Текст книги "Моя большая космическая авантюра"

С непривычки ноги гудели. Никогда прежде я столько не ходила. Дома из физических нагрузок – спортзал и пробежки по выходным, а тут пришлось на своих двоих пройти чуть ли не треть станции. Зато мои старания вознаградили – в здании таки оказался банк. Мой. Надвинула кепку на глаза и направилась к кабинке с автоматами – они позволяли проводить лимитированные операции без идентификации личности, только по карточке. Я не собиралась снимать миллионы, всего лишь за пару раз, не превышая лимита, снять сумму, достаточную для покупки билета на другую планету Млечного союза и пары месяцев сытой жизни. О том, что будет дальше, пока не думала.

Сердце билось где-то в горле. С облегчением выдохнула, когда автоматическая дверца захлопнулась. Казалось, она будет двигаться целую вечность. Но вот мигнул красный огонек, сигнализируя, что кабинка герметична. Чуть помедлив, обернулась к автомату – большому сенсорному экрану на ножке. «Добро пожаловать! – поприветствовал механический голос. – Чем могу вам помочь?» Отключила голосовой режим – герметичность герметичностью, но не стоит рисковать. Пальцы привычно запорхали по панели, выбирая нужные опции. Так, войти. Приложила карту к считывателю. Минута томительного ожидания, и он мигнул: авторизация подтверждена. Теперь до окончания сеанса карта заблокирована в устройстве, ее нельзя просто так забрать. Это делалось в целях безопасности: если бы в кабину проник грабитель, он не смог бы украсть чужой платежный инструмент.

Закусила губу, задумавшись. От какой суммы требуется подтверждение личности? Кажется, тысяча фунтов. Значит, введу девятьсот – подстрахуюсь.

Пара кликов, и аппарат зашуршал банкнотами. Забрала их из специального корытца и повторила операцию. Всего я планировала снять сорок тысяч, а пришлось ограничиться неполными двумя. Когда я попыталась снять третью, система выдала ошибку. Попробовала снова – с тем же успехом. В недоумении затребовала пояснение и обомлела – «Недостаточно средств на счету». Но как это? Там сто двадцать пять тысяч. Были, до вмешательства Лекса. Компьютерный гений облапошил, забрал почти все. А я-то, дура, поверила в удачу!

В отчаянье запросила баланс и убедилась: на счету ровно три фунта. Попробовала снова – с тем же успехом.

Металлический голос робота сообщил, что до окончания сеанса осталось две минуты. Значит, по ту сторону двери скопилась очередь. Делать нечего, пришлось забрать свои тысяча восемьсот три фунта и забрать карту. С тем же успехом я могла оставить ее в устройстве: банк в кратчайшие сроки заблокирует подделку. Вот и как теперь жить? Без документов даже на работу не устроишься, а с фамилией Масинес только обратно в отчий дом.

Нажав на кнопку завершения сеанса, разблокировала дверь и пропустила к автомату гуманоида с рыбьими жабрами. Перед глазами стоял туман, но я не плакала. Понимала: бесполезно. Ну разревусь, привлеку к себе внимание, денег все равно не прибавится. Нужно придумать, где их взять. В голову приходил только низкоквалифицированный труд или… Я совсем забыла о лазерной арфе, теперь она могла мне пригодиться. Если бы через М-3 пролетали туристические лайнеры, я могла бы устроиться аниматором, развлекать игрой богатеев. Ну или официанткой, танцовщицей – теперь уже неважно, лишь бы выбраться с проклятой станции. Поддельные документы меньше, чем за десять тысяч, точно не купишь, да и билет на другую планету дорог, мне не по карману. Вот и придется примерить униформу. Служащим предоставляли бесплатные каюты, кормили и даже платили.

Подхватив свой рюкзачок, вернулась на улицу. Теперь моей целью стали агентства по найму персонала. Если и там мне не улыбнется удача, придется включать коммуникатор и обращаться с повинной к отцу. Но сдаваться Масинесы не привыкли, вот и я не стану.

Глава 2

– Ваш чай, касари.

Вадим Копылов неохотно оторвал взгляд от изогнутого полупрозрачного монитора и перевел взгляд на андроида. Как же он ненавидел это обращение – касари! И улыбчивую блондинку с идеальными чертами лица – тоже. Кто только выдумал, будто подобные роботы способны снизить уровень стресса среди служащих Звездного флота! От приторности и неестественности тошнило, равно как и от нового унифицированного языка Конфедерации. С другой стороны, андроиды выносливее, не страдают перепадами настроения, стрессоустойчивы. Именно поэтому на должности секретарей и личных помощников набирали их. Они не берут отпуска, не болеют и не беременеют. Вот и в залитом светом здании Генерального штаба военных сил Земли с некоторых пор работали роботы, хотя Вадим еще помнил времена, когда кофе ему приносила улыбчивая девушка. Анне необыкновенно шла синяя форма низшего офицерского состава. С рыжими волосами и веснушками на переносице Анна казалась такой милой. Наверное, поэтому однажды Вадим попросил ее задержаться. Потом еще и еще… и вот теперь андроид называет его «касари» и приносит чай. Якобы этот напиток полезнее для здоровья.

Большое, от пола до потолка, окно отражало крепкую фигуру самого молодого адмирала Звездного флота за всю его историю. Шутка ли, Вадим недавно справил тридцать девятый день рождения, а уже достиг таких высот! Его однокурсники командовали крейсерами, а он управлял армией. Мужчины завидовали, а девушки пытались заполучить самого завидного жениха Земли – так его окрестили газетчики. С информационных лент не исчезал портрет кареглазого шатена, который то сдержанно улыбался на светских мероприятиях, то говорил о жестких мерах в выпусках новостей. Правда, с некоторых пор там появлялись только его голографические изображения, а сам бравый адмирал командовал Звездным флотом голубой планеты, отчаянно отстаивающей свои интересы. Остальные участники Конфедерации хранили нейтралитет, словно выжидая, кто выйдет победителем из противостояния Земли и Лампаруса из созвездия Тельца. Сложно сказать, что привлекло обитателей другой части Млечного пути, но они вознамерились колонизировать новую солнечную систему – и получили достойный отпор.

Вадим Копылов не привык отсиживаться в тылу, отдавать приказы из удобного кресла, глядя в монитор компьютера. Он стоял в рубке головного крейсера, отдавая приказы космоносцам и эскадренным эсминцам.

Сколько раз Вадим слышал дыхание смерти? Он никогда не задумывался. Риск стал обыденностью, неотъемлемой частью жизни. За это адмирала любили солдаты: он последним отходил к спасительным шлюпкам; если требовалось, садился за штурвал штурмовика.

В той кампании Вадим стал героем, получил все возможные военные награды. Его победы обсуждали даже никогда не интересовавшиеся войной домохозяйки. Порой казалось, что Землей управляет именно адмирал Копылов, а не президент и правительство. Впрочем, главнокомандующим и контр-адмиралом Космических войск он так и не стал. Злые языки шептались – правительство боялось переворота. В прошлом военная хунта не раз приходила к власти, а Вадим Копылов виделся идеальным кандидатом на роль единоличного правителя. Наивысшее из всех возможных звание давало слишком много возможностей – в частности, доступ к секретному бункеру правительства и заветному чемоданчику с красной кнопкой.

Андроид снова напомнила о себе. Пришлось забрать у нее чашку, белую, с эмблемой Космического флота, крылатой ракетой; такую же, как вся посуда в Генеральном штабе. Она казалась Вадиму искусственной. Странно говорить такое о чашке, но другого слова не находилось. В ней не чувствовалось уюта, индивидуальности. Идеальные линии, максимальная лаконичность. Функция, а не предмет. Чай оказался таким же – утолял жажду, но не более. Вадиму вспомнился другой, который он пил на кухне у бабушки. Она заваривала его по старинке, не доверяла технике. Вкус получался изумительный – богатый, солнечный. Тут все не то.

– Ваше расписание на сегодня, касари.

Роботизированная блондинка протянула тонкий планшет. Вадим пробежал глазами пункты и вычеркнул парочку. Он прекрасно обойдется без съемок для телевидения.

– Нельзя, касари, – попыталась возразить андроид. – Съемки согласованы три месяца назад.

Три месяца назад! Вадим поморщился и спрятал эмоции, сделав глоток из чашки. Выходит, когда они заканчивали громить лампарусцев, пресс-служба уже устроила цирк с интервью. Речь шла о некоем ток-шоу, где Вадим, разумеется, с улыбкой должен был в который раз вещать о силе государства, популярно объяснять обывателям структуру флота и смеяться нелепым шуткам ведущей. Генеральный штаб превращал его в клоуна! Лучше бы занялись рассмотрением его доклада. На телевидении хватает шутов с крашеными волосами, пусть занимают прайм-тайм, дело Вадима – защита Родины. Тут дела обстояли не так гладко. Пусть Лампарус отступил, остались небольшое разрозненные пиратские отряды. Надлежало найти их и уничтожить. А также переоснастить базу на Ганимеде, развернуть там современную систему противовоздушной обороны, чтобы исключить любые угрозы Земле.

– Хорошо, – скрипя зубами, уступил Вадим.

Он надеялся, съемки надолго не затянутся. Вечером у него свидание – первое за много лет. С самой обычной девушкой, а не с одной из фанаток, забрасывавших его любовными посланиями. Они познакомились в Сети. Вадим разместил анкету, указав одну из ранних фотографий, не примелькавшуюся в прессе, и нашел ее. Зарина оказалась интересной собеседницей и, главное, совершенно не интересовалась героем-адмиралом. Может, хоть в этот раз Вадиму удастся просто посидеть за столиком кафе, поесть любимую кесадилью.

– Совещание через пятнадцать минут, – напомнила секретарь и уплыла в приемную.

Еще одно нелюбимое занятие – до хрипоты спорить со штатскими, ничего не понимавшими в военном деле. Президент не отличал эсминца от линкора, лазерную пушку от старинного револьвера, но отчего-то решал, чем заниматься Генеральному штабу. Как Вадим скучал по войне! Там он нес ответственность и за себя, и за других, ни перед кем не отчитывался, не доказывал обоснованность трат. А его предложение по Ганимеду наверняка завернут, сошлются на нехватку финансирования.

Вадим уткнулся лбом в стекло. Там, под ногами, сотни метров пустоты, столь любимого неба. Из дымки облаков выныривали шпили административных зданий. Они походили на частокол – так близко, в линию построены. Между небоскребами летали полицейские планеры, охраняя покой первых лиц государства. Их мигающие синие огоньки напоминали звезды.

Адмирал глубоко вздохнул и поправил рукава черной форменной рубашки. Нехорошо, если он явится на совещание в неподобающем виде. Вот так, теперь запонки. Их тоже делали в виде миниатюрной ракеты. И галстук. Вадим ненавидел галстуки, держал свой в столе. Теперь пришло время надеть.

Убедившись, что выглядит подобающе случаю, он выключил компьютер. Изогнутый экран мигнул, но вместо темноты появилась заставка с рыбами в аквариуме. Казалось, вода вот-вот выплеснется на стол, а пестрые гуппи взаправду виляют хвостами. Заставка призвана была снижать уровень стресса и в обязательном порядке загружалась на компьютеры высшего офицерского состава.

Прихватив личный планшет, Вадим направился к двери. Фотоэлементы сработали четко, створки разъехались, выпустив его в залитую светом, белоснежную, словно операционная, приемную. Вадим чуть задержался, чтобы активировать код безопасности, и быстрым шагом направился к лифтам.

Кабина остановилась на двести первом этаже. Странно, Вадим поднимался в полном одиночестве, хотя время поджимало, и лифт должен был собрать других участников совещания. Его традиционно проводили в расширенном составе, с участием среднего командного состава.

Возле конференц-зала тоже никто не толпился. Вдвойне странно – не мог ведь Вадим явиться последним? Он посмотрел на часы и убедился: до времени икс еще три минуты. И никто не задержался в холле среди кадок с экзотическими растениями, чтобы обсудить последние проекты, просто посплетничать? Дисциплина дисциплиной, но военные тоже люди, их жизнь не сводится к слепому исполнению приказов, для этого существуют роботы.

Вадим чуть задержался, словно собираясь с духом, и приложил ладонь к считывающему устройству. Кружок загорелся зеленым, и система перешла ко второй стадии проверки – сканированию сетчатки глаза. Она тоже прошла успешно, и бронированная дверь отъехала в сторону.

Конференц-зал устроили по типу древних амфитеатров, только скамьи заменили на удобные массажные кресла. Рядом с каждым – небольшой столик, чтобы положить планшет. Там же пульт для голосования и вызова охраны. При необходимости с потолка опускались аудиовизаторы.

В центре зала располагался президиум. Обычно туда выводилось голо-изображение президента и министров, но сегодня, к удивлению Вадима, места заняли реальные люди. Интересно, что же побудило вечно занятого главу государства прибыть на заурядное заседание?

Не обращая внимания на косые взгляды, адмирал направился на свое место в первом ряду и подключил планшет к закрытой Сети.

Осталась минута.

Зал оказался непривычно пуст. Вадим не видел никого из капитанов, только высший офицерский состав. Угрюмые, сосредоточенные, сослуживцы с нетерпением ждали чего-то. Черт возьми, что здесь происходит? Может, следовало запросить у секретаря изменения в повестке дня? Он напряг память, но так и не вспомнил важных сообщений, которые могли бы изменить формат совещания. На Землю никто не нападал, Конфедерация тоже не меняла формата сотрудничества.

Тридцать секунд.

Президент, до той поры что-то тихо обсуждавший с министром обороны, в упор посмотрел на Вадима. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, но времени на раздумья не осталось – совещание началось. Только сейчас Вадим сообразил, кого еще не хватало – секретаря. На совещаниях работали люди, андроидов сюда не допускали, и каждый раз девушка в строгом черном костюме включала микрофоны, налаживала центральный экран. Адмирал догадывался, она служила в Федеральной службе безопасности, но за многие годы так и не счел нужным узнать ее имя и звание.

– Ну вот, все в сборе, – вопреки обыкновению, президент взял слово без бюрократических проволочек. – Полагаю, вам известна цель сегодняшнего мероприятия.

Его реплика утонула в полной тишине, однако Вадим чувствовал, что единственный из всех не понял намека.

– Надеюсь, вы понимаете, что наша цель – благоденствие планеты Земля, поддержание мира и согласия в обществе. Чтобы уладить формальности, проголосуем.

За что проголосуем?

Вадим растерянно уставился на монитор планшета. На нем высветилось: «Данная опция вам недоступна». Какого?.. Раздраженный адмирал перезагрузил устройство – с тем же успехом. Тогда он нажал на кнопку помощи, сигнализируя о неисправности оборудования, но ее заблокировали. Сколько Вадим ни нажимал, сигнал не отправлялся.

Между тем на главный экран вывели результаты голосования: тридцать четыре «за», пятеро «против», шестеро воздержались.

– Прекрасно! – Президент с воодушевлением потер руки. – Теперь никто не скажет, что наше решение было недемократичным. Адмирал Копылов, встаньте, пожалуйста.

Вадим поднялся, вытянулся по стойке смирно. Интуиция отчаянно кричала, что планшет сломался не случайно, как не случайно не пришли на совещание те, кто обычно сидел рядом с ним: адмирал Бейтс и старший советник Окулов. Президент слишком хищно улыбался, чтобы не догадаться, кого выбрали жертвой. Успокаивало одно: за Вадимом не числилось крупных проступков.

Сделав эффектную паузу, глава государства, смакуя каждое слово, озвучил решение:

– Господин Копылов, с этого дня вы лишаетесь всех наград и званий.

Адмирал удивленно заморгал и, прочистив горло, потребовал объяснений.

– Вы обвиняетесь в государственной измене. Результаты голосования по вашему вопросу на экране.

Это бред, это не может быть правдой! Какая измена? Все знают, Вадим никогда не продался бы врагу. Опершись рукой о спинку кресла, он недоуменно смотрел на президента. Тот буквально лучился довольством, как и группка офицеров и лиц в штатском по правую руку от президиума, тех, кто довел Землю до конфликта с Лампарусом. Если бы разведка работала должным образом, если бы вовремя провели переговоры, а не поддались на провокацию, уничтожив исследовательский зонд, – удалось бы избежать многих потерь. Вадим стал командующим не с первого дня, а тогда, когда прежний подпустил лампарусцев к Марсу. Когда угроза Земле стала осязаемой, Генеральный штаб решился на отчаянный шаг – бросил в бой молодого и амбициозного офицера «новой волны». Он ничего не терял. Старые меры все равно не спасли бы голубую планету, а так появился крохотный шанс. И ведь сработало: произведенный в адмиралы Копылов оттеснил противника далеко в Космос, чтобы наголову разбить. Теперь же его называли предателем. Уж не те ли штабные крысы, которых раздражало, что слава и почет достались не им? Кто мешал стоять на мостике, корректируя работу наводчиков, вытирать кровь, бежавшую из носа и ушей при разгерметизации корабля, стрелять в упор в рукопашной? Вперед! Но они предпочитали сидеть в кабинетах и загребать жар чужими руками.

В Вадиме закипала злоба. Рывком отключив планшет от Сети, он засунул его в карман и направился к проходу между рядами.

Друзья… Хотелось горько смеяться. Теперь Вадим знал, почему места рядом с ним пустовали. Трусы! Боялись взглянуть ему в глаза, открыто занять чью-то сторону.

Всего пятеро смелых. Интересно, кто? Вадим остановился и обвел глазами зал, пытаясь прочесть по лицам, кто и как голосовал. Многие отводили взгляд, прятались за экранами. А еще говорят, будто армия – место для достойнейших. Как же они отдавали приказы, если оказались не готовы к простейшему испытанию?

Но если президент решил, будто Вадим молча проглотит обвинение и добровольно сдаст награды, он просчитался. Предвыборная кампания будет испорчена; черт возьми, если оппозиция предложит, Копылов выдвинет свою кандидатуру. И еще неизвестно, кто кого.

Оттолкнув пытавшихся преградить дорогу сотрудников охраны, Вадим поднялся к президиуму и остановился против главы государства.

– Я требую объяснений.

Он не кричал, не стучал кулаком по столу. Эмоции – признак слабости, констатация проигрыша.

– Вы – требуете? – поднял брови президент. – Не слишком ли? Вы забываетесь, господин Копылов!

– Отнюдь, сэр. Разрешите напомнить, благодаря кому вы сидите там, где сидите.

Побагровевшее лицо президента перекосило. Он звякнул графином и один за другим осушил два стакана воды. Она пошла ему на пользу, не пришлось ослаблять галстучный узел. Только гипертонического криза не хватало!

– Разрешите мне, сэр.

Министр обороны поднялся и вышел из-за стола. Вадим терпеливо ждал, пока он подойдет. Краем глаза Копылов уловил движение. Военная полиция, спецназ. Дела плохи, раз вызвали голубые береты – цвет подразделений специального назначения Главного разведывательного управления. Выходит, Вадима считали особо опасным преступником.

– Адмирал Копылов, у нас имеются неопровержимые доказательства вашего сотрудничества с правительством Лампаруса. Вы передавали им чертежи наших боевых кораблей, образцы новейшего вооружения, взамен получили крупное денежное вознаграждение.

Вадим от души расхохотался. Обвинения и прежде казались нелепыми, но теперь превратились в фантазии сумасшедшего. Обвинять разбившего неприятеля адмирала в сотрудничестве с врагом! Пусть еще скажут, что лампарусцы согласились проиграть ради допуска к военным разработкам.

– Ваша победоносная кампания вызвала немало вопросов, – невозмутимо продолжал министр. – Согласитесь, подозрительно, когда умудренные опытом адмиралы терять поражение за поражением, но стоит вам взять бразды правления в свои руки, как ситуация кардинальным образом меняется.

– То есть вы не допускаете мысли, что прошлое руководство выбрало неверную стратегию боя?

Спокойствие и еще раз спокойствие. Нужно раскрутить ситуацию и найти подходящее решение; представить, что это не совещание, а бой.

– Она была согласована на высшем уровне. – Собеседнику откровенно не нравились его слова. Еще бы, ведь под планом военной кампании стояла подпись министра, второго человека в Генеральном штабе. – К ее созданию привлекались лучшие специалисты. Простите, господин Копылов, но считать себя умнее десятка заслуженных ученых и ветеранов военных сил – по меньшей мере самонадеянно.

– И все же, разве моя удача доказывает факт измены?

– Покажите ему копию перехваченной видеограммы, – подал голос президент. – Качество оставляет желать лучшего: сигнал шифрованный, но главнокомандующего лампарусцев опознать можно. Специалисты выведут субтитрами реплики.

Нахмурившись, Вадим протянул планшет министру. Тот кивнул стоявшему чуть в стороне сотруднику в черном, явно из личной охраны главы государства, и мужчина передал что-то по коммуникатору третьему, невидимому участнику событий.

– Полагаю, – министр все еще держал в руках чужой планшет, – остальные участники совещания согласятся вновь просмотреть указанный материал. На большом экране он смотрится эффектнее.

Вадим заскрежетал зубами и мысленно обозвал себя идиотом. Его только что лишили средства связи, причем добровольно. И правда – министр обороны передал планшет сотруднику охраны. Копылову его точно не вернут. Оставался встроенный в браслет коммуникатор, но в зале работали «глушилки». Планшет мог обойти запрет, так как подключался к секретным частотам. Петля затягивалась. Ладно, посмотрим, какое видео смонтировала служба безопасности президента.

Копылов занял ближайшее место в первом ряду и заложил ногу на ногу. Главный зритель и критик на премьере.

Техники приглушили свет и активировали главный экран. Он выдвинулся в зал, выпустил две дополнительные изогнутые боковые панели, чтобы сидевшим по бокам людям не пришлось тянуть шеи. Полупрозрачная поверхность мигнула и потемнела. Через мгновение черноту сменила картинка. Крайне реалистичная; не знай Вадим, что это неправда, – поверил бы. На экране отобразилось нутро инопланетного корабля, судя по обстановке, каюты представительского класса. Там, прямо против зрителя, сидел главнокомандующий лампарусцев. Перед ним лежал планшет. Что на нем, толком не разглядеть, но из разговора следовало – переданные по Сети чертежи новейшего крейсера. Зеленый полугуманоид обещал перечислить кругленькую сумму и сделал так, чтобы в грядущем сражении выиграли земляне. Несколько раз в разговоре промелькнуло имя «Вадим». Запись заканчивалась словами: «Спасибо за сотрудничество, Копылов, будущая империя вас не забудет». Дальше шипение и темнота.

Вадим сжал руками виски. Понятно, отчего большинство сочло его виновным. Однако оставалась тонкая ниточка, которая могла удержать на свободе: голос Копылова на записи практически отсутствовал, адмирал произнес всего пару коротких общих фраз. Их могли записать где угодно, а потом вмонтировать в постановку.

– Когда и как сделана запись?

Если уж его собираются судить, пусть посветят во все детали.

– Тринадцатого мая две тысячи четыреста сорокового года, двадцать часов пятьдесят минут по среднему земному времени. Разговор велся по секретным частотам с вашего личного компьютера, господин Копылов.

– И как же вы раздобыли ключ к моему компьютеру? Это противозаконно.

– Не более, чем ваш поступок. – Президент довольно лыбился, мысленно попрощавшись с опасным конкурентом на выборах. – Мы планово проверяем всех военных такого ранга.

Вадим шумно вздохнул и сжал кулаки. Он мог поклясться, что общался с главнокомандующим лампарусцев с капитанской рубки в присутствии десятков свидетелей, в крайнем случае из кабинета, но уж точно не по личным каналам. Выходит, кто-то проник в каюту, взломал компьютер и послал сигнал. И этот кто-то сделал все в Космосе, не на Земле.

– Вам есть что сказать в свою защиту?

Президент нетрепливо постучал по экрану наручных часов, давая понять, что заседание затянулось.

– Безусловно. Доказательства сфабрикованы, расследование проведено с грубыми нарушениями, а голосование не имеет законной силы.

– Очень даже имеет, – повысил голос глава государства. – Мое присутствие обеспечивает ему полную легитимность. Расследование велось тайно, при необходимости вас выборочно ознакомят с протоколами допросов свидетелей. Вас разрабатывали не один месяц, Копылов, признайте поражение.

– Я невиновен, – упрямо повторил Вадим, – и требую открытого процесса.

– Заканчивайте!

Президент поднялся и под охраной мужчин в черных костюмах направился к выходу. А голубые береты остались. На всех – бронежилеты, защитные шлемы; лазерные пистолеты на изготовке.

– Взять! – отдал короткий приказ министр обороны.

Спецназовцы окружили Копылова. Он попытался вырваться из окружения, даже добрался до прохода, но получил предательский хук справа и, покачнувшись, на миг потерял ориентацию. Следующий удар не заставил себя ждать. Вадим согнулся пополам. Вот гады, нападают все сразу! Щелкнули наручники.

– Послушайте, вы нарушаете Женевскую конвенцию!

Ответом стало самое настоящее избиение. Мрачные синие береты издевались над жертвой, используя ее в качестве боксерской груши. Вадим смог ответить только парой контрударов ногами, но быстро понял – спецназовцев лучше не злить, переломают кости. Пятнадцать на одного – заведомо проигрышный расклад, особенно если ты безоружен и у тебя скованны руки.

Вадима вывели из зала, пригибая голову к полу. На своих ногах – позор, если бы волокли. У самой двери один из спецназовцев вырубил его ударом по затылку.

Никто из присутствующих не подумал заступиться за адмирала. Наоборот, словно дикие древние люди, наслаждались зрелищем. Потом и вовсе начали спорить, кому достанется кабинет Вадима, как перераспределят его награды и полномочия.

* * *

Вадим не знал, сколько пролежал без сознания. Первым ощущением стала тупая боль. Казалось, на нем не осталось ни единого живого места. Он даже дышал через раз, чтобы новый приступ боли не крошил зубы, не сковывал мышцы. Второе ощущение – холод. Вадим не сразу сообразил, что лежит на железной койке. Надежные ремни не давали пошевелиться. Где он? Превозмогая пульсировавшую в затылке боль, Копылов открыл глаза. Слепящий холодный свет. Голые металлические стены. Какие-то медицинские приборы, снимающие жизненные показатели. Столик на колесиках. На нем – ванночка со шприцем и ватка.

– Очнулся, – произнес рядом незнакомый голос. – Сейчас сделаем укол, и можно начинать.

В поле зрения Вадима попала фигура в белом халате. Где он? В больнице? И что с ним собирались сделать?

– Ничего, господин Копылов, – улыбнулся доктор и взял шприц, – вы здоровый мужчина, спасете жизни многим людям.

В голове щелкнуло: его решили разобрать на органы! Вадим слышал, что некоторых приговоренных к смертной казни преступников отдавали в подпольные лаборатории в качестве донорского материала, но считал все выдумками журналистов. И вот оно, доказательство.

– Послушайте, – собрав волю в кулак, Копылов заставил себя говорить, – суд еще не состоялся, а даже если так, ваши действия противозаконны.

– Все так говорят, – снова улыбнулся врач и надел латексные печатки. – Поверьте, такая смерть быстрее обычной смертельной инъекции. Да и зачем идти на попятный, если вы сами завещали свое тело на органы? Правительство всего лишь пошло вам навстречу.

По спине Вадима скатилась капелька холодного липкого пота. Они не только взломали его компьютер, но и подделали подпись? Что же пытались скрыть власти, если столь быстро и радикально избавлялись от победоносного адмирала? Или врага следует искать в ближнем окружении? Министр и президент могли принять столь жесткое решение под напором лживых фактов и наушничества. Но все потом. Сначала нужно выбраться из лаборатории. Охраны здесь нет, врач вроде один.

Игла уколом осы вошла в кожу. Понимая, что промедление смерти подобно, причем в буквальном смысле, Вадим изо всех сил рванул ремни. Он старался вырвать крепления – самое слабое место подобных конструкций.

– Не буяньте! – пожурил доктор.

Он флегматично извлек иглу и, прижав место укола ваткой, скрылся из виду.

– Я вернусь через час. К тому времени состав уже подействует, максимум сохранятся остаточные чувства. Всего хорошего, и спасибо за неоценимую помощь.

Неоценимую! Как бы не так! Ее стоимость – жизнь Вадима.

Он больше не чувствовал боли, раз за разом напрягал мышцы, подмечая малейшие изменения своего состояния. Показалось или стал хуже видеть? Но вот одно из креплений поддалось. Звякнул сломанный штырь, и Вадим смог высвободить руку. Вторая начала неметь, однако он хорошо владел как правой, так и левой.

Вадим быстро справился с ремнями. Качнувшись, присел и, стиснув зубы, сделал первый шаг. Он трудный самый. Дальше еще и еще, к заветной двери. Вадим молился, чтобы организм не подвел, чтобы по ту сторону не оказалось охраны. Тогда он выберется из проклятого центра. О дальнейшем он пока не задумывался: выполняй задачи последовательно.

Внешняя блокировка отсутствовала, дверь открывалась стандартным кодом. Утерев выступившую на лбу испарину, Вадим буквально вывалился в коридор. Ослепительно-белый, стерильный, он навевал мысли о смерти. Зрение действительно ослабевало, правая рука повисла плетью, и Копылов ускорил шаг. Черт с ним, с ребрами, болью, пока чувствуешь – живой.

Вскоре Вадиму попался план эвакуации – сущий клад в сложившейся ситуации. Он быстро считал его и направился к прачечной – нечего и думать разгуливать голым. Дальше – через пожарный выход наверх. Его вырубит через час, нужно отыскать врача или заставить кого-то из местных остановить действие яда. Как? Силой и угрозами, разумеется. После избавиться от свидетеля и по его пропуску покинуть здание. Хреновый план, но иного жизнь не предоставила.

Сил с каждой минутой оставалось все меньше. С сердцем начались перебои, но Вадим не сдавался. Он заставлял себя идти вперед, тревожно прислушиваясь к звукам. Храни господь беспечность штатских! Военные медики вкололи бы двойную дозу или приставили охрану к проблемному пациенту. Они прекрасно знали, как готовили офицеров Космических войск. Да, Вадиму не удалось стать Рэмбо и победить отряд спецназа голыми руками, но это вовсе не означало, что он не сумеет выбраться из клиники. Вырубить часовых по одиночке несложно, забрать их оружие – тоже. А еще Копылов обладал еще одним неоспоримым преимуществом над обычными людьми: его учили планированию и стратегии.

Адреналин, если бы ему удалось вколоть себе адреналин, многие проблемы бы отпали. Хорошо бы прямо в сердце, но Вадим боялся промахнуться. Тремор не лучший спутник для медицинских манипуляций.

Маленькая победа – удалось размять правую руку. Она слушалась хуже, но все же слушалась.