Текст книги "Волшебство для чайников"

Волшебство для чайников
Ольга Владимировна Лесняк

Иллюстратор Ульмина Антонова

© Ольга Владимировна Лесняк, 2024

ISBN 978-5-0064-7863-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Волшебство для чайников

Снег, зима, мороз, собачий холод…

Витрины магазинов, в которые люди с неврозами, бессонницей и гонкой за финансовым успехом поместили мечту о семье, любви, тепле и уважении. Она знала, кто эти люди, о чем они думают, чего боятся, чего хотят. Она была одной из них ― Госпожа маркетолог Лиза, или Елизавета Юрьевна.

За неделю до нового, конечно, материально успешного года около витрины маленького грязного магазина Лиза сломала каблук сапог, причем ужасно дорогих, красивых и совершенно неудобных. Бац! – и на мерзлой мостовой каблук не выдержал ожиданий хозяйки встречи с оптовыми клиентами. Возможно, она с ними встретится, но точно без него ― без каблука.

Лиза выматерилась (в последнее время она ругалась, как сапожник).

«Привет! Пришло время познакомиться. Я – подмастерье ведьмы (ведающая), и сейчас мне нужно найти женщину с проклятием, самым настоящим, и снять его, поэтому я хожу-брожу по улицам города и ищу знаки родового проклятия.

Так вот, каблук сломался, Лиза выматерилась, и я нашла ее ― свою первую женщину с родовым проклятием. Всё сошлось, всё случилось.

Елизавета Юрьевна никогда не опаздывала, поэтому у нее было время решить проблему с каблуком, а у меня было время познакомиться с ней поближе и запросить в небесной канцелярии дело по родовому проклятию».

Лиза озиралась в поисках бутика с обувью или, на худой конец, мастерской по ремонту и увидела витрину маленького грязного магазина с новогодней атрибутикой. Из витрины на нее смотрели облезлый Дед Мороз с перекошенной улыбкой, потрепанная Снегурочка, а в глубине женщина увидела ослепительную елку. Елка была потрясающе красива ― она переливалась всеми цветами радуги, очаровывала стеклянными разноцветными игрушками, поражала густотой ветвей и дарила ощущение новогоднего чуда.

Пока Лиза стояла и удивленно рассматривала елку, мне доставили дело под №1783.

«Так-с, так-с, родовое проклятие перешло по материнской линии – быть везде чужой. Ага, вот и история возникновения… Незаконнорожденный ребенок, бастард, от хозяина поместья… Проклятие активировалось через бабку-повитуху… А что у нас по отцовской линии? По отцовской линии сила, которая разрушает…

М-да, интересная задача, нужно будет в ведьмовском кругу обсудить. Возможно, это слишком сложно для меня.

Я думала, Лиза смотрела на елку. Я продолжала думать, Елизавета – смотреть на елку. Не знаю, сколько времени это бы длилось, но тут случилось!!! Тыц-тыдыц ― колокольчик, ну тот, что на дверях дешевых магазинов, прервал наше зависание. Мы обе посмотрели на источник звука. Старая, некрасивая, ужасно пахнущая бабка вышла из магазина».

– Эй, вы! ― Голос неприятный, скрипучий, то высокий, то низкий. ― Ты, ― она указала грязным пальцем с отросшим ногтем на Лизу.

Женщина вздрогнула и отшатнулась, брезгливо поджав губы.

– И ты ― дура!

«Кто??? Я? Я-Я-Я! Она меня видит, вот черт! Хотя упоминать двоюродного брата – так себе история. Это как звонить в разгар рабочего дня начальнику.

Лиза посмотрела мимо меня с удивлением, а затем на старуху – со страхом.

Старуха, недолго думая, схватила женщину за руку и затащила в магазинчик. Я осталась на улице».

Лиза задохнулась от вони магазина. Ей хотелось выдернуть руку и выбежать на улицу на свежий воздух, но что-то останавливало ее. Возможно, любопытство и смелость ― то, что помогло ей однажды развестись с мужем, хотя ничего плохого не было, но и хорошего тоже не было. Она просто решила рискнуть и проверить: а что там за дверью брака и за границей маленького сонного городка на окраине страны?

Старуха толкнула женщину на кресло, которое воняло, как помойка, и села напротив на колченогую табуретку.

– Ну что, дура, наскакалась, нашла счастье?

– Кто??? Я дура???

– А кто же, я, что ли?

От жары, спертого воздуха и необоснованных претензий Лизу накрыла волна возмущения и жуткой усталости. Она так утомилась от Москвы, беготни, совещаний, чувства вины перед друзьями за редкие скомканные встречи, перед родителями за купюры на старой клеенке вместо помощи и душевных разговоров и короткие «да», «нет», «не знаю», от вины перед детьми и собой. Ведь ей 40 лет, а она так и не купила домик на берегу моря. Только квартиру, и только машину, и только дорогую сумку, и вещи из ЦУМа, но не осуществила свою мечту ― домик у моря.

«Я на улице сходила с ума от любопытства, но зайти не могла: была установлена защита от проникновения всех, кроме людей. А я, к сожалению (сейчас, к сожалению), не человек. Совсем».

Лиза сквозь сонное оцепенение понимала, что уже точно опоздала на встречу, что точно испортила дорогую красивую обувь и что ее успешная, замечательная жизнь ― это, возможно, совсем не то, что ей нужно.

Старуха со злостью смотрела на гостью и, обращаясь к пяти кошкам, прошамкала:

– Так можно и всю жизнь не заметить, и предназначение не выполнить. Нужно мне разобраться с этим бардаком.

Кошки соглашались: «Мяу, верно, мррр-муррр, давно пора».

«Я чуть не умерла (в переносном смысле, конечно) со страху, когда звякнули колокольчики и неизвестная сила втянула меня в магазин. В Москве часы пробили 20:00, но я этого не услышала ― я попала к Лизе в грязную, дурно пахнущую комнату с кошками».

Старуха разжигала огонь в камине (откуда камин на первом этаже в центре города ― вопрос). Комната мгновенно наполнилась едким дымом, в воздухе запахло жженой ветошью. Камин кряхтел, чихал и стонал ― видимо, ему не очень хотелось становиться участником этого действа.

«Старуха, раскачиваясь, с закрытыми глазами подошла к заваленному одеждой, коробочками и посудой серванту и, открывая бесчисленные ящики (откуда их так много в простом советском серванте ― вопрос), стала доставать исписанные листы бумаги, новогодние игрушки, билеты на самолет, шелк. Наконец она, мучительно дыша, вытащила со вздохом облегчения маленькую фигурку кошки и тяжело села на низенькую табуретку около стены. С нее тек пот, и из груди доносились хрипы. Я подумала, что сейчас придется переводить душу (если старуха не придет в себя) через дорогу жизни в реку трансформации, и потом я что-то отвлеклась.

Пока старуха в своем странном танце доставала предметы, я не заметила, завороженная ее движениями и разомлевшая от тепла камина, как изменились комната и Лиза. Комната стала как туман, как размытая картина, как утренняя дымка, скрывающая от взгляда людей природу и город. Села ― не вижу ничего, только камин, который уже не кряхтел и не стонал. Он исправно и ярко горел, выбрасывая в комнату искры от дров и тяжелый жар, который начал окутывать меня, заставляя замереть и потерять контроль. Лиза была почти невидима ― только ее черные волосы ярко выделялись на фоне размытой комнаты и кресла.

Старуха резко встала, открыла глаза и через одно мгновение была рядом с камином. Она оглянулась и, глядя на меня, кивнула на яркий огонь:

― С Елизаветой Юрьевной пойдешь!

Наваждение с меня как рукой сняло. Меня подкинуло и встряхнуло. Я не пойду, вот еще! Не моя работа! Я вообще не знаю, что делать нужно. И с чего это мне следует доверять незнакомой старухе? Я всего лишь подмастерье ведьмы ― мне не под силу! И вообще, случай родового проклятия сложный, нам нужен шабаш ― разобрать, что к чему, уточнить данные.

Пока я, используя всё свое безмолвное красноречие, всем видом просила старуху не отправлять меня в камин, так как не знала, что станет со мной, она подошла к Лизе и с любовью и нежностью провела рукой по ее волосам:

― Пора, моя девочка, пора…

Кошки обступили Лизу и старуху, мурлыча и трясь о них. В последней попытке избежать камин я попыталась уйти, но случайно задела пламя свечи и привлекла к себе внимание, поэтому уйти стало невозможно.

Старуха вдруг рассмеялась, точнее, захрипела со свистом:

― Камин! Ты что, с ума сошла?! – обратилась она ко мне.

Очень непростой оказалась эта старуха, видит больше, чем обычный среднестатистический человек».

В камин старуха бросила всё, что собирала в серванте, и последней ― фигурку кошки. Огонь благодарно поглотил дары и, выпустив столб дыма, изменил всё ― буквально за секунду…

***

«…Через чисто вымытые окна магазина было видно, как на солнце переливается снег, как в витрину заглядывают дети и взрослые. В их глазах веселье, и они почему-то показывают на меня рукой. Неужели я видимая? А где же Лиза? Я хотела обернуться, но не смогла. И переместиться не смогла… Странно.

Колокольчик весело звякнул, и вместе с морозом, снегом в магазин вихрем занесло компанию смеющихся молодых людей ― две девушки в причудливых нарядах, как на картинах до революции, и трое парней. Молодая привлекательная продавщица вышла им навстречу и, принимая комплименты по поводу красиво украшенной витрины, посмотрела прямо на меня, и я всё поняла. Это та же старуха из 2024 года, из московского грязного магазина с чудесно украшенной елкой. Только сейчас точно не 2024 год. Сейчас, сейчас, какой же это год… А вот, календарь на стене. Теперь точно можно сказать, что сейчас 1905-й, и старуха ― не старуха, а молодая красивая девушка. Ну а магазин ― чистый, нарядный, но удивительно, что елки я не вижу ― вроде ее нет.

Хорошо, так бывает, и время может повернуться вспять. Но что со мной и Лизой? Ответом на мой немой вопрос стала фраза старухи-девушки:

― Хотите увидеть диковинную игрушку? ― она достала шкатулку с расписной крышкой, украшенной дивными цветами и таинственными символами. Я таких не видела.

Гости магазина разом притихли. Старуха-девушка, немного театрально зыркнув в мою сторону, аккуратно нажала на что-то, и в комнате как будто стало темнее и холоднее. Крышка медленно начала открываться, и все, в том числе и я, затаив дыхание, смотрели, что внутри.

А внутри была пленница ― Лиза, стоявшая на коленях, склонившая голову перед монстром. Она поднимала руки к небу и под печальную мелодию опускалась на пол, склоняясь перед чудовищем. Одна из девушек отвернулась, капризно надув губки:

― Какая гадость, ― сказала она. ― Это может только расстроить, а не повеселить. Пошли отсюда, ― и потянула за рукава двух парней рядом.

Они с готовностью откликнулись и уже через мгновение были на улице. Один из них громко постучал в стекло магазина и замахал руками, призывая и двух других молодых людей выйти вслед за ними. Но что-то остановило девушку и парня: они долго разглядывали шкатулку, а потом, задумавшись, посмотрели друг на друга.

― Откуда у вас эта шкатулка? ― первым заговорил парень.

Старуха-девушка сразу захлопнула шкатулку:

― Это гостинец моих отца и матушки, с Востока привезен и подарен в канун Рождества.

Девушка задумчиво провела рукой по шубке:

― Странно, мне кажется, в детстве я видела что-то похожее…

― Не думаю, ― отозвалась продавщица и убрала шкатулку под прилавок.

Молодые люди вышли, и опять как будто что-то случилось с окружением ― в магазине стало светлее и теплее, я бы даже сказала, сказочнее.

Продавщица начала переставлять предметы, напевая себе под нос и иногда отвлекаясь на покупателей, которые заходили в магазин, принося с собой холод, смех и снежинки. Они быстро таяли в тепле. Посетители покупали игрушки, сладости, конфеты, фигурное печенье и пряники. Скоро Рождество, и многие наряжали елки, готовили подарки ― каждый на свой кошелек и следуя за желанием потешить детей и удивить взрослых.

И тут я поняла, что я – новогодняя игрушка на елке. В магазине елка все-таки есть.

Так вот, между покупателями и пением под нос старуха-девушка и продавщица в одном лице, глядя на кошек и обращаясь к ним, а их было ровно пять, как и в 2024 году, начала свой рассказ, который внес ясность в происходящее с нами.

― У каждого человека есть обязательства перед душой. Можно сказать, душевный долг или душевное задание, ― кошка фыркнула, ― даже кошки об этом знают, а люди предпочитают не замечать, как эта душевная нить тянет их. Если человек чувствует это в себе, если его ум и тело заодно, то счастливее его сложно представить кого-то на земле. И главное, тогда этот человек укрепляет мир не только в своей душе, но и во вселенной, ― старуха посмотрела на меня и продолжила: ― А вот если люди игнорируют душевный долг, если они не видят знаки внутри себя, то начинаются внутренние войны, которые выжигают душу, сеют раздор, уничтожают урожай побед и собственную ценность. И на месте урожайных садов и полей растут злость, тревога, обиды. Тогда приходит время знаков извне: попадаются книги, фильмы, люди, и они подсказывают, как вернуться на путь душевного спокойствия. Но если человек и это игнорирует или идет не за теми, а за пустышками и «скороварками» быстрого результата, то становится он оболочкой почти без души. Быстрый результат на то и быстрый – он как вспышка: загорелся и погас, и человек получает лишь обгорелые угольки от своих целей. Это как раздобыть на короткий миг демоверсию того, что хочется, но вот пользоваться не получится, ведь версия – краденная, и возможности сделать ее полной, официальной нет. Лишь в одном случае – когда мы идем своим путем, не отвлекаясь на пустышки, – мы получаем долговременный нерушимый результат.

На этом месте разом погасли все свечи и лампы в магазине, кошки заорали в голос. Старуха, хлопнув в ладоши, вернула свет, взяла в руки веник и совок и продолжила рассказ:

― Душа прячется в закоулках тела и ждет, когда можно будет расправить крылья и дать себе свободу разрешить полет.

Она убрала всё на свои места, выкинула мусор, покормила кошек и вышла из магазина, так и не закончив рассказ.

Наступила ночь, а с ней ко мне вернулись возможность передвигаться и магические способности. Оказалось, я была игрушкой «золотой орешек» ― как символично.

Найдя шкатулку с Лизой, я, следуя интуиции, отыскала потайную кнопку, которая запускает механизм. Нажала. Но, к сожалению, Елизавета Юрьевна так и осталась фигуркой в музыкальной диковинной шкатулке ― собой она не стала. Я включала и включала шкатулку, пытаясь разгадать загадку старухи ― зачем мы здесь, что должны понять, почему вдвоем, и вспоминала всё, что знала и слышала от ведьм про родовое проклятие и необычные перемещения во времени. Так прошла вся ночь. С утренними лучами солнца я опять превратилась в елочную игрушку, абсолютно бесполезную для Лизы и нашей затруднительной ситуации.

Дверь открылась, колокольчики радостно звякнули, зашла старуха-девушка и без предисловий продолжила свой вчерашний рассказ:

– Иногда люди так и приходят по дороге жизни к реке смерти почти пустые, не выполнившие душевного задания, разочарованные, несчастные. И нет у них сил переправиться на ту сторону. Так и остаются они в реке огоньками ― ни туда ни сюда.

― Мяу, ― одна из кошек цвета мокрого асфальта как будто подтвердила сказанные слова.

Старуха обернулась и пристально посмотрела на кошку. Конечно, кошки не умеют разговаривать, но иногда, при определенных магических обстоятельствах, хозяева животных могут слышать мысли своих питомцев. Я, кстати, тоже обладаю способностью понимать четвероногих.

«Почему эти двое здесь и почему мы вместо заслуженного магического отдыха по выслуге лет опять работаем?»

«Да всё просто ― она из моего рода, и хватит вопросов. У нас покупатели скоро придут, а ничего не готово».

Ничего себе, оказывается, Елизавета Юрьевна ― из рода старухи? Интересно, а кто тогда я ей?

Старуха весь день обслуживала людей в магазине, и что я заметила, пока бессмысленно висела золотым орехом на ветке новогодней елки, – это то, что те, кто покупал хоть что-то, уносили вместе с покупкой кусочек тепла, и как была приветлива, добра наша (конечно, уже наша с Лизой) старуха-молодуха. Как внимательно выслушивала, как смотрела, казалось, в самое сердце человека, который хотел к Рождеству сделать подарок своим близким. В магазинчике становилось всё больше волшебства.

И вот уже совсем стемнело, и осталась гореть одна свеча. Кошки давно спали. Я опять обрела свой привычный облик. Старуха достала шкатулку и поставила на маленький столик, где упаковывала покупки. Всё затихло, смолкло, и в этой тишине я увидела, как одна, затем другая слезинка покатились по лицу старухи, и каждая слезинка сияла всеми цветами радуги. Они падали на шкатулку, и сначала ничего не происходило, а потом начали появляться силуэты, словно фигуры, сотканные из тумана, и началось представление. Один образ, второй, третий… Сначала было не разобрать, кто это или что.

Я, затаившись, смотрела во все глаза. Вот появились огромные диковинные цветы. Думаю, они росли миллионы лет назад. Проносились дикие звери, сцены охоты… Вот мать укачивает ребенка у костра, вот малыш бежит за водой к реке. Что-то проносилось так быстро, что невозможно было разглядеть. Где-то тень скользила медленно, и можно было рассмотреть детали. В какой-то момент закрытая до этого шкатулка открылась, и печальная мелодия тихо зазвучала. Тени стали более плотными. Старуха всё так же сидела, и слезы скользили из ее глаз, как драгоценные камни, падая на шкатулку. Кошки сели вокруг ее ног и, мурлыча, терлись. Было ощущение, что они подпитывают ее своей любовью.

Лиза из шкатулки всё так же поднимала руки и опускала их. Только вот что странно: монстр был уже и не монстром, а женщиной, похожей на Елизавету. Точнее, Лиза была похожа на нее. Неужели (у меня появилась догадка) это ее мама?

Не знаю, сколько прошло времени, но фигуры уже не покидали комнату. Они теснились вокруг нас. Воздух сгустился. Я видела, как соблазнил хозяин поместья юную красавицу, как родила она ребенка и как прокляли молодую мать жена помещика и родители юной девушки. Родители в своей злости на бесчестие дочери попросили бабку-повитуху сделать так, чтобы смерть смыла позор с семьи, но всё пошло по-другому: ребенок с мамой остались живы, а пожелание смерти перешло в проклятие, которое запустила бабка-повитуха. Оно перечеркнуло счастливый путь младенца и его матери. Перед моими глазами разворачивались трагедии и вспыхивала страсть. Вся жизнь рода предстала передо мной… И вдруг я увидела, точнее не так – меня, как током, пронзило понимание, что где-то здесь я должна увидеть и узнать себя. Здесь я не просто так, я тоже одна из этого рода. Какая же у меня задача, как я могу помочь себе и Елизавете?

Старуха подняла голову и открыла глаза:

― Ты одна из рода отца Лизы, смотри!

Фигура молодого мужчины ― непохожа на остальных, он более слабый физически. В семье его часто бьют и смеются над ним. Как странно… Вижу, как его душа переливается зеленым и как он ее слышит, разговаривает. ИЗ древней Индии пришли знания о духовных центрах человеческого тела, где сосредоточена психическая, жизненная силы чакрах каждая имеет свой цвет, но я вижу только один тот который преобладает в данный момент жизни человека Мужчина убегает из дома, чтобы что? Он нанимается в помощники к садовнику ― вот его путь. Путь сильного мужчины. Я вижу всю его жизнь: свадьбу по любви, детей, через которых его душа реализовала свое предназначение. Он был счастлив, его сила осталась внутри семьи. И вот что Лизе досталось по наследству, что требует реализации, или ее душа будет ютиться, ненужная, в теле.

Я здесь, потому что родовое проклятие тоже задевает меня, и я ― это реализованное предназначение того мужчины, деда Лизы. Я сила этой семьи, если правильно использовать эту силу, можно горы свернуть, но я и слабость: если не реализовать предназначение и не получить силу, то есть меня, то можно скатиться на дно, как это сделал отец Елизаветы Юрьевны. Он не реализовал себя и передал дочери не силу, а слабость. Можно подумать, что я была когда-то человеком, и это так. Была очень, очень давно, поэтому многое из земной жизни мне знакомо. Сейчас я подмастерье ведьмы именно потому, что после смерти стала реализованным или нереализованным предназначением семьи. Я стала большой силой и сейчас делаю следующий переход в ведьму, а кто-то займет в свое время мое место. Ведьма – это женщина, которая не принадлежит какой-то одной семье, она служит всем людям. И да, я вернусь в земную жизнь женщиной.

Теперь всё стало понятно и просто, как будто я знала всегда, что встречу Лизу на улице, что она сломает каблук, что мы перенесемся на десятки лет назад. И сейчас мне нужно стать той силой рода, которая находится не в материальном мире. Мне нужно помочь Лизе и старухе провести ритуал очищения рода от родовых проклятий: быть везде чужой, в отношениях с подругами, мужчинами, в коллективе, потери тонких ниточек привязанности с детьми и силы, передавшейся по отцу, которая не созидает, а разрушает.

Ну что же, я была готова. Старуха тоже и даже кошки ― части этого древнего магического ритуала. Кошки, как оказалось, – это оберег двух родовых систем.

Началось…

Я не буду пересказывать вам весь ритуал. К сожалению, есть те, кто захочет повторить и снять с себя возможное родовое проклятие. Я знаю, среди женщин есть заблуждение о венце безбрачия, а у мужчин ― о привороте и порче. Я здесь дам лишь свою рекомендацию, как подмастерье ведьмы. Обратитесь по месту жительства к ведающей женщине, то есть по адресу ведьмы в конце сказки.

Я вам расскажу о красоте и боли ритуала.

Фигуры толпились, и каждая хотела рассказать свою историю жизни: про обиды, спрятанные за пазухой камни, про ревность, месть и чувство одиночества. Другие образы, сотканные из тумана, хотели рассказать, как они любили и были любимы, как красивы рассветы и как много добрых людей вокруг. И каждая могла высказаться в этом ритуале.

Время в ритуале текло быстрее, чем в обычной жизни. Фигуры были безмолвны, но они обладали возможностью через свет и цвет передавать чувства и эмоции, рассказывать свои истории. И вот комната наполнилась нитями цвета, пятнами, штрихами, вихрями линий. То холод проносился по комнате, то удушающий жар тревожной материнской любви, то снегопад разочарования и боли от утраты накрывал нас с головой. Но постепенно всё утихло и успокоилось, пришло время тишины и пустоты. Мне было хорошо ― я помню это ощущение из прошлой жизни.

Отпущенная на свободу боль оставляет пустое место, и, выждав время для затягивания раны, необходимо заполнить это место чем-то хорошим. Например, грустью. Хорошая грусть лучше острого ножа боли в душе, а там, глядишь, и грусть сменится радостью или чем-то другим.

Старуха поклонилась в пол и с благодарностью отпустила чуть видимые фигуры. Как же хорошо роду после этого ритуала! Она снова поклонилась в пояс и продолжила свой ритуал. Елизавета ― уже не игрушечная пленница, а женщина, которая сидела на стуле. Напротив ― ее мама. Между ними кошки и чуть поодаль ― старуха. Дочь и мать смотрят в глаза друг другу, и я вижу, как сначала от них в сторону друг друга летят мечи и ножи (хорошо, что нереальные). Потом всё меняется и покрывается льдом, который тает, как только мама Лизы начинает поглаживать себя по колену. Я вижу, что там ее душа, которая хочет показать, какое предназначение у нее и какой счастливой она может еще быть. Душа красиво расправляет крылья ― диковинная, трепетная, ― она светится желтым светом. Ах, как же было бы тепло в ее объятиях и как хорошо должно быть дома! Ее предназначение ― быть душевной, согревающей, питающей женщиной, мамой, женой, подругой, мастером своего дела. Но не случилось… Возможно, бабушкой? Возможно, есть еще время.

Постепенно напряжение спадает, и две женщины, обнявшись без слов, поворачиваются в мою сторону. Теперь пришло мое время.

Я мягко подлетела к солнечному сплетению Елизаветы, стала теплым оранжевым шаром и вошла внутрь ее тела, проникая в каждую клеточку и каждый орган. Я исцеляла, обнимала, с любовью поглаживала весь внутренний мир женщины. А вот и душа ― такая хилая, брошенная. Жизнь еле бьется в ней. Она изумрудного цвета, и я чувствую наше созвучие, наше родство. Становлюсь такого же зеленого сияния и сливаюсь с душой, качаю ее, напитываю своей любовью и магией. Время идет быстро, и вот уже я вижу крылья души Лизы и ее силу, мощь. Всё, мое дело завершено, можно покинуть тело женщины. Я выскальзываю наружу и вижу кошек, которые свернулись у ног старухи клубочком. Вижу старуху-молодуху, устало завершающую ритуал, и Лизу ― она светится изнутри.

Ритуал завершен, уже рассвет входит в свои права, отодвигая ночь. Я опять золотой орех, непонятно почему, на новогодней елке. «Дзинь» ― колокольчик, и я вижу Лизу в переднике, окруженную мягким светом. Ее улыбка успокаивает, согревает. Сегодня нерабочий день, и женщина проводит его за уборкой магазина. Она мягко двигается по помещению, под ее любящим взглядом любая вещь наполняется светом и приобретает магические качества.

До вечера не было произнесено ни слова. Да слова и не были нужны. С наступлением ночи я обрела возможность передвигаться, а Лиза накрыла на стол, заварила чай, села с кошкой на коленях. «Дзинь!» ― вошла старуха. Точно ― не молодая девушка, а старуха. Даже старше, чем когда мы впервые познакомились. Они молча попили чай с чабрецом, кошки мурлыкали и ластились.

― Почему мы здесь и когда домой? ― спросила Лиза.

― Здесь мы, чтобы провести ритуал. В 2024 я уже была слишком слаба. И еще мы здесь из-за тех двух молодых людей, помните их? Девушке еще показалось, что она видела эту шкатулку.

― Да, помним.

― Так вот, ― продолжила старуха, ― нам нужно им помочь найти путь предназначения.

― Хорошо, а как это сделать?

Лиза вздохнула, старуха отвела взгляд, а я поняла, что нужно сделать, почему мы здесь и что вернутся назад в 2024 только Лиза и одна из кошек.

Возможно, вы тоже всё поняли…

Ну что же, я остаюсь в Москве 1905 года, рядом с будущей великой женщиной Марией и ее братом Михаилом. Буду оберегать, помогать и подсказывать, куда ее ведет путь предназначения души. Старуха отдаст все силы на возвращение в 2024 год, и вскоре ее будет ждать река перерождения ― река смерти. Четыре кошки последуют за старухой, а вот Елизавете предначертаны долгие годы жизни и открытый путь души.

― Пора прощаться.

Мы стояли в кругу обнявшись. Время позволяло никуда не торопиться, но вот и тот самый миг расставания. Каждая идет дальше своей дорогой…»

***

«Дзинь-дзинь!» ― Елизавета отвлеклась от пересаживания петуний и пошла за рыжей кошкой встречать гостей из Москвы.

– Какая радость, как вы доехали?

Вопросы, объятия, поцелуи. Ее подруги приехали к морю, а точнее – к Лизе в ее дом на берегу моря, который утопал в цветах (привет прадеду-садовнику).

Часом позднее на террасе с великолепным видом на закат подруги секретничали.

– Эх, Елизавета, ― сказала Лена, ― хорошо у тебя здесь, красиво, душевно. Но ведь скажи: скучаешь по работе, встречам в Москве, по этой беготне? Разве нет?

Лиза сложила руки домиком, положила на них голову и, встряхнув белокурыми волосами (теперь она не красила волосы в цвет вороньего крыла), ответила:

– Знаешь, иногда да, бывает. Вспоминаю, скучаю, но я ведь не была так счастлива в этой кутерьме. Да, чувствовала себя незаменимой, да, востребованной, да, борьба за место под солнцем бывала интересной. Но сколько вечеров я плакала от усталости, от ответственности. Как часто я не могла позволить себе больничный и просто отпуск на 2—3 дня. Нет, ― Лиза откинулась на спинку кресла, ― ни за что не вернулась бы. Посмотри, какая красота летом ― рай для тела и души, а как внукам нравится здесь отдыхать, они просто питаются солнцем и морем, а потом весь год любая простуда нипочем. Какие вечера у меня с мужем здесь, на веранде. А я ведь думала, что медовый – это всего лишь месяц, а оказал, что медовыми могут стать годы, если не жить только работой. Девочки, тост за нас с вами ― ведьмочек и подруг!

Елизавета Юрьевна была второй раз замужем-удачно.

Уже ночью, в объятиях любимого мужчины Лиза подумала: «А ведь правда хорошо всё тогда устроилось». Она очнулась в больнице, рядом стояли перепуганный сын и второй муж. Оказалось, что она упала в обморок, и старуха-продавщица вызвала скорую.

В больнице полное обследование показало, что это только (хотя как только) хронический стресс, астения и дефицит железа. Рекомендации от врачей получены, нужно выполнить и больше беречь себя. Всё лечится ― нужно отдохнуть, так советовали коллеги и друзья. Но Лиза решила не только взять паузу на восстановление, но и изменить свою жизнь, точнее, жизнь сама начала меняться. Во-первых, кто-то подбросил ей под дверь квартиры котенка, рыженького и почему-то знакомого. Женщина с удовольствием взяла котенка, и после этого как-то всё завертелось. Она написала заявление об уходе, муж горячо поддержал ее решение.

Потом подвернулся домик у моря ― мечта всей жизни, потом она вспомнила, точнее, руки сами потянулись выращивать сад и создавать уют. Всё это невероятно приятно, и у нее прекрасно получается.

Мама вдруг стала хвалить и поддерживать и даже приехала погостить к морю. И они не поругались, как обычно, а с удовольствием провели время вместе. Но самое интересное ― это то, что ее нашла работа. Не та, которая была, а совершенно другая.

Вы, возможно, знаете, что за успехом одного человека стоят 30, у которых не получилось, и они тоже причастны к успеху первого. Так вот, Елизавета Юрьевна, Госпожа маркетолог, стала целительницей-маркетологом Лизой, которая помогала предпринимателям, компаниям, малому и среднему бизнесу и просто специалистам переживать поражения и видеть горизонт побед. Но не через борьбу, а с умом, делегированием и обязательным отпуском раз в квартал. Ведь кто-кто, а Лизонька знала, как можно потерять свой путь и выгореть в вечной суете городской жизни.