Текст книги "Ненавидеть нельзя любить"

Глава 19

Ее похитили на маленькой станции под Грозным. Это случилось среди бела дня. Поезд, который едва полз уже много часов подряд, остановился со странным железным лязганьем, и пассажиры увидели на перроне спасительную железную колонку советских времен. Ольга, изнывавшая от жажды, поспешила в числе первых, прихватив пустую пластиковую бутылку.

Она рвалась в эту командировку с присущим ей энтузиазмом репортера, побывавшего во многих горячих точках планеты. В Питере командировка в Грозный казалась безопасной и интересной. Ольга планировала описать столицу Ичкерии, которую мирные жители под бдительным оком федералов восстанавливают из руин. Она собиралась пообщаться с русскими врачами, чеченскими учителями, надеялась съездить в какое-нибудь ближайшее село и поговорить со стариками и женщинами. У нее за плечами был опыт общения с жителями Югославии, и даже с миротворцами, которые откровенно игнорировали журналистов и боялись направленного на них объектива, потому что кто-то пустил слух, что стоит дать интервью или позволить себя сфотографировать, пуля снайпера обеспечена. Слух превратился в суеверие, обросшее мифами, подтверждающими его право на существование. Работать было сложно, но тогда Ольга справилась. Надеялась, что и сейчас получится.

Правда, ее энтузиазм несколько поблек, стоило оказаться в поезде. Май выдался жарким, кондиционеры не работали. То, что готовили в вагоне-ресторане, есть было невозможно. Поезд останавливался у каждого столба и стоял по полчаса. Создавалось впечатление, что чем ближе была Чечня, тем медленнее они двигались. Все время хотелось пить. Ольгу раздражало пыльное купе, раздражали попутчики, которые в немеренных количествах поглощали пиво и соленых лещей.

Ольга с детства не переносила запах вяленой рыбы, столь обожаемой отцом. Родители частенько лакомились любимым донским деликатесом, а ей приходилось плотно закрывать дверь в свою комнату. В купе же спасения не было. А когда соседи на станции прикупили несколько десятков раков, находиться рядом с ними стало вообще невозможно. Исстрадавшаяся Ольга полдня провела возле грязного окна в коридоре, мечтая лишь о том, чтобы поскорее доехать до Грозного и попасть в гостиничный номер с душем.

Вот почему она сразу выбежала на перрон, прихватив бутылку под воду. Вдыхая раскаленный южный воздух майского полудня, она вприпрыжку понеслась к ржавой колонке, рядом с которой стоял загорелый грязный мальчишка лет десяти. Воды не было. Даже не капало. Земля вокруг была сухой и потрескалась.

– Мальчик, подскажи, пожалуйста, где можно набрать воды?

Ольга боялась, что поезд вот-вот тронется, спешила и от этого нервничала. Ей не понравился странный блеск его глаз. Какая-то жестокая гримаса мелькнула на долю секунды у него на лице, и тут же он принял равнодушный отрешенный вид, небрежно махнув рукой за угол здания. Ольга, бросив на бегу «спасибо», устремилась в указанном направлении. Колонки там не оказалось. Она удивленно озиралась по сторонам. Успела заметить пустынный дворик, заросший какими-то колючими кустами, покосившийся забор, и полное безлюдье. В следующий миг ее ударили сзади по голове. Острая боль захлестнула сразу, мелькнула дурацкая мысль: «Вот теперь я знаю, как меркнет свет в глазах».

Очнулась она в темном вонючем сарае. Голова сильно болела, в горле першило. Отсутствие света сводило с ума. Еще больше пугала неопределенность. Ей с большим трудом удалось вспомнить, что произошло на станции. От ужаса затошнило. До Грозного оставалось совсем немного, значит, ее украли чеченцы. Кем бы ни были эти люди, они не могли знать, что она командированная журналистка. Для них она просто молодая женщина, а судьба, уготованная таким вот неосторожным дурочкам, выпадает незавидная. В лучшем случае, это рабство. О других вариантах даже думать не хотелось.

Сколько времени прошло с момента, как она очнулась, Ольга не могла понять. К ней никто не заходил, ей не приносили ни воды, ни пищи. Если бы не звуки за стеной, где явно были люди, блеяли овцы и лаяли собаки, можно было бы подумать, что она уже умерла и находится в преддверии ада, ожидая решения своей участи. Очень хотелось пить. Перед жаждой даже голод отступил на второй план. От отчаяния спасало лишь безумное желание выжить. Ольга клялась себе, что больше никогда и никуда не выедет за пределы Питера, что все свое свободное время будет проводить рядом с сыном и бабушкой, что простит всех, ее обидевших, и больше ни на кого не будет держать зла. Наверное, после подобных мыслей в душе должен был наступить покой, но ей отчего-то не становилось легче.

И вдруг, заскрипев петлями, открылась дверь. От яркого света Ольга зажмурила глаза и в ту же секунду ощутила звериный запах, исходящий от немытого человеческого тела. Молодой чеченец пружинистой походкой подошел к ней и, ничего не говоря, рывком поднял ее с пола.

– Пить хочешь? – спросил он без акцента, внимательно разглядывая ее.

Ольга невольно поежилась, осознавая, насколько мало закрывает ее тело цветная маечка на бретельках и короткие шорты. Хриплым голосом ответила:

– Хочу. Очень.

– Пей. – Он протянул металлическую армейскую флягу, отстегнув ее от пояса и отвинтив крышку.

Жадно глотая холодную воду, Ольга старалась не замечать оценивающего взгляда мужчины, в глазах которого интерес сменялся похотью.

Сделав последний глоток и протянув ему пустую фляжку, она поспешно сказала:

– Я журналистка из Питера, меня будут искать. Спасибо за воду. – И перевела дыхание, надеясь, что построила свою речь в правильном порядке.

– Журналистка, говоришь? – Парень недобро зыркнул глазами. – Ну, ну…

Он неохотно развернулся и вышел, плотно закрыв дверь.

Снова потянулись бесконечные минуты ожидания, становилось тоскливо до жути. Ощущение жажды вернулось с новой силой. Ольга сидела, забившись в угол, и тихо скулила от отчаяния. Она совсем не была уверена, что ее кинутся искать почти сразу. Бабушке она правды не сказала, с попутчиками по купе не откровенничала, а в редакции ее звонка ждут лишь утром следующего дня. Конечно, есть надежда, что в вагоне все-таки обратят внимание на ее отсутствие, особенно когда поезд дойдет до конечной остановки. Но беда в том, что сумочку с документами и деньгами она взяла с собой, когда побежала за водой, и куда все это делось, оставалось неясным, особенно же настораживало, что бандит сделал вид, что услышал о ее профессии впервые.

За стеной раздались мужские голоса. Двое о чем-то спорили на своем языке. Неожиданно они перешли на русский, и Ольга ужаснулась, потому что речь шла о ней.

– А я сказал, ты ее не тронешь, пока наверху не решат, что с ней делать дальше. Если за нее нельзя будет взять деньги, Рашид ее и так нам отдаст.

Этот голос принадлежал немолодому мужчине, с ним не соглашался тот, который дал Ольге напиться.

– От этой русской шлюхи не убудет, я не пойму, почему ты меня к ней не пускаешь. Ну хочешь, ты будешь первым, мне все равно.

– Я сказал – нет! – Старший злился, это было слышно по тому, как гневно звенел его голос. – Ты нарушаешь приказ. Сказано – ждать распоряжений командира.

Мужчины снова заговорили на родном языке. Судя по интонации, оба были очень недовольны друг другом.

Потом Ольга пыталась вспомнить, что же с ней происходило после того, как она услышала этот разговор. Она словно провалилась в небытие. Наверное, в тот момент она так хотела умереть легко и быстро, что организм пошел ей навстречу и просто отключился. Возможно, она просто заснула.

Очнулась от притока свежего холодного воздуха. Дверь сарая была открыта. На небе светились неправдоподобно яркие крупные звезды. Темнота не была прозрачно-легкой, как в Питере, она была вязкой и абсолютно черной. В проеме двери угадывался мужской силуэт. Задохнувшись в первое мгновение от свежести, хлынувшей на нее, Ольга ощутила, как резко запахло зверем, диким и безумным. И этот зверь двигался на нее. Молодой бандит, напившись к ночи, решил все же ослушаться своего старшего товарища. Всматриваясь в темноту, стараясь разглядеть его лицо, Ольга поняла, что спасения нет, и собралась защищаться до последнего. «Как же нелепо заканчивается моя жизнь!» – промелькнуло в голове, когда вонючее чудовище с диким рыком навалилось на нее. Ольга извивалась и кричала, царапалась и кусалась, но все было бесполезно. Казалось, ее сопротивление прибавляло ему силы. Он рвал ее одежду одной рукой, а второй бил наотмашь по лицу. Рот был полон крови, это мешало дышать. Ольга захлебывалась и больше не могла вытолкнуть крик наружу. Кошмарный миг приближался. Ольга чувствовала, как навалившийся на нее возится со штанами. «Лучше убей меня!» – хотела она крикнуть в отчаянии, и в этот момент раздался выстрел. Враз отяжелевшее тело дернулось и замерло, уткнувшись вонючим слюнявым ртом ей в ухо. Ольга пошевелила головой, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Не получалось. Тогда она начала сглатывать кровь, которая продолжала наполнять разбитый рот. Кто-то одним рывком сбросил с нее тело убитого бандита и поднял ее на ноги. Она трясла головой и ничего не видела, потому что перед глазами мелькали красные всполохи. На плечи ей набросили что-то прохладное и шелковое, во что она инстинктивно завернулась. Знакомый голос с легким смешком произнес:

– Ну хоть на этот раз я успел, Русанова.

И то, что этот голос никак не мог звучать в подобном месте, то, что человек, обладавший им, был ей близок и дорог, испугало ее и обрадовало, и, как ни странно, лишило последних сил. Она покачнулась, хватая слабыми руками воздух, и произнесла:

– Рашид, ты? О, господи…

– Скорее уж, салам алейкум, Оленька.

Сильные руки подхватили ее, не дав упасть на землю. В глазах окончательно потемнело, в голове сильно загудело, и Ольга потеряла сознание.

Очнулась она в полутемной прохладной комнате, на жесткой постели, покрытой тугонатянутой накрахмаленной простыней. Пошевелив тяжелой головой, Ольга попыталась подняться, но ее тут же придержала смуглая женская рука.

– Нельзя резко вставать, полежите еще, вам недавно укол сделали. Я сейчас попить принесу.

Женщина в темной одежде отделилась от кровати и выскользнула в узкую дверь.

Ольга с трудом огляделась. Помещение было обставлено очень скудно и походило на больничную палату, оборудованную в обычном доме. В углу стояла стойка для крепления капельницы, и Ольга с испугом посмотрела на свои руки. Следов проколов не было. Она вздохнула с облегчением. Сколько же прошло времени с того момента, как ее похитили? Три дня? Неделя? Месяц?

В комнату вошла женщина, державшая в руках вполне современный стеклянный кувшин с зеленой пластмассовой крышкой.

– Здесь свежее холодное молоко, пейте маленькими глоточками.

Она налила молоко в фарфоровую чашку, стоявшую на тумбочке.

Ольга последовала ее совету. Вкус молока показался странным. Женщина словно прочитала ее мысли.

– Это козье молоко, оно очень полезное.

– Где Рашид? Это он привез меня сюда?

Женщина поджала губы и опустила глаза.

Глядя на нее, Ольга поняла, что отвечать она не собирается.

– Ладно. Спасибо за молоко.

Забрав кувшин, женщина тихо вышла. Ольга, к своему удивлению, сразу же заснула.

Проснулась она, услышав, как скрипнула дверь. В комнату вошел Рашид, одетый в простые темные брюки и белую рубашку. Он был по-прежнему красив и очень молодо выглядел, несмотря на седые волосы, поблескивавшие в его шевелюре. Ольга вспомнила, как познакомилась с ним после первого курса в студенческом спортивном лагере. Он лучше всех играл в волейбол и замечательно пел под гитару. Все девчонки были влюблены в красивого кавказца, а он почему-то выделил именно ее и начал за ней ухаживать. Сначала его знаки внимания льстили ее самолюбию, потом, видя, что ухаживания продолжаются, Ольга растерялась и не знала, как же объясниться с настойчивым парнем.

Однажды теплым вечером она на берегу Дона любовалась закатом с Рашидом. Он подошел сзади, набросил ей на плечи пиджак, спросил заботливо:

– Замерзла, Оленька?

И тут она решилась поговорить с ним.

Огромное жаркое солнце уже опустило последние багровые лучи в темную спокойную гладь реки. У воды шумела разгоряченная молодежь: только что закончились соревнования по волейболу, где Рашид был, безусловно, лучшим подающим. После прошедшего днем дождя было прохладно, приятно пахло умытой листвой. Ольга тоскливо огляделась: так хотелось оказаться в сыром рязанском лесу, полном комаров, чтобы рядом с ней был единственный человек, которого она любит. Рашид с его заботой был совсем некстати. Ей пришлось объяснять ему, что у нее есть жених, курсант-десантник, что она его очень любит и что внимание других мужчин, конечно, приятно, но ни к чему не приведет. Глаза оскорбленного Рашида полыхнули огнем. Он ничего не сказал, молча взял протянутый ею пиджак и ушел, не обращая внимания на ребят. С тех пор он лишь здоровался при встрече, но никогда не заговаривал, а когда узнал, что Ольга вышла замуж за командира стройотряда, встретил ее в просторном университетском холле и, буквально испепелив взглядом, набросился как коршун.

– Ты же говорила, что любишь своего десантника, я видел его фотографию у тебя на столе в комнате. Я думал, что ты особенная… У тебя такие глаза… А ты, ты такая же, как все… Переспала с первым же красавчиком, который оказался рядом. Чем же я не подошел тогда?

Она не выдержала в тот момент. Слишком многое пришлось ей пережить. Ольга не контролировала себя, она отвесила ему пощечину на глазах у снующих вокруг студентов.

– Не смей! Не смей мне говорить гадости.

Он перехватил ее руку и до боли сжал кисть.

Смотрел с ненавистью, от него исходили волны гнева, способные кого угодно сбить с ног. Глядя на него тогда, Ольга почувствовала дикую усталость и тихо произнесла:

– Прости, Рашид. Я действительно наделала много глупостей. Ты прав…

Он отпустил ее руку и, не обращая внимания на толпу, собравшуюся вокруг них, сказал:

– А я почти влюбился в тебя… – И ушел, высоко подняв свою гордую голову.

Она сказала ему в спину:

– Почти не считается. Тебе проще.

После того случая они больше не встречались, удачно избегая друг друга в университетских коридорах. Ольге удалось не пересечься с ним, даже когда стало явно видно ее «интересное положение». Ей было бы стыдно от его презрительного взгляда. Парень был к ней явно не равнодушен, и у нее тоже вызывал откровенную симпатию. Ольга помнила, как красиво он за ней ухаживал и как восхищенно смотрел ей вслед.

Теперь же его глаза пытливо рассматривали ее, беспомощно лежавшую в чужой белоснежной постели, пережившую ужас приближающейся смерти и кошмар позора, который она вряд ли смогла бы пережить. Ольга на какую-то секунду зажмурила глаза, чтобы собраться с силами. Рашид заговорил:

– Ну, здравствуй, Оленька. Вот мы и встретились.

– Здравствуй, Рашид, – опираясь на руки, она приподнялась на подушке, чтобы чувствовать себя увереннее.

– Ты меня спас, спасибо.

Он продолжал ее рассматривать.

– Зачем ты здесь, женщина? Разве тебе здесь, на войне, место? Где твой сын? Кому ты его подбросила?

Ей не понравился его тон и резкий командный голос.

– Я журналист, Рашид. Это моя работа. Я ехала в Грозный делать материал о возрождении Чечни…

– Ичкерии! – жестко поправил он ее.

Ольга упрямо качнула головой, но спорить не стала.

– Допустим, что так. Меня похитили… твои люди, если я не ошибаюсь. – Она внимательно всмотрелась в его лицо. – Ты полевой командир, Рашид?

– Да, командир, а мои люди, что ж, они просто хотели заработать денег. У них семьи.

Похоже, голос его прозвучал более виновато, чем он хотел. И это Рашида рассердило. Он, наконец, отделился от стены и пружинистой походкой подошел к кровати.

Ольга внутренне напряглась. Она поняла, что боится этого человека. Он не был похож на красивого мальчика из прошлого, который, кажется, был влюблен в нее. «С ним нельзя спорить!» – промелькнуло в голове, и Ольга снова зажмурилась.

– У тебя что-то болит?

Он сел на стул, стоявший у ее изголовья.

– Немного кружится голова, – осторожно призналась Ольга, стараясь не поддаваться панике.

– Зачем ты тогда обрезала волосы? У тебя была изумительная коса, просто сказочная. Мне очень нравилась.

Он улыбался, и Ольге стало немного легче: улыбка была прежней, по-мальчишески задорной и доброй.

– Наверное, это был детский протест. Хотелось таким образом начать новую жизнь. – Она улыбнулась ему в ответ.

– Просто ты убегала от любви к своему десантнику. Ведь это он сделал что-то не то, потому ты и поспешила замуж. – Рашид не спрашивал, а утверждал. – Я слышал, ты развелась почти сразу и уехала в Ленинград.

– Да, – кивнула Ольга. – Все правильно. Так и было. Теперь давай о тебе. Ты женился?

– Конечно. Родители нашли мне достойную девушку, у меня растут два сына. А помнишь, – он резко поменял интонацию, и голос его зазвучал мягче, – как я подарил тебе светлячка? Ты так красиво кружилась с ним на фоне моря. Мы все стояли разинув рты. Ты была, словно луч солнца. Такой красивой девушки я никогда не видел.

Рашид мечтательно улыбался. Жесткие морщины в уголках рта разгладились, глаза заблестели, а голос стал бархатным. Перед Ольгой сидел тот влюбленный парень, которого она очень часто вспоминала, испытывая чувство вины за то, что не смогла ответить на его ухаживания.

– А помнишь, ты на университетском конкурсе красоты, который проходил в лагере, осыпал меня лепестками роз? Это было так романтично!

Ольга поймала себя на том, что улыбается ему в ответ, несмотря на всю нелепость ситуации.

– Да, я скупил тогда все розы в ближайшей деревне. Бабульки местные были в восторге.

– В восторге были все девчонки. И я. За мной никто никогда так красиво не ухаживал.

– Даже твой десантник?

– Даже он, – призналась Ольга. – А помнишь вашу финальную игру в волейбол?

– Конечно. Ты отдавала кубок и дружески поцеловала меня в щеку. А я попытался тебя обнять, но ты конечно же не позволила.

– Да? Я этого не помню. Зато до сих пор вспоминаю, как тебя после игры волейболисты носили на руках.

Рашид рассмеялся, потом, став серьезнее, грустно сказал:

– Ты знаешь, тот летний месяц в спортлагере был самым счастливым и светлым в моей жизни.

Он помолчал. Ольга внимательно его слушала.

– Конечно, у меня хорошая семья. Я работал в администрации района, у меня хорошо получалось. Меня ценили. А потом… началась война. Борьба за свободную Ичкерию.

– Ты уверен, что ты на правильном пути? – не удержалась Ольга. – Ты ведь образованный интеллигентный человек…

– Теперь уже поздно сомневаться, Оленька. Так уж случилось. Я со своим народом. Федералы охотятся за мной. У меня нет выбора. Я должен воевать. – Он встал. – Поправляйся. Через два дня я выведу тебя к блокпосту.

– Рашид, подожди! – Ольга попыталась задержать его, но он уже был у двери.

– Не нужно, Оленька. Наш мир раскололся надвое, и мы с тобой снова не вместе. Прощай.

Он вышел, аккуратно прикрыв дверь. А Ольга почувствовала, как горячие слезы обжигают ей щеки. Неожиданно для себя она разрыдалась и, лишь выплакавшись, заснула беспокойным сном до утра. Вместе со слезами отступили страх и ужас.

С Рашидом они встретились, как он и обещал, через два дня ранним утром. Молчаливая женщина принесла ей одежду: зеленые брюки, защитного цвета рубашку, черный платок и закрытые грубые туфли на низком каблуке. Ольга поспешно оделась. Она хотела поблагодарить женщину, но она уже ушла. Ольга очень боялась увидеть во дворе кого-нибудь из боевиков, однако ее ждал один Рашид. Он, сухо поздоровавшись, процедил сквозь зубы:

– Будешь идти за мной след в след. И никаких разговоров.

Они вдвоем долго поднимались в горы по узкой тропе, потом спускались по склону, цепляясь за редкие кусты, и наконец, когда остановились, он, обернувшись к ней, сказал:

– Ну вот и все, Оленька. Ваши совсем близко. Прощай. И очень прошу тебя, не приезжай сюда больше. А главное, живи.

– Рашид, спасибо тебе за все. Я всегда буду помнить о тебе.

Слезы душили ее, и она ничего не могла с ними поделать.

– Не плачь, а то тебя не поймут. И не говори обо мне. Хорошо? Придумай сама какую-нибудь легенду, ты же сможешь. Ну все, иди.

Ольга обняла его крепкую загорелую шею и поцеловала в щеку, а он крепко прижал ее к себе и ответил долгим страстным поцелуем. У нее от неожиданности подкосились ноги, перехватило дыхание. Она, растерянная, с трудом смогла отдышаться, глядя на него во все глаза.

– Не сердись, Оленька. Я так давно хотел это сделать. Не обижайся, мы больше никогда не увидимся. Я хоть на минуту снова почувствовал себя молодым и счастливым. А теперь иди, – он подтолкнул ее, осторожно придерживая за локоть.

Ольга молча повернулась и стала медленно спускаться вниз. Когда она оглянулась, Рашида уже не было. Больше они никогда не встречались.

О том, что произошло потом, Ольга узнала от Кости Потанина, когда встретилась с ним в госпитале. Буквально через час после того, как ее отправили на патрульной машине в Грозный, бойцы спецназа сумели взять Рашида на узкой тропе в ущелье. Он отстреливался до последнего патрона. Встретившись лицом к лицу с майором Немировским и его другом майором Потаниным, Рашид узнал, что спецназовцы разыскивают похищенную журналистку. В последние минуты жизни командир боевиков смеялся смерти в лицо, издеваясь над своими врагами. Ему удалось вывести из равновесия даже спокойного от природы майора Потанина, который больше полугода безуспешно пытался поймать Рашида и всю его банду. Костя застрелил главаря банды, а через полчаса его машина попала в засаду, и он получил несколько ранений, одно из которых оказалось очень серьезным.

Ольга же, добравшись до Грозного, разыскала свои вещи, написала репортаж, вернулась домой. И только тут узнала, что вся страна почти неделю переживала за нее, после того как средства массовой информации сообщили о похищении российской журналистки. У нее был жуткий нервный срыв, последствия которого давали о себе знать до сих пор. Ей часто снилось, что она снова в плену и через несколько минут умрет мучительной смертью. Ольга просыпалась, захлебываясь рыданиями. Но сегодня, даже во сне, видя свой обычный кошмар, она знала, что рядом с ней сильный мужчина, который любит ее и не допустит, чтобы с ней случилось что-то страшное.

Она всхлипнула во сне, судорожно вздохнула. Валерий сразу же проснулся и прижал ее к себе, нежно целуя в висок, поглаживая по плечу. Он шептал ей на ухо, что все хорошо, что это всего лишь сон и что он рядом. Ольга проснулась почти успокоенной и уткнулась в его плечо.

– Тебе приснился страшный сон? – участливо спросил он.

– Да, жуткий, – она покрепче обняла его, чувствуя, как безжалостный кошмар отступает, а дрожь, сотрясавшая все тело, проходит. – Но ты сумел побороть мой ужас во сне. Не знаю, как уж тебе это удалось.

– Любовью. Я люблю тебя, и ты должна, наконец, в это поверить. – Он поудобнее прижал ее к себе, целуя в губы.

– Нет, нет, нет, – отстранилась Ольга, смеясь, – не начинай все снова, иначе я никогда отсюда не выберусь. Мне уже давно пора домой. Слышишь, телефон звонит. Это меня.

Ольга выскользнула из постели и пробежала босиком на кухню, где оставила свою сумочку и где соловьем заливался ее мобильник. На дисплее сотового высвечивалось: «Наташа».

– Да, Наточка. Привет, – она разговаривала с подругой и слышала, как ее собственный голос звенит от счастья.

– Оля, ты где сейчас? Не дома? – подруга же говорила взволнованно.

Ольга попыталась сосредоточиться.

– Нет, я в гостях у одного старого знакомого. Что-то случилось?

– Не знаю, но мне только что позвонил Кирюшка и спросил, знала ли я лично его отца и есть ли у тебя сестра Дина.

– Что?! – Ольга почувствовала, как ноги стали ватными, а сердце подскочило куда-то к горлу и стало трудно дышать.

Наталья сбивчиво принялась рассказывать, как она убирала квартиру после визита неприятного гостя, как ожидала, пока брат привезет детей от бабушки, и как раздался звонок на домашний телефон. Она думала, что это Иванов, который обещал уйти жить к своей маме и, возможно, надумал вернуться, приготовилась к обороне, а оказалось, что это позвонил Кирюшка.

– Оля, у него очень странный голос, какой-то звенящий, как будто он вот-вот расплачется.

– Что ты ему сказала? Что ты ответила?

Ольга почти кричала в трубку. Она не заметила, как встревоженный Валерка оказался рядом с ней и напряженно вслушивался в их разговор. Ольгу колотила дрожь. Она резким движением сбросила руку Валерия, который успокаивающе сжал ей плечо.

– Ну, что я могла ему сказать? Говорю, не знаю твоего отца и ни о какой тетке тоже ничего не слышала. А он в ответ: «Почему мама всю жизнь меня обманывала, как она могла, ведь я ей верил». – И бросил трубку.

– Откуда он звонил? Номер определился?

– Похоже, что из автомата, – горестно вздохнув, ответила Наталья. – А ты где сейчас?

– Ладно, Наташа, если вдруг позвонит опять, сразу перезвони мне. Я еду домой.

Ольга, не ответив на последний вопрос подруги, отбросила сотовый, который с жалобным стуком упал на стол, и бросилась в спальню, в спешке собирая одежду.

Валерий пошел за ней:

– Оля, что случилось?

– Случилось… – она, не глядя на него, пыталась попасть ногой в штанину джинсов. Не получилось, потому что надевала их задом наперед, но от волнения ничего не видела. Валерий подошел и поправил брюки. Ольга почти оттолкнула его.

– Нам не нужно было встречаться. Что-то произошло с Кириллом. Он звонил моей подруге и спрашивал, кто его отец и знает ли она о существовании тети Дины.

– Ну и что тут страшного? – Валерий удивленно посмотрел на Ольгу.

– Он ничего не знает о Динке. Это означает, что твоя жена нашла его. Неужели не ясно?

Она натянула свитер и попыталась обойти Валерия, стоявшего в проеме двери.

– А может быть, Маргарита рассказала ему обо всем, не дожидаясь тебя, – предположил Валерий, пропуская ее. – Ты не хочешь ей позвонить?

Ольга остановилась:

– Конечно, как же я сама не подумала? Нужно позвонить бабушке. Господи, какая я дура! – И она бросилась на кухню. Но ее опередила трель звонка брошенного телефона.

– Это Маргарита. Она сама звонит! – Ольга схватила трубку.

– Да, бабуля. Я сама собиралась тебе звонить. Мне только что позвонила Наталя, она говорит… – Ольга говорила очень быстро, захлебываясь в словах: – Что?! Как пропал?!

Почти целую минуту она слушала то, что ей говорила бабушка. Валерий наблюдал за ней, понимая что, произошло что-то ужасное. Глаза у Ольги расширились, в них проявлялся страх, не подчинявшийся рассудку.

– Да, я сейчас приеду. Через полчаса.

Она отключила телефон и посмотрела на Валерия. И такая беспомощность была у нее в глазах, что у Немировского защемило сердце.

– Кирюшка пропал. Вышел с котенком погулять и не возвращается. Маргарита обыскала все дворы вокруг дома. Нет ни котенка, ни Кирюшки. А он в это время звонил Наташе. Это значит, что Дина действительно нашла его…

Сказав последнюю фразу, она побледнела.

– Не паникуй, – жестко сказал Валерий. – Мы поедем вместе и найдем сына. Ничего страшного не случится. Поверь мне.