в королевские покои и убить королеву – с камеристкой и служанкой тоже, видимо, придется поступить так же. Но как это осуществить, чтобы никто ничего не услышал?!

Тьерри яростно вонзил скрамасакс в землю, вновь, как и в детстве, испытав чувство бессилия и беспомощности.

Глава 2

Когда занялся рассвет, Тьерри поднялся и отправился в конюшню. Там, упав на сено прямо рядом с одной из лошадей, он мгновенно заснул. Очнулся оттого, что кто-то грубо тормошил его за плечо и громогласно ругался:

– Ах ты, проходимец! Я же велел тебе вчера вычистить вороную кобылу! Почему не вычистил?!

Тьерри открыл глаза – над ним возвышался коннетабль Андсвар. Неожиданно тот размахнулся и отвесил полусонному помощнику увесистую оплеуху.

– За что?! – вскочил Тьерри, мгновенно проснувшись.

– За то, что ленив, нерадив и забывчив! – Андсвар схватил Тьерри за горловину рубашки и гневно тряхнул. – И за то, что выглядишь, как последний нищий!

Тьерри посмотрел на свои грязные руки и рубашку, пропахшую крысами и гнилыми трубами. «Да, коннетабль прав: выгляжу я хуже нищего…» – подумал он, огорчившись.

Андсвар меж тем подтащил Тьерри к вороной лошади, стоявшей почти посреди огромной королевской конюшни, тряхнул его для порядка еще раз и тем же гневным тоном продолжил:

– Почему навоз не убран?! Почему свежего сена нет?!

Изрядно удивленный незаслуженными упреками, Тьерри молча стоял, переводя недоуменный взгляд с коннетабля на совершенно чистую лошадь и положенное им вчера вечером в ее загон свежее сено.

– Но я же вчера… – попробовал он возразить, однако Андсвар грозно перебил:

– Молчать! Будешь перечить – велю выпороть. Негодный из тебя помощник! Или ты возомнил, что ежели являешься бастардом, тебе все можно?!

Тьерри круглыми от ужаса и обиды глазами взирал на Андсвара, совершенно не понимая произошедшей с тем разительной перемены по отношению к себе. После стольких лет усердного труда на конюшне он никак не ожидал услышать подобных оскорблений!

– Но, коннетабль… – Тьерри вновь попытался сказать хоть слово в свою защиту, однако не успел: Андсвар со всего размаху ударил его в ухо, и юноша упал на сено рядом с буланой кобылой. Он застыл, решив, что жизнь кончена. Все хотят убить его! Даже коннетабль Андсвар, который был чрезвычайно добр к нему все последние годы…

* * *

Андсвар вышел прочь из конюшни, продолжая ругать «бастарда-неумеху» последними словами.

Тьерри лежал на сене ничком, желая лишь одного: умереть! В голове шумело. Неожиданно он вспомнил, что оставил свой скрамасакс возле лаза в отопительную систему. «Эх, был бы скрамасакс при мне, я непременно зарезал бы коннетабля! – мелькнула в голове страшная мысль. – А потом – и себя. Надоело выслушивать всю жизнь одни лишь оскорбления: то бастард, то нерадивый помощник!..»

И вдруг над ухом, прямо из сена, раздался возбужденный шепот Эйнара:

– Лежи и не шевелись! Просто молчи и слушай меня… В общем, отец нарочно тебе взбучку устроил, так что ты не обижайся на него… – Тьерри оторопел: это еще что за причуды?! Но, повинуясь совету друга, остался лежать недвижно. – Вчера отец случайно узнал, – продолжал меж тем Эйнар, – что за тобой неустанно следят люди, которым приказано тебя убить… Возможно, отравить… Надеюсь, сам догадываешься, кем приказано?! Словом, сегодня мы с тобой по приказу отца снова отправимся на Эну – купать лошадей… – Тьерри незаметно кивнул в знак согласия. – А когда чистку лошадей закончим, зайдем в реку и сами – вроде как искупаться решили. Порезвимся у берега для виду, а потом ты заплывешь на середину Эны и начнешь якобы тонуть. Только «тони» как можно громче! Все знают, что я боюсь воды и плохо плаваю, так что никого не удивит, когда я не спасать тебя кинусь, а побегу за помощью. Ты же в это время должен незаметно вынырнуть у берега и затаиться в зарослях камыша. В общем, просидишь в камышах до поздней ночи, пока я не принесу тебе одежду, еду и мешочек серебряных монет… А теперь поднимайся и иди за свежим сеном…

Тьерри послушно встал и поплелся исполнять наказ друга. Мысли в голове путались: «Каким образом коннетабль узнал, что от меня хотят избавиться, если Клотильда поведала о том своей камеристке только вчера? Кто мог сообщить ему? Одрия?.. Исключено: она предана королеве как никто другой… Впрочем, там была еще одна женщина… Кажется, по имени Кейтлин… Может быть, она?..»

Тьерри набрал из стога охапку сена, обвязал ее широким куском холста, закинул тюк на спину и отправился обратно, в конюшню. Стоило ему разложить сено в кормушке вороной кобылы, как за спиной раздался громкий и «высокомерный» голос Эйнара:

– Какой же ты медлительный, Тьерри! Недаром отец тобой недоволен! По-хорошему прошу: прояви, в конце концов, радение! Не то он прикажет тебя выпороть, можешь не сомневаться!

– Я постараюсь, – так же громко «пообещал» Тьерри.

– Тогда поторопись! Отец приказал вычистить и искупать трех рыжих жеребцов в Эне!

– Я готов, – повернулся бастард к другу.

Эйнар многозначительно подмигнул ему.

* * *

Когда с чисткой лошадей было покончено, Эйнар «неожиданно» (и уже привычно громко) «поинтересовался»:

– Тьерри, а ты смог бы доплыть до противоположного берега Эны?

– Думаю, да…

– Тогда предлагаю пари: если доплывешь, я в течение двух дней буду убирать за лошадьми и менять воду в их поилках один, без тебя!

– Договорились!

Тьерри решительно скинул тунику и, оставшись в одних лишь домотканых штанах[46]46
  Франкские и галльские мужчины, уподобляясь римлянам, часто надевали короткие туники поверх штанов.


[Закрыть], вошел в реку по пояс, после чего, совершая энергичные гребки руками, поплыл к другому берегу, все более удаляясь от приятеля.

Эйнар смотрел ему вслед с нескрываемой завистью: увы, сам он столь искусно плавать не умел. А уж после того как едва не утонул, его вообще при виде глубоководья охватывало чувство страха.

Меж тем Тьерри доплыл уже почти до середины Эны… И вдруг – начал «бестолково-несуразно» барахтаться в воде, оглашая, насколько хватало сил и голосовых связок, окрестности «отчаянными» криками:

– На по-омощь! Эйнар!! Тону-у-у!!! Спаси-и-ите!..

Только того и ожидавший приятель с безумными воплями бросился по направлению к городу:

– Помогите!!! Человек тонет!! Помоги-и-ите!..

Когда работавшие поблизости крестьяне подбежали к реке, Тьерри уже «утонул». Эйнар, вернувшись на берег вместе с ними, «безутешно» рыдал:

– Это я во всем виноват! О, Тьерри, зачем я предложил тебе это дурацкое пари?! Ты не смог переплыть реку и утонул! Что я теперь скажу отцу?! Он же сдерет с меня кожу живьем!..

Неожиданно на плечо Эйнара легла чья-то рука. Продолжая горько всхлипывать, юноша обернулся: рядом с ним стоял крестьянин в холщовой домотканой рубашке и таких же штанах.

– Не убивайся! – успокаивающе произнес он. – Господь позаботится о твоем друге… – И чуть помолчав, добавил: – Хотя вряд ли… Говорят, его мать была язычницей.

Эйнар рукавом рубахи утер мнимые слезы.

– Правда? А я ничего не знал об этом… – ответил он с подкупающей наивностью.

– Скорее всего тело твоего друга всплывет чуть позже… Ниже по течению реки… – С этими словами крестьянин резко развернулся и, махнув рукой прибывшим на берег Эны вместе с ним крестьянам, направился в сторону Суассона.

Эйнар, обратив внимание на калиги под его холщовыми штанами, подумал: «Странный какой-то крестьянин – обут в сапоги воина».

* * *

Тьерри просидел в прибрежных камышах до темноты. Сентябрьская вода была уже не та, что летом, поэтому он изрядно продрог. Да и желудок все чаще напоминал о себе голодными судорогами. Вокруг царило безмолвие, если не считать плеска рыб в реке и кваканья лягушек на берегу. Но вот наконец послышалось отчетливое шуршание травы. Тьерри затаил дыхание и вгляделся в ночную тьму.

– Тьерри, это я! Ты где? – раздался шепот Эйнара. Беглец, не чувствуя ног, поспешил выбраться из укрытия навстречу другу. – Вот, надень скорее сухую одежду, поешь и выпей виноградного вина, чтоб не заболеть!

Тьерри послушно оделся: ночи стояли уже прохладные, и заботливый Эйнар не забыл прихватить для приятеля даже теплую куртку из домотканой шерсти. Потом «утопленник» с удовольствием припал к маленькому глиняному кувшинчику с вином.

– О, какое блаженство! – выдохнул он после первого же глотка, почувствовав, как по всему телу начинает разливаться приятное тепло.

– А здорово ты сцену на реке разыграл! Впрочем, я тоже не отставал: «О, Тьерри, зачем я предложил тебе это дурацкое пари?! Ты не смог переплыть реку и утонул!» – передразнил сам себя Эйнар и тихо рассмеялся. Тьерри же было не до смеха: утоляя голод мягкой домашней лепешкой, он лихорадочно размышлял, что ему делать дальше. – Ой, чуть не забыл! – посерьезнел и Эйнар, догадавшись о состоянии друга. – Вот, возьми мешочек с монетами. А это тебе сенешаль Гортран велел передать, – он протянул Тьерри мешочек и небольшой сверток.

– Что это? – спросил Тьерри, развернув холщовую ткань и рассматривая серебряное саксонское украшение.

– Торквес твоей покойной матери. Она отдала его Гортрану на смертном одре и просила сохранить для тебя, – пояснил Эйнар.

«Несомненно, в первую очередь я обязан именно Гортрану тем, что еще жив», – подумал Тьерри, надевая торквес на шею.

– Благодарю тебя, Эйнар. Но как же ты выбрался в столь поздний час из города?

– Легко. Просто когда-то, сразу после штурма Суассона, мой отец принимал участие в восстановлении северной стены города – минеры франков подрыли ее, и она обрушилась. Так вот подземный ход, прорытый минерами, тогда засыпали, стену возвели вновь, но под ее тяжестью земля в одном месте осела, образовав небольшой лаз. Отец потом случайно обнаружил его и сегодня посоветовал мне им воспользоваться… А почему ты не спрашиваешь, что происходило днем на вилле?

– И что же? – поинтересовался Тьерри с набитым ртом.

– Да, в общем-то, почти ничего… Отец сделал вид, что страшно зол на меня, и даже выпорол при нескольких свидетелях из числа слуг… Не сильно, конечно, но сидеть пока больно. Потом еще кричал на весь двор, что шкуру с меня спустит…

– Как думаешь, Клотильда поверила, что я утонул?

– Надеюсь. Однако куда ты теперь, Тьерри?!

– Не знаю… Пойду куда глаза глядят. Может, к саксам подамся в наемники, во мне же есть часть саксонской крови…

– К саксам – это ты здорово придумал! Во мне тоже течет половина саксонской крови! Возьмешь с собой?!

Тьерри чуть не поперхнулся лепешкой.

– Тебе-то это зачем?! У тебя вон и родители есть, и кров над головой, и верный кусок хлеба на каждый день…

– Сам не знаю… Очень уж хочется мир посмотреть! Сколько можно конюшню чистить да лошадей купать? А в наемниках можно и разбогатеть!

– А можно еще и без головы остаться, – скептически усмехнулся Тьерри.

– Так-то оно так… Но я все равно пойду с тобой! Вдвоем не пропадем!

Глава 3

Сбегав той же дорогой в Суассон и наскоро собрав необходимые хотя бы на первое время пути вещи, Эйнар снова вернулся на берег Эны.

– Какой дорогой пойдем? – поинтересовался он у приятеля.

– Дойдем до холмов в долине Эны и свернем на северо-запад, – со знанием дела ответил успевший обдумать маршрут Тьерри. – Потом доберемся до Ахена, а там уж до саксонской границы останется лишь пара-тройка дней неспешного хода. Сейчас же нам нужно как можно скорее удалиться от города на безопасное расстояние. Позднее расположимся где-нибудь на отдых. Слишком уж много впечатлений выпало мне за один день! Ведь я сегодня вроде как «утонул» для всех…

– Да-а, Тьерри, – озадаченно протянул Эйнар. – Но ведь если ты утонул, стало быть, тебя больше нет и быть не может!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да то, что ты больше не Тьерри, а совершенно другой человек! Значит, тебе теперь и имя надо сменить на всякий случай!

– Но я не хочу менять имя – меня назвала им покойная мать! – заупрямился поначалу Тьерри. Однако, чуть поразмыслив, вынужден был согласиться: – Впрочем, ты прав, конечно же. В конце концов, мое полное имя – Теодорих, а в Суассоне меня никто так не называл. Что ж, стану отныне Теодорихом.

– Серьезное имя! Есть в нем какая-то скрытая сила, – одобрительно кивнул Эйнар.

* * *

На второй день пути друзья проснулись рано утром, перекусили остатками припасов и двинулись дальше. К вечеру, донельзя уставшие, они достигли холмов. Обоим очень хотелось есть и спать. Неожиданно впереди, за очередным поворотом, мелькнули огни.

– Селение! – радостно воскликнул Теодорих. – Давай попросимся на ночлег, ведь у нас есть чем расплатиться.

Эйнар согласно кивнул, и юные путешественники устремились в сторону манящих огней. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как из-за камней, окаймлявших дорогу, им навстречу вышли двое вооруженных людей.

– Кто такие? Куда путь держите? – поинтересовался один из них.

– Мы мирные путники, направляемся в Ахен. Хотим попросить ночлега в ближайшем селении, – ответил Теодорих.

– Ночлега, говоришь? – усмехнулся старший стражник, внимательно оглядев юношей. – Что ж, это можно… Следуйте за нами, мы вас проводим…

Миновав извилистую каменистую дорогу, все четверо достигли селения, жилища в котором лепились к холмам подобно гнездам ласточек. Стражник подвел друзей к небольшому круглому каменному зданию и открыл дверь.

– Милости прошу, вот и ваш ночлег!

Юноши, не подозревая о поджидающем их коварстве, смело шагнули в дом, однако не успели даже оглядеться, как дверь за ними гулко захлопнулась, и снаружи донесся скрежет задвигаемого засова. Затем раздался довольный смех стражников.

– Ладно, ты пока посторожи их, – сказал, отсмеявшись, старший, – а я пойду доложу о задержанных дефенсору Давису.

Опешившие поначалу Теодорих и Эйнар наконец опомнились: рванули дверь на себя, но та, увы, даже не шелохнулась.

– За что вы нас заперли? – громко возмутился Эйнар.

– Значит, есть на то причина, – коротко ответил оставшийся на посту стражник.

– Но мы же не сделали ничего плохого – просто шли в Ахен! Выпустите нас! – Теодорих начал неистово молотить кулаками по двери.

* * *

Связанные пленники понуро стояли перед сидящим за столом хозяином селения.

– Итак, вы утверждаете, что направлялись в Ахен? – задал формальный вопрос дефенсор.

– Именно так, – в один голос подтвердили друзья.

– Но отчего же вы покинули Суассон? Видимо, нажили себе там неприятностей? – Дефенсор вперил в задержанных испытующий взгляд.

Юноши переглянулись, и Теодорих торопливо ответил:

– Нет-нет! Никаких неприятностей у нас не было! Просто мы решили посетить Ахен…

– А я вот полагаю, что серебряный торквес, который красуется у тебя сейчас на шее, ты как раз украл у кого-то в Суассоне, – расплылся в плотоядной улыбке хозяин селения.

Догадливый старший стражник тотчас протянул огромную ручищу к шее Теодориха.

– Не смей трогать мой торквес! – взвился юноша. – Я не крал его! Он принадлежал моей покойной матери!

– О да! И, судя по украшению, она была очень знатной женщиной! – глумливо захохотал дефенсор, и оба вчерашних стражника, присутствующих сегодня на допросе, дружно поддержали его угодливым смехом.

– Снимите с него торквес! – рявкнул вдруг дефенсор, мгновенно посерьезнев.

Один из стражников отработанным движением тут же ударил Теодориха в живот и, когда тот согнулся от боли, беспрепятственно снял украшение с его шеи.

– О, отличная саксонская работа! – восхитился дефенсор, рассматривая поданный ему торквес. – Камни дорогие, без дефектов… Украшение сие явно немалых денег стоит!.. Так у кого же вы все-таки его украли?

Пленники молчали. Стражники, глядя на них, довольно ухмылялись: мешочек с серебром, отнятый у задержанных еще накануне, они уже успели поделить поровну.

– Что ж, разговор окончен. – Дефенсор поднялся из-за стола. – Определяю вас на чистку отхожего места в моем селении. Прямо с завтрашнего дня и приступите!

* * *

Вечером следующего дня стражник вывел пленников на задний двор их нечаянной тюрьмы и ткнул пальцем в стоявшие у каменной ограды неприглядные приспособления: тележку, бочку для отходов и два деревянных ведра с веревками вместо ручек.

– Отныне это ваши рабочие инструменты, – злорадно объявил он. – Ну, чего уставились? Быстро подхватили и пошли!

Теодорих стронулся с места первым, но Эйнар остановил его:

– Я сам! Негоже тебе загаженные тележки возить. – Водрузив на тележку бочку с ведрами, он толкнул ее перед собой и сухо осведомился у стражника: – Куда дальше?

…Уже после первых ведер с вычерпанными из выгребной ямы нечистотами друзья поняли, что запах, царивший в королевской конюшне, – воистину дивный аромат по сравнению с тем, чем приходилось дышать теперь! От распространившегося вокруг «благоухания» у Теодориха перехватило дыхание, на глазах непроизвольно выступили слезы. Поняв, что долго друг на такой работе не сдюжит, Эйнар во время второго «визита» к отхожему месту выразительно подмигнул ему, и тот понял его без слов.

Далее события развивались стремительно. Теодорих «невзначай» споткнулся, и содержимое его ведра выплеснулось на землю. Стоявший неподалеку стражник тотчас встрепенулся, выхватил из-за пояса увесистую дубинку и с угрожающим видом направился к нерадивому работнику.

– Ты зачем, бараний мозг, чистую землю изгадил?! Я тебя научу сейчас не спотыкаться! – Приблизившись, он замахнулся на Теодориха дубинкой.

В этот момент Эйнар вылил ему прямо под ноги помои из своего ведра, и тот от неожиданности растерялся. Воспользовавшись замешательством надзирателя, Теодорих нахлобучил на его голову ведро с остатками дерьма, выхватил из рук дубинку и ею же ударил его со всей силы в пах. Незадачливый стражник согнулся в три погибели, а потом, поскользнувшись, и вовсе упал лицом прямо в разлитые вокруг него отходы.

Друзья, однако, на том не успокоились: быстро подхватив «благоухающего» стражника под руки, они безжалостно сбросили его в выгребную яму.

– Бежим, скорее! – крикнул Эйнар.

– Но как же мой торквес? – не ко времени озаботился Теодорих.

– Забудь о нем! Или ты хочешь до конца жизни чистить это дерьмо?!

Друзья одновременно огляделись по сторонам: селение окружала каменная стена высотой в полтора человеческих роста. Не раздумывая, они со всех ног пустились к ней, готовые выбраться на свободу, даже если для этого придется обернуться птицами.

– О, нет! Римская мелкая кладка! В ней даже зацепиться не за что! – воскликнул в отчаянии Эйнар, когда беглецы уткнулись в вожделенную стену.

– Нельзя терять время! – перехватил инициативу Теодорих. – Давай сначала на крышу вон того сарая, а уж с него – на стену!

Буквально по-беличьи вскарабкавшись на готовый в любую минуту обрушиться ветхий сарай, друзья столь же ловко вспрыгнули с него на стену и только тогда услышали за спиной вопли стражника, взывающего из помойной ямы о помощи.

Оба поняли: погони не миновать.

* * *

Теодорих и Эйнар бежали из последних сил, а погоня шла по пятам.

– Они бегут по направлению к реке! – раздавались позади возбужденные крики стражников. – Теперь не уйдут!.. Там сплошные обрывы!..

Беглецы, задыхаясь, мчались меж тем уже по испещренной холмами местности.

– Тьерри, мы пропали! – Эйнар явно готов был разрыдаться от отчаяния.

– Ничего, крепись! Уйдем! – подбадривал его на ходу Теодорих, обнадеженный слышавшимся впереди гулким шумом реки. – По реке уйдем!..

– Ты же знаешь: я боюсь воды!..

– Я буду рядом!.. Другого выхода все равно нет!..

И вот беглецы застыли как вкопанные на крутом обрыве, под которым стремительно несла свои воды Эна. Эйнар зажмурился от страха: его богатое воображение тотчас нарисовало безрадостную картину, как он идет ко дну…

– Вон они! Хвата-а-ай их! – раздались голоса стражников совсем близко.

Недолго думая, Теодорих резко ударил Эйнара ногой под колени, и тот, потеряв равновесие, с диким криком полетел с обрыва вниз. Теодорих немедленно последовал за ним, и вот уже оба барахтались в бурлящем потоке, поминутно погружаясь в него с головой. Эйнар задыхался, интуитивно отталкиваясь ногами от воды, чтобы она выпустила его из своих цепких объятий. Теодорих, сделав несколько мощных рывков вперед и чудом изловчившись, зацепил друга своим кожаным поясом, и вскоре мощный речной поток нес по течению уже их обоих…

Стражники, достигнув обрыва, тяжело перевели дух и понимающе переглянулись: у дерзких беглецов не было абсолютно никаких шансов выбраться живыми из этой стремнины.