Текст книги "Ключ к сердцу тьмы"

Глава 7

С волнением и трепетом рассматривала место, которому предстояло стать моим домом. Изгибавшаяся змеей дорога, взбираясь наверх, до поры скрывала его от глаз, а потом явила во всей красе. При взгляде снизу замок напоминал парившего над долиной коршуна – строители умело спрятали за уступами площадку возле стен. Выстроенный из светлого песчаника, оплот власти наместника походил на город – такой же огромный. Стены цепочкой колец, одна выше другой, надежно защищали от неприятеля. Множество остроконечных башен пронзало небо, самый высокие там, на самом верху, где, по словам мужа, располагалась цитадель наместника. Казалось, замок – часть скалы, настолько органично он вписался в окружающую природу. На флагштоках трепетали два флага – Озланда и рода Рардеж.

– Нравится?

В голосе Арона слышался легкий смешок. Он, несомненно, полагал, что сумел впечатлить супругу. Я могла бы соврать из упрямства, но не считала нужным. Замок действительно впечатлял, только вот как в нем жить? Прекрасный, древний, надежный, он слишком далеко от людей. Из такого не сбежишь, да что там, лишний раз не выйдешь на прогулку. Немного успокаивали обещанный герцогом уроки верховой езды. Вряд ли их собирались проводить между кольцами стен.

– Только очень тоскливо.

Ни балов, ни театров – ничего, к чему я привыкла.

– Кому как, – философски заметил Арон. – У меня дел хватает.

Обо мне муж предпочитал не думать.

Никогда не любила, да толком и не умела шить и вышивать, но, видимо, придется – иного способа коротать долгие вечера пока не видела. И ни слова о приемах, гостях… Неужели мы действительно будем жить столь обособленно?

Навстречу нашему отряда из замка двигался другой. Мы поравнялись примерно на половине подъема. Арон коротко представил меня: «Ее светлость» и не потрудился сообщить мне имена встречных. А они ведь не простые солдаты – один тут же завладел вниманием герцога, бегло посвятил в курс дел во время его отсутствия. Просто комендант? Вряд ли, скорее секретарь. Настоящий, а не Дональд, которому поручали мелкую работу. Надеюсь, после муж исправит оплошность, нельзя узнавать подобные вещи от слуг. Пусть я мебель, но все же со статусом.

Под усиленным конвоем мы въехали в арку главных ворот. Ее охраняли вырезанные из камня чудовища – наполовину львы, наполовину крылатые змеи. Своды сомкнулись над головой, давящие, пугающие.

Первоначальное сравнение с городом оказалось недалеко от истины. Замок жил своей собственной жизнью, не уступавшей королевскому дворцу. Тут хватало людей, различных служб и укромных уголков. Обнаружился даже заросший сад, который Арон отдал в мое полное распоряжение:

– Им никто не занимался после смерти второй жены.

Обычно женщин называют по имени, все, но не герцог.

– И как давно?

– Достаточно, чтобы жениться вновь. Не беспокойтесь, положенные годы я проходил в трауре, никто вас не осудит.

Покосилась на Ингу, ехавшую через пару всадников от нас. Похоже, траур носил лишь формальный характер. Я не могла отделаться от ощущения, что супруг не хранил верность даже живым женам, не говоря уже о мертвых. Почему, сама не могла понять. Вероятно, так на меня подействовало известие о наличии у него внебрачной дочери.

– Вы командуете слугами и занимаетесь хозяйством. Никакой политики, никаких попыток вмешиваться в мои дела, какими бы они ни были. Понадобится компаньонка, подберу. Ваше кредо – тихо и смирно, Элеонора, – наставлял Арон.

Слушала и кивала, жадно впитывая новые картинки и запахи. Казалось, я перенеслась в другой мир, на пару столетий назад.

– Завтра зайдет портниха, снимет мерки. После ждите учителя верховой езды, свои обещания я выполняю. Чем вы занимались дома?

Не сразу поняла, что муж имел в виду науки, и со стыдом призналась:

– Ничем особенным, обычное уроки для девушек моего круга.

– Тогда вам останутся тряпки, розы, собаки и сплетни.

И все, Арон потерял ко мне интерес.

Лошади остановились у высокого крыльца с двумя маршами ступеней. Там поджидали трое мужчин в одинаковых строгих черных одеждах.

– Добро пожаловать, ваша светлость. Мое почтение, миледи.

Троица синхронно поклонилась, но вниз спустился лишь один, тот, кто постарше. Убеленный сединами, он сохранил подвижность и не выглядел стариком. Цвет глаз выдавал северянина. Именно седовласый говорил от имени троицы.

– Приветствую, Борн, – кивнул муж. Насколько я успела изучить Арона, таким образом он выказал почтение, выходит, Борн не последний человек в замке. – А где Бруш?

– Решил немного прогуляться – мы ждали вас несколько позже. Безмерно рад вашему возращению. Покои для миледи готовы, только…

Мужчина замялся и стыдливо покосился на меня.

– Ну? Говори! – поторопил герцог.

– Миледи тоже здесь, – таинственно ответил Борн и виновато вздохнул.

Кто эта миледи, догадалась еще до того, как она возникла на крыльце. Не подвело предчувствие, супруг действительно не отказался от прежних привычек.

– Милорд!

Я отвела руку Борна, который хотел помочь мне слезть с лошади, и обернулась, чтобы встретилась взглядом с очередной блондинкой. Увы, она совсем не походила на Ингу: никакой блеклости, бесцветности. Пепельные волосы удивительным образом оттеняли светлую кожу со здоровым или созданным пуховкой румянцем. Сочные губы цвета спелых ягод манили поцеловать. Ярко, но не вульгарно подведенные глаза затягивали, призывали утонуть в их глубине. Желто-зеленые, они идеально сочетались с остальным обликом незнакомки. Она готовилась к приезду Арона, ждала его – каждая мелочь туалета продумана. Мужчина бы не догадался, но женщина сразу чувствует подобные вещи. Чего только стоила пряжка плаща в форме буквы «А»! Леди могла бы накинуть шубку, но выбрала кричащий аксессуар. Словно хозяйка замка, она спустилась по ступеням и присела в изящном реверансе. Бросив взгляд на супруга, убедилась, он улыбался. Выходит, тоже ждал красавицу. Внутри шевельнулось неприятное чувство. Ревность? Возможно, но больше оскорбленной гордости. Меня публично макнули в лужу.

– Мы безмерно рады вашему возвращению, милорд. – Вопреки ожиданиям, в голосе красавицы не было ни капли сладости или подобострастия. Она знала себе цену. – И приезду миледи, разумеется, – спохватившись, добавила северянка.

Напрасно старалась, истинный расклад я уже поняла.

– Позвольте представить вам мою жену, Элеонору Рардеж, урожденную Торени. Леди Тильда Клани. – Это уже мне.

И вновь герцог дал понять, кого ценит больше: этикет предписывал начинать знакомство с младших по возрасту или положению.

– Очень приятно, – процедила я, прожигая блондинку взглядом.

Ее, впрочем, ничего не смутило. Истинная хозяйка замка хранила поистине ледяное спокойствие.

– Взаимно, миледи. Надеюсь, вам у нас понравится.

Со стороны звучало, будто я наведалась в гости.

– Позвольте, миледи.

Борн настойчиво предлагал свою помощь, пришлось принять ее и соскользнуть вниз. Муж спешился сам и, поправ все устои, подставил локоть Тильде. Мне оставалось глотать молчаливую обиду, наблюдая за поднимавшейся по ступенькам парочкой. Они эффектно смотрелись вместе, словно настоящие супруги.

– Меня не представили вам, – Борн снова вернул с небес на землю. – Управляющий замком его светлости Борн Аш.

– Рада знакомству, – механически пробормотала в ответ.

Оплеванная, оскорбленная, я стояла в окружении слуг, когда как муж с любовницей уже скрылись за дверьми. Унижаться еще больше и спрашивать, кем приходится дама Арону, не собиралась. Борн либо промолчит, либо соврет про родственницу. По всему видно, он порядочный человек, ему противно поведение господина, но не пойдет против воли наместника.

Остальные мужчины в черном оказались старшими слугами: дворецким и казначеем.

За неимением мужа подниматься пришлось рядом с Борном. Он галантно подал мне руку: «Миледи устала с дороги». Управляющий не нарушил правил – соприкасались только наши перчатки, не голая кожа. Не оглядывалась, но слышала, оставшаяся свита шагала следом.

Тяжелые двери вели в огромный сумрачный холл, украшенный гербами различных родов Нордланда. Их нанесли краской прямо на штукатурку, и часть успела потускнеть, местами осыпаться. Вдоль массивных столбов, поддерживавших своды, выстроились слуги. Они смотрели в пол и, казалось, не дышали. Отдельно от всех, ближе ко входу стояла женщина в черном. Она единственная не носила белого чепца и такого же фартука. Борн указал на нее как на экономку. Не обошлось без очередного сухого «Рады видеть, миледи» и ответного кивка. Ни на мгновение не сомневалась, этим людям плевать, кого привез герцог. К леди Клани они наверняка относились иначе. Сделала несколько глубоких вздохов и дала себе слово исправить ситуацию. Намеренно задержавшись, все равно торопиться некуда, прошлась вдоль шеренги слуг. При моем приближении женщины делали книксен, мужчины кланялись. За спиной тенью следовала Инга. Кого же взять вместо нее? Одинаковые будто восковые лица, местами равнодушные, местами скрывавшие неприязнь. Никому бы я не доверила затягивать корсет.

– Миледи? – Борна беспокоило мое поведение.

– Я выбирала служанку, может, посоветуете кого-нибудь? Верную и надежную, понимающую, кому надо служить.

Управляющий правильно понял скрытый смысл, сквозивший между слов. В глазах его на миг промелькнуло стыдливое сожаление. Выходит, Тильда Клани действительно правила бал. Ну да, она местная, а я чужачка. Если кого-то из нас троих, включая герцога, можно ненавидеть меньше, то это именно Тильду.

– Мы одинаково хорошо служим его светлости, миледи, – встряла экономка.

Показалось, или она тоже желала сказать больше, нежели прозвучало.

– Я запомню.

Пусть знает, где ее место.

Экономка взбесила, я поднялась по лестнице быстрее, нежели следовало. Была бы не одна, в сердцах ударила рукой по перилам, но приходилось держать лицо. Какое неуважение! И после муж надеялся… Решено, окончательно и бесповоротно, он получит супругу. Чтение и вышивание? Ну да, пока Тильда сидит на месте хозяйки замка. Стиснув кулаки, мысленно шикнула: «Успокойся! Если ты сейчас сорвешься, ничего не добьешься».

От мыслей о любовнице мужа и незавидной доле его супруги отвлек замок. Мало-помалу он концертировал на себе чувства, заставлял пугливо вглядываться в стены. Мрачность холла сменилась такой же мрачностью внутри. Высокие потолки и голые стены подавляли, а стрельчатые окна дарили мало света. Многие из них и вовсе забрали витражным стеклом. А даже если нет, их ширина не позволяла скупому солнцу в полной мере прогреть древнее строение. Исключение составляла внешняя галерея по периметру саду, соединявшая условные мужскую и женскую половину замка. Архитектор сделал там сдвоенные окна: примерно две трети высоты разбиты пополам затейливой тонкой колонкой, дальше шли поперечная перекладина и арочный стеклянный полукруг. Широкие утопленные подоконники манили присесть. Как хорошо тут, наверное, летом с книгой! Снизу долетает аромат цветов и трав, сверху веет свежий ветер с гор.

Покои супруги наместника Нордланда занимали восточное крыло замка. По сути, тут имелось все необходимое для жизни, герцогиня могла вести полноценное обособленное существование. Собственная приемная, столовая, несколько гостиных, спальня, гардеробная, детская… По приказу Борна слуги торопливо распахивали двери, показывая комнату за комнатой. Их объединяло одно – ощущение беспросветного одиночества.

– Сюда, миледи! – Инга привлекла мое внимание к замершей между веками Малой гостиной.

Казалось, комната совершенно не нуждалась в людях, они нарушили бы ее строгую гармонию. Очередные каменные стены без намека на обои, парочка шпалер из серии картин по мотивам «Истории Ластана и Ольгерды». Резная мебель с твердыми спинками, на которую для мягкости набросали подушки. Располагавшаяся по соседству спальня походила на гостиную, с той лишь разницей, что в ней имелся камин. Даже не так – Камин. Он занимал почти всю перпендикулярную входу стену и пылал жаром. Огонь весело потрескивал, поглощая поленья. На каминной полке стояла пустая ваза, явно привозная, а выше… висел мой портрет. Оторопело уставилась на него, пытаясь понять, когда художник успел выполнить заказ.

– Милорд заранее уведомил нас о своем выборе, – Борн легко разгадал причину моего недоумения. – Перед отъездом он осмотрел картину и счел ее достойной висеть здесь.

Отступив к небольшой банкетке, вгляделась в собственное изображение. На портрете я улыбалась, юная, с горящим взором. Пальцы сжимали маргаритки – цветы, которые я приколола к платью на мой самый первый бал. Так и есть – платье то же, сиреневое. Выходит, именно на балу Арон увидел меня впервые и принял решение.

– Художник местный? – указала на картину.

– Да. Разве вы о нем не слышали? – удивился Борн.

Стушевалась под перекрестными взглядами управляющего и горничной. А должна была? Оказалось, портретист особенный, очень редко берет заказы и требует баснословной оплаты. Все потому, что рисует он… по воспоминаниям клиентов. Борн не мог объяснить толком, но мастер проникал в мысли и переносил на холст чужие образы.

– К сожалению, он уже стар, – вздохнул управляющий, – возможно, ваш портрет последний. Слишком много сил отнимает живопись.

Но стоило ли ради соблюдения формальности – портрета хозяйки в спальне укорачивать век другого человека?

– Если увидите, передайте ему: очень красиво.

Борн кивнул и, извинившись, удалился:

– Не стану вам мешать, миледи, отдыхайте. Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам. Остальные слуги тоже.

Кивнула, принимая правила игры.

Пока Инга деловито распоряжалась моей поклажей, подошла к окну. Из него открывался вид на горы и часть внешней стены. Много неба, много камня и совсем немного творений рук человека. По утрам солнце будет моим частым гостем. Провела рукой по прохладной плите подоконника, оперлась на нее руками. Меня обуяло странное спокойствие, мысли унеслись далеко отсюда.

– Миледи привыкла спать под пологом?

С сожалением отведя взгляд от синих гор, обернулась к Инге.

– С пологом теплее, – посоветовала она.

Тогда пусть будет полог – атавизм прежних времен. Мой и вовсе ужасен: вычурный, аляповатый, с позолоченными кистями и единорогами. Представляю, сколько от него пыли! Кровать под стать пологу – с приступкой и столбиками в виде рогов по бокам. Постель необъятная и жутко неуютная. Из другой мебели в спальне имелся туалетный столик с зеркалом, та самая банкетка в изножье кровати и стул с высокой спинкой и обивкой из расписной кожи. И все, хотя комната огромна, из такой хочется сбежать. Ковров нет – перед кроватью, с той стороны, где приступка, брошена медвежья шкура. Стены утеплены знакомыми шпалерами. Для спальни выбрали сцены объяснения в любви, обручение Ластана и аллегорическое изображение торжества смирения и целомудрия Краски выцвели, некогда яркие шпалеры стали коричнево-зелеными.

– А есть здесь?.. – Не знала, как точнее выразить свою мысль. – Словом, комната поменьше, уютнее и новее. Я бы устроила там кабинет.

Инга задумалась и кивнула. Прекрасно, не все так ужасно в старом замке.

Вздрогнула, услышав раскатистый затихающий звук.

– Не бойтесь, – успокоила горничная, – это первый удар гонга. Он предупреждает, что обед накроют через полчаса. Второй удар звучит непосредственно перед подачей блюд. Замок большой, часы есть не везде, легко потерять счет времени.

– Утром в него тоже бьют?

Перспектива просыпаться под дребезжание железа не радовала.

– Да, миледи, всякий раз перед трапезой. В замке встают рано, но вы не беспокойтесь, вам могут готовить отдельно.

Толку-то, если я все равно проснусь.

Так, слово за слово, выяснила местный распорядок дня: завтрак в восемь, обед в два часа, ужин тоже в восемь. Между основными приемами пищи всевозможные полдники и чаепития по желанию, уже без гонга.

Преисполненная решимости дать бой Тильде, велела подать самое лучшее платье. Пусть видят, кто здесь хозяйка. Инга покачала головой, явно не одобрив идею, но спорить не стала. Когда она причесывала меня, спину внезапно обдало ледяными брызгами. Обернувшись, увидела, что пол перед камином припорошен снегом, а решетка заиндевела.

– Что это? – в ужасе указала на очаг.

– Письмо пришло, миледи, – равнодушно пожала плечами Инга. Она восприняла магию словно обыденность. – Желаете прочитать до обеда?

Кивнула, и горничная откопала конверт.

– От милорда Эддина, – сообщила она, смахнув белую крупу с печати, и подала мне письмо.

Нахмурилась. Что нужно от меня блондину, не притаилось ли внутри какое-нибудь заклинание?

– Это не опасно? – Я не спешила вскрывать конверт.

Поразмыслив, Инга покачала головой.

– Не думаю. Маги пользуются исключительно такой почтой, но вся она проверяется, защитные чары не пропустят злой умысел.

– И много в Нордланде волшебников?

Мои представления о северном крае стремительно рушились, он оказался намного сложнее и загадочнее.

– Достаточно, – туманно ответила Инга, – но все слабее милорда, разве только лорд Эддин с ним сравняется.

Горничная произносила имя графа по-особенному, с затаенным уважением. Выходит, даже внебрачная дочь Арона восхищалась местным героем.

Минутное колебание, и печать взломана. В конверте оказалась безобидная издевательская записка. Блондин поздравлял с благополучным прибытием в Нордланд и изъявлял надежду, что мы встретимся на приеме в честь данного радостного события. Далее шла парочка пустых комплиментов и таинственное обещание: «Мы еще не раз увидимся, миледи, может статься, не всегда в приятных обстоятельствах. Заранее примите мои извинения». Я собиралась показать письмо мужу, но оно рассыпалось блестящими снежинками, стоило дочитать последнее слово. Недоуменно уставилась на мокрую ладонь. И как теперь?.. Инга подала мне платок и философски заметила:

– Такое случается, миледи.

Она продолжала вести себя как ни в чем ни бывало, словно я не догадывалась о ее происхождении. Видимо, понимала, другую прислугу непросто найти. Но я настырная, присмотрю, не здесь, так в городе. Муж обещал не держать взаперти, вот и проверю. Замковые слуги мне не союзники, придется искать на стороне.

Пока добиралась до столовой, поняла, для чего в действительности придумали гонг. Он давал возможность не пропустить прием пищи, позволял вовремя добраться до места. Только на первый взгляд это казалось легким делом, любой переход из крыла в крыло или с этажа на этаж превращался в целое приключение.

Столовая располагалась в центральной части замка, в очередном огромном зале. Тут без труда поместился бы десяток длинных столов. С выбеленных стен на зрителей смотрели фрески с охотничьими сценами. Интерьер дополняли трофеи – оленьи рога и голова медведя. В простенках между окнами притаились посудные шкафы и буфеты. Непривычные для столичного жителя, они поневоле приковывали взгляд. Не обошлось без люстры. Размерами она могла соперничать со светильниками королевской бальной залы. Когда я вошла, слуги заканчивали зажигать свечи в канделябрах – на севере темнело рано, а день сегодня выдался пасмурным. Вечером придет черед люстры, но и без нее в комнате царило особое, мистическое настроение. Арон пока не появился, Тильда тоже, и я благополучно заняла место по правую руку от кресла хозяина. Оно напоминало трон, уж не знаю, намерено или нет мастер повторил почти все необходимые детали. Остальным достались стулья наподобие того, который стоял в моей спальне. Этикет нарушила намерено. Он предписывал жене сидеть слева, но я не желала, чтобы любовница мужа изображала почетную гостью.

Хм, льняные скатерти, такие даже в бабушкиных сундуках не найдешь. Цветное стекло, большей частью рубиновое, с характерным отливом, тончайший костяной фарфор. Герцог жил на широкую ногу, раз даже в быту пользовался дорогими приборами. От нечего делать уставилась на колпак очередного огромного камина – любовь к гигантизму в крови северян. Их можно понять, с такой суровой зимой мы бы тоже пытались согреть максимальное пространство. Рисунок вызвал недоумение – цветочная гирлянда. Она казалась неуместной среди царства охоты.

Заслышав смех, обернулась – вовремя, успела заметить Тильду под руку с Ароном. При виде меня северянка восстановила приличествующее расстояние, но кого она пыталась обмануть? Герцог и вовсе сделал вид, будто ничего не произошло. Интересно, заметил он меня или нет? Заметил.

– Пересядьте, миледи. Теперь вы хозяйка, ее место слева.

Не пошевелившись, подняла брови.

– Вот как? Меня ввели в дом как гостью.

Арон понял намек. Нахмурившись, он направился ко мне и, пока чинно, словно заботливый супруг, расстилал салфетку у меня на коленях, напомнил:

– Мы заключили договор, миледи, и чаша моего терпения скоро переполниться.

– Моего тоже, милорд.

Я покосилась на Тильду, которая спокойно, словно делала это сотни раз, уселась на пустовавшее место рядом с герцогом и потребовала воды.

– Вас это не касается, – отрезал герцог и, обращаясь к нам обеим, приказал: – Сядьте, как положено!

Заскрипели стулья – мы не решились нарушить приказ владельца замка. Удовлетворенно кивнув, супруг подставил фужер слуге, и тот наполнил его вином. Проигнорировав меня, Арон забрал пустой бокал Тильды и вернул уже полным. Северянка победоносно глянула на меня и уселась удобнее, гордо выпрямив спину. Такого я стерпеть не могла и прошипела:

– В Нордланде принято открыто жить с любовницами?

Звякнула посуда. Слуги застыли в ожидании реакции хозяина. Однако вместо него ответила Тильда. Пригубив вино, она промокнула губы салфеткой и смерила меня очередным высокомерным взглядом.

– Вы всего лишь мелкий эпизод в судьбе милорда, утешайтесь титулом, пока его не потеряли.

Герцог промолчал, не одернул мерзавку. Складывалось впечатление, будто он в театре, наблюдает за пьесой.

С шумом поднялась и, ткнув пальцем в блондинку, потребовала:

– Убирайтесь!

– И не подумаю. Если хотите, уходите сами.

Тильда лениво вытянула руку, словно любуясь маникюром. С ее пальцев слетел легкий белесый дымок, снежинками опавший на пустую тарелку. Как была, с раскрасневшимися от гнева щеками, замерла, оторопело уставившись на соперницу. Она маг? Но как такое возможно, волшебство подвластно только мужчинам, да их можно пересчитать по пальцам. Пусть Инга утверждала иное, но даже в Нордланде не больше десятка, иначе бы северяне давно вторглись в столицу Озланда.

– Успокойтесь. Обе, – наконец-то вмешался в перебранку Арон и наградил Тильду суровым осуждающим взглядом. – Элеонора моя жена, а не твоя горничная, кто и где останется, решаю только я.

Блондинка повинно склонила голову, хотя ни капли раскаянья я не заметила. Чего только стоили пальцы, словно птичьи когти, впившиеся в скатерть. Ничего, милая, первый бой за мной, с короной придется расстаться. Довольная собой, улыбнулась.

– Элеонора?

Не сразу поняла, чего от меня хотел герцог. Оказалось, я забыла об обязанностях хозяйки – командовать слугами, следить, чтобы блюда приносили и уносили вовремя. Непривычно, матушка не занималась подобным.

Постепенно обед вошел в обычную колею. Дружно стучали вилки, чуть позвякивали ножи. Наслаждаясь вкусом местного вина, косилась на Тильду. Она оправилась от укола и с невозмутимым видом вела с герцогом светскую беседу. Мне места в ней по известным причинам не нашлось, но это не означило, будто я собиралась молчать до конца обеда.

– Милорд Эддин тоже писал о приеме, – воспользовавшись паузой, вставила пару слов.

Реплика произвела нужный эффект: парочка дружно посмотрела на меня. Вообще, ситуация комичная – огромный стол, заставленный яствами, куча пустых стульев и всего три человека, сидящий в торце. Мы с Тильдой друг против друга, Арон между нами.

– Натан? – нахмурившись, переспросила северянка.

Муж пока безмолвствовал, хотя упоминание графа Гвира явно испортило ему трапезу. Занятно, Тильда назвала блондина по имени. Мне не понравилось в ее поведении что-то еще, но додумать я не успела: ожил герцог.

– Каким же образом он связался с вами, когда и, главное, – голос Арона гремел, – почему вы сразу не доложили мне?

Именно так, не «сообщили», а «доложили», будто я солдат, а он генерал.

– Сегодня, через камин, местной специфичной почтой. От записки ничего не осталось, – развела я руками, – показывать нечего.

– Поэтому вы собирались молчать? – не унимался супруг.

Он отодвинул тарелку и положил руки на стол, словно собирался приподняться и опереться на них. Сглотнув, заверила, что непременно сказала бы, не сейчас, так позже.

– Но вы могли счесть письмо выдумкой, – предприняла жалкую попытку оправдаться.

Обидно, я ведь действительно собиралась рассказать обо всем, но не решилась с пустыми руками. Со стороны выглядело бы как оговор.

– Не счел бы, – немного успокоившись, Арон принял спокойную позу. – Запомните, любое письмо, даже снежное, можно восстановить. Однако очень плохо, что он вам пишет, – покачал головой герцог.

– Больше не станет, – заверила Тильда, – я с ним поговорю.

Последняя фраза окончательно поставила все с ног на голову. Выходит, блондинка ладит с графом, но почему тогда муж держит ее рядом с собой? Его чувства к Натану однозначны – жгучая неприязнь, переходящая в ненависть.

– Не стоит, – махнул рукой Арон и покосился на меня.

Супруг явно не желал посвящать в некую тайну. Чувство обиды стало еще горче. Наверное, оно и толкнуло задать самый неуместный вопрос на свете:

– Простите, милорд, вы представили леди Клани, но не сказали, какую должность она занимает. С экономкой я уже знакома, с управляющим тоже. Она его супруга, раз в ваше отсутствие распоряжалась домом?

Вилка со звоном выпала из рук Тильды. Глаза ее потемнели, придав обладательнице сходство с кошкой, только леди Клани была куда злее и опаснее.

– Никогда больше не смей открывать рот без спросу, – прозвучали ее слова, тихие, но полные неуёмной злобы.

В следующий миг горло сковал спазм. Оно словно заледенело, я не могла сделать ни вздоха. Пальцы судорожно вцепились в кожу, срывая украшения. Кровь пульсировала в висках. Тильда же делала вид, будто не причастна к моей беде, невозмутимая снежная королева.

– Хватит!

Хлесткий удар огненного бича заставил блондинку вскрикнуть. Она в недоумении смотрела на свои ладони, на которых стремительно вздувались волдыри. Потемневший от гнева Арон навис над ней с магическим оружием в руке. Бич словно вырастал из тела, казался его естественным продолжением, подрагивая и переливаясь на сквозняке. Второй удар пришелся по моему горлу. Сначала решила, будто герцог вознамерился избавиться от меня, но затем поняла, так он разрушал чужое колдовство. Ледяная удавка разлетелась на десятки осязаемых осколков, я снова могла нормально дышать.

– Вон!

Арон указал Тильде на дверь.

– Но я всего лишь… – попыталась оправдаться она.

– Потом поговорим, – мрачно оборвал ее герцог и укоризненно добавил: – Не ожидал от тебя! Приревновать к девчонке!

Тут уж не выдержала я, с глухим стуком отодвинула стул и ринулась прочь из столовой. Слезы душили, застилали глаза. Следом летел голос Арона. Кажется, он просил вернуться, но слова сливались в неясный гул, смятенные собственными мыслями. Так меня еще не унижали! Герцог открыто предпочел мне любовницу, показал, кто истинная хозяйка в замке. Мог бы создать видимость соблюдения приличий!

Горло покалывало – последствия заклинания Тильды. Кто бы мог подумать, что она окажется магом! С другой стороны, разве муж обратил бы внимание на обычную женщину, удерживал рядом? Таких, как мать Инги, он и не вспоминал, как не вспомнит меня, если вдруг умру.

Ноги вынесли к черной лестнице, винтовыми петлями спускавшейся вниз. Ее освещала пара факелов – идеальное убежище, чтобы успокоиться и продумать план действий. Теперь я понимала, какую оплошность совершила – собственными руками подарила победу Тильде. Пусть Арон называл хоть горшком, но выставил бы блондинку из-за стола. А дальше, как знать, у нас нашлись бы общие темы для разговора. Теперь оба принимали меня за капризного ребенка. Более того, я сама себя таковой считала. Родители баловали меня, ни в чем не отказывали, ограждали от мира. Самая главная проблема – что надеть на бал, глупая влюбленность в эфемерного Эдварда. Только как повзрослеть? Очевидно, я спросила это вслух, раз получила ответ: «Начать думать».