Текст книги "Наказ цыганки"

***

Ранним утром, ещё затемно, молодая женщина в ярких одеждах с большим свëртком в руках тихо пробиралась к барской усадьбе в Сосновке. Она вошла в ворота, подошла по дорожке к крыльцу и села на ступеньки. Откинула одеяльце и поцеловала маленький лобик. Девочка спала. Женщина прошептала малышке:

– Будешь ты, моя дорогая, оберегать всех женщин твоего рода вплоть до пятого колена, на этом свете и на том. Будешь ты отгонять от них беды, как только они поставят под угрозу их жизни. Да хранит тебя Господь и весь род твой!

Женщина положила девочку на ступеньки и ушла. Через час крик Прасковьи поднял на ноги всю деревню.

***

Свëрток развернули в столовой прямо на столе. Маленькая новорождëнная девочка с едва пробивающимися чёрными кудряшками на голове была одета в крошечное розовое платьице, её ножки были обвëрнуты простым холщовым покрывальцем. На вид ей было месяца четыре. Проснувшись, девочка тихонько захныкала.

Вокруг стола молча стояли и смотрели на малышку Фёдор, Семён, Прасковья и Серафима, пришедшая, как всегда, рано утром, чтобы помочь на кухне. Первой нарушила молчание мудрая не по годам Серафима:

– Фёдор Аркадьевич, девочку-то надо бы одеть да покормить. Если позволите, я мигом сбегаю домой. Хоть у меня и мальчишки, но в этом возрасте им ещё всё равно, а у меня от моих ребятишек осталась кой-какая одежонка. Прасковья, согрей-ка молока.

– Серафима, я… Ведь это, – Фёдор был в таком шоке, что не мог говорить. Всё в этой малышке напоминало ему Джафранку. Те же огромные глаза, милый овал личика, чёрные кудрявые волосы. Ошибся бы только слепой. Он вспомнил их встречу в охотничьем домике, прикинул по времени. Сомнений не было: это его дочь. Его и Джафранки.

– Ну, что вы, Фёдор Аркадьевич, – вздохнула Серафима, – дело-то житейское. Цыганочка ваша, думаю, не вернётся. Не в их это правилах, такой уж они народ. Но не пропадать же девчушке. Что ж делать, раз так случилось.

– Так ведь я ни разу в жизни ребёнка на руках не держал. Что ж я с ней делать буду? – промямлил Фёдор.

– А вы не волнуйтесь, Фёдор Аркадьевич! – оживилась Серафима. – Я двоих вынянчила, вынянчу и третью. Я вам помогу! Вы только скажите, как мы поступим: взять мне её себе на воспитание? Только мне кажется, что должна она в барском доме воспитываться. Как-никак, маленькая барышня.

Фёдор подошёл к девочке и осторожно потрогал её ручку. Она схватила его за палец. Он вздрогнул, засмущался, хотел отдëрнуть руку, но малышка не отпускала. Все весело засмеялись, улыбнулся и Фёдор.

– Да, ты права, Серафима, оставим её в доме. Но ты будешь приходить?

– Ну, конечно, буду, Фёдор Аркадьевич!

– Ей надо бы кой-чего купить, да я ничего не понимаю в детях. Не могла бы ты, Серафима, поехать со мной в город? Ты ведь знаешь, что нужно детям.

– О чём разговор, Фёдор Аркадьевич! Непременно съездим!

Серафима сбегала домой, принесла девочке одежду, Прасковья приготовила молоко. Фёдор смотрел, как Серафима умело кормит малышку, переминаясь с ноги на ногу.

– А какое у неё имя, Серафима?

– Вот этого я не могу знать, Фёдор Аркадьевич.

– Семён! Прасковья! Не было ничего рядом с девочкой на крыльце? Записка, может?

– Не было, батюшка Фёдор Аркадьевич! Вот те крест, выходим мы с Прасковьей на крыльцо – кулëк лежит! И ни души кругом!

– Надо бы ей имя дать, Серафима.

– Непременно надо, Фёдор Аркадьевич. Окрестить надо девочку. Батюшка в церкви и даст ей имя.

– Это надо в Кошкино ехать, – сразу стал деловым Фёдор, – завтра же поедем, Семён, приготовь упряжку. Серафима, ты согласна стать крëстной матерью девочке?

– Ой, батюшка Фёдор Аркадьевич, – расчувствовалась Серафима, – честь-то какая! Я её как родную любить буду! Хорошенькая какая девочка-то!

– А ты, Семён, крëстным будешь? Мне, право, некого больше просить…

– Непременно буду, Фёдор Аркадьевич, – принялся кланяться Семён, – непременно буду!

Глава 5. Неожиданное знакомство

Джафранка вернулась в табор к обеду следующего дня. Накануне вечером Сара хватилась девочки, но ей сказали, что малышку забрала мать. Сара удивилась: Джафранка никогда не брала девочку, повитуха всегда сама носила её кормить. Она пошла к Иде.

– Ида, где Джафранка?

– Она попросила Януша и Фрола отвезти её куда-то.

– А девочка где?

Ида испуганно взглянула на неё.

– А разве она не с тобой?

Сара покачала головой. Женщины молча смотрели друг на друга расширенными глазами.

Ида не спала всю ночь, всё утро не находила себе места. Наконец после полудня увидела Фрола и Януша с каменными лицами, возвращавшихся на телеге в табор. Ида бросилась к ним.

– Где Джафранка и девочка?

Мужчины переглянулись.

– Она сошла недалеко отсюда, сказала, что хочет прогуляться, – сказал Януш.

– Куда она пошла?

Фрол указал в сторону реки. Ида побежала по тропинке и вскоре увидела Джафранку, которая сидела на берегу, обхватив колени руками и глядя на воду. Она подбежала к ней.

– Дочка, что случилось? – Ида тяжело дышала от бега. – Где девочка?

– Я отвезла её отцу.

Ида присела на корточки перед Джафранкой и заглянула ей в глаза.

– Как отвезла? Насовсем?

– Насовсем.

Лицо Иды болезненно исказилось. Она полюбила девочку, часто ходила к Саре, чтобы поиграть с ней. Теперь она всё поняла. Джафранка с самого начала знала, что отдаст дочку. Вот почему она не выбрала ей имя, вот почему отказывалась проводить с ней много времени – чтобы не привыкнуть. Но она знала: материнское сердце всё равно болело.

– Там ей будет лучше, Ида. Станет барышней, получит образование.

Ида обняла Джафранку, уткнулась ей в плечо, заплакала.

– Горемычная ты моя, – она снова заглянула ей в глаза, прошептав: – Но почему?

– Так мне повелела мама.

***

Девочку окрестили в кошкинской часовне и назвали Анастасией. Накануне Фёдор с Серафимой съездили в город, купили крестильное платьице, кучу другой одёжки и обуви, колыбельку, посуду, одеяльца, покрывальца – новоиспечëнный папаша скупил бы всё, но Серафима его остановила.

– Дети быстро растут, Фёдор Аркадьевич. Малышка и половины этого не успеет переносить.

Фёдор сам не ожидал, что дни его наполнятся таким смыслом. Он считал нормальной свою устоявшуюся жизнь, никогда не чувствовал, что ему чего-то не хватает. Появление в доме ребёнка перевернуло всё с ног на голову. Фёдор приказал оставить девочку в усадьбе и нанял в помощь Серафиме кормилицу и няню.

Серафима чувствовала себя важной персоной в барском доме. Фёдор устроил её детей в школу в Кошкино, они приезжали домой только на выходные, и Серафима посвящала всю себя крестнице. Когда наступило лето, в парке на лужайке расстилали одеяло, и Серафима с няней выносили маленькую Нюсю, как звал её отец, поиграть на солнышке. Фёдор сам веселился как ребёнок, глядя на дочку.

Когда Нюся немного подросла, ей наняли гувернантку, которая учила её чтению и письму, а также ботанике и истории царского рода – словом, всему, что знала сама эта выписанная из города за не очень высокое вознаграждение дама. Хозяйство Фёдора не приносило большого дохода, но он из кожи вон лез, чтобы дать дочке хоть какое-то образование. Его библиотека была в полном распоряжении гувернантки, а дочери он купил прекрасное издание о династии Романовых. Крëстные помогали ему, как могли, заботиться о маленькой Нюсе.

– Не знаю как и благодарить тебя, Серафима, – говорил он, – ума не приложу, что бы я без тебя делал.

– Благодарить надо не меня, Фёдор Аркадьевич, – Серафима указала на малышку, – а её мать. Если бы не она, ни меня, ни всей бы моей семьи в живых не было. Вы уж простите меня за прямоту: хоть и непутëвая она, а только радость всем нам принесла.

– Да, – тихо произнес Фёдор.

***

Никто не знал, в какой день родилась Анастасия. Ей праздновали именины в день крещения, 28 апреля. В год, когда ей исполнилось четырнадцать, в этот день выдалась и Пасха. В пятницу Семён поехал в город, где Нюся училась в гимназии, и привез её в Сосновку на пасхальные каникулы.

Нюся любила Сосновку, где она выросла, где жил её отец и крëстные. От отца она унаследовала любовь к долгим прогулкам на природе. Когда была маленькая, гуляла с няней, потом – с отцом или с Серафимой, которая любила ходить по грибы и передала эту любовь Нюсе. Она захлëбывалась от восторга, если ей удавалось найти красивый гриб, долго не хотела класть его в корзинку, держала в руках и любовалась. Придя домой, с гордостью показывала Фёдору, какие именно грибы нашла она.

В этот год Анастасия впервые вышла гулять одна. Она выпросилась у отца, пообещав, что погуляет только в роще. В субботнее утро перед Пасхой у всех было много дел, и Фёдор позволил, видя, что сопровождать её некому. С легкой пелериной на плечах, в светло-сером платье с широкой юбкой, Анастасия весело шагала по роще, которую очень хорошо знала. Дойдя до конца рощи, она захотела пройтись по лугу, чтобы посмотреть, достает ли уже трава до её юбки.

Хоть девушка и помнила наказ отца не выходить за пределы рощи, но эти маленькие развлечения из детства влекли еë, и она подумала, что не случится ничего плохого, если она побегает немного по лугу. Сойдя по тропинке с пригорка, Анастасия остановилась. Ей показалось, что кто-то зовёт еë. Это был не звук. Она почувствовала непреодолимое желание войти в лес. Ноги сами понесли её по лесной дороге, всё дальше и дальше, пока сзади лес не сомкнулся за ней, и не стало видно просвета.

Нюся шла и шла по дороге и наконец вышла на широкую поляну. Её взору открылось зрелище, которого она не видела никогда в жизни. Заставившее её ахнуть от изумления. Посреди поляны стояли яркие шатры, телеги, покрытые цветастыми покрывалами, невдалеке паслись кони, а посреди поляны на поблëкшем ковре сидела старая женщина в разноцветных одеждах, с крупными серëжками в ушах и увешанная бусами. Она сразу увидела Анастасию.

– Здравствуйте, бабушка, – вежливо произнесла девушка.

– Здравствуй, барышня, – ответила старуха, – каким ветром тебя занесло сюда, милая?

– Я просто гуляла. Что это за место? Вы здесь одна?

– Одна. Это цыганский табор, красавица. Все цыгане уехали в город на ярмарку. Женщины – погадать, мужчины – сладостей закупить ребятишкам на Пасху. Я стара уже стала для таких поездок.

Анастасия слушала её с расширенными глазами. Цыганка! Она слышала истории от деревенских женщин, что цыгане воруют детей, и немного испугалась. Но эта старуха не выглядела злой.

– Подойди, не бойся, – пригласила её цыганка, – хочешь, погадаю, если уж пришла?

– У меня нет с собой денег, – нерешительно сказала Анастасия.

Цыганка засмеялась.

– Иди, иди сюда, посиди рядом со старухой. Я тебе пару карт раскину.

Анастасия подошла и, не найдя, куда сесть, расправив юбки, уселась прямо на старый ковëр цыганки. Та вытащила из-под множества оборок, нашитых на платье, колоду карт. Взяла одну и внимательно посмотрела на девушку.

– Кто твоя мать, красавица?

– У меня нет матери. Меня воспитывали отец и крëстные. Крëстная Серафима сказала, что меня подкинули.

– У каждого есть мать. И у тебя есть.

– А кто она, бабушка?

– Возьми-ка сама карту.

Анастасия повиновалась. Посмотрев на карту, старуха сказала задумчиво:

– Ты её не помнишь. И никогда не увидишь. Что бы ты ни узнала, не ищи её, тебе это не надо. Но кое-что я могу тебе сказать.

Старуха взяла ещё одну карту и воззрилась на Анастасию так, как будто увидела привидение.

***

Анастасия так испугалась взгляда старухи, что побледнела и пролепетала:

– Что вы увидели в картах, бабушка?

– Ты цыганка! – воскликнула та. – Да не простая цыганка!

– Как – цыганка? – едва шевелила побелевшими губами девушка. – Что значит – «не простая»?

– А это ты у своего отца спроси. А теперь ступай. Больше я тебе сегодня ничего не могу сказать.

Анастасия поднялась со старого ковра и на негнущихся от страха ногах направилась к лесной дороге. Как только поляна скрылась из виду, девушка помчалась домой со всех ног. Она испугалась не старухи и не известия, что у неё есть мать, а самого взгляда старой женщины и того, что она ей сказала. Она цыганка? Как такое возможно? И почему это так напугало саму старуху? Девушка не помнила, как она добралась до дома.

В усадьбе её уже хватились. Время близилось к обеду, а Нюся всё ещё не вернулась. Обыскали всю рощу, кричали и звали в парке. Семён собрался было седлать коня барину, чтобы объехать вокруг деревни, но тут увидели бегущую к дому девушку. Волосы её растрепались, пелерина съехала набок. Увидев, в каком состоянии вернулась дочь, Фёдор почувствовал неладное.

– Что, Нюсенька, что? – он схватил её в охапку, принялся ощупывать, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза. – Ты цела, доченька? Кто тебя обидел?

– Цыганка… Цыганка… – только и повторяла дрожащая девочка.

От услышанного страх Фёдора мигом передался остальным. Анастасию увели в дом, уложили в постель, Серафима заварила ей ромашковый чай. Дрожать девочка перестала только после того, как её укрыли двумя одеялами. Когда она немного успокоилась, Фёдор присел на край её кровати и взял Анастасию за руку.

– Нюсенька, милая, как ты нас всех напугала! Расскажи, дорогая, кто тебя обидел?

– Никто, батюшка. Я просто испугалась.

– Кого ты испугалась, милая?

– Батюшка, ты только не ругай меня. Я сама не знаю, как зашла в лес. Но там была цыганка…

– Цыганка, – страх снова сковал Фёдора.

Все эти годы он боялся, что вернëтся Джафранка и заберёт у него Нюсю. Он никому не говорил о своих страхах, да и сам гнал эти мысли, понимая, что вряд ли матери снова понадобится дочь, если она бросила еë. Но рассказ Анастасии заставил его насторожиться.

– Какая цыганка, Нюсенька? Что она тебе сказала?

– Она была очень старая, батюшка. Она мне погадала. Сказала, что я тоже цыганка, но только особенная, и что я должна спросить об этом у тебя.

Фёдор знал, что настанет и этот день, когда он должен будет рассказать Анастасии историю её матери. В том, что девочка до сих пор не спрашивала о своём происхождении, ему очень помогала Серафима, придумывая всякие прибаутки и рассказывая их Нюсе. Он отпустил руку дочери.

– Нюсенька, – начал Фёдор, тщательно подбирая слова, – я и твоя мама… мы познакомились случайно. Ты уже взрослая девочка, но я не рассказывал тебе ничего, потому что… ну, в общем, это правда. Твоя мама была цыганка.

Анастасия привстала, ловя каждое слово отца.

– То есть, не была, а есть… Дело в том, что я не знаю, где она. Я её больше не видел. Серафима сказала, что тебя подкинули. И это правда. Это мама тебя принесла к нам и оставила на крыльце, когда ты была ещё совсем маленькая.

– Она бросила меня?!

– Милая, она жила в таборе, с кочующими цыганами. У них никогда не бывает своего дома. Они живут, где придется: в поле, в лесу, понимаешь? Как та цыганка, которую ты встретила утром. Ну, что это за жизнь? Твоя мама правильно сделала, что принесла тебя к нам.

Анастасия задумалась, перебирая пальцами край одеяла.

– А что значит, что я особенная цыганка?

– Видишь ли, у твоей мамы был дар предвидения. Она даже спасла всю семью Серафимы от смерти, заставив меня ночью вывести их из дома, в который вскоре ударила молния. Она рассказывала, что этот дар ей передала её мать в момент своей смерти. Возможно, та старая цыганка в лесу что-то увидела в тебе. Может, и тебе со временем передастся этот дар.

– Она передаст мне его, когда умрёт?

– Этого я не знаю, дорогая.

Глава 6. Гадалка

На Анастасию сначала очень подействовала эта история, но потом она успокоилась. Страх сменился лёгким волнением, которое переросло в любопытство. Свою мать девушка не знала и не помнила, а то, что она была цыганкой, будоражило её юный девичий ум. Анастасия чувствовала, что та старая цыганка может ещё многое ей рассказать.

На следующий день Фёдор, Семён и Серафима съездили в церковь, оставив Нюсю дома, не позволив ей встать с постели рано. С ней оставили Прасковью. Вернувшись, устроили праздник по случаю Пасхи и именин Анастасии. Гуляла вся деревня, и о вчерашней истории девушке старались не напоминать.

Через несколько дней, набравшись храбрости, девушка вышла из усадьбы, на этот раз ничего никому не сказав. Обойдя дом с другой стороны, чтобы её никто не увидел, она прошла через заднюю часть парка и побежала к роще, а оттуда через луг в лес. Пробежав большую часть лесной дороги, Анастасия издалека услышала громкие голоса цыган и увидела мелькание разноцветных юбок. Она совсем забыла, что старуха уже может быть не одна, и в замешательстве медленно шла по дороге, испугавшись такого количества цыган. У края поляны девушка остановилась, не зная, что ей делать дальше.

– Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! – один молодой цыган, парень лет восемнадцати, заметил Анастасию, которая стояла на дороге, нервно теребя уголок пелерины. – Вот так барышня! Гляди-ка, какая красотка!

Все тут же оставили свои дела и принялись разглядывать девушку. У неё от страха ноги приросли к земле, и кровь отхлынула от лица. Она упала бы без чувств, если бы её не увидела старая цыганка, всё ещё сидевшая на своём выцветшем ковре. Видимо, старуха уже не могла ходить, потому что она лишь прикрикнула на молодëжь, не вставая с места:

– А ну-ка, ромалэ, оставьте барышню! Ишь, разошлись! Никак, молоденьких девушек отродясь не видали?

Когда цыгане расступились немного, не переставая перешептываться и насмешливо поглядывать на Анастасию, старуха поманила её к себе:

– Поди-ка сюда, девонька.

Анастасия с опаской сошла с дороги на поляну и нерешительно пошла к старухе, то и дело оглядываясь на молодых цыган. Она подошла к старой женщине, снова вежливо поздоровавшись:

– Здравствуйте, бабушка.

– Садись, барышня. Что ты сегодня мне скажешь?

– Бабушка, моя мама была цыганской ведуньей, а ей этот дар достался от её матери.

– Вот оно как, – задумчиво сказала старуха.

Потом вытащила свою потрëпанную колоду карт и велела Анастасии взять две. Всё это время вокруг них поодаль крутился тот парень, который первым заметил девушку. Анастасия украдкой взглянула на него и покраснела. Потом взяла две карты и отдала их цыганке.

– Вот что я тебе скажу, девонька, – сказала старуха, взяв карты и заметив взгляд Анастасии в сторону парня, – судьбу свою ты не здесь ищи. В городе ты будешь жить, там и замуж выйдешь. Только вот счастье твое недолго продлится.

– Почему же, бабушка?

– Девочка моя, открою тебе один секрет. Карты ведь – это просто бумага, они ничего не говорят. Но каждая карта имеет свое значение, и оттого, как карты выпадут, надо толковать это значение. Однако гадалка многое должна уметь увидеть в человеке, который сидит перед ней. А если она с ним поговорит, то может узнать больше, чем сам человек о себе знает. Я вижу по твоему характеру, что ты много чужого горя на себя способна принять.

Цыганка, видя, что Анастасия заинтересовалась её рассказом, начала объяснять ей значение карт. Девушка так быстро всё запомнила, что старуха сама удивилась.

– Положи передо мной три карты, – велела она ей.

Анастасия повиновалась.

– Вот она, твоя судьба! Дар твоей матери ты получишь, когда гадать научишься. Через карты ты будущее видеть будешь. Приходи-ка ты ко мне ещё, я тебя научу не только карты, но и людей понимать. По тому, что каждый говорит и делает, можно все его мысли прочитать, все его дела предсказать и его будущее узнать. Приходи, я тебя научу.

Анастасия все каникулы ходила в табор к старой цыганке, и та учила её гадать. Однажды девушка сказала, прощаясь:

– Завтра я не приду, бабушка, уезжаю в гимназию.

– Поезжай с Богом, деточка, больше мы с тобой не увидимся. Вот, возьми-ка. – Старая женщина вытащила свою колоду карт. – Мне они больше не понадобятся.

– Спасибо, бабушка.

Анастасия взяла карты, крепко обняла старуху, повернулась и зашагала по лесной дороге к дому.

***

На выпускной вечер в женскую гимназию, где училась Анастасия, пригласили и выпускников из мужской гимназии. Шёл 1889 год, Анастасии исполнилось 17 лет. Утром того дня, когда она вышла прогуляться, на улице к ней подскочил какой-то молодой человек, сунул ей в руки листок бумаги и быстро скрылся за углом. Опешившая Анастасия машинально опустила глаза и прочитала: «Прокламация… Пропаганда… Революция… Власть народу…». Она ничего не поняла и бросила листок в урну.

К своему удивлению, вечером она увидела этого молодого человека на выпускном в гимназии. Он тоже заметил девушку, узнал её и подошёл к ней.

– Добрый вечер, сударыня. Разрешите представиться – Пётр Нечаев.

– Анастасия Вяземская.

Молодой человек слегка щëлкнул каблуком и наклонил голову. Он показался ей очень приятным и обходительным.

– Вы танцуете? – спросил Пётр девушку.

– Да, – ответила та.

– Разрешите вас пригласить?

– С удовольствием.

Анастасия любила танцевать. В гимназии преподавали уроки танцев, и это были её самые любимые часы, не считая вечернего времени, которое она всегда проводила за чтением. Они закружились среди других пар, и Пётр только сейчас заметил, какая была красавица эта девушка, которую он встретил утром. Чёрные кудрявые волосы, заплетённые сзади в косу, были такие густые и тяжëлые, что казалось, она с трудом удерживает голову, всё время откидывая её назад. В огромных глазах мягко отражался свет первых электрических лампочек, которые установили в тот год в гимназии по случаю выпускного бала. Девушка спросила его с любопытством:

– Мы ведь встречались сегодня, правда? Вы дали мне…

– Какой чудесный бал, не правда ли, Анастасия? – громким голосом перебил её Пётр.

– Да, – ответила она, удивлëнно взглянув на нового знакомого.

Танец закончился, после было угощение, затем они снова танцевали и, казалось, сдружившись, забыли начатый разговор. Но Анастасия по природе своей была очень любопытной. Она чувствовала, что молодого человека окружает какая-то тайна. После бала девушка должна была вернуться в свою комнату, которую она делила с двумя другими гимназистками.

Через несколько дней молодые выпускницы женской гимназии начинали самостоятельную жизнь. Одним не терпелось выйти замуж, другие планировали найти работу или вернуться в родной дом. Анастасии хотелось остаться в городе и давать уроки шитья. Она решила съездить в Сосновку и навестить отца и крëстных, а потом вернуться, чтобы снять жильё и начать работать.

Она простилась с Петром в холле гимназии. Вокруг сновали молодые пары, возбуждённые танцами, новыми знакомствами и перспективой бурных романов, которые им сулила самостоятельная взрослая жизнь.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, Пётр, – с улыбкой проговорила Анастасия. – Я ничего не поняла, что было написано на том листке, что вы дали мне…

– Я тоже хотел бы встретиться с вами ещё раз, – снова неожиданно громко произнес Пётр, оглядываясь. – Согласились бы вы пойти завтра со мной на пруды, покататься на лодке?

– С удовольствием, – в замешательстве произнесла Анастасия, теряясь в догадках, не совершает ли она ошибку, продолжая знакомство с этим странным молодым человеком. Но любопытство взяло верх, и они назначили встречу в городском парке с прудами, который был излюбленным местом для прогулок как молодëжи, так и стариков.