Текст книги "Школа странников"

– Может, слезешь с меня?! – прошипела я, потому что на полноценный голос дыхания не хватало.

Слезал Джер как-то вяло, без энтузиазма. И бешенство во мне росло с каждой минутой!

– Джеральд, прикройся! – воскликнула женщина.

Я вспомнила, о ней говорила Джил, называя ее тетушкой Дарлой. Я фыркнула, представив, какая картина открылась бедной женщине. Голый Джеральд бегает за незнакомой девицей.

– Вы там стражу не видели? – пробурчал недовольный мужчина. – Ко мне залезла мошенница.

– Я не мошенница! – повторила я. – Слушайте, госпожа… э-э-э… Дарла, может, вы мне поможете? Потому что он, – я ткнула пальцем в Джеральда, – неадекватен! Он запер меня в подвале, а я всего лишь пыталась выяснить, как вернуться домой, и вообще, где я.

В глазах женщины – я отчетливо это увидела – промелькнул интерес. Потом некоторое замешательство, а потом… потом там загорелось что-то очень светлое. Надежда, возможно. Или радость.

– О, Джер… она же… она…

– Она – самозванка. Возможно, ее прислал Роман. Где там эта стража?

– Нам нужен Ноэль! – решительно пресекла дальнейшие возмущения госпожа Дарла.

И уже мне тепло сказала:

– Пойдем, милая, не будем мешать Джеральду и Джилли, пусть придут в себя.

– Не нужен нам Ноэль! – взорвался Джер. – Я вызвал стражу…

– Иди, спи! Я сама разберусь, и со стражей, и со странницей.

– Да какая она… – тихо выругался Джер. – А, идите вы, к алионовому туману!

С этими словами меня буквально выпихнули за порог дома и захлопнули дверь, даже стекло задрожало. Дарла тяжело вздохнула и покачала головой.

– Ох уж этот Джеральд. Идем ко мне, я живу по соседству. Расскажешь, как здесь появилась.

– И вы сможете вернуть меня домой?

Надежда расцветала в груди, и от нее разливалось тепло. Вернусь и забуду о существовании этого странного мира, ночного тумана, таинственных алионов, Романа, девочки с беличьими ушками и весьма странного, я бы даже сказала, неадекватного, мужчины.

Глава вторая
О книгомагии, странниках и авторе, которого хотят ударить

В доме госпожи Дарлы ко мне отнеслись тепло. Усадили в удобное кресло, налили ароматного чая. Сама женщина села напротив, рассматривая меня с такой внимательностью, что стало немного не по себе. Десятью минутами ранее она отправила какого-то пацаненка лет десяти на улицу, вручив ему пару монет.

– Купит трав на отвары, – пояснила женщина для меня. – И позовет Ноэля.

Я от вопросов воздержалась. Устала, если честно, просто захотелось посидеть в тишине и насладиться вкусным напитком. Что-то мне подсказывало, что вскоре придется рассказать свою историю и выслушать немало шокирующей информации. Дарла тоже это понимала, но от вопросов удерживалась с трудом. Я чувствовала ее нетерпение.

Ноэлем оказался пожилой мужчина с короткой седой бородкой. Он тяжело опирался на трость, но в глазах горела неисчерпаемая энергия. Дома я всегда восхищалась такими стариками. Они были живее молодых. Одет старик был в поношенный серый костюм и клетчатую рубашку. Простенький такой наряд. Лишь значок на груди блестел, словно был новый. Хотя, может, так оно и было, мне-то откуда знать?

На мое имя после десятого раза они уже реагировали менее бурно. Как я поняла из обрывков разговоров, алионами здесь называли какую-то нечисть, не очень любимую горожанами. А мое имя просто оказалось созвучным. Алена.

Втроем: я, старик Ноэль и тетушка Дарла (она сама попросила так ее называть), мы разместились в гостиной, за чаем и пирожками. Гостиная имела немного потрепанный вид, мебель была хоть и добротной, но старой. Тем не менее все вокруг сияло чистотой и уютом.

Мальчишка, который бегал за Ноэлем, спрятался под лестницей, но все видели его блестящие от любопытства глаза.

– А, – отмахнулась Дарла, – ему скоро надоест. Это мой воспитанник, родители просят присматривать за ним и кормить обедом в обмен на помощь по дому. Он, конечно, всем расскажет. Но все равно весть о тебе, Аля, разлетится мгновенно. К нам так давно не приходили странницы…

– Давай по порядку, – остановил ее Ноэль. – Алена, расскажите, как вы к нам попали и что вообще произошло. А мы, в свою очередь, расскажем, где вы очутились.

Второй раз за утро я рассказывала, как пришла в книжный магазин, нашла странный карандаш и оказалась посреди тумана. Часть, в которой брат Джилл гоняется за мной голый по дому, я опустила.

– Могу я взглянуть на карандаш? – попросил Ноэль, когда я закончила.

Его я сунула в сумку и сама этого не заметила. Доставая карандаш, я нервничала. А то занесет меня еще куда-нибудь! Но, к счастью, он выглядел совершенно обычно. Пока Ноэль его рассматривал, я сунула нос в сумочку. Арсенал был крайне скуден: маникюрные ножницы, пудра, бесцветный блеск для губ, кошелек с дисконтными картами и несколькими сотенными купюрами. Даже гранатомета не завалялось хиленького. Непорядок.

– Да, мои подозрения подтвердились, – пробубнил под нос Ноэль. – Что ж, Алена, поздравляю. Вы – странница.

– Это я уже слышала, что означает этот… титул? Звание?

– Так мы называем тех, кто приходит из других миров. Не хотите прогуляться? Я покажу вам город и расскажу нашу историю. Не волнуйтесь, сейчас совершенно безопасно. Тумана нет, алионов тоже. И народу еще не очень много.

Подумав, я согласилась. После такого чаепития непременно нужно прогуляться. Да и жутко интересно было глянуть на настоящий иномирский город.

Улочки были широкие и длинные. Ориентироваться в городе оказалось несложно: главная улица шла через весь город и, по сути, была набережной, остальные же улицы располагались перпендикулярно к ней. Утро было ранним, только открывались лавки и просыпались жители.

Вообще, несмотря на реальность – вот он, пощупай, прикоснись – нового мира, он казался каким-то сказочным. И люди вокруг были необычные, женщины в непривычных, словно старинных, ярких платьях, мужчины в рубашках и грубых брюках темно-коричневого цвета.

– Наш мир стоит как бы на перекрестке нитей миров, – продолжил старик. – К нам всегда приходили странники, чтобы учиться и развивать дар странствий. У нас были маги, учителя, работала Школа странников. Теперь… теперь всего этого нет.

Ноэль так грустно об этом сказал, что мне стало его жаль. Хоть я и не поняла, о чем речь и что это за школа.

– Почему?

– Источник магии странствий перекрыл Роман. Никто не знает, откуда пришел этот странник, но… он воспользовался нашим доверием и подчинил себе силы, о существовании которых не знал никто. Теперь его замок стоит там, на Западных Холмах. Его магия пока еще не настолько сильна, чтобы подчинить город, но ночь уже в его власти. Ночью на нас опускается туман, в котором рыскают алионы.

– Кто такие эти алионы?

– Есть разные домыслы на этот счет. Я тебя с ними познакомлю позже.

Незаметно мы перешли на «ты». С Ноэлем было легко общаться. Он, казалось, был рад со мной поговорить.

– Алионы – слуги Романа, нечисть, выпивающая жизненную энергию и магию. Они могут видеть сквозь туман, а вот людям приходится использовать гогглы. Ты видела, наверное, у Джилл, раз вы встретились, когда туман еще не рассеялся. Обычно он уходит с рассветом, а алионы вовсе разбегаются еще раньше. Тебе очень повезло. Окажись ты посреди ночи одна в городе… страшно представить.

– Значит, этот Роман запретил приходить сюда людям из других миров?

– Скорее всего, он забирает себе всю магию, что раньше открывала порталы. С тех пор как он появился, странники к нам больше не приходят. Мир угасает, Алена, а мы ничего не можем с этим поделать. Много раз пытались.

Мы остановились у небольшого возвышения на набережной. Солнце светило прямо в глаза, но, когда мы преодолели десяток небольших ступеней, я увидела невысокую колонну. На ней, под стеклянной мерцающей сферой, лежала большая, раза в три больше обычной, книга. Символы в ней были мне незнакомы.

– Ты всех подружек Романа будешь таскать на обзорную экскурсию по городу, а, Ноэль?

Я, если честно, надеялась никогда больше не услышать этот хрипловатый голос. И рожу, помятую с похмелья, тоже видеть не хотела.

– Смотрю, господин Хейл, вы сменили костюм. Что, в полотенце слишком бурная вентиляция?

– Вы слышите? – притворно нахмурился Джер. – Какой-то писк…

– Это у тебя с похмелья, – не осталась в долгу я. – Пить надо меньше.

– Какое потрясающее чувство юмора, я восхищен…

– Ой, да уже за одно то, что у тебя сестра – белочка, тебя можно стебать.

Не знаю, чем бы все кончилось, если б не Ноэль. Он решительно встал между нами и поднял руки.

– Хватит! Джеральд, она действительно странница, не веришь своим глазам, поверь моему дару. Алена, не обращай на него внимания. Джер у нас не любит общаться.

На этот раз я промолчала, хотя велико было искушение ляпнуть еще чего-нибудь. Но тогда Джер точно на меня накинулся бы. Аж покраснел, бедненький.

– Это Книга, – сказал Ноэль, – наша Книга.

– В смысле? – не поняла я.

– Вот это, блонди, наш мир, понимаешь? – когда Джер подошел ближе, я почувствовала мятный запах. Кто-то пытался скрыть похмелье, как мило!

– Джер, отойди, – поморщился Ноэль. – Но он прав, Алена. В этой книге написана история нашего мира. Понимаешь, существует разная магия. У некоторых людей есть особый дар. Создавать что-то необычное, красивое. Картины, книги, предметы искусства, песни и так далее. Они называются творцами. У них есть дар создавать и оживлять: все их миры, выходя из-под пера или кисти, отправляются в свободное плавание. Есть герои – жители миров, обладающие какой-либо магией, особенные жители. А есть странники. Странники путешествуют по мирам, помогают этим мирам, людям, обучаются нюансам странствий, магии и многому другому. Раньше наша Школа учила странников и даже некоторых творцов. Настоящих, тех, кто может создать реально существующий мир.

– Написать реально существующий мир? – не поняла я.

– Такой, как этот, дурья голова, – опять вылез Джер.

На этот раз я замечание проигнорировала. Потому что немного растерялась.

– И… книги реальны? То есть миры в книгах – реальны?!

– Конечно, – невозмутимо кивнул Ноэль. – Не все, только вышедшие из-под пера творцов. Это особый дар, но, на самом деле, и творцов, и героев, и странников очень много, и некоторые сами не подозревают о своем таланте. Книги заканчиваются, творцы умирают, а миры продолжают жить.

– Так… если я писатель, значит, мой мир тоже реален?

– Вполне возможно, – кивнул Ноэль. – Любая книга создает мир в тот момент, когда автор начинает ее писать. Миры разные, как и книги, – большие, маленькие, сказочные, страшные. Не повезло только недописанным мирам. Они зависли в одном состоянии, совсем не развиваются и медленно погибают. Те миры, которые отпустили, – то есть закончили писать о них книги, продолжают жить. Даже завалящий рассказ от человека, наделенного даром, создает какой-то мир, или… меняет уже существующий. Их миллиарды, Алена. Больше, чем звезд на небе. И наш – всего лишь книга в каком-то из этих миров.

Я потрясла головой, но оттого каша там получилась еще однороднее.

– И кто написал вашу… эту книгу?

– Да как ж узнать? Ну, мы предполагаем, что ее зовут Ольга. Больше ничего. Да и неважно это, автор властвует над миром лишь тогда, когда пишет книгу. Потом он уже ничего не решает и даже не знает, что там происходит.

Я намеревалась поставить рекорд по дурацким вопросам:

– Все равно, разве вам не интересно было бы взглянуть на нее?

– Очень интересно, – мрачно сообщил Джер. – Увижу – в нос получит.

– Она же женщина! – воскликнула тетушка Дарла, до сих пор хранившая молчание.

– Сволочь она, а не женщина! Искренне надеюсь, она написала в жизни всего одну книгу, поняла, что это не ее, и перестала издеваться над мирами!

– Джеральд, – не выдержал Ноэль, – ты куда-то шел?

– Да, за хлебом вышел.

– Булочная в другой стороне!

Злой и крайне раздраженный Джер повернулся на каблуках и потопал в противоположную от нас сторону. Я (да и все остальные) вздохнули с облегчением.

– Алена, не обижайся на него. У него есть причины так себя вести.

– А я ему что сделала? – поинтересовалась я.

Мы медленно пошли прочь от странной книги. Я пыталась уложить в голове информацию об этих мирах, авторах, странниках. Но только еще больше путалась. Особенно мешали школьные знания о всяких там космосах, планетах. Это ж сколько галактик надо на все эти миры!

– Он не может поверить в то, что ты странница, – продолжал меж тем Ноэль. – Его ранит сама мысль об этом. Я уже упоминал, что когда-то, до прихода Романа, наш мир был другим. У нас обучались странники, у нас было дело, которому мы посвятили жизнь. Идем сюда.

Незаметно мы подошли к главным воротам и остановились. Двое стражников в темно-серой форме принялись открывать замки по сигналу Ноэля.

– Джеральд был одним из самых уважаемых жителей города. Он был любимчиком женщин, товарищем для мужчин, наставником для десятков странников. Сколько миров было спасено, благодаря его обучению. Но представь человека, у которого забрали все, что он любил. Которого бросила его семья.

Я как-то поникла. Да, если все так…

Городские ворота медленно открылись. Первое, что я увидела, было поле, усыпанное какими-то темно-синими цветами. А потом… потом я обратила внимание на вымощенную камнем дорогу, ведущую к замку. Замок был очень большой, а еще светлый, практически белоснежный. И если бы не запустение, я бы с уверенностью назвала его прекрасным. Но облупившаяся краска, забитые наглухо досками окна, увитая плющом главная стена красноречиво сообщали, что здание давно заброшено.

– Что это?

– Детище Джеральда и его семьи. Школа странников. Ее основал дед Джера, и все по мужской линии наследовали должность директора школы. Джер вложил в нее очень много средств и времени. Так уж случилось, что наш мир почему-то стал отправной точкой многих путешественников между мирами. И мы создали школу. Потом, когда поток странников иссяк, школа постепенно пришла в запустение. Некого было учить. Некому было платить. Она опустела и зачахла за считаные месяцы. Преподавателей пришлось распустить.

Ноэль перевел дух, а я с восхищением рассматривала школу. Наверное, внутри там очень здорово.

– Потом случился еще удар: родители Джера и Джилл от них отказались. Представляешь, оба? В один прекрасный день собрали вещи, и ушли, оставив записку «Простите. Берегите друг друга». Мы пытались их разыскать, но словно след простыл. На Джера свалилась забота о сестре. И он начал пить. Не каждый справится с таким.

Я покачала головой и тоже вздохнула.

– Да уж, тяжело вам пришлось. Но все-таки, при чем здесь я и как мне вернуться?

На этот раз Ноэль ответил осторожно.

– Понимаешь, Алена, обычно странники приходят в наш мир, чтобы учиться. Они получают здесь знания и уходят в те миры, где их талант можно применить в полной мере. То есть наш мир в их судьбе обычно первый. Они не всегда знают, куда и как попадут, поначалу они управляют лишь магией переноса. Все остальные способности развиваются годами. Иные живут ради одного-единственного дела, скажем, ради одного разговора, меняющего мир. Но… в общем, у каждого странника есть талисман – у кого-то это блокнот, у кого-то скрипка или украшение, своеобразный портал-переход. Без этого талисмана невозможно отправиться в параллельный мир, невозможно применить свой дар. Школа странников – отправная точка долгого путешествия по мирам. Покажи карандаш.

Как же я в этот момент разозлилась! Мне не нужны были другие миры, не нужна была жизнь Странницы. Я хотела дотянуть до стипендии и похвастаться перед друзьями своим именем на книге. А не слушать мало похожие на реальность истории и…

– Поразительно, – пробормотал Ноэль, разглядывая карандаш.

– Что?

– Он обладает собственной магией. Видишь ли, талисманы – проводники дара странников. А твой, похоже, умеет еще что-то.

– И… и что это значит? – спросила я.

– Всего лишь то, что ты пришла сюда не только учиться, – последовал ответ.

* * *

– Но я хочу домой!

Ноэль устало прикрыл глаза. Мы вернулись с прогулки, снова сев чаевничать. Только на этот раз мне кусок в горло не лез. После всего услышанного-то!

– Понимаю, но не в силах изменить природу мира и магии, Алена. Ты не сможешь вернуться в свой мир, пока не обучишься и не выполнишь предназначение. Разумеется, это не навсегда. Странник получает возможность выбрать мир, в котором он будет жить. Выбирает из всех миров, в которых он побывал, в том числе и исходном. Время для тебя там остановится.

Я медленно соображала после всего свалившегося. Но, кажется, эту мысль я поняла. И едва не завыла от отчаяния.

– Домой ты вернешься не скоро, – подытожил Ноэль. – Но, послушай, чем быстрее ты со всем справишься, тем быстрее сможешь вернуться домой. Прости за бестактность, а что тебя там держит?

– Как, что? – взвилась я. – Друзья, учеба… Профессия, планы, мечты.

Не самый шикарный факультет, обеспеченные друзья, которым скучно с вечно голодной общажной студенткой, работа с маленькой зарплатой и вечная экономия. Дом, милый дом, я обязательно вернусь.

– Извини, что вот так спрашиваю, – старик улыбнулся, – просто странниками обычно становятся те, кого ничто не держит в их мире. Это сироты, которые не могут найти общий язык с миром, не могущие ни выучиться, ни завести семью. Не жалей о прошлом. Думай о будущем, оно у тебя насыщенное. А к маме ты вернешься.

– Если раньше не помру.

Ноэль поднялся и подошел к книжному шкафу.

– К тому же, ты ничуть не постареешь. За годы странствий ты не изменишься.

– Но я ведь могу умереть? – поинтересовалась я.

– Смерть – единственное, с чем не может справиться магия, – согласился Ноэль.

Он достал небольшую квадратную книгу с явно драгоценными камнями на обложке. Я с любопытством попыталась прочесть название, но оно было слишком мелким.

– Поэтому я знаю язык! – вдруг дошло до меня.

– Да, – кивнул Ноэль. – Странники впитывают знание языка при переходе. Им приходится заботиться только о внешнем виде, в случае, если мир не знает чужемирцев. Возьми книгу, здесь наша история. Тебе будет полезно прочитать. Я буду откровенен: не имею ни малейшего понятия, зачем ты здесь. Иногда страннику достаточно сделать что-то простое, спасти бродячую кошку и тем самым запустить цепочку для спасения мира, а иногда самому сражаться на передовой или пробиваться наверх. Как ты уже поняла, помогать мирам довольно непросто. Но с этим мы разберемся. Сейчас тебе нужно учиться, а единственный, кто может тебя научить…

Сердце упало. Да, я догадалась, кто может меня научить, вот только жажда получать знания совсем не проснулась. Можно мне как-нибудь без магии, а?

* * *

– Горничной пусть будет.

Эффект от этих слов был сравним с ощущением, что тебе на голову вылили ведро ледяной воды. Я задохнулась от возмущения и повернулась к Ноэлю. Тот, конечно, попытался вразумить Джера, но он уперся крепко. Вдобавок от него недвусмысленно пахло, и на ногах он стоял не очень хорошо. Я рассмотрела на столе початую бутылку виски. Судя по виду бутылки, виски хорошего, дорогого, но отнюдь не умаляющего некоторую несобранность после употребления.

– Джеральд, девушку нужно обучить…

– Я. Не буду. Ее. Обучать.

Он порылся в кармане и достал пару золотых. А затем бросил их мне. Машинально я поймала, и недоуменно уставилась на хозяина дома.

– На расходы, – бросил он.

И вальяжно скрылся в недрах дома, оставив нас с Ноэлем шокированно взирать на происходящее.

– Алена…

– Слушайте, я, конечно, все понимаю, но…

– У нас нет другого выхода.

Я тяжело вздохнула и как-то совсем пала духом. Перенестись в другой мир, оказаться какой-то странницей, на которую все надеются, поругаться с местной экс-звездой… а теперь работать у него горничной?!

– Я бы тебя к себе взял, но я не потяну двоих, сейчас, когда школа закрыта…

– Я могу работать, – предложила я. – В другом… месте.

С этим старик согласился.

– Конечно, можешь. Но у тебя совсем не останется сил на обучение. Странники почти не стареют во время своих путешествий, но… такая жизнь тебе не понравится. Сейчас единственный, кто может дать тебе и знания, и деньги – Джеральд. Он все еще богат, но категорически не хочет видеть в тебе волшебницу. Докажи ему, докажи, что тебе можно доверять, что ты пришла учиться и хочешь учиться. Расшевели его, и тогда все сдвинется с мертвой точки. Поверь, он привыкнет и примет тебя.

– А до этого я должна стирать его носки?

Сарказма в голосе Ноэль не уловил.

– Для этого есть прачечная. Ален, не во всех мирах о странниках знают. Иногда таким, как ты, приходится сливаться с жителями мира. Искать работу, выживать, надеясь на себя. Представь, что это тоже такая тренировка: ты должна стать экономкой Хейлов и завоевать их доверие. Мы тебе поможем, попробуй.

– Мне вообще-то не должность экономки дали, а должность горничной!

Он ласково и грустно погладил меня по голове и медленно пошел к выходу. Одна часть меня требовала его остановить, а вторая хотела стоять в ступоре, сжимая в руках уже теплые монетки.

– Погодите! – очнулась я. – А что мне делать-то? Что здесь входит в обязанности горничной?

– Сделай этот дом живым, – улыбнулся Ноэль и оставил меня в гордом одиночестве.

* * *

У Джеральда на проблему был свой взгляд, и на то, как «сделать этот дом живым», ему было плевать.

– К семи тридцати должен быть готов завтрак, к часу – обед, ужин в восемь, и для Джилл между обедом и ужином перекус. С утра заправить все кровати, убрать белье в стирку, протереть пыль. Раз в три дня влажная уборка, раз в неделю генеральная. И вот, это обязательно.

Мне в руки сунули какой-то сверток, при ближайшем рассмотрении оказавшийся… ага, формой горничной!

– А…

Я как-то даже не нашлась, что сказать.

– Все, свободна.

Мы разговаривали в кабинете, вдоль стен которого стояли стеллажи с книгами. Из кабинета вели две двери: одна в коридор, вторая в смежную комнату, что-то типа небольшой гостиной.

– Кофе мне принесешь, – приказали мне. – Без сахара и сливок, крепкий.

Что, похмелье замучило? Я прикусила язык, чтобы не выводить лишний раз Джера. По сути, я теперь от него завишу.

– Где я буду жить?

– Комната для прислуги, цокольный этаж. – Джеральд уже вышел во вторую комнату и разлегся на диване.

Цокольный – в смысле подвальный? Отлично! Лучше не бывает. С самого первого визита в этот дом я сижу в подвале. И ситуация вряд ли изменится, несмотря на оптимизм Ноэля.

Я развернула бумагу и достала небольшое темно-синее платье с милыми белыми фартучком и воротничком. Платье было новое и чистое, так что здесь претензий не возникло. В комплекте шли аккуратные черные балетки. Мелькнуло легкое подозрение, что Джер знаком с каким-то миром, очень похожим на мой, когда я рассматривала платье, но мне и без того хватало поводов для размышлений. Я отмахнулась, решив не мучить себя еще сильнее. И так все произошедшее в голове укладывалось плохо.

Кофе так кофе. Посмотрим, что из этого выйдет.

Но прежде я отправилась в свою новую комнату, чтобы переодеться и оставить сумку с немногочисленными сувенирами из своего мира. Когда я вошла в комнату (она была в коридоре одна, вокруг больше незапертых дверей не имелось), так и застыла на пороге.

Комнатой это помещение назвать язык не поворачивался, потому что по факту это оказалась просто кровать, огороженная от всего пространства дверью и тремя стенами. Лишь у одной из этих стен была небольшая полоска свободного пространства. Там стояла тумбочка. Еще я нашла ящики: под кроватью. Очевидно, для одежды и обуви. Над головой, угрожающе покосившись, висела полочка. Я бы на нее не рискнула ставить книги. Похоже, меня погребет под этой полочкой в первую же ночь, и проблема с моим пребыванием в этом не слишком гостеприимном мире решится сама собой.

Еще было холодно. Я дрожала, переодеваясь. В этой каморке, без окон и мебели, казалось, остался утренний туман. Так и хотелось быстрее сбежать наверх, где хоть и находился Джеральд, все же было теплее.

Я скептически рассмотрела себя в гостиной, в большом зеркале. Платье, конечно, едва ли доходило до колен, а верх обтягивал все, что только можно было обтянуть, но в целом сидела форма неплохо, ткань мне понравилась. Никаких дурацких кокошников не выдали.

– Ты принесешь мне кофе или нет! – раздался вопль со второго этажа. – И сделай Джиллиан обед, она наказана!

Хорошо, что Джер меня не слышал. Я могла ругаться, сколько душе угодно. Но вот только поделать ничего не могла, ибо пообещала Ноэлю сделать все, чтобы Джер меня принял. Кофе? Сию минуту!

Однако сию минуту не получилось. Все шкафы на кухне оказались пустыми. Ни зернышка кофе, ни крошечки хлеба. Мне захотелось рычать. Неудивительно, что его сестра предпочитает есть в шалаше еду, которую приносит соседка. Как так можно запустить собственную семью? Я могу понять депрессию, нежелание работать из-за закрытия школы и побега родителей. Но сестра нуждается в нем, в его помощи, а он закрывается с бутылкой. Похоже, Джер нанял не только горничную, но и няньку. А я ведь понятия не имею, как общаться с детьми. Меня растила тетя, имевшая странные представления о детском досуге. Мое счастье, что я росла довольно замкнутой девочкой и не жаждала общения и массы друзей. Когда мне стукнуло восемнадцать и пришлось переехать в общежитие, я была в шоке от того, как там кипит жизнь. И по первости не была уверена, что у тети было так уж плохо. Потом, конечно, одумалась.

– В доме нет кофе! – рявкнула я.

– Значит, купи, – голос Джера донесся из соседней комнаты, и я подскочила. – Я ведь для этого тебе деньги выдал. Работай, иначе окажешься на улице.

На это я ничего не стала отвечать. Чтобы спуститься и переодеться, мне надо было пройти мимо Джера, так что на улицу я вышла в форме. Теперь весь город будет знать: новенькая девушка, странница, работает горничной в Ореховом Доме. Супер. Кто сказал, что будет легко?

Вопреки ожиданиям, город оказался не такой маленький. Не мегаполис, конечно, но и не три улочки. Тысяч десять жителей в нем, наверное, было. На меня никто не обращал внимания, а значит, униформа горничной здесь – обычное дело. И город не такой уж маленький, чтобы все знали друг друга в лицо. Никто не показывал на меня пальцем, никто не кричал: «Странница!», бегая за мной по улицам. Некоторые даже приветливо улыбались.

Я поежилась, взглянув на пики школы, видневшиеся с моста через небольшую реку. Безжизненный замок выглядел устрашающе. Флагштоки смотрелись странно пустыми. На короткое мгновение перед глазами встала картинка: школа сияет чистотой и великолепием, три флага развеваются на ветру, а к главным воротам подтягиваются студенты, весело болтая, практикуясь на ходу в магии. Я тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Сейчас городские ворота были закрыты, а дорога к школе заросла травой. Похоже, горожане не любили выходить за пределы своего уютного городка. А еще – их напускная веселость была лишь маской.

Особенно остро это я почувствовала, когда оказалась в торговом квартале.

По наивности и исходя из скудного опыта, я искала рынок. Но за все время, что я бродила меж домами мне не попалось ни одного уличного торговца. Наконец, я решилась спросить дорогу, и приветливый пожилой мужчина указал мне в сторону лавки, где можно было купить продукты.

Все магазины в городе представляли собой небольшие двухэтажные дома, разделенные на две половины. Первая половина – войти в нее можно было, поднявшись по шатким ступенькам, была непосредственно торговой. Вторая, вход в которую скрывал внутренний дворик, вела в личные покои хозяина и его семьи. На втором этаже располагался склад.

У каждого магазина была своя вывеска. Вскоре я уже научилась понимать, что же продают в этих домах. Там, где нарисован бублик – еду, там, где туфелька и шляпа – одежду, там, где пена и улыбающийся младенец – аналоги нашей бытовой химии. Я только не поняла назначение магазина с очками на вывеске, напоминающими те, что болтались на шее у Джилл, когда мы впервые встретились. Но заходить, чтобы выяснить, побоялась.

В продуктовой лавке пахло свежим хлебом. Я рассматривала полки и, в общем-то, все было знакомо. За исключением берестяных коробочек с разными ягодами и грибами.

– Могу я вам помочь? – из-за прилавка вышел грузный, но опрятный и на вид добродушный мужчина.

– Да, я… я новенькая горничная в Ореховом Доме, – нашлась я, – надо пополнить запасы продуктов.

При упоминании Орехового Дома продавец как-то странно на меня покосился, но ничего не сказал.

– Вы не местная? Я вас раньше не видел. У нас редко бывают гости, несмотря на то что мы самый крупный остров.

– Да, что-то типа того. Так что, у вас есть хлеб, яйца, кофе?

– Конечно. У нас есть все, кроме мяса, но, если вам будет угодно, я отправлю дочь в соседнюю лавку.

– О, не нужно, я сама…

Мужчина рассмеялся.

– Хлоя! Хлоя, иди немедленно сюда!

Неприметная дверка за прилавком открылась, и в зал выскользнула хрупкая, почти невесомая девушка лет шестнадцати. На ней было простенькое коричневое платье, а иссиня черные волосы были подвязаны расшитой косынкой.

– Сбегай к господину Бенсу и возьми для этой леди килограмм самой хорошей свинины.

Затем он обратился ко мне:

– Я бы предложил вам выбрать, но доверьтесь моему опыту – сегодня лучше брать только свинину. Зато послезавтра будет отменная баранина!

– Спасибо, – улыбнулась я. – Можно мне еще хлеба, яиц, молока, круп, чего-нибудь сладкого, чая и кофе?

Я быстро прикидывала, сколько все это будет стоить. На смекалку никогда не жаловалась, с математикой тоже дружила. В одном золотом было двадцать серебряных, а в одном серебряном тридцать медных. Батон, например, стоит десять медных. Быстро прикинув стоимость остальных продуктов, поняла, что денег более чем достаточно.

Продавец суетился вокруг меня, словно я была самым важным его гостем. Прыгал вокруг, собирая большую корзину со всякими продуктами. Советовал приготовить блинчики, рассказывал о местных сортах кофе. Хлоя вернулась довольно быстро, принесла сверток с мясом. Я проверила содержимое двух огромных корзин и приготовилась платить.

Всего вышло семнадцать серебряных, так что золотая монетка еще осталась на потом. Сдачи у хозяина не оказалось, и на два полагающихся мне медяка я купила пару леденцов и шоколадок для Джилл. Она хоть и подросток, судя по всему, вкусным не избалована, хоть тетушка Дарла ее и подкармливает. На первое время продуктов я купила.

– Помоги отнести, – бросил хозяин дочери.

– Я донесу… – попыталась было возразить я, но мужчина не дал.

– Все в порядке. Я ее не заставляю работать, она сама мечтает о новом платье. Так что позвольте Хлое на него заработать.

Что ж, схема стара, как мир, и против добровольных заработков я ничего не имела, так что позволила взять Хлое корзину. Но только одну, не хватало еще, чтобы ребенок надорвался. Такую тяжесть даже мне тяжело было нести, а ведь я была старше!