Текст книги "Связь времен"

Ольга Парахина
Связь времён: сборник стихов

Всем, кого я люблю, посвящается

Стихи я писала всегда. То, что моя профессия с литературой никак не связана, считаю, очень помогало; свобода – необходимое условие творчества. В этой книге представлены произведения разных лет. Вместе они образовали, надеюсь, единое целое, поэтому год написания указываю редко. Как сейчас принято говорить, всё из этого сборника – моё оценочное суждение.

Мы проходим сквозь время, время проходит сквозь нас. Оно становится частью нас, мы – его живые носители. Говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но это и не нужно. Река времени вечна, прекрасна и неповторима. Каждый плывёт в этом переменчивом потоке, и мы всегда внутри этого потока. Мы – его неотъемлемая часть. Нам дано почувствовать прошлое и будущее в нашем настоящем. Связь времён – это мы сами. Попытка познать эту связь – это попытка познать самих себя. Эта книга – моя попытка, насколько она удалась – судить читателю.

Москва, май 2016

 
Поэт – он сам себе отечество,
Поэт – он сам себе планета.
Пусть отдыхает человечество,
Но есть работа у поэта!
 

ВРЕМЕНА ГОДА

ЗИМА

 
Клубился воздух, морозно густ,
И стлался дымкою стылой.
Обросший инеем, зябнул куст,
И робкое мёрзло светило.
 
 
Розово-дымчатый блеск стекла –
Зяблик большого города.
Зима наступила, зима легла
Крещенским горящим холодом.
 
 
Сугробных шапок чистейший мех
Играл в переливах ярких,
Хрустел неподатливо колкий снег
Хрустом антоновских яблок.
 

ЛЕДЯНОЙ ДОЖДЬ

 
Ледяная сказка.
Ветки, как хрусталь.
Гладкая обмазка
Тяжела, как сталь.
 
 
Клонит древа долу
Беспощадный гнёт,
Ледяные сколы,
Голый тиский лёд.
 
 
Наклонившись, молят,
Чтоб глазурь стекла.
Ветви просят воли,
Солнца и тепла.
 

СОЧЕЛЬНИК

 
Над древней Вологдой восходит
Звезда из давнего преданья,
И на морозном небосводе
Сияет центром мирозданья.
 
 
И вся в огне искристо-льдистом,
Сверкает млечная дорога,
А рядом блещет светом чистым
Звезда родившегося Бога.
 

МЕТЕЛЬ

 
Какая царская метель
В единый миг накрыла город!
Снег забивается за ворот
И лезет в шубу меж петель.
 
 
Кружась, кидается в лицо
И в белый цвет окрасил шапку –
Как будто всех взяло в охапку
Метели плотное кольцо.
 
 
Наверно, матушка-зима
Тряхнула пухлые перины,
И белый снег укрыл равнины,
Леса, дороги и дома.
 
 
Завесами спадает снег,
На землю опуская небо,
Но неизменны запах хлеба,
Вино, огонь, очаг, ночлег.
 

ЗИМНИЕ ФОНАРИ

 
Посмотри на фонари, посмотри.
Просверк снега на свету, словно дождь.
От заката до неранней зари
Белый снег линует черную ночь.
 
 
Белой ниткою по бархату тьмы
Вышивает он картину зимы.
Словно иглы на свету фонаря,
Струйки снега пролетают, паря.
 

АПРЕЛЬ

 
Отражаются в лужах
В вышине облака,
Над берёзами кружат
Птицы издалека.
 
 
Лягут длинные тени
В синий солнечный снег,
Лёд нагретый вспотеет,
И, пускаясь в разбег,
Запоют, заиграют
Нежной флейтой ручьи,
Закружат у прогалин
Хороводом грачи.
 
 
Застучит суетливо
С крыш нагретых капель,
И придет торопливо
Запоздалый апрель.
 

ВЕСНА

 
Весенний воздух чист и влажен,
Водою талой пахнет день,
Нагих ветвей косая сажень
На землю уронила тень.
 
 
Сильней и резче горький запах
Дрожащих маревом дымов,
Вода журчит, играя в лапах
Широких гулких желобов.
 
 
Проталины черны и парят,
Во льду резвятся ручейки
И разбежавшись, вниз ныряют
В объятья матери-реки.
 
 
Вода темна и тяжко дышит,
Мутнеет и рыхлеет лёд,
И, кажется, что воздух слышит,
Как каждый ручеёк поёт
 
 
Свою мелодию свирелью,
Чтобы не дать вернуться сну.
Лес густо пахнет терпкой прелью,
Уже предчувствуя весну.
 
 
Вот-вот подует тёплый ветер,
Сойдут простылые снега,
И, радостно купаясь в свете,
Зазеленеют берега.
 
 
Земля, набрав тепло и силу,
Отдаст, щедра по самый край,
Всю мощь, которую копила,
И, наконец, наступит май!
 

ПАСХА

 
Стекает творожная пасха,
Лежат на боку куличи,
На яйцах пунцовая краска,
И благовест слышен в ночи.
 
 
Уборка, готовка, наряды,
Работ недоделанных нет,
И, прямо как в детстве, мы рады
Увидеть Пасхальный рассвет!
 

ЛЕТНИЙ ДОЖДИК

 
Летний дождь по крышам лупит,
По асфальту гулко бьёт.
Ударяет мерно в бубен,
И танцует, и поёт.
 
 
Как звенят гитары струны,
Если их задеть случайно,
Так дождя косые струи
Бьют по улицам отчаянно.
 
 
Ничего не видно, кроме
Света в полосах дождя.
Крыши дождь упорно кроет,
Высоты их не щадя.
 
 
Этот танец быстротечный
Дождь танцует увлечённо,
И танцуют с ним беспечно
Липы мокрые и клёны.
 
 
Частой дробью бьёт по лужам,
Отбивая мерно ритм,
Как цыганка, с бубном кружит.
Дождь поёт и дождь звенит.
 
 
А берёзки все промокли
До последнего листочка.
Мокрый дуб сердито охнул.
Дождь прошёл. Поставим точку.
 

ЛЕТО

 
Пахнет солнцем, пахнет летом,
Пахнет донником медвяным,
Сладким сеном разогретым
И горячим тмином пряным.
 
 
Пахнет терпкою полынью,
Пахнет клевером душистым,
Пахнет небом, пахнет синью,
Воздухом густым и чистым.
 
 
Пахнет тёплою землёю,
Пахнет влажною осокой,
Родниковою водою,
И поют в траве высокой
 
 
Ошалелые цикады.
Плещется вода в кринице,
И беспечные рулады
На лету слагают птицы.
 
 
Пахнет солнцем, пахнет зноем,
Пахнет жаркою истомой,
Пахнет будущей грозою,
Пахнет молнией и громом!
 

ШМЕЛИ

 
Над цветущей медуницей –
Басовитое гуденье:
Прилетели на работу
Полосатые шмели.
 
 
Жаркий полдень – смолкли птицы,
Всюду благость и цветенье,
Клонит в лёгкую дремоту,
Солнце плавится вдали.
 
 
А они летят трудиться,
Проявлять любовь и рвенье,
Неусыпную заботу
Украшения земли.
 

ЖАРА

 
Этим летом жара
Плавит камень, нагретый до гула.
Этим летом жара
До шуршанья ссушила листы,
Этим летом жара
долгий холод во мне разогнула,
Этим летом жара
Не спадает и до темноты.
 
 
И плывёт в темноте
Ослепительно знойное лето,
И плывёт в темноте
Кочевой упоительный след,
И плывёт в темноте
Южным ласковым солнцем согретый
Вот уже много лет
Негасимый немеркнущий свет.
 

В ОЖИДАНИИ ДОЖДЯ

 
В листьев шорохе услышь дрожь,
Словно в них прошелестел дождь,
Прокатившись с высоты по листве,
Пробежался босиком по траве.
 
 
Как метёлкою асфальт подмели.
Ветер с листьев долетел до земли,
По дорожкам прошуршал в тишине,
Где-то облако прошло в вышине.
 
 
А над городом летит ночь,
Ветром звёзды унесло прочь,
И моргают фонари на ветру –
Видно, будет завтра дождь поутру.
 

ОСЕНЬ НА ДАЧЕ

 
Сладкий запах мандаринов,
Горький запах хризантем,
Пахнет листьями и дымом,
Стылой сыростью от стен.
 
 
Разноцветно пахнут астры –
Запах бело-лиловат,
И плывёт от флоксов вязкий
Розоватый аромат.
 
 
Запах осени и прели
От сырой с утра листвы,
Уж антоновки поспели,
Заголилися кусты.
 
 
Вот и слива захмелела,
Сока позднего полна,
Облепиха пожелтела
Для компота и вина.
 
 
Осень бродит по участку,
Напоследок ворожит,
Мелкий дождик сеет часто,
Утром изморозь лежит.
 
 
Ранней осени примета –
Холодок и много света,
Всё вокруг полураздето –
Значит, до свиданья, лето…
 

ОСЕНЬ

 
В старинном парке осень бродит
И ветки жухлые отводит
Сухой прохладною рукой.
Вокруг – затишье и покой.
 
 
Везде ковёр опавших листьев,
В легчайшей дымке небо чисто,
И нити поздней паутины
В нежарком солнце сонно стынут.
 
 
Уйдет последнее тепло,
Погаснет осень золотая,
И тучи встанут на крыло,
Перед дождём сбиваясь в стаю.
 

КАЗАНСКАЯ

 
Казанская. Ноябрь. Предзимье.
Лукавой осени уход.
Ночь красит небо стылой синью.
На лужах тусклый хрупкий лёд.
 
 
Кружатся птицы хороводом,
Опережая снегопад,
И непонятная погода,
И дождь, и ветер невпопад.
 
 
Темнеет рано и уныло,
Рассвет безрадостен и сер,
Земля намокшая застыла
И всюду снега первый мел.
 
 
В один из дней раздёрнем шторы
И обнаружим, словно вдруг,
Деревьев зимние уборы
И снег, укрывший всё вокруг.
 

НОЧЬ, СНЕГ

 
В снежной ночи бело,
Всё вокруг замело,
Свет искрит голубым,
В небе морозный дым.
 
 
Морозом сковало дух,
Сам воздух колюч и стыл
И щётками снежных игл
Голые ветки покрыл.
Холод резок и сух.
 
 
Снег хрустит и пищит,
Наста сверкает щит.
Скрылась луна в туман,
Завтра снова буран.
 

ПОУТРУ

 
Целый день всё спится –
Сыро и темно.
Шустрые синицы
Стукают в окно.
 
 
Сонная погода –
Мокрый снег и хмарь.
Чокнулась природа –
На дворе январь.
 
 
Под дождем намокли ёлки,
Плачут мокрые иголки,
Скоро старый новый год,
Мокрый снег потоком льёт.
 

НОВОГОДНЕЕ

 
Мишура, шары и шишки,
Разноцветный дождь блестящий,
Лисы, зайчики и мышки –
Мир почти что настоящий.
 
 
Свечи, бусы и гирлянды,
Цепи, звёздочки, снежинки –
Мир волшебный и нескладный,
Как слезинки и смешинки.
 
 
Мандарины, запах хвои –
Новогодний мир чудесный,
Время детства золотое –
Сказки, праздники и песни.
 
 
Мир звезды над пышной ёлкой
И дремучею сосною,
А прощальные иголки
Даже летом пахнут хвоей.
 

МОЁ ВРЕМЯ

ПЕРВЫЙ ДОМ

 
Помню самый мой первый дом –
Жили бабушки в доме том.
Старый флигель окнами в сад
Был построен лет сто назад.
 
 
В этом старом глухом саду
Жили яблони на виду,
И беседка была в глубине
С виноградами по стене.
 
 
Через ставню в моём окне
Солнца луч тянулся ко мне,
На рассвете меня будил
И обратно не уходил.
 
 
Этот дом был моей страной,
Время двигалось стороной.
Он застыл на окраине сна,
В нём как будто жила весна.
 
 
Время в ходиках на стене
Мирно тикало в тишине,
Молчаливый рассветный час
Отмеряя за разом раз.
 
 
Я открою старую дверь,
Я не знаю, что там теперь.
Я пройду через чёрный ход,
Я войду в тот забытый год.
 
 
Я шагну в этот старый сад,
А потом я вернусь назад.
Может быть, принесу оттуда
То ли яблоко, то ли чудо.
 

НОЧНАЯ МУЗЫКА

 
На тихой улочке безлюдно и волшебно,
Фонарь запутался в каштановой листве.
Едва слышна мелодия Шопена,
И смутно виден силуэт в окне.
 
 
В ночных садах умолкли все цикады,
Чтоб не мешать твориться волшебству.
Звучит в ночи старинная соната,
И звуки плавно движутся во тьму,
 
 
И растворяются в ночных цветах душистых,
В шиповнике, сирени, тополях.
Колдуют руки пианиста,
И льётся музыка во мрак.
 

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ТАНЦПЛОЩАДКА

 
Фонарь над парковой дорожкой,
И лист каштановый, как лапа.
Поёт далекая гармошка,
И на ветру моргает лампа.
 
 
Уходят с танцплощадки пары.
На свет, кружась, слетелись мошки,
Ребята унесли гитары,
Девчонки сняли босоножки.
 
 
Скрипят дощатые порожки,
Стихает скромное гулянье.
В тени кустов шныряют кошки,
Вовсю мяуча на прощанье.
 

ПАМЯТИ ТРАМВАЯ НОМЕР 4 ГОРОДА КУРСКА

 
В переплетении дороги,
Где рельсы кружат по проулкам,
Плывёт трамвай четвёртый номер,
На стыках встряхиваясь гулко.
 
 
Открыты окна – высунь руку
И ухвати за ветку липу,
Прислушайся к звонкам и стуку,
И деревянных лавок скрипу.
 
 
На склон вскарабкавшись натужно,
Трамвай застыл на повороте.
Дежурная ломóм снаружи
С усильем стрелку переводит.
 
 
И робко тренькнув, потихоньку
Мы поворачиваем, вздрогнув.
Плывёт трамвай четвёртый номер,
Плывёт из прошлого в сегодня.
 
 
Я поднимусь пешком на горку,
Где нет ни рельсов, ни трамвая,
И улыбнусь тепло и горько,
Развилку эту вспоминая.
 
 
Пускай из времени былого
Вернётся тот трамвай заветный
И двери старого вагона
Для нас откроет незаметно,
 
 
И мы, за поручень схватившись,
Заскочим в прошлое с налёта,
Вдруг потрясённо спохватившись,
Что там мы потеряли что-то.
 
 
И вновь увидим ту брусчатку
И эти рельсы ниоткуда,
Найдём забытую перчатку
И навсегда поверим в чудо!
 

«Я однажды уйду»

 
Я однажды уйду,
от порога
махнувши рукою,
Я однажды уйду,
и дорога
расстелет мне путь.
Я однажды уйду,
и немного
возьму я с собою.
Я однажды уйду
кочевать
ненадолго,
чтобы легче мне было
кибитку назад повернуть.
 

ТАБОР

 
Цыганские звенели голоса,
Река катила медленные воды,
И по траве скользящая роса,
Была сладчайшей, как глоток свободы.
 
 
Вставал рассвет за дальнею горой,
И догорал костёр ушедшей ночи,
Затихший табор утренней порой
Слегка дремал, устало смежив очи.
 

КОЧЕВАЯ ПЕСНЯ

 
Над кибиткою Млечный Путь,
Под телегою пыльный шлях,
Кони добрые и чуть-чуть
Кочевой души в тех конях.
 
 
К ночи стих слегка солнца звон,
Жаркий день слегка приутих,
А закат предвещает зной,
Только пыль на моём пути.
 
 
Ночь прохладой омоет шлях,
Лишь цикады звенят в ночи,
Если кто не спит в куренях –
Небо звёздное промолчит.
 
 
Кони тихо бредут себе
По дороге в лунной пыли,
И чеканом на серебре
Тускло светятся колеи.
 
 
Всё замрёт в предрассветный час,
А потом займётся заря,
И кибитка исчезнет с глаз,
Предначертанный путь торя.
 
 
На траву упадёт роса,
Мы отыщем густую сень.
Будут коникам выпаса,
Будет утро и будет день.
 
 
И в цветах загудят шмели,
Кони сытые отдохнут.
Может, мы раскинем шатры,
Может, мы задержимся тут.
 
 
Вечерком разведём костры,
И вино достанем и снедь,
Сгоношим нехитрой еды,
Будем в небо глядеть и петь
 
 
Песню о цыганской арбе
Среди звёзд на вечном пути,
А потом запряжём коней,
Чтобы вновь в дорогу уйти…
 
 
Над кибиткою Млечный Путь,
Под телегою пыльный шлях,
Кони добрые и чуть-чуть
Кочевой души в тех конях.
 

ДОРОЖНАЯ (ЛЬГОВ – КУРСК)

 
Унеси, дорога, все мои печали,
Все мои обиды, всю мою тоску.
Чтоб меня, как в детстве, колеи качали,
А зимою, может быть, я вернусь в Москву.
 
 
Где-то подо Льговом на рабочий поезд
Сяду ранним утром прямо на ходу,
И глухой дорогой, позабыв про скорость,
Я поеду тихо так, будто бы пойду.
 
 
Пусть полощет ветер тамбура проёмы,
Никуда не нужно, незачем бежать.
И на третьей полке я усну как дома,
И меня просёлки будут провожать.
 
 
А на нижней полке старого вагона –
Разговор неспешный о простых делах.
И мелькают плавно ёлочки и склоны,
И сидят вороны на косых столбах.
 
 
Здесь медведь в малине сорок лет плутает,
От одноколейки сотню вёрст леса.
Здесь в лощинах тёмных летом снег не тает,
А еще здесь не умолкли птичьи голоса.
 
 
Здесь до главной власти дальше, чем до Бога.
Здесь живут спокойно много лет подряд.
Лишь бы мне тебя найти, дивная дорога,
Ну, а ты меня свезёшь в прошлое назад.
 
 
Унеси, дорога, все мои печали,
Все мои обиды, всю мою тоску.
Чтоб меня, как в детстве, колеи качали,
А зимою, может быть, я вернусь в Москву.
 

ВРЕМЕНА

МЕРЛИН

 
Я – серый сокол коруолч,
Из дня перелетаю в ночь,
Из тьмы перелетаю в свет
И на вопрос даю ответ.
 
 
Огонь блистающий и лёд,
Всезнанья непосильный гнёт,
Клубятся вместе свет и мгла,
И в мозг вонзается игла.
 
 
Плывёт в глазах кристальный грот,
И арфа чуткая поёт,
И царство тени и огня,
Открыв проход, зовёт меня.
 
 
Дыханьем огненным дракон
Опалит белый снег знамён,
И вспыхнет новая звезда,
Чтобы остаться навсегда.
 
 
Камней стоячих хоровод,
Воздвигнутых в далёкий год,
Вы видите спустя века,
А в небе тают облака
 
 
И сокол кружит в вышине,
Как чья-то память обо мне.
Я шорох соколиных крыл,
Я – Мерлин, я когда-то был.
 

НОСТРАДАМУС

1. Послание

 
За спиной у меня груз потерь,
Впереди – божественный свет,
Словно мне распахнули дверь,
За которой лежит ответ
 
 
На вопрос, что сумел задать.
А вопрос являлся ключом.
Знанье, может, и благодать,
Если знаешь, что и почём.
 
 
Может быть, дается ответ
Только тем, кто способен понять,
Что покоя в знании нет.
Знанье – это не благодать!
 
 
Знанье – это отточенный меч.
Удержи его рукоять!
Он способен время рассечь.
Знанье – это не благодать.
 
 
Может, это дамоклов меч?
Ну, а я тончайшая нить?
Я обязан предостеречь,
Но впрямую нельзя говорить.
 
 
Пусть в урочный назначенный час
Тот, кто должен, проникнет в суть.
А пока я пишу для вас –
Тех, кто будет когда-нибудь.
 

2. Центурии

 
Священное пламя взметнулось стеною,
Треножник из бронзы окутала вязь,
И в пламени этом встаёт предо мною
Великих событий незримая связь.
 
 
В дремотном дыму, полусне-полуяви
Искрится мерцающий светом кристалл.
Стремление к власти, стремление к славе
Наполнило знаньем волшебный фиал.
 
 
Плывут чередою явленья и лица,
Как звенья цепи исторических дат,
И крови потоки готовы пролиться,
И движется время вперёд и назад.
 
 
Что будет – случится согласно законам.
Тонка, но прочна путеводная нить.
Как будто струна резонирует звоном
Событьям, которым назначено быть.
 
 
Каким промышленьем всё это явилось?
Закон постоянства больших перемен…
Проклятие знанья, неведенья милость,
И долг перед будущим – первый катрен!
 

ГОЛГОФА

 
Беспощаден век,
Злобно дик закон,
Каждый человек
Словно раб пленён.
 
 
Беспросветен мрак,
Безнадёжен путь,
И никто никак
Не постигнет суть
 
 
Этой злобной тьмы,
Крепкой, как стена.
Души и умы
Душит сатана.
 
 
Скованы в кольцо
Ненависть и ложь,
Кто поднял лицо,
Получает нож.
 
 
Или острый меч,
Или тяжкий крест,
Не расправить плеч –
Сразу под арест.
 
 
Неизбывен страх,
Тошнотворна муть,
Каждый новый шаг
Удлиняет путь.
 
 
Правит только Рим
И его мечи.
Все лежат под ним –
Сдохни и молчи!
 
 
Легионов шаг –
Шелест саранчи.
Кто не наш – тот враг,
Сдохни и молчи.
 
 
И парят орлы
В золоте эмблем,
Словно со скалы
Ищут Вифлеем.
 
 
Беспощаден суд,
Непосилен страх,
Век жесток и крут,
Кто не раб, тот враг.
 
 
Возвеличен Рим
Выше всех небес,
Грозен и незрим
Кесарь правит здесь.
 
 
Легионов строй
Не даёт упасть,
Каменной стеной
Ограждая власть.
 
 
В Горней выси – свет,
На Голгофе – тьма,
Милосердья нет,
Мир сошёл с ума.
 
 
Беспощаден век,
Неуёмна власть,
Бог и человек
Осужден на казнь.
 
 
Сколько рук ни мой –
Не отмоешь грех!
Разве ты немой,
Чтобы слушать всех?
 
 
Чернь вопит – распни!
Одолей свой страх:
Цезарь и они –
Всё едино – прах.
 
 
А Ему дано
Мерой выше мер:
Претворять в вино
Воду низших сфер,
 
 
Поднимать с одра,
Возвращать из тьмы.
Мудрость не мудра,
Где не властны мы.
 
 
Святость древних книг
Заменил обряд.
Жизнь – единый миг,
И Завет не свят.
 
 
Уж который век
Тает в небе вздох –
Этот человек
Был рожден как Бог.
 
 
На глазах у всех
Умирает Он,
Неискупен грех,
Бесконечен стон.
 
 
Опустилась мгла,
Содрогнулась твердь,
Над холмом крыла
Распростёрла смерть.
 
 
Раскатился гром,
Раскололась тьма,
С неба пал огонь
На кресты холма.
 
 
Кровью смыло грех.
Вдаль ушла гроза.
Он погиб за всех.
Небо – как слеза.
 
 
Превратилась кровь
В веру и слова,
Бог – всегда любовь.
И любовь жива.
 
 
Но отмерен срок
И наступит свет.
И воскреснет Бог,
Значит – смерти нет!
 

ЗАВЕТ

 
Где солнце золотит священный камень,
С горою слит исчезнувший ковчег,
Сокрытый тайно на глазах у всех
Между ложниц божественных скрижалей.
 
 
Неведом людям истинный Синай,
Где глубоко Завет упрятан в недра.
Иссох родник от времени и ветра.
Бог никому не открывает тайн.
 
 
Там, где склон безжизненно сух,
Куст на скалах горит огнём,
Словно в нем воплотился Дух
И навеки остался в нём.
 

МОИСЕЙ

 
Он погладил камень рукой,
Глянул в небо без птичьих стай
И подумал: вот ты какой,
Вход в давно обещанный рай!
 
 
Нету речек в море песка,
Голый камень гладок и строг.
И в глазах у людей тоска –
Неужели забыл их Бог?!
 
 
Сколько длится уже исход?
Ноги сбиты в песках времён,
Над горою горит восход.
Тяжки судьбы иных племён…
 
 
То ли ропот, а то ли стон,
Словно марево над землёй.
Тот, кто был однажды пленён,
Этот плен понесет с собой.
 
 
Но он знает, что за горой
Завершается долгий путь.
И рассветной тихой порой
Сел в последний раз отдохнуть.
 
 
За горою этой вдали
Всё народу его дано,
И плывет от дивной земли
Воздух, сладостный как вино.
 
 
Там народ его обретёт
Свой указанный Богом дом.
Он один на горé умрёт,
Для него не будет «потом».
 
 
У последней черты своей
На камнях он сел отдохнуть,
И сказал себе Моисей:
«Труд мой кончен, и кончен путь.
 
 
Я же выполнил всё, что мог,
Я привел их сюда сквозь тьму
Так, как мне заповедал Бог,
Так, как я обещал Ему.
 
 
Посох мой о дороги сбит –
Повелитель вод и огня.
Жизнь во мне хоть ещё горит,
За горою нету меня.
 
 
Внемля голосу с вышины,
Я познал невозможный свет.
Я услышал гром тишины.
Вопросив, получил ответ.
 
 
Мне дарила воду скала
И кормила манна с небес.
Жизнь моя почти истекла,
И утратил мой посох вес».
 
 
Он погладил камень рукой –
Вот и близок конец пути.
Скоро он обретёт покой,
А народу пора войти
 
 
В ту страну, где его душа,
Где сладки молоко и мёд.
И уже почти не дыша,
Напоследок шагнул вперёд,
 
 
Посох пастырский к небу вздел –
Он исполнил данный обет
И привёл их в родной удел.
Он их вывел из тьмы на свет!
 
 
С неба ясного рухнул гром
И упал огонь золотой.
Он обрёл вожделенный дом
И навеки обрёл покой.
 

БРОДСКИЙ (Юбилейное)

 
Над Венецией гуляет тёплый ветер,
И вода в каналах тяжко шевелится,
На дворе семидесятипятилетье –
Дата, ей уже империя гордится!
 
 
А дела у той империи не гладки,
Хоть теперь она и стала чуть обширней,
Ей приходится сейчас совсем не сладко.
Дух поэта бродит меж смолистых пиний.
 
 
На Васильевский он больше не вернётся –
Там горюют тени сгинувших навечно.
Если вдруг опять империя проснётся,
Лучше спать вдали, под кипарисной свечкой.
 
 
Говорят теперь, что был он патриотом,
Что беды забыть язык родной боялся,
И что Нобеля добыл кровавым потом,
Что по миру в поисках себя скитался.
 
 
Говорят, что он-то был в душе имперцем,
И страдал всю жизнь от этого разлада,
Надорвал своё замученное сердце
Потому, что жил не так, как было надо.
 
 
Будто слишком уж упёрто и упрямо
Постигал всю жизнь, что истинно, что ложно,
А в стране одни остались папа с мамой,
И забрать к себе их было невозможно.
 
 
Для империй недоступно покаянье,
Только грубый разговор с позиций силы.
Раз навечно было это расставанье,
Пусть душа его гуляет между пиний.
 
 
И пускай под скромной кипарисной сенью
Вечно мирно почивает прах остылый,
Чтоб империя своей могучей тенью
Не закрыла солнца над его могилой.
 

СТАЯ

 
Поэта порвала стая,
Когда сам себя листая,
Он брёл, руками махая,
Сам себе помогая.
 
 
Шагал, подчинённый ритму,
В движеньи пробуя рифму
И стихотворную форму.
Он не вписался в норму.
 
 
Неважно при том, какая
Вокруг бесновалась стая.
У стаи свои законы –
Это законы зоны.
 
 
С налёта порвать чужого,
Единство чувствуя снова.
И дружно залечь в бурьяне
Среди колючек и дряни,
Чтобы пустырь поганый
Был всегда под охраной!
 
 
Инстинктом чувствуя это,
Стая порвала поэта.
 

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

 
Они уходят тяжело –
Нисходят в вечность шаг за шагом.
Полощется прощальным флагом
Пегаса белое крыло.
 
 
Сгустился воздух и застыл,
Они уходят без возврата.
Почти не слышен шорох крыл
Осиротевшего собрата.
 
 
Тысячелетие сошло,
И нет ни возгласа, ни гласа,
Лишь в небе звёздами светло
Горит созвездие Пегаса.
 
 
Пегас махнёт тебе печально,
Расправив белое крыло,
И на тетрадь стихов прощально
Уронит вечное перо.