Текст книги "Волчья луна"

– Собери слуг и выстрой… да хотя бы здесь.

Не прошло и пяти минут, как перепуганная прислуга замерла перед хозяином. Вопреки ожиданиям, он не смешил задавать вопросы, просто задумчиво вертел в руках кошелек, даже зачем-то поднес к лицу. Затем Гийом засунул улику в карман и прошелся туда-сюда перед замершими слугами.

– Ты. – Палец ткнулся в грудь Катарины. – Вон отсюда! Я позабочусь о том, чтобы тебя не взяли ни в один приличный дом.

– Но, месье, – дерзко возразила уличенная горничная, – кошелек нашли…

– Мне плевать, где его нашли, – повысив голос, оборвал ее Гийом, – мне важно, кто держал его в руках. И это ты. Или прикажешь вызвать полицейскую собаку? Она мигом учует запах твоих потных ладоней на кошельке и связке с ключами.

– Месье, у меня дочь! – Катарина попыталась надавить на жалость.

– То есть ты признаешься в содеянном? – Господин Бош остался глух к ее мольбам.

Горничная закусила губу, а потом выпалила:

– Да!

Во взгляде, обращенном на Шарлотту, было столько ненависти, что девушке стало страшно.

– Она выскочка, мадемуазель здесь не место. Это мне нужны деньги, месье, а не ей! – продолжала бесноваться Катарина. – Смазливая профурсетка, вздумавшая командовать.

– Ларри, выстави ее. Надоело слушать. И составь заявление в полицию, не желаю связываться.

Господин Бош повернулся спиной к разом поникшей служанке и спокойно, буднично заметил, обращаясь к Шарлотте:

– По-моему, самое время выпить кофе с ложечкой бренди. Организуйте. Чашки, разумеется, две.

Глава 5

– Письмо? Мне?

Шарлотта удивленно смотрела на почтальона, упрямо протягивавшего ей конверт. С его непромокаемого – недавнее изобретение, облегчившее жизнь представителям многих профессий – плаща стекала вода, и мужчина неловко переминался с ноги на ногу в прихожей. За окном разыгралась непогода, даже господин Бош остался дома, работал в кабинете, а почтальон пришел. Девушке хотелось напоить его горячим чаем – ноябрь даже в Розберге чреват простудами.

– Если вы мадемуазель Шарлотта Хэмптон, то да. Или мне дали неправильный адрес? Изрядно пришлось повозиться нашему брату…

Экономка усмехнулась. Какой неумелый намек на чаевые! Жизнь в столичном городе приучала ее замечать подобные мелочи, за неполных два месяца Розберг глубоко вошел в ее разум и сердце.

– Хорошо, давайте.

Пусть внутри шевельнулся червячок сомнения, а чересчур правильный внутренний голос советовал отказаться от своего имени, девушка расписалась и забрала конверт. Он оказался тоненьким и изрядно пострадал от непогоды: буквы расплылись, уголки подмокли.

Почтальон все не уходил, пришлось дать ему пенни – теперь в карманах Шарлотты водилась мелочь.

Закрыв за визитером дверь, девушка нетерпеливо, прямо в прихожей разорвала конверт и, подойдя к окну, прочитала первую строчку: «Милая Шарлотта, надеюсь, письмо отыщет тебя раньше Гадара». Экономка вздрогнула при упоминании бывшего возлюбленного, столь грубо и грязно растоптавшего ее жизнь. Она узнала почерк: Анриетта. Единственная подруга, единственный человек, который пожелал выслушать, когда, заплаканная, с порванным подолом, Шарлотта вернулась в город. Единственная, по кому она скучала, спешно покинув Девер. Даже мать и сестра стали чужими. Впрочем, они сделали все, чтобы дочь считала их таковыми. «У Иветты муж, скоро родится ребенок, – звучал в ушах голос матери. – Ты подумала о них, дрянная девчонка! Муж теперь ее бросит: кому нужна свояченица-шлюха?» А ведь еще днем ранее та же матушка гордилась Шарлоттой, просила уговорить Мишеля зайти к сестре: «Люди увидят, деньги зятю пойдут, опять же уважение». Горькое, ранящее чувство обиды еще долго не отпускало девушку. Порой она думала, что, предложи матери шевалье Гадар энную сумму взамен на альковные встречи с Шарлоттой, она согласилась бы. Содержанка – это не позор, позор не суметь дать отпор насильнику. Девушка отогнала видения прошлого и сосредоточилась на письме. Анриетта предупреждала, что Мишель выяснил, куда сбежала обидчица, и грозился отыскать ее. «Не знаю, кто выдал, за деньги можно все. Грешу на дежурного по станции, ну, или ту дуру-билетершу. Гадар умеет очаровывать женщин». О да, Шарлотта прекрасно это знала. А ведь она полагала, обошлось без свидетелей ее бегства: ночь, проходной поезд. Касса закрывалась в восемь, напрасно Анриетта думала на кассиршу, билет девушка купила у кондуктора. Но главное не это, а другое – еще в октябре Мишель отправился в Розберг.

– Удивительно, как письмо вообще попало ко мне, – пробормотала Шарлотта и сунула конверт в карман платья. – На нем только имя без адреса.

Снова придется вспомнить о страхе и не выходить на улицу без мужского сопровождения.

– Вы забываете, в чьем доме служите.

Девушка вздрогнула и обернулась. Гийом стоял прямо за ее спиной. Он подошел неслышно, словно кот, и наверняка успел прочитать письмо. Последнего Шарлотта не опасалась: ее тайна давно стала достоянием господина Боша. Надо признать, хранил он секрет надежно, не воспользовался ни в личных, ни в служебных целях.

– Письма без адреса попадают в полицию. Сами понимаете, террористы, преступники и прочие сомнительные личности, нужно проверить. Если получатель благонадежен, письма возвращают почтальонам и сообщают адрес доставки.

– Конверты, разумеется, вскрывают? – усмехнулась Шарлотта.

Ее еще никто не принимал за террористку.

– Внимательно взгляните на края склейки. Работа чистая, но не идеальная.

Заинтригованная, девушка достала конверт и поднесла к свету.

– Вот здесь.

Гийом протянулся через ее плечо и указал нужное место. Ну и зрение у него! Шарлотта сомневалась, будто начальник полиции лично вскрывал письмо, хотя мог видеть ранее, раз уж оно предназначалось его экономке.

– Действительно, снова заклеили.

Девушка разорвала конверт сбоку, поэтому смогла оценить мастерство полицейских.

– Вам помочь?

Гийом не уходил, стоял там же, в опасной близости. С некоторых пор мужчина, столь бесцеремонно вторгавшийся в личное пространство, вызывал в Шарлотте панику, и она шагнула в сторону, чтобы восстановить приличествующее расстояние.

– Спасибо, не нужно.

– Вы уверены?

Господин Бош в сомнении смотрел на нее. До беседы с Шарлоттой он разбирал шкафы и ящики, иначе зачем снял жилет и засучил рукава рубашки?

Девушка молчала. Гийом должен понимать, она не собиралась впутывать в грязную историю посторонних. Да и чем мог помочь Гийом? Пусть он осуждал поступок Мишеля, закон смотрел на случившееся иначе. Шарлотта добровольно общалась с шевалье, добровольно же поехала с ним на пикник. Факт насилия недоказуем, а если все же имелся, девушка сама его спровоцировала, не пожелав расплатиться за уделенное ей время. Закон оправдывал поступки аристократов, окажись на месте Мишеля, скажем, плотник, судили бы иначе.

– Надеюсь, вы понимаете, что очередной побег не выход? – нахмурился господин Бош.

– О, так месье отныне нуждается в услугах экономки? – рассмеялась Шарлотта, радуясь возможности уйти от обсуждения скользкой темы. – Помнится, при найме мне говорили иное.

– Успел привыкнуть к порядку и вынужден признать, в доме лучше с вами, чем без вас. Так как, мадемуазель, я могу надеяться застать вас за завтраком через неделю?

Гийом снова приблизился, словно желал надавить, склонить к нужному ему решению.

Шарлотта кивнула:

– Безусловно, месье.

Она не собиралась бросать хорошее место и снова пускаться в бега, во всяком случае, не теперь.

– Рад слышать, – кивнул господин Бош и неожиданно для девушки коснулся ее руки. – Я позабочусь, чтобы вам не пришлось увольняться и впредь.

Шарлотта в недоумении подняла на него глаза. Стоит ли понимать намек, как поняла его она? Судя по сведенным бровям и решимости во взгляде – да.

– Право, месье, не стоит.

Девушке стало жутко неловко. Он начальник полиции, не в его компетенции заниматься бывшими ухажерами экономки.

– Стоит. Ваше спокойствие – это мое спокойствие. Я не терплю перемен, и раз вы стали частью дома, здесь и останетесь.

Шарлотта хотела напомнить ему о Катарине, о свойствах господ периодически увольнять прислугу за разные провинности, но не стала. Однако чувство неловкости никуда не делось. Гийому не следовало помогать ей, никому не следовало, Шарлотта должна справиться сама.

– Можете смело ответить подруге, – продолжил Гийом. – Шевалье ожидает холодный прием.

Нет, подвергать Анриетту опасности девушка не собиралась. С ней все в порядке, пока подруга не представляет ценности для Мишеля. Стоит ему или его людям прознать о переписке, к подруге пришли бы для неприятного разговора. Анриетта бы не выдала, но мало ли способов испортить жизнь девице на выданье в провинциальном городке? Шарлотта не сомневалась, шевалье пойдет на все ради мести.

– Благодарю, месье, вы так добры ко мне.

– Не более чем нужно, – покачал головой Гийом и, прислушавшись к бою часов в гостиной, сообщил: – Через час я уезжаю, к ужину не вернусь. Скажите на кухне, чтобы оставили каких-нибудь закусок.

Шарлотта заверила, они накроют стол в столовой, и «еда дождется месье, даже если он задержится до рассвета».

– А вы знаете, как называется переломный час ночи? – неожиданно спросил господин Бош.

– Который, месье?

Девушка задумалась, пытаясь разгадать ребус. Все должно быть на поверхности.

– Когда ночь становится утром, но солнце еще не взошло, – подсказал Гийом.

Ночь и утро…

– Три часа? – предположила Шарлотта.

Три часа ночи, но уже четыре часа утра.

– Именно, – кивнул хозяин. – А называют его волчьей луной. По поверью, именно тогда серые хищники выходят изливать тоску ночному светилу, и ни одна живая душа не рискует приблизиться к ним.

– Почему?

Прежде девушка не слышала этой легенды, и ей стало безумно интересно.

– От укуса человек превратится в оборотня. Ну вот, – улыбнулся Гийом, – теперь вам есть чем пугать будущих детей. А я постараюсь вернуться до волчьей луны, но кто знает…

Увы, планам господина Боша не суждено было сбыться. Стрелка часов миновала двойку, а он по-прежнему отсутствовал. Шарлотта точно это знала – снедь в столовой осталась нетронутой. Девушке не спалось: письмо Анриетты взбудоражило, и она несколько раз за ночь спускалась на кухню, чтобы подогреть молока. Заодно заглядывала в столовую. Около трех Шарлотта в очередной раз вышла из комнаты, когда услышала скрип половиц этажом ниже. Девушка замерла, не зная, как поступить. Вдруг там воры? Тогда разумнее разбудить Ларри или Анри. Но не лучше ли прежде проверить самой, может, вернулся господин Бош. Осторожно, на цыпочках Шарлотта двинулась на звук, дав себе слово при первой опасности повернуть обратно. Однако ее опасения оказались напрасны: в столовой действительно хозяйничал Гийом. Господин Бош выглядел плачевно. Складывалось впечатление, будто он упал с моста: абсолютно все, каждая клеточка его тела источала воду. Склонившись над тарелкой с бужениной, хозяин усиленно орудовал челюстями. Как бы тихо ни ступала Шарлотта, Гийом услышал и обернулся.

– Простите, – сконфуженно пробормотала девушка, – я не хотела вас потревожить.

– Почему вы не спите? – непривычно хрипло поинтересовался хозяин, проигнорировав ее извинения.

– Бессонница, – не стала врать экономка. – Я уже не ждала вас…

– Обстоятельства, – пожал плечами Гийом.

Прислушавшись, девушка поняла, что хрипотца в его голосе неестественного происхождения – Шарлотта ясно расслышала тяжелое дыхание и другие признаки надвигающейся болезни. Даже начальник полиции уязвим для простуды.

– Полагаю, лучше разбудить Элизу.

Теснее запахнув халат, девушка решительно развернулась.

– Зачем? – полетел вслед вопрос Гийома.

– Чтобы приготовить вам горячее питье.

– Я в нем не нуждаюсь, – грубо, скорее, чтобы пресечь любые попытки заботы, нежели оскорбить, отрезал господин Бош.

– Как пожелаете, месье, – невозмутимо ответила Шарлотта. – После не жалуйтесь.

Она не собиралась спорить, изображать наседку. Гийом взрослый человек, а не ребенок, сам позаботиться о собственном здоровье. И девушка с чистой совестью отправилась за своим молоком, она надеялась, последним за сегодняшнюю ночь. Плита разгоралась неспешно, Шарлотта успела задремать, когда, наконец, на кромке ковша появилась пенка. Осторожно сдвинув ее, девушка перелила молоко в кружку и выпила. Зевота подтвердила, больше на кухню спускаться не придется. Однако спокойно провести оставшиеся до рассвета часы ей не дали.

– Шарлотта?

Девушка вздрогнула и обернулась на тихий надсадный голос. На пороге кухни стоял Гийом. Он переоделся в домашний костюм, но выглядел столь же плачевно. Неужели не стал будить Ларри ради горячей ванны? По дому гуляли сквозняки, в комнатах не жарко, не стоит ложиться с мокрой головой.

– Шарлотта, – тем же скрипучим голосом повторил господин Бош и сконфуженно продолжил: – Похоже, мне понадобится ваша помощь.

– Почему именно моя, месье? Полагаю, ваш…

Гийом оборвал ее взмахом руки и устало, словно старик, опустился на ближайший табурет. У него блестели глаза – еще один признак болезни, руки подрагивали от начинавшегося озноба.

– Только вы. Девушка с прошлым умеет хранить тайны, – усмехнулся господин Бош.

Шарлотта понятливо кивнула. Ей надлежит забыть, когда вернулся хозяин и как выглядел.

– Ложитесь, месье, я скоро приду.

Гийом удивленно вскинул брови. Похоже, он ожидал иной помощи. Так и есть:

– Достаточно приготовить мне какого-нибудь питья.

– При горячке? Нет уж, – подбоченилась девушка, – если вы обратились ко мне, следуйте моим правилам. Провинциальные рецепты лечат не хуже врачей, а моя прабабушка и вовсе слыла колдуньей.

– Странно, что шевалье Гадар связался с девицей с подобной родословной! – рассмеялся Гийом и тут же зашелся приступом надрывного сухого кашля.

– В постель, месье! – скомандовала Шарлотта. – Будьте покойны, мы победим последствия ночного купания. Право, не знаю, зачем вы полезли в воду! – пробормотала она и поставила чайник на плиту.

– Доставал тело.

Лаконичный ответ прозвучал ударом бича. Рука с чайником медленно опустилась. В воздухе повисло осязаемое напряжение. Девушка жаждала пояснений, и они последовали.

– Женское, очередную жертву.

– Но почему вы? Неужели в полиции уволили всех инспекторов?

Чайник благополучно опустился на плиту, хотя Шарлота предпочла бы, чтобы упоминание маньяка не прозвучало. Теперь ночь перестала быть уютной, превратилась в лабиринт смертельных опасностей. А девушка словно одна в доме, потенциальная жертва.

– Были причины. Позвольте оставить их при себе, мадемуазель, хватит того, что я позволил ставить над собой эксперименты.

Шарлотта возмущенно фыркнула. Сам пришел, еще и одолжение делает!

– Можно обойтись без них, а завтра позвать врача.

Аргумент оказался весомым, Гийом принял правила игры. Однако, как всякий мужчина, он категорично отказывался признать себя больным. Надсадный кашель – так, ерунда, само пройдет. Шарлотта не возражала: она слушала вполуха, занятая приготовлением лекарства. Девушка не соврала, ее прабабка действительно лечила многие болезни и передала часть знаний дочери. Они хранились в толстой тетради, исписанной большим округлым почерком. Шарлотта тоже ее читала: потенциальная невеста в провинции обязана уметь вести хозяйством, в том числе, лечить мужа от незамысловатых хворей. Девушка надеялась, память не подведет, и она ничего не перепутает.

– Вам идут распущенные волосы.

Увлеченная работой, Шарлотта успела забыть о присутствии Гийома. Ей казалось, он ушел, а хозяин сидел на прежнем месте и пристально наблюдал за ней.

– Спасибо, месье. Поднимайтесь, я скоро, – как можно мягче произнесла она.

– И не боитесь? – усмехнулся Гийом и действительно поднялся.

– Бояться надлежало прежде, теперь моя репутация загублена. Но я доверяю месье и не думаю о нем дурно.

Хотя, может, и следовало после нежданного комплимента. Они вдвоем, одни посреди ночи – именно так начиналось большинство историй грехопадения.

– Напрасно. – Ответ, вернее, его тон, горький, с привкусом давней боли, удивил. – Обо мне надлежит думать дурно.

Гийом ушел. Некоторое время Шарлотта еще слышала кашель хозяина. Господин Бош всеми силами старался его заглушить, чтобы не разбудить слуг, получались странные судорожные звуки.

Помешивая нехитрые ингредиенты, девушка размышляла над словами Гийома. Зачем он так о себе и что имел в виду? Дом на улице Шиповника весь пропитался тайнами, сама судьба привела сюда девушку – деньги к деньгам, секрет к секрету.

Вопреки опасениям, никто не остановил Шарлотту, не пристал с расспросами, и она благополучно отнесла наверх поднос с отваром и припарками. Завтра девушка прогуляется до аптечной лавки и докупит необходимые средства. Уже у самой двери хозяйской спальни экономку накрыло удушливое волнение. Гийом прав, ей следовало задуматься, куда она идет. Одна, ночью, к мужчине! «Он болен, – уняла предрассудки Шарлотта. – И если Мишель непорядочен, воспользовался бы любой ситуацией, чтобы удовлетворить инстинкты, господин Бош не такой». Очередное воспоминание о былом поклоннике, а ныне враге напомнило о письме Анриетты. Кажется, девушка придумала, какую плату взять за лечение.

Кое-как удерживая поднос одной рукой, Шарлотта постучала.

– Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге возник темный силуэт Гийома. Он погрузился в любимый мрак, оставив только ночник на прикроватном столике. Пламя робко трепетало, готовое в любую минуту погаснуть. Господин Бош хотел забрать поднос, но девушка качнула головой.

– Напрасно, вы можете упасть.

– А вы – уронить плоды моих трудов, – Шарлотта не привыкла тушеваться.

Даже теперь, когда болезнь медленно, но верно завоевывала тело, наливала его тяжестью жара, Гийом двигался поразительно легко, плавно, будто скользил во тьме. Он подошел к кровати и опустился на нее.

– Ну, приказывайте, мадемуазель!

– Свет режет вам глаза?

Шарлотта предпочла бы зажечь лампу, но, если она причинит беспокойство, не стоит.

– Привычка, – отмахнулся Гийом и продолжил после короткого приступа кашля. – У меня много дурных привычек.

– Я знаю, месье, я ваша экономка.

Девушка таки добралась до столика и благополучно поставила на него поднос.

Рожковый напольный канделябр нашелся быстро, в комнате стало светлее. Теперь Шарлотта смогла рассмотреть ее и, заодно, хозяина. Последний снял халат, оставшись в домашних штанах и расстегнутой рубашке. Если бы не его совершенно больной вид, герой любовной сцены! Увы, глаза Гийома нещадно слезились, а нос тек, исключая даже теоретическую возможность пикантных приключений.

– Купание не пошло вам на пользу, – покачала головой Шарлотта и направилась к окну, чтобы закрыть его. – И сквозняки тоже.

– Не терплю духоты, – ответил за ее спиной господин Бош.

Судя по возне, он скинул домашние туфли. Ситуация становилась еще более пикантной, но девушка старалась не думать о подобных вещах. Главное, снова не начать рассматривать хозяина – его образ в дверях загородного дома врезался в память.

Щелкнул шпингалет, но Шарлотта еще немного задержалась у окна, любуясь полной луной. Ее свет падал прямо в спальню, странное дело, единственную комнату из тех, где обитал Гийом, в которой он не задернул шторы. Выходит, его привлекала не всякая тьма.

Немного странная комната, старомодная. Взять ту же кровать, она с балдахином и резными столбиками. Выцветшие некогда бархатные занавеси сохранились и собраны ламбрекенами. Или комод, пузатый, с картинными вставками. Такие вошли в моду при королеве Анне, но сейчас правил ее внук. И в то же время современные вещи, вроде прикроватного столика или шкафа. Но самое интересное – кресло и волчья шкура. Они перекликались между собой: там и там хищник скалил клыки.

– Я добропорядочный больной, мадемуазель.

Видимо, Гийом решил, что ее задержало волнение, и решил немного приободрить. Болезнь стремительно прогрессировала, голос хозяина напоминал скрип старой двери. Шарлотта прежде с таким не сталкивалась. Жар – да, он мог начаться внезапно, но кашель… С другой стороны, ледяное купание случилось не час назад, а мужчины – известные мастера скрывать болезни.

– Так, – задумчивость испарилась, к экономке вернулась былая энергичность, – снимайте рубашку, месье, и ложитесь на живот.

– Вы слишком смелы! – преодолев приступ боли в горле, рассмеялся Гийом.

– А вы слишком разговорчивы.

Шарлотта обернулась и сложила руки на груди. Под ее требовательным взглядом господин Бош стянул рубашку через голову и покорно лег. Девушка порадовалась, что он не заметил румянца на ее щеках – Шарлотта все же полюбовалась поджарым телом. Однако она пришла сюда для другой цели и всегда скрупулезно выполняла свои обязанности. Отыскав стул, девушка придвинула его к кровати и села. Подняв рубашку, она скептически ее ощупала и кинула на пол – влажная и грязная, совершенно непригодна для дальнейшей носки. Оставалось только гадать, в какой илистой канаве искупался Гийом. Потянувшись за самодельной растиркой, экономка случайно задела жилет, небрежно заткнутый за раму кровати. Из кармана выпало что-то блестящее и с глухим стуком упало на пол. Шарлотта подняла находку и в недоумении повертела в руках. Медальон и тоже грязный. Не став выяснять, зачем хозяину носить подобные вещи, экономка убрала его обратно, после повернулась к Гийому. Спина его покрылась капельками пота, мышцы неестественно напряглись, однако тут же расслабились под ее пальцами. Первое прикосновение вышло робким – Шарлотта не желала, чтобы оно напоминало ласку. Однако затем девушка успокоилась и уже привычно, как много раз проделывала с сестрой, втирала мазь в холодную кожу. Приготовленная на основе жира и перца, она хорошо прогреет легкие.

– У вас легкая рука. – Больной не собирался лежать тихо.

– Тшш! – строго шикнула Шарлотта. – Вам лучше помолчать.

– Вздумали командовать?

Рука Гийома шевельнулась, и девушка задержала дыхание, когда она скользнула рядом с ней. Однако господин Бош не собирался приставать, всего лишь устроился удобнее.

– Именно, месье. Раз вы повели себя как мальчишка, вам необходима нянька.

Хозяин удивил: не стал возражать. Опять же он не жаловался на жжение, хотя та же Иветта давно бы ныла.

– Смелее! – спустя пару минут снова подал голос Гийом. – Вы не делаете ничего предосудительного.

Он заметил, что ее ладони не опускались ниже лопаток, чтобы ненароком не оказаться в опасной близости от поясницы.

– Все зависит от наблюдателя, месье. Иные назвали бы меня блудницей.

Рука все же скользнула ниже, оставляя после себя след из порозовевшей кожи. Господин Бош, несомненно, сильный человек, Шарлотта получила уникальную возможность ощупать каждую мышцу. И ведь она не видела и не слышала, чтобы он тренировался, откуда же такое подвижное, казалось, вовсе лишенное жира тела.

– Вы правы, люди видят все через призму собственного мышления и желаний. Кто ищет блуд, тот находит его везде, потому что он живет в его голове.

Так, сама собой завязалась беседа о человеческих пороках. Шарлотта убедилась, что даже жар и надсадный кашель не способны заставить Гийома замолчать, поэтому не мешала обмену репликами. Когда горло станет малиновым, затихнет сам.

Поверх растирки лег пуховой платок – приобретение Шарлотты. Она пожертвовала им во благо чужого здоровья. Теперь предстояло растереть грудь больного и, хорошенько укутав в два одеяла, дать горячее питье. Однако, когда господин Бош, повинуясь указаниям, перевернулся на спину, девушка поняла, что задача предстояла сложная. Она снова смотрела. Тяжело вздымавшийся живот приковывал слишком много внимания. Лучшим средством от соблазна стал поиск второго одеяла. Оно нашлось в шкафу. Заодно Шарлотта прихватила из комода чистую рубашку – продрогшему человеку много тепла не бывает. Убедившись, что снова в полной мере владеет собой, девушка склонилась над больным и пощупала его лоб – горячий. Выходит, таки придется разбудить Жана и послать в аптеку.

– Вы изобрели еще одно лекарство, мадемуазель?

Шарлотта не сразу поняла, что стало причиной шутливого замечания, только потом сообразила: на ней по-прежнему халат и ночная рубашка. Первый развязался, показав Гийому больше, чем следовало видеть мужчине. Пусть сорочка не обнажала ни дюйма груди, она недвусмысленно очертила ее.

– Месье, определенно, мальчишка.

Шарлотта порывисто затянула пояс и метнула на Гийома гневный взгляд. Ответом стала едва заметная усмешка. Господин Бош явно наслаждался ситуацией.

– Надеюсь, лекарство поможет. Давать его повторно я не собираюсь.

– Я и так получил слишком много и теперь вполне понимаю шевалье.

Ответом стала звонкая пощечина.

– Вы заслужили, месье, – спокойно объяснила Шарлотта и невозмутимо продолжила лечение.

Удивительное дело, смущавшее прежде мужское тело больше не вызывало эмоций, превратилось в предмет, сродни вазе. Его нужно хорошенько натереть, а чувства… Разве только удовлетворения от проделанной работы.

Гийом затих, только периодически кашлял в кулак. То ли обиделся, то ли устал. Шарлотта же сосредоточилась на деле, не отвлекаясь на разговоры. Ее тревожил жар, исходивший от хозяина. Девушка боялась лихорадки и с напряжением искоса наблюдала за выражением лица Гийома. Он прикрыл глаза – дурной или хороший признак? А нет, всего лишь задремал. Сон лечит, оставалось надеяться, организм Гийома силен и справится с напастью. Но Жан все равно сходит в аптеку. Теперь пальцы Шарлотты двигались аккуратнее, чтобы не потревожить чужой сон. Закончив, она повязала хозяину чистую рубашку на манер фартука и хорошенько укутала. Гийом не проснулся. Он дышал с присвистом, но ровно.

– Больше я ничего не могу сделать, месье, я не колдунья, – развела руками Шарлотта.

Она знала, он не слышит и не видит, но все же.

Оставив поднос на столе – питье пока не потребовалось, – девушка на цыпочках вышла из спальни. Переодевшись и наскоро соорудив пучок на затылке, чтобы не возиться с расческой, Шарлотта спустилась вниз. Дом еще спал, Элиза затапливала печь около шести. Экономка напоминала героиню романов: она точно так же спускалась бы по темной лестнице. Но, если разобраться, одну из излюбленных сюжетных линий писателей девушка повторила – самозабвенно спасала хозяина от болезни. Только Шарлотта об этом не думала, ее разум занимали куда более тривиальные вещи.

Сонный Жан не сразу понял, что от него хотят, зато вышедшая следом позевывающая и всклоченная Элиза сообразила сразу. Дав сыну подзатыльник для ускорения мыслительного процесса, кухарка, причитая, пошла будить мужа, и вскоре в доме развернулась кипучая деятельность. Шарлотте оставалось наблюдать и руководить ею, даже Ларри признал главенство экономки. Вместе с конюхом он отправился за врачом: девушка решила не рисковать. Тут подоспел Жан с лекарствами, пришлось подняться наверх и таки разбудить Гийома. Его трясло, от озноба стучали зубы. Чтобы разжать их, потребовалась ложка.

– Со мной такое впервые, – словно оправдывался господин Бош.

Шарлотта чувствовала его неловкость, нежелание причинять беспокойство и поспешила заверить: забота о больном никому не в тягость.

Тут же, у постели Гийома, девушку застал врач. Он положительно оценил ее старания, но попросил уйти. Помогать лекарю остался Ларри.

Начался новый день, а Шарлотта не могла заставить себя ничем заняться. Да что она, весь дом замер в томительном ожидании. Элиза шумно вздыхала на кухне, а Марта и вовсе едва не разбила вазу, которую вздумала протирать. Конец бесконечным охам положил Ларри.

– Ну бабы, раскудахтались словно по покойнику! – буркнул он, плюхнувшись за стол на кухне. – Сильная простуда у хозяина, но врач лечение выписал, через неделю поправится. Господин вас звал, мадемуазель. – Показалось, или в голосе промелькнула ревность? – А ты, Марта, принеси месье куриного бульону. Смотри, больше ничего, как бы ни просил!

– Я и не собиралась, – обиделась горничная.

Пока вторую служанку не удалось найти, и она исполняла обязанности Катарины.

– Сейчас все сделаю! – встрепенулась Элиза. – Лучшую курочку возьму.

Гадая, что потребовалось Гийому, Шарлотта поднялась наверх и столкнулась в дверях спальни хозяина с врачом.

– Держите. – В руку лег лист с рекомендациями. – Раз месье пожелал видеть в качестве сиделки вас… Вы ведь экономка?

– Совершенно верно, – кивнула девушка.

– Это хорошо, экономки обычно ответственные. Хуже нет, когда за лечение берется жена или любовница, – пробормотал врач.