Текст книги "Родом из детства. Добрые и смешные рассказы о людях и тех, кто рядом с ними"

Макс ничего не понял, кроме того, что к нему прилетело счастье! Он извелся от мыслей, что его собака, которую он вырастил из выброшенного в пруд слепого и беспомощного щенка, погибла или скитается где-то голодная, замерзшая, ищет его. А он не может ей помочь! И все из-за него самого! Как он мог жениться на этой эгоистичной курице с квартиркой, посудкой, паркетиком, рюшечками и словами о великой любви к нему! Как он мог не понять, что она легко избавится от его собаки, просто чтобы Герда не мешала курице в ее курятнике! Звонок Ники он воспринял как хитрый ход для возвращения его обратно, а сейчас напрочь забыл и о Нике, и о ее поступке, обо всем! Просто потому, что с ним снова его Герда!

Чуть погодя, он смог сфокусироваться на жене, которую уже привык называть бывшей и едва узнал.

– Ника? Ты что? Ты заболела? – она очень похудела, выглядела сильно осунувшейся с синяками под глазами.

– Нет, я в порядке. Макс… Ты прости меня. Я… я просто не понимала. А когда поняла, то искала ее. Правда, очень старалась с тобой не встретиться. Боялась, что ты мне шею свернешь. Нет! Погоди… Я понимаю, что ты, наверное, не захочешь меня больше видеть. Но тут такое дело… Герда, пока скиталась, нашла себе друга и привела его. Вот. Это Кай. Ты иногда привози ее к нему, ладно? Они очень дорожат друг другом!

Неправда, что люди не меняются! Гордый кошатник вдруг неожиданно заводит себе собаку, а то и не одну. Собачник подбирает кота. А человек, совершенно не понимающий, что они все находят в своих питомцах, вполне может почувствовать, что ему жизненно необходимо иметь кого-то, кто просто будет рядом, а не будет бежать где-то по бесконечной дороге в снежной каше.

– Нет, ну вы гляньте, болтали, болтали, а потом целуются средь бела дня! Он же еще не разведен! Никакого стыда у этих хищниц нет! Нууу, Ника, ты сейчас сама все увидишь. Я тебе фоточку-то пошлю! – репортаж Милы из-за тюлевых занавесок перешел в новую стадию, и смартфон Ники завибрировал от вала «фоточек» с самой Никой, ее Максом и двумя страшно довольными собаками.

Нике снова снился сон про собак.

– Неее, я не пойду гуляяять! – бормотала она. – Я вчера с ними бегала.

– Да и не надо, соня. Спи себе, мы сами, да? – Макс всегда по утрам был возмутительно бодр.

– Чего это сами? И я с вами. Только кофе, кофе дайте побольше, а то я усну на Гердином матрасике, благо опыт есть! – с закрытыми глазами пробормотала Ника. – И лапам моим уже не холодно, и вообще: хорошо, когда собака в конце дороги имеет дом!

Обидеть кисю может каждый, не каждый может убежать! (разное)

Вот казалось бы… Маленький зверек. Ну и что, что хищник? На самом-то деле и мухи не обидит. Как уже было сказано, зверушка такая маленькая, мягонькая, славная, со встроенной урчалкой и нежной шерсткой! Красивая! И вот сидит такая киса, предположим, на стуле, о жизни думает. И тут… Вариантов множество, на самом-то деле. Например, хозяин не заметил звезду своих очей и, о ужас, попытался сесть на тот же стул! Неее, это уж совсем жесть! Ну, ладно, ладно, попросту скинул кисю со стула!

– Чтооооо? Да как ты… Да как ты мог! Да как ты смел! – читается в только что нежном и трепетном взгляде. Он и сейчас трепетный. Терминатор бы точно трепетал! Но хозяева бывают такими… невнимательными.

И вот сидит этот самый хозяин и НЕ ЗАМЕЧАЕТ праведного гнева кисоньки. Разумеется, гнев только усиливается. Еще бы! Его б так сбросили и игнорировали! Но, ладно, кошка домашняя, нежная, ласковая… Посверлив этого чурбана бесчувственного гневным взглядом, кися решает, что куда ж деваться… Мир несовершенен, а для кошек и вовсе подходит плохо. Слабо, прямо скажем! Проще простить этого барана в человеческом теле, да и жить дальше.

Но для того чтобы простить, надо, чтобы прощаемый это хотя бы осознал. Иначе неинтересно! Кошечка примеривается и запрыгивает на колени к баранообразному чурбану, который тут же полностью подтверждает вышесформулированную свою характеристику.

– Слушай, иди, а! Дай поесть! – и скидывает венец кошачьего творения на пол. Да не просто так, а с раздражением! Мерзавец!

– Ах, так… Ах ты вот так, да? – кошка в глубокой обиде прыгает опять, и, разумеется, и эта попытка достучаться до существа, стоящего на столь низкой ступени развития, обречена на провал.

– Отстань, я тебя очень прошу! Это… Брысь! – и он даже не смотрит на кисю! Он смотрит в свою тарелку! Гад!

Кошка пышет яростью, как раскаленная доменная печь, но толку-то? Он же не видит!

Тогда, в очередной попытке донести до сознания этого негодяя степень его вины, кошечка прыгает уже на стол! Попадает, разумеется, организмом или какой-то частью его в тарелку своего тупого хозяина, который уже разозлившись, смахивает ее со стола, едва успев ловким броском выловить свой ужин и вернуть его на стол.

– С ума ты, что ли, сошла! Отстань от меня! Я устал, голодный, и вообще, кыш!

На лапах, дрожащих от ярости, возмущения и унижения, несчастная кисонька уползает в гостиную, гусеничкой взбирается в кресло и пытается отдышаться.

И тут на пороге комнаты появляется хозяин.

– Осознал! – понимает кошка и принимает абсолютно безразлично-презрительный вид, чтоб, значит, понял всю свою вину, меру, степень, глубину и так далее по списку.

– А! Кресло мне согрела, вот и молодец! – вульгарная лапища оскверняет собой чистейшую шкурку, и кошка осознает себя уже на полу! А этот… Этот… Слов нет кто… смотрит свой дурацкий «бормотальник», который давно надо было разбить приличной кошке!

Кошь уходит молча, унося гнев и страшную кошачью ярость, от нее в коридоре врассыпную бросаются вечерние тени, предночные шорохи и скрипы, и весь этот загадочный квартирный мир старается не попадаться под лапы великого хищника, ставшего на путь мести!

– Так, значит… Ладно, ладно! Ты сам это выбрал! – решает кисонька и…

И ничего не видно и не слышно. Тишина. Кошка исчезла!

Всем известное явление превращения кошки в жидкость и обратно позволяет мстительнице невидимо просочиться в шкаф, утащить оттуда десяток носков из разных пар и филигранно вбить их как во всевозможные, так и в абсолютно нереальные щели. Шнурки кроссовок исчезают, словно они ожившие сороконожки, провод для зарядки смартфона перекусывается не менее чем в ста восемнадцати местах и огрызки старательно раскладываются по квартире. Официальный костюм, отглаженный недавно мамой хозяина, сдирается с вешалки в шкафу и превращается в удобнейшую лежанку, причем у серо-рыжей кошки для такого случая специально где-то запасена белоснежная шерсть! Не спрашивайте меня, где именно, я сама не знаю. Это их секретные фокусы. Галстук, в котором предполагалось поразить воображение начальства и заказчиков, старательно жуется в ключевых (самых заметных) местах и с омерзением выплевывается. Еще бы! Нормальные кошки это жевать не любят – гадость-то редкая, еще и синтетика. Любимый свитер типа, замершего у телевизора, уволакивается под ванну, где в нем прогрызаются дырки.

(Лирическое отступление автора. Они действительно умеют это делать! Честное слово! Лично знаю кота, который так дырявит плед. Там уже дырок больше, чем того пледа!)

Дырки прогрызаются не абы какие, чтоб зашить можно было, неее, киса-то в ярости, поэтому брака не допускает! Круглые, большие, пронзительно зияющие дыры дивно разнообразят дизайн дорогущего свитера.

– Тааак, что у нас дальше? – с ухмылкой, больше подходящей тигрице после удачной охоты, кошка от души фыркает на убитый свитер и идет по тропе мести!

– Налапники, да? Отлично! – чтоб вы знали, приличной кошке писать в ботинки неудобно, тем более так, чтобы попало в оба, да еще лапки чтобы не запачкать! Но что не сделает кошка ради мести?! Это однозначно может!

Дальше взор, пылающий от гнева, перемещается на дурацкий сорняк, который этому недоразумению подарила его кошечка, в смысле девушка. Девушка кисе нравится, она-то с колен ее не сталкивает! Поэтому девушкины вещи кошь принципиально не трогает, но сорняк раздражает давно! И вот пришел его час!

– Приличной кошке лапы пачкать… Выкапывать, выкидывать, фу, как устаешь от этих дел! – ворчит кошка, которая уже подустала. Она оглядывает поле боя, в смысле территорию мести, и растворяется в пространстве.

(Еще одно лирическое отступление автора. Они это реально могут. Кто их знает как, но иногда найти кошку совершенно невозможно! Можно обыскать все видимые и невидимые места, проползти под всеми шкафами, залезть наверх и осмотреть их сверху, подавляя желание заглянуть внутрь, потому что там книги воткнуты так, что палец не просунешь. Можно обораться до хрипоты, вызывая это создание, а потом обернуться и обнаружить ее или его прямо на том месте, где вы искали уже раз двадцать пять.)

Месть – это блюдо, которое особенно вкусно в холодном состоянии, по крайней мере, так говорят.

И вот, отклеившийся от телевизора и кресла хозяин идет по какой-то необходимости, ну, предположим в кухню… Та-да-да-даммм.

– Ить… Эть… Где эта… Тварь такая, иди сюда!

– Ну щас! – беззвучно отвечает ему кошка из загадочного кошачьего измерения. – Прямо бегу, ломая коготки.

– Ах ты… Ой, блиииин, ай… Ботинки!!! Оба!!!

– Зато ни одному из них не обидно! – беззвучно поясняет кисонька, стремительно улучшая свое настроение.

– Аааа, Веркин цветуй! Она меня линчует!

– Праально, а я еще и помогу! – беззвучно обещает кошка, приходя в нормальное расположение духа.

– Весь пол в земле… А это еще и черви какие-то… Нет, блин! Это ж… Это проводки какие-то? Странно, я такой где-то видал недавно. Только длинный. Ааааа! Зарядник! Убью тварюгу! Кыс-кыс, иди сюда!

– Ага, иди, иди… Нашел дуру! – беззвучно посмеивается кошка.

Кинувшись в комнату в надежде, что это какой-то другой проводок и его драгоценный зарядник цел и невредим, хозяин с ужасом натыкается на многообещающе приоткрытую дверцу шкафа. Вопли из шкафа приводят кошку в отличное расположение духа, а находка растерзанного свитера и тоскливое подвывание над ним и вовсе радуют. Месть-то удалась!

Чистка загадочной белой шерсти, поиски хоть одной пары одинаковых носков и мытье ботинок утомляют хозяина так, что он попросту валится спать, так и не обнаружив в квартире проклятую тварь.

Кошка появляется, когда он уже видит тридцать третий сон, вздыхает снисходительно, укладывается ему на голову, прогоняя из этой головы особенно мерзкие кошмары, и включает встроенную извечную песенку.

– Мыр-мыр-мыр… А все почемурр? Потому как кисю не уважурр!!!

Самая-самая лучшая порода кошек

Зайдя в гости к подруге, Вика насмешливо фыркнула,

– Не понимаю я тебя. Столько всяких кошачьих пород есть – глаза разбегаются! А ты все со своими подзаборниками.

– Ничего они не подзаборники, – Татьяна весело подмигнула серой полосатой кошке, осуждающе покосившейся на гостью.

– Ну да… – не поверила та. – А вот эту ты где подобрала? – она кивнула на черную как уголек кошку, выглянувшую из-за угла.

– На даче.

– На даче, под забором! И ту тоже где-то… А кота вообще в озере выловила. Кто-то выкидывает, а ты подбираешь!

Такие разговоры Вика любила. Ей нравилось чувствовать себя лучше подруги. Она-то всякое «непойми-неразбери что» в дом не потянет. Вот еще! Если уж заводить кота, то супер-породистого. Как у Женьки.

Евгений, который работал в соседнем отделе с Викой и Татьяной, действительно завел огромного пушистого мейн-куна.

– Вот у Женьки, я понимаю, кот шестьдесят тысяч стоит! – восхищенно округлила глаза Вика.

– Да какая разница, сколько он стоит? – Таня недоуменно пожала плечами. – У кошек порода вообще штука условная. Любая кошка хороша.

– А, ну да… конечно! То-то умные люди приличных заводят, а ты мусор всякий подбираешь!

– Вик, я тебя просила уже… Твое мнение, конечно, штука бесценная, но нельзя ли воздержаться от оскорблений?

– Да ладно… Не нравится тебе, когда вещи своими именами называют? – ехидно усмехнулась Вика. Она и сама не очень понимала, куда ее несет. Злилась на Таньку. Женя ей, Вике, очень нравился, а разговаривал больше с этой малахольной! – Ко мне вот на коврик у двери какой-то блохастый кот пришел. И что? Я его веником вышибла! Не хватало мне еще! Так упорный такой, неделю приходил. Пришлось водой его облить!

– Вик, знаешь, ты лучше иди, – решительно сказала Татьяна. Вику она знала с института, и та всегда отличалась непростым характером. Но сейчас ее чего-то несло чем дальше, тем больше. Историю про кота она уже слыхала и только недоумевала, как так можно было? Ну, явно же коту очень нужен был дом. Ну что, объел бы он Вику? Нет. Помешал бы? Нет! Наоборот, глядишь, с ним этой поперечной натуре полегче было бы. Так ведь взяла и выгнала. Может, свой последний шанс выгнала!

– Да и пойду! Чего я с помойными котами должна сидеть? Только я-то уйду, а ты с ними останешься! Будешь старой девой с сорока кошками!

– Почему именно с сорока кошками? – невозмутимо уточнила Таня. – Мой личный идеал – пятьдесят восемь!

Она закрыла и заперла дверь за Викой, возмущенной до такой степени, что даже дар речи у нее где-то заглох и временно потерялся.

– И чего всем надо, чтобы кошек у меня было именно сорок? И почему обязательно кошек? А если сорок попугаев или ангорских хомяков? – рассуждала она. – Жаль, конечно, что она так развыступалась, но дело, похоже, к тому и шло. Чем-то я ее в последнее время сильно донимаю. Правда, понять не могу, чем именно. Ну, может, завтра ей полегчает, только вот в гости я ее больше не позову. Что-то мне это разонравилось.

На следующий день Вике не полегчало однозначно. Она довольно громко рассуждала о прекрасных породах кошек и недоумевала, как кто-то может заводить презренных беспородных.

– Хотя далеко ходить не надо! Таких странных людей полным-полно! Вот, Танечка наша, например. У нее три кошки и кот и все совершенно беспородные. Одну она под забором подобрала, вторую в подъезде кинул кто-то, а она сразу цапнула. Кота в озере выловила, на даче. А еще одну вообще не знаю где.

Таня только хмуро косилась на митингующую бывшую подругу да молча работала. Недосуг было глупостями заниматься, и вовсе не хотелось с Викой разговаривать. Ну, не понимает человек, что с нее взять.

– А вот у тебя, Женечка, такой кот роскошный! Я если заведу себе кота, то только породистого. Наверное, похожего на твоего! – щебетала Вика, обращаясь к сослуживцу. – Как ты думаешь, я хорошо буду смотреться с мейн-куном?

– Не знаю. Котов заводят не для того, чтобы с ними смотреться, – пожал плечами Евгений.

– Ну это смотря каких, – Вика ласково рассмеялась. – Вот, например, таких как у Танечки, точно не для этого. Они, знаешь ли, такие беспородно-мусорные. Понабрала всякое… Вот я выгнала того урода помоечного, который ко мне на коврик у двери лез! – она не обратила внимание на то, как Евгений от нее аккуратно отодвинулся подальше и повернулся к Тане.

– Тань, у тебя подобранные? – оживился Евгений. – У меня трое таких. Кун – мечта моего отца. Я его родителям купил.

Немая пауза, возникшая после этих слов, подействовала на людей по-разному. Четыре сослуживицы Вики и Тани, которые отлично видели все дальние заходы Виктории к симпатичному Евгению, старательно скрывали смешки. Таня и Евгений улыбались друг другу, как люди, обнаружившие что-то приятно-общее, а опешившая Вика хлопала глазами.

– Но я… Но я думала, что тебе мейн-куны нравятся, что это лучшая порода… – выговорила она наконец.

– Вик, лучшая порода для любого нормального владельца кошек называется «моя любимая кошка». Все остальное – незначительные детали. Как выглядит, сколько стоит или вообще ничего не стоит. Они все потрясающие. И они, и собаки, между прочим, тоже. Кстати, Тань, а ты к собакам как относишься? А то у меня и пес есть! – улыбнулся Евгений, глядя, как перекосилось хорошенькое личико Вики.

Он улыбался еще шире, когда через пару месяцев привез Таню знакомиться с родителями.

– У Вики обморок бы случился, если бы она увидела нашу семейную подзаборную мешанину! – подумал он, увидев, как в прихожую вышли коты и кошки в количестве восьми штук, возглавляемые мейн-куном Кузей, и две собаки – породистый доберман и абсолютно беспородный пес, похожий на овчарку на коротеньких кривых лапках, и как его родители облегченно выдыхают, увидев, как охотно и радостно Таня знакомится со всей этой разношерстной компанией. – Вот такая у нас лучшая порода…

Дорого-недорого… недорого-бесценно

Эля чуть поправила волосы и полюбовалась на свое отражение.

– Идеально! Просто класс! – и правда… прическа, макияж, ноготки, прикид… Все, ну все было отлично! Все будут прям штабелями укладываться! А кое-кто от зависти изойдется! – она припомнила нескольких знакомых, которых готовилась поразить. – Последний штрих, и я готова!

Она сложила губки и почмокала: «Мими! Мими! Ко мне!»

Где-то в глубине квартиры раздался удаляющийся цокот коготков.

– Вот тварь! Ко мне иди! Я сказала, ко мне! – проклятая собачонка опять забилась под диван, а ей уже выходить! – Ми-ми-мишечка, масюшечка, ми-ми-мусечка… Ну, иди к Элечке…

Обрадованная собачка, которую Эле так удобно было носить в маленькой сумочке, завиляла всем телом, выбираясь из-под дивана. Ей так редко доставалось ласковое слово, что она бросилась со всех лап к хозяйке.

– Ага, попалась! – Эля ловко хватанула крошечную собачонку породы померанский шпиц за загривок и тряхнула ее. – Я тебе покажу, как от меня прятаться! Сучка такая!

По-хорошему ей бы надо было поторопиться – пригласительный билет на модное мероприятие достать было трудно и опаздывать не стоило, но собачонка раздражала неимоверно.

– Ах ты мелкая дрянь! – Эля трясла псинку до тех пор, пока та со страха не испачкала ее платье, пустив тонкую струйку. – Чтооо? Гадина! Ты это специально! – она в панике глянула на себя в зеркало – дорогущее дизайнерское платье, деньги на которое она с таким трудом выпросила у своего парня, было испорчено. В ярости затрясла Мими, а потом открыла входную дверь и с силой швырнула на лестничную клетку пронзительно завизжавшую собаку. – Пошла прочь, гадинааа!

Злые слезы мешались с безнадежно испорченным макияжем, капали на дорогую ткань. Эля рыдала долго, а потом, пожалев, что мерзкая псина так дешево отделалась, выскочила из квартиры, чтобы забрать погань обратно и хоть так душу отвести.

– Куда она делась? А? Где она? – метания по площадке не помогли. Собака попросту исчезла.

* * *

Виктор Иванович был человеком серьезным, деньгами не разбрасывался, но любил фразу: «Я не так богат, чтобы покупать дешевое». Благо на дорогое у него средств хватало.

Собаку решили завести приличную, то есть наилучших кровей и из самого лучшего питомника.

– Нам дешевка не нужна! – сразу предупредил он заводчиков. – Нам самого-самого крутого щенка!

Щенок породы риджбек, или по-простому львиная собака, стоил прилично, и это, с точки зрения покупателя, было правильно – престиж стоит денег. Виктор уже представлял себе, как будет показывать знакомым отлично выдрессированную собаку. Только вот…

– Он тупой! – жаловалась на пса жена, которой не было до щенка никакого дела.

– Пап! Он команд воообще не слушает! – презрительно кривил губы сын, слившийся воедино со смартфоном.

Нет, понятно, что любое существо надо учить. Виктор Иванович поразмыслил и оплатил пребывание щенка в кинологическом центре. Через три недели кинолог продемонстрировал Виктору щенка, прекрасно выполняющего команды.

– Только вы же на занятиях не были… – попытался было объяснить кинолог.

– Да я и не собирался! Вы что, не можете выполнить свою работу без моего присутствия? Я вам за что деньги платил?

Кинолог только вздохнул:

– Вы нам оплатили деньги за занятия с собакой, но жить-то он будет с вами! Вам ведь тоже нужно уметь с ним обращаться!

– Вы что, издеваетесь? Что там уметь обращаться! – гневно нахмурился Виктор. Он не любил, когда его пытались надуть!

К общению с трудным клиентом пришлось привлечь директора кинологического центра, и Виктор Иванович, кипя праведным гневом, уехал с полной уверенностью, что этот центр просто плох!

– Ну точно! Я с них затребую деньги обратно! Он же ничего не может! – разъяренно топал ногами Виктор, глядя, как пес, вместо выполнения простейшей команды «ко мне», падает на пузо, сжимается в комок и закрывает глаза. – Тупая скотина! Кааа мнеее!

Почему-то крик и пинок под ребра сверкающим ботинком никак не способствовал правильному выполнению команд. Щенок ни в какую не подчинялся, только прижимался к земле, словно пытался провалиться сквозь нее. Он явно был ни к чему не пригоден!

Нет, как человек деловой Виктор Иванович попытался было потребовать деньги с кинологов и с питомника, где он приобрел собаку, а когда ничего из этого не вышло, попросту выволок шестимесячного щенка за ворота коттеджа и придал ему ускорение начищенным до зеркального блеска ботинком, гневно ворча:

– Сделали одолжение… пса возьмут, но деньги не вернут… Ишь ты… Хитровыделанные какие! Или пристраивайте его сами… Еще и пристраивать его, время тратить! Сейчас! Пошел вон!

Он не стал смотреть, как перепуганный щенок мчится по дороге коттеджного поселка в сторону леса. Ему не было до этого уже никакого дела.

* * *

Кошка чесалась ожесточенно и практически непрерывно.

– Что это такое? – капризно выпятила нижнюю губу Лика. Нет, она вообще-то Лариса по паспорту, но кокетливо предпочитала представляться именно Ликой. А сейчас она строго смотрела на ветеринара.

– Что это такое, я вас спрашиваю! Я уже привозила ее, вы типа полечили… Но лучше не стало! Шерсть клоками, вся паршивая какая-то… Сидит и это… чухается.

Словечко настолько не подходило к ослепительной красавице, словно каким-то случайным ветром залетевшей в ветеринарную клинику, что ветврач закашлялся, стараясь подавить нервный смех, хотя вообще-то ничего смешного в ситуации не было.

– У кошки дерматит. Мы сделали все анализы…

– И что? – Лика возмущенно ткнула пальцем в сторону крупной кошки с кисточками на ушах. – Что мне с ваших анализов? Вы что, не видите, какая она?

– Я бы сказал, что это вызвано психогенной причиной. То есть у нее стресс. Любая кошка, когда нервничает, вылизывается. Тем самым она усиливает на шерсти свой запах. Это ее успокаивает. Но если стресс постоянный, то…

– Она что? Сама себя так разлизала? Специально, назло мне? Психопатка! – взвизгнула Лика, и молодой ветеринар понял, что причину стресса кошки он нашел. Правда, помочь несчастной пациентке никак не может. Нет, он попытался…

– Нет, что вы… Конечно, она не специально… – но эти слова, сказанные уже в спину красавице, бессильно опускались на пол, даже не достигнув ее ушей, – ей попросту было неинтересно слушать. И не только слушать. Возиться с кошкой, подаренной ей одним из поклонников, Лике тоже не хотелось.

Дорогая переноска с кошкой внутри стояла на улице недолго. Местный забулдыга позарился на крутую штучку, решив, что кошка тоже может что-то стоить, но увидев забившуюся в угол плешивую животину, попросту вытряхнул ее из последнего убежища.

– Пошла вон!

Кошка выскочила на проезжую часть и замерла.

Юлия Сергеевна только ахнула:

– Вася, тормози!

Вынырнула из остановленной сыном машины, ловко подхватила застывшую посреди улицы кошку в состоянии полного шока.

– Ой, бедняга ты, бедняга, ну все, все… Уже все хорошо. Васенька, поехали, а то нас сейчас линчуют!

Она утешала окаменевшую от ужаса кошку, пока та не начала подавать какие-то признаки жизни и не прижалась к ней, пряча морду в сгибе локтя.

– Мам, вот скажи… Это как называется? – хмыкнул Вася. – Два месяца назад ты пошла в гости к подруге и вернулась с крошечной шпицухой, у которой была в хлам переломана лапа. Три недели назад мы поехали за грибами, и ты нашла молодого риджбека, зашуганного до состояния полного ужаса. Сегодня это…

– Вась, ну понимаешь, у нас же наши ушли… – глаза Юлии Сергеевны как по команде наполнились слезами. Никак не получалось не плакать. Да! Понятно, что для восточноевропейской овчарки восемнадцать лет – это хорошая жизнь. А также и для ее подруги и ровесницы – трехцветной кошки. Они ушли почти одновременно, и для них это было счастьем. Жили всю жизнь вместе и ушли, не мучаясь, с разницей в четыре дня. Но каково хозяевам, а?

– Мам, ты только не плачь, ладно? – Василий сам настойчиво смотрел в окно, чтобы мама не видела, что и у него глаза мокрые. Большую часть своей жизни он провел с их собакой и трехцветной кошкой. И даже когда привел знакомиться Маринку, все косился, как она их воспримет, да как сама им понравится…

– Да я и ничего… Я так… я так плакала тогда и так просила у Бога, что если кому-то очень нужно, то пусть он нам их пришлет! Вот к нам и пришли Ванда и Волька.

Ванда, дворняжка, похожая на тощий велосипед, пришла сама. Привалилась к калитке и поняла, что больше идти уже не может. Решила лечь и умереть прямо тут, на чистой плитке. Вася сам вносил ее на руках в дом. Вольку нашла его жена Маринка. Волька – котик, которого сбила машина, и он тоже был уже готов уйти, но никто ему не позволил сделать такую глупость! Выходили, и теперь он, как и его предшественница, души не чает в Ванде.

– Ну ладно… Эти – я понимаю. Им было надо! А породистые? К нам же прямо косяком пошли крутые животные! Ты как-то очень уж хорошо попросила, кажется… Вот кошка, которая у тебя… Она ж явно дорогущая! Да, больная, но породистая.

– Вась… Ну, видимо, этим тоже очень надо. Очень-очень. Масю вышвырнули так, что перелом лапы был в двух местах! И как на такую трогательную пушистую кроху у кого-то рука поднялась? Риджу, ты же помнишь, и жить не хотелось. Он делал шаг, ложился и глаза закрывал от страха. Думаешь, им было легче, чем Ванде или Вольке? Им же самим наплевать на то, что там пишут в их сопроводительных бумажках, как там называется их порода и сколько денег за них отдали. Им так же больно и страшно. И любовь нужна, и ласка. А они, получается, модный аксессуар для гламура или элемент престижа… Разве этим можно жить? – Юлия Сергеевна ласково погладила кошку.

– Тише, милая, тише, все хорошо… Все уже закончилось.

Василий, пока его мама не смотрела на него самого, а занималась кошкой, потихоньку вытер лицо и, воспользовавшись тем, что машина попала в пробку на светофоре, набрал номер жены.

– Мариш, твоя свекровь опять за свое! Мы едем не просто так, а с кошкой. Дорогущей, правда, полулысой.

Маринка ожидаемо засыпала его вопросами, уточнила, где приготовить место для кошки, передала привет свекрови, гневно потребовала у мужа перестать пилить мать и отключилась.

– Елки-палки… Мне же еще и влетело! – шутливо хмыкнул довольный Василий.

– Вась, ну что ж делать, если ты выбрал себе жену, похожую на собственную мать? – Юлия в который раз подумала о том, как ей повезло и с сыном, и с невесткой.

– Главное-то что? – вздохнул Вася. – Главное, чтобы она так же не научилась приманивать всякую несчастную живность, иначе нам придется делать пристройку к дому! Мы просто не поместимся!

– Ничего, потеснимся, – негромко рассмеялась Юлия. – В тесноте, да не в обиде.

Ночью она вспомнила свои слова, потому что к ней, пригибаясь как солдат под обстрелом, подползла их новая кошка. Подползла, несмело легла рядом, вытянулась вдоль тела своего человека, вызвав недовольные вздохи Рижда и Ванды, спавших на коврике у кровати, гневный рык крошечной Маси и полное понимание со стороны кота Вольки.

Через месяц кошка полностью обросла и с удовольствием играла с котом Волькой. Рижд, обожавший Ванду и вместе с ней научившийся доверять хозяевам, старался не вспоминать о страшном человеке с гневным голосом и сверкающими ботинками. А крошечный померанский шпиц Мася, которую теперь любили и не таскали в неудобной дамской сумочке, активно принимала участие во всех играх, хотя пока и прихрамывала на лапу, где был сложный перелом.

– Ой, ну как же вам свезло-то… Такие дорогущие собаки! Вязать будете? Щенков продавать? А кошка-то это ж… Мейн-кууууун! – ахала соседка Света. – Ой, за котят стооолько выручить можнооо. Можно этих подзаборных того… А вот тех разводить, и денег будееет! Продавать-то можно дорогооо!

– Все стерилизованы! – категорически отрезала Юлия. – Никаких вязок, котят и щенков! И того… Света, а тебе не пора? А? У тебя дел много и все срочные! Прямо чую!

– Юль! Ну, так денег-то сколько уходит на них! Дорого-то как! Это ж такие деньжищи!!! – сверкнула глазами соседка. – Может, их самих можно продать хоть недорого? А то расходы одни, а зачем их держать, если они породистые, но все равно прибыли-то никакой?!

– Тебе, может, и никакой, а мне очень даже прибыль – приятно мне с ними, понимаешь? Приятно, радостно и хорошо! – твердо ответила Юля, решительно выпроваживая надоеду, которая все ворчала, что, может, соседка и зарабатывает хорошо, и сын тоже, и даже невестка, но с этими тварями они точно разорятся!

Глядя в спину соседке, бредущей по улице и оскорбленной в лучших намерениях, Юля вздохнула.

– Ничего, глядишь, не разоримся, прокормим. Дорого-недорого! Надоела, сил нет! Да они бесценны вне зависимости от породы или отсутствия оной. Потому что каждый из них живой, любящий, уже родной, но поди это объясни, когда некоторые нипочем не понимают!

Непонимающим иногда дается шанс понять…

Эля оказалась в травмпункте после того, как разбила машину своего приятеля. Причем приятель переживал о машине значительно больше, чем о девушке.

– Дура! Идиотка! Да мне плевать, что тебе больно! Губу зашили? И что? Рука? Да что мне-то с того? У меня машина разбита! Ты хоть соображаешь, на какие бабки я из-за тебя попал?

Эле так хотелось, чтобы ее пожалели, помогли раздеться, дали чашку чая с лимоном, обезболивающую таблетку… Но ее парень только вопил и орал, топал ногами, а после и вовсе потребовал убираться на все четыре стороны.

– Куда? Да мне плевать! Пошла отсюда!

Виктор Иванович неожиданно столкнулся с проблемами в бизнесе и отчего-то не нашел тех, кто ему бы посочувствовал, вошел в его положение, немного подождал и потерпел задержку поставок… Нет! Все требовали немедленных результатов и плевать хотели на его обстоятельства.

– Любезный, вы что? Не в состоянии выполнить поставку? Тогда возвращайте аванс и платите неустойку! Да мне плевать, что у вас все в товаре, а товар на таможне! Подождааать? Да с чего бы? Не можете соответствовать – вон из бизнеса!

Виктор метался по банкам, силясь взять кредит, как-то выкрутиться, но все как сговорились – везде следовал отказ. Его приятели кто прятал глаза и переставал выходить на связь, кто шарахался от него, словно неудачей в делах можно было заразиться, а кто-то прямо сказал, что с вышедшим в тираж у них нет ничего общего. И словно было мало этого, жена, на которую он, опасаясь банкротства, оформил недвижимость, вдруг резко заговорила о разводе. Сын и вовсе перестал обращать на него внимание. А когда Виктор в один из вечеров вернулся домой и обнаружил у порога собственные чемоданы с вещами, это было как внезапный удар ногой под дых. Ногой в сияющем начищенном ботинке…