Текст книги "Моя большая космическая авантюра"

Ольга Романовская
Моя большая космическая авантюра

Глава 1

Я самым позорным образом сбежала из дома, не дождавшись рассылки от института. В ней должны были сообщить результаты тестирования. Успешное поступление гарантировали баллы от восьмидесяти и выше; сомневаюсь, что я набрала больше шестидесяти пяти. Увы, робототехника снилась в кошмарах, а администрирование управленческих процессов навевало тоску. Родители, разумеется, слушать ничего не хотели. Они давно все спланировали, расписали каждую мелочь в моей жизни. Я пыталась, честно пыталась оправдать их ожидания: закачала в коммуникатор учебники, записала в аудиовизатор курс лекций земного профессора – светила в области биоинженерии… Без толку. Даже вживленный в мозг обучающий чип не помог пробудить гены. Что поделаешь, родителям не повезло. Особенно отцу – главе крупной межгалактической корпорации по синтезу и перевозке материалов новейшего поколения. Он надеялся сделать меня вице-президентом, а вышло… Позор, если называть вещи своими именами. Им стоило родить мальчика, благо технологии позволяли смоделировать нужный пол ребенка при зачатии. Но отец пожелал сделать все естественным путем, без помощи генной инженерии. Вышло что вышло.

Я любила играть на лазерной арфе и никаких талантов больше не выказывала. Ее, то есть портативную любительскую арфу, прихватила собой. Подарок отца на один из дней рождения. Игрушка – в ином качестве инструменту в нашем доме не место. Наследница корпорации Масинес не может заниматься глупостями. Когда я заикнулась о выступлении на публике и – о ужас! – участии в конкурсе талантов на Межгалактическом телевидении, разразился такой скандал! Отец заблокировал выход в Сеть и перепрограммировал домашний компьютер, чтобы я не могла отправить голо-видео. Через пару дней он остыл, снял запреты, но учиться с тех пор приходилось тайно, дистанционно.

До сих пор помню, с каким страхом кидала рюкзак в новенький мотус. Все боялась, система мелодичным женским голосом напомнит о необходимости дождаться результатов и переслать их на рабочую почту отца. Но обошлось. И мама удачно записалась в салон красоты. Криолифтинг – процедура долгая, требующая тщательной подготовки. Поэтому я не боялась столкнуться с мамой по дороге в космопорт.

И вот я здесь.

Вытащила из прозрачного бокса банку с полноценным обедом – во всяком случае, так обещала броская этикетка, – и устроилась возле большой стеклянной стены от пола до потолка. За ней шумел космопорт: сновали погрузчики и заправщики, взлетали и садились планеры и малые гражданские суда вроде фугелей, вмещающих до десяти пассажиров. Их предел – стратосфера; дальше обшивка нагреется, и корабль потеряет герметичность. Лайнеров отсюда не видно, для них оборудована специальная взлетно-посадочная полоса. Звукоизоляция в космопорту отличная, двигателей не слышно – зато на улице, там, где носятся веселые оранжевые машинки, оглохнешь. Поэтому суда обслуживали роботы, люди осуществляли дистанционный контроль и, разумеется, пилотировали летательные аппараты.

Голографическая Мисс Нрек в центре зала рекламировала услуги одного из банков. Ее сменила новейшая спортивная модель мотуса. Разогнавшись, он врезался в стену и растворился. Никто даже не вздрогнул: привыкли. Реклама давно и прочно вошла в нашу реальность, ежедневно мы повсюду сталкивались с плодами высоких технологий, предлагавших тот или иной товар, и научились не обращать на них внимания. Хотя, не спорю, с каждым годом они становились все совершеннее. Когда-нибудь я не смогу отличить голограмму от живого гуманоида.

Пиликнул коммуникатор. Вот Черная дыра, подключился к местной Сети! Оказалось, всего лишь пришло сообщение из института. Поколебавшись, открыла его. Ну да, как и предполагала – шестьдесят. Стерла сообщение и выставила блокировку входящего потока. Заодно проверила, снята ли галочка автоматического подключения к внутренним Сетям. Прекрасно, я только что выторговала себе пару часов спокойствия. Не сомневаюсь, служба безопасности корпорации Масинес будет землю носом рыть, но я не собиралась облегчать им задачу.

Надвинув кепку на глаза, вытянула ноги в спортивных штанах и расстегнула молнию непромокаемой куртки в стиле унисекс. Хорошо бы надеть черные очки – народ прибывал, меня могли узнать. Хотя кому есть дело до девчонки с зелеными глазами и синими волосами, уплетающей обед из банки? Разве она похожа на дочь Дакона Масинеса? Всем известно, Лейла – желтоглазая платиновая блондинка, носит исключительно дизайнерскую одежду и обувь на каблуках. Главное, не снимать кепку. Увы, сделать пластическую операцию и поменять расу за пять минут невозможно. Если серебристую кожу практически не видно, то уши никуда не делись. Они у всех нреков особенные: удлиненные, с раздвоенными кончиками. Такие позволяли носить традиционное женское украшение – сережки-гвоздики, соединенные цепочкой. У меня без дела пылилось три или четыре ашта. Никогда не любила нречанскую моду. Мама – другое дело, она до сих пор ходила по дому в мягких саро из войлока и А-образных платьях с множеством карманов по подолу. В древности они заменяли сумочку. Словом, никто не признал бы в нечто, больше напоминающем подростка, наследницу одной из крупнейших корпораций планеты.

Обед оказался гадким, но другого в экспресс-автомате не нашлось. Пойти в кафе опасалась: платеж могли отследить. Зато автомат принимал банкноты. Скормила ему всю оставшуюся мелочь. Впрочем, карточку на всякий случай прихватила: если доберусь до конечной цели, сумею обналичить. На станции М-3 куча менял, далеко не все работают легально. Последнее волновало меньше всего – с некоторых пор я сама вне закона. Там же, на станции, надеялась сделать новые документы.

Билет тоже купила за наличные, чтобы не предъявлять удостоверения личности. Только вот на крупные планеты, а тем более в иные галактики, подобным способом не улетишь: Млечный союз, в который входил Нрек, установил строгий лимит наличных расчетов – даже место в грузовом отсеке лайнера обошлось бы дороже. Вскоре пластиковые банкноты и вовсе отменят как атавизм. Их ввели для беженцев, массово мигрировавших в Млечный союз четыре года назад, после серии разрушительных землетрясений на Кассии. Их мир отсталый, аграрный, неудивительно, что кассияне побаиваются виртуальных денег.

В старый рюкзак уместились нехитрые пожитки – все, что брала из прошлой жизни. Гардероб подбирала тщательно, забраковав большую часть нарядов. Они для Лейлы Масинес, а я… Вот еще задачка – выдумать новое имя.

Возможно, кто-то сочтет меня взбалмошной девчонкой, посоветует взрослеть – мол, пора в восемнадцать. Но иного выхода я не видела. Отец не позволит стать арфисткой, заставит учиться в ненавистном институте. Если же и со второго раза не наберу нужных баллов, придется выйти замуж. И все, конец. Замужняя женщина не может петь на публике, это позор. Супруг строго следил, чтобы ее профессия не наносила урона семье, а после рождения ребенка нречанке и вовсе надлежало забыть о карьере. Мать обязана заботиться о малыше, помогать ему адаптироваться в новом мире. Только когда он вырастет и поступит в колледж, можно снова сесть в офисное кресло. Мама не стала. Я ее понимала: с таким супругом тяжело подобрать подходящее место. Да и зачем ей работать? Мама никогда не была честолюбивой, а денег у нас хватало.

Понятия не имею, кого бы мне выбрали в мужья. Кандидатов хватало, взять хотя бы партнера отца, который слишком активно ухаживал за мной последние полгода. Он крупнейший логист Нрека, выгодная партия, только от одного его вида тошнило: невысокий, абсолютно лысый, с бегающими глазками. Спасибо, отец не поощрял компаньона; впрочем, и не одергивал. Ничего, после сообщения с итогами тестов быстро в гости пригласит. Ох, лучше не думать! Отец так разозлится, что выдаст даже за механика в космопорту.

Три коротких щелчка, и приятный женский голос системы оповещения объявил посадку на местный рейс. Вспыхнуло голографическое табло, активировались виртуальные стойки регистрации. Пассажиры по очереди подходили к ним, прикладывали ладонь к белому кругу и вводили код билета. В случае сомнений система запрашивала дополнительную информацию.

До рейса на М-3 еще пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут.

Убрала в бокс банку с остатками обеда. Может, на борту сумею впихнуть в себя безвкусное нечто. Лучше бы протеиновый коктейль взяла! Быстро оглядевшись по сторонам, снова вытащила из кармана коммуникатор и на время включила связь с внешним миром. Система мгновенно сообщила о пропущенном вызове от подруги. Пока везет, службу безопасности не подключили. Значит, отец не в курсе. Написала подруге короткое сообщение: «Не могла говорить, пролетали туннель» и нажала на значок отправки. Вот так, пусть думает, будто я поехала кататься на мотусе. Мой сейчас стоял на парковке торгового центра в трех кварталах от космопорта. Выбраться из нашего элитного района можно только на личном транспорте; пришлось взять синий мотус, который отец подарил на совершеннолетие. Оно на Нреке наступает в семнадцать. Да, недолго повозилась, всего три месяца назад права получила. Жалко мотус, жалко комнату, которую обставила по собственному вкусу. Но себя жальче.

Так, настройки. Снова заблокировала обмен любыми данными и выключила устройство. Вроде должно хватить, пеленга нет. Сомневаюсь, будто отец вмонтировал в коммуникатор «жучок». Но по прилете на М-3 подстрахуюсь, продам и куплю новый, дешевый.

Чтобы не скучать в полете, прихватила устаревший плеер. По дороге в космопорт, трясясь в раздолбанном шаттле, накачала музыки из Сети. Выбирала только бесплатные ресурсы, чтобы не отследили координаты по месту активации подписки. Подборка вышла куцая, хиты – трех-пятилетней давности, но мне ведь только два часа скоротать.

Взгляд снова упал на стеклянную стену, скользнул выше технических построек, на город. Отсюда виднелись только прорывавшиеся сквозь низкие облака шпили небоскребов – делового центра Масси, столицы Нрека. На верхних уровнях устроили сады, только благодаря им планета не задыхалась. Растительности у нас мало, в основном вся искусственная, хотя прежде Нрек утопал в зелени.

Где-то там, среди стекла, металла и полимеров, – офис отца. Он занимал целое здание, двести один этаж, но каждый работник знал Дакона Масинеса в лицо. Еще бы, ведь голограмма босса каждый день встречала на входе в искрящийся светом холл. Начальники отделов и старшие специалисты вовсе постоянно общались с ним на удаленных совещаниях посредством виртуальной связи. Отец любил все контролировать и обустроил кабинет на предпоследнем этаже. На последнем находился его личный спортивный зал с круговой велодорожкой. Помню, я любила стоять там и смотреть на небо. Выше облаков оно совсем другое, темное, с яркими всполохами идущих на посадку космических кораблей. Даже автострады, и те ниже.

Теперь все осталось в прошлом.

Вздохнула и потянулась за наушниками, когда вся та же система оповещения объявила посадку на рейс до М-3. Ладно, пора. Подхватив рюкзак, направилась к ближайшей стойке и торопливо набрала код на сенсорной панели. За время ожидания успела выучить его наизусть. Устройство пикнуло и мигнуло зеленым: регистрация завершена, проход разрешен. На местных рейсах действовал упрощенный порядок доступа, так бы меня просканировали, считали отпечатки пальцев и роговицы глаза и сличили бы их с чипом удостоверением личности, вшитым под кожу.

Помимо меня на М-3 собиралось еще десять-двадцать гуманоидов – будний день, рабочее время. В основном туда летели за нелегальной выпивкой, азартными играми и дешевыми товарами. Поспешила затеряться среди остальных пассажиров и зашла в рукав. Там еще раз ввела код билета и потопала по наклонному ходу к флайерботу. Наш оказался небольшим, рассчитанным на восемьдесят пассажиров, тогда как старшие братья вмещают до двухсот. Флайерботы курсируют между планетами одной системы и не способны преодолевать расстояния больше пяти световых часов. Внешне летательный аппарат напоминал распластавшуюся по плитам космопорта птицу. Серебристый, с острым носом и обтекаемым корпусом, он мигал огнями.

У трапа улыбалась всем андроид-проводница. Роботы похожей модели подавали отцу чай и распределяли звонки. Для каждой планеты разработали свой тип помощников, учитывая местные предпочтения, строение тела и иные особенности. Вот и ашты не забыли, чуть покачиваются от постоянного движения головы.

– Добро пожаловать на борт! – пропел механический голос, когда я ступила на площадку трапа. – Спасибо, что выбрали услуги нашей компании. Надеюсь, перелет будет удачным.

Рассеянно кивнула и прошла в салон. Как же здесь тесно! Помнится, в детстве я летала с отцом на другую планету Млечного союза, так тот флайербот не шел ни в какое сравнение с этим. Ни обшарпанной обивки, ни обилия пластмассовых деталей – экокожа, мягкие сиденья. Но пора привыкать, роскошь осталась в прошлом.

Отыскав свое место, щелкнула ремнями безопасности. Вставать я все равно не собиралась, лучше сразу. Два из четырех кресел в нашем отсеке пока пустовали, третье занял клерк в деловом костюме. Он листал новости на планшете и не обращал на меня никакого внимания. Прекрасно! Прикрыла глаза и впервые задумалась о будущем. Раньше мои планы ограничивались М-3, но ведь новая, настоящая жизнь начнется после. Как мне зарабатывать на жизнь? Я ведь ничего не умею. Малодушно подумала: может, вернуться? Отец поругает, накажет, но простит. Он меня любит. Мама часто повторяла: муж ни разу не пожалел о рождении девочки, хотя любой нрек хочет мальчика. Только вот тогда я никогда не стану собой. Хватит, Лейла, докажи, что ты взрослая.

По проходу между отсеков проехала проводница, раздавая пледы. Взяла один и подложила под голову вместо подушки. Лениво потыкала кнопки встроенного в кресло компьютера и, убедившись в отсутствии мультимедийной системы, погрузилась в собственный мир музыки.

Вопреки опасениям, флайербот взлетел плавно. Практически не ощутила ускорения, только чуть вжало в кресло силой гравитации.

Огни Масси быстро сменились темнотой с редкими мигающими точками – естественными и искусственными спутниками Нрека. Мы шли по нижнему коридору, поэтому я видела их. Межгалактические лайнеры проносились выше, практически сразу, развернувшись, включали гиперскорость и исчезали в просторах Вселенной. Жаль, не удалось побывать на таком. Впрочем, хватит раскисать! Еще куплю билет на круиз и осмотрю весь Млечный союз.

Музыка подействовала умиротворяюще: к моменту посадки я практически успокоилась.

Салон покидала одной из последних, все равно торопиться некуда. Горло сразу резанула незнакомая атмосфера, я даже закашлялась. Андроид участливо предложила воспользоваться стабилизатором дыхания, пояснив, что он поможет адаптироваться к непривычным условиям. Поблагодарив, приложила к лицу маску, соединенную с небольшим чемоданчиком, и нажала кнопку. Компьютер определил состав воздуха в легких и начал адаптацию. Через пару минут я смогла дышать самостоятельно.

Космопорт станции М-3 напоминал декорации к сериалу об отсталых планетах. Горы железа, раскуроченные планеры – и тут же взлетно-посадочная полоса и небольшое, вполне современное здание терминала. Туда пришлось идти пешком – непривычно.

Запрокинув голову, рассматривала небо. Оно отличалось от нашего. Атмосфера на М-3 искусственная, поэтому здесь нет облаков, а небо окрашено в оранжевые тона. Воздух производили специальные секретные установки, без них никто бы на станции не выжил.

Контроль на терминале отсутствовал. Неудивительно, учитывая репутацию М-3.

Сколько же тут всего! Я оказалась не готова к такому количеству народа и поспешила плюхнуться на скамейку, прижимая, как самое дорогое, рюкзак к груди. Похоже, тут собрались обитатели всего Млечного союза. Памятуя о вежливости и конспирации, старалась не пялиться на существ, порой мало походивших на гуманоидов. Некоторые передвигались подобно улиткам, другие могли похвастаться десятками щупалец, заменявших руки. Нреков, к счастью, больше – все же это наша станция. А вот кассияне. У них желтая кожа и нет бровей.

Оправившись от шока после встречи с представителями других рас, смело пошла к стойке такси. Если и спрашивать о менялах, то у таких ребят. Таксисты всегда в курсе дел преступного мира: если верить новостям, некоторые и вовсе работают наводчиками.

– Мотус, касари? – обратился ко мне мужчина самой обычной внешности.

– Пожалуй, – после легкой запинки ответила я.

Пешком все равно не доберусь, да и куда? Не висят же по всей станции указатели с адресами подпольных контор!

Мужчина кивнул и запустил бортовой компьютер потертого серого мотуса. Он быстро ввел код, набрал нужные данные и разблокировал пассажирскую дверь.

– Куда?

– Эм-м…

Задумалась, как бы лучше сформулировать просьбу.

– Так едете или нет? – с легким раздражением переспросил таксист, высматривая нового клиента.

– Да, да! – поспешно заверила я и плюхнулась на сиденье, пока мотус не увез другого пассажира.

Время – деньги, Лейла. Пока ты тут мнешься, стемнеет, будешь ночевать в космопорту. Никто не станет ждать, когда ты нужные слова придумаешь.

– Так-то лучше! – расслабился таксист и занял свое место у приборной панели. – А то подумал, очередная бродяжка решила бесплатно покататься. Так куда?

– Где у вас можно безопасно обналичить карту? – выпалила на одном дыхании.

Хватит деликатничать, стесняться, ты на М-3.

– Краденную? – ничуть не удивился таксист.

Он завел мотор и вырулил со стоянки, пропуская встречные мотусы, чтобы вклиниться в поток.

– Свою, – пискнула я и тут же пожалела.

Вот сказала бы, что краденную, кто проверил бы? Теперь начнутся вопросы.

Мужчина присвистнул:

– Такое на моей памяти впервые! Сходи в банк, сними, в чем проблема-то?

– Счет заблокировали, а очень надо.

Хотя бы для того, чтобы расплатиться. Ох, лишь бы таксист не начал орать или не сделал чего похуже, когда признаюсь в отсутствии денег. Хорошо бы согласился подождать у менялы, а не вышвырнул на полном ходу.

Мужчина хмыкнул, но подробностей выяснять не стал. Он включил третью передачу, и мотус ускорился, взлетев на автостраду. Она тянулась вдоль космопорта и терялась среди однотипных коробок домов и офисов. От нее ответвлялись дороги поменьше, ни на одной нет указателей. Временами попадались рекламные экраны. На них полуголые красотки призывали купить газировку или опробовать новейший шлем виртуальной реальности. Ни намека на растительность, сплошь ржавые краски. Чем дальше, тем теснее лепились друг к другу дома, втискиваясь даже в пространство между кольцами магистрали. Порой она и вовсе проходила сквозь них, по освещенным лентами диодов туннелям.

– Денег много надо? – не оборачиваясь, спросил водитель.

Он нажал на кнопку, и передняя панель мотуса отъехала, открыв бардачок. Ага, модель старая. Хотя могла бы догадаться по форме габаритных огней и полуавтоматическим стеклоподъемникам. Мужчина как раз опустил стекло и бессовестно закурил. Едкий дым заполнил салон, и я закашлялась.

– Не знаю, – ответила осторожно, чтобы не навлечь на себя беду.

Впрочем, я же угодила в ловушку. Раньше надо было думать. Запоздало пришло осознание, что таксист не станет ни к кому везти, а просто-напросто ограбит. И хорошо, если извлечет чип стерильным инструментом… Я ничего не соображала в медицине, но понимала, чем обернется подпольное хирургическое вмешательство. Словом, лучше бы осталась в космопорту, увязалась за кем-нибудь. А ведь совсем недавно радовалась, что успела перехватить такси.

– Что, испугалась? – усмехнулся водитель и, поставив мотус на автопилот, обернулся ко мне.

Невольно съежилась на сиденье, мысленно повторяя: «Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня!»

– Не бойся, – улыбнулся мужчина, сверкнув дешевым керамическим имплантатом, – все сделаем в лучшем виде, папочка не узнает.

Внутри все похолодело. Откуда он узнал об отце? Я ведь покрасила волосы, сменила стиль одежды. А ведь раньше я любила позировать рядом с отцом, радовалась вниманию журналистов… Теперь бы многое отдала, чтобы стереть снимки со всех носителей и из Сети.

– Да нет мне никакого дела до твоих родных, – продолжал разглагольствовать таксист. – Сюда много таких бежит, я их к Лексу вожу.

Гулко сглотнула и досчитала до десяти, унимая дыхание. Нужно успокоиться и не накручивать себя. За последние пять минут меня посетило столько противоположных мыслей, что впору сойти с ума. Мы на одной из станций Млечного союза, не на пиратской планете – значит, тут действуют такие же законы, как на Нреке. Мысль успокоила. Я перестала вжиматься в спинку сиденья, устроилась удобнее, даже улыбнулась.

– Вот и моим родным нет до меня никакого дела.

– Понимаю!

Мужчина хмыкнул и вернулся к управлению. Хороший у него автопилот – во время разговора мотус уверенно лавировал в потоке, перестраивался.

На одной из развилок мы слетели с магистрали и начали снижаться. У самого туннеля мотус выпустил колеса. Приземление вышло немного жестким, но вскоре забылось, смытое новыми впечатлениями. Прежде мне не доводилось пилотировать или ездить на пассажирском сиденье в замкнутом пространстве. Туннель оказался намного страшнее, нежели представлялось вначале. В нем что-то монотонно гудело; над головой крутились маховики системы кондиционирования. Все казалось чрезвычайно древним, хотя каких технологий ожидать на станции? Подобно многим другим, М-3 создавалась для исследовательских целей и как база для военных отрядов при заселении данного сегмента галактики. Потом надобность и в ученых, и в армии отпала, станция на некоторое время оказалась заброшенной, пока при прошлом президенте ее не облюбовали разного рода отщепенцы. Они фактически заново отстроили М-3, превратили в оазис азартных игр и теневых финансовых операций. Союз смотрел на это сквозь пальцы, получая фиксированные ежегодные выплаты. Наверняка тут вертелись гораздо бо́льшие деньги, но лучше камушек в руке, чем звезда в небе. То есть хоть какие-то налоги, чем никаких.

Казалось, тоннель тянулся целую вечность. Наконец мотус вынырнул среди плотной городской застройки. Низкоэтажная, она отличалась от той, что просматривалась с окружной магистрали. Только дома все типовые, с шахматными торцевыми стенами, где темные глухие квадраты сменялись прозрачными стеклянными, и узкими щелями окон. Мы остановились у одного такого строения. Ни таблички с адресом, ни других опознавательных знаков. А еще нет рекламы. В бедных районах Масси – а мы явно оказались не в фешенебельном центре М-3, если таковой вообще существовал, – ее размещали на фасадах, чтобы местные жители могли немного заработать.

– Выходи!

Пассажирская дверь поднялась, красноречиво намекая – поездка закончена.

Боязливо оглядываясь на водителя, вышла и порадовалась, что надела кроссовки. Вместо тротуарного камня на станции использовали бетонные плиты. Они портились от времени, вылезала арматура, мелкие камушки.

Таксист заблокировал мотус и подтолкнул меня к ближайшему подъезду с сигнальной красной лампочкой под козырьком.

– Идем! Наличных наверняка тоже нет, а так расплатишься, не сбежишь.

Чего нет, того нет – последние оставила в космопорту Нрека.

В доме не оказалось лифта, пришлось подниматься по лестнице. Ее встроили в той самой части здания с шахматными квадратами. Я топала первой, мужчина следом, направляя. Ситуация мне не нравилась, нервы шалили, но отступать было некуда.

– Стоп и направо, – на очередной площадке скомандовал таксист.

Послушно свернула и попала в унылый коридор офисного типа. В него выходили одинаковые серые двери под буквенно-цифровыми кодами. Быстро сообразила, что буква обозначала этаж, а цифра – номер квартиры. Нам требовалась Г-16.

Мужчина отодвинул меня, велев пока не отсвечивать, и нажал на кнопку звонка. Активировалась пока темная видеопанель, тихо зашипела. Щелкнул замок, и дверь отъехала в сторону, пропуская нас в недра квартиры.

Никогда прежде мне не доводилось бывать в жилищах обычных граждан. Наш отдельно стоявший особняк не шел ни в какое сравнение с унылыми квадратными метрами Лекса. Непостижимым образом он умудрялся жить, работать и готовить в квартире размером с мою спальню. Повсюду дешевая встроенная мебель, какие-то провода. И экран во всю стену. Должно быть, подключен к компьютеру. Собственно Лекс, который столь беспечно пустил нас, устроился с планшетом на продавленном диване и азартно что-то печатал. Он оказался молодым парнем и совсем не походил на акулу теневого бизнеса. Футболка с популярной панк-группой, ежик крашеных светлых волос, серьга в ухе. Синяя кожа, но абсолютно гуманоидные черты лица. Никак не могла определить его расу, в итоге причислила к полукровкам.

– Привет! – не отрываясь от основного занятия, помахал рукой Лекс.

– Работу привел, – без предисловий начал таксист и вытолкал меня вперед. – Давай, а то у меня счетчик, дамочка не заплатила.

Парень с видимым сожалением оторвался от планшета и посмотрел на меня. Зрачок у него оказался вертикальным, радужка – желтой.

– Ну? – Лекс нетерпеливо притопнул ногой. – Только быстро! Торги скоро, не хочу пропустить.

Похоже, речь о виртуальной валюте. Отец тоже играл на биткоинах.

– Мне бы перевести деньги на карту без чипа, чтобы могла спокойно расплачиваться. В идеале и вовсе перевести их на новый счет, анонимный.

Поколебавшись, протянула карту. Если ее украдут, я пропала. Впрочем, если Лекс не сумеет вывести деньги с личного счета, тоже. Отец первым делом заблокирует все операции; повезло, если еще не успел.

Парень повертел карту в руках и кивнул:

– Сделаем.

– Вот так просто? – нахмурилась я.

– Дамочка, – Лекс широко, развязно расставил ноги и чуть наклонился ко мне, – ты к специалисту попала. Беру десять процентов.

– Это грабеж! – пискнула я.

На счету солидная сумма, выйдет круглое число.

– Хорошо, восемь, – неохотно понизил ставку парень. – Больше не скину, и то себе в убыток. Другие и вовсе двадцать берут. Ну, согласна?

Судьба не оставила выбора, поэтому я кивнула.

Лекс усадил меня на диван, а сам с моей картой направился к стене с экраном. Чуть слышно зашумел процессор, вспыхнула панель. Оказалась, она не цельная, а поделена на сектора. В случае надобности Лекс увеличивал нужную на весь экран касанием пальца.

Пальцы запорхали над виртуальной клавиатурой. Побежали группы строк, непонятные коды. Ой! На экране возникла моя анкета – все, начиная именем, кончая водительскими правами. На Нреке штрафы списывались автоматически, поэтому такие данные тоже попадали в банк.

Испуганно покосилась на водителя: видел ли. Я не доверяла ему, боялась: стоит мелькнуть фамилии Масинес, как мой побег закончится. И вовсе не в отчем доме. На Нреке похищения – вещь из ряда вон выходящая, но тут другая публика. К счастью, мужчину больше волновала дверь, чем информация на экране. Он изредка поглядывал на меня, проверял, не сбежала ли.

Лекс, похоже, о Даконе Масинесе не слышал, потому как не проявил никакого интереса. Компьютерные гении, они такие. Вот если бы в карточке написали сведения об отце, его должность – тогда да, а так только моя персональная информация.

– Возраст такой же оставить хочешь? – деловито осведомился парень. – Расу?

– На год старше, ту же.

В то, что мне девятнадцать, поверят, но уши и цвет кожи выдадут с головой.

– Имя, фамилия, место проживания? На заказ дороже, – предупредил Лекс. – Плюс три процента.

– Тогда любые, – вздохнула я.

Тут каждый фунт на счету, согласна даже на Р-45 Базовую. В итоге оказалась Селией Синес – парню было лень выдумывать новую фамилию. Зато имя взяли у реальной клиентки банка, которой недавно выпустили карту. Чуть подправили анкету, и бедняга лишилась счета – к счастью, пустого.

– Нужен чип, – обернулся ко мне Лекс. – Без него не дадут авторизоваться. Вживленный?

Скиснув, кивнула. Придется вынимать? Но понадобилось лишь приложить руку к специальному сканеру. На миг стало очень горячо, потом отпустило.

– Сходи к хирургу, удали, – посоветовал парень. – А лучше новый ай-ди купи.

Ай-ди сокращенно называли удостоверение личности.

На экранах вновь замелькали столбики цифр. Взгляд не успевал отследить их движение. Лекс сосредоточенно работал то с одним, то с другим сегментом, затем с помощью некоего кода открыл вмурованный в стену сейф и извлек банковскую карту – близняшку той, которую забрал у меня. Тот же банк, те же видимые глазу степени защиты.

– Так, – Лекс вставил карту в компьютер, и она скрылась в недрах умной машины, – деньги лучше сразу обналичь или переведи в чеки в другом банке. Карту отследят и заблокируют через два-три дня. Сама понимаешь, за восемь процентов чудес не бывает.

Понимаю. Ничего, привыкну обходиться без пластика, живут же как-то кассияне.

– Удачно? – оживился молчавший до той поры таксист.

– Ага, деньги перекидываю. Отвези дамочку в банк, забери свою долю. Свою я уже перекинул на мой счет.

– Тогда давай и мою. Не желаю лишний раз светиться.

То есть банк мне предстояло искать самостоятельно. Предсказуемо.

– На основной или?..

– Конечно «или»! Я дурак – так рисковать?

Умелец кивнул и набрал комбинацию цифр. Все отняло от силы минуту.

Компьютер пиликнул, сообщая, что операция закончена, и вернул карту. Она оказалась холодной, словно из азотной камеры. Повертела ее в руках, даже опробовала на зуб, как древние гуманоиды монеты, – настоящая!

– Все, разбежались! – Лекс выключил компьютер и снова плюхнулся с планшетом на диване. – Если что, я тебя не знаю, ты меня тоже. Гарантий не даю.

И парень вновь углубился в планшет. Хмурясь, он водил пальцем по экрану, что-то бормотал. Наверное, начались торги.

– Пошли!

Таксист грубо вытолкал меня в крошечную прихожую, больше напоминавшую санузел на планере, и выставил за дверь. Вот так я оказалась на станции М-3 одна и без денег. Теоретически они имелись, только я не могла ими воспользоваться. Так не хватало коммуникатора – он бы выдал адрес ближайшего банка. Поборола желание нажать кнопку включения и побрела к лестнице. Нельзя выдать себя, глупо попасться на такой мелочи. Станция обитаема, мы говорим на одном языке, кто-нибудь подскажет.

Разреженный воздух М-3 саднил горло, ноги постоянно натыкались на арматуру, но я упрямо брела вперед, удаляясь от туннеля и магистрали. Мимо проезжали, иногда и пролетали мотусы, а вот прохожих не видно. Во всем ищи плюсы – на шпану не нарвешься. Интуиция не подвела: разруха постепенно исчезала, убогие панельные дома уступали место небоскребам с зеркальными стеклами. Не Масси, но жить можно. Вот и первая вывеска казино. Рулетка парила над дорогой, заманивая посетителей. Мне дальше, к бизнес-центру. Попытаю счастье, вдруг там есть отделение какого-нибудь банка?