Текст книги "Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное"

Глава 15. Семён

Отрасти дзен, откалибруй интуицию и сделай уже что-нибудь со своим чувством юмора (советы более опытных коллег).

Утро начинается с таксы, на этот раз парализованной. Её приносят две женщины, и сейчас они обе понуро стоят у стола.

– На усыпление, – поясняет одна.

Да вы сговорились, что ли?

Несколько минут посвящаю перечислению альтернатив, потому что даже у таких животных состояние нельзя назвать безнадёжным.

– Шанс есть. Может, передумаете? Можно сформировать спинальную походку. Адрес реабилитационного центра я напишу.

– Нет, – категорически отказывается хозяйка собаки. – Не поедем.

Демонстративно набираю шприцы. Мне жалко таксу. Решение принимают они, и ответственность – на них, но убивает всё равно врач. То есть я. И я могу отказать, просто сказав: «Нет». Но в безболезненной эутаназии с нашими препаратами какая-никакая уверенность есть, а так они поедут в другую клинику, где усыпляют неизвестно чем. Хотя, может, тоже гуманно.

«Не тяни уже. Бери ответственность».

Да давай, хрен с тобой. Ох-х-х… Надеваю перчатки.

У этой таксы второй случай межпозвоночной грыжи и в новом месте, – повторный паралич, – так что хозяйка месяц назад уже прошла через ад, наполненный капельницами, сложнейшей операцией, реабилитацией, лечением пролежней, отдавливанием мочевого пузыря несколько раз в день, тасканием на руках и прочими моральными и финансовыми издержками.

Проверяю рефлексы: гиперрефлексия8383
  Гиперрефлексия (новолат. hyperreflexia; др.-греч. ὑπερ– – сверх + рефлекс) – состояние, когда рефлексивные реакции сильнее нормы. Может возникать при поражении пирамидных путей.


[Закрыть] одних, отсутствие других.

Я думаю, что сейчас уговорю их ещё на неделю лечения и пару месяцев реабилитации, обнадёжу, а результат будет маленький или никакой.

Уход за такими животными труден. Летом мухи, привлечённые запахом подтекающей мочи, откладывают яйца, и задняя часть животного, если не уследить, начинает кишеть опарышами. Памперсы, которые надо менять. Массаж, упражнения. Ну и всё остальное.

Подобные мысли перевешивают моё желание убеждать их дальше.

Ко всему прочему мне известно, что ученые обнаружили генетическую мутацию, которая отвечает за болезнь межпозвонковых дисков у собак. То есть, не исключено, что у этой таксы рецидивы могут быть из-за предрасположенности к подобной патологии, что не исключает выпадения дисков и дальше.

Эутаназия – это деньги, которые не требуют высшего образования и совсем не приносят радости.

– Распишитесь, что согласны, – пододвигаю журнал.

Женщина расписывается. Добавляю напоследок дежурную фразу:

– Усыпляем безболезненно, под наркозом. Вы можете присутствовать или подождать пока в холле.

– Мы… там подождём… – они удаляются в холл.

Аля придерживает таксу, пока я ищу кривую вену в маленькой лапе, и глухо констатирует:

– Опять… такса…

Вена находится легко, попадаю. Даю наркоз. Ждём, пока собака уснёт. Добавляю ещё наркоз с обезболом.

«Твоя доброта не знает границ», – странный саркастический голос не оставляет мне тишины.

Я нажимаю на поршень шприца, а по лицу бегут слёзы. Да что ж это…

«Всех жалеть – себя не хватит», как говорил один толстокожий хирург. Ну да, да.

Вот такса глубоко спит. Ввожу основной препарат, и она тихо перестаёт дышать. Ждём десять минут, шесть из которых я привычно не вынимаю «бабочку» с иголкой из вены. Слушаю сердце фонендоскопом. Тишина. Вытираю лицо от слёз, ткнувшись в сгиб рукава халата, и говорю Але:

– Тащи что-нибудь, упакуем.

Она удаляется в подсобку, где долго копается среди сваленных в кучу пустых коробок из-под кормов и препаратов, поступающих в зоомагазин и аптеку. Наблюдаю за ней издалека.

Аля шумно пыхтит, и вскоре там слышится откровенный картонный грохот, повествующий о том, что её завалило коробками, – во всяком случае, оттуда вываливаются, подпрыгивая, две из них, и затем наступает зловещая тишина.

– Аля… – осторожно зову я. – Ты как?

Из-за косяка двери, который виден мне сбоку, появляется изящная наманикюренная Алина рука, и вслед за этим выплывает слегка всклокоченная она сама, в полурасстёгнутом халате.

– Я нормально, – отвечает Аля, прижимая к груди одну из коробок. – Вот, нашла.

Когда она подходит ближе, замечаю на коробке надпись. Она гласит: «Восстановление после операции ещё никогда не было таким лёгким!» – видимо сюда был упакован новый высокопитательный корм, который пришёл в зоомагазин намедни, – корм для поддержания организма в послеоперационный период.

Я молча смотрю на надпись. Аля сначала глядит на меня, потом переводит недоумевающий взгляд на коробку и в гнетущей тишине сконфуженно произносит:

– Ой8484
  Кстати, «ой» – это самое страшное слово хирургов.


[Закрыть].

Суетливо она бежит назад в подсобку, где снова весьма комично ныряет в коробки, вызывая у меня приступ неадекватного смеха.

В этой жизни не знаешь: то ли смеяться, то ли плакать. И смех, и грех.

Наконец мы упаковываем собаку в другую коробку, уже без надписей. Заклеиваем края скотчем. Выбрасываю шприцы и перчатки в мусорку. Умываюсь. Отдаём собаку хозяевам, они уходят…

– Пойду «покурю», – говорю я, что означает: посижу на балконе, приду в себя.

Аля кивает.

…Когда я возвращаюсь, она говорит:

– Там кошку принесли беременную, на стерилизацию.

«Бля-я-я… Да что ж такое! Только не это!»

– Зову?

– Аля, а что, без меня никак?

– Все остальные заняты. Ты прими её, оформи, а там разберёмся.

Чё-ё-ёрт… Хочется вот так, как есть – в халате и шлёпанцах – утопать из клиники за горизонт.

– Зови, – закатив глаза, соглашаюсь я.

В кабинет заходит вечно весёлая девушка – куратор приюта. Судя по всему, она такая бодрая и днём, и ночью, что совершенно непостижимо.

– А это мы! – восклицает она, ставя переноску на стол.

– Да вижу, – хмыкаю я.

– Мяу! – отзывается кошка многогранным, рыдающим голосом. Заглядываю к ней. Это мне кажется или она…

– Вы меня извините, – нервно говорю я девушке, – но кажется кошка рожает.

– Чёрт! – восторженно кричит она звонким голосом. – Не успели! На стрессе, наверное!

– Да, да! Не успели! – я порываюсь интенсивно кивнуть, словно лошадь, которую заедают мошки, но амплитуду предупредительно сдерживает воротник. – Рожайте! Только не здесь!

– Ладно, – смиряется девушка, понимая, что никто не станет в стенах клиники топить или иным образом убивать новорождённых котят. – Мы поехали тогда.

– Поезжайте! Торжественно завещаю родить!

Фу ты, ну слава Богу!

…Дальше идёт такая куча народу, что в голове образуется невообразимая каша. Не иначе, как все они сначала скопились за углом, а потом дружно, наперегонки, прибежали в клинику. Новые пациенты щедро разбавляются повторниками, идущими на поправку. Капельницы капаются параллельно – рассаживаем собак и кошек в разных углах кабинета, хотя здесь и так никто ни на кого не покушается, потому что все боятся врачей, запахов и атмосферы одинаково сильно.

Аля берёт на себя укольчики, не озадачивая ими нас – она на днях получила диплом, имеет право. Наконец, наплыв народа постепенно спадает, и остальные идут поочерёдно, так что появляется время прийти в себя.

…Самым тяжёлым оказывается заставить себя молчать. Вот Ира занимается котом с острой задержкой мочи, а я помогаю. Каждый раз при этой процедуре, да и не только при ней, я начинаю давать советы. С этим надо что-то делать, так что я куском широкого скотча заклеиваю себе рот. Так надёжнее.

Сегодня нас в смене четверо, плюс ещё Аля, и через пять минут тишины к нам с Ирой сползаются все остальные.

– Что у вас тут? Всё хорошо? – переглядываются они.

Обвожу их внимательным взглядом. Я ж молчу, видали? Кто сильный? Я сильная! У кого Эгогище под контролем? У меня! Их удивление моему молчанию так очевидно, что я отклеиваю скотч и хохочу в голосину. Господи, обожаю их…

И возвращаюсь к коту.

– Много-то не вливай! – скомкивая скотч, я ору на Ирку, которая тихонько промывает мочевой физраствором. – Вдруг там язва! Лопнет ещё!

– Уф… Расходимся, – слышится облегчённое со стороны зрителей.

Блин. Не вовремя мне вспомнился кот, у которого мочевой лопнул во время промывания из-за обширной язвы – нам пришлось делать срочную лапаротомию8585
  Лапаротомия – разрез брюшной стенки для получения доступа к органам брюшной полости.


[Закрыть]. Это был один из редких, даже исключительных случаев, но всё же. Обычно пузырь может сильно растягиваться и так же быстро спадаться за счёт эластичности стенок, – это как маленькая авоська, которая увеличивается по мере заполнения.

Чем больше пациентов на счету – тем больше исключительных случаев в копилке, и это мешает работать, потому что страхи тоже растут.

– Там кот к дерматологу, – говорит Аля. – Зову.

Сегодня в смену дерматолога два, и, поскольку я с Ирой и занята, то кот получается не ко мне.

В кабинет проходит женщина и ставит на соседний стол сиамца – кот шустро пытается слинять со стола, активен и бодр. Красивый котяра. Кого же ты мне напоминаешь, бро…

Ах да… Месяц назад. Отравление говяжьим фаршем. Кот ушёл домой фактически умирать. Поднимаю глаза на хозяйку и узнаю её.

Она улыбается.

«Живой?» – немой вопрос отражается на моём вытянутом лице.

– Это… Серёга? – запнувшись, спрашиваю я.

– Семён, – поправляет меня женщина, смеясь. – Мы, кажется, пришли с лишаём!

Ох, ну это-то не смертельно!

Ну да, конечно! Месяц препарата, снижающего иммунитет, пусть даже в минимальной дозе, подействовал так, что у кота «вылез» лишай. Не вылез бы – я бы про этого пациента и не узнала больше. Офигеть можно… Живой. Ай да журнальчик!

– Держи уже! – ворчит Ира, потому что от удивления я расслабилась, и кот на промывании мочевого закопошился. Ух ты, ворчалка моя любимейшая!

Фиксирую с особым энтузиазмом:

– Держу, держу. Лишай у кота вылез, слыхала? – моё настроение становится хорошим, будто лишай – это крайне радостно. И, расплываясь в улыбке: – Семё-ё-ён…

* * *

…Дальше женщина приносит джунгарского хомячка, у которого воспалились глазки. Выясняется, что он разгрыз какую-то игрушку с волокном, которое распылилось и вызвало раздражение.

– Я боюсь его трогать – он кусается! Может, вы это сделаете?

– Меня вообще нельзя кусать: дёрну ещё рукой и грохну его об стену, – отвечаю я.

Набираю антимикробный раствор в инсулиновый шприц и гоняюсь за хомяком по его коробке, целясь в глаза. Эти стрелялки выглядят так азартно, что хозяйка хохочет, я тоже, и со всех сторон к нам сползаются зрители из числа коллег и владельцев животных. Сегодня у нас прям день зрелищных аттракционов! Все хохочут, и только один хомяк в шоке. Он трёт мордочку лапками, промывая глаза сам себе, и это как раз то, что надо.

Затем приходит кошка с триадитом, повторно.

– Пошли, поможешь струйную сделать, – говорит необдуманно Ира.

Мы с хозяйкой фиксируем кошку, а Ира держит её за лапу, и через «бабочку» медленно вводит препараты, виртуозно меняя пальцами один за другим шприцы. Время тянется, и, нарушая давящую тишину, я начинаю пространно рассуждать про триадиты, – информация, щедро подчерпнутая из журнальчика, давит на череп изнутри и настоятельно лезет наружу.

«Давай, замути. Чёткие пацанчики лимфоциты проникают в подслизистый слой…» – подзуживает внутренний голос.

– Триадит8686
  Триадит – воспаление поджелудочной железы, желчевыводящего протока и двенадцатиперстной кишки в области сфинктера Одди.


[Закрыть] – это стандартная полиморбидная проблема, – вещаю я с крайне заумным видом. – Означает он троицу: холангит8787
  Холангит – воспаление желчных протоков.


[Закрыть], панкреатит8888
  Панкреатит – воспаление поджелудочной железы.


[Закрыть] и воспалительное заболевание кишечника. Вопрос об одновременном их возникновении довольно дискутабелен…

Ира отрывается от кошки и многозначительно смотрит на новоиспечённого «лектора».

– Ретроградный заброс желчи в панкреатический и желчный проток во время рвоты, – не унимаюсь я, – называют одной из его причин…

«Да желчь, она, типа, без базара, пришла всех по мастям разогнать», – сурдоперевод в голове жжот.

– У кошек с лимфоцитарным холангитом в опыте сравнивались гистопатологические особенности, иммунофенотипичность8989
  Фенотип – совокупность биологических свойств и признаков организма, сложившаяся в процессе его индивидуального развития.


[Закрыть], клональность9090
  Клональность – принадлежность группы генетически идентичных клеток к какому-то виду.


[Закрыть] и флюоресцентная гибридизация9191
  Флюоресцентная гибридизация – цитогенетический метод, который применяют для детекции и определения положения специфической последовательности ДНК на метафазных хромосомах или в интерфазных ядрах in situ, – короче, не вникайте.


[Закрыть]…

Ира задирает кверху миниатюрные бровки, переводит взгляд то на офигевающую хозяйку кошки, то на меня:

– Может, хватит?

Но я завершаю мысль:

– Короче, микробы вроде не при делах.

«Мелкая братва тупо в замес попала», – отжигает голос внутри.

– Вот и хорошо, – комментирует Ира, возвращаясь к капельнице.

Я какое-то время молчу, сдерживая в себе информацию. Но, спустя пару минут не выдерживаю, и аккуратно проговариваю, бубня:

– Медиаторы воспаления, эндотоксины… отложение иммунных комплексов в печени… активация системы комплемента…

Ира выпрямляется, и её губы сжимаются в полоску.

– Гепатоцеллюлярный некроз! – тонким голоском я выдавливаю из себя самое страшное, после чего, к вящему облегчению слушателей, замолкаю.

Ира, во избежание рецидива, предупреждает:

– Ты это… щас совсем хозяйку запугаешь! Помолчи уже.

Женщина выглядит и правда напуганной.

– Дык я это… для поддержания разговора… Время структурирую!

– У тебя всё? – сурово спрашивает Ира, глядя уже в упор.

Уныло шмыгаю носом.

– Н-н-нет, не всё… – вздох. – Витаминку… в капельничку… добавь… – и я выковыриваю свободной рукой из коробки ампулу В₁₂.

– Так и говори, – ворчит Ира. – А то клональность… гибридизация…

«Нутк, ёпта!» – артистически завершает лекцию внутренний голос.

* * *

Дальше на приём – британка по кличке Ляля. Последние пару лет ест, как не в себя, и такой же объём воспроизводит: хозяйка показывает в телефоне её белесые, несформированные какашки. Шерсть у кошки тусклая, взъерошенная. Истощена, но вполне себе бодра, хоть и чуть обезвожена. Налицо явная непереваримость корма.

– Перепробовали кучу всяких диет – не помогает, – женщина растерянно разводит руками. – Ходит мимо горшка.

– Может поддон с решёткой? – спрашиваю я. – Пальцы проваливаются, вот ей и некомфортно позу принять.

– Нет, поддон без решётки. У неё их три. В разных местах стоят.

От глистов обработана. Окей. Идём дальше, УЗИ. Набулькиваю кошке на пузо специальный гель, тычу датчиком. Кишечник утолщён, лимфоузлы увеличены. Поджелудочная… довольно странная, светлая… Ни кист, ни абсцесса, ни опухолей – уже хорошо.

Узист из меня, коэшн…

«А врач должен уметь узить!»

Кому должна – я всем прощаю.

Утолщение протока поджелудочной у возрастных кошек бывает и в норме. Чёрт ногу тут сломит! Какие диагнозы будем ставить?

«Грызь, лихоманка, кондрашка, а пуще всего холера…»

Давай, не глумись, выдай что-нибудь из журнальчика!

«ВЗК9292
  ВЗК (воспалительное заболевание кишечника), он же IBD (от Inflammatory bowel disease) – состояние кишечника, возникающее в результате сложного аномального взаимодействия между иммунной системой, диетой, микрофлорой и др.; часто обусловлено генетически. Сопровождается хроническим воспалением и раздражением кишечника.


[Закрыть], лимфома, гипертиреоз, толстокишечная диарея, хронический панкреатит, да и, собственно, ЭНПЖ9393
  ЭНПЖ – экзокринная недостаточность поджелудочной железы.


[Закрыть]… Недостаточность фолатов9494
  Фолаты (или фолиевая кислота) являются формой витамина В₉.


[Закрыть] и В₁₂? Как осложнение – сахарный диабет. Хватит?»

– Что с ней? – спрашивает хозяйка Ляли, вглядываясь в монитор в темноте кабинета УЗИ.

Да чтоб я знала…

«Лимфоцитарный плазмоцитарный энтерит, скажи ещё. Биопсия внутренним взглядом: пыщ, пыщ!»

– Воспалительное заболевание кишечника, хронический панкреатит и недостаточность поджелудочной, как я думаю, – резюмирую я, вытирая Лялю от геля. – Возможно авитаминоз В₁₂, как следствие. Кишечник утолщён. Возьмём анализы крови: хорошо бы на фолаты, витамин В₁₂, тироксин9595
  Тироксин (Т4) – гормон щитовидной железы.


[Закрыть], лейкоз и иммунодефицит, плюс клинику и биохимию.

«Аппетит у тебя, однако».

– Я согласна, берите на всё, что надо, – соглашается женщина.

Ого себе. А такие владельцы бывают разве? Ну о-о-ок…

Ещё бы тест на трипсиноподобную иммунореактивность9696
  Трипсиноподобная иммунореактивность (TLI, Trypsin-Like Immunoreactivity).


[Закрыть], чтобы понять наверняка про недостаточность поджелудочной, но для кошек такое наша лаба не делает. Придётся всё-таки ткнуть пальцем в небо.

С витаминами В₁₂ и фолатами – то есть фолиевой кислотой – всё куда как интересно. Они не могут быть синтезированы организмом и должны поступать с едой. Коммерческие корма обычно содержат достаточное количество обоих витаминов, поэтому их дефицит маловероятен. Животные, которых обрекли на вегетарианство, обычно испытывают этот авитаминоз. B₁₂ связан с пищевыми белками и отщепляется от них с помощью ферментов поджелудочной железы, а затем связывается с внутренним фактором – который также синтезируется в поджелудочной, – чтобы затем уже всосаться в подвздошной кишке. Это в норме.

При недостаточности поджелудочная перестаёт вырабатывать факторы, необходимые для всасывания витамина, и вдобавок многие кишечные бактерии его переваривают, усугубляя дефицит. Фолиевая кислота в норме всасывается в тонком кишечнике, не воспалённом, – а при воспалении происходит ещё интереснее: кишечные бактерии чрезмерно размножаются и затем могут синтезировать фолаты сами, вызывая их передоз.

Иными словами посмотреть на уровень этих двух витаминов в крови – ну, сам Бог велел.

Мои назначения в графе «Диагноз» всегда пестрят кучей терминов: владельцам это не нравится, им нужно что-то одно. Я так не умею. Хорошо, когда есть деньги на кучу анализов – тут Ляле с хозяйкой значительно повезло.

На столе появляется куча пробирок, берём кровь. В середине процесса женщина, придерживая Лялю, спрашивает:

– А это как-нибудь лечится?

Мой внутренний голос откашливается, приобретая странный древнерусский акцент и окладистость.

«Прежде купи ведро водки, настой стручковымъ перцемъ и разотри оной кошку».

Может не надо, а?

«Ежели ето холера, и начнёт кошку мутить, натолки сушёнаго хлеба, вскипяти воду калёнымъ шквонемъ, оный хлебъ обдай кипяткомъ, и, остудивъ, выпаивай. Пользительно къ сему присовокупить свежаго дёгтя толику малую».

Ой, всё.

«Очень пользительно взять три головки чесноку, продетъ ихъ на заре сквозь спицы колеса трижды и, зашивъ въ ладанку, повесить кошке на грудь. Чеснокъ отженитъ холеру. Аще знобъ будет – возьми мешочекъ навозу мелкаго и накинь на брюхо, а крючить начнётъ…»

– Гипоаллергенную диету пока назначу, – обрываю я увлёкшегося лекаря, – плюс препарат, снижающий воспаление, в маленькой дозе. Я напишу, какой. И витаминку проколоть пока.

Отпускаю Лялю до результатов анализов.

Как бы биопсию брать не пришлось. А то ведро водки… ладанку на шею… Так и лапы склеить недолго.

Расскажу про биопсию желудка на примере себя. Помимо моральных мук, с утра есть и пить нельзя. И ужин накануне – пораньше и лёгкий.

В кабинете мне напрыскали в горло лидокаином – мы так кошкам прыскаем перед интубацией. Горький, зараза.

– Подозрение на атрофию желудка, – предупредила я доктора. – Если надо брать биопсию – берём.

Док – внушительного вида серьёзный чувак – кивнул и дал подписать бумагу о согласии на вторжение.

Там кушетка стояла, высокая, с подголовником. Меня уложили на левый бок и вставили в рот пластмассовую хрень с отверстием, которая крепится на затылке ремнями. Садисты оценили бы: рот становится беззащитным для проникновений любого рода: если жертве нужно что-то принудительно выпоить, то лучшего инструмента инквизиции сложно себе и представить.

Док взял чёрный и жёсткий шланг – длина его была примерно как два с половиной раза по земному экватору – и начал пихать в дыру, а я уставилась на следы засохших желудочных выделений на халате в районе его живота, чтоб хоть как-то отвлечься от изнасилования.

Знаете, звуки, которые издаёт пациент во время продвижения эндоскопа, в приличном обществе не производят. Блевать – не переблевать и рыгать до кучи, но милый док только подбадривал:

– Хорошо, хорошо…

Как будто нет ничего милее для уха эндоскописта, как эти «брачные звуки китов». Затем моё сознание разделилось. Одна часть в ужасе осознавала, что шланг дошёл уже, видимо, до Антарктиды и сейчас проткнёт стенку желудка – я его чувствовала внутри, как будто лыжную палку. Как в анекдоте про мужика с длинным этсамо и проститутку, только тут было даже не квакнуть. А другая часть меня с интересом уставилась на монитор. Блин, там же была прям я! Изнутри! Розовые складки пищевода, офигевшего от вторжения. Красная стенка желудка и лужа зелёной жижи. Какая гспдибоже прелесть, мой богатый внутренний мир! Я аж остановилась блевать, а из левого глаза от восторга высочилась слеза.

Я однажды сердце своё смотрела на нашем аппарате УЗИ. Оно билось без перерыва. Это было волшебно. Оно херачило там, без устали, сокращаясь, качая кровь, и я испытала невыразимую жалость к нему, и любовь, и ещё стыд за то, что мучаю его бездарными переживаниями. Пресловутая «любовь к себе»? Две минуты УЗИ и она у вас навсегда в кармане, чесслово!

– О, смотрит, – констатировал док про меня медсестре, потому что я изогнула бошку так, что ему стало неудобно работать. Прикололся, даже, по ходу. И тут же добавил: – Ну пусть.

Я положила голову ровно, скосив глаза на экран. Док показал мне участок желудка, который надумал атрофироваться и ткнул на зелёную жижу пальцем:

– Рефлюкс. Заброс желчи и, видимо, начался давно.

Я понимающе рыгнула в ответ.

Медсестра протянула тросик с крокодильчиком на конце, и они просунули его в просвет эндоскопа. Тот стал ещё жёстче.

– Биопсию возьмём в трёх местах, – предупредил док, увидев, как выпучились мои глаза. Я зажмурилась. Видеть, как от меня отщипывают кусочки? Как компостируют мой родимый желудок, делая из него дуршлаг? Я порадовалась, что лежу, иначе упала б в обморок. И насилу остановилась, чтоб не вцепиться доктору в ногу: на языке слепо-глухо-немых это означало бы истерическое «Хва-а-ати-и-ит, док!» и безудержные рыдания. В это время он сказал медсестре:

– Давайте.

Она нажала на том конце тросика, и в желудке случился кусь: это не было больно, но я почувствовала его. И как стенка желудка подалась следом за тросиком, потому что после «укуса» док его дёргает, и кусочек ткани откусывается. Откусанное извлекается. На втором и третьем разе я снова стала смотреть. Не-а, никаких дырок в желудке не появилось. Хотя он знатно прифигел там, конечно.

Потом доктор вытащил из меня чёрное орудие пытки, а медсестра тут же вручила гору салфеток, чтоб я могла подобрать свои слюни.

– Если б я знала, что будет так, – сказала я, – то нескоро б пришла.

Док понимающе кивнул:

– К нам по доброй воле не попадают, – и показал экспресс-тест на геликобактер9797
  Helicobacter pylori – спиралевидная бактерия, возбудитель таких заболеваний, как гастрит и язва желудка.


[Закрыть] – там было пятнышко на бумажке: – Отрицательный, но гистологи ещё от себя распишут.

– Когда можно кушоц? – спросила я.

– Да можно уже.

…Так вот у кошек желательно брать биопсию на всю толщину стенки, иначе есть риск пропустить что-то крайне зловещее. А мне не хотелось бы Лялю наркозить и резать, – ох, не хотелось бы.

…Последний на приём – огромный, одетый в камуфляжный комбез мужчина с пластиковым ведром в руке. Боком он протискивается в проём двери и заполоняет собой весь кабинет: от внушительного вида хочется построиться по стойке смирно, но получается только пугливо съёжиться.

На дне ведра обнаруживается джунгарский хомяк – закон парных случаев в силе, – и этот товарищ активно чешется. У хомячка обнаруживается чесоточный клещ. Диагноз – это ещё полдела, но вот чем такого лечить? Пациент, который весит всего тридцать граммов!

Всей сменой мы сбились в тесную кучку, нашли в заумной иностранной книге рекомендуемую дозу для хомяков, и затем лист бумаги с разных сторон покрылся арифметическими пропорциями, в которых фигурировали миллиграммы, микрограммы, килограммы, граммы и, в конечном итоге, миллилитры. И конечная цифра вышла с кучей нулей после запятой.

Чтобы отмерить дозу, набрали препарат в инсулинку, сильно разбавили его физраствором, половину вылили, снова разбавили, снова вылили, и в итоге родили именно ту «гомеопатическую» дозу, которая может убить клещей, но не самого хомяка. Результат мозгового штурма зафиксировали в назначении – колоть надо было с интервалом в неделю и много раз.

Дальше пришло время делать укол.

– Ой, я, пожалуй, выйду, – сказал мужчина, судя по землистому оттенку лица готовый упасть в обморок.

– Да, пожалуй, идите, – согласилась я, потому как высокие крупные мужики по моей личной статистике теряют сознание куда чаще людей средней комплекции.

После укола хомячка поместили обратно в ведро.

– Вы уж, пожалуйста, не забывайте назначение, когда придёте в следующий раз, хорошо? – предупредила я мужика.

Ибо иначе придётся кому-то опять попотеть, считая дозу…

А про обморок… Одна жизнерадостная коллега рассказывала, как однажды к ней на приём пришло семейство с попугайчиком, на подстригание коготков. Случайно она подстригла коготь чуть короче, чем надо, и, заметив микроскопическую капельку крови, неосмотрительно выдала:

– Ой… кишки через коготь наружу выпали.

Ну, пошутила так. А массивный мужик, который, собственно, попугая держал, а также стоящие рядом его жена с дочкой рухнули, словно подкошенные, отпустив птицу в свободный полёт.

– Да что ж, разве не понятно, что через коготь кишки выпасть не могут? – сетовала коллега на их восприимчивость, поочерёдно поднося к лицам салфетку с нашатырём.

Всё закончилось благополучно, и даже попугая удалось отловить и дообстригать. Но больше она так не шутила.

* * *

На неделе пришли анализы Ляли.

Печёночные повышены, оно и понятно: при воспалении поджелудочной сдавливается желчный проток, который проходит рядом; нейтрофилы повышены тоже – это тоже про воспаление; присутствует анемия – В₁₂ не всасывается из-за состояния кишечника; тироксин нормальный – гипертиреоз пока исключаем; лейкоз и иммунодефицит отрицательны – ура, ура. Фолаты повышены – сюрпри-и-из! – но это говорит за избыточный рост микробов, которые их синтезируют. Диабета покуда нет – аминь.

В общем, хронь-хронь предположительно с недостаточностью поджелудочной, которая почти всегда связана с авитаминозом В₁₂, как в нашем случае, – назначаю фермент. Его предварительно надо замачивать в еде во избежание ожога слизистой. Витамин В₁₂ курсом, само собой. И оставляем уже назначенное, противовоспалительное, с которого надо аккуратно уплыть до минимальной дозы.

Ляля порадовала: на препаратах, пока анализы делались, она стала реже ходить в туалет, как это и положено в норме, – значит кишечник подуспокоился.

Зову их прийти через месяц.

Они обещаются, но в итоге исчезают с радаров, – а жаль, мониторинг тут не помешал бы.

Надеюсь, у Лялечки всё теперь хорошо.