Текст книги "Страшные истории"

Ира отложила тетрадь. Её трясло.

Неужели в Андрея вселился демон?

Женщина не знала, чему верить и как ей поступить…

Дверь подвала распахнулась, и в коридор выскочил разгоряченный Андрей. Он посмотрел на перепуганную Ирину и зарыдал.

– Прости! Прости меня… Я не знаю, что со мной происходит… Убей меня! Пожалуйста! Убей! Я хочу умереть… Эти стены… Они… – Андрей опустился на пол и закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось от рыданий.

У Ирины сжалось сердце. Она села рядом с мужем и обняла его.

Андрей весь горел.

Всю ночь мужа лихорадило, но он наотрез отказывался ехать в больницу или вызывать скорую и угрожал, что наложит на себя руки, если Ирина вызовет врачей. Андрей хотел умереть, чтобы забрать демона с собой и больше не слышать дыхания стен… Ирина плакала, но ничего не могла сделать.

Когда температура тела мужа достигла критической отметки в 40,1, видя его мучения и слушая бред, который он нёс, Ирина каким-то чудом смогла уговорить его хотя бы принять антибиотики, чтобы снять жар, взамен пообещав исполнить его волю и завтра же замуровать мужа в подвале под печатью…

Ира горела в аду… Она ждала, пока Артём уснёт, чтобы вызвать скорую.

Промучавшись ещё полчаса, муж, наконец, уснул, и Ире удалось позвонить врачам.

На следующий день Андрей пришёл в себя в больнице. Он больше не бредил и чувствовал себя значительно лучше.

Ира рассказала его лечащему врачу о нездоровом поведении Андрея, но муж был абсолютно адекватным и всё отрицал. Он с легкостью прошёл все тесты и беседы с психиатром, и через несколько дней Андрея выписали.

Целую неделю мужчина вёл себя как все здоровые люди. Конечно, были небольшие скачки настроения, но Ира уже не обращала на такие мелочи внимания и молилась, чтобы кошмар, увиденный ею в подвале, не повторился. Демон внутри Андрея затих.

Спокойствие Иры длилось ровно восемь дней. На девятую ночь Ира проснулась от того, что Андрей стал её душить.

– Я не могу ему сопротивляться! Он сильнее меня! – плакал муж и продолжал сжимать пальцы на горле хрипящей Ирины.

Быстро сориентировавшись, женщина достала из-под подушки заранее заготовленный молоток и со всей силы ударила им Андрея в ключицу. Ира больше не доверяла мужу.

Андрей вскрикнул от неожиданности и боли и отпустил Иру.

– Ты видишь?! Видишь, что он заставляет меня делать… Беги! Я не смогу ему долго сопротивляться, если он снова решит напасть на тебя! – не своим голосом орал муж.

Иру не нужно было долго уговаривать, и, схватив с тумбочки телефон, она помчалась во двор, где запрыгнула в машину и уехала.

Только отъехав на почтенное расстояние, женщина после долгих метаний всё-таки вызвала мужу скорую и полицию.

Андрея положили в психиатрическую клинику, но и там демон продолжал брать над ним верх, несмотря на все усилия врачей. Правда ровно до того момента, пока не пришли результаты анализов крови Андрея. Тест показал наличие высокого уровня микотоксинов в крови пациента.

Микотоксины – токсичные вещества, которые могут вырабатываться грибком.

Ирина сразу всё поняла. Плесень.

Художница, труп которой они нашли в подвале своего дома, проводила много времени в подвале, рисуя картины. Возможно, плесень была уже тогда, но женщина не уделила ей должного внимания, как и Андрей, сутками торчавший в своей новой мастерской…

Когда Андрей пил антибиотики, это ненадолго замедлило инфекцию, поэтому ему и стало легче. Но как только концентрация антибиотика стала недостаточной, грибок снова взял верх…

Простая плесень чуть не унесла жизнь мужа Ирины! В это было страшно поверить…

Андрей прошёл долгий курс лечения, но смог полностью восстановиться и вернуться к прежней жизни. Супруги всё-таки продали дом, предварительно избавившись от плесени в подвале с помощью специалистов, и переехали обратно в город.

Ирина будет всю жизнь с дрожью вспоминать их с мужем жизнь в новом доме и жуткую историю убийства художницы, которой требовалась медицинская помощь, а вместо этого из несчастной пытались изгнать беса…

Свинарня

Когда я ещё учился в школе, родители каждое лето отправляли меня на каникулы к бабушке в деревню. У неё был свой дом и небольшое хозяйство.

Я очень любил то время. Это в городе ты был вечно под пристальным контролем родителей, а в деревне – свобода, почти никакого присмотра.

Бабушке было особо не до меня, у неё своих забот хватало, а я и рад: гуляешь, сколько хочешь, до самой темноты с местными ребятами.

С возрастом мои интересы и увлечения заметно поменялись, и в какой-то момент идея провести лето в деревне уже перестала казаться мне такой привлекательной, как раньше.

С тех пор прошло много лет. Я закончил школу, институт, обзавёлся уже своей семьёй. Но до сих пор мне не давал покоя один случай, произошедший со мной во время каникул. Как сейчас помню:

Ночь. Сплю я в своей кровати, десятый сон вижу. Вдруг стук в окно. Просыпаюсь, смотрю – Андрюха стоит, мальчишка из нашей компании.

– Толян, наши на свинарню собираются. Ты с нами?

Конечно! Ещё бы, такое-то приключение пропустить! Через минуту я, уже наполовину свесившись, торчал из окна, стараясь незаметно выбраться из дома, чтобы бабушку не разбудить. За такие дела хорошая трепка была обеспечена.

За забором нас с Андрюхой уже ждали ещё двое ребят. Митька и Славка.

Старая свинарня находилась в паре километров от деревни. Её закрыли уже очень давно, и забытая постройка медленно разрушалась. Ходить туда нам было строго запрещено. Во-первых, место аварийное, а во-вторых, рядом была опасная болотистая местность (мы там камыши часто рвали).

Территория заброшенной свинарни была не огорожена, но сторож там имелся. Дедок какой-то. Несколько раз нас гонял оттуда днём.

И вот, значит, наш отряд храбрых товарищей, трясясь от каждого ночного шороха, направлялся к своей цели.

Про заброшенную постройку в деревне ходили разные слухи: будто бы там женщина погибла. Кто говорил, что свиньи съели, кто – повесилась от неразделенной любви, кто – с ума сошла и коллег своих поубивала. Наверняка сказать никто ничего не мог, но «знающие» уверяли, что призрак той женщины до сих пор обитает на месте своей гибели, и, если прийти на свинарню ночью, то можно услышать её вой или плач.

Это наша команда и собиралась в ту ночь проверить.

Мы крались как мыши, тихо-тихо, по шажочку. Дрожа от страха и сгорая от любопытства.

Наконец, мы в плотную приблизились к ветхому зданию и затаились возле одного из его окон. Каждый из нас теперь превратился в слух.

Неожиданно ночную тишину разрезал тихий стон, больше похожий на рык животного. А в следующий миг я увидел, как из узенького окна цокольного этажа, расположенного почти вровень с землёй, высунулась тонкая бледная рука с длинными грязными ногтями и схватила за ногу стоящего рядом Митьку.

Мы все тогда очень испугались. Митька старался высвободиться, но призрачная рука не отпускала его.

От страха не зная, как поступить, я сделал первое, что пришло в голову: стал топтать руку ботинком. Остальные ребята тоже не растерялись и принялись тянуть друга назад. Только так нам удалось освободить Митьку из цепкой хватки монстра.

В тот момент нам было страшно до одури. Забыв про все предосторожности, мы сломя голову неслись подальше от свинарни.

Самым жутким было то, что когда я пытался помочь Митьке, то успел мельком увидеть лицо этого призрака. Мертвенно белое, с налитыми кровью глазами и спутанными чёрными волосами. Оно врезалось в мою память навечно.

Разумеется, наше исчезновение не осталось незамеченным в деревне. И нас с ребятами уже ждала толпа разъярённых родственников во главе с моей бабушкой.

Нашим словам тогда никто не поверил, но влепили по первое число так, что ж#па горела ещё долго.

После случая на свинарне то жуткое существо ещё ни раз приходило ко мне в ночных кошмарах, но со временем всё забылось.

Эта история случилось очень давно. Больше двадцати лет назад. А сейчас я приехал в деревню разбираться с бумагами после смерти бабушки.

Переступив порог дома, с которым было связано столько детских воспоминаний, меня охватила сильная ностальгия, и я решил разыскать Митьку и остальных ребят.

Тем же вечером я пошёл в дом, где раньше жил Митька. Я узнал его сразу. Это было то же простое доброе лицо, как и раньше. Только заметно округлившееся и обросшее щетиной.

Старый друг обрадовался встрече и сразу пригласил меня в свой дом, где наспех сварганил закуску и поставил пузырь с облепиховой настойкой на стол.

Весь вечер мы вспоминали детство, болтали о прошедших годах, Митька рассказывал, как сложилась жизнь у других ребят из нашей компании.

Когда речь зашла о том случае на свинарне, лицо товарища изменилось и он ощутимо занервничал.

– Не люблю я об этом вспоминать. История гнилая, если честно… Там, ну, на месте свинарни, строить что-то хотели… – нехотя признался Митька, – Короче никакое это не привидение было и не чудовище. Сторож этот… он не сторож был, короче.

– А кто? – не понял я.

– Убийца он был. Ненормальный псих. Никто его туда не нанимал. Он молоденьких ждевчонок ловил, а потом привозил туда… на свинарню эту чёртову. Не знаю, что именно он там с ними делал, да только живыми они обратно уже не возвращались… Когда строители свинарню снесли и стали фундамент рыть, больше двадцати тел нашли.

– То есть ты хочешь сказать, что в ту ночь это была… – я не смог договорить, слова застряли в горле, а по спине побежали мурашки.

– Да. Я до сих пор в ужасе вспоминаю эти события… Она пыталась спастись, а мы… Но как мы могли знать? Да и кто бы нам поверил? Хорошо, что на ублюдка этого тогда не наткнулись, а то и не знаю, сидели бы мы тут с тобой или нет.

– А с ним что? С маньяком этим? Нашли?

– Нет. Он в документах ни в каких не числился. Это только мы считали, что он сторож. Строить там недавно стали. Этому маньяку тогда лет шестьдесят было, а сейчас уж не меньше восьмидесяти быть должно.

После таких новостей разговор у нас с Митькой уже не клеился. Да и говорить в общем-то больше не хотелось.

Наспех попрощавшись и поблагодарив старого друга за угощение, я ушёл.

Теперь эта несчастная женщина снова приходит в мои сны почти каждую ночь. Она тянет ко мне свои бледные худые руки, перепачканные в грязи, и молчит. В её налитых кровью глазах читается упрёк, что я не смог ей помочь в ту жуткую ночь.

Инквизитор

Дверь со стуком распахнулась, и в дом вломились двое мужчин, в которых Эмма узнала своих односельчан, обычно помогавших деревенскому судье.

– Что вам нужно? Отца нет дома… – растерянно пролепетала молодая девушка, застигнутая врасплох в собственном доме.

– Эмма Нортон, вы обвиняетесь в колдовстве и сговоре с Дьяволом! – произнёс спокойный уверенный голос.

Двое мужчин расступились, пропуская вперёд седовласого епископа в церемониальных одеждах и деревенского судью Филлипа Саймона, на их лицах читалось благоговейное почтение.

– Но… но я не понимаю… – в глазах Эммы читался неподдельный ужас.

– Обыскать дом! – отдал мужчинам распоряжение судья Саймон.

– У нас имеются свидетели, утверждающие, что видели вас в лесу, танцующую в объятиях Дьявола! – продолжал епископ.

– Но я не ведьма! – в страхе взмолилась Эмма.

– Тогда что это? – ехидно спросил судья Саймон, извлекая откуда-то из-под камина небольшой сверток грязной ткани.

Бесцеремонно швырнув находку на обеденный стол, судья поддел ткань ножом, и на поверхность посыпались мелкие камушки с вырезанными на них символами.

– Теперь у нас достаточно доказательств твоих грязных дел, ведьма! – закричал Саймон, – Схватить ведьму!

Двое односельчан, знакомых Эмме ещё с раннего детства, подхватили девушку под руки и безучастно поволокли к выходу.

– Но это не моё! Я даже не знаю, что это такое! – запротестовала девушка.

– Ты отправишься в тюрьму, ведьма! И когда мы получим твоё признание, ты подвергнешься священному огню. Только он сможет очистить твоё тело от скверны! – напоследок изрек судья Саймон, а затем покинул дом Нортонов.

* * *

Оказавшись в темном холодном подземелье тюремного здания, сидя на сыром земельном полу с остатками вытоптанной соломы, Эмма горько рыдала и была готова сойти с ума от страха в ожидании своей участи.

– Лучше не спорь с ними… признайся во всём, что они потребуют… – услышала девушка голос позади себя.

Эмма вздрогнула и обернулась, до этого момента она думала, что находится здесь одна.

В дальнем углу темницы сидела женщина. Её лицо покрывали многочисленные ссадины, а правый глаз застилало распухшее синее веко, сорочка женщины была пропитана кровью, сочившейся из глубокой раны на её предплечье.

– Дай мне воды… пожалуйста… – простонала несчастная.

– Да, сейчас, – Эмма взяла деревянную плошку с мутной водой, стоявшую неподалёку от толстой дубовой двери, и протянула её измученной пленнице – Вот, выпейте.

Женщина протянула руки вперёд, но её кисти безвольно повисли и не шевелились, вместо ногтей на пальцах остались лишь кровавые раны. Эмма вскрикнула от ужаса и чуть не выронила плошку.

– Что… что они с вами сделали? – голос Эммы срывался.

– Они называют это «дыба». Тебя привязывают к столу и выкручивают руки и ноги… но это не самое страшное, что есть у них в арсенале… – с отчаянием прохрипела женщина.

Эмма поднесла к её губам плошку с водой.

– Вода грязная… – тихо предупредила девушка.

В ответ женщина разразилась истеричным смехом, а когда успокоилась, то сказала:

– Это «ведьмин бульон». Варево из пепла сожженых на священном костре ведьм. Они думают, что это может лишить ведьму её сил… Меня зовут Клодия.

– Я – Эмма. Эмма Нортон, – представилась девушка, – Но я не ведьма! Я попала сюда по чудовищной ошибке. Скоро праведный суд во всём разберётся, и меня выпустят. Ведь я невиновна.

Клодия снова захохотала.

Дверь в темницу открылась.

– Эмма Нортон, следуйте за мной, – скомандовал охранник.

– Господи! Слава Господу! – с облегчением запричитала Эмма и посмотрела на Клодию, – Я же говорила, что не виновна! Наконец-то всё выяснилось.

Но Эмму не спешили так просто отпускать. Её повели в глубь подземелья, откуда были слышны крики, полные боли и невыносимых страданий.

Девушку отвели в одну из комнат, где тут же обрили на лысо, чтобы отыскать «метку Нечистого». На крики и мольбы несчастной никто не обращал ни малейшего внимания.

Затем Эмму завели в освещенную факелами комнату, где её ожидал приезжий епископ.

Священнослужитель поочередно подводил девушку к разным орудиям пыток и рассказывал принцип их действия, в подробностях объясняя, как именно дробит кости испанский сапог, как конечности вылетают из суставов на дыбе, как правильно натягивается веревка для сдавливания черепа, показывал клещи, которыми выдирали ногти, говорил, как действует вода, которую заливали через воронку в живот жертвы, как может всего одна маленькая мышь, запущенная в горло человека, разодрать его живот изнутри…

Чем больше слушала Эмма, тем страшнее ей становилось и тем сильнее хотелось скорее проснуться от всего этого кошмара.

– Но всего этого можно избежать, – закончил свою зловещую экскурсию епископ, – Вам лишь нужно дать нам своё признание в сговоре с Дьяволом, и вас подвергнут аутодафе.

– Но я не виновна! Я не ведьма! – в отчаянии плакала девушка.

– Что ж, Эмма, вы не оставляете мне выбора… – грустно вздохнул епископ, – Роджер!

* * *

– Пожалуйста! Отпустите мою дочь! – молил Вильям судью Саймона, стоя перед ним на коленях в его доме, – Эмма ни в чём не виновата!

– Встань, – ледяным тоном приказал старику судья, – Это ни к чему.

Вильям Нортон с трудом поднялся с колен. Он был бледен, а под глазами залегли глубокие тёмные круги.

– Я ведь предупреждал тебя, Вильям… – спокойно продолжал Саймон, – Тебе не стоило отказываться от моего щедрого предложения. Ведь я был так добр к тебе, и уже обещал эти земли в дар церкви. Ты поставил меня в неловкое положение перед очень уважаемыми людьми!

– Но я не мог! Не мог продать вам землю. Это мой единственный источник пропитания. Мы с дочерью не смогли бы прожить и трёх месяцев на те деньги, что вы предложили! Нам было бы негде жить, – плакал старик.

– Это богоугодное дело. Бог не оставил бы вас, – возразил ему судья, – Но я всё ещё готов помочь тебе, Вильям. Подпиши дарственную.

– Дарственную?!

– Да, – довольно улыбнулся Саймон, – В свете открывшихся обстоятельств – это лучший выход для тебя. Ты же не хочешь лишиться единственной дочери?

– У вас тоже есть дочери, судья. Сжальтесь над нами! Пожалуйста…

– Не смей говорить о моих детях! Или подписывай, или убирайся прочь из моего дома! – потерял терпение судья, он знал, что у Вильяма Нортона больше нет выбора.

– Эмму отпустят? – с надеждой и отчаянием в голосе спросил старик.

– Завтра же утром Эмма вернётся домой, – заверил его Саймон.

Со слезами на глазах Вильям дрожащей рукой взял перо и, обмакнув его в чернила, поставил кривую закорючку на пожелтевшей бумаге.

* * *

Когда охранник разжал руки, обессиленная и измученная Эмма рухнула на солому лицом вниз.

– Тебе стоило меня послушать, – тихо сказала ей Клодия.

Эмма с усилием подняла голову. У девушки были выжжены оба глаза.

– Я не виновна… – прошептала она.

– Всё мы – невиновны, – усмехнулась Клодия, – Ты готова их простить за то, что они сотворили с тобой во имя своего Бога?

Эмма молчала. Где-то в глубине своей души она всё ещё верила в то, что её отпустят и справедливость восторжествует.

– Если захочешь отомстить им, просто скажи Ему. Он примет тебя к себе. Он услышит твой зов. Тебе лишь стоит попросить. Бог давно оставил эту землю. А Он… Он слышит нас.

Эмма потеряла сознание.

Ранним утром в темницу пришёл епископ.

Инквизитор снова пытался получить признание о связи с Дьяволом от Эммы, но та оставалась непреклонна и настаивала на своей невиновности, даже несмотря на все перенесённые ею пытки.

Клодия на вопросы Эммы больше не отвечала, девушка не могла понять была ли её соседка всё ещё здесь или уже нет. После того, как Эмму ослепили, вокруг была лишь тьма.

Через несколько часов после ухода инквизитора, в темницу зашёл охранник. Он взвалил девушку на плечо и куда-то потащил.

– Молю вас, скажите, Клодия жива? – картавя, просипела Эмма.

– Кто это? – не понял мужчина.

– Она была здесь, со мной…

– Ведьм не держат вместе, – сухо ответил ей охранник.

Эмма не поняла значение его слов. Ведь она точно помнила, что Клодия была с ней. Или нет?

Мысли Эммы заглушили крики толпы.

В следующий момент девушку, которая не могла передвигаться самостоятельно бросили на деревянную телегу и куда-то повезли.

– Господи! Дочка! – услышала Эмма срывающийся голос отца, – Что они с тобой сделали?! Мерзавцы! Ничего! Мы справимся! Тебя сейчас отпустят! Я договорился с судьей. Мне пришлось отдать судье всё, что у нас было, но теперь тебя освободят! Это главное!

Эмма не могла ответить отцу. После утреннего визита инквизитора, она с трудом могла ворочить языком, который немел с каждой секундой всё сильнее…

Эмма ничего не видела, но почувствовала, как её крепко привязали к толстому столбу и связали ей руки за спиной.

Со всех сторон в Эмму летели сгнившие овощи и гнусные оскорбления от бывших односельчан. До самой последней секунды она надеялась, что её сейчас отпустят. Ведь отец сказал, что договорился с судьей…

Когда первые языки пламени стали лизать ноги девушки, причиняя ей невыносимую боль, а где-то неподалёку отчетливо слышались отчаянные крики старого Вильяма Нортона, Эмма поняла, что её никто не спасёт. Судья жестоко обманул её отца, а Бог не слышит её молитвы… Клодия оказалась права.

– Будьте вы все прокляты! Вы! Все! Прокляты! – со злостью и болью закричала Эмма, но из её горла выходили лишь сдавленные клокочущие вздохи, – Я готова! Забери меня к себе! Я отрекаюсь от Бога и от людей!

С момента смерти Эммы прошло почти пять лет.

Филлип Саймон уже забыл безвинно погибшую мученической смертью девушку и её отца, вскоре после смерти дочери умершего от горя и нищеты. Теперь бывший судья занимал высокий пост при дворе короля и в этот вечер готовился к проведению торжественного приема в честь совершеннолетия своей старшей дочери Маргариты. На пиршество были приглашены самые высокие чины государства.

Наступил час приезда гостей. Прислуга суетилась на кухне, а лакеи не успевали встречать огромное количество всё прибывающих и пребывающих карет. Маргарита встречала приглашённых вместе со своими сёстрами Габриэль и Ванессой.

Начался праздник. Оркестр исполнял весёлые мелодии, столы ломились от явств и изысканных деликатесов.

В разгар пиршества в бальную залу вошли актеры и музыканты в роскошных нарядах. Лицо одной из прибывших танцовщиц, одетой в бордовое платье, расшитое золотом, казалась Саймону смутно знакомым, но он никак не мог припомнить, где её видел.

Танцевальная труппа так понравилась гостям, что все тут же пустились в пляс позабыв обо всем на свете. В том числе и дочери Саймона.

Девушка в бордовом наряде взяла за руки Маргариту и закружила именинницу в вихре танца…

Когда музыка стихла, и толпа рассеялась, Саймон обнаружил, что ни одной его дочери в зале нет. Пришлые артисты тоже словно испарились…

Внезапно в голову бывшего судьи пришло запоздалое осознание того, где он видел танцовщицу в бордовом платье…

Эмма! Это, без сомнений, была она – Эмма Нортон.

В ужасе Филлип Саймон стал метаться по залу в поисках дочерей. Он опрашивал гостей, кричал на прислугу, но всё было тщетно. Ни Маргариты, ни Габриэль, ни Ванессы отыскать он так не смог.

Тогда Саймон приказал немедленно седлать лошадей, он отправлялся в деревню, откуда родом была Эмма. Это было его единственной зацепкой.

Через несколько часов пути, Саймон прибыл на место.

К его удивлению, деревня, где он раньше жил и вершил правосудие, пришла в запустение. Чума унесла жизни почти всех жителей поселения. Оставшиеся люди покинули свои дома, спасаясь от жуткой болезни.

Саймон не знал, что ему делать.

Вместе со слугами он обследовал все дома и сараи, но дочерей нигде не нашли.

Тогда несчастный отец отправился на площадь, где была сожжена Эмма.

На площади он нашёл одежду своих дочерей.

Саймон был в отчаянии…

– Там! На кладбище! – услышал он крик одного из слуг.

Оказавшись на погосте, мужчина услышал тихий звон колокольчика… Такие устанавливали на могилах, на случай, если покойник вдруг окажется живым, а вердикт врача ошибочным.

Подойдя к нужному месту, у Саймона подкосились ноги. Перед ним стояли три могильные плиты с именами его дочерей.

Колокольчик возле могилы Маргариты надрывался… и вдруг замолчал.

– Лопату! Сюда! – заорал во всю мощь Саймон.

Первой была отрыта могила старшей дочери – Маргариты.

Когда открыли гроб, отец не поверил своим глазам: тело девушки было изуродовано и обуглено, словно девушку пытали, а затем сожгли…

Гробы Ванессы и Габриэль были пусты. В одном из них лежала записка: «Темница».

Саймон устремился в старое здание тюрьмы.

В той самой комнате, где раньше держали Эмму, обнявшись и рыдая, сидели Ванесса и Габриэль.

Когда девушки повернулись, Саймон увидел, что у них выжжены глаза…

Вдруг тишину темницы разрезал громкий смех.

– Это она! Я убью её! – взревел Саймон и побежал на звук.

Смех всё дальше уводил его в сторону кладбища. Он доносился прямо из могилы Эммы Нортон.

Саймон взял лопату и принялся копать. Добравшись до твёрдой крышки гроба, мужчина с легкостью сломал прогнившие доски.

Могила Эммы была пуста.

Защита

Недавно я устроилась на новую работу. Начальником отдела в одну логистическую фирму. Зарплата высокая, работа интересная, специалист я хороший, правда в подчинении чисто женский коллектив… С мужчинами мне всегда работалось легче, но тут уж ничего не сделаешь.

Первое время всё шло как по маслу: работа ладилась, руководство было довольно, быстро нашла общий язык с коллегами. Все женщины в моём отделе работали слаженно, на совесть, никаких проблем с ними не было. Кроме одной.

Звали эту «проблему» Елена Анатольевна: то заказы перепутает, то водителя вместо одного города совершенно в другой отправит, то путевые листы неправильно заполнит. Сначала я пыталась закрывать глаза на рассеянность Елены, просив её более внимательно относиться к выполнению своей работы, потом настоятельно рекомендовала, но всё было без толку. Каждый раз Елена Анатольевна клялась, что такого больше не повториться, а потом слезно причитала, как тяжело ей живётся одной с больной матерью, какие дорогие сейчас лекарства и прочее, прочее, прочее. Мне было по-человечески жаль эту женщину, и я не применяла к ней строгих мер, надеясь, что уж в этот раз она наверняка возьмёт себя в руки.

Последней каплей в чаше, переполнившей терпение, стала ситуация, когда Елена перепутала название городов и отправила водителя вместо соседнего Кирова (Калужская область) в далёкий от нас Кировск, что в Ленинградской области. Как назло, груз оказался продуктовый, со скоропортящимися деликатесами, в результате чего наша компания понесла большие убытки.

Утром следующего дня меня вызвал шеф и дал строгое указание уволить Елену. Она давно уже была у него на карандаше.

Мне было жалко женщину, но, к сожалению, от меня здесь уже ничего не зависело. Да и в глубине души, честно сказать, я была согласна с решением начальника.

Когда я выходила от шефа, его секретарь меня остановила.

– Я слышала, что вам шеф сказал. Вы только… в общем, будьте осторожнее, – медленно проговорила она.

– Что вы имеете в виду? – удивилась я.

– Ну, не первый раз он собирается её уволить. Да только вот всё не получается. Вы слышали, что у нас в коллективе про Елену говорят? – понизив голос, почти шёпотом сказала секретарь.

– Нет. А что с ней не так?

– Глаз у неё дурной. Она если какую вещь похвалит – хоть сразу на помойку выбрасывай: либо сломается, либо пропадёт. Я так туфлей новых лишилась – каблук надвое переломился. Первый раз одела, – поморщилась девушка, – Её многие до вас пытались уволить…

Поблагодарив девушку за странный совет, я покинула приемную. Кто, во что верит – личное дело каждого.

Когда я вызвала Елену к себе в кабинет и сообщила ей о грядущем увольнении, женщина долго рыдала, умоляла не увольнять её, снова причитала про больную мать, но в этот раз я была непреклонна. Уходя из кабинета, Елена обернулась ко мне и злобно прошипела:

– Пропадом, тварь, пропади, в смерть побыстрей угоди! Ноченькой ты не заснёшь, утром в могилу сойдёшь!

Сказав эти слова, Елена плюнула на пол и хлопнула дверью.

Я не первый раз увольняла человека, но такую реакцию видела впервые. Окончательно убедившись в правильности решения шефа, я вернулась к делам.

* * *

Закончив свой рабочий день, я отправилась на железнодорожную станцию ждать электричку.

Серый поезд неспешно подъехал к платформе, с характерным стуком открылись двери вагона. Я поправила ремешок дамской сумочки на плече и шагнула вперёд, как вдруг… кто-то резко схватил меня за волосы и дернул назад!

От боли и неожиданности я закричала. А в следующую секунду увидела мчащийся поезд в паре сантиметров от своего лица.

– Жить надоело? – закричал спасший меня мужчина.

– Что случилось? – я уже ничего не понимала.

– Это у тебя что случилось? Едет поезд, ты уже собралась шаг сделать на рельсы. Еле успел! – ругался мой спаситель.

– Но я видела, как он остановился…

– Это мозг твой остановился. А поезд тебя бы размазал и не заметил. Себя не жалко, хоть машиниста пожалей. Овца!

Меня прошибла ледяная дрожь. Я спешно поблагодарила своего хамоватого спасителя и села на лавочку ждать настоящего поезда, пытаясь прийти в себя.

* * *

Когда я доехала до своей станции и вышла из электрички, на улице уже совсем стемнело. Вечерний мрак безлюдного перехода, по которому мне предстояло пройти, нарушала единственная тусклая лампа в его конце.

Погружённая в свои мысли, я никак не ожидала того, что произошло дальше…

Вдруг, откуда ни возьмись, из-за угла на меня выпрыгнул воняющий мочой и перегаром бомж. Он вжал меня в стену и приставил к горлу разбитую бутылку с острыми краями.

– Кошелёк! Живо! – его затхлое дыхание резало мой нюх.

От страха я остолбенела и не могла пошевелиться.

– Быстрее! А то башку отрежу! – закричал он, теряя терпение.

Негнущимися пальцами я нащупала замок своей сумки. Мне казалось, что всё это происходит не со мной, я будто наблюдала за всей этой сценой со стороны – до того мне в тот момент было страшно.

– А ну, отошёл от девушки! – голос показался мне знакомым.

В следующую секунду в челюсть бомжу откуда-то справа прилетел увесистый кулак. Бомж громко взвизгнул от боли и выронил бутылку, а потом упал на четвереньки и принялся потирать место ушиба.

Прямо передо мной стоял тот самый мужчина, не так давно спасший меня от поезда.

– Ты ещё здесь? – спросил он, отвесив смачного пинка под зад изрыгающему проклятия бомжу.

Теперь мой обидчик выглядел совсем жалко.

– С-спасибо, – мой голос дрожал, – Ещё раз спасибо.

– Да что с тобой не так? – усмехнулся мужчина, обращаясь ко мне, – Ладно, пойдём, провожу тебя. А то опять куда-нибудь влипнешь.

Мужчину звали Борис. Он оказался приятным молодым человеком и интересным собеседником. Я была ему очень благодарна за помощь и оставила свой номер телефона.

Когда мы подошли к моему подъезду, и я уже хотела с ним попрощаться, он достал из кармана ключи и стал отцеплять от них брелок.

– На вот, держи. Это мой счастливый амулет. Мне его бабушка сделала. Не знаю, что означают эти символы на нём, но вроде как мощные, – сказал Борис, протягивая мне круглый деревянный брусок с резным узором, – Бери, бери, не стесняйся. При следующей встрече вернёшь, а то с твоими способностями находить неприятности, наша вторя встреча может и не состояться, – рассмеялся он.

Я ещё раз поблагодарила своего спасителя и, взяв талисман, зашла в подъезд.

– Осторожно!

Лишь чудом я успела увернуться от летевшей в мою сторону железной трубы.

Тут же на площадке показался перепуганный сосед. Они с приятелем пытались затащить к нему на этаж строительные материалы для ремонта. Крепления не выдержали, и труба выскользнула из общей связки.

Убедившись, что меня не задело и принеся извинения, перепуганный сосед поднял трубу и быстренько ретировался.

Наконец, оказавшись дома, я прошла на кухню и села за стол. Первые минут 20 я тупо таращилась в стенку, осмысливая прошедший день. Я была просто в шоке от происходящего. За сегодняшний вечер я могла лишиться жизни уже в третий раз!

Кое-как собравшись, я встала из-за стола, приняла душ и обессиленная отправилась спать.

* * *

Проснулась я от того, что стала задыхаться. Кто-то большой и тяжелый сидел на мне сверху и пытался задушить.

Я старалась кричать, но из моего горла вырывался только тихий хрип.

Ледяные руки жуткого существа сжимали мне шею. Я пыталась царапаться и драться, но существо было сильнее. Моих сил к сопротивлению оставалось всё меньше и меньше. Перед глазами бежали разноцветные пятна, стучало в висках. Я шарила руками вокруг себя, пытаясь найти хоть какое-то оружие.