Текст книги "Красивая женщина и климакс"

Леонид, ведущий машину, улыбался во весь рот.

– У меня вообще молодость бурная была! – не унималась Лара. – Сестры за учебниками целыми днями сидели, а мне не хотелось ни минутки терять из своей жизни! Что ни день, то приключение! И мне это нравилось! На дискотеки бегала, с парнями встречалась. Мне в любви почти каждый день кто-нибудь признавался! А что вы смеетесь? Не верите?

– Верю, Ларочка, верю! Достаточно вспомнить, как вас сегодня сразу несколько мужчин на танец пригласить хотели. Другие женщины в пренебрежении остались, а вы как магнит, всех мужиков собрали…

– Ой, ну ладно – всех! Не всех! – Лара смущенно отвернулась от Леонида к окну, но тут же снова повернулась к нему. – А вообще, так всегда было! Там, где я, сразу начинается оживление, веселье – это если у меня настроение хорошее, или шум, скандал разборки – это если у меня плохое настроение!

– А вы и скандалить умеете?

– О-о-о! Еще как! Стоит меня вывести из себя, то я таких гадостей наговорить могу, что мало не покажется!

Леонид довез ее до подъезда, и они обменялись на прощанье номерами телефона.

– Я вам обязательно позвоню! – пообещал мужчина на прощанье, и хотел уже уехать, но что-то случилось с его машиной, потому что она не трогалась с места. Лара, остановившись у подъезда, чтобы махнуть ему рукой, увидела, как Леонид, немного помучившись с машиной, вылез наружу и развел руки:

– Все! Приехал! Не могу ее завести!

Сердце Лары подпрыгнуло. Она сразу догадалась, что это только предлог, чтобы она пригласила его к себе. Леонид для вида открыл капот, и замер перед ним, якобы в поисках поломки.

– Как назло еще и фонарик с собой не взял… – пробурчал мужчина. – Ничего не видно. Что же делать?

– Послушайте, Леонид, – подошла к нему Лара. – Хватит уже, а? Ясно же, что вы ищите предлога, чтобы я вас пригласила на чай!

– А вы пригласите? – он нисколько не смутился и с улыбкой посмотрел на нее.

«Я его совсем не знаю, – пронеслось в голове у Лары. – А вдруг он маньяк?»

– А что еще мне остается делать? – притворно проворчала Лара, вместо того, чтобы отказать ему. – Машина у вас «сломана»… Так что деваться мне некуда.

Она глянула ему испытующе в глаза, и направилась к своему подъезду, слыша, как Леонид у нее за спиной закрывает капот и включает сигнализацию.

Когда она проснулась поздним утром на следующий день, Леонида уже не было. Блаженно потянувшись, Лара улыбнулась. Кажется, она наконец-то встретила того, кого так долго ждала! Воспоминания о проведенной ночи бросили ее в жар – нет, такого любовника у нее еще не было.

– Я позвоню тебе! – прошептал он на прощанье. Она сквозь ресницы, чувствуя блаженную негу, смотрела, как он уходит, а потом снова провалилась в сон. Рано вставать ей всегда было трудно. А сегодня она, к тому же, забылась сном только под утро, так как после бурного секса была взбудоражена и не могла спать. Она лежала в темноте, никак не смея поверить в то, что произошло. Так быстро она еще никогда не оказывалась в одной постели с мужчиной. Но она ни о чем не жалела. Сердце подсказывало ей, что то, что произошло, будет иметь серьезное продолжение. Леонид позвонит ей, они будут встречаться… Как хорошо, что она пошла в этот клуб! Очень хорошо!

Лара думала, что Леонид позвонит ей в этот же день, но он не позвонил. И на следующий день она не дождалась от него звонка, и через день… Несколько раз она хватала свой телефон, чтобы самой позвонить ему, но не решалась. Она привыкла, что мужчины сами проявляют инициативу по отношению к ней. Или ей, в силу своего возраста надо забыть уже о гордости и самой научиться делать первые шаги? Но Лара чувствовала, что не может пока переступить через себя. Не может и все. А в среду ей позвонила Ариадна. Лара как раз только что отпустила клиентку, купившую у нее красивую курточку, и была свободна.

– Как у тебя дела? – осведомилась сестра. – Я за тебя волновалась. Мне одна женщина на вечере столько всего рассказала о том самом Леониде, с которым ты ушла. Но я подумала, что ты девушка опытная, и сама все поймешь, но все равно мне было неспокойно.

– А что тебе такого рассказала та женщина? – насторожилась Лара, предчувствуя что-то недоброе.

– Она сказала, что он каждую субботу приходит на эти вечера, и каждый раз высматривает себе какую-нибудь «свежую» женщину. Это закоренелый холостяк, которому очень удобно так жить. Он переспал практически со всеми постоянными посетительницами, так что от него надо держаться подальше, а не то еще какую-нибудь заразу подхватишь. Я той женщине, которая мне все это поведала, сказала, что ты у нас девушка строгих правил и с тобой у него ничего не получится. Что ты его и на порог своего дома не пустишь!

– Ну да, так все и было… – постаралась как можно уверенней сказать Лара. – Он напрашивался ко мне, но я не поддалась на его уговоры.

«Что ж мне теперь, к гинекологу бежать проверяться? – в панике подумала она, отключая, после разговора с сестрой телефон. – Мы же ничем не предохранялись! Вот я сама себе устроила! Вот это я сходила на вечер для тех, кому за сорок!»

Лара действительно в первый же свой выходной сдала анализы и потом со страхом ждала результата, но все обошлось. Она решила, что больше никогда не пойдет в этот «Гадюшник», где пасутся такие уроды, как Леонид. Ни за что! Никогда!

Прошел месяц. Лара за это время немного успокоилась. На работе все было хорошо – торговля шла успешно. Пару раз она летала в Москву за новой партией товара, и внушала себе, что все у нее в жизни вполне хорошо. Однако она снова чувствовала какую-то неудовлетворенность в душе. Как будто все пролетает мимо нее, а впереди маячит морщинистая бесперспективная старость. Цикл ее продолжал путаться и Лара уже почти смирилась, что климакс, как она ни старалась отодвинуть его наступление, все-таки приблизился к ней. Настроение ее было упадочным, она стала раздражаться, и покупательницы из милых женщин и девушек вдруг превратились для нее в отвратительных существ, которым чего-то надо от нее. Несколько раз из-за ее раздражительности у нее срывались продажи.

– Женщина, что вы тут цапаете все? – накинулась она однажды на приятную даму средних лет. – Цапают, лапают, а потом уходят, ничего не берут, а мне стирай за ними! Руки-то у вас всех грязные!

Дама, отскочила от ее лотка, словно ошпаренная.

– Ой девушка, вам такую курточку лучше не брать! – заявила она в тот же день полной девчонке лет двадцати, собирающейся померить коротенькую куртку. – С вашим задом надо брать, что-то удлиненное, чтобы прикрывать расползшиеся габариты!

Девушка, не смотря на большие размеры, вовсе не была бой-бабой, и потому, испуганно взглянув на продавщицу, быстро ретировалась.

– Лар, что происходит? – спросила ее соседка по точке. – Ты так ничего не продашь.

– Продам, не продам – тебе что? Лучше своими делами занимайся! У тебя самой вся партия товара уже месяц лежит, и ты никак не продашь из нее ничего!

– Не правда, я уже много чего продала!

– Ну и продавай, а ко мне не лезь! Моду взяли лезть не в свои дела! Нет, чтоб за собой следить, как же! Надо совать свой нос в чужое! – у Лары от раздражения лицо сделалось неприятным, злым, взгляд стал колючим.

Соседка обижено фыркнула и отвернулась. Она решила, что вообще не станет общаться с «этой дурой». Другие продавщицы, которые оказались свидетельницами этой перепалки, тоже стали коситься на Лару, а та чувствовала, что жизнь ее разваливаться на куски. Вернее она сама разваливается, распадается и ничего больше у нее не будет. Вообще ничего. Только вот этот рынок с тупыми торговками и еще более тупыми и привередливым покупательницами, перед которыми она так и будет угодливо расстилаться, чтобы продать им какую-нибудь китайскую тряпку.

Время шло, приближалась зима, а Лара все никак не могла справиться со своим упадочным состоянием. Ее цикл то восстанавливался, то снова сбивался, и настроение колебалось от злости к раздражительности и обратно. Прибыль с продаж в те дни, когда она работала, резко снизилась, а свои выходные она теперь проводила лежа на диване с рюмочкой коньяка. Сделав пару глотков, она чувствовала, что настроение ее улучшается, раздражительность и безысходность отпускают, и потому все чаще стала прикладываться к бутылке. Она понимала, что может спиться, но коньяк действительно ее успокаивал, и она продолжала все чаще употреблять его. Перед Новым годом она стала принимать его как лекарство перед работой, и даже на работу брала с собой чекушку. Настроение ее подшофе было прекрасным, и торговля снова стала налаживаться. Другие продавщицы тоже заметно к ней подобрели.

Под виным парами Ларе казалось, что жизнь ее налаживается, но как только она трезвела, на нее с новой силой наваливалось ощущение надвигающейся катастрофы.

Как-то в январе к ней приехала Ариадна.

– Мне так нравится ваш район! – с воодушевлением заявила она с порога. – Здесь не то, что у нас, в центре. Там одни трассы и магазины, а у вас тут и парк, и скверы! Я специально вышла раньше на две остановки и прошлась по парку. Кругом снежок, деревья все белые, как в сказке. Настоящая зимушка зима! Я даже позавидовала тому, что ты можешь каждый день гулять в таком парке.

– Да, я гуляю иногда! – отозвалась Лара. Она перед приходом сестры тяпнула немного коньячку и потому была в хорошем расположении духа.

Ариадна обвела ее квартиру взглядом и была шокирована бардаком царящим здесь. Несвежая постель разобрана, кругом небрежно валяются вещи, на кухне стол облит чем-то липким, в раковине грязная посуда.

– Садись, я тебе коньячку налью, – пригласила ее Лара за липкий кухонный стол, за которым уже восседала сама.

– Коньячку? – удивилась Ариадна, осторожно присаживаясь напротив сестры. – Посреди белого дня?

– А что? Это очень хорошее успокоительное, – Лара вытащила из обляпанного холодильника бутылочку, поставила на стол две рюмки. – Ты знаешь, как хорошо коньяк расслабляет нервы? А настроение как он улучшает? Вот выпей и сразу поймешь. Я сейчас только благодаря коньячку и живу. А так бы совсем… Хоть в петлю лезь!

Ариадна испугалась. Она обратила внимание на измученное, болезненное лицо сестры, ее давно немытые спутанные волосы, несвежий, замусоленный, халат с яркими розами…

– Лара, что происходит? Что с тобой? – в ее голосе было столько участия и тепла, что Лара готовая принимать все в штыки, подняла на нее удивленные глаза.

– Со мной? Ничего. У меня все очень хорошо! – но вдруг лицо ее некрасиво сморщилось, и из глаз выкатились две крупные слезинки.

– Нет, Лара! Скажи мне! Зачем тебе нужно пить коньяк, чтобы успокоиться? Почему ты нуждаешься в успокоении?

Лара, растроганная участием сестры, совсем раскисла, и, забыв о разлитом по рюмкам коньяке, уткнулась в ладони и разрыдалась… Ариадна, вскочила с табуретки, подошла к ней и обняла ее за плечи. Немного успокоившись, Лара, еще пару раз всхлипнула, посмотрела красными глазами, на ожидающую объяснений сестру и махнула небрежно рукой:

– Да собственно ничего такого страшного не происходит… Просто я вдруг поняла, что больше ничего мне не светит. Все кончено. Я всегда любила жизнь, ты знаешь, я боялась пропустить что-то в ней, но вот сейчас понимаю, что все-таки я многое пропустила. Жизнь подходит к концу, а я ничего не сделала, не успела, не добилась… Торгую шмотками, лишь бы было на что жить, но как это все глупо! Я хотела совсем другой жизни. Мне казалось, что я создана для чего-то грандиозного, что я выделяюсь из толпы, что моя жизнь, моя любовь будут исключительно-прекрасными. Но что в итоге? Я заурядная тетка, такая же, как многие другие. И всегда я была обычной и заурядной, просто корчила что-то из себя, выпендривалась, наряжалась, красилась, цепляла на себя все сверкающее, но вот пришло время и я старюсь точно так же как другие, и ничего у меня такого уж исключительного не было. Один выпендреж. И мужья у меня все были не те, и той самой любви, о которой я мечтала у меня так и не случилось. Думала, что еще успею, что все у меня впереди, но впереди больше ничего нет… Скоро я стану превращаться в бабку и жизнь моя станет совсем убогой, без всякой надежды на что-то прекрасное, грандиозное, исключительное. Ничего больше у меня не будет… Ничего…

Ариадна смотрела на Лару и понимала, о чем она говорит. Сестре всегда хотелось вылезти вон из кожи, чтобы привлечь к себе внимание. Ей нужен был постоянный праздник, обожание мужчин, и сейчас дело, скорее всего, в мужчине, вернее в отсутствие его.

– А пойдем снова на вечер для тех, кому за сорок! – решительно предложила она.

Лара вздрогнула и отпрянула от нее:

– Ни за что!

Ариадна обошла стол и села на свою табуретку напротив Лары.

– Но почему?

– Неужели ты хочешь идти опять в то место, где царит такой разврат?

– Почему ты так говоришь? Там было довольно весело! А-а! Ты наверное имеешь в виду того мужчину? Как его… Леонид? Ну да, он действительно не очень… Вернее совсем… Но нам-то что до него? Пусть себе охотится, на кого хочет, а мы теперь знаем, что он за тип и близко не подпустим его к себе!

– Но там все такие! Что туда идти? Там одни развратники, которым нужен только быстрый секс и больше ничего. Зачем там время терять?

– Неправда! Туда приходят и хорошие мужчины, которым нужны серьезные отношения. Тебя ведь на танец тогда приглашало сразу несколько мужчин! Среди них могли быть и порядочные. Просто тебе тогда не повезло!

– Ты действительно считаешь, что в том месте можно встретить нормального мужчину? – оживилась Лара, и Ариадна удивилась ее оживлению. Неужели сестре так уж нужны отношения с кем-то? Неужели причина ее депрессивного состояния в утрате надежды на личное счастье? Ариадна поняла, что попала в самую точку, угадала исток Лариного расстройства. Сама она уже давно успокоилась относительно мужчин и научилась просто жить, не, ожидая ни от кого ни любви, ни тепла. Она этому действительно научилась. Ей помогла ее способность быть независимой. Одна ли она, с кем-то – главное, что мир существует, что она существует и все так, как надо. Мир для Ариадны был полон загадок и тайн, и она с интересом вбирала окружающее, и, возможно, какой-то мужчина рядом даже помешал бы ей пребывать в состоянии восторга от поглощенности всем, что ее интересовало. Но она понимала сестру. Большинство людей не может существовать без кого-то очень близкого. И если возле женщины нет мужчины или ребенка, которому она могла бы отдавать свою любовь, женщина начинает чахнуть. Хорошо, что она сама не склонна к этому…

– Думаю, что можно, – уверенно сказала Ариадна, и сама в этот момент верила в это. – Там действительно можно встретить стоящего мужчину.

Лара сразу как будто пришла в себя, в глазах ее появилась надежда, и в следующую субботу сестры снова отправились на вечер для тех, кому за сорок.

Все было так же, как и в прошлый раз. Мигала светомузыка, танцевали взрослые люди. Лара, как только вошла, так почти сразу увидела высокую фигуру Леонида. Он отплясывал рядом с какой-то довольно молодой девушкой лет тридцати и не сводил с нее глаз. Ларе стало противно. Она старалась не смотреть на него, но глаза ее так и стреляли в его сторону. Вдруг Леонид повернул голову, встретился с ней взглядом и какое-то мгновение глядел на нее в упор, а потом равнодушно, как будто она пустое место снова повернулся к своей спутнице. Лару затошнило. Она с ненавистью уставилась на его отплясывающую пассию. Что делает эта, еще молодая девушка на вечере для тех, кому за сорок? Ей же на вид всего лишь тридцать с небольшим хвостиком. Чего она сюда залезла?

Заиграла медленная музыка, и Лара с удовлетворением увидела, как к ней со всех сторон идут мужчины. Лысые, пузатые, стройные… Она постаралась смотреть им в лица, а не на тело, чтобы снова не позариться на красивую внешность, под которой гнилая душа. Ей понравился мужчина в клетчатой рубашке. У него было доброе, немного смущенное лицо и робкий взгляд. Ларе показалось, что мужчина с таким лицом не может быть ловеласом и пошла с ним танцевать.

Глава 7

Прошло полтора года. К Ларе прилетели из Сибири дочка с внучкой. Это стало для нее настоящим праздником. Она наняла на время их приезда еще одну продавщицу на точку и с утра до вечера проводила вместе со своими любимыми Ариночкой и Машенькой. Арина планировала пробыть здесь всего две недели, так как ей нужно было выходить на работу. Всего две недели! Как мало! Лара старалась все это время быть с ними. Она готовила им всякие вкусности, разговаривала с Ариночкой, играла с Машенькой. Внучке было уже пять лет – самый интересный возраст, и Лара с изумлением обнаружила, что девочка характером оказалась вся в нее. Артистичная, бойкая, смышленая, хорошо двигающаяся под музыку Машенька безраздельно завладела сердцем своей бабушки. Лара даже сама предложила, чтобы Маша называла ее бабулей, а не Ларой. Но Машенька уже привыкла обращаться к ней именно Лара, и потому ей трудно было называть ее бабулей, но постепенно она стала переходить от Лары к бабуле и в конце двухнедельного пребывания стала называть ее бабулей Ларой.

– Бабуля Лара, смотри, как я катаюсь! Бабуля Лара, смотри, как я танцую! Бабуль, Лар, я нарисовала лошадь! Смотри!

Девочка постоянно требовала к себе внимания, и Лара умилялась на этого чудесного ребенка. Машенька очень напоминала ей Машу из мультика «Маша и Медведь». Внучка была такая же маленькая, большеглазая, со светлой челочкой на лбу. Только Маша из мультика бегала в сарафанчике и платочке, а ее Машенька бегала в нарядных платьицах, красивых босоножках, на голове ее были аккуратные косички. Но, как и мультяшная Маша, внучка была проказливой, чрезмерно шустрой, и очень общительной девочкой. Она никого и ничего не стеснялась. Как и для Лары, все люди для нее были потенциальными зрителями, и ей нравилось демонстрировать всем саму себя. Настоящая артистка. Лара видела в ней родственную душу и признавала за ней множество талантов. Ребенку всего пять лет, а она и танцует, и рисует, и поет.

– Ариночка! Как жаль, что вы приехали всего на две недели! – сетовала Лара. Ей не хотелось снова оставаться одной и влачить жизнь одинокой женщины. С приездом дочки и внучки ее прежнее существование стало казаться ей сплошным убожеством, и это несмотря на то, что почти каждую субботу она посещала вечера отдыха для тех, кому за сорок. Вместе с Ариадной они там залихватски танцевали, получая заряд бодрости на несколько дней, но с мужчинами ни у той, ни у другой не клеилось. Ариадне, казалось, это вообще было не нужно, а Лара перестала надеяться, что в таком месте сможет встретить кого-то стоящего. Она ходила сюда ради ощущения праздника, ради того, чтобы нарядиться, проехаться красивой по городу, показать себя, развеяться. Мужчины здесь были все практически одни и те же. Они высматривали «свежих» не понимающих, куда они попали женщин, чтобы навешать им лапшу на уши и затащить их в постель. Хотя и те женщины, что были здесь завсегдатаями, тоже не прочь были найти себе мужчину всего на одну ночь. Они напоминали Ларе акул, жадных до плоти, и вызывали в ней чувство отвращения. Саму себя она считала выше всех этих мужчин и женщин, и относилась к вечерам отдыха для тех, кому за сорок, как к настоящему дому терпимости, где все снимают друг друга для сиюминутных утех, а потом спокойно расходятся в стороны, чтобы в следующий раз переспать с кем-то другим. Но она, не смотря на презрение к этому месту, раз за разом шла сюда, потому что больше идти ей было некуда. Одиночество было для нее невыносимо, и она, боясь потихонечку спиться, снова и снова приходила сюда по субботним вечерам, танцевала до упада, ловила взгляды нечаянно забредших сюда мужчин, иногда знакомилась с ними, разочаровывалась, и опять оставалась одна.

Лара ждала приезда дочки и внучки, но не думала, что их присутствие так наполнит ее душу. Наполнения души всю жизнь она искала в мужчинах. Это они всегда отогревали ее сердце, насыщая его любовью и смыслом. В дочери она никогда не видела смысла своего существования. Арина для нее была отдельным существом, у которого собственная жизнь. Но в теперешнем своем состоянии Лара вдруг всей душой потянулась к дочке, а от внучки вообще растекалась от умиления.

– Ариночка, а что, если ты оставишь мне Машеньку на все лето? – стала упрашивать она дочь. – А я тебе ее к сентябрю привезу.

– Нет, мам, ты что? Я так не могу. Как я без Маши? И у тебя тоже работа…

– С работой своей я разобралась бы! Это не проблема!

– А за товаром в Москву, как ты поедешь? С Машей?

– За товаром! Это занимает у меня всего один день! Машеньку на это время можно будет Тоне поручить.

– У тети Тони дядя Паша периодически напивается. Еще напугают мне ребенка. Не хватало мне еще, чтоб они Маше психику сломали.

– Не сломают! Вот не сломают! У нашей Маши совсем другой характер! Она сама кого хочешь напугает!

К своему счастью Ларе удалось уговорить дочь оставить ей Машеньку лето. Это было для нее настоящим чудом, спасением от одиночества, нескончаемым праздником. Лара не сводила своих восторженных глаз с ребенка и никак не могла поверить, что это маленькое сокровище останется у нее до сентября. Она так воодушевилась этим, что даже стала подумывать, как ей уломать дочь, чтобы она на каждое лето привозила ей Машу.

За день до отъезда Арина взяв Машу, отправилась на день рождения к своей бывшей однокласснице Ленке Карташовой. Лара сама нарядила Машеньку в самое ее пышное красное коротенькое платьице, на макушку прицепила ей резинку с огромным красным цветком с торчащими из него оранжевыми перьями, сбрызнула ребенка собственными духами.

– Цветочек! Настоящий цветочек! – восхищенно повторяла она, с умилением глядя на девочку. – Мама! Смотри, какая у тебя дочка получилась! Да что ты там перед зеркалом застыла?! Смотри, какая у нас тут красота!

Лара зная, что внучка останется с ней, уже как будто присвоила ребенка себе. В своих мечтах она видела себя и Машеньку нарядных и благоухающих, прогуливающихся по парку или проспекту. Все на них будут смотреть, и принимать их за маму и дочку.

Как только Арина с Машей ушли на день рождения, Лара прибралась в квартирке, сбегала в магазин, перекусила и села с бокалом чая перед телевизором. Шел интересный детектив, и она засмотрелась. На душе ее было хорошо. Давно ей не было так спокойно. Лара подумала, что в молодости она была гораздо оптимистичней, чем сейчас. Если бы ей тогда сказали, что она когда-нибудь будет радоваться перспективе нянчиться с ребенком, она бы рассмеялась. Ей всегда самой хотелось жить, а не тратить себя на кого-то. Мужчины были главным интересом ее жизни. Они постоянно окружали ее, некоторые из них сводили ее, правда ненадолго, с ума, других доводила до умопомрачения она сама. Головокружительные романы, романтические свидания, восхищенные взгляды… Лара подумала, что она не была создана для семейной бытовухи. Ей нужен был праздник, а не рутина. Ей нужна была яркая, пылкая любовь, а не привычка жить вместе. Как только страсти утихали, ей становилось скучно. Она и сейчас чувствовала, что готова влюбиться, но собственные ровесники и мужики постарше, казались ей совсем запущенными, не стоящими внимания. Нормально сохранившихся, не обрюзгших мужчин было мало в ее возрасте. Лару это удручало, хотя она понимала, что и сама выглядит далеко не юной девушкой. В душе ее ничего не изменилось, она чувствовала себя все такой же молодой и жадной до жизни, но из зеркала на нее смотрело отражение уже изрядно подуставшей женщины. Красивой, приятной, но не достаточно молодой.

На часах было уже половина десятого, а дочка с внучкой все не возвращались. У Лары на лице возникло недовольство. Ребенку надо уже спать ложиться… Она набрала номер дочери, но дочь не ответила. Часы показали десять, потом половину одиннадцатого… На улице уже стемнело, а Арины с Машенькой все не было. Лара совсем встревожилась. А что если с ним что-то случилось? Она сняла халат, надела платье и вышла на улицу. Горели фонари, на лавочке у соседнего подъезда сидели то ли пьяные, то ли обколотые подростки. Лара запаниковала. На часах было уже половина двенадцатого. Да где же они? Может, в полицию позвонить? Или лучше сходить сначала к этой Ленке Карташовой? Да, надо сначала сходить туда, узнать, когда Ариночка и Машенька ушли оттуда… Лара знала еще со школьных времен дочери, где живет Карташова и потому немедленно решила отправиться туда. Ленка жила в старом трехэтажном доме, построенном еще до революции каким-то купцом. В этом доме был один подъезд и всего четыре квартиры. Лара нажала кнопку домофона, подождала.

– Кто там? – раздался веселый женский голос на фоне музыки и веселых голосов.

– Это мама Арины! Скажите, а Арина с Машей еще у вас?

– Да! Они здесь! Открываю!

Лара потянула подъездную дверь и вошла внутрь. В подъезде было чисто, на каждом этаже горели лампочки. Она поднялась на второй этаж и Ленкина дверь тут же распахнулась!

– Теть Лар, здрасте! Проходите! Мы просто засиделись что-то! – Ленка была немного навеселе и Ларе это не понравилось.

– А где они? Почему домой не идут? Ребенку спать пора!

– Арина на кухне, а Машенька в детской играет с Павликом!

Ларе показалось, что она сходит с ума. Она заглянула на кухню и увидела там, в клубах дыма, среди нескольких девушек и парней свою ненаглядную дочку. Арина сидела с окосевшими от выпитого глазами и совершенно серьезно обсуждала что-то с одним из парней.

– Арина! Ты дура? Ты на время смотрела?! – Ларе показалось, что она сейчас придушит непутевую дочь. – Ребенку спать надо!

Арина вздрогнула, подняла на нее глаза, и лицо ее стало колючим и злым.

– А ты чего здесь? Что тебе надо?

Ларе показалось, что это не ее дочь, а кто-то чужой. Она кинулась в детскую и увидела там, на полу, посреди разбросанных игрушек, нарядную, похожую на пышный красный цветок восседающую на коленках Машу. Возле нее полз на четвереньках мальчик примерно ее возраста. Дети спокойно играли, и вид их был весьма увлеченным.

– Машенька! Детка! Ты, наверное, спать хочешь?

– Бабуля Лара! Ура! А мы играем в детективов! Куклу ищем! Ее похитил злой медведь.

– О Господи! Время двенадцать! На улице ночь! Я чуть с ума не сошла! Арина! – Лара снова направилась в кухню, но дочь уже вышла оттуда в коридор.

– Да тихо ты! Что ты меня позоришь? – Арина с ненавистью глянула на нее. – Не дала мне с друзьями побыть!

– Какими друзьями? Ты на часы смотрела? А телефон? Почему я не могла дозвониться до тебя? Почему ты мне не позвонила?

– Не ори! Тише говори! Нечего меня позорить! – колючим злым взглядом Арина как будто пригвоздила Лару к месту. Женщина от возмущения так и застыла на месте, а ее дочь вошла в детскую, и вывела оттуда нарядную и довольную девочку.

– Пошли! – со злостью скомандовала Арина, и Ларе даже стало не по себе. Она испугалась, что дочка еще возьмет и не оставит ей Машеньку. Только не это!

– Ты зачем приперлась к Ленке? – как только они вышли на улицу, накинулась на мать Арина. – Я и так уже собиралась уходить, а ты влетела, как мегера, разоралась! Чего тебе дома не сиделось?

– Арина! Ты с больной головы на здоровую не вали! Время позднее, вас нет, ты на мои звонки не отвечаешь – я не могла не волноваться!

– Ну надо же! Волновалась она!!! – ехидно воскликнуло Арина. – Материнский инстинкт что ли проснулся? А где ж он у тебя был, когда я маленькая ждала тебя и тосковала, пока ты по мужикам бегала? Ты променяла меня на мужиков! Для тебя всегда мужики были дороже меня! И ты не имеешь теперь права мне предъявлять какие-то претензии! В отличие от тебя я свою дочь не бросаю! И сегодня на празднике она была со мной, и ей было весело! Правда, Маша?

– Да! Весело! Паша хороший мальчик! – девочка действительно была довольна и ее нисколько не испугала мамина и бабушкина перепалка.

Лара хлюпнула носом. Ей нечего было сказать дочери в ответ. Все было именно так, как только что сказала Арина. В своей любви к жизни и мужчинам она забывала о дочери, совсем не думала о ней, и даже порою забывала о ее существовании…

На следующий день Арина улетела. В аэропорту, когда Лара с Машенькой провожала ее, то и она и Арина делали вид, как будто между ними ничего не произошло, но у обеих было тяжело на душе. Ларе хотелось извиниться перед дочерью за то, как она поступала с ней в детстве, но в то же время она не чувствовала за собой вины. Да, Ариночке было плохо без нее, но Лара это делала не со зла! Она просто жила, как ей хотелось, а дочка… Дочка выросла, и у нее своя жизнь.

Арине было гораздо тяжелее – она чувствовала неудовлетворенность в душе. Много лет она копила эту обиду, много раз думала, как скажет матери в лицо о том, как она обращалась с ней в детстве, и вот она сказала, но облегчения не было. Ей казалось, что как только она выплеснет на мать всю свою боль, то произойдет что-то очищающе-освободительное. Мама все поймет, горько раскается, ее сердце переполнится пониманием того, что перенесла ее дочь, и она испытает глубокое сострадание. Она думала, что матери станет больно за причиненное дочери зло. Но ничего такого не произошло. Арина видела, что мать смущена, но при этом все равно пребывает в своем мире, в котором у нее своя правда. То есть она снова понимает только себя, но не ее. Она согласна с тем, что принесла дочери мучения, и может быть, даже раскаивается, но не так сильно, как хотелось бы Арине, и девушка была разочарована. Мать всегда оправдывала свою жизнь, всегда занималась только собой. Арина с болью подумала о себе, что ей еще повезло, потому что она все-таки появилась на свет – Лара ее родила, не сделала аборт. Другим многочисленным детям, которых ее мать легкомысленно зачинала от мужей и любовников, а потом безжалостно убивала абортами, повезло гораздо меньше.

На следующий день Лара вместе с Машенькой навестила семью Тони.

– Я их ждала, ждала, а потом не выдержала и пошла к Ленке! – рассказывала она сестре, сидя у той на кухне. – Время двенадцать ночи, ребенок не спит, а эта дура великовозрастная сидит там в сигаретном угаре и не чешется!

Тоня в это время терла на терке морковку и вполуха слушала ее. Из коридора раздавался визг Маши – это Светочка играла со своей двоюродной племянницей.

– Мне так и хотелось за космы ее оттаскать, как я ее таскала в подростках. Но она мне такое заявила! «Ты, – говорит, – не имеешь права на меня орать, потому что ты меня не воспитывала! Оставляла меня жить с бабушкой, а сама в это время крутила с мужиками! Ты променяла меня на мужиков!»

Тоня перестала тереть морковку и уставилась на сестру. Ей показалось, что, не смотря на то, что Лара хорохорится, слова дочки ранили ее.