Текст книги "Сотвори себе удачу"

Глава 3
СТИВ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Люда выскочила из парадного, на ходу застегивая куртку. Все таяло, с крыш капало, от вчерашней зимы не осталось и следа. Просто весна в самый разгар зимы. Что за погода в этом году! Из иномарки, стоящей на обочине тротуара, выскочил аккуратненький человечек в широком твидовом пальто.

– Людмила, здравствуйте! – крикнул он, распахивая перед ней дверцу машины.

– Здравствуйте, Дмитрий, я не опоздала?

И только Люда шагнула на мостовую, как тут же поскользнулась.

Она непременно растянулась бы прямо в луже, если бы Дмитрий не подскочил вовремя…

Люде нравился этот ее заказчик. Она сделала для него уже интерьер ресторана, и теперь предстояло построить ему загородный дом. Он не только не торговался, что само по себе было уже приятно, он был интеллигентен, образован, прекрасно воспитан. Откуда у таких людей деньги? Правда, у него явный провинциальный говорок. Наверное, в провинции все как-то по-другому.

– Вы точны, как английская королева! – Дмитрий бережно усадил ее в машину на первое сиденье рядом с собой. – С вашего позволения, Артем составит нам компанию.

Люда обернулась. На заднем сиденье развалился грузный Артем, приятель и компаньон ее заказчика. Машина с места взяла бешеную скорость.

– Не обращайте внимания на его выверты, – демонстративно стал наговаривать на приятеля Артем. – Бывший бандитский авторитет старается влиться в мирную жизнь.

– Не слушайте его, Людмила, у него с чувством юмора не все в порядке! – огрызнулся Дмитрий.

Машина мчалась по каким-то закоулкам, Люда вдруг вспомнила о гололеде, и ей стало страшно, тормоза то и дело визжали.

– Слушайте, гололед же, куда вы гоните?

– Не боись! Ведет ас, – подал голос с заднего сиденья Артем.

Но они все-таки попали в пробку.

– Позагораем, – опять подал голос Артем. – Знаете новый анекдот про губернатора? Приехал Яковлев в аэропорт, взял тачку. «Отвезите меня поскорей!» – говорит водиле. И тот через двадцать минут доставил его до места на другой конец города. Яковлев очухался: «Что? Уже приехали? А как вы ехали?» Водила отвечает: «Если я тебе скажу, ты и там перероешь!» А то ведь этот наш губернатор весь город перерыл.

Они наконец выехали из города и помчались по Приморскому шоссе. Слева за деревьями в тумане – молочная даль залива. Справа мелькали новенькие нарядные домики нуворишей и ободранные фасады бывших здравниц.

– Дмитрий, вот смотрите на эти дома и скажите мне, какой вам нравится.

– Ну я бы хотел такой, какого ни у кого еще нет.

– Построй то, не знаю что?

– Я могу сказать иначе: постройте мне домик в стиле Гауди! – И он лукаво посмотрел на Люду. – Как вам такой заказ?

– Гауди? У вас губа не дура. – Про себя подумала: «Он хочет, чтобы я ему за три копейки соорудила шедевр…»

– Нет, ну я шучу, конечно. Хотя не отказался бы от такого домика.

– А это что такое? – воскликнула Люда, чтобы перевести разговор.

И Дмитрий сбавил скорость. Справа из тумана и из-за деревьев выступали кирпичные развалины причудливой формы. Причем таких развалин было не две и не три, целый город красного кирпича, как будто после бомбежки.

Дмитрий снова прибавил газ.

В разговор вступил Артем:

– Это местные авторитеты еще в начале девяностых начали строить себе замки. Оттяпали участок и кучковались здесь в целях безопасности. А потом взяли и перестреляли друг друга. У наследников денег нет ни достроить, ни сломать. А кто купит землю с таким, извините за выражение, дворцом! Вот и стоят в центре Репино. Они свернули направо.

– А вот еще один заповедник…

Из-за забора были видны двух– и трехэтажные дома значительно более скромной, но все-таки заметной архитектуры.

– Это тоже авторитеты?

– Да, только другие. Вон, смотрите, это дача Собчака… А там – Басилашвили. Тоже ребята кучкуются. Охрана общая и коммуникации. Удобно. Дешево. Как на Западе.

– А здесь вам ничего не нравится? – спросила Люда. – Это, конечно, не Гауди, но можно построить за реальные деньги и в реальные сроки. А то если я стану работать по Гауди, то ваш дом увидят только ваши внуки.

Вдруг запищал мобильник. Ребята полезли в карманы.

– Это не мой! – вслушавшись в мелодию, заключил Дмитрий.

– Но и не мой! – замотал головой Артем.

– Это же у меня! – вдруг спохватилась Люда. Она порылась в сумке, нашла Стивову трубку, опять стала мучиться с кнопкой. Митя, увидев ее страдания краем глаза, не отрываясь от дороги, нажал нужную кнопку.

– Я слушаю, Стив!

– Люда, милая, доброе утро! Ты уже встала?

– Давно! Я уже еду за город.

– Я должен тебя огорчить. Сегодня мы не встретимся.

– Как! – У Люды перехватило дыхание.

– Ночью звонил телефон?

Только теперь Люда вспомнила, что ночью, когда она уже спала, мобильник звонил, и мужской голос по-английски говорил что-то, чего она, конечно, не поняла. Потом утром она решила, что это ей приснилось.

– Дело в том, что мне звонили из Нью-Йорка. Эдит, ну моя жена, надеюсь скоро бывшая, – прибавил он брезгливо, – узнала, что меня нет, и перенесла суд на среду, хочет без меня отсудить детей. Я должен срочно ехать. Ты, пожалуйста, сделай свой SlM-cart, я не могу тебе оставить свой. В моем бизнесе знают мой номер. Будут большие неудобства, если придется менять. Ты запиши его для себя. И я прошу тебя, передай мой SIM-cart моим компаньонам, они улетают в пятницу. Я оставлю твой номер телефона. Они позвонят, ты договорись и передай.

Люда рылась в сумке и никак не могла найти ручку.

– Ребята, ручка есть? – взмолилась она наконец.

Артем протянул ручку, и она на пачке сигарет стала писать номер его телефона, почтовый адрес. Потом предусмотрительный Стив продиктовал и адрес своего эмейла.

– Ты не одна? У тебя гости? – вдруг встревожился он, услышав их возню с ручкой.

– Стив, я же говорила: я еду с заказчиками за город. Он на секунду замолчал.

– Люда, завтра я высылаю тебе приглашение, я закажу тебе билет. Я буду ждать тебя в Нью-Йорке. Мы скоро увидимся. Целую тебя. – И отключился.

Люда сидела, переваривая все услышанное. Ребята деликатно примолкли.

– Что это у вас за трубка? – прервал молчание Артем. Люда протянула ему мобильник. – Ничего себе машина! Смотри, Дим. Я таких не видел.

Дмитрий протянул руку, не отрываясь от дороги, взял трубку:

– Классная вещь, слушай. И дорогая, наверное.

Но Люда не могла говорить. В горле стоял комок. Она молча убрала мобильник. Дальше они ехали в полной тишине.

Участок, на котором предстояло строить дом, находился, казалось, в дремучем лесу. Только дорога была хорошая, наезженная. Когда они вышли из машины, оказалось, что опять настала зима. Здесь еще ничего не успело растаять. На елках лежал шапками снег, так рисуют на новогодних открытках.

– Мои владения. Усадьба, так сказать! – Разминаясь после долгого сидения, Митя махал руками. – Ну как, нравится?

Большой участок земли, по периметру которого кое-где торчали колья сгнившего или засыпанного снегом упавшего забора, простирался вдаль. Посреди чуть возвышался холмик, видимо развалины какого-то строения.

– Сделаем виллу. А, Людмила, сделаем?

Люда была в замешательстве. Она как-то упустила из вида, что зимой за городом снег по колено.

– Слушайте, а как же мы пройдем? Надо ж сделать обмеры, посмотреть фундамент… Дом-то где будет стоять? На старом месте?

– А как лучше? Да! Пусть там и стоит. Дом в глубине старого сада.

Они так ходили вдоль забора, и Дмитрий на ходу фантазировал:

– Мне надо два бассейна… Нет, один под открытым небом, как пруд, другой внутри, уж не знаю как что…

– Дмитрий, а может, сделать под северный хутор? Такой огромный деревянный дом, где под одной крышей и овин, то есть гараж, и теплая половина, и холодная.

– Здорово! Это мне нравится!

– Ладно, я нарисую картинку, потом посмотрим, когда все это растает и можно будет подойти. Поехали домой! – наконец решила Люда.

Обратно ехали молча. Всех разморило от воздуха. Люда же снова думала о звонке Стива.

– Вас домой? – спросил Дмитрий, когда они въехали в город.

– Нет, где-нибудь в центре высадите…

Сначала она хотела поехать в гостиницу, вдруг он еще там. Она почему-то представляла, что он живет в «Астории», но потом сообразила, что она не знает, где он останавливался. Она вообще ничего о нем не знает. Она вышла на Невском и стала искать какую-нибудь фирму, где можно заплатить за мобильную связь. Она прошла от Маяковской до Гостиного, но так ничего и не найдя, поехала домой.

Когда она вышла из метро, ступеньки и пространство перед станцией – все было залито водой, под которой прятался предательский лед. На скамейке под козырьком дама в норковой шубе надевала нейлоновые носки на сапоги с каблучищами в пятерню высотой. Потом она встала и бодро зашагала вниз. На нее оборачивались. Но ей, казалось, это даже нравилось. Да, выглядит по меньшей мере странно, зато безопасно. Люда спускалась осторожно. Средний весь разрыт, после гранитных, как говорили, с подогревом тротуаров Невского здесь была непролазная грязь провинции.

На Центр обслуживания мобильной связи она наткнулась чуть ли не у самого дома. Но туда уже на улице стояла очередь. Что это? Почему очередь? Оказалось, что шел льготный месяц бесплатного подключения. Она заняла очередь. Как здорово, что подключение бесплатное, ей везет. Денег-то совсем мало. Все вчера истратила на платье.

Вчерашний день казался сном. Но в руках у нее был его мобильник, и он подтверждал реальность этого сна.

Она стояла в очереди, в основном состоящей из мужчин разных возрастов и фактур, которые между собой обсуждали достоинства разных тарифных планов. Она прислушивалась изо всех сил, а стоило ей задать какой-то вопрос, как со всех сторон посыпались советы. И когда подошла ее очередь, она уже твердо знала, что ей надо. Но при оформлении договора возникли новые трудности. Оказалось, что марка ее трубки не сертифицирована в России. И что же теперь делать? Покупать новую? Откуда-то подскочил невзрачный парнишка.

– Проблемы? – шепнул он на ухо Люде. – Отойдем.

На улице неприятность улаживалась за полтинник. Он давал трубку напрокат, чтобы можно было все оформить на эту, сертифицированную модель, а потом просто вынималась SIM-карта, вставлялась в любую трубку, а прокатная шла работать дальше.

– Покажь трубу-то свою.

Люда опасливо вытащила мобильник Стива.

– О! «Тошиба»! Хорошая машина! Нашла, что ли?

– Почему нашла?

– Стащила?

– Что значит – стащила! – возмутилась Люда, отбирая у него свою трубку. – Мне… подарили!

– Подарили! – Он как-то гаденько усмехнулся.

– Да пошел ты! – Люда вдруг разъярилась и почти бросила его поганую трубку ему в лицо.

Она решительно вернулась к прилавку.

– Я тут стояла! – резко бросила она очереди, хотя та никак не проявляла неудовольствия от ее появления. – У вас есть директор? Ну-ка позовите его!

Клерк, видимо, опешил от ее напора и шмыгнул в закулисную дверь. Через секунду оттуда вышел солидный дядька.

– Неужели Людочка Русова?

Люда поклялась бы, что видела дядьку впервые в жизни. Но кто бы он там ни был, надо было пользоваться ситуацией. Она радостно улыбнулась ему, и он повел ее в кабинет. И все устроилось, как в сказке. Она объяснила свою проблему, конечно же ее «старый друг» тут же нашел выход:

– Мы оформим как на не приобретенную еще трубку… – и распорядился составлять бумаги. – Ну а ты как?

Люда осторожно начала про работу.

– А Владик защитился! – радостно сообщил дядька. – Защитился и женился. Помнишь, как вас в пятом классе дразнили «жених и невеста»?

Тут Люда сразу поняла, кто это. Это же папа Владика Костомарова. Господи, неужели ее еще можно узнать?!

– А ты не изменилась! – как будто читая ее мысли, воскликнул папа Владика. – Замужем?

– Собираюсь! – неожиданно вдруг вырвалось у Люды.

– Счастья тебе! – сказал папа Владика, провожая ее до дверей кабинета.

Оказалось, что платить все-таки придется. Абонентская плата. Она собрала все, до последнего рубля. Тютелька в тютельку. Не осталось даже на хлеб, а в доме хоть шаром покати. Но главное – она сделала, что просил Стив.

Выйдя из центра, она победоносно прошла мимо парня с трубкой, а, завернув за угол, до самого дома плелась кое-как. И сразу рухнула на тахту. Да, загородные поездки располагают к отдыху. Но заснуть ей не дал звонок в квартиру.

На пороге стоял мальчик-подросток.

– Людмила Русова здесь живет?

– Это я!

– Распишитесь.

И он внес в коридор огромную корзину с цветами.

Люда взяла ее за ручку, несмотря на свои размеры, она оказалась довольно легкой.

«Стив, милый Стив!» – приговаривала она, зарывшись лицом в цветы. Ой, записка. Она открыла изящный конвертик: «ЛЮСЕНЬКА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! НИКОЛА».

Она отшатнулась от цветов. Потом захохотала. «Я начинаю пользоваться успехом. Ну что же, кажется, Ахматова говорила, что у настоящей женщины должно быть минимум два поклонника, чтобы она чувствовала себя настоящей женщиной…» – это была последняя мысль, которая промелькнула в ее отключающихся мозгах.

Сон был необычайно сладок. Она проспала бы до глубокой ночи, но разбудил ее стук в дверь. Это была Марипална.

– Людочка, Константин не звонил? – Она чуть не плакала. – Представляешь, должен был вернуться еще вчера, а уже поздний вечер, а его нет…

– Марипална! – Люда изо всех сил пыталась проснуться и как можно скорее сообразить, что ответить. – Но ведь он почти всегда задерживается.

– Милочка… – Голос ее дрожал. – Опять оттепель. Только что сказали по радио: «На южном побережье Финского залива возможен отрыв льдин!» – Голос ее стал торжественен и трагичен.

– А вы «Информ ТВ» видели сегодня?

– Да я опоздала. А ты видела? Его опять показывали? – В голосе теперь была одна надежда.

– Да я не видела. Я сразу спать легла. Очень устала. Знаете что, надо принять корвалол и лечь. Давайте я вам накапаю?

Она капала корвалол, потом валерьянку, потом сидела у телевизора, переключала его с программы на программу, ловя «Новости», пока Марипална не начала похрапывать. Она вернулась к себе, и, как только она снова коснулась подушки, сон сразу затащил ее в свои объятия.

Проснулась она ночью такой же свеженькой, как благоухающий на всю комнату букет.

Вообще, эта корзина с цветами очень шла ее комнате. Остатки разношерстной старинной мебели: пианино карельской березы, на котором ее безуспешно пытались учить музыке в детстве, резное кресло с ободранной обивкой, зеркало почти до их четырехметрового потолка. Цветы явно придавали шарм ее комнате. Диссонировала только она в своем стареньком замызганном халате. Она сбросила его. Чуть придвинула кресло, зажгла маленький свет над маминой кроватью. Сама долго пристраивалась между креслом и цветами. И наконец в зеркале отразилась роскошная композиция «Обнаженная натура в интерьере». Хоть картину пиши… Не так уж плоха ее фигура, да и комната вдруг приобрела живописную прелесть.

Но изменился не только ее взгляд на свое жилище, она и сама как-то изменилась. Она еще толком не поняла, в чем тут дело, но чувствовала это и радовалась. Эти три дня она жила в каком-то хмелю. Неожиданное появление Стива совершенно перевернуло ее жизнь. Она поступала инстинктивно, и надо было, конечно, все обдумать, но почему-то обдумывать, анализировать как раз и не хотелось. Хотелось жить! Она включила свет, послонялась по комнате, не зная, за что приняться, и села наконец к компьютеру. Но почта была пуста. Да и мудрено было Стиву что-нибудь прислать – он летел в облаках. Она вздохнула и взялась за работу.

Надо же было нарисовать домик этому Дмитрию. Люда набросала несколько эскизов, но все было не то. И вдруг она представила, в каком доме сама хотела бы жить. И работа неожиданно пошла. Она любовно, бревнышко за бревнышком, рисовала стены.

И воображала, как она сама будет жить в этом доме. Раньше ей никогда и в голову не приходило спроектировать дом для себя. Может, поэтому у нее до сих пор и нет даже своей квартиры?

Глава 4
АМЕРИКАНЦЫ

Утром она обнаружила послание от Стива. Сугубо деловое. Он просил ее прислать паспортные данные для оформления приглашения. В конце сухое «целую» и больше ничего. «Ну и что, что холодное, он же не забыл меня, и вообще только приехал, и сразу стал заниматься приглашением. Старается, значит, чтобы мы скорее встретились», – успокаивала она себя, набирая такой же деловой ответ. Но на сердце скребли кошки. В комнате по-прежнему благоухала корзина, заметила она это, правда, только тогда, когда вышла в коридор.

По всей квартире воняло рыбой. Видимо, дядя Костя благополучно вернулся. Так и есть. Восседая за столом в центре их огромной кухни, он торжественно чистил свою рыбу.

– Милочка! – заулыбался он во весь рот. – Хочешь рыбки? Только вчера наловил.

Дядя Костя появился в их квартире лет пять назад, когда смущенная Мирипална однажды, постучавшись в их комнату, пригласила их с мамой к себе.

– Знакомьтесь! Это Константин!

– Дядя Костя! – смущенно представился он, пожимая руку Люде.

– Мы решили-таки пожениться! – объявила Марипална. – Только что из загса. – И она предъявила «Свидетельство о браке».

Они представляли собой довольно странную пару: она не то чтобы очень молодящаяся, но очень заботящаяся о красоте своей и интеллигентности дама глубоко пенсионного возраста, а он, сразу видно, крепкий работяга, не дурак выпить и крепко выразиться. Но между ними чувствовалась трогательная гармония. Познакомились они в доме отдыха, куда путевку ей дала «Союзпечать», где она до сих пор работала в киоске, а ему – завод из какого-то южного города, чтобы он оправился после трагической потери всей семьи. В общем, он восхищался красотой и интеллигентностью своей подруги, а она наконец нашла поклонника того, что ценила в жизни больше всего.

Дядя Костя долго не мог устроиться в своей новой жизни. Работы он для себя так и не нашел. Здоровые мужики тогда сидели без работы, а тут иногородний пенсионер. Он помогал Марипалне в киоске, вел хозяйство – в общем, слонялся без настоящего дела, пока однажды случайный знакомый не пригласил его на подледный лов. В первый же раз он приволок килограммов пять рыбы. Сначала Марипална обрадовалась и даже поощряла мужа на новые подвиги.

Он и пристрастился к этому занятию. Да так, что дома стал бывать чуть ли не реже, чем на рыбалке. Вся квартира пропахла рыбой. Рыбу ели все соседи. Марипална и продавала ее, и раздавала так, и угощала всеми мыслимыми рыбными блюдами. Наконец это ей надоело, но оказалось, что дядя Костя стал фанатом. И жить без рыбалки уже не мог. По крайней мере, зимой. Тогда Марипална послала торговать его рыбой серьезно, на рынке. Он всячески сопротивлялся. Стал заготавливать свою рыбу впрок, научился печь пирожки, лишь бы не ходить на рынок. Марипална тоже сделала ответный ход и стала заставлять его торговать пирожками. Он увиливал от такой деятельности всеми правдами и неправдами. В общем, шла затяжная война. Но были здесь еще и причины для беспокойства. Лед к весне начинал таять, и в самый разгар зимы случались всякие неприятности, как вчера, например. Дядю Костю вместе с другими такими же терпевшими бедствие рыбаками не раз спасали эмчеэсовцы. Трижды его снимал с дрейфующей льдины вертолет. Но он, к несчастью, не пугался, а, наоборот, только сильнее влюблялся в свое поистине мужское, полное опасностей и приключений времяпрепровождение. После своих головокружительных приключений неделю-другую он ходил именинником, клялся и божился своей Марипалне, что никогда в жизни его нога не ступит на лед, и потом втихую отъезжал на рыбалку снова, оставив жене лаконичное сообщение в виде записки.

– Нет, дядя Костя, спасибо, – меланхолично ответила Люда, – я на завтрак рыбу не люблю.

– А то я быстренько поджарю. Свеженькая. А? Давай? Или сварю…

– С благополучным возвращением, дядя Костя! – вместо ответа сказала Люда. – А то мы уже вчера волновались. Вас Марипална-то видела?

– Так по телевизору же показывали, как нас снимали с льдины! – скромно недоумевал он. – Во всяком случае, прессы было довольно много по сравнению с прошлыми разами, – небрежно добавил он, явно важничая.

– Опять! – ужаснулась Люда. – А мы пропустили вчера петербургские «Новости»…

И вдруг он несказанно обрадовался.

– А вы что, не видели? Моя не знает? – С надеждой стал он заглядывать в глаза Люде.

– Не знает, не знает, – успокоила она его.

– Живем! – как ребенок, замахал он руками. После обеда, ровно в три, Людмиле позвонили.

Говорил женский голос на чистом русском языке:

– Здравствуйте! Я звоню по поручению господина Джонса. Он хотел бы с вами встретиться, так как завтра они уезжают в Штаты.

– Да, конечно.

Видимо, сам господин Джонс стоял рядом, потому что она вдруг перешла на английский. Видимо, переводила ему Людины слова. Потом продолжила по-русски:

– Вы могли бы подъехать в гостиницу «Палас-отель», номер…

– Нет, – перебила ее Люда, – лучше, если господин Джонс встретит меня… – Она судорожно представляла себе этот «Палас-отель». Она там никогда не бывала и не знала даже, как там внутри все расположено. Надо другое какое-нибудь место, и чтоб не злачное, а приличное. И чтоб недалеко от его паласа. – В кафе «Грин крест», это на Владимирском, – наконец придумала она.

– Да, я знаю, но знает ли он? Подождите, – ответил женский голос и затараторил по-английски. Потом уже в трубку по-русски деловито сказала: – Да, он знает. Он хочет встретиться через час.

– Хорошо, – выпалила Люда, но тут же спохватилась: – Нет, если можно, через полтора.

– Он согласен. И еще, – продолжал голос, – он просит, чтобы вы оделись так же, как в театре, чтобы он вас легко узнал.

Люда тут же представила, как она сидит в «Грин крест» за столиком с американцем в своем новом платье. И эта картинка вполне ее устроила. На этом они и распрощались.

Люда вбежала в комнату и только тут бросилась к зеркалу: голова никуда не годится. Она не мыла ее два дня. И чего она раньше думала, ведь времени было сколько угодно. «Ладно, заколю как-нибудь, – бодро решила она, но тут же осеклась. – Хотя, с другой стороны, надо бы выглядеть, ведь они потом будут Стиву рассказывать об этом свидании с ней и впечатления свои о ней передавать… Ну и что? Все! Все! Ничего ей все равно не успеть!» И она бросилась в парикмахерскую, чуть ли не на ходу натянув платье, то самое и единственное приличное, но ведь именно в нем ее и хотели видеть американцы.

…Она опоздала не меньше чем на полчаса, но успела-таки сделать ту же укладку, у той же парикмахерши. Чего ей это стоило?! Перед дверью она минуты две стояла, приводя дыхание в норму. Вошла она в кафе вальяжной походкой и лениво огляделась. Она вглядывалась в лица мужчин, но ни одно из них не было ей знакомо, кроме, пожалуй, одного… Но это был, кажется, всего лишь архитектор, с которым она была еле знакома.

Люда его действительно знала только в лицо, примелькался в ленпроектовской столовой. А однажды, года четыре назад, как раз именно тогда у мамы случился первый инсульт, он вдруг подошел к ней и сказал, что хочет поговорить. Они пошли в курилку, встали в уголке. И он без обиняков предложил ей покровительство влиятельного человека. Он так и сказал: «Один влиятельный человек хотел бы вам помочь. Он бы и маму вашу устроил в хорошую клинику с первоклассным уходом, и о вас бы стал заботиться…» Люда даже сначала не поняла, о чем идет речь. Тогда он вполне доходчиво объяснил, что она понравилась этому человеку как женщина. «Он, конечно, женат, но это ведь не помешает…» – сказал он. Люда не отшила его тогда, как-то растерялась. Просто сказала: «Спасибо, у меня и так все в порядке…» – и ушла. А потом подумала, что, подойди он неделей раньше, она ведь, может быть, и согласилась бы. Положение у нее тогда было безвыходное. Она бы решила, что ради мамы и так далее. Какое счастье, что Галка ей помогла!

Он кивнул ей. «У нас в городе что, живут одни архитекторы? Ладно, пусть видит, что у меня и без его гнусных предложений все в порядке», – промелькнуло у нее в голове.

– Привет! – улыбнулась она в ответ победоносно и снова обвела взглядом посетителей. Вдруг она услышала за спиной:

– Ludmila!

Она обернулась. Из туалета выходил американец. Да, она видела его тогда в театре.

– Мистер Джонс?

– Yes! Hello, Ludmila!

– Хелло, мистер Джонс! – вдруг вырвалось у нее вполне непринужденно, как будто она шпрехала по-английски всю сознательную жизнь.

Он прошел к столику, приглашая ее жестом.

– Cofe?

– Ес! – уверенно произнесла она. Он поймал официантку.

Как ловко у них с официантами получается… Вообще-то это не у них, а у официантов. Перед иностранцами стелются.

– Cofe! – только успел сказать этот Джонс, а девица в наколке уже поднос несет. Люда лениво пригубила кофе, потом так же лениво полезла в сумку, вытащила давно приготовленный конверт с SIM-картой. Снова отпила глоток, сделала кокетливо-кислую мину и постучала по руке, где не было забытых в спешке часов.

Американец галантно протянул ей руку, на которой были надеты часы, показывая циферблат. Он, видимо, решил, что она извиняется за опоздание. Но она взглянула на них мельком, сделала страшные глаза и, соскользнув со стула, развела руками и засобиралась. «Нет, дорогой, это я не к тебе опоздала, а тороплюсь в другое место», – должно было это изображать. Он развел руками, сделал какое-то движение к ней, может собираясь ее проводить, но Люда опередила его, спокойно бросив по-русски:

– Гуд-бай, мистер Джонс! Привет Стиву!

Он все понял. И вытянулся по стойке «смирно» возле своего стула.

– Good bye, Ludmila! – с явным сожалением ответил он.

И Люда, встряхнув уложенными в парикмахерской волосами, выпорхнула из кафе. Когда она шла между столами, она краем глаза заметила, что полузнакомый архитектор, с которым она поздоровалась, во все глаза наблюдал за нею.

«Ес!» – похвалила она себя, выйдя из кафешки. Все-таки ее новая жизнь нравилась ей.

Дома она первым делом включила компьютер – от Стива было огромное послание. Он писал, что ее поездка устроена. Теперь дело за ней. Он ждет ее через две недели. Две недели ей – для оформления паспорта, визы и всего прочего. Билет, оплаченный билет на самолет ждет ее в кассе. Сказка просто. Она едет в Америку! Невероятно! «Что вы на это скажете, дорогие мои соседи?» – с удовольствием думала она. Но сама она не верила, что через две недели окажется в Америке.