Текст книги "Окно возможностей для вашего ребенка. О правильных играх, гаджетах, возрастных кризисах и счастливом детстве"

Но не всем европейским (российским, американским, японским, остановимся на слове «цивилизованным», пожалуй) детям так везет. Родители цивилизованных, в отличие от нашей невозмутимой африканки, люди информированные. Из всех утюгов и поэтому чаще всего разносторонне, но фрагментарно и неглубоко. Микробы опасны. ЖКТ слабый. Игрушки стерильны. Ребенок хрупок. Мультики развивают.

Утрирую в чем-то, конечно. Помните, у Некрасова? «Положим, крестьянский ребенок свободно растет, не учась ничему. Но вырастет он, если Богу угодно, а сгибнуть ничто не мешает ему». Для африканского ребенка, конечно, естественно: хорошо, если вообще жив остался. Мы о безопасности своих детей очень печемся, и сравнение показателей детской смертности, конечно, отнюдь не в пользу Африки, в которой он в 15 раз выше, по данным ВОЗ. Но в погоне за безопасностью не забываем о развитии.

Вот он растет, наш, цивилизованный. Один и тот же вкус и консистенция во рту изо дня в день. Одни и те же гладкие поверхности кругом, куда руку ни протяни. Одни и те же ощущения от тела – ниже пояса всегда тепло и влажно. Одни и те же движения – по ограниченной территории. Побоку все сензитивные периоды и задачи развития. Впрочем, развитие в норме – страшная сила, сметающая все манежи и пятиточечные ремни. Буду орать, орать буду! Зубами вырву свое неотъемлемое право на базовые чувства и белое вещество! Не понимаете?! Так я объясню! И даже почти получилось, но… Тут в игру вступает новый герой. Да-да, именно. Вон тот черный квадрат на стене. Или маленький – в руках. Да-да, опять я до ТВ и планшета докопалась. Но вы уже поняли, надеюсь, что я не кликушеством тут занимаюсь, а объясняю, как механизмы работают.

Производители визуальной продукции для малышей – отнюдь не идиоты. На какие ребенкины кнопки жать, знают. Яркость, повторяемость, ритм. Само по себе это прекрасно – в свое время и в меру. Сейчас же – вспоминаем про базовые чувства. И это – не зрение. И не слух. И не тыканье пальчиком в кнопочки. Все, что отобрало сейчас время от базы, проложило дорогу к дальнейшим особенностям в развитии. К каким именно – а это кому как повезет. Зависит от степени воздействия, от особенностей индивидуального функционирования мозга… Помним, что вестибулярная, например, система – это история не только про тошноту в транспорте, а еще и про внимание. Попробуй его удержи, когда тут качается, а там плывет. Проприоцептивная – про речь: не научился понимать свое тело в пространстве – где уж сообразить, куда язык ставить, чтобы «мама» сказать. Кому-то и лошадиные дозы зрительной перестимуляции не слишком повредили, на ком-то вроде незначительное воздействие серьезно сказалось. Кто-то всего лишь водолазки не выносит и в школе в строчку не попадает, а кто-то в пять лет так и не заговорил…

Освежаем все вновь полученные сейчас сведения о белом веществе и функционировании мозга. Если необходимо, читаем дополнительную литературу по теме. Помним, что белое вещество – штука вполне реальная, определяемая на МРТ и, пардон, при анатомических исследованиях. Что каждая новая связь – это новый кусочек мозга (правда, связи еще и редуцироваться, то есть исчезать, могут и должны, иначе наша голова была бы полтора метра в обхвате). Что одна и та же дорога, по которой едут и едут вагончики, упрочняется, утолщается, закрепляется, но она одна. Трасса, какая-нибудь М5. Другим связям потом уже и места нет особо. И тяжело эту трассу обходить. И вспоминаем, что трасса эта, мощная, главная, отобрала ресурс у других, базовых, важнейших. Там так, тропинки с колдобинами.

Что будет? Ну, как минимум трудности в школе. Если адепт теории о новых цифровых детях выберет для своего ребенка, например, семейное обучение – прекрасно, во всяком случае, человек последователен. Есть разные формы подачи материала, на слух усваиваем плохо – что ж, сейчас масса технических возможностей предложить визуал, покатили вагончики по привычной трассе, пошло обучение… У школы таких возможностей нет, точнее, нет желания. Система очень ригидна, если сейчас вашему малышу год, не думаю, что через шесть лет в системе что-то глобально изменится. Ваш ребенок с прокачанной зрительной системой окажется в ситуации обучения с преимущественным использованием слуховой. Ну и как, вы думаете, он будет учиться? И это минимальная из всех возможных проблем.

На самом деле я сейчас не злорадствую и не ехидничаю – бе-бе-бе, школа из вас человеков сделает! К современной школе и у меня много вопросов, и обучение, основанное на слуховой сенсорной системе, я тоже не считаю единственно правильным вариантом. Мне бы движения да экспериментов побольше отсыпать. Искусственный визуал – нет, не хочу, и так хватает, а вот теорему своими ручками вывести – дело было бы. Но вы же понимаете, что между нашим «хочу» и реальным положением дел – расстояньице. Положение дел можно и нужно менять, что ж, приступайте. Сейчас, пока малышу год. Возможно, через шесть лет пара заржавелых шестеренок в системе скрипнет, и вашему визуально прокачанному первокласснику учиться будет чуть легче. Дерзайте. Не говорите, что я не предупреждала.

Давайте еще раз по трем базовым чувствам быстренько пробежимся – что происходит с ребенком, которому не повезло. Какое-то из этих трех чувств самопроизвольным или рукотворным образом (а врожденные нарушения мы никогда со счетов не сбрасываем, истории, когда все делали правильно, а он все равно такой, конечно же, бывают) не развивалось правильно. Что будет?

Начнем с тактильного. По мелочи многие сталкивались – водолазки не выносит, новые вещи надевать отказывается, голову мыть невозможно, в декабре варежки надеть не заставишь, в мае – шапку снять, от кусочков тошнит, подливка склизкая, спагетти гадкие… Ну, такой с тараканами человечек, в быту и общении не очень приятный, но жить можно. Это если легкая степень нарушения. Что же бывает при тяжелой? А например, парааутистический синдром. Возвращаемся к нашей первой главе, вспоминаем детей-сирот. Вот он, их диагноз. Связанный с тактильной депривацией в том числе. Про депривацию не забыли? Тактильные контакты – наше базовое чувство защиты, точка покоя, из которой исключительно и возможно развитие. Человек, лишенный тактильного контакта, а также человек, неправильно обрабатывающий тактильные стимулы врожденным или приобретенным образом, этого базового чувства лишен. Что следует? Задержка в развитии, часто очень серьезная и необратимая. Высокая тревожность, страхи. Агрессия, аутоагрессия. Аутостимуляции. Достаточно или продолжать?

Едем дальше, вестибулярная система. Легкие случаи всем очевидны – никуда возить невозможно, укачивает. Качели не любит, карусели не выносит, по бордюру не ходит… Или, наоборот, часами качается. Повезло, если на качелях, а то сам. Качается, кружится. Жить сложно, но можно. Что в тяжелых? Опять же – тревожность, страхи, возбудимость или подавленность, агрессия, аутоагрессия. Хоть как-то отвлечься от этого нестабильного мира. Аутостимуляции – упомянутые уже качания и кружения. Слабая обучаемость – кого там учить, оно закружилось и унеслось. Синдром дефицита внимания и гиперактивности, от легких форм, затрудняющих обучение в школе, до тяжелых, при которых обучение и развитие невозможно вообще. Такие формы тоже часто аутизмом называют, картина схожа. И наконец, проприоцепция. Сшибает углы, весь в синяках и шишках. Толкается и дерется, душит, обнимая. Никак самокат с велосипедом не освоит. Гиперактивен или, наоборот, вял и малоподвижен. Это если так, легонькое нарушеньице. Всего лишь вся группа детского сада от такого стонет, а так ерунда. В тяжелых случаях – в принципе, то же самое, только уже в жизнеугрожающих масштабах. Плюс – нарушения речи, серьезнейшие, часто очень плохо поддающиеся коррекции, связанные с неумением правильно оценить положение органов ротовой полости, а также совершить последовательную серию движений, продуцирующую речевое высказывание. Такие люди без коррекционной помощи могут не заговорить никогда. Да и с помощью не очень. Диспраксией такое состояние называется. Слышали, возможно.

Стоп. Это что же. Вот эти вот все проблемищи, о которых вы пишете, – все от того, что в манеже с пластиковыми игрушками сидел? Нет, конечно. Сенсорные системы могут дефектно функционировать изначально. Связи в мозге – изначально формироваться неправильно. Я всякий раз к этому возвращаюсь и всякий раз пишу эту ремарку. Аутизм, диспраксия, дисфункции сенсорных систем, разумеется, бывают врожденными. Всё правильно делали, и никто не виноват. Но еще и еще раз напомню: нарушения развития, в том числе тяжелые по симптоматике, абсолютно идентичные тяжелым врожденным, могут быть приобретенными! Могут и бывают. Об этом сейчас и продолжаем разговор. А уж легоньких, но жизнь все же осложняющих нарушеньиц – легионище. Кто-то соображает туговато, кто-то пишет кривовато… Возможно, причины найдутся тоже там. В младенчестве. На первом году жизни.

Ну не целый же день он в манеже сидит с планшетом! Мы и гуляем, и книжки читаем, и в ладушки играем… Хорошо бы, если не целый день. Я бы эту книгу еще лет семь назад не написала бы, будучи уверенной, что так не бывает. Я долгое время думала, что действительно так не бывает, чтоб в пять месяцев в свеженайденные ручки планшет – и на целый день. И еще плазма на полстены с малышариками фоново весь день пищит и хохочет. Я все-таки своих старших детей восемнадцать лет назад родила, в эпоху еще кнопочных телефонов и компьютерного Интернета. А младшие росли уже так же, как и старшие, скорее, по моей привычке. Красок, кубиков, прогулок и открытых шкафов много, телевизор строго регламентирован, смартфона личного нет лет до двенадцати. Привыкла, долго была уверена, что у всех плюс-минус так же. Пока на консультации не стали приходить они… Цифровые… Очень тяжелые, очень. Не говорящие, не понимающие, не видящие, имея зрение, не слышащие, имея слух… Зато пальчиком эдак уверенно – тык!

А может, вы путаете причину со следствием? Может, он такой родился? Вы же сами пишете про врожденные состояния. Такой родился, изначально развивался не совсем так, как в норме, а родители просто шли за потребностями ребенка… Знаете, даже не могу представить себе полугодовалого, требующего смартфон или мультики. Как бы там он ни развивался альтернативно. Двухлетку, в принципе, уже могу. Но не пятимесячного, никак. Каким образом он эти свои потребности высказал-то?! Нет, товарищи. Не родился такой. Это вы изначально для себя были уверены, что можно. Что ничего страшного. Что мне так спокойнее. Что новый мир и новые дети. Что у всех так. Ну так вот, не у всех. А у кого так – те пожинают проблемы. Такие, о которых предпочли бы никогда не знать.

Уход и развитие

А вот вы про памперсы упомянули… Тоже вредно? А манеж? А ходунки? А пеленать ли? А на руки брать, как захочет? А слинг – полезно?

Ладно, раз уж мы продолжаем пока первый год жизни обсуждать, давайте по уходовым разным нюансам пробежимся. В принципе дети – существа, безусловно, крепкие и хорошо компенсируемые. Поэтому судорожно сверяться с этой книгой в любой непонятной ситуации – тоже так себе вариант. Живите, радуйтесь, получайте удовольствие от общения с малышом и не бойтесь ежесекундно накосячить, так же с ума сойти можно. А нам с ума сходить не нужно, нам, наоборот, голова на плечах нужна. И элементарная логика. Вооружившись из предыдущих глав сведениями о нормальном детском развитии и предпосылках к нему, едем дальше, с головой в процессе нашего путешествия дружим, в свободный полет не отпускаем.

Ну, давайте начнем с памперсов. Штука, безусловно, удобная и вообще гениальное изобретение человечества. Когда я стала молодой мамой первенца, идеи естественного родительства были новым модным трендом, и во многом я этому тренду последовала. Он был самым логичным, как ни крути. Кормить ребенка раз в три часа – почему? Почему в три, а не в пять? Не в час? Почему кормить надо не раз в три часа, а по требованию, идеологи естественного вскармливания объясняли куда понятнее абстрактного «исследователи доказали, что желудок опорожняется…». И самое главное, ребенок теорию естественного родительства подтверждал. Ел, спал, играл, рос довольным, почти не кричал. А попытайся я его кормить раз в три часа и соблюдать прочие благоглупости, которые кем-то там наисследованы, орал бы, несомненно, и пристрелите меня, если это полезно для его развития. Но вот идею выращивать ребенка без памперсов я разделить не смогла. Тут логика такого стройного и прекрасного естественного родительства дала крен. Новорожденная дочь мочилась либо испражнялась примерно раз в полчаса, а сделав дело, не желала ни минуты мириться с неудобством. А теоретики при этом вещали, что дети спокойно спят в мокрых пеленках. Их дети, возможно, и спали, но не мои. И получаса от большого дела до малого мне как раз хватало, чтобы только-только начать дремать, и остро захотеть провалиться, будучи разбуженной очередным кряхтением. Я задушила в себе перфекционизм и сочла, что мало-мальски полноценный ночной сон – обязательная часть моего выживания, тем более что второй участник процесса тоже совершенно не против.

Памперс остался на сон, прогулки и выходы в свет и был исключен на время бодрствования. Интуитивно я тогда почувствовала, что сенсорная интеграция включает в себя и эти процессы тоже. Сухо, мокро, тепло, холодно, воняет, грязно, потекло. Сигналил и сам ребенок: все мои дети спокойно спали в памперсе, но голопопое и в штанишках бодрствование с самого раннего возраста отчетливо предпочитали памперсному. Вроде сыт, выспался, мама рядом – а все равно что-то кочевряжится. Снимаешь памперс – облегченный вздох и довольно вытянутые, а потом раскинутые ножки – свобода! И заулыбался, и ныть перестал – хорошо-о-о-о! Наверное, дети, которых из памперса в памперс все время перекидывают, так себя не ведут, разницу чувствовать не привыкли, снять подгузник не просят… Те, кому дают шанс ощутить свое тело как в одежде и защите, так и без, знают, чего хотят, и говорят об этом, даже не умея говорить. И это тоже развитие. Тоже сенсорная интеграция, мы пока что все о ней.

Ну а отдаленные последствия – как с едой. Научился жевать и познавать разную пищу в сензитивном периоде, в самом раннем возрасте – и в год, и в два, и в три спокойно и самостоятельно ест, не давясь и от тарелки не шарахаясь. Исследовал до года все процессы и ощущения, связанные с мочеиспусканием и дефекацией – панические атаки от вида конечного продукта не ловит и до последнего в себе удержать от ужаса не стремится. Чего там бояться, много раз наблюдал. Гораздо интереснее понаблюдать, как взрослые делают ЭТО. И попробовать, как они, туда, куда они.

Что у нас дальше по списку? Манеж, ходунки? Ответ вы, наверное, уже сами знаете. Чем дальше наш цивилизованный младенец от условного африканского, тем больше у него шансов обрести проблемы в развитии. Чем безопаснее, стерильнее и беднее его окружение – тем хуже для психики. Да и для физики, пожалуй, тоже, но проблемы иммунитета, роста и веса лежат за рамками моего сочинения. Ограничение свободы малыша – плохо. Ограничение движений в целях безопасности ведет как раз к небезопасности – не научившийся падать в том возрасте, когда падения максимально безопасны, обязательно упадет опасно и травмируется. Обычно обязательно находится возмущенная мама с вопросом – «А как жить-то?! У меня помощников нет! Мне и приготовить, и убраться надо, а может, еще и онлайн поработать!». Не знаю, что ответить. Когда держишь в уме, что именно так – правильно, как-то живется и без помощников. Я жила. Ты ешь – он рядом ест. Ты стираешь – он загрузил и на кнопки нажал. Ты пол моешь – и у него тряпка. Ты картошку чистишь – а он ее моет. Поработать – легла на ковер, а он по тебе ползет. Наоборот, самый благодатный возраст. Пока еще интересны самые обыденные предметы. Ложка – вау, кран – зашибись, туалетный ершик – вообще огонь, если удалось пробраться. Молчит и шуршит себе, а ты, мама, делай параллельно что хочешь, лишь краем глаза приглядывай. Свободный младенец на полу – не ноет. Он занят, у него впечатления. Трехлетка уже вам такой прекрасной жизни не даст, он этот ершик сто раз видел. С ним рядом вы уже действительно и не уберетесь, и не поработаете. Наслаждайтесь, пока дают. Что делать с трехлеткой..

Ну а пеленку, ручки и слинг мы, пожалуй, в один блок объединим. Тут немножко все друг из друга вытекает, и эта тема для меня самая непростая. Много лет своего материнства я была убеждена, что для маленького ребенка жить на руках и не спать в кроватке – дело нормальное и естественное, пока… Не прочитала, не приняла для себя как логичную и не опробовала на своем четвертом сыне идею о том, что маленький ребенок нуждается в ограничении пространства, подобно утробе матери, и что существуют приемы, благодаря которым он действительно сам раз в три часа ест, сам эти три часа подряд спит, и не на руках у мамы. И никого приучать ни к чему не надо, и никто не кричит. Достаточно просто провести ряд манипуляций и правильно запеленать. А свободу малыш получит, когда будет к ней готов. Тогда и наступит время трогательных платьиц и бодиков, а пока совсем кроха – прозаическая и почти забытая пеленка. Впрочем, ей гарантировано второе рождение. Засим откланиваюсь и просто предлагаю попробовать самим.

Игрушки

Хорошо, ну а какие игрушки правильные? Пластик вреден, что ли? Какие тогда покупать? Деревянные? Резиновые?

Игрушки – тема важная и не такая простая, как кажется. Мы с вами незаметно и между делом, ведя рассказ о самых простых вещах, оказывается, уже обсудили ряд важнейших и непростых терминов – «депривация», «сензитивный период», «сенсорная интеграция». Что ж, пришло время еще одного сложнейшего и важнейшего учения – теории ведущей деятельности Выготского. А разобравшись в ней, поговорим и о правильных игрушках.

Снова начну со сравнения, так проще всего разобраться. Сензитивный период я сравнила с окном, ведущую деятельность же, пожалуй, сравню со стволом дерева. Есть ствол, есть веточки. Ствол без веток, в принципе, обойтись может, хотя обычно не обходится. Веток же без ствола уж точно не бывает. Ведущая деятельность – это что-то такое главное, массивное, основополагающее, из которого вырастает другое разное. Теперь, пожалуй, самое время открыть Википедию. Открываем, читаем. Ведущая деятельность – это та деятельность ребенка, в которой возникают главные изменения в психических процессах и психологических особенностях его личности на данной стадии его развития.

Ствол – ведущая деятельность. Веточки – психические процессы и личностные изменения. Ствол дерева немного отличается в разных местах, ведущая деятельность в разные периоды жизни тоже разная. Но она всегда – ствол. Основа. То, без чего не будет психических процессов. Осталось определиться с термином «психические процессы», и тогда уже точно – разобрались. Снова открываем справочник, читаем. Психические процессы – это условное разделение психики на составные элементы, которые позволяют познавать внешний и внутренний мир.

Вот они, эти процессы.

– Познавательные: ощущение, восприятие, представление, воображение, память, мышление, внимание, речь, рефлексия.

– Эмоциональные: эмоции, чувства, аффекты, настроения.

– Волевые: борьба мотивов, принятие решения, постановка цели.

То есть, в принципе, вообще все, что определяет человека как вид и как отдельную личность. Что делает человека человеком. Важнейшие процессы. И вот это вот важнейшее – оно даже не ствол, а всего лишь веточки. Есть что-то более важное, чем мышление, речь и принятие решений. Есть то, без чего не будет веток или будет их мало и будут они кривые. Есть – ведущая деятельность.

Само понятие ведущей деятельности впервые ввел в обиход наш отечественный психолог Лев Семенович Выготский, впоследствии теория ведущей деятельности была доработана А. Н. Леонтьевым и Д. Б. Элькониным. Теория – и на данный момент практически аксиома отечественной возрастной психологии. В рамках этой теории мы с вами и пообщаемся некоторое количество глав, перейдя от вещей общих к совершенно конкретным, к игрушкам и взаимоотношениям.

Вот он, наш ствол, немного разный на всем своем протяжении, изменяющий свой внешний вид. Вот она, ведущая деятельность, разная в зависимости от периода жизни ребенка.

– С рождения примерно до года – непосредственное эмоциональное общение.

– С года до трех лет – предметно-манипулятивная деятельность.

– С трех до семи – игровая деятельность.

– С семи до одиннадцати – учебная.

– С одиннадцати до пятнадцати – интимно-личностное общение.

– С пятнадцати до двадцати – учебно-профессиональная деятельность.

Сейчас вроде бы все совершенно ясно и даже примитивно. Ну ежу понятно, что учебная, он же в школе. Правда, интимно-личностное общение подростков – вот это, наверное, сейчас внезапно было. Он же по-прежнему еще в школе, а занят, выходит, не учебой? На самом деле, конечно же, все не так примитивно, как кажется. Когда мы говорим о ведущей деятельности, мы говорим вовсе не об условиях, в которые ребенок поставлен, и не о внешних формах его активности. Если девятилетний ребенок не учится в школе (ну мало ли какие обстоятельства, выбор родителей, да и всеобщее школьное образование не такой уж ранний исторический феномен), он все равно развивается в рамках учебной деятельности. Если пятилетний ребенок сейчас вроде бы не играет, а рисует либо собирает модель – все равно это происходит в рамках игровой деятельности. Ну а тот самый одиннадцатилетний, доросший до интимно-личностного – он да, в школу не за знаниями ходит. Любого подростка спросите, они люди прямые, честно вам и скажут, чтó в школе в этом возрасте забыли. Точно не знания.

Но до подростков мы, опять-таки, сильно позже доберемся. У нас пока с вами первый год жизни на повестке дня, в него снова и вернемся, вот только маленькую ремарочку сделаем. Эта суровая математика, когда до года эмоциональное общение, с года хоп – предметная деятельность, конечно же, нуждается в поправках. Предметная деятельность – приобретение чуть более раннего, чем год, возраста, да и место свое она уступает игровой тоже пораньше, чем в три года. Сигнал о начале предметной деятельности, как и многие другие сигналы, подаст сам малыш, впервые попробовав произвести с предметом какие-то еще действия, кроме как взять и обсосать. До тех пор, пока все равно, что в руках, а схема действий едина, это не предметная деятельность. Это просто поиск и обработка ощущений. С момента, когда предмет впервые осознанно брошен на пол, а взгляд ребенка заинтересованно проследовал за ним – как именно он упадет? – начинается предметная деятельность. Примерно с восьми-девятимесячного возраста. Кубик просто упал, а мячик – покатился. А шелковый платочек что-то долго летит, и вообще не туда, куда бросил. А погремушка производит помимо собственно удара об пол другие звуковые эффекты.

Бросание, добавившееся к обсасыванию и перекладыванию из руки в руку, – сигнал, что ребенок дорос до познания РАЗНЫХ функций предмета и РАЗНЫХ действий с ними. А познав разные функции и действия, он дорастает и до слова – до понимания того, что разные объекты этого мира имеют и разное словесное обозначение. Вот так, помимо других психических процессов, из предметной деятельности выросла новая веточка – понимание речи. Впрочем, мы с вами забежали вперед, не обсудив самую первую ведущую деятельность – непосредственное эмоциональное общение.